Текст книги "Темнейшее прикосновение (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

И весь ее мир рухнул во тьму.

Глава 23

Торин потер затылок.

Одиннадцать дней. Достаточно долго, чтобы остудить гнев на Уильяма, который сознался в своем преступлении. Воин наблюдал за Повелителями и выжидал. Он украл ларец Пандоры через секунды после его открытия, но прежде чем смог убраться подальше, Люцифер отобрал у него ящик.

Уилли не видел причин рассказать им о содеянном, как он утверждал, потому – выкусите – что просто не хотел рассказывать им. Он не сожалел о том, что сделал, жалел лишь о том, что его раскрыли. Типично.

Согласно заявлению Уильяма, Люцифер не мог коснуться Утренней Звезды. Свет поглотит его тьму, а ему будет угрожать окончательное поражение. Именно поэтому Люцифер не хотел, чтобы Звезду заполучили другие.

С этим разберутся позже.

Сейчас не существовало ничего важнее Кили. А одиннадцать дней также оказались длительностью ее нового заболевания. Кровь постоянно шла у неё их носа, вытекала из глаз и ушей.

Торин не знал в чем дело пока задняя часть ее черепа не взорвалась, открыв опухоль, которая разрасталась в ее мозгу.

Ужасающее зрелище почти довело Торина… моя Фея Драже по кусочкам. Это было худшее мгновение в жизни наполненной плохими моментами.

Вчера кровотечение наконец-то прекратилось, а этим утром ее череп исцелился. Она будет жить.

– Она скоро проснется, – сказал он Люциену Они были одни в апартаментах воина и сидели напротив друг друга. В первый раз Торин почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы отойти от Кили.

– Это хорошо. Но почему ты выглядишь таким несчастным?

– Я должно быть тысячу раз говорил ей давай просто останемся друзьями, и в самом деле именно это имел в виду. – Если они продолжат двигаться тем же путем, то Кили возненавидит его так же как ненавидела Гадеса.

Гадес сделал слишком многое, чтобы его простить, говорила она. Торин не мог позволить себе достичь той точки.

Хотя, он, наверное, уже ее достиг. Не из-за демона, а потому что рассказал своим друзьям о сере.

Они и сами бы вспомнили, но обеспокоились ее могуществом и тем, что оно значит для их семей, и да, Торин надеялся успокоить их, прежде чем последует вопрос выбора между друзьями и Кили.

Но разве не это он сделал? Она определенно так и решила.

– Не могу поверить, что собираюсь такое сказать, но… неужели продолжение ваших отношений будет настолько плохим? – спросил Люциен. – Я никогда не видел тебя таким собранным.

Собранный… злой… разочарованный. С Кили он чувствовал больше чем обычно.

– Плохим? Попробуй ужасным. Я недостаточно хорош для нее.

– Думаю, она не согласится.

Что было наибольшей частью проблемы.

– Я не могу продолжать делать с ней такое. – Торин дернул себя за волосы, приветствуя боль. – Я пытался оставить ее. Ты видел. Но мне не удалось. Думаю, я не хотел преуспеть. Черт, я знаю, что не хотел.

Люциен двумя пальцами потер свою покрытую шрамами челюсть.

– У меня есть одна теория по поводу всего этого. Думаю, ты можешь прикасаться к Красной Королеве без последствий.

– Да пошла твоя теория, – выругался Торин. – Я уже доказал, что она неверная.

– Может… однажды, – исправился Люциен. – Если она свяжет себя узами с…

– Она связана со мной.

– Дай мне закончить. Если она соединит себя узами с тобой… и многими другими. Как Хранитель, она будет тем сильнее, чем больше создаст связей.

Другими? Наверное, не очень хорошо то, что ему хотелось хладнокровно убить каждого, кто окажется связанным с ней. Моя женщина. Только моя. Но ради нее – он смирится.

Оставалась только одна проблема.

– Что если через связь она будет распространять демонические болезни? Кили окажется достаточно сильной, чтобы бороться с ними, но остальным не так повезет.

Люциен вздохнул.

– Да. Что есть, то есть.

Выругавшись, Торин стукнул кулаком по столу, столкнув наполненный льдом бокал на пол. Жизнь не должна быть такой. Не может быть столь сложной. Не важно какое он примет решение – остаться, уйти, прикоснуться, не касаться, попытаться чего-то достичь, просто быть друзьями – оно все равно окажется плохим.

– Я должен это сделать, – сказал он. – Она слишком многое для меня значит.

Люциен жалостливо ему улыбнулся.

– Мне кажется она не из тех, кто позволит мужчине принимать решения за себя.

– Не важно. Я не отступлю.

– Ты и в прошлый раз не отступал.

– Ты такая заноза. Я уйду, пока не надавал тебе по морде.

Люциен состроил невинные глазки.

– Я что-то не так сказал?

Оскалившись, Торин поднялся и направился к двери. Когда он потянулся к ручке, дверь распахнулась и в комнату влетела Анья, почти врезавшись в него.

Она резко остановилась, резким движением спрятала руки за спину и уставилась на него.

По крайней мере, Торин подумал, что смотрела она на него. Анья одела шляпу, и тень, которую отбрасывали полы, скрывала ее глаза.

– Уже уходишь? – спросила девушка. – Хорошо – я хотела сказать, бу, очень жаль. Так грустно, что мы не пообщаемся. Ты спрашивал у Красной Королевы о мальчике? Ну ладно, пока. – Анья отошла в сторону, кивнув подбородком на коридор. – Люци надо уделить Анье некоторое время наедине.

Это не сулит ничего хорошего – Люциену. Моя Фея Драже…

Стоять!

– Что ты натворила, Анья? – потребовал Люциен, становясь возле Торина.

Анья переступила с ноги на ногу.

– Не заставляй меня говорить об этом перед Торином. Пожалуйста, детка!

– Говори уже, – настаивал Люциен. – Сейчас же.

– Что происходит? – спросил Торин.

– Ну… могут возникнуть небольшие проблемы с дьяволицей в твоей комнате, – призналась она.

Что! Демонические красные искры вспыхнули перед глазами.

– Ты ее обидела?

– Что? Сладкая, милая я? – Анья тряхнула головой – сама невинность. – Но я могла или не могла провести некоторое расследование и узнать небольшой кусочек информации, в котором сообщается, что если отрезать ей волосы, то она ослабнет. Потом я могла или не могла, пробраться в твою комнату с парой ножниц и добыть вот это. – Анья подняла руки, в которых были зажаты толстые мотки золотистых волос. – Кроме того, я могла или не могла знать о том, что слухи, безусловно, не соответствуют действительности.

Убью. Ее.

– Красная Королева, возможно, проснулась посреди работы стилиста, – беспечно продолжила Анья, – и, возможно, забрала у меня ножницы, чтобы подарить мне новый стиль.

Быстрым движением руки Люциен сорвал шляпу. Сверхмодная Анья щеголяла неровными челкой и прядями, которые небрежно обрамляли ее лицо.

– Ты, возможно, выглядишь смешно. И очаровательно, – добавил он с ворчанием.

– Не очаровательно, – проревел Торин. Понадобились недели, чтобы убедить Кили остаться рядом с ним. Недели, чтобы доказать, что она с ним в безопасности, что могла доверять ему свою защиту от других, когда уязвима. Все его усилия разрушены в один миг.

Анья проигнорировала его и обратилась к Люциену:

– Нам следует отложить свадьбу до тех пор, пока мои волосы вновь не отрастут.

– Почему я не удивлен? – ответил воин.

– Если ты не отшлепаешь ее, то это сделаю я. И не надену перчаток. – Торин вышел из помещения прежде, чем сказать более резкие слова и навсегда разрушить дружбу.

– Эй, Тор Тор, – позвал Страйдер, когда нагнал его в коридоре и затем пошел рядом. – Кайя надоедает мне… точнее, мило спрашивает. Она хочет, чтобы ты устроил им с Кили детский праздник. Девчачья вечеринка с убийствами, драками и прочим дерьмом.

– Я поговорю с ней, – бросил он, заворачивая за угол.

– Ты – мой спаситель, – ответил Страйдер. – Но, эм, сделай это поскорее. Приставания Кайи… точнее, милые просьбы… могут закончится болезненно.

Торин подошел к комнате. Он укрепился в своем намерении… "Я принял решение и не отступлюсь"… затем вошел. Кили стояла на краю кровати, сложив руки перед собой. Ждала его?

Черт, она великолепна. Ее волосы действительно стали сильно короче, волны едва доходили до плеч. Тем не менее достаточно длинные, чтобы намотать на кулак. Как и у Аньи, появилась челка. Только она откинула ее в сторону. И выглядела из-за этого моложе… словно куколка, которой сделали стрижку в салоне красоты.

И верно, очаровательно.

Она надела новое платье. Алый шелк облегал ее манящие изгибы и образовывал колыхающийся бассейн у ее ног. Элегантное… за исключением глубокого декольте, открывающим ложбинку между грудями. Это было очень горячо.

Он сделал шаг назад, увеличивая расстояние между ними. Но это не помогло. Всепоглощающее желание взять ее на руки всегда было с ним, но сейчас оно совершенно поглотило его. Сопротивляйся!

Но… она так хороша и стояла прямо перед ним, а кровать позади нее. Так легко бросить ее на матрац и придавить своим весом.

– Мы должны расстаться, – прорычал он. Черт возьми. Торин прочистил горло и мягко добавил: – Конечно же, мы останемся друзьями.

Ее глаза превратились в узкие щелочки.

– Не смей предлагать мне дружбу. Я придумала эти слова.

– Кили…

– Нет! Я знала, что ты попробуешь что-то вроде этого. Знала! – По крайней мере крепость не шатается. – Ну, я отказываюсь от твоего предложения дружбы и расставания. Мы останемся вместе, и это окончательно.

Демон захныкал от разочарования.

– Ты не можешь отказаться от разрыва отношений, – взревел Торин.

– Позволю себе не согласиться. Я только что сделала это.

У него нулевой опыт в угрозах, и он понятия не имел как реагировать на нее. Поэтому решил, признаться.

– Расставание к лучшему, принцесса.

– Ты думал, что оставить меня тоже к лучшему, но это не случилось задолго до того, как ты держал меня в своих объятиях, будто не в силах отпустить. И знаешь, почему так поступил? Потому что не можешь перенести разлуку со мной!

– Ошибаешься. – Торин провел рукой по лицу. – Это очевидно.

– Ты сам не веришь в свои слова.

– Верю. На самом деле верю.

Ее щеки побледнели.

– Нет. Нет! – она топнула ногой, ее платье заколыхалось. – Ты не можешь продолжать так поступать со мной, воин. Ты либо со мной в отношениях, либо нет. Я даю тебе еще один шанс.

Сделай это, скажи это.

– Мне нужен второй шанс. Я разрываю отношения. Ты единственная, кто все еще борется за них.

Она сделала глубокий вдох и расправила плечи.

– Ты прав. С этим покончено. С нами покончено. – Ни в словах, ни в поступках не проявились эмоции. – Ты останешься здесь, а я съеду.

Где же облегчение?

– Есть свободная комната рядом с моей.

– Я перееду в собственный дом. В городе.

– Теперь, подожди минутку. – Он хотел, чтобы она осталась здесь, так Торин всегда будет знать где и с кем Кили. Так он может заглянуть и проверить ее в любое время, когда захочет… и закрыть дверь перед любым мужчиной, который окажется настолько глуп, чтобы посетить ее.

Она надменно и презрительно приподняла бровь, королева до кончиков ногтей.

– Сожалеешь по поводу своего решения, Торин? Ну, тоже неплохо. Слишком поздно. – Кили подошла к шкафу и сказала: – В этот раз я приняла решение.

Как она всего несколькими словами стерла его решимость?

– Ты ведешь себя, словно я просто хочу причинить тебе боль. Почему ты не видишь, что я ставлю твою жизнь выше своего счастья? И так будет всегда.

Это правда, и выполнение этого почти прикрутило его к ковру. Он ставил ее выше кого угодно и чего угодно… всегда. Кили была всем для него.

Единственная, кого Торин ждал веками, чтобы обладать, не понимает толком его действий, но сейчас осознает. Для него не будет никого больше.

И даже притом, что для Кили лучше, если бы он придерживался "никакого" маршрута, но не мог этого сделать… не снова. Поставив ее жизнь над своим благополучием, он разрушает ее счастье, а этого он не мог сделать, не собирается делать. Никогда.

Всю её жизнь её отвергали. Сначала, ее родители. Затем, муж. Потом, Гадес. Бочка виски? Торин бы заплатил самую высокую цену: свою жизнь.

По тысяче причин они должны расстаться, и только по одной остаться вместе. Но эта одна перевешивает все остальные: она моя. Я люблю ее.

Да. Я люблю ее.

Он не мог отказать ей снова.

Торин совершил ошибку, которую исправит.

Он встал перед ней и взял ее за руки. Взглянув на нее сверху вниз с серьезностью и отчаянной борьбой, сказал:

– Прости, что попытался порвать с тобой. Мне жаль, что я рассказал другим о шрамах из серы. Прошу прощения за каждый раз, когда заражал тебя. Но если ты сможешь простить меня, и я умоляю об этом, если дашь мне этот шанс, просто пообещай, а я молю о нем, то останусь и сделаю все возможное, чтобы порадовать тебя. Не потому что ты можешь найти моих пропавших друзей или ящик, а потому что я потерян без тебя.

Сначала она никак не реагировала.

– Пожалуйста, Кили.

Слезы хлынули из её глаз и потекли по щекам.

Его грудь сжалась, когда он вытер их дрожащим пальцем.

– Не делай этого, принцесса. Я хочу сделать тебя счастливой, а не грустной.

– Я счастлива, – ответила Кