Текст книги "Свадьба Аманды"

Автор книги: Дженни Колган

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава двенадцатая

К сожалению, наутро моя лодыжка была в полном порядке. Конечно, она слегка онемела и ныла, если перенести на одну ногу весь вес, но этого явно не хватало, чтобы сказаться больной. И, хотя состояние духа у меня было ниже среднего, пришлось готовиться к выходу.

Вместо мозгов у меня была яичница-болтунья – и ее-то я и решила сварганить на завтрак.

– Линда, хочешь яичницу?

Линда вылезла из своей спальни – полностью одетая, но совершенно заспанная. Судя по выражению ее лица, она была потрясена, обнаружив меня за готовкой. Как ни странно, она составила мне компанию. Наверное, потому, что речь шла о еде.

Я подозревала, что обращаться к ней за советами бесполезно. Так что вместо этого я спросила Линду про банк.

– Какой банк?

– Ты же работаешь в банке?

– Нет.

Зубы, что ли, себе повырывать?

– А где ты тогда работаешь?

– В «Бримлиз».

– «Бримлиз»?

– Страхование.

– А, верно! Ну и как там дела?

– Прекрасно.

Я глотнула чай. Мне предстоял долгий денек.

– Мне нужны выходные, – внезапно сказала Линда.

Я решила, что ей нужно что-то, что я брала взаймы. Но вспомнить, что это было, я не могла, как ни напрягала извилины.

– Что нужно?

– Выходные, – медленно повторила она, словно разговаривала с идиоткой.

– Конечно… выходные, – отозвалась я. От нашей беседы в дрожь бросало.

– Перед Рождеством. Мне нужна квартира на выходные.

– А, ясно! Ты хочешь, чтобы я куда-нибудь умотала?

Линда кивнула. Спорить, похоже, было не о чем.

– Что ж, прекрасно, – не задумываясь, брякнула я. – Не проблема. Какие именно?

– Вся квартира.

– Выходные какие?

– Прямо перед Рождеством, – терпеливо повторила она.

Ох, она что, не может целыми предложениями говорить?

– Хорошо. Все прекрасно.

На эти выходные была намечена свадьба, так что я бы все равно уехала. Но что, черт побери, задумала Линда? Предположение, что она может что-то затеять, грозило подорвать мои и без того уязвимые представления о мироздании.

– Что ты собираешься устроить? – спросила я.

Линда посмотрела на меня, резко поднялась из-за стола и вышла. Грандиозно.

Драить сковородку с остатками яичницы было выше моих сил, так что я побросала все как есть в раковину и захромала на работу.

– Прэвэт, задавака! – На входе я столкнулась со Стивом. – После драчки?

Я застонала.

– Видел бы ты того парня. А ведь он был кокни.

– Как же. Ты бы на том свете была.

– Если поразмыслить, ты прав. Скорее руки на себя наложу, чем дотронусь до кокни.

Я вошла в офис – и у меня возникло ощущение дежа-вю. На моем столе красовался еще один дешевый букет, а по соседству воздух сотрясали рыдания.

– Что на этот раз случилось? – рявкнула я, отправляя букет в корзину для мусора.

– Я думала, они для меня!

– Ты их хочешь? – Я оглянулась на цветы, торчавшие из ошметок банановой кожуры и пластмассовых стаканчиков из-под кофе.

– Нет. Ты что, даже открытку не прочтешь?

– Я и так могу сказать, что там написано. Тем не менее я пробежала открытку глазами. «Очень жаль, что такое случилось с твоей ногой, тыквочка. Можно повидать тебя сегодня вечером? Я за тобой заеду».

– Пошел ты, – угрюмо буркнула я и плюхнулась на стул. Затрезвонил телефон. – Пошел ты, – повторила я и выгребла всю нераспакованную корреспонденцию, забившую мой лоток.

За утро телефон звонил четырнадцать раз. Каждый раз я посылала его подальше и с головой уходила в работу. Наконец Джейни придвинулась ко мне и негромко сказала:

– Переключи его на голосовую почту, тогда этих звонков слышно не будет.

Разумность предложения взбеленила меня окончательно.

– Ха! – рявкнула я вместо ответа.

Во время перерыва секретарша просунула голову в дверь, обвела взглядом весь отдел и завопила:

– Мелани Пеппер!

Я вопросительно уставилась на нее.

– Вы не отвечаете на звонки!

Не ори на меня! Я поднялась со своего места.

– Вас хотят видеть в приемной.

Господи.

– Мужчина?

– Несомненно.

– Не могли бы вы… сказать, что я в командировке?

– Вы не в командировке!

– Нет, но не могли бы вы ему это сказать?

– Вы можете подняться и сказать ему лично.

– Как… Ладно, забудьте.

Секретарша умчалась вверх по лестнице. Я медленно шла следом за ней, по пути обдумывая стратегию. Ублюдок. За все поплатится, эгоистичный ублюдок.

Фрейзер топтался возле лестницы и притворялся, будто восхищается нашим годовым отчетом. Вид у него был напряженный. В более давние времена он бы теребил цилиндр и перчатки.

Мгновение я стояла в остолбенении, а потом тихонько приблизилась.

– Можешь ничего не говорить. Ты настоящий мазохист, – произнесла я.

Фрейзер обернулся, подпрыгнув от неожиданности, и нервно улыбнулся.

– Привет.

– Что ты здесь делаешь?

– Энгус сказал, где ты работаешь…

– Ты говорил с Энгусом? Что он сказал?

– Сейчас объясню. Ты не хочешь пообедать? Моя контора в двух шагах. Здесь, за углом, есть итальянский ресторан.

– Я его знаю. Что ж, пожалуй.

В приемной появился Стив.

– Стиви, скажешь Флави, что я пошла пообедать?

– Задницу подотри.

– Спасибо.

Фрейзеру явно было не по себе.

– У вас тут что, неформальная обстановка?

– Вроде того.

В переполненном клерками ресторане витали чудесные ароматы. Я вспомнила, что как следует ела только вчера вечером, да и со времен яичницы-болтуньи прошло несколько часов, так что заказала спагетти карбонара. И луковую булочку. С сыром. И мясной суп. И стакан вина.

– Как нога? Энгус рассказал мне.

– Намного лучше, спасибо. Так что у вас произошло? Выкладывай как на духу.

Фрейзер следил за тем, как я расправляюсь с луковой булочкой.

– Что ж, по крайней мере ты в хорошей форме.

Я поморщилась.

– Значит, пришел проверить, не превратилась ли я в хнычущую развалину?

– Примерно. Энгус попросил заглянуть и узнать, все ли с тобой в порядке. Он беспокоился за тебя, а я работаю здесь поблизости. Знаешь «Ксайлер»?

– Большое розовое здание? Да, это прямо через дорогу. Надо же, а я думала, что ты решил меня умыкнуть на какой-нибудь потрясающий обед.

– А разве этот обед не потрясающий?

За занавеской из разноцветных пластмассовых бусин два официанта громко препирались на итальянском.

– Что ж, для тех из нас, кто больше привык к великолепию «Квагиса»…

– Ха-ха.

Фрейзер отломил кусочек хлеба и подобрал им остатки моего супа.

– Ну, рассказывай, – попросила я; мне не терпелось узнать, как же они все уладили.

– Вообще-то и рассказывать особо не о чем. Мы с Гусом то и дело ругаемся.

– Он утверждал обратное.

– Ах да, конечно, игрушки из «Звездных войн» и все тому подобное.

– И девушки? – вкрадчиво спросила я.

Фрейзер ухмыльнулся:

– Тебе точно лучше. Нет, из-за девушек мы обычно не ссоримся.

– Если не считать этой.

Фрейзер изумленно взглянул на меня:

– Кого, тебя?

– Аманды.

– А, понял.

Моментально смутившись, мы принялись озираться в ожидании официанта.

Передо мной возникла дымящаяся тарелка спагетти, и я алчно вдохнула упоительный аромат.

– Ну, так о чем вы говорили? – поторопила я.

– Мы во всем разобрались. Тебе столько не съесть.

– Смотри и учись, скелетина.

– Энгус вернулся вечером, после того как ты уехала, и извинился. Кажется, он больше тревожился из-за тебя, чем из-за меня.

– Это только предлог. Чистое мальчишество.

– Гм. Так или иначе, он взял свои слова обратно и пообещал больше о свадьбе не заикаться.

– Понятно. – Думайте что хотите, но я была разочарована.

– Ты на него злишься?

– Нет.

– Все в порядке. – Фрейзер улыбнулся. – Если ты не хочешь, чтобы я женился, я не против.

– Дело не в этом, – запротестовала я. – Я только не хочу, чтобы ты женился на ней.

– Ага, признаешься!

– Конечно, признаюсь. Уж извини. Только не надо меня за это ненавидеть.

– Я не могу тебя ненавидеть. Я тебе это уже говорил. И кстати, я дослушал пленку до конца.

– Черт!

– Не беспокойся, я прощаю все то, что ты наговорила про мой замок.

– Про твою большую кучу камней.

– Да какая разница.

Я поковыряла вилкой пасту и вздохнула.

– Что ты нашел в ней, Фрейз?

Он пожал плечами:

– Ты же знаешь, как она любит животных и детей.

Что? Я чуть не подавилась своей карбонарой. Аманда ненавидела все живое, а уж детей и зверей – в первую очередь.

– В самом деле? – Я старалась говорить ровным голосом. – И много времени она провела, наблюдая за барсуками в Блэркиннохе?

– Нет, последние пару раз, когда Аманда туда приезжала, у нее была простуда и она никуда не выходила.

– Разумеется. Знаешь, я, пожалуй доверила бы ей нянчить моих детишек. Если бы их звали Дэмиенами [18]18
  Мальчик-антихрист из фильма ужасов «Омен» (1976, реж. Р. Доннер).


[Закрыть].

– Кончай ты, – попросил Фрейзер. – Это нехорошо.

– Не женись на ней, Фрейз! Нельзя же так – только из-за денег…

Тут я спохватилась, что опять брякнула лишнее, но Фрейзер, похоже, отнесся к этому спокойно.

– На вас двоих не угодишь. Теперь, выходит, это я мерзавец. С Амандой все в порядке, а я – алчный подонок, который женится исключительно ради выгоды.

– Извини! Я опять не то ляпнула.

– Проехали. Я уже до ручки дошел с этой чертовой свадьбой. Мел, мы ведь давние друзья. Можешь ты мне пообещать, что оставишь эту тему, как это сделал Энгус?

Я задумалась.

– Просто потому, что это не мое дело?

Фрейзер кивнул.

– Хорошо. Тебе видней. Мы ведь действительно так долго были друзьями. Если не считать пятилетнего перерыва.

Он поднял руки:

– Это ты исчезла. Ты слегка выпила на выпускном вечере, а в следующий раз позвонила, выплыв из небытия, через пять лет.

Я никогда не умела прощаться.

– Ну что ж. Я обещаю.

Прикончив свою лазанью, Фрейзер набросился на мои спагетти.

– Тебя что, дома не кормят?

– Почти нет. Меньше пяти миллиграммов жира в неделю до самой свадьбы.

– Ты сам начал! Двух секунд не продержался. Свадьба-свадьба-свадьба. На, поешь.

Фрейзер печально улыбнулся, и у меня стало совсем скверно на душе. О чем мы только думали, затевая весь этот бред с записью? Совали свой поганый нос в чужую жизнь.

Если я не ударяюсь в споры о превосходстве происхождения над воспитанием (а такое случается не часто, поскольку в последнее время я редко вижусь со своими генетически-этически-биологически завернутыми приятелями), то мной овладевает непреодолимое желание кормить людей, вызывающих у меня сочувствие. Я забываю об отсутствии у меня кулинарных способностей и вспоминаю о маме.

– Ты не хочешь как-нибудь заглянуть на ужин? – спросила я. Проклятые гены.

Фрейзер знал меня довольно хорошо. Он оторвал взгляд от моей тарелки, которую как раз долизывал.

– Ты меня жалеешь?

– Нет, что ты. Ни в коем случае. Я уже целую вечность собиралась тебя пригласить.

– Правда? А кого ты еще хотела позвать?

– Ну… – Черт побери. – Ты почетный гость, тебе и выбирать.

– Как занятно. Намечается большой ужин?

– Да!

Была не была!

– Для всех нас?

– Кого это – нас?

– Ты, я, Аманда и Энгус.

– «Нас» я представляла себе несколько иначе. Хотя, почему нет?

– А можно я позову Нэша? Это было бы здорово. Маклоклин… вроде как отказался быть моим шафером, так что я попросил его.

– Понятно. Да, конечно.

– И Аманда наверняка захочет привести одну из своих подружек.

– Это еще куда?

– Извини, я так понял, что ты планируешь большую вечеринку.

– Так и есть, – буркнула я. – А ты не мог бы устроить, чтобы это была Муки?

– Я их в жизни одну от другой не отличу. А почему именно она?

– Сама не знаю.

– Это не та, которая в конце записи неразборчиво бормочет?

– Возможно.

– Я так и думал.

