Текст книги "Навсегда разделенные (ЛП)"

Автор книги: Дженкинс Рейд Тейлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Ты тоже мне нравишься, – ответила я и снова поцеловала его.

Бен обхватил меня руками за талию и прижал к себе. Он, кажется, вечность ласкал губами мои уши и шею, и я трепетала, а по коже бегали мурашки.

Мы так долго целовались, что когда я поднялась с его колен, у меня свело ногу. Часы показывали восемь вечера.

– Вау, – вырвалось у меня. – Время просто… пролетело.

– Проголодалась? – спросил Бен.

– Да, – кивнула я, с удивлением осознав, что действительно хочу есть. – А ты?

– Тоже. Что будем делать? Пойдем в ресторан, приготовим что-нибудь сами или закажем еду на дом?

– Только не пиццу. Мы ее вчера ели. – Мы ели ее порознь, но я сказала это так, словно мы были вместе. И мне понравилось, как это прозвучало. Я почувствовала в этот момент себя девушкой Бена, и это мне тоже понравилось. Безумие какое-то. Я едва знала Бена, а уже готова была бежать за полотенцами с монограммами.

– Точно. Поэтому голосую за китайскую кухню или за то, чтобы приготовить что-то самим. В зависимости от того, что у тебя есть в закромах. – Бен махнул рукой в сторону кухни. – Я посмотрю?

– Конечно.

Поднявшись, я проводила его на кухню. Мы встали перед холодильником – Бен за моей спиной, обняв меня за талию, уткнувшись лицом в мою шею. Я показала ему, что у меня есть. Мои запасы были скудны, однако если бы кто-то из нас хорошо кашеварил, уверена, сварганить бы что-нибудь получилось.

– Что ж, решено, – сделал заключение Бен. – Где у нас китайское меню?

Засмеявшись, я вытащила меню из ящика стола. Бену хватило минуты на то, чтобы его оценить.

– Как насчет того, чтобы разделить на двоих курицу гунбао, суп вон-тон, говядину чоу-мейн и белый рис?

– Коричневый рис, – поправила я. – И тогда я «за».

– Так как это у нас первое свидание, то я соглашусь, но на всех последующих свиданиях есть коричневый рис я категорически отказываюсь. Вкус у него какой-то картонный, так что в будущем пойти на такую уступку я точно буду не в силах.

– Поняла, – кивнула я. – Мы можем заказать два вида риса.

– Когда с романтической частью будет покончено, мы так и сделаем, но только не сегодня. – Бен повернулся к телефону. – Добрый вечер. Я хотел бы заказать курицу гунбао, говядину чоу-мейн и вон-тон. – Он несколько секунд помолчал. – Нет. Мы бы хотели коричневый рис. – Он показал мне язык, затем продиктовал мой адрес, свой номер мобильного и повесил трубку.

Потом мы съели привезенный заказ. Дважды звонила Анна. Бен смешил меня, и я с ним то хихикала, то хохотала до колик в животе. Мы целовались и поддразнивали друг друга, дрались из-за пульта. Когда стемнело и настало время «сделай-или-умри», я решила избавить нас от всяких неловких недопониманий и расставить все точки над «и»:

– Я хочу, чтобы ты остался у меня на ночь, но заниматься с тобой сексом не буду.

– Почему это ты думаешь, что я хочу заняться с тобой сексом? Может, я хочу, чтобы мы были друзьями, – притворно возмутился Бен. – Тебе такое даже в голову не приходило?

Я не посчитала нужным на это ответить.

– Ладно. Конечно же, я хочу заняться с тобой сексом, но попридержу руки при себе.

Перед тем, как лечь с ним в постель, я тщательно обдумала, что надеть. Так как сексом я заниматься пока была не намерена, неглиже и обнаженка исключались. Однако несексуально выглядеть мне не хотелось. Мне всё равно хотелось вызывать желание. Поэтому я остановила свой выбор на крохотных шортиках и майке. Осмотрев себя в зеркале перед выходом из ванной, я порадовалась, что выгляжу как бы невзначай сексуальной, хотя ни о каком «невзначай» тут и речи быть не могло.

Войдя в спальню, я обнаружила, что Бен уже лег в постель. Он снял рубашку, но был накрыт одеялом. Я пристроилась рядом и положила голову ему на грудь. Он чмокнул меня и повертел головой в поисках выключателя.

– О, зацени! – Я дважды громко хлопнула в ладоши, и свет погас. – Установила несколько лет назад в качестве подарка для гостей вечера. – Никогда потом не пользовалась этой штукой и почти забыла о том, что она вообще у меня есть.

Бен был поражен до глубины души:

– Ты самый классный человек в мире. Правда. Самый классный.

Наши глаза постепенно привыкали к кромешной темноте, как вдруг раздалось жужжание и мигнул свет. Мой мобильный.

«Он ВСЁ ЕЩЕ У ТЕБЯ?» – прочитала я сообщение от Анны.

Я вырубила телефон.

– Анна, я полагаю? – спросил Бен, и я кивнула. – Она, наверное, извелась от любопытства, с кем ты там.

– Вскоре узнает, – ответила я.

Бен положил палец под мой подбородок и мягко поднял мое лицо к своему. Я поцеловала его. И еще раз. И страстнее. Не прошло и десятка секунд, как наша одежда разлетелась по сторонам. Кожа Бена была теплой и мягкой, а тело – крепким и сильным.

– Ой! – воскликнула я. – Парковочный счетчик. Ты достаточно денег кинул? Что, если тебе выпишут штраф?

Бен вновь притянул меня к себе.

– К черту штраф. Я не могу от тебя оторваться.

Мы долго ласкали друг друга, но мне каким-то образом удалось сдержать слово. Я не переспала с ним в ту ночь. Очень хотела. И едва удержалась. Наши тела молили о том, чтобы я переменила решение, но я этого не сделала. Сама не понимаю, как устояла. Но я устояла.

Не помню, в какой момент я уснула, но помню, как Бен прошептал:

– Не знаю, слышишь ли ты меня, но… спасибо тебе, Элси. Со мной только в детстве было такое, чтобы от волнения я не мог уснуть.

Я не открыла век, но не смогла сдержать широкой улыбки.

– Вижу, ты улыбаешься, – прошептал Бен, фыркнув от смеха.

Я продолжала крепко сжимать веки, поддразнивая его.

– Ну ладно, – прижал он меня к себе. – Мы можем играть в эту игру вдвоем.

Когда утром Бен ушел на работу, я видела, как он снимает с лобового стекла квитанцию на штраф и смеется.

ИЮНЬ

В здании очень холодно. Морозный воздух чуть ли не потрескивает. Тут так холодно, потому что здесь держат мертвые тела? Я тут же вспоминаю, что здесь, наверное, лежит тело Бена. Мой муж теперь – мертвое тело. Раньше всё мертвое казалось мне отталкивающим, а сейчас мой муж мертв.

Мы с Анной позвонили в офис мистера Ричарда Павлика. Высокого худого мужчины с совершенно непримечательным лицом и огромными усами. На вид ему около шестидесяти.

В кабинете мистера Павлика спертый воздух. Люди, приходящие к нему, переживают худшее время в своей жизни, и мне не понять, почему он не проявит немного такта и не добавит сюда удобств. Даже стулья тут отвратительны. Низкие и странно продавленные. Мой центр тяжести в них перемещается чуть ли не на колени.

Я пытаюсь слушать непрекращающийся гундеж мистера Павлика, наклонясь на стуле вперед, но спина начала болеть и я откидываюсь на спинку. Моя поза не подобает леди. Она предполагает спокойствие и беспечность, чего я лишена. Я не спокойна и не беспечна. Я сажусь прямо, кладу руки на колени, сжимаю зубы и терплю. Так я планирую провести всю свою оставшуюся жизнь.

– Мистер Павлик, при всем моем уважением к вам, – прерываю я его, – Бен не хотел, чтобы его кремировали. Он хотел, чтобы его похоронили в земле.

– Оу. – Он опускает взгляд на лежащие перед ним страницы. – Миссис Росс указала кремацию.

– Я – миссис Росс.

– Простите, я имел в виду старшую миссис Росс. – Мистер Павлик потер лицо. – Дело в том, Элси… – продолжил он, и я почувствовала себя в какой-то степени отверженной. Я для него не миссис Росс, он не помнит мою девичью фамилию и поэтому называет меня по имени. – В данном случае миссис Росс – его ближайшая родственница.

– Нет, Ричард, – холодно возражаю я. Если он посчитал себя в праве обращаться ко мне по имени, то и я последую его примеру. – Я – его ближайшая родственница. Я – жена Бена.

