Текст книги "Темнейшее прикосновение (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

Глава 12

Торин пошатнулся. Кили пережила второй недуг, и оправилась от него так же быстро, как и заболела. Фактически, через час после разрушения хижины, она твердо стояла на ногах, полностью готовая к гонке и без затяжных побочных эффектов.

Первый раз – он все понимал. Другие тоже выздоравливали, даже если и становились носителями. Но второй раз…

Как она выжила? Торин спрашивал ее мнения и получил обычный ответ:

– Привет. Красная Королева. Супермогущественная.

Возможно. Пожалуй.

Выживет ли она в третий раз? Четвёртый?

Учитывая сделку, которую они заключили, Кили готова была рисковать. Но не Торин. Больше нет.

Где-то уже такое слышал.

Ага, но в этот раз именно это я и имею в виду.

Знаком показав следовать за ним, Торин повел Кили через лес. Продолжая выглядывать мстительных гигантов. Пыль от разрушенной хижины шлейфом тянулась за ними. Молчаливая Кили оставалась позади него, и молчание раздражало Торина.

– Ты ненавидишь меня? – спросил он.

– Ненавижу тебя? Зачем мне тебя ненавидеть?

– Ты что правда должна спрашивать?

– Само собой. Поэтому и спросила.

– Демон, – сказал он на выдохе. – Рвота.

– Эм, возможно ты забыл, что это я дотронулась до тебя.

Нет. Он не забыл… и никогда не забудет. Ее прикосновение доказало сколь низменной стала его потребность в ней, насколько поглощающей…, когда он наконец-то почувствовал ее в своих руках, ничто, кроме наслаждения, не имело значения.

– Давай не будем говорить об этом. – Он искал безопасное место, чтобы разбить лагерь, и когда подумал, что услышал звук шагов, Торин вернулся и начал искать следы, которые так и не нашел.

Должно быть от желания он совсем рехнулся.

Черт, горячий и липкий воздух должно быть запек его внутренности. Погода сменилась с осени на зиму, и просто превратилась в ад, но Торин не думал, что это связано с Кили. Ее настроение не соответствовало температуре в миллион градусов.

– Я собираюсь снять футболку. Не подходи ближе чем на десять футов, пока не надену ее обратно. – Торин стянул футболку через голову, затем повесил на шею, чтобы впитывала пот, стекающий по вискам. – Я серьезно.

Кили окинула взглядом обнаженный торс Торина, и черт возьми, ощущалось это подобно ласке.

– Ты невыносим, – пробормотала она. Может быть ее настроение и совпало. – Я тоже перегрелась, знаешь ли. Думаю, мои внутренние органы стали похожи на тушеное мясо. – Она оторвала рукава от своей рубашки и бросила ими в него.

Состояние ее рукавов заставило Торина задуматься о том, как она изучала свои руки и ноги, когда впервые очнулась. То, что она увидела… или не увидела… успокоило ее. Когда он спросил, зачем она это сделала, Кили ответила:

– Будто я действительно собираюсь подбросить тебе какие-нибудь идеи.

– Что, черт возьми, это должно означать?

– Глупые двойные стандарты, – заметила Кили. – Если бы я сняла свой топ, чтобы охладиться, то стала бы вертихвосткой, которая напрашивается на комплименты.

– Охлади свой пыл, принцесса. Я никогда не заставлял тебя просить. – Но разве не именно это он сделал?

– Ты говоришь, что подарил бы их просто так? – спросила она.

– Я ничего не говорил. – Если все так продолжится, они закончат там же где и начали. В беде. – Но зачем рисковать укусами насекомых? Давай найдем тебе пальто. Возможно с мехом.

– Как будто какие-то насекомые осмелятся приблизиться ко мне.

– И все же. Осторожность не повредит. – Торин порылся в рюкзаке. – Знаю, где-то тут у нас была запасная одежда.

– Попытаешь заставить меня это надеть, и я свяжу тебя, вспорю и позволю животным использовать твои органы как закуску!

– Все должны есть. – Торин вытащил пустые руки из рюкзака. – К сожалению, у нас закончилась чистая одежда.

– Почему бы тебе не снять с себя кожу? Тогда ты станешь моим пальто.

– Умно. Ты не замерзнешь во время следующего снегопада.