Фрейзер посмотрел на меня, глаза его озорно поблескивали:

– Сама-то уверена, что хочешь впутаться в эту заварушку?

– Подумаешь, накупить, наготовить, подать и перемыть все за восьмерых. Что тут сложного? Я вон сегодня яичницу-болтунью соорудила.

– Спасибо тебе. Это очень любезно с твоей стороны.

Я улыбнулась.

– А можно тебя кое о чем попросить?

О… Только не еще одну из этих.

– Просто из интереса… – Фрейзер подался вперед. – Скажи, что происходит между тобой и моим малюткой-братцем?

Я опешила.

– Ничего!

– Он говорит то же самое. Это означает, что один из вас лжет.

– Спасибо, Сократ.

– Да ладно тебе. Признайся честно.

– Ровным счетом ничего не происходит. Я кое с кем встречаюсь.

– Энгус говорит, он форменный ублюдок, – заметил Фрейзер.

– Энгус думает, что в личной жизни всех и каждого последнее слово должно быть за ним.

Фрейзер улыбнулся:

– Ну… пожалуй. Но он тебе нравится?

– Твой малютка-братец?

– Да.

– Ну а он что говорит?

– Ничего.

– Прекрасно, – отозвалась я. – Тогда и я ничего не скажу.

– Ах вот как.

– Злись, злись на здоровье.

– Бог ты мой. Вы и в самом деле похожи.

– Заткнись, а? – попросила я. – Если честно, я сама не знаю, кто или что мне сейчас нравится. Все так запутано. Каждый встречается не с тем, с кем надо. От Алекса у меня крыша едет, и в чем разница, если из-за твоего брата происходит то же самое? Так что ты, возможно, прав: всем нам следует заниматься только своими собственными делами.

Видимо, прозвучало это куда более серьезно, чем было задумано, поскольку Фрейзер опустил голову и медленно кивнул:

– Верно, мадам.

– Ладно, может, ты меня угощаешь обедом – пока еще не обременен узами брака?

– Это ты должна меня угостить – за то, что пыталась расстроить мою свадьбу.

– А ты меня – за то, что появился без предупреждения.

– А ты – за то, что подкараулила меня в моем собственном доме.

– А ты – за то, что задавал неподобающе интимные вопросы про своего братца.

Фрейзер засмеялся:

– Ну а ты – за то, что говорила неподобающие вещи о моей невесте!

Официант вернулся со счетом.

– На самом деле, – спокойно сказала я, – ты должен угостить меня обедом, потому что я оставила бумажник в конторе.

Фрейзер расхохотался:

– Ну, лиса! Вообще-то я с удовольствием.

– С меня причитается. И еще я хочу посмотреть, как ты подписываешься на чеке «лэрд».

– Это на случай, если еще не все вокруг считают меня полным индюком?

Мы шли по улице, пробираясь сквозь толпу людей, проводящих в бесцельных скитаниях свой обеденный перерыв.

– Спасибо, что вытащил меня, – сказала я.

– Благодари Энгуса. Это его идея. Энгус и Мел, тили-тили-тесто…

– Заглохни.

– Сколько оскорблений в силах вынести один человек?

– В ближайшие сорок лет своей жизни ты это узнаешь. А теперь проваливай.

И я помахала ему рукой; на душе у меня было гораздо веселее, чем час тому назад.

Моя голосовая почта побила все рекорды: двенадцать сообщений, смесь подхалимажа со стороны Алекса и проклятий со стороны секретарши. Плюс послание от Фран. Услышав ее сообщение, я только схватилась за голову:

Фран! Я совсем позабыла о ней, продумывая этот ужин. Но нас уже восемь, а стульев у меня только пять… Может, просто ей не говорить? Такая мысль была внове для меня. Обычно я пару носков не могла надеть, не позвонив ей. Некоторое время я боролась с собственной совестью: собиралась же я пригласить Линду – она ведь в любом случае будет там болтаться, хотя ее никак не назовешь душой компании… Может, попросить Аманду не притаскивать Муки?.. Только тут до меня дошло, во что я сама себя втравила. Да у меня и сковороды такой нет – отмахать яичницу на восьмерых! Я ничего не имела против того, чтобы околачиваться на кухне, если хватает свободного времени и нет никого, кроме нас с Алексом: он-то и головастиков сожрет, если ничего более удобоваримого под рукой не окажется. Но тут… Дело плохо. Черт меня дернул выпендриваться и порываться облагодетельствовать Фрейзера!