– Я не спорю с этим, Элси. Просто у меня нет копии вашего свидетельства.

– То есть, вы хотите сказать, что пока у меня нет на руках брачного свидетельства, я не являюсь ближайшим родственником Бена?

Ричард качает головой.

– В подобной ситуации, когда встает вопрос о ближайшем родстве, я должен полагаться на официальные документы. Нет ни одного близкого Бену человека, который бы подтвердил, что вы были женаты, и в записях о заключении браков я не нашел вашей. Надеюсь, вы понимаете, в каком затруднительном положении я нахожусь.

Анна наклоняется вперед и сжимает лежащую на столе ладонь в кулак.

– Надеюсь, вы понимаете, что Элси потеряла мужа, не успев выйти за него замуж, и вместо того чтобы наслаждаться медовым месяцем на каком-нибудь далеком частном пляже, она сидит здесь с вами, заявляющим в ее убитое горем лицо, что она и вовсе замужем не была.

– Простите, мисс… – Ричарду не по себе, и он не помнит фамилии Анны.

– Романо, – зло подсказывает она ему.

– Мисс Романо, я ни в коем случае не хотел, чтобы кому-то было неприятно или неловко. Я сочувствую вашей утрате. Всё, о чем я прошу – поговорите об этом с миссис Росс, потому что по закону я действую по ее указаниям. Мне, правда, очень жаль.

– Что там дальше? О кремации я поговорю со Сьюзен позже. Что еще мы должны с вами сегодня обсудить? – спрашиваю я.

– Всё остальное, Элси, зависит от того, что мы будем делать с телом.

Не называй его «телом», ублюдок. Это мой муж. Муж, обнимавший меня, когда я рыдала, державший меня за руку, когда мы ехали с ним на машине в кино. Это «тело» дарило мне ощущение жизни и безумства, приводило в трепет и доводило до слез наслаждения. Оно безжизненно сейчас, но я ни за что его не брошу.

– Ладно, Ричард. Я поговорю со Сьюзен и позвоню вам днем.

Ричард собирает со стола листки и встает, чтобы нас проводить. Он протягивает мне свою визитку. Я не беру ее, и тогда он протягивает ее Анне. Подруга вежливо берет ее и засовывает в карман.

– Спасибо, что уделили мне время, – говорит Ричард, открывая для нас дверь.

– Поше… – начинаю я, выходя в коридор и собираясь, досказав, громко хлопнуть дверью, но Анна мягко сжимает мою ладонь, показывая, чтобы я спустила на тормозах.

– Спасибо и вам, Ричард. Мы вам скоро позвоним. А пока свяжитесь, пожалуйста, с людьми, занимающимися брачными свидетельствами и разберитесь, наконец, с этим, – отвечает она за меня.

Закрыв за собой дверь, она улыбается мне. Обстоятельства совсем не веселые, но мне смешно, что я чуть не послала этого мужика. На секунду мне кажется, что мы обе сейчас засмеемся – сделаем то, чего я не делала все эти дни. Но мгновение проходит, а я так и не нахожу в себе сил растянуть губы в улыбке.

– Мы будем звонить Сьюзен? – спрашивает Анна по дороге к машине.

– Да, – отвечаю я. – Похоже, придется.

По крайней мере, у меня есть хоть какая-то цель, пусть и крохотная. Я должна отстоять пожелания Бена. Должна защитить его тело, которое столько защищало меня.

ЯНВАРЬ

На следующий день на работе мои мысли были заняты не только делами, но и мечтами. Пообещав Анне, что после работы заеду к ней и объясню, где пропадала вчера, я без конца прокручивала в голове, как опишу ей Бена. Так уж повелось, что всегда она рассказывала мне о мужчинах, а я ее слушала. Теперь же, зная, что рассказывать буду я, а слушать – она, я чувствовала, что мне нужно попрактиковаться.

За моим физическим присутствием, но мысленным отсутствием меня застукал мистер Каллахан.

– Элси? – позвал он, подойдя к моему столу.

Мистеру Каллахану под девяносто. Он всё время ходит в тренировочных брюках – либо серых, либо цвета хаки, застегнутой на все пуговицы рубашке в клетку и спортивной кремовой кофте «Members Only».

В карманах брюк у него всегда водятся носовые платки, в кармане куртки – гигиеническая помада, и он неизменно говорит «Будьте здоровы», если кто-нибудь чихает в радиусе пятнадцати метров от него. Мистер Каллахан приходит в библиотеку почти каждый день. Приходит и уходит. Иногда по нескольку раз. В какие-то дни он до обеда читает журналы и газеты в зале, после чего подыскивает книгу для жены. В другие дни он приходит ближе к вечеру, чтобы вернуть книгу и выбрать для просмотра черно-белый фильм или какую-нибудь оперу, которую на СД-дисках не сыщешь.

Он – образованный человек, человек широкой души. Мужчина, нежно любящий свою жену, которую мы никогда не видели в библиотеке, но о которой столько всего слышали. А еще он очень стар, и порой мне кажется, что он дышит на ладан.

– Да, мистер Каллахан? – Я развернулась к нему и поставила локти на холодный стол.

– Что это?

Мистер Каллахан положил передо мной библиотечную закладку. Одну из тех, что мы разбросали на прошлой неделе по библиотеке, чтобы привлечь внимание посетителей к нашим электронным материалам. У нас тут разгорелись жаркие споры по этому поводу. По правде говоря, нашего мнения никто не спрашивал, так как мы полностью зависим от Лос-Анджелесской библиотечной системы, однако некоторые считают, что мы должны рьяней приниматься за дело, что мы должны всеми силами сохранять наше книжное прошлое. Признаюсь, я – одна из этих людей. Обожаю держать книги в своих руках. Обожаю, как они пахнут.

– Это закладка с информацией о нашей электронной библиотеке.

– Что? – озадаченно, но вежливо спросил мистер Каллахан.

– У нас есть веб-сайт, куда вы можете зайти и скачать электронные книги вместо того, чтобы приходить за ними в библиотеку.

Он понимающе кивнул.

– То есть, она для тех, кто хочет прочитать ай-бук?

– Е-бук, да, – мягко поправила я.

– Постойте, правильно говорить «е» или «ай»?

– «Е».

– Боже ты мой! А я всё это время думал, что моя внучка Люсия, говорит: ай-пад.

– Она так и говорит. Просто электронные книги читаются на ай-паде.

Мистер Каллахан засмеялся.

– Послушайте себя, – улыбнулся он. – Это же так смешно звучит.

Я тоже засмеялась.

– И, тем не менее, так это и называется.

– Ясно. Значит, если у меня будет ай-пад, то я смогу прочитать на нем скачанную в вашей библиотеке е-бук? – Он произнес слова «ай-пад» и «е-бук» таким тоном, будто я была малым дитем и сама их придумала.

– Правильно. Поразительно, как вы быстро во всём этом разобрались.

– Да будет вам. Завтра же позабуду. – Он нежно похлопал меня по руке в знак прощания. – В любом случае, не хочу с этим связываться. Слишком сложно это для меня. К тому же я предпочитаю настоящие, бумажные книги.

– И я. Но, кто знает, сколько им осталось.

– На мой век хватит, – ответил он, и меня пронзила внезапная печаль от осознания того, насколько бренна человеческая жизнь. Мистер Каллахан не выглядел грустным, нет, но мне стало грустно за него.

К нам подошел мой начальник Лайл и сказал мистеру Каллахану, что мы закрываемся.

– Ладно, ладно! Ухожу! – Мистер Каллахан шутливо поднял руки, будто сдаваясь.

Я проводила его взглядом, прибралась на работе и поехала домой к Анне.

– Что, черт возьми, случилось?! Начинай с самого начала. Кто этот парень? – засыпала меня вопросами подруга, когда я растянулась на ее диване.

– Я даже не знаю, как всё это объяснить, – ответила я.

– А ты попытайся, – села она рядом со мной.

– Вечером в субботу я заказала себе пиццу…

– Боже мой! Он разносчик пиццы? Элси!

– Что? Нет, никакой он не разносчик. Он художник-оформитель. Это не… Просто дослушай меня. Я заказала пиццу, но мне сказали, что доставят ее нескоро. Поэтому я сама поехала за ней, а там сидел парень. Он тоже ждал пиццу. И это было он. Бен.

– Бен – тот самый парень?