Кили топнула ногой.

– Меня сводит с ума, неспособность тебя разозлить.

– Я накричу на тебя, если от этого тебе станет лучше. – Черт, может и мне от этого полегчает.

Кили оживилась и заговорила:

– Это бы очень помогло, спасибо.

Торин задумался на мгновение, затем закричал:

– Как смеешь ты ходить с голыми руками на публике! Ты чертовски права – это делает тебя вертихвосткой. Такое поведение наводит мужчину на определенные мысли. Заставляет думать, что ты способна таскать тяжелые коробки… в чем как раз заключается его работа! Это унизительно.

Кили рассмеялась от чего покачнулась ее грудь. Грудь, которую он держал в руках. Ее соски затвердели, вероятно болезненно ныли, нуждаясь, чтобы их ущипнули и пососали.

Отвернись! Сейчас же!

Он не стал. Не смог.

Смех Кили затих, их окутала тишина.

– Торин, – прошептала она.

– Нет, – ответил он, и, когда Кили облизнула губы, Торин заставил себя повторить. – Нет.

Хрустнула ветка, уведомляя об окончании их уединения.

Спасибо Господи. Торин сжал в ладони один из клинков, которые смог выкопать из-под развалин хижины.

– Спрячься за той скалой. – Он всматривался в лес, пытаясь найти какие-то признаки нежеланного гостя. Или гостей. Человек, животное или гигант? Либо и те и другие?

Кили вопросительно посмотрела на скалу и нахмурилась.

– Красная Королева не прячется.

– Она прячется, когда на ней не надеты перчатки. Не забывай, ты носитель. Кроме того, ты болела. Тебе нужно поберечь силы. А если эмоции возьмут верх? Возможно лучше не уничтожать эту реальность, пока мы в ней.

Ее хмурый взгляд потемнел.

Поскольку земля не дрожала от приближающихся шагов, Торин засомневался, что гостем был гигант. Пока существо не собиралось причинять вреда Кили, оно сможет спокойно уйти. Однако один неверный шаг, словом или делом, и все изменится.

Кили вздохнула и поплелась к безопасной зоне.

– Ладно. Неважно. У меня слишком хорошее настроение, чтобы спорить.

Действительно?

– Это называется хорошее настроение? – Вообще-то солнце не сверкало.

Кили споткнулась об виноградную лозу… нет, это не лоза. Мини-ловушка. Очень похожая на одну из тех, которые строил Торин в другой реальности. Последующие щелчок и свист подтвердили его опасения. Когда Кили приземлилась на колени, из отверстия в дереве вылетело копье. Пункт назначения: ее сердце.

– Нет! – Торин бросился в ее сторону.

Кили поймала оружие за эфес до того, как оно пронзило ей грудь… или ему.

Торин откатился от удара и вскочил на ноги, но облегчение было не долгим. Из листвы выскочило двое людей. Мозг Торина лихорадочно работал. Мужчины. Примитивные. Каждый носил набедренную повязку и держал по одному самодельному копью. Вероятно, люди на которых так нравилось охотится гигантам.

Тот, что справа, заметил Кили и поднял оружие, готовясь бросить его.

Враг.

Опять же Торин не стал тратить время на переговоры. Он просто бросил клинок – вспорол горло мужчины – хлынула кровь, когда тот упал сначала на колени, затем лицом в лужу; его копье оказалось бесполезным.

Другой мужчина… давайте назовем его Тарзаном… оскалился и поднял свое оружие.

Торин сжал в руке второй клинок.

– На твоем месте я не стал бы этого делать.

– О, здорово! – Кили подскочила и захлопала в ладоши, луч света внезапно осветил ее. – Два сексуальных воина бьются на смерть. Это намного лучше, чем схватка с пауками. У тебя есть мое одобрение, Торин. Продолжай.

Темные глаза Тарзана расширились – слегка от удивления и очень сильно от ненависти.

– Ты, – выдохнул он. – Мы слышали, что ты вернулась, но я считал, что слухи необоснованные, и ты бы никогда не осмелилась вернуться.

– Я? – Кили огляделась, потом похлопала себя по груди. – Думаю, ты ошибся девушкой.