Я решила позвонить Энгусу. С чего это он вздумал давать задний ход? Храброе Сердце, называется. Увы, он был занят. Его просили побыть здесь подольше – что ж, значит, хоть с работой у него все хорошо.

Я отключила голосовую почту, и телефон немедленно затрезвонил. Сердце у меня подпрыгнуло – надо же, как быстро Энгус до меня добрался. Но это оказался Алекс.

– Прости, – сказал он. – Прости, ради бога. Мы немного выпили, голова вообще не работала. Я должен был отправить за тобой такси.

– Урод. Ты в какое положение меня поставил перед друзьями?

– Перед какими друзьями?

Внезапно я четко поняла: не хочу, чтобы он знал, что мы были наедине с Энгусом.

– Энгус и Фран – мы заскочили к Фрейзеру.

– Фран?

– Да, а что?

– Да так, мне просто показалось, что я видел ее вчера вечером в метро.

Зараза, надо же было так опростоволоситься.

– Я хотела сказать – не Фран, а Лола. – Это была подружка, с которой мы в последнее время почти не виделись.

– Понятно.

Наступила пауза. Было ясно как день: Алекс прекрасно понял, что я вру. Но он предпочел оставить это без внимания.

– Ты меня прощаешь, тыквочка? Я вздохнула:

– По-моему, всю жизнь только тем и занимаюсь, что тебя прощаю. Надоело уже.

– Что ты имеешь в виду?

По обе стороны от меня, что у Стива, что у Джейни, уши стояли торчком.

– Ну, просто… – Я будто со стороны услышала свой голос: – Не уверена, что хочу и впредь мириться с таким отношением к себе.

Повисла тишина. Неожиданно у меня все похолодело внутри. И с чего вдруг?..

– Послушай… – Я представила себе, как Алекс проводит рукой по волосам, – так он делал в минуты раздражения. Он глубоко вздохнул. – Надо бы нам потолковать об этом.

– Не сейчас.

– Ладно. В другой раз. Может, после работы встретимся? Зайдем куда-нибудь, выпьем. Думаю… нам надо поговорить.

К горлу подкатил комок. Что же это? Так внезапно… Только что я собиралась задать Алексу взбучку за эгоизм – и вот, сама того не желая, сделала первый шаг по дороге, ведущей к разрыву. Такое всегда начинается со слов «нам надо поговорить», всегда! Если, конечно, кое-кто попросту не сбегает из страны. Бог ты мой, а так ли я этого хотела?

– Конечно, само собой. – Мне даже удалось произнести это небрежным тоном. Шаг второй – согласиться с необходимостью разговора. Алекс назвал место встречи, и я все записала дрожащей рукой; потом положила трубку и уставилась в пространство, отказываясь поверить в случившееся.

Джейни извелась от любопытства:

– Неужели он тебя бросил?

– Нет! – огрызнулась я. – Между прочим, это я его, считай, уже бросила. А он теперь молит о снисхождении.

У Джейни глаза полезли на лоб.

– А за что ты его так?

– За то, что он эгоистичный сукин сын, который только и думает, что о своем удовольствии.

Выражение лица Джейни не изменилось.

– Ты что, сама никогда никому от ворот поворот не давала? – справилась я.

Она безмолвно помотала головой.

– Какие, по-твоему, могут быть причины, чтобы кого-нибудь послать?

Джейни пожала плечами, по-прежнему не говоря ни слова. Я героически нацепила улыбку.

– Не беспокойся. У меня есть замена.

Брови у Джейни почти сошлись с волосами.

Кокни Стив демонстративно игнорировал нашу девчоночью болтовню, по крайней мере с того момента, как смекнул, что пострадавшая сторона здесь – не я.

– Тебя когда-нибудь бросали, Стив?

– Ясное дело, нет. – Он вспыхнул до корней пропитанных гелем волос.

– А у тебя когда-нибудь была девушка, Стив?

– Катись ты.

– Ты уверен, что не голубой? Это, знаешь ли, очень распространено среди тех, кто работает в рекламе. Ты только взгляни на цвет этих стен.

Стив загромыхал своими золотыми цепями и пробурчал что-то нелестное в мой адрес. Мне от этого полегчало, но проблема никуда не исчезла. Что происходит, черт возьми? Похоже, в моей жизни опять начиналась дерьмовая полоса.