– Бен – тот самый парень. Я его заметила. Он такой хорошенький, прям слишком хорошенький для меня, понимаешь? Но он начал со мной говорить, и это как будто… когда он обратился ко мне, я просто… В общем, я дала ему номер своего телефона, он позвонил мне вчера утром и пригласил на обед. Это было самое лучшее свидание в моей жизни. Нет, это был самый лучший день в моей жизни. Он говорит то, что нужно, и он такой искренний, и такой очаровательный, и…

– Сексуальный? Он сексуальный?

– Безумно сексуальный. Не могу этого описать, но когда я с ним, я словно сама с собой. Я ни о чем не беспокоюсь, могу сказать всё, что у меня на уме, не боясь при этом его отпугнуть. Я переживаю.

– Почему? По твоим словам, всё чудесно.

– Так и есть. Но всё происходит слишком быстро.

– Может быть, он – твой единственный. Может быть, поэтому всё происходит так быстро. Потому что так и должно быть.

Я надеялась, что Анна так скажет. Не хотела говорить этого сама, потому что это казалось мне нелепым.

– Ты так думаешь?

Анна пожала плечами.

– Кто знает. Всё возможно. Я хочу познакомиться с этим парнем!

– Он замечательный. Просто… Что, если я тороплю события? Он говорит, что я идеально ему подхожу, и что я нравлюсь ему, и не похоже, что он врет, но… что, если это всё…

– Игра?

– Да. Что, если он мной играется?

– Каким образом? Ты с ним уже переспала?

– Нет, – покачала я головой. – Он остался на ночь, и мы просто спали рядом друг с другом.

– Кажется, он довольно искренен.

– Да, но что если он… аферист?

– Ты слишком много смотришь телек.

– Я в курсе, но если он действительно аферист? Он нереально сексуальный, нереально милый – идеальный мужчина, разгадавший твои самые буйные фантазии, в которых ты теряешь голову от парня, обожающего пиццу, подкупающего продавцов джелато, единственного ребенка в семье, а потом – бац! – твои денежки тю-тю.

– Не так много у тебя и денежек.

– В точку. Поэтому-то они мне все и нужны.

– Слушай, Элси, если он такой классный и при этом аферист, то разве не нацелился бы на кого побогаче?

– О.

– Знаешь, что я думаю? – Анна передвинулась, и положила мою голову себе на колени. – Я думаю, что с тобой сейчас происходит нечто замечательное, а ты делаешь из мухи слона. Ну и что, что всё у вас продвигается слишком быстро? Успокойся и получай от этого удовольствие.

– Ладно… но… что, если отношениям положена определенная, ограниченная порция оголтелой влюбленности, а потом она улетучится?

Анна взглянула на меня так, будто у меня выросло еще две головы.

– Ты начинаешь меня беспокоить. Уймись уже и перестань искать плохое в хорошем.

Подумав немного, я решила, что она, вероятно, права. Я разнервничалась на пустом месте. Сделав над собой усилие, я вытеснила из головы ненужные мысли.

– Теперь порядок? – спросила Анна.

– Порядок, – кивнула я. – Сейчас успокоюсь.

– Это хорошо, потому что настало время поговорить обо мне.

Я подняла голову. Наши отношения возвращались в обычное русло, и я сразу почувствовала себя в своей тарелке.

– Да? А что с тобой?

– Жора! – возмутилась Анна тем, что я о нем позабыла.

– Точно! Как прошел вчерашний вечер?

– Я с ним переспала, – удрученно призналась подруга. – И зря. Не знаю, о чем я думала. Он даже не нравится мне. Наверное, когда я заявила, что ни с кем не буду спать, мне сразу захотелось с кем-то переспать, даже если мне на самом деле не хотелось с этим кем-то спать. В том, что я сказала, есть хоть какой-нибудь смысл?

Я снова кивнула. В этот момент зазвонил мой телефон. Звонил Бен. Я показала мобильный Анне, она ретировалась, и я ответила на звонок.

Бен ехал с работы домой и спросил, свободна ли я.

– Если у тебя на вечер нет никаких планов, то я мог бы сегодня снова к тебе заглянуть. Я не делаю никаких предположений насчет ночевки у тебя, но буду честен пред тобой и признаюсь, что в этом и состоит моя цель.

Я рассмеялась.

– Звучит чудесно. Когда тебя ждать?

– Ты ужинала? Я мог бы заехать за тобой, и мы бы сходили куда-нибудь. Ты свободна сейчас?