– Как будто о тебе можно забыть. Ты почти разрушила мою деревню, вырвала с корнем все наши священные деревья… в мгновение ока… и избила ими весь клан.

– Да? Ну, уверена, на то у меня были веские причины. – Кили задумчиво постучала по подбородку. – Но у меня проблемы с памятью. Возможно, это еще одна жертва Коробки Ожидания.

Торин сосредоточился на Тарзане и приготовил клинок.

– О, я знаю! – воскликнула Кили. – Ваши люди обычно бросают детей в огненные ямы, жертвуя своим богам. – Ее глаза сузились, деревья рядом с ней поднялись из земли и зависли в воздухе. – С этим у меня большие проблемы.

– А у меня проблема с тобой. – Тарзан, подобно смертоносной ракете, помчался к ней. На середине пути, Кили замахнулась в него деревом. Он приготовился к атаке и нырнул, проскользнув под стволом… а затем просто продолжил наступление.

Торин бросил нож, попав парню в грудь… нет, спину. Воин двигался быстрее, чем ожидалось… и врезался в Кили, сбивая ее с ног, и прижимая к земле, а потом сжал руками ее шею, кожа к коже.

Темный туман окутал Торина, дикий рев вырвался из глубины его горла. Он бросился на парня и оторвал его от Кили. Они упали на землю и покатились, Тарзан принял на себя основной удар. Спустя мгновение они перестали двигаться, Торин сел на него и начал избивать. Сломал парню нос. Порвал губы и выбил зубы. Вывихнул челюсть.

– Ты никогда больше не притронешься к королеве.

Глаза Тарзана закрылись, тело обмякло, а голова завалилась в сторону.

Торин не унимался. Красная Королева его. Только его. Больше ничьи руки не могли касаться ее. Сперва он умрет.

– Хватит, – окликнула его Кили. – Живым он станет отличным лабораторным экспериментом. По этой причине я не переместила его отсюда, прежде чем он напал.

Чтобы узнать, какую болезнь она распространяет? Умно.

Торин взглянул на Тарзана.

– Поздравляю. Я решил тебя пощадить… так я смогу могу посмотреть на твои страдания. – Он выпрямился и пристально взглянул на Кили. Она всё ещё оставалась на земле и беспокойно заставило Торина броситься к ней.

– Что случилось, принцесса?

Она перенесла вес на локти, пряди ярко-рыжих волос обрамляли раскрасневшиеся щеки. Синяки уже испортили изящный изгиб шеи. Прикусив губу, Кили заговорила:

– Кажется я вывихнула лодыжку.

– Дай мне посмотреть. – Он нежно приподнял край ее штанов. Припухлость, небольшое покраснение. Ярость захлестнула его. Торин собирался было подняться и вернуться к Тарзану… Вырву ему глотку… зубами. Но Кили схватила его за запястье и остановила.

– У тебя кровь на лице, – сказала она, с мягкими женственными нотками в голосе… одно это заставило его грудь мучительно сжаться.

– Не моя. – Торин хотел заменить воспоминания о том, как ее душили, моментами удовольствия. О том, что не смог… еще одна волна ярости накрыла его. – Давай уйдем отсюда, пока не появилось больше парней с копьями. – Он использовал лозу, чтобы связать Тарзана, планируя тащить воина за собой, а затем осторожно взял Кили на руки, стараясь не соприкоснуться с ее кожей.

Она прильнула к нему, счастливая – солнечный луч, не отрываясь, освещал их, когда Торин поплелся вперед.

– Торин… помнишь, я сказала, что подвернула лодыжку? Ну, это так. Но я уже исцелилась.

– Хочешь, чтобы я отпустил тебя?

– Напротив. Хочу быть ближе. – Она вновь прикусила нижнюю губу. – Возможно, мне не следовало признаваться в этом, но все, что мы делали в хижине, только усилило мое желание к тебе.

Сильная похоть овладела им.

– Не говори так.

– Не говорить правду?

– Из-за тебя мне только хуже становится.

– В этом-то и суть! – сказала Кили. – Мы оба хотим счастливого конца. Но, возможно, я еще хочу немного больше между…

Сопротивляйся.

По пути на север, он наткнулся на множество ловушек. Торин решил, что в той стороне находятся останки деревни Тарзана, и сменил направление. Спустя час пешей прогулки, он нашел заброшенную пещеру.