Долгие месяцы я провела, сходя с ума по Алексу, всей душой ждала, когда он вернется ко мне. Вернулся. И вот я не понимаю ни что делаю, ни чего хочу. Я любила его, но он меня доставал. Вот бы кто-нибудь пришел и сказал: «Тебе в ту сторону. Там ты будешь счастлива – туда и топай».

Я не представляла, что будет дальше. Но на всякий случай позвонила Фран.

– Я тут подумываю, не послать ли Алекса, – сообщила я, едва она сняла трубку.

Фран ахнула:

– Почему?

– Что значит – почему? Ты считаешь его никчемным членососом. Разве этого мало?

– Да нет, но почему именно сейчас?

– Тут миллион всяких мелочей. Прошлым вечером, например, я подвернула ногу, а он даже не потрудился за мной приехать. Говорит, был с какими-то дружками, но я ему не верю. Думаю, ему, ублюдку, просто лень было. По-моему, ему на меня наплевать.

– А по-моему – нет.

– Это что, Общество Почитателей Алекса? – возмутилась я.

– Ладно-ладно. Мое мнение ты знаешь. Посылай его куда подальше и берись за кого-нибудь из этих симпатяг Маккональдов.

– Что значит – кого-нибудь из этих симпатяг Маккональдов? Как тебе должно быть известно, свободен только один из них.

– Значит, возьмешь только то, что в открытом доступе?

– Иди ты! Помощи от тебя…

– Помощь-то есть, – заявила Фран. – Немедленно посылай Алекса ко всем чертям и займись кем-нибудь приличным. Какую тебе еще помощь нужно?

– Но, Фран… Это все-таки Алекс.

– Алекс, в которого ты втрескалась по уши. Знаю. Но теперь он ведет себя как последнее дерьмо, и ты его больше не любишь. Так давай, пошли его в задницу.

– Но я же большая трусливая квашня!

– Тем больше смысла сделать это сейчас, когда ты на него злишься.

Не все так просто…

– Я не знаю, как быть. И наверное, не узнаю, пока с ним не увижусь. Я позвоню тебе попозже. Мне что-то нехорошо.

– Чувствуй себя как угодно, главное – уноси ноги от этого недоделка раз и навсегда.

– М-м-м…

День тянулся около тридцати четырех часов. Я пыталась сосредоточиться, но это оказалось не так-то легко. Сердце колотилось, мне с трудом удавалось усидеть на месте. В голове крутилась одна и та же мантра: жизнь без Алекса. Жизнь без Алекса. Как давно я обдумывала такую возможность – если только вообще обдумывала? Я вспомнила его лицо в тот день, когда мы замыслили трюк с записью, – как он сказал, что любит меня… Внутри у меня все сжалось. Но если Алекс действительно меня любит, почему не ведет себя соответственно? Сначала выкаблучивается, потом рассыпается в извинениях.

Господи, почему здесь так тесно! Сейчас бы пробежаться, наверняка помогло бы.

– Взбодрись, не все ужасы в этой жизни сбываются. – Стив подмигнул мне.

– Знаю. Но почему бы мне не двинуться дальше? Или стоит трудиться только над тем, что уже есть?

– Совсем спятила, – удивился Стив.

Наконец я была свободна. Из офиса я вылетела со скоростью, ненормальной даже для меня. Мы встречались с Алексом в модном баре в Ковент-Гарден. Добравшись до места, я обнаружила, что он уже там: сидит спиной ко мне, в своей кожаной куртке, печальный и подавленный, нянчит свое пиво и смотрит в пространство. У меня сжалось сердце. Захотелось броситься к нему, обхватить, прижать к себе. Алекс оглянулся на дверь – и увидел, как я стою на пороге и смотрю на него. Он молча вскочил, подошел и обнял. Я прижалась к нему и закрыла глаза. Слезы потекли сами собой.

– Пожалуйста, не бросай меня, – произнес Алекс.

– Никогда больше так не поступай!

Лицо его посерело, стало жестким.

– Знаю. Знаю.

– Хватит этих чертовых разборок! Ведешь себя как последний подлец, а я прощаю!

– Ш-ш. Угомонись и сядь.

Мы сели за стол.

– Выпить хочешь?

Я ограничилась кофе. Пока Алекс ходил за ним, я смотрела в стенку и ломала голову, что же ему сказать.

Алекс вернулся и сел напротив меня, мы молчали. Наконец я сглотнула и выложила все. Я жаждала услышать, как Алекс начнет возражать мне. Скажет, что я ему нужна.

– Алекс, думаю, нам некоторое время лучше не видеться.