– Я не ела. Эм… сейчас? Даже не знаю. – Я отлично знала, что «сейчас» вполне свободна, но не хотела показаться слишком доступной, как будто намеренно не строила никаких планов на этот вечер. Это так и было, но разве я когда-нибудь признаюсь? – Я могу освободиться. Подъедешь ко мне минут через двадцать?

– Слушаюсь, мэм! Тогда до встречи. Оденься покрасивее. Я отвезу тебя в особенное место.

– Покрасивее? Тогда мне нужно полчаса.

– Даю тебе двадцать минут, но обещаю остальные десять терпеливо дожидаться тебя в гостиной. Пойдет?

– Договорились, – рассмеялась я.

Я нажала на отбой и попрощалась с Анной.

– Позвони мне завтра утром, – попросила она. – Я говорю «завтра утром», потому что пытаюсь быть понимающей, но если ты улучишь минутку, чтобы сбежать в туалет и позвонить мне, знай: я сижу у телефона.

– Люблю тебя больше всех на свете, – сказала я и чмокнула ее в щеку.

– Это ненадолго, – ответила Анна, и так как подруга она потрясающая, в ее голосе не было ни тени обиды. Она просто понимала, к чему всё идет.

Добравшись до дома, я побежала в ванную. Хотела хотя бы успеть накраситься до прихода Бена. Я всегда жила по правилу: если с лицом у тебя полный порядок, то на одежду никто и внимания не обратит. Может, я думаю так, потому что хотела бы скинуть пяток килограмм, но считаю, что у меня миленькая мордашка. Девчонки, с огромными буферами, с подтянутыми от постоянных физических занятий фигурами, но постными лицами, наверное думают, что главное – это буфера, а на лицо никто и не посмотрит.

Не успела я снять униформу и натянуть черные колготы, как раздался звонок в дверь. Накинув на себя длинную рубашку, я пошла ее открывать.

– Вау, – отреагировал Бен, входя в дом.

Он чудесно пах и чудесно выглядел. На нем были темные джинсы и черная рубашка. Ничего особенного, но почему-то смотрелся он исключительно хорошо. Бен наклонился и осторожно, чтобы не смазать на моих губах помаду, меня поцеловал.

– Дай мне минут семь, – сказала я и убежала в спальню.

– У тебя они есть. Я буду терпеливо ждать тебя на диване.

Я захлопнула дверь и сняла рубашку. Надела короткое черное платье без рукавов, туфли-лодочки и прозрачный серый кардиган, чтобы выглядеть менее помпезно. Я взглянула в зеркало и показалась себе какой-то матроной. Поэтому стянула колготы, снова сунула ноги в лодочки и вышла в гостиную.

– Похоже, я управилась меньше, чем за семь минут, – сообщила я вскочившему Бену.

– Ух ты.

Я эффектно раскинула руки, красуясь перед ним:

– Достаточно хороша для нашего таинственного ужина?

– Невероятно хороша. А что случилось с колготами?

– Оу. – Я вдруг почувствовала себя какой-то распутной. – Мне их снова надеть?

– Не надо, – покачал головой Бен. – У тебя красивые ноги. Просто я не видел тебя раньше на шпильках.

Он подошел ко мне и поцеловал в висок. Я ощущала себя странным образом родной ему и любимой.

– Неудивительно. Мы знакомы всего несколько дней. – Я взяла сумочку. Проверила, лежат ли в ней ключи. Я не знала, в каком состоянии мы будем по возвращении, и не хотела никаких неприятных сюрпризов.

– Ты права. Ничего себе! А кажется, что мы давно уже знакомы. Ладно, не важно. Важно то, что ты обалденно выглядишь. Ты не замерзнешь так? А, к черту. Не вздумай ничего надевать поверх этой красоты.

– Подожди! – Я развернулась, в то время как Бен наоборот направился к двери. – Мне что-нибудь взять с собой? Ненавижу мерзнуть.

– Если ты замерзнешь, я дам тебе свою куртку.

– А если у меня ноги замерзнут?

– Я укрою твои ноги своей курткой. А теперь неси свою красивую попку в мою машину! Идем!

Я сбежала по ступенькам вниз и устроилась на переднем сидении его автомобиля.

Стоял теплый вечер, и мы ехали через город с опущенными стеклами. На скоростном шоссе стало трудно говорить из-за шума ветра, дующего в открытые окна. Я положила голову на плечо Бена и закрыла глаза. Не успела я оглянуться, как мы уже парковались на Тихоокеанском шоссе. Слева от нас тянулся темный прохладный пляж, а справа – высокие горы.

– Куда мы направляемся? – наконец спросила я. Могла бы спросить и раньше, и Бен, скорее всего, ответил бы мне, но меня забавляла вся эта таинственность.

– В ресторан на берегу, потому что там мы можем поужинать прямо у воды, и, я обещаю – ты не замерзнешь, так как мы сядем у костра.

– Там есть костер?

– Разве я стал бы тебе врать?

– Откуда мне знать, – передернула я плечами.

– Туше, – ответил он. – Ты готова? У нас тут есть одна загвоздка: нам нужно перебежать это двухполосное шоссе со сверхъестественной скоростью.

Я открыла дверцу машины, вышла и сняла туфли.

– Окей. Я готова.

Бен взял меня за руку, и мы подождали подходящего момента. Пару раз мы уже собирались броситься вперед, но не рискнули, а разок мне показалось, что я так и отдам концы, стоя у самой кромки шоссе, но, в конце концов, с фанфарами и криком, мы пересекли дорогу.

Ресторан пустовал, и, судя по выражению лица Бена, он на это надеялся. Он попросил, чтобы нас посадили у костра, и в считанные минуты мои ноги согрелись от огня, а плечи замерзли от холодного океанского ветерка.

Сидя там, любуясь простирающимся внизу океаном и мужчиной перед собой, я ощущала себя так, будто это не моя жизнь. Будто в эту ночь я проживаю чью-то чужую жизнь. Обычно я не провожу вечера понедельника у костра, глядя на воду и попивая охлажденное белое вено. Обычно по вечерам понедельника я читаю книги и поедаю пирожки «Hot Pockets», запивая их водой из крана.

– Тут потрясающе, – сказала я, протянув руки к языкам огня. – Спасибо, что привез меня сюда.

– Спасибо, что позволила мне это сделать, – ответил Бен и придвинул свой стул поближе ко мне.

Мы с Беном обсуждали работу и отдых. Рассказывали о наших семьях и прошлых отношениях. Мы говорили почти обо всем, кроме секса, и, тем не менее, мысль о нем всё больше и больше занимала мой мозг, пока не завладела им полностью.

Черная рубашка обтягивала плечи Бена. Закатанные рукава обнажали запястья. Узкие, но крепкие. Угловатые, но изящные. Я смотрела на его руки, жаждая их прикосновений. Жаждая, чтобы они подняли меня.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, – сказала я Бену, намазывая маслом хлеб. Я хотела, чтобы это прозвучало непринужденно. Я не привыкла говорить комплименты мужчинам и не знала, как это сделать не стремно. – Эта рубашка очень тебе идет.

– Ух ты, спасибо большое! – ответил Бен и улыбнулся. – Спасибо.

Он опустил взгляд на тарелку, и его улыбка стала еще шире. Похоже, он смутился.

– Ты покраснел? – поддразнила я его.

Бен покачал головой.

– Эм… я… – Он поднял на меня взгляд. – Стыдно в этом признаваться, но после работы я пошел в магазин, чтобы купить эту рубашку для нашего свидания.

Я расхохоталась.

– До того, как позвонил мне?

– Да. Знаю, это глупо. Но я просто… я хотел выглядеть хорошо для тебя. Хотел, чтобы этот вечер был особенным и… по правде говоря, ни одна из моих рубашек не подходила для такого случая.

– Ты нереальный, – сказала я.

– Что, прости?

– Ты… какой-то нереальный. Какой парень признается в таких вещах? И будет таким искренним и честным? Ни один мужчина еще не покупал новую рубашку для того, чтобы сводить меня в ресторан.

– Ты не можешь этого знать наверняка! – заметил Бен.

К нам подошел принять заказ официант. Я заказала блюдо из макарон, Бен – стейк. Мы оба понимали, что он будет наставить на том, чтобы оплатить ужин. Я не собиралась заказывать ничего экстравагантного за его счет, и если он предполагает, что на оплате буду настаивать я, то тоже не будет заказывать ничего экстравагантного.