Торин усадил Кили на вершину валуна и, как бы ему не было это ненавистно, отпустил ее. Когда она посмотрела на его губы и облизнулась, Торин заставил себя отойти подальше.

Так грубо как только возможно он привязал не очнувшегося Тарзана к скале.

– Мне нужно обезопасить периметр.

– Будь осторожен.

– Всегда. – Кроме как с тобой. И это должно измениться. Пока не стало слишком поздно.

Торин работал как безумный, превращал ветки в копья, устанавливал лозы в качестве растяжек, рыл ямы и скрывал их листвой. В какой-то момент все тепло высосали из воздуха, оставляя тонкий слой льда. Кончик его носа покрылся инеем, а легкие горели. Торин закончил и постирал перчатки в ближайшей реке. Вода тоже оказалась ледяной, и он выругался.

Торин помчался обратно в пещеру, пока его не заморозили. Первое, что он заметил, когда вошел внутрь: Тарзан все еще без сознания. Второе: Кили сделала завесу из веток и листьев и подвесила ее к потолку пещеры, разделив на два отделения. Сторона Тарзана и ее. Теплый огонь потрескивал на ее стороне… возле места, где она прислонилась к каменной стене с ногами, согнутыми в коленях и раздвинутыми.

Она была голой… готовой для него.

– Я хотела поприветствовать твое возвращение должным образом, – сказала она, с медленной, почти застенчивой ухмылкой. Свет и тени танцевали на ее коже, как если бы она сошла с картины. – А еще я хотела соблазнить тебя… получилось?

Торин перестал дышать. Уходи. Нет, убегай. Но он уже почувствовал ее аромат… корица с ванилью… и уже приблизился к ней, даже не помня, как преодолел расстояние. И всё же он это сделал и, когда Кили, внезапно, оказалась в пределах досягаемости, упал на колени.

– В этот раз мы будем осторожны, – сказала она. – Мне просто нужен шанс доказать тебе, что есть способ.

– Да. Шанс. – Торин дрожал, когда схватил ее за колени… электрический заряд, даже сквозь перчатки… и заставил Кили раздвинуть их шире…

Он никогда не видел ничего более красивого. Торин провел пальцем по влажному жару, который она предлагала. Хотел все это для себя. Хотел ее.

Должно быть Торин говорил вслух, поскольку Кили выгнулась и сказала:

– Я твоя.

– Я позабочусь о своём. – Сохраню абсолютный контроль.

Торин не знал какое чудо убедило ее так поступить, сделало ее настолько нетерпеливой в желании заполучить его, не смотря на всё, что он с ней сделал, но вечно будет благодарен. Или станет вечно просить прощения.

Время покажет.

Но не уйдет. Не остановится, как раньше. Не снова.

Он перекатывал ее соски между пальцев, потом нежно их ущипнул, жалея, что не может пососать сперва один, потом второй. Торин сопротивлялся желанию… должен сопротивляться… и вновь обратил свое внимание к ее лону. Невозможно держаться в стороне. Он раздвинул ее складки, нашел бугорок, который заставит ее умолять, и нажал.

– Торин, – закричала она. – Да!

Он нажал сильнее. Никогда не заходил так далеко с женщиной, но с Кили хотел пойти еще дальше.

– Войди в меня, – просила она.

Торин на удивление легко и глубоко скользнул в нее пальцем.

– Ты такая влажная для меня.

– Стану еще более влажной, – прохрипела Кили.

Внутрь. Наружу. Он проникал в нее, смакуя каждое ощущение. Тугая. Гладкая. Торин знал, что ощущение будет приятным. Но это? Совершенно.

Сначала он двигался медленно, смакуя ощущения. Но вскоре, этого стало недостаточно для обоих, и Торин ускорил темп. Ее теснота не ослабла, только усилилась, внутренние стенки сжимались вокруг него, пытаясь удержать внутри. Его возбужденный член пульсировал в такт движениям, требуя такого же внимания. Торин прикусил язык, почувствовал кровь… и вставил второй палец.

Кили восторженно вздохнула.

Чем жёстче он входил, тем больше, казалось, ей нравится. Никогда не было так приятно. Кили даже приподняла бедра, встречая его толчки – в сладчайшей агонии. Её лоно сжалось сильнее. Внутрь и наружу. Внутрь и наружу. Торин ускорил темп. Вонзая и толкаясь, быстрее и быстрее, используя все больше силы с каждым скольжением, пока она раскачивалась взад и вперед.

– Моей королеве нравится? – Он был испуган, унижен.

– Да! О, да, – простонала Кили, сжимая свою грудь. – Но я хочу жестче. Быстрее.

– Не хочу сделать тебе больно.

– Жестче!

Так властно. Неспособный отвергнуть ее, Торин дал то, о чем просила. Звуки, которые она издавала потом… Она гортанно зарычала, словно не могла поверить в происходящее. Еще больше вздохов. Примитивные звуки наэлектризовали воздух.

– Дам еще больше. Прими это… знаю, ты можешь. – Торин добавил третий палец – только это и требовалось. Кили мгновенно кончила, выкрикивая его имя, срывая стон с его губ. Торин продолжал толкаться в нее пальцами, пока Кили вздрагивала, и больше не могла выдержать от чего тяжело осела на пол, истощенная.

Отбросив всякий здравый смысл, он разорвал пояс своих штанов и использовал ее влагу, чтобы смазать член. Торин водил по нему верх и вниз с такой силой, которая не должна была его удивлять. Кили попыталась выпрямится… сделать для него то, о чем он не знал. Не смел рискнуть и узнать. Торин позволил бы ей сделать все, чтобы это ни было, и неважно насколько опасно. Он толкнул Кили на землю и навис над ней, становясь все бездумней с каждой проходящей секундой. Торин прижал одну руку к ее виску, а другой ласкал себя… поглаживал.

– Однажды, я хочу взять тебя в рот, – сказал она, и провела зубами по нижней губе. – Хочу взять тебя полностью, по самую глотку, и проглотить всё что ты мне сможешь предложить. Ты помнишь как мне нравится глотать, правда?

То, что она описала… он никогда не сможет ей дать, но да, он может представить это. Эти красные губы – обхватывают его длину, двигаются на нём. Горячее, влажное посасывание. Сильное жжение началось в основании его пениса. Он сжал сильнее.

Да… да… почти конец. Жжение поднялось к головке, и Торин заорал так громко, что звук эхом отразился от стен. Его семя пролилось на живот Кили. Наслаждение… что-то настолько грандиозное, что могло просто…

На ее живот.

Слова поразили его. Как и осознание. И ужас. Он попятился. Это контакт не кожа к коже, но все же прикосновение. Возможно, еще более опасное.

Торин вернулся к Кили и поспешно попытался вытереть, потом встал на шаткие ноги и поправил одежду. Все следы удовольствия исчезли.

– Торин? – неуверенно позвала Кили. Какой идеальной она выглядит. Волосы растрепались, кожа покраснела от удовольствия. Любой другой мужчина притянул бы ее к себе и обнимал несколько часов, просто наслаждаясь всей этой восхитительной женственностью.

Но хоть он и удовлетворял ее так, как никакую другую, и ей это понравилось, возможно, она даже наслаждалась этим – он мог ее заразить. Снова.

– Когда я вернусь, – прохрипел он, – ты будешь одета. Ты останешься на одной стороне пещеры, а я на другой. Мы не будем говорить друг с другом. Даже не станем смотреть. Если ты заболеешь, мы разберемся. До того… – Торин вышел из пещеры.

***

Кили не была уверена… не могла осмыслить… столь многое.

Удовольствие… было!… ошеломительным. Спустя час, она все еще не успокоилась. Могла никогда не успокоиться. А Торин, ее сладкий Торин превратившийся в рычащего зверя, еще не вернулся.

Избегает меня?

Где он?

И где он этому научился? Используя только пальцы, он заставил её кончить, и даже более того, полностью присытил.

И теперь он ждет, что я не стану на него смотреть? Не стану с ним разговаривать? Сорвать луну с неба и то легче. Кили хотела его еще больше, чем когда-либо.

Она должна логически обдумать свои дальнейшие действия. Как бороться с растущими чувствами к мужчине, который оставит ее как только узнает о связи между ними… о связи, которая только усиливалась с каждым его неприличным прикосновением. Вместо этого она колебалась и медлила.