Он сидел неподвижно. А потом, к моему неимоверному облегчению, произнес:

– Пожалуйста, не делай этого, Мел. Пожалуйста.

– Назови хоть одну причину. С тех самых пор как ты вернулся, это… это просто была оплеуха за оплеухой.

– Ты не можешь закончить все только потому, что я напился и не смог заехать за тобой!

– А я и не поэтому заканчиваю. Я заканчиваю потому, что ты являешься пьяный, оскорбляешь моих подруг, дерешься с моими друзьями, унижаешь меня и даже себе в этом не признаешься. Список достаточный?

Алекс коснулся моей руки и посмотрел в потолок, словно собираясь с мыслями.

– Мел, я должен тебе кое-что сказать… – И тотчас поправился: – Точнее, я тебе не могу кое-чего сказать. Но, если начистоту, если бы ты все знала, это многое изменило бы.

– Выкладывай. Иначе дело не пойдет.

– Хорошо. Словом, Мел, я той работы не получил. В звукозаписи. Парень, который обещал мне помочь… он не отвечает на звонки, не желает встречаться… Короче, полный облом.

Вид у Алекса был несчастный.

– Не думаю, что я смогу прорваться туда. Мне двадцать девять, а им теперь нужны одни шестнадцатилетки.

Я ждала продолжения.

– Я не знаю, как заработать на жизнь. Я никогда ничем толком не занимался. Вообще моя жизнь по большому счету – дерьмо.

– Спасибо…

– Кроме тебя. Я думал об этом – пытался использовать всякие методы, которых нахватался в Индии, помнишь? Пытался разобраться во всем. И по-моему, дело в том, что на подсознательном уровне я считаю себя недостойным тебя. Потому я тебя и отталкиваю, пытаюсь таким образом убедиться, что ты меня все-таки любишь.

– Чушь. Это худшее оправдание, которое я когда-либо слышала.

– Очень жаль, что для тебя это чушь, – заявил Алекс. – Жаль, что такую важную полосу моей жизни ты оцениваешь как чушь.

Он уставился в пустой стакан.

– Я ее так не оцениваю, – ответила я. – Просто не понимаю, почему в отместку за свои несчастья надо делать мне гадости.

– Знаю. Не надо. Это подло. Вот я и стараюсь найти этому объяснение. Ты – последний человек в мире, которому я хотел бы причинить боль. А так получается, что все-таки это делаю, почти каждый день. Я думаю… Думаю, ты прекрасно со всем справляешься, у тебя хорошая работа…

– У меня отвратная работа!

– И ты в ладах сама с собой.

– Я… я… я просто яичница-болтунья!

Алекс с любопытством посмотрел на меня:

– Как бы там ни было, твоя жизнь идет по уже накатанной колее, и я тебе не нужен. Я просто пытался предостеречь тебя от такого раздолбая, как я. Чтобы ты порвала со мной… Но на самом деле я этого вовсе не хочу. Я хочу тебя.

– Да ты никогда и не думал обо мне! Не думал даже тогда, когда я очутилась в Кэмдене, за много миль от дома, с больной ногой.

– Поверь мне, думал. Думал о тебе всю ночь. Тогда я и начал разбираться, почему наши отношения складываются подобным образом.

– Они так складываются потому, что ты большая эгоистичная свинья.

– Нет, Мел. Это потому, что я боюсь… боюсь силы моих чувств к тебе.

Алекс яростным движением отбросил прядь волос, упавшую ему на глаза.

– Честно. И я хочу поверить в себя, чтобы быть с тобой.

Я сощурилась.

– И больше я бояться не намерен, – продолжил Алекс.

– Да уж.

Он крутил в руках пустой стакан.

– Нет. Я хочу раз и навсегда разобраться в своей жизни. Мел, я думаю… – Он бросил на меня быстрый взгляд и снова уставился в стол. – Если ты согласишься остаться со мной… все-таки согласишься… если ты еще не ненавидишь меня так, как я сам себя ненавижу, думаю, мы могли бы… если бы ты простила меня, если бы дала еще один шанс, может, мы… будем жить вместе? Хоть немного. Просто чтобы проверить, осилим ли мы следующий шаг. После Рождества, я думал – не поискать ли нам где-нибудь комнату или квартиру?

От неожиданности у меня отнялся язык.

– Мы толком друг с другом и не общались с тех пор, как я вернулся, – ораторствовал Алекс. – Вечно заняты, вечно беспокоимся из-за чужих дел, а о собственных позабыли. – Он с надеждой взглянул на меня. – С тех пор как я уехал в Фулхэм, мы почти не видимся.