После того, как официант ушел, я продолжила прерванный разговор:

– Не могу. Ладно. Я не знаю этого наверняка, но ни один мужчина не говорил мне о том, что он это сделал.

– Понятное дело. Только идиот в этом признается. Сразу видно, как сильно ты мне нравишься. Мне нужно взять себя в руки.

– Нет, нет. Пожалуйста, не делай этого. Это так приятно.

– Приятно так нравиться? – Бен взял кусок хлеба, разломил его пополам и запихнул в рот целую половину.

Он купил ради свидания со мной новую рубашку, однако есть культурно при мне явно не собирался. Если он и хотел показать себя с самой лучшей стороны, то при этом всё равно решил оставаться самим собой.

– Так нравиться, да. И чувствовать то же самое в ответ. Если сказать точнее: нравится тому, кто так сильно нравится тебе.

– У тебя есть такое чувство, что у нас с тобой всё происходит слишком быстро? – спросил Бен.

Меня неприятно кольнули его слова. Я думала о том же самом и даже обсуждала это с Анной, но если Бен чувствует, что между нами всё слишком быстро завертелось, то… Я не понимала, чего боюсь. Я знала лишь то, что если наши отношения и развиваются слишком быстро, то я не хочу их замедлять.

– Оу. Эм. Ты так думаешь? – Я взглянула на него поверх бокала с вином, стараясь, чтобы мой голос звучал беззаботно. Кажется, у меня это получилось.

– Вообще-то, нет, – спокойно ответил Бен, и я почувствовала облегчение. – Мне кажется, мы с тобой просто… Да, наши отношения развиваются быстро, но с такой скоростью, которая устраивает нас обоих. Я прав?

Я кивнула, и он продолжал:

– Вот. Поэтому я не вижу в этом никакой проблемы. Просто я хотел убедиться в том, что не слишком напираю на тебя. Я не хочу пугать тебя шквалом своих чувств. Говорю себе притормозить, но продолжаю так себя вести. Обычно я ненавязчив и сдержан, но с тобой… я совсем другой.

Я таяла, как масло в микроволновке. У меня не было сил ни что-то строить из себя, ни прятать чувства, которые не стоит выдавать столь рано.

– Мы сошли с ума? – спросила я Бена. – Ты не похож ни на кого, с кем я когда-либо встречалась. Я думала о тебе весь день. Я… едва знаю тебя, но уже страшно скучаю. Безумие какое-то, правда? Я не знаю тебя. Наверное, я боюсь того, что мы так быстро воспламенимся, что вместе сгорим. Что у нас будет яркий, но скоротечный роман.

– Как сверхновая?

– Ммм?

– Звезда. Энергия, высвобождаемая при ее взрыве, равна всей энергии, излученной солнцем за миллиарды лет. Она может быть ярче целой галактики, однако через пару месяцев умирает.

– Да уж, – рассмеялась я. – Почти это я и имела в виду.

– Думаю, твои опасения оправданы. Я не хочу, чтобы мы своей спешкой разрушили наши отношения. Вряд ли это возможно, но лучше поостеречься, чем потом сожалеть. – Он замолчал, жуя и раздумывая. Когда же Бен прожевал хлеб, оказалось, что он придумал план. – Как тебе такая мысль. Давай установим срок в… скажем, в пять недель. Мы можем встречаться сколько нашей душе угодно, но не будем переводить наши отношения на следующий уровень. Не будем напрягаться и забегать вперед. Давай просто веселиться и наслаждаться компанией друг друга, не тревожась о том, быстро или медленно развиваются наши отношения. И тогда по прошествии этих пяти недель станет ясно, сошли мы с ума или нет. Если в конце этого срока у нас будет полное взаимопонимание, то это здорово. Если же мы сгорим или не станцуемся, то будем радоваться, что потеряли всего лишь пять недель.

– Не станцуемся? – засмеялась я.

– Не смог подобрать другого слова.

Я хохотала, а Бен в легком смущении смотрел на меня.

– Я с десяток слов могу подобрать, – отсмеявшись, сказала я и тут же вернулась к предмету нашего разговора: – Окей. Не продвигаемся вперед. Не паникуем из-за того, что наши отношения развиваются слишком быстро. Просто радуемся жизни. Звучит здорово. И никаких сверхновых.

– Никаких сверхновых, – улыбнулся Бен, и мы пожали друг другу руки.

На некоторое время повисло молчание, которое прервала я: