Текст книги "Темнейшее прикосновение (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Она слышала, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Что было странным высказыванием, поскольку она пробивала себе путь сквозь многие мужские тела, и знала, что путь к сердцу находился между четвертым и пятым ребрами, но Кили понимала значение этой фразы. Если ей удастся смягчить эмоции Торина в свою сторону, то возможно ей легче будет соблазнить его и он удовлетворит ее.

После всего, он мне должен. Раве он не расстроил ее? Разве не обязан теперь сделать ее счастливой? Единственный способ полностью очистить свою долговую книгу.

– Знаю, что не преувеличу своих достоинств, если скажу, что тебя ждёт лучший ужин в жизни. – Когда Торин приблизился, она протянула ему каменную тарелку, заваленную вкусностями. – И не стоит благодарности.

Он поморщился от ее предложения, когда увидел.

– Веточки. Листья. Грибы. Жучки? Пас.

– Расцениваю это как "да", пожалуйста и спасибо.

– Расценивай это как "нет".

– Мягкий отказ? Как безусловно, возможно?

– Твердый отказ. Абсолютно нет.

– Значит… Сохраню немного на потом?

– Сохрани немного на никогда.

– Но… – Я добыла для тебя. – Ничего. – Она пожала плечами, чтобы скрыть огорчение и закинула гриб себе в рот. – Твоя потеря.

– Моя победа.

– Кто-то явно в настроение поспорить.

– Что я могу сказать? Ты пробуждаешь худшее во мне.

Внезапно, их начал окутывать светлый туман.

– Гордишься собой? – нежно спросила Кили. – Я в пяти секундах от того, чтобы убить себя, а потом и тебя.

Торин оглянулся, вздохнул.

– Ты знала что пятьдесят один процент из всей статистики бесполезен?

– Эмм… нет?

– Ага, а пятеро из семи людей не понимают дроби.

– Это… плохо?

Туман остановился и Торин произнес:

– Я приму ванну.

Он схватил рубашку за воротник и стянул ее.

Протест умер прежде чем успел сорваться с ее губ. Отвернуться было невозможно. Пьянящее тепло окутало её разум, вскружило голову и пронеслось сквозь все тело.

Торин застыл, держа руки на поясе своих штанов. Он встретился с ней взглядом и выгнул бровь.

– Отвернись.

– Зачем? Ты застенчив?

– Может я думаю что не стоит соблазнять изголодавшуюся женщину тем, чего она никогда не получит.

Язвительное напоминание о его неуступчивости должно было лишить ее присутствия духа. Значит, она позволит ему думать, что он преуспел. Пока что. Каждая победа приходит с крутым планом. Пришло время и ей создать таковой.

– Скорее я отклоню твое предложение готовить, – сказала Кили, отворачиваясь.

До ее ушей донесся шорох одежды.

– Не рекомендую тебе так поступать. Я голоден, и как ты наверное уже заметила, – мрачно добавил Торин, – становлюсь раздражительным когда мне охота пожрать.

– Ты что правда хочешь съесть отпрыска падшего ангела?

– Извини?

Услышав всплеск воды, Кили снова повернулась к нему. Торин погрузился в ручей по плечи.

– Сколько тебе лет? – Более старый бессмертный узнал бы зверя, которого он убил.

– Достаточно стар, чтобы быть благоразумным. Достаточно старый, что одну фразу для сьёма могу использовать просто виртуозно: "Эй, детка, вызывай скорую помощь. Твоя красота свалила меня с ног, и я не могу подняться".

Фраза для сьёма… фраза для сьёма… она ломала голову, пока толком не поняла смысла, а потом просияла.

– Тогда у меня такая: "Синие фиалки на поле цветут, не будет по-моему – и я тебя убью".

Торин какое-то время смотрел на нее и казалось готов был разразиться смехом… или проклятием.

– Серьезно, – сказала Кили. – Сколько тебе?

– Я бы сказал, что по крайней мере три тысячи и так и оставим.

– Значит… в принципе ты еще зародыш. – Не удивительно, что он так смущался говорить ей.

Когда Торин просто взял мыло, Кили старалась не думать о нём и ближайшие полчаса провела избавляясь от Нефилима, не желая, чтобы вонь гниющего трупа привлекла его друзей. А друзья у него были. Они всегда ходили стаями. Зло всегда было паразитом и для выживания ему нужны были другие.

И именно так мир воспринимал Хранителей, со вздохом подумала она. Так ли смотрел на нее Торин?

Ага. Наверняка. Его отношение к узам…

Связь с ним была вполне возможной. Она всегда была возможна. Ей придется быть более осторожной чем когда-либо, особенно с новым направлением их отношений.

– Как мы выберемся из этого измерения? – спросил Торин.

– Ты не хотел бы знать, – раздраженно огрызнулась она.

– Хм, да. Поэтому и спрашиваю.

Спокойный. Надежный. Он не сделал ничего плохого на данный момент.

Кили не смогла сопротивляться еще одному взгляду на Торина. Он уже успел натянуть чистую пару штанов, которые низко сидели на талии и открывали темную дорожку волос, таких же тёмных, как и его брови. Так красиво.

– Все просто, – ответила Кили. – Мы найдем ключ и откроем дверь.

– Что если ключик у меня уже есть? Где дверь?

Он сказал ключик. Не ключ. Интересный выбор. Что он задумал?

– Она находится на грани реальности. Около трех дней пути отсюда. Или же я могу нас туда переместить. Это займет не больше секунды. Тебе лишь нужно срезать свои серные шрамы.

Торин улыбнулся, в очередной раз выводя ее из себя.

– Спасибо, но я лучше пройдусь.

Кили пожала плечами, словно в этом не было ничего особенного. Между тем, это было чертовски большое дело!

– Значит, мы больше времени проведем вместе.

Он натянул рубашку и сухо заметил:

– Повезло мне.

Вспышка гнева, рокот грома.

– Чувствую что ты не понимаешь насколько удачливым оказался. Какая это честь. Люди платили мне несметные богатства лишь бы я оставалась на их стороне во время войн.

– За исключением того, что я твой противник.

– Думаю нет, но безусловно меня можно убедить снова изменить свое мнение.

Он открыл рот для ответа, но внезапно в лагерь ворвались трое узников, с которыми он объединился чтобы поймать Кили. Инстинктивно, Кили призвала сильный порыв ветра, чтобы отбросить их назад, но должно быть они покрыли себя серой и блокировали ее силы, потому что трио прошло прямо сквозь него и надвигалось на них с Торином… который вытащил кинжал и стал перед ней, готовясь защитить.

Часть злости на него исчезла.

Прежде чем трио смогло дотянуться до него, Кили переместила сотни веток, чтобы преградить им путь, как уже однажды сделала с Торином, но в этот раз она добавила деревья. Столько, что воины не могли оттуда выбраться. Но они старались усердно, яростно, с большей решимостью добраться до нее, чем Кили себе представляла.

– Как хочешь, чтобы все это закончилось? – спросила она у Торина. – Я открыта для предложений.

– Давай пойдем к двери.

– Я могу удерживать их с помощью деревьев даже когда уйду из лагеря, но уверена, что бессмертные достаточно быстро освободятся и последуют за нами.

– Если все пойдет как я думаю, мы выберемся в другую реальность до того, как они нас нагонят.

– Мы должны поторопиться. Шрамы…

– Остаются.

– Очень хорошо. – Но когда я наконец-то затащу тебя в свою постель, Очаровашка, эти шрамы исчезнут первыми, согласен ты на это или нет…

Глава 9

Последующие несколько дней стали самыми сложными в жизни Торина. Буквально.

Кили была соблазном, завернутым в желание, смоченным в экстазе и выкупанном в удовлетворении, и в уме Торина не было никаких сомнений в том, что создали ее лишь для того чтобы мучить его.

Она ходила и говорила так, будто жила сексом. Она пахла просто съедобно. И то, что она излучала – определенно феромоны и крэк[24]24
  Крэк – кокаин.


[Закрыть]. Ее непревзойденная сила. Немного извращенное чувство юмора. Идеально подходили ему.

А ее мышление. Торин никогда не знал, что происходит внутри ее прекрасной головки и это интриговало. Ее слова иногда озадачивали его, иногда удивляли, а время от времени даже злили, но Торину никогда не было скучно.

Ее преданность своей подруге возможно даже немного превосходила его. Тихие звуки, которые она издавала, когда наслаждалась пищей – подобно ласке голосом. Хоть она никогда много не ела, чего Торин не понимал, но Кили всегда затыкала его, если он спрашивал об этом.

Кили оказалась не той, как он предполагал в начале. Не злая, не сумасшедшая… не совсем. Ну, не с ним. Она была… идеальна.

Его поглотило желание защищать ее, даже от нее самой. Торин хотел находится рядом с ней, просто на случай если понадобится ей, чтобы смягчить худшие из ее эмоций, до того, как окружающий их мир успеет среагировать.

Бурей, когда она злилась. Снегом, когда грустила. И ярким солнцем, когда Кили была счастлива. Очень редкое явление.

Казалось, он и сам мог будить в ней эти эмоции, будто держал ее сердце в своей ладони и включал его, когда ему вздумается. И это было еще одной причиной, по которым Торин желал ее. Потому, что мог влиять на нее – и это ему нравилось.

Пока они шли через реальность, Торин пытался сосредоточиться на своих хобби. Все что угодно, лишь бы отвлечься от желаний, не касающихся дела.

Он вырезал целый набор шахматных фигур в форме гномов. Он сложил тысячи листьев в цветы.

Кили украла их.

Кое-что еще, что Торину в ней нравилось. Она брала то, что хотела.

– Дождь идет, – заметила Кили позади него.

– Я заметил. – Дождь не имел ничего общего с ее эмоциями. Он начался вчера утром и с тех пор не прекращался. Лужи воды… озера, на самом деле… теперь доходили до лодыжек.

Но даже непрекращающийся холодный душ не помогал Торину в этой ситуации. Он хотел. Он желал. И не был уверен, что сможет прожить следующий час, не говоря уже о минуте, не прикоснувшись к Кили.

Он носил перчатки, и не позволит чтобы его кожа соприкоснулась с ее. Он осторожно возьмет ее грудь в свои ладони, нежно поиграет с плотью между ее ног, и этого будет достаточно.

Должно хватить.

Но вряд ли произойдёт подобное?

Холодная вода потекла между лопаток, когда Торин прорвался сквозь стену листвы с большим усилием чем было необходимо и расчистил путь. Он оглянулся через плечо, дабы убедится, что Кили не отстает… опять.

Она остановилась, чтобы проверить свои кутикулы… снова.

Торин должен был разозлиться. Девушка нуждалась в хорошем полотенце, а не маникюре.

Он просто радовался тому, что она не ушла в одиночестве ужасным Трио, которое покрыло себя серными шрамами и разгуливало на свободе, ей нужен сильный, здоровый воин, для охраны.

Это предлог. Торин знал об этом. Кили более чем подтвердила, что может защититься от любого и в любое время. Но горькая правда состояла вот в чем: она не могла по-настоящему позаботится о себе.

Кили никогда не ела, если только ее не заставляли. Спала только когда болела. И часто терялась в своих мыслях, позабыв об остальном мире.

О чем она думала в такие моменты?

Гадесе?

Хочу оторвать ему яйца и засунуть их ему в глотку.

– Кили, – рыкнул Торин. – Идём.

Она поджала губы, когда проходила мимо него.

– Немного сварлив?

Проклятие. Изгиб ее бедер… У него язык хоть не вывалился?

Должен быть мужчиной, а не одурманенным щенком.

Он никогда раньше так себя не вел, и решил, что существует только одна причина, почему начал сейчас. Скрипя зубами, Торин потребовал:

– Ты создала связь со мной?

Кили бросила на него раздраженный взгляд через плечо, вода стекала по ее щекам как слёзы.

– Как одна из умнейших людей на планете, счастливо могу сказать – нет.

– Хорошо, – сказал ей Торин, пробираясь вперед. Это не разочарование он почувствовал.

Смешиваясь с падающим дождем, с неба начали сыпать снежинки.

Торин понял, что ранил ее чувства.

Великолепно! Ко всему прочему, ему придется иметь дело с виной. Пришло время отвлечь их обоих.

– Ты заметила, что лесные создания держаться от нас подальше?

– Слухи о моих подвигах определенно уже распространились.

Столь же хорошее объяснение, как и любое другое.

– Думаешь они удивляются почему мы убиваем людей, которые убивали людей за то что те убивали людей?

– Наверное нет. В смысле, если местные создания имеют хоть половину мозга, то они по-настоящему одарены.

Торин фыркнул, Кили усмехнулась, а потом они оба зашлись смехом. Снег прекратился, подтверждая что Торину удалось сделать то, что он намеривался.

Он разбил в клочья новую стену листвы, ветки деревьев потянулись к нему, а хищные листья щелкали зубами.

– После тебя.

– Мой герой-злодей, – сказала Кили, проходя мимо него. – Знает ли твоя мама, что половину времени ты такой джентльмен?

Боль в его груди.

– У меня нет матери.

– Что? – Кили повернулась к нему. В ее глазах не было жалости, только любопытство. – И тебя тоже никто не укутывал одеялом по ночам?

Тоже?

– Я пришел в этот мир полностью сформированным. А ты?

– По старинке, хотя мне не нравиться думать о том как резвились моя бесчувственная мать и жадный отец.

Бесчувственная и жадный. Торину не нравилась мысль о том, что маленькая Кили подвергалась таким вещам. Фею Драже должны были баловать.

Он потянулся, чтобы убрать влажные пряди волос с ее лица, но сжал ладонь в кулак и опустил руку. Нельзя забывать. Ни на мгновение. И все же останавливать себя становилось все сложнее и сложнее.

– Они были жестоки к тебе? – спросил он, обходя Кили и пробираясь вперед.

– В лучшие времена, да. – Она стала с боку от него и продолжила шагать в ногу с Торином. – В худшие – они вообще не обращали на меня внимания. Наверное, поэтому, я постаралась чтобы "лучших" времен было как можно больше.

Разрывает мне сердце. Дочерью настолько пренебрегали, что она предпочла наказания вместо игнорирования.

– Мне жаль.

Пытаясь казаться безразличной она пожала плечами и сказала:

– Прошлое сделало меня такой, какой я стала. Разве могу я сожалеть об этом?

Не любит жалости. Понял. Но Торин хотел больше узнать о ней. Хотел узнать о ней все.

Потому что… не должен признаваться… не мог себе помочь… девчонка ему безумно нравилась. Глупо, тупо, но так оно и было. Никаких сомнений в том, что она нравилась ему внешне – постоянный стояк был тому доказательством. Но что более важно, Кили – ему нравилась. То, какой была и даже то, кем являлась.

Никогда еще отношения не были настолько обречены.

– Я слышал, Хранителей создали раньше людей, – сказал Торин. – Правда или ложь?

– Правда. Земля принадлежала нам. Но как тебе известно, падшие ангелы бросили вызов Всевышнему, проиграли и пришли сюда. Хранители, которые создали с ними узы, потеряли свой свет, а потом заразилась и большая часть земли.

Большая часть, сказала она.

– Не вся?

– Остался отгороженный участок, сад, в котором создали людей. Но предводитель падших ангелов спустя какое-то время пробрался и туда.

Люцифер?

– Этот свет, – продолжал Торин. – Я слышал разговоры о нем, но не уверен, что правильно понял.

– Представь что Хранители это лампочки. Мы буквально светимся. Это внешнее проявление сознания, которым мы обладаем внутри.

– А без света?

– Абсолютная тьма. Никакого сознания.

– Как тебе удалось сохранить свой свет на протяжении стольких столетий?

– С чего ты взял, что я его не потеряла? В смысле, ты же не можешь его видеть. Он спрятан внутри моего тела.

– Я думал, ты его потеряла. Сперва. А теперь? – Простейшее объяснение. – Я все еще жив.

Минуты шли, а Кили все молчала.

– Правда в том, – наконец-то произнесла она, – что я почти его потеряла. Какое-то время, горечь была моей лучшей подругой и меня окружала удушающая тьма. Потом появилась Мари и прогнала ее прочь. Я снова смогла дышать, смогла ясно мыслить, и поняла, что претерпела бы тысячи тюремных заключений, только бы встретить ее.

А я отобрал ее.

Торин думал, что уже смирился с этим. Но мог ли хоть кто-нибудь смириться с тем, что уничтожил чей-то единственный источник радости?

– Куда приведет нас эта дверь? – прохрипел он.

– В следующую реальность.

– А именно?

– Что-то отличающееся от этого.

Такой кладезь информации.

– Я хочу пойти домой.

– Без проблем. – Кили моргнула и перевела на него взгляд, исполненный самой невинности. – Срежь шрамы, и я перемещу тебя туда.

Торина манило ее предложение. Кили, казалось больше не стремилась заполучить свой фунт плоти. Но если она повернется против него, шрамы станут единственным оружием против нее. Воин никогда не отказывается от своего оружия.

– Я хочу попасть домой не срезая шрамы.

Кили тяжело выдохнула.

– Ну, значит, у меня есть хорошие и плохие новости.

– Начни с хороших.

– Плохие новости, – начала Кили, и Торин закатил глаза. – Перемещение – это единственный способ пропустить измерения. Ну, еще и открытый портал. Но я не могу переместить тебя и не могу открыть портал без необходимых инструментов. А значит нам придется путешествовать из одной реальности в другую, пока не достигнем твоего дома, а на это могут уйти годы. – Кили обошла его и протянула руку, останавливая Торина. – А хорошая новость в том, что мы наконец-то добрались до двери.

Да ни за что на свете. Они стояли на краю обрыва, а впереди, на многие километры простиралось море небытия.

– Дай угадаю, – сухо заметил он. – Мы должны прыгнуть, и ты хочешь, чтобы я пошел первым.

Кили закатила глаза.

– Знаешь, всегда думать о людях только плохое – это болезнь. По милости твоего демона?

– По моей милости.

– Ну, думаю понадобится кто-то получше чем я, чтобы тебя вылечить.

– Ты хорошая.

Пожалуйста.

– Лесть – очередная форма лжи и доведет тебя до удара кинжалом в живот. – Насколько это хорошо?

– Недалекий человек не стал бы меня предупреждать. Недалекий человек просто ударил бы.

Определенно пытаясь спрятать улыбку, Кили повернулась и вытянула руку. С кончиков ее пальцев вырвался поток электричества и повис в воздухе, расширился, удлинился, создавая в атмосфере трещины, пульсирующие буйным множеством цветов.

Сквозь цвета подобно пуле прорвалась вспышка яркого цвета, заставив их разойтись… а потом всосалась обратно внутрь, оставив…

Дверь!

И хоть Торин все еще видел черное небытие вокруг ее краев и продолжающийся дождь, в центре двери находился совсем другой мир. Без дождя.

– Твой ключ, – сказала Кили, кивая на проход.

Хоть ему не нравилась сама мысль об использовании Ключа-ото-Всего на глазах у другого человека, учитывая количество людей, которые пытались убить Кроноса ради обладания им, Торин шагнул вперед.

Не видя ручки и не понимая что еще делать, он прижал ладонь к центру проема. Он был твердым на ощупь… сперва. Вскоре текстура под его рукой начала мерцать, волнистая рябь прошлась сверху донизу.

Затем, вот так просто, блок испарился и между Торином и следующим измерением остался лишь воздух.

– Значит. У тебя есть Ключ-ото-Всего, – заметила Кили. – И догадываюсь, ты забрал его у Кроноса прямо перед его смертью. Не удивительно, что ты смог сбежать из тюрьмы.

Без комментариев. Не нужно поощрять разговор, который неизбежно приведет к Мари.

– Что дальше?

– Это может показаться немного нелепым, но… пройди.

Хитрюга. Торин вышел на сухую землю и чуть не завыл от облегчения.

Кили оставалась поблизости от него. Слишком близко для его удобства.

Торин осмотрелся, увидел очередной лес, только этот казалось появился прямо из кошмара.

Деревья были черны от ствола к кроне, переплетенные лозы скользили вдоль ветвей подобно змеям. Небольшие огненные ямы полыхали во всех направлениях. Вокруг, уплотняя воздух, вздымался дым.

– Добро пожаловать в Реальность Заблудших и Найденных, – заявила Кили, протягивая руки, чтобы охватить разрушенный пейзаж.

Пока девушка двигалась, она… изменилась. Сапфировые волосы потемнели до глубоко насыщенного красного цвета, несколько плотных локонов переплелись шоколадными прядями. Льдисто-голубая кожа приобрела сияние персиков и крема, а ее глаза… они потемнели до сочного янтарно-золотистого оттенка.

Он и раньше считал ее прекрасной. Но это…

Захватывающе.

– Какого черта, с тобой только что произошло? – яростно потребовал Торин. И как теперь ему перед ней устоять?

Кили побледнела и Торину не понадобились изменения в погоде, чтобы понять – он в очередной раз удостоился сомнительной чести и ранил ее чувства.

– Должно быть здесь осень, – холодно ответила Кили.

Он вздохнул.

– Извини за грубость.

Она хмыкнула и направилась вперед.

– Пошли. Там за муравейником есть хижина.

Кончики ее волнистых рыжих локонов достигали талии, и Торин задался вопросом будут ли она щекотать его живот, когда Кили оседлает его и начнет объезжать, сильно и быстро, и…

Торин застонал.

Болезнь возражал. Громко.

Да заткнись уже! Торин все еще не понимал, почему Болезнь так сильно хотел сбежать от девушки, и все же злодей не поколебался и нанес удар при первой же возможности, заразив ее. Или может не так уж и странно. Как загнанный в угол бешеный пес, Болезнь напал.

Бешеных псов нужно усыплять.

Приятная мысль.

– Если это муравейник, – пробормотал Торин, – то я не хочу видеть муравьев.

– Умно.

После нескольких минут молчания, Торин снова заговорил:

– Как ты изменяешь свои цвета? Ты не говорила.

– Вообще-то говорила. Изменение происходит естественно. Я выгляжу в соответствии с временами года, что окружают меня.

Ладно. Это имеет смысл. Ему стало интересно, как выглядит Кили весной и летом – и затвердел.

Лоза вытянулась вперед, остановилась и зависла над Кили, словно обнюхивала и готовилась нанести удар. Торин потянулся. Но Кили не поворачивая головы, схватила лозу, прежде чем он успел к ней прикоснуться. Превращаясь в пепел, лоза испустила пронзительный крик.

– Впечатляет, – заметил он.

– Ну конечно.

Не улыбайся. Это только воодушевит ее.

– Однажды ты спрашивала о моем возрасте. Теперь моя очередь спросить тебя о том же. Сколько тебе лет?

– Я на много старше тебя. Я бесславно старела с начала времен. А значит, я также намного умнее тебя. Я знаю такие вещи, которые твой мелкий умишко даже не начинал понимать.

Скорей всего это правда.

– Оскорбляешь красоту моего мозга, хотя еще не видела его обнаженным? Дурной тон, принцесса. Дурной тон.

Она застыла, потом вздохнула.

– Ты прав. Мои извинения.

Его маленький вспыльчивый динамит научился лучше контролировать свой нрав. Раньше, такое заявление отправило бы ее в тираду о том, что королевы никогда не ошибаются.

Эта мысль захватила его разум. Столь умная и знающая, какой она была, и пока находилась рядом, Кили смогла бы найти Камео и Виолу… и Ларец Пандоры.

Так долго искал. Почти сдался.

Но мог ли он доверить столь важную задачу этой женщин?

В общем… да. Если она сказала – сделает, значит – сделает. Ее честь не позволит ей меньшее.

На войне, он никогда не имел по-настоящему собственной чести. Он всегда дрался грязно. Даже отвратительно. Он, не стесняясь, наносил удары в спину. Не стесняясь, пинал лежащих.

С ней, все перевернулось с ног на голову и вывернулось изнутри наружу.

На вершине горы, Торин впервые взглянул на "хижину" – гигантское деревянное здание, что могло вместить не только футбольную команду но и поле в придачу. Из трубы поднимался дым, а запах жаренного, чего-то вкусного, наполнял воздух своим ароматом, от чего его рот наполнился слюной.

Торин жил за счет веток, листьев и грибов… насекомых никогда не будет в его меню… и этого точно не хватало.

Ждал их внутри друг или враг?

– Ты знаешь владельца?

– Скорей всего нет.

– Скорей всего? Ты не знаешь?

– Воин, мой ум подобен пористому материалу. К нему пришпилены миллионы воспоминаний. Изображения, разговоры, планы, битвы, надежды, мечты, боль и сожаление, и иногда информация просто теряется. Иногда, воспоминаний становится слишком много и мне приходится откладывать определенные годы в коробку ожидания.

Как… очаровательно.

Черт.

– Не важно. Дай мне разобраться с этим, – сказал Торин и двинулся вперед.

– Уверен что это умно? Именно эта реальность населена расой гигантов.

– Сильные стороны? Слабости?

– Да. Они у них есть.

Торин закатил глаза.

– Какие?

– Я только что тебе сказала. Гиганты.

– И ты еще умная в нашем маленьком дуете? Принцесса, я имел в виду, какие сильные и слабые стороны гигантов.

– О-о. Ну, ты должен был выразиться более ясно. Но ты этого не сделал, значит ошибка твоя. Короче. Их сила, конечно же, в их размере. Их слабость – в суставах. Они носят такую тяжесть, что суставы быстро портятся.

Ааа, ну тогда понятно. Торин постучал в дверь. Он сжал свой кинжал и приготовился нанести удар по коленям гиганта. Не было причин использовать пистолеты и привлекать ненужное внимание тех, кто мог оказаться поблизости.

Тяжелые шаги. Скрип петель открывающейся двери. Торину пришлось взглянуть вверх, вверх, вверх. Перед ним стоял человек размером с Мак Трак[25]25
  Американская транснациональная компания-производитель тяжеловесных грузовиков категории N3 и бывший производитель автобусов и троллейбусов.


[Закрыть] – гигант среди гигантов.

– Ты должно быть запамятовал, человек. Я наслаждаюсь охотой на свою еду. – Голос Мак Трака грохотал подобно грому. – Мне не нравится, когда пища сама приходит на порог. Пропадает интерес.

– Не знаю как мой компаньон, – заговорила Кили, играя с локоном своих волос, – но я настолько сладкая, что просто уверена, из меня получится отличный десерт.

Мак Трак взглянул на нее и завизжал как испуганная маленькая девочка.

– Ты.

– Кажется, он тебя знает, – пробормотал Торин.

– Наверное жертва из коробки ожидания, – призналась Кили.

– Я отказался шпионить для тебя, и ты вырвала мою почку и заставила съесть ее, – сквозь стучащие зубы произнес Мак Трак.

– Уверена тебе понравилось. Но сегодня, я пришла…

– Заставить меня съесть вторую, прямо как и обещала, – выпалил он. – Я знаю! – Он не стал дожидаться ответа, просто выскочил наружу и побежал. Просто сбежал.

Торин ущипнул переносицу.

– У меня такое чувство, что с тобой это станет обычным явлением.

– Спасибо.

– Да, потому что, для меня это определенно комплимент. Жди здесь пока я проверю нет ли других жильцов.

– Ждать здесь? Ты ведь понимаешь что я из тех созданий, которых бугимены[26]26
  Бугимен – мифическое существо, воплощение детского страха. Строгие родители иногда пугают своих непослушных детей тем, что к ним ночью придёт это страшилище, вылезет из шкафа или из-под кровати.


[Закрыть] боятся, да?

– А ты знаешь что бугимен придурок, верно? – Чувак любит звонить в двери и прятаться в кустах.

– Верно. Но тем не менее.

Ох уж эта девушка.

– Да знаю я, что ты страшная женщина, но твой набор навыков будет последней инстанцией. – Если ей придется драться, Кили просто сравняет с землей дом и все, что в нем находится, а Торин с нетерпением ожидал трех вещей: достойного ужина, мягкую кровать и, в своих фантазиях, возбуждённую женщину. – Просто притворись, что я твой покорный слуга и забочусь обо всех твоих желаниях.

– Ха! Мы ведь очутились не в реальности Невозможное Возможно.

Чувак. Он ведь не настолько плох.

Торин обошёл огромную гостиную, и еще большую кухню, и даже спальню, что прямо кричала ты-что-издеваешься-надо-мной. Со стен свисали головы животных, а их безжизненные глаза следили за каждым его движением.

Большинство из этих созданий он никогда не видел – и никогда не желал бы снова увидеть. По крайней мере в тени никто живой их не поджидал.

По пути назад в холл, Торин обнаружил, что Кили не только вошла в дом, но и обустроилась на кухне словно дома, прислонив рюкзак к ногам.

– Ты что не понимаешь выражение "жди здесь"? – спросил Торин, наливая кипящий на плите суп в две тарелки. Прозрачный бульон с кусочками того, что выглядело как овощи. Мяса не добавили – пока.

Рядом с казаном стояла гигантская тарелка с чем-то; оно было черное как деготь, и должно быть останки какого-то больного животного.

Или человека, на которых так любил охотится Мак Трак.

Торин выбросил это в окно и помыл перчатки, прежде чем направится к столу. Он уловил аромат осенних листьев и корицы, и напрягся.

Сладкий аромат исходил от Кили, словно она надушилась ароматом Одержимость Матери Природы; он был столь же другим и дразнящим, как и ее новый вид, наполнял его голову и легкие и нес с собой туман головокружительного возбуждения.

Должен прикоснуться к ней. Скоро.

Никогда.

Он поставил перед ней тарелку супа, затем с жестким стуком плюхнулся в свое кресло.

Болезнь стукнулся о его череп.

– Я все правильно понимаю, – наконец-то заговорила Кили. – Ты, однако, находишься в смехотворном заблуждении и считаешь, что можешь отдавать мне наказы. – Она играла со своей едой, так и не попробовав ни кусочка. – Кстати, я позволю тебе… но только в постели. Должна же девушка где-то провести черту.

Торин со смертоносной силой сжал ручки своего кресла. Усилия, которые он прикладывал чтобы остаться на месте, подальше от нее были душераздирающими. По его вискам стекал пот. Сердце почти вырвалось из груди.

– Ешь. И мы никогда не окажемся в кровати, Кили. Это обещание. Поверь мне, это для твоего же блага.

– Я знаю, – проворчала Кили, поворачивая ложку в бульоне, – но от этого воздержание не становится легче.

Дуюсь, потому что она не может со мной спать? Мечта. Каждого. Мужика.

Моя мечта.

Глубокий вдох… выдох. Должен сменить тему.

– Ты когда-нибудь продавала свои услуги?

– Свои суперские сексуальные навыки?

– Нет! – Подлокотники кресла треснули в руках Торина.

Кили бросила на него сердитый взгляд.

– Ты ведешь себя так, словно у меня нет причин об этом думать, и все же, этот вывод логичен, учитывая то что ты сказал прежде чем задал вопрос.

– Ты права. – Убиваешь меня. Он бросил деревянные щепки на пол. – Я имел в виду твои суперские способности Хранителя.

– Почему? У тебя что, есть враг, и ты хочешь чтобы я его побила?

– Мне нужна помощь в поиске моих исчезнувших друзей. Я люблю их так же как ты любила Мари.

– Ну-ну. Вы только посмотрите. Ты доказал, что демоны – прекрасные манипуляторы. Прекрасная работа.

– Я просто констатирую факт. И сделаю все, чтобы их найти.

Внезапно заинтересовавшись, Кили изогнула бровь.

– Всё?

Низкий тон ее голоса… хриплый от возбуждения… послал вспышку удовольствия прямо в пах Торину.

Сколько еще таких вспышек он почувствует прежде чем завершиться этот разговор?

– Все что угодно, если только это не рискованно для твоей жизни, – ответил Торин.

***

Он к ней небезразличен. Снова ее защищает. И как девушке, полагается, сохранять любой вид эмоционального расстояния рядом с ним?

Вопрос получше: Как полагается девушке сохранять какой-то вид физического расстояния?

Кили только что наблюдала как Торин пробирался сквозь лес, как напрягались и вздымались его мышцы, и хотела лишь одного – наброситься на него.

Потом ей пришлось наблюдать как Торин крался по дому, целеустремленно выискивая врага и, что? Защищая ее. Ей что, нужно просто отвернутся, когда самые дикие фантазии воплощаются в жизнь прямо перед глазами?

Нужен мне так сильно. Каждым своим великолепным дюймом.

Последствия все меньше и меньше имели значение. Больной придурок. Ее убьет лишение.

А ведь правда, он мог ошибаться. Что если они могут быть вместе и Кили не заболеет во второй раз? Она боролась с влиянием его демона и выиграла, ведь так же? Должно же это что-то значить.

Должна разбить его стойкость как он уничтожил мою.

Кроме того, он мне задолжал.

Вообще то, нет. Не задолжал. В это мгновение, он совсем ничего ей не должен.

Правда освободит тебя.

В чем она его винила? Не стоило. Мари нашла бы способ прикоснуться к Торину, даже если бы он запретил – даже если бы принял меры, чтобы ее остановить. Мари, при всей своей доброте, была упрямой и неуступчивой.

Кили наконец-то приняла вину своей подруги в том, что произошло. Девушка согласилась на условия Кроноса.