– Ты уехал подальше, – уточнила я. – За четыре тысячи миль.

– Да, но я же вернулся. Я пытался разобраться в себе. Привести свою жизнь в порядок. Я объяснял тебе, что просто не хотел форсировать события. Но теперь я заново все обдумал. И понимаю, что ты была права на все сто. Мы созданы друг для друга.

Я и забыла, что это была моя собственная мысль.

– Будем ходить по магазинам. Сделаем это нашей традицией. Ну, что думаешь?

Алекс смотрел на меня; я отметила его спокойствие. Потом я опустила глаза и увидела, что он нервно постукивает ногой, будто отбивает танцевальный ритм. Внезапно я ощутила, как же сильно меня влечет к нему.

– Не знаю, что и сказать, – проговорила я. – Выходит, я все это время провела с твоим злым близнецом?

Алекс сжал мою руку:

– В некотором смысле – да.

Я отняла руку:

– Ты меня пугаешь.

– Извини. Я вчера раздумывал над этим до глубокой ночи.

– Понятно. – Я разглядывала скатерть, уши у меня горели. К такому я не привыкла. В моем мире «встретимся, поговорим» означало услышать, что у кого-то что-то не ладится на служебном, любовном или дружеском фронте. Я мрачно подумала, как справляется с такими проблемами Лили, знаменитая подружка Аманды. Ей же, наверное, делают предложения пятнадцать раз на дню. А она просит ухажеров сначала купить ей квартиру, после чего посылает их куда подальше, а квартиру оставляет себе.

– Тебе не обязательно решать все прямо сейчас, – прошептал Алекс, заботливый король хиппарей.

– Разве?

– Конечно, нет. Я не хочу на тебя давить. – И он вдруг расплылся в знакомой ухмылке. – Хоть ты и сводишь меня с ума, тыквочка.

Вот это уже больше похоже на него.

– Значит, у тебя не в порядке с психикой?

– Я на грани отчаяния.

– Хорошо. Для тебя полезно. – Я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

Алекс встал и, не говоря ни слова, принес нам еще по чашке кофе. Я разглядывала его широкую спину, пока он стоял у стойки бара.

Внезапно меня охватило возбуждение. Жить вместе! Проводить в постели долгие, ленивые воскресенья, вместе готовить, ходить по магазинам, болтать всю ночь напролет, плескаться в ванне. Больше никаких возвращений домой в одиночестве, никаких пустых квартир! Собственно, квартира и не была пустой, но в ней так не хватало тепла. Званые вечера и приглашения на двоих. Конечно, это все буржуазно и нудно… но это мне так нравилось! Алекс все еще торчал у стойки, нервно барабаня пальцами по деревянной поверхности. Мое сердце смягчилось. Легко ли ему было попросить об этом? Наверняка не один час думал. А ему ведь еще надо Чарли все рассказать. Ура! А я все выложу Аманде, которая вечно давала мне понять, что я, с ее точки зрения, для Алекса недостаточно хороша. И – боже мой! – я встречусь с его родителями. В моем воображении сразу возникли парочки из рекламы мебели – они вечно из-за чего-то дрались подушками. Вот и мы так будем. А куда мы отправимся?

Алекс получит от родителей на Рождество крупную сумму, и мы вложим деньги во что-нибудь замечательное. А если повезет, то они и ренту нам назначат… К тому времени, когда Алекс вернулся с двумя капуччино, я уже выбирала материю для занавесок.

Алекс плюхнулся за стол.

– Признайся, уже обдумываешь цвет занавесок.

– Не говори ерунды. Я пытаюсь все как следует взвесить.

– Что тут взвешивать? Мы же не жениться собираемся.

– Полагаю, что нет.

– Давай, тыквочка, скажи «да». Это будет классно. Обещаю быть смирным. Ни Чарли, ни регби, только преданность тебе двадцать четыре часа в сутки.

– Лясивый кобель, – сказала я.

– Просто мою душу переполняют благие намерения, – поправил Алекс. – Боже, не дай мне остаться непонятым.

Я смотрела на него.

– Во что же я на этот раз впутываюсь?

– Ты говоришь «да»?! Она сказала «да»! – завопил Алекс на весь бар. Будучи англичанами, а не американцами, посетители не разразились аплодисментами, а лишь недовольно оглянулись на нас, как на пару горластых идиотов.