Я должна сказать ему.

Я не хочу говорить ему.

Недомолвка также ужасна как и ложь.

Недомолвка это любезность.

Всю оставшуюся ему жизнь, Кили будет вливать в него свои силы. В его будущее. Если только, Торин не совершит предательство, как сделал Гадес, настолько ужасное, что связь иссохнет; Кили будет желать ему только лучшего, даже ценой собственной жизни. Ее эмоции всегда будут отвечать на его переживания, а его благополучие станет важнее ее собственного.

Кили невесело рассмеялась. Он никогда не станет прилагать столько усилий для меня. Слишком сильно боится влияния своего демона.

Она должна найти Утреннюю Звезду. И быстро.

В тоже время, ей нужно опережать события. Кили сделает все, что в ее силах, лишь бы изменить мнение Торина о связи. Завоюет его сердце. Затем расскажет ему.

Безупречный план… если не слишком углубляться. Но если кто-то и мог его успешно осуществить, то это она. Она была борцом. А именно это борцы и делают. Они участвуют в битвах и побеждают. Кили заставит его желать ее… всю ее… также сильно, как она хотела его. Легко.

Может быть не трудно.

Ладно, наверное, тяжело. Но она приняла вызов! В миг, когда Торин избавится от своей первобытности, Кили нанесет удар.

Глава 13

Прошел день.

Второй.

Третий.

Четвертый.

Тарзан исцелялся от физических ран, что не было неожиданностью. А что было? То, что парень так и не заболел. Ни разу не шмыгнул носом. И даже не поперхнулся.

Торин чувствовал головокружение от пьянящего осознания того, что Кили не является носителем болезни демона. Ни одной из его болезней.

Более того, сперма Торина не заразила Кили.

Он даже не знал, что об этом думать. Посмеет ли он согреться в лучах этого волнующего чувства? Или ему следовало придерживаться своих опасений?

Мог ли он снова до нее дотронуться? Кожа-к-коже, без всяких последствий?

Нечего и думать: это все еще было слишком рискованно. Но он не мог перестать размышлять о том, что с ней делал – эротический эпизод постоянно прокручивался в уме. Его пальцы были у нее внутри.

И ей это понравилось. "Понравилось", пожалуй, слишком слабо сказано. Она бы его убила, если бы он вытащил хоть один палец пока она совсем не кончила.

Он улыбнулся при этой мысли. С момента ее оргазма двойное солнце продолжало сиять снаружи пещеры. Его сознание просто взорвалось, когда он впервые это заметил. Даже красивый букет красных, розовых и фиолетовых полевых цветов расцвел на целую милю вокруг.

Поразительная реакция Кили не заставила бы его изменить решения оставаться на расстоянии. Он сделан из крепкой материи.

И эта крепкая материя очерняла его настроение по мере того, как Торин готовил завтрак для Кили. Обычные веточки, листья и грибы.

Она сидела, скрестив ноги на ложе из мягких листьев, ее ярко-рыжие волосы струились по спине глянцевыми волнами. Нормальный мужчина мог бы взять в кулак эти пряди и наклонить ее голову, чего желал и он, требуя жесткого, до крови поцелуя.

Торин поставил перед ней еду с большей силой, чем намеревался. Кили это проигнорировала, точно так же, как игнорировала все вокруг. Включая его. Кили приняла его слова близко к сердцу, отказываясь смотреть на него и даже говорить с ним.

Не хватает ее, хотя она прямо здесь.

Он надеялся облегчить все происходившее с ними.

– Ешь. А когда закончишь, – сказал Торин, беспокоясь о том, что она недостаточно ест и отдыхает, – мы убьем Тарзана и двинемся дальше.

Смена декораций может улучшить ее настроение.

– Что? Правда? Я закончила! – Кили практически вскочила на ноги. Секундой позже Тарзан исчез, – Я переместила его к нему в деревню, без кожи.

Вот так легко. Временами Торин забывал насколько могущественной она была.

– Теперь можем идти, – она выпорхнула из пещеры, оставив завтрак.

Почему она так спешила? Хмурясь, он побросал закуски в чистую тряпку. Он покинул пещеру вслед за Кили, и поскольку его шаги были шире и быстрее, быстро нагнал ее, всовывая сверток ей в руки.

