Текст книги "Свадьба Аманды"

Автор книги: Дженни Колган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава девятая

На работе мне безумно хотелось поболтать с кем-нибудь, но выбор был небогатый. Кокни, которого, как и следовало ожидать, звали Стив, полюбопытствовал, как прошел мальчишник.

– Грандиозно, – сказала я. – Выяснилось, что стриптизерша лесбиянка, и я с ней переспала.

– Честно? – Глаза у парня только что на лоб не полезли.

– Нет.

– Да ну тебя. Вообще, наверное, ни с кем не спишь, – проворчал он.

– Не совсем так. Обычно я разрешаю парням смотреть. Но только тем, которые мне нравятся.

Стив скривился и вернулся к своей работе, которая, как я понимала, заключалась в малевании рож.

– Как у тебя, Джейни? – спросила я у своей соседки тем мягким, сочувственным голосом, который приберегала для душевно травмированных.

– Хорошо, – храбро сказала она. – У него был билет на регби в субботу, а он вместо этого отправился в «Икеа».

– Вот видишь! Он тебя любит. Ну а я была в субботу на одной вечеринке, так там…

– Но потом он не захотел идти на выставку, посвященную обустройству домов, в Эрлз-Корт… – Джейни зашмыгала носом. – И не отрывался от футбола! А когда футбол кончился, идти уже было поздно…

Я смотрела на нее во все глаза.

– Рехнулась? Нельзя тащить его на такую выставку всего через два месяца! Вообще нельзя тащить! Хватит читать эту «Дейли мейл». Там, на вечеринке, был один парень, и я думала, что ему нравлюсь, но он переспал с моей лучшей подругой. И в любом случае у меня с ним ничего быть не может, потому что мой парень очень крутой, и я влюблена в него по уши. Но он – тот, первый парень, а не мой приятель – хочет расстроить свадьбу своего брата и хочет, чтобы я ему в этом помогла. А в целом он просто замечательный. Но что поделаешь, я люблю другого. Хотя я просто психанула, узнав, что тот, первый, спал с моей подружкой. Я почти приревновала, хотя на самом деле, конечно, нет. И что, по-твоему, мне делать?

Джейни смотрела на меня, разинув рот.

– Помимо того, чтобы притащить их обоих на выставку по обустройству домов и посмотреть, кто быстрее найдет наименее изнашивающийся ковер?

Невероятно, но на глаза Джейни снова навернулись слезы.

– Я хотела посмотреть только подушки. Подушки – это ведь не слишком опасно, да?

Грррр! Оставалось только позвонить «Самаритянам» и попросить совета. Учитывая мою везучесть, со мной просто поболтают или вообще не поймут, в чем дело. Я придала лицу мученическое выражение и с благостным видом наклонилась к Джейни:

– Хорошо. Для начала почему бы тебе не отпустить его на регби? Он мальчик. Мальчикам жизнь не мила без регби. Уж можешь мне поверить, я точно знаю.

Джейни заморгала.

– А ты своего парня пускаешь?

– Конечно!

– И все нормально?

Я призадумалась. «Да, если не считать того, что он потом дерется, оскорбляет стриптизерш, заблевывает себя с ног до головы и вырубается намертво». Но этого говорить не хотелось.

– Разумеется, – заверила я ее. Скорей бы уж этот тип ее бросил. Тогда я смогу, разнообразия ради, поговорить о собственных проблемах.

– Знаете, куколки, что вам надо сделать? – спросил кокни, ухитрявшийся одновременно рисовать и прислушиваться к нашему разговору. – Вам обеим надо научиться играть в регби, усекли? Будете сами носиться с мячом и валяться в грязи. И все просто счастливы – парни смотрят, вы играете.

Мы уставились на него.

– Ты, наверное, очень часто уединялся в спальне, когда был подростком, верно? – доброжелательно спросила я.

– Нет. – Он надулся. – Ничего подобного.

– День за днем, просто смотрел в стенку, ковырял прыщи и слушал альбомы Фила Коллинза.

– Ой, заткнись.

– Мечтал, как в один прекрасный день герцогиня Кентская будет проезжать мимо и ее машина сломается прямо перед домом маленького кокни.

Он вскинул руки кверху и вышел со словами:

– Не собираюсь это выслушивать.

– О Стив, Стив, спасибо, что ты починил мою машину… Чем я, герцогиня Кентская, могу тебя отблагодарить?

Стив обернулся в дверях и показал мне фигуру из одного пальца. Но при этом он улыбался. По крайней мере, я на это надеюсь.

Мне пришло три послания. Первое – от Фран; она хотела знать, что я надену на девичник Аманды. Если она надумала пойти, то ей следовало взвесить все еще раз. И мне тоже – мне мои глаза еще дороги, спасибо.

Второе послание было от Алекса, который хотел «просто пожелать доброго утра, тыквочка». Начиная с субботы он был удивительно сентиментальным. Конечно, это хорошо – но и несколько необычно. И даже неслыханно. Можно было подумать, что у него появились комплексы.

Третье послание начиналось странно. Сначала долгое молчание, а потом нечто вроде «хрр». Затем кто-то откашлялся и извинился. До меня дошло, кто это.

– Энгус, – сказала я телефону, хотя это была всего лишь запись. – Не волнуйся. Абсолютно не стоит. Конечно, я считаю тебя занудой, но это ничего. Я не против.

– Гм, привет, гм, это Энгус. Гм, Энгус Маккональд. Я так, просто узнать, как у тебя дела после той субботы… И еще… гм, может, пообедаем где-нибудь, поговорим насчет того, чтобы сорвать свадьбу, ну и всякое такое.

Я готова была прыгать от радости. Я знала. Я была права. Я так и думала, что небезразлична Энгусу. Чуть-чуть, конечно, иначе он не спутался бы с Фран так быстро. Ненавижу девяностые. Немного куртуазной любви нам бы не помешало. Поклонялся бы мне лет десять – пятнадцать, а потом удовольствовался бы простым цветком или еще чем-нибудь в этом же роде.

– Так ты мне позвони. 555–2127. Извини, 0171, 555–2171. Чертовы английские коды. Ладно. Извини. Пока.

Что-то слишком много народу зациклилось на этой идее – сорвать свадьбу Аманды. Сначала – Фран, теперь – Энгус. Меня это несколько беспокоило. Но все же повидаться с ним было бы замечательно.

– Нас пригласили, – говорила Фран, – значит, мы придем и что-нибудь устроим. Два стервоминатора.

– Не смешно.

– Может, привести в «Квагис» ту стриптизершу?

Мы собрались на военный совет. Точнее, Фран явилась, чтобы подбить меня на какую-нибудь проделку, а Алекс и так был здесь. Я передала Фран то, что сказал мне на мальчишнике Энгус, и она пришла в восторг как от этого дьявольского умысла, так и от возможности послужить правому делу, хоть немного спутав карты Аманде. Я подобного энтузиазма не испытывала. Алекс читал «Санди таймс», и ему было на все наплевать.

Зазвонил телефон. Я взяла трубку, зажала ее ладонью, заглянула в гостиную и шепнула Фран:

– Это Энгус.

Два звонка за два дня, что бы это значило? Может, он действительно запал на Фран. Или… Фран пожала плечами.

– Так что, – спросила я, – пригласить его?

– Какая мне разница?

– Ну… Он в некотором роде знает тебя изнутри…

Алекс оторвался от своей спортивной страницы, брови его поползли вверх. Но потом, видимо, он вспомнил, на что способна Фран.

– Честно говоря, это не имеет значения, – сказала она. – Неплохо было бы его повидать. Он милый. И он может принять участие в нашей затее.

Совсем не уверена, что хотела бы видеть этих двоих в тесном сотрудничестве.

– Привет! – Оживленность, с которой я вернулась к телефонному разговору, выдавала, чем я сейчас занималась. – Может, заедешь? Мы тут сидим, угощаемся вином и судачим о знакомых.

– Ага, хорошо.

Я продиктовала Энгусу адрес. Думала, ему понадобится несколько часов, чтобы нас разыскать, и появится он, понося на чем свет стоит лондонскую систему дорог. Однако Энгус при был через полчаса, вооруженный двумя запасными бутылками вина. Они с Алексом обменялись натянутыми улыбками и рукопожатиями, после чего Алекс заявил:

– Ладно, можете тут втроем рвать в клочки всех знакомых, – и вернулся к своей газете.

– Ага, – сказала Фран. – Мистер Совершенство наносит новый удар.

– Эй, вы двое, хватит нападать друг на друга.

Фран метнула в Алекса еще один выразительный взгляд и уселась вместе с нами на полу среди подушек.

– Ну, – пробормотал Энгус. Он судорожно придумывал, что сказать. – Не слишком неловко, да?

– Что неловко? – удивилась Фран.

Я лягнула ее по лодыжке и сказала:

– Нет-нет, все нормально.

Фран сладко улыбнулась; Энгусу явно было не по себе.

– Как там Фрейзер? – спросила я.

– Прекрасно. Очухался. Она… – не понять его интонацию было невозможно: примерно так люди говорят о Маргарет Тэтчер, – заставляет его выбирать сервировку для стола. А как только он выберет, заявляет, что все неправильно.

– Обожаю эту игру, – заметила я.

Фран вытянулась на полу, закинув руки за голову, и устремила взгляд в потолок.

– А почему нельзя ему просто сказать? Подойди да и скажи: Фрейзер, не женись на ней, она сука. Облезлая, крашеная сука-сука-сука. Законченная и бес-бес-беспросветная сука. Была бы она президентом – зваться ей Сукахам Линкольн.

– Ты к чему?

– А была бы ковбоем – звалась бы Суч Кэссиди.

– Фран, это очень мудрая идея. Но я подозреваю, что Энгус уже пробовал.

Энгус повесил голову.

– Вроде того. Правда, такую песнь про суку я не спел.

– И что произошло?

– Посмотрел он на меня глазами печальной собаки и сказал, задушевным таким голосом: «Энгус, вы просто друг с другом не ладите. Поверь мне, она замечательная. Все будет в порядке».

– Тьфу, – скривилась Фран. – Что я больше всего ненавижу на свете, так это женщин, которых мужчины называют замечательными и которые на самом деле – настоящие гадины.

Алекс взглянул на нас поверх газеты:

– Правда? А как насчет женщин, которые никак не перестанут собачиться и орать?

– Ах вот как? А как насчет мужчин, которые удирают в Америку и трахают там своих подружек?

Я застыла.

Никогда и ничего в жизни Фран не говорила просто так. Да, наверное, я догадывалась, что у Алекса многое происходило в жизни за время его отсутствия, но я же не знала этого точно, и я думала… Я смотрела на него и чувствовала, как слезы наполняют мои глаза. Фран привстала, испугавшись собственных слов.

– Мелани…

Алекс отшвырнул газету и вылетел из комнаты. Я думала, что он просто уйдет, – возможно, навсегда. Было такое ощущение, словно меня душат за горло.

Явно не соображая, что делать, Алекс ворвался обратно и кивком позвал меня за собой, но меня будто парализовало.

– Идем, – рявкнул Алекс.

Я встала и вышла за ним в холл. Он схватил меня, притянул к себе и прижался лбом к моему лбу, стараясь совладать с собой.

– Твоя подруга меня всерьез ненавидит, да?

– Да, – вымолвила я, кусая нижнюю губу. У меня едва хватало сил говорить. – Т-ты это делал? – выдавила я дрожащим голосом.

– Мел, ты же знаешь, я должен был найти себя. Попробовать все новое. Чтобы понять, где мое место. Здесь. С тобой.

Я отвела глаза и напряженно уставилась в пол.

– Америка… Это было совсем в другой жизни. Я натворил там много такого, чего никогда не сделал бы здесь. Много такого бредового… Ты должна мне поверить, тыквочка. – Я хотела, очень хотела поверить. – Ты особенная – я твержу тебе это все время, но ты не веришь в себя. Сама посуди, я же вернулся к тебе, верно? Ты же знаешь, какая у меня голова путаная. Но я же здесь!

Я снова посмотрела Алексу в глаза. Он казался таким искренним, так отчаянно стремился все исправить. Вот-вот сам заплачет.

– Пожалуйста, Мел.

Мы долго смотрели друг на друга.

– Все в порядке, – проговорила я наконец. – Все в порядке. Это было очень давно.

– Ты серьезно?

– Да, – тихо ответила я.

– Я о тебе там все время думал.

– Правда? А я о тебе и не вспоминала, – Я выдавила смешок.

– Вся эта чушь кончилась, обещаю тебе. Теперь есть только ты и я. А если бы ты послала куда подальше эту Фран, все было бы просто идеально.

– Алекс, она моя лучшая подруга.

– А я?

– А ты мой спутник жизни, забыл?

– Ах да.

Я обязана была спросить:

– Ты меня любишь, Алекс?

Он улыбнулся и поцеловал меня в губы.

– Я с тобой тра-ахаюсь, что, не та-ак? – Алекс пародировал речь кокни.

– Нет, скажи.

– Малыш, я люблю тебя, как не любил никого на свете.

И он ушел. Я стояла в дверях; возвращаться в гостиную не хотелось. Рядом, на столике, лежала почта. Я никогда специально ее не проверяла: счетами пусть занимается Линда, а все остальное она может запихнуть мне под дверь. Но теперь я просмотрела конверты и подивилась, сколько же благотворительных организаций для животных существует в мире. Вдруг я наткнулась на конверт, адресованный мне, – для передачи Алексу. Плотный белый конверт.

Что за чудеса. А снизу нашелся еще один – уже для меня.

Я сразу смекнула, что это такое, – приглашения на свадьбу, вот что! В конце концов, много ли я получаю плотных белых конвертов? Его можно поставить на каминную полку! Правда, Линда уже заполонила ее стеклянными котятками.

Я вернулась в гостиную. Энгус и Фран смотрели на меня с участием.

– Извини! – с ходу выпалила Фран.

– Все нормально. – Я села и налила себе еще один бокал вина.

– Это было только предположение, Мел. Я и не думала… – Фран, похоже, не знала куда деваться.

Я похлопала ее по руке:

– Выйдем. Я хочу тебе кое-что сказать.

Фран направилась за мной.

– Фран, не волнуйся. Все вышло только к лучшему. Он… – Я чувствовала себя по-дурацки смущенной. – Не хотелось говорить при Энгусе, но… он сказал, что любит меня. Впервые в жизни.

– Этот хорек? – Фран немедленно вновь преисполнилась презрения. – Он никого, кроме себя, не любит.

Я пронзила ее взглядом, свидетельствовавшим, что я еще не простила.

– Ладно, ладно, умолкаю. Я за тебя рада. Честно.

– Фран, ты перестанешь зверствовать?

Фран застонала.

– Перестанешь? Это его до точки доводит – и меня тоже.

– Ладно. Хорошо. Если ты действительно этого хочешь, я подавлю свою естественную реакцию на этого урода.

Я крепко обняла ее:

– Фран, я обожаю твои звериные реакции. Если только это не загнанный в угол ягуар.

Фран оскалилась. И мы вернулись в комнату.

– И часто у вас такие драмы разыгрываются? – поинтересовался Энгус, неторопливо потягивавший вино.

– А кто тут собирался целую свадьбу расстроить? Не ты случайно? – напомнила я ему. – Да, кстати, – смотрите! – И я вытащила конверты.

– Приглашения? – Фран тотчас вцепилась в них. – Почему это вам два отдельных?

– Думаю, потому, что они могли себе это позволить, – беззаботно сказала я, вскрывая свой конверт. И потрясенно уставилась на отделанную золотом открытку. – Ах, сука!

– Что?

– Смотри!

Фран взяла у меня открытку.

– Вот это да!

«Джоан и Дерек Филлипс, – гласила открытка, – приглашают Вас на свадьбу их дочери, Аманды Серены Филлипс, и Фрейзера Аласдера Маккональда в церковь Пирфорд-Вилледж, в 10 утра, 21 декабря, за чем последует ланч в «Фантастическом петухе» и танцы в Пирфорд-Хаус».

Я заглянула на обратную сторону открытки – ничего. Я сунула руку в конверт, лихорадочно пытаясь нашарить дополнительную карточку. Моя рука вылезла обратно пустая – и плотно сжалась в кулак.

Мы с Фран смотрели друг на друга. Затем она вскрыла конверт Алекса. И вот что там обнаружила: «Джоан и Дерек Филлипс приглашают Вас на торжественный прием по случаю свадьбы их дочери, Аманды Серены Филлипс, и Фрейзера Аласдера Маккональда в Пирфорд-Хаус, 21 декабря. Гости будут доставлены из Центрального Лондона, в 4.30 дня. Вечерние туалеты не обязательны».

Регистрация брака планировалась в «Хилз». Самое дешевое мероприятие обходилось там в четыре сотни фунтов.

Мы с Фран смотрели друг на друга.

– Ах так. – Я повернулась к Энгусу. – Что нужно делать, чтобы поиметь в задницу эту свадьбу?

– Это будет справедливой платой, – добавила Фран, – за все то дерьмо, что мы натерпелись от нее в школе.

Меня перекосило при воспоминании.

– За то, что заставляла мальчишек нас держать, а сама дергала нас за волосы.

– За то, что сперла наши карманные деньги на благотворительность, – прошипела Фран.

– За то, что не призналась, что украла линейку учителя, и обвинили в этом меня.

– За то, что сказала Коллин Суини, будто я хочу с ней подраться.

Энгус потрясенно слушал нас.

– За то, что донесла, что ты стащила помаду в «Вулвортс».

– Да! – вспомнила Фран. – За то, что притворялась, будто ей плохо, когда мы хотели пойти в кино, и мы опоздали.

– Ага! – воскликнула я. – А когда ее пустили в ночной клуб, а меня нет, она не стала возвращаться ради меня!

– И за то, что гуляла с Ножкой Фортерсом только потому, что он тебе нравился!

Я спрятала голову под подушку.

– Ножка! Ножка! – У нас начиналась истерика.

– Отомстим! – завопила Фран. – За каждую мелкую пакость этой дряни – отомстим!

– Отомстим! – подхватила я.

Мы посмотрели на Энгуса, который попятился с испуганным видом.

– Послушайте, нам надо только вправить Фрейзеру мозги, а не разрывать ее в клочья!

Я откупорила третью бутылку вина.

– Идет. Нужен план.

– Что ж, мы отправляемся на девичник, – сказала Фран.

– Никуда мы не отправляемся, – встревожилась я.

– Отлично. Хочешь оставаться дома с любовью всей своей жизни – на здоровье. А я иду на разведку. Иду с жучком.

На какой-то момент мы с Энгусом лишились дара речи.

– С чем?

– Ты слышала. Возьму с собой что-нибудь записывающее. Услышу что-нибудь пакостное – прокрутим запись Фрейзеру. Болезненно, но эффективно.

Повисла еще одна пауза.

– Это гениально! – выдохнул наконец Энгус.

– Хорошо, тогда я тоже иду, – спохватилась я. – Гм… Одной тебе не управиться.

– Спорим, управлюсь?

– Хватит вам! Хватит мне проблем с одной парочкой. Франческа, это действительно превосходная мысль.

Я бдительно следила – не сверкнет ли между ними искра вожделения. Но оба вели себя как ни в чем не бывало.

– Тебе придется надеть что-нибудь мешковатое, чтобы спрятать диктофон.

– У меня нет ничего мешковатого. Как это проделывают всякие шлюшки в телевизоре?

– Ладно, что-нибудь придумаем.

– Погоди, – сказала я. – А если нас рассадят в разные углы? На эту гулянку может прийти человек сто.

– Что ж, вам обеим придется проявить крайнее дружелюбие.

Фран усмехнулась:

– Проще простого. Особенно если учесть, что сначала она вообще не хотела нас звать.

Но на меня уже снизошло вдохновение:

– Знаю! Притворись пьяной в стельку и отключись под столом как раз у ее ног! Тогда ты услышишь все.

Фран с Энгусом изумленно посмотрели на меня.

– Может, тогда лучше ты, – предложила Фран. – Думаю, и притворяться не потребуется.

– Ха! Ха! Ха! – отчеканила я.

– Хорошо, просто старайтесь держаться поближе к Аманде и будьте начеку, когда она разговорится, – предложил Энгус. – А потом прокрутим запись Фрейзеру, и он очухается!

– А как он поймет, что это не рождественская речь королевы? – поинтересовалась я. – Аманда говорит именно так.

– Неважно. Совершенно неважно.

Всю следующую неделю я пребывала в крайнем возбуждении. У нас была миссия.

Мы с Алексом устроили очень уютный романтический ужин. Алекс посчитал наш план детской выходкой, но я придерживалась другого мнения. Кроме того, Алексу предстояло собеседование в фирме звукозаписи, а значит, дела начинали проясняться. Хотя и сейчас у Чарли он жил бесплатно, а дотации от родителей поступали регулярно, так что голодная смерть ему не грозила. Я изящно поедала свои устрицы и выглядывала из окна кафе «Руж» – не «Ритц», конечно, но для начала сойдет.

В четверг вечером, накануне девичника, мы с Фран пустились на поиски записывающего устройства. Это оказалось легче сказать, чем сделать, особенно с нашими магазинчиками.

– У вас есть маленькие микрофоны? – обратилась я к придурку с остекленевшими глазами, вечно торчавшему у двери. Он тупо уставился на полки с компакт-дисками и судорожно изобразил, будто ищет что-то, чего там быть никак не могло.

– Э-э… Не-а, нету.

– А это что? – с милой улыбкой спросила Фран, выуживая из клубка проводов микрофон.

– А, да, микрофон, ага. – Малый нервно почесался. Откуда берут таких кретинов?

– А такие же, только маленькие, у вас есть? – Фран изо всех сил старалась расшевелить его.

– А-а… они, типа, самые маленькие. – Я заметила влажные пятна у парня под мышками.

– Тогда… это что такое? – Фран достала из кучи микрофон поменьше.

Парень устремил взгляд в пространство, словно впав в кататоническое оцепенение и надеясь таким образом избежать необходимости отвечать.

– Послушайте, – сказала я, – это же просто. Нам нужен совсем крошечный микрофон, как в телевизоре. В телевизоре, знаете? Такой, чтобы можно было подключить его к диктофону и кое-что записать.

Парень снова сфокусировался на нас, выйдя из ступора.

– Я… Я там, в подсобке, посмотрю.

И исчез. Навсегда. Наконец Фран зарычала на помощника управляющего и рычала так долго, что он таки отыскал для нас маленький микрофончик.

Она опробовала его в ближайшем баре, запрятав диктофон в джинсы, а микрофон – под рубашку. Потом мы вдвоем заперлись в туалете, чтобы проверить, получилось или нет.

– Шумные у тебя груди, – заметила я. Боюсь, что слишком громко.

– Ш-ш-ш! Поехали. – Фран перемотала пленку и нажала «пуск». И – вот он, нудный треп двух старых банкиров, сидевших рядом с нами. Каждое слово непонятного разговора о тарифах на страховку было слышно предельно отчетливо.

Мы с Фран ухмылялись друг другу над потрескавшимся унитазом.

– Снова на вечеринку? – спросил кокни. – Так ты э-элкоголичкой станешь.

– Это ты про то, что меня тошнит по утрам? А я-то думала, это от вида твоей морды.

– Остроумной себя считаешь, да?

Кокни встал и принес кофе для себя и для Джейни. Гад.

Я волновалась, думая о предстоящем вечере. А если Аманда не заказала для нас места? Если она нас не пустит? Вдруг все это удовольствие стоит сотню фунтов и нам окажется не по карману? Фран и так постоянно на мели.

И вообще, о чем мы только думаем? Конечно, Аманда этого заслужила, но нельзя же до такой степени вмешиваться в чужую жизнь. Люди все равно будут поступать так, как считают нужным, и только возненавидят других за непрошеное вмешательство.

Я тяжело вздохнула, сидя над своим текстом. Приостановить бы жизнь на минутку, слезть и отдышаться, а потом начать все заново. А то несусь очертя голову. Но если перестану думать о происходящем, вдруг впаду в ступор и буду слушать, как люди кудахчут и запихивают меня в «скорую». Я попыталась делать дыхательные упражнения, но секунд через тридцать мне это осточертело. Я позвонила Фран и договорилась о том, во сколько и где встречаемся.