– Ешь, – повторил он, – Серьезно.

– Конечно, конечно.

По мере их продвижения по лесу, Кили выкидывала по кусочку.

– Прекрати.

– Прекратить что?

– Ты знаешь что.

Кили сложила тряпку и спросила:

– Неужели?

Торин кое-чему научился. Когда она надеялась избежать лжи и не хотела говорить правду, она отвечала вопросом на вопрос.

– Почему ты никогда не ешь и не спишь? – спросил он.

Она взглянула на него так, словно он только что обвинил ее в убийстве котят.

– Ты и вправду думаешь, что я или кто-либо еще смог бы обходиться без еды и отдыха?

– Ты смогла бы. Ты же обходишься. Но почему?

Она открыла рот…

– Не надо отвечать мне вопросом.

Кили прищурилась.

– Замечательно. Я не ем, потому что пища могла быть отравлена. А не сплю я потому, что не хочу ночных кошмаров и уязвимости. Да кого это сейчас волнует? Давай-ка поговорим о том, что между нами произошло, когда я была голой.

К Торину начал подбираться удушающий жар – со всех сторон – и он потянул воротник своей рубахи.

– Я бы никогда не отравил тебя.

– Моментами было весело нам обоим, – продолжала она, – Я планирую повторить, несмотря на то, как ужасно ты все закончил.

Заявление вышло нерешительным, сочилось уязвимостью, которую, она как утверждала, презирает.

В его груди заболело.

Торин ненавидел эту тупую боль.

Что ж, хватит! Время положить этому конец. Всему этому.

– Почему ты все еще хочешь меня? – Видимо, не достаточно, – Разве я не доказал тебе, что не смогу дать то, что тебе нужно? Ни через какое-то время, ни когда-либо вообще.

– Это отличные вопросы, – сказала она, не способная встретиться с ним взглядом.

Ее ответ разозлил его. И немного убил, даже слишком.

А что? Торин ожидал, что Кили скажет ему, что он может дать ей все, в чем она нуждается?

– Каковы бы ни были мои доводы, некоторое время мы все еще можем наслаждаться друг другом, – с надеждой сказала она, – Ведь можем?

Пока не появился кто-то получше? Его гнев возрастал, нечестивый пожар в его жилах.

Диалог не обязателен. Просто надо найти край этой реальности и открыть дверь в следующую, держа при этом свои проклятые руки подальше от Кили.

Невозможно. Он знал, каким тугим было ее лоно, и должен был познать это снова. Познать ее. Кили стала болезнью у него в крови. Он издал острый как бритва смешок над такой иронией. Как и от демона, от нее не было исцеления.

Не могу так жить. Можно просто сорваться.

Ради Камео и Виолы. Ради Бадена. Ради Ларца. Держись, оставайся с ней.

– Я согласился платить тебе за помощь, – сказал он, – И я заплачу. Но не дам тебе ничего большего.

***

Ой. Из-за образовавшейся связи суждения Торина резали Кили на части, тогда как прежде они просто бросали ей вызов. И именно потому, что ни одна другая раса не связывалась так как это делала ее раса, он никогда не узнает, сколько причинил ей боли, до тех пор, пока она сама ему не расскажет – чего она делать не собиралась.

Вина – не то чувство, которое она хотела у него вызвать. Он и так уже достаточно натерпелся вины.

– Если ты не хочешь говорить о сексе… – начала она.

Он резко вздохнул. И сказал гортанным тоном:

– Нет, не хочу.

– Тогда как насчет того, чтобы обсудить твою новую вскоре-будущую любимую тему? Меня! – Возможно первая стычка проиграна, но я все равно выиграю эту войну. Его сердце такое же хорошее, как и мое.

– Я слушаю, – сказал Торин.

– Однажды я была замужем. Когда мне было шестнадцать мои родители заставили меня выйти за Короля Хранителей. Наш брак длился несколько отвратительных лет, и я позаботилась о том, чтобы у нас не было детей. Для других своих детей он был ужасным отцом.

– Детка. Я чувствую себя идиотом. Я знал, что тебя отдали королю, но не знал, что вы поженились. Твой титул должен был натолкнуть меня на мысль.

– Что ж, Детектив Торин, уже через несколько месяцев после смерти короля я обручилась с Гадесом, наихудшим обманщиком, когда-либо ходившим по земле. Это была величайшая ошибка, которую я когда-либо совершала, – негативно начала она. Но позитивно закончила, – Мой любимый цвет – радужный, и я твердо верю, что изюм – лучшая сладость, созданная природой. Меня не волнует, о чем судачат завистники! Я знаю все обо всем, и единственный раз, когда я была не права, это тогда, когда я думала, что была не права.

Уголки его губ, должно быть, опустились.

– Невеста Гадеса. Мне следует к этому привыкнуть, но у меня все еще проблема, которая заволокла мой мозг этой мыслью. И как тебе все это было?

– Волнующе. Сначала. Он был притягателен.

– И с тягой к убийствам.

– Да, но в то время это было частью его шарма. Он учил меня защищаться.

– Однако за урок ты заплатила.

Что он имел ввиду? Слишком страшно спрашивать.

Криво улыбнувшись, он сказал:

– Так… а что бы вы сказали о вашем самом большом недостатке?

– Зачем? Это что, собеседование при приеме на работу?

– Может быть.

И на какую вакансию?

– Ну, мой самый большой недостаток – это, наверно, то, что я слишком бескорыстная… в постели.

Торин задохнулся от смеха. Когда он успокоился, то сказал:

– Ты столетиями находилась взаперти, правильно?

– Правильно.

– Тогда почему ты такая… современная?

– Все просто. Когда-то мне служила одна провидица. Она обладала восхитительной способностью позволять другим находиться в ее сознании, чтобы увидеть каким будет будущее. Что я и делала. Часто.

– Забавно, но не совсем полезно. Ты знала, что будет, и все же оказалась в тюрьме.

– Это правда. Я подозреваю, что она умышленно не показывала этот аспект моей жизни. Что может быть лучше, чтобы избежать моей зловещей хватки? – Но хватит о ней, – Как насчет тебя? Расскажи мне какие-нибудь непристойные подробности.

Неверный выбор слов. Или может как раз верный. Они оба вздрогнули.

Кили вздрогнула от воспоминания о еще пульсировавшем желании.

Почему вздрогнул он?

– Если ты хочешь ответов, – сказал Торин, – то поешь. Я серьезно.

Ох, очень хорошо. Он был честен на протяжении всего их путешествия. Он говорил, что не отравил бы ее, и Кили ему верила. Она сделала большое событие из поедания одного кусочка, преувеличивая каждое движение.

– Ешь еще.

Отлично! Она все взяла в горсть и засунула в рот. Рот оказался так набит, что она едва могла жевать

Его глаза весело мерцали, придавая ему мальчишеское, даже плутоватое выражение.

– Я никогда не был женат, – сказал Торин после того, как она все проглотила.

Когда он больше ничего не сказал, Кили округлила глаза:

– Ух ты. Притормози-ка. Не уверена, что справлюсь с потоком новой информации.

– Мой самый большой недостаток – это то, что у меня нет недостатков. Знаешь ли ты, что это за бремя, постоянно быть совершенным во всем?

Она слегка взбила прическу.

– Да, вообще-то, знаю.

Он улыбнулся и подтолкнул ее плечом. А когда понял, что сделал, нахмурился и прокашлялся.

– Что ты хочешь обо мне знать?

Она ненавидела его расстройство из-за спонтанного прикосновения, но ей очень понравилось, что он это сделал. Не говоря уж о радости прогресса.

– Почему у тебя тату в виде бабочки?

Он выгнул одну бровь.

– А я думал, ты знаешь все обо всем.

– Я знала о Повелителе Преисподней до того как… ну, раньше. Мои шпионы предоставляли мне разные отчеты о татуировке.

– Шпионы? Как секретные агенты в плащах.

– Я училась у самого лучшего. У Гадеса, – добавила она на тот случай, если он не сложил кусочки этой мозаики. Кили указала на его талию, – Значение.

– Разное для разных людей. Я получил его в день, когда демон завладел мной.

– Значит… это метка зла.

– Для меня – да.

– Ну, если ты спросишь меня, – сказала она, – то бабочка – странный символ для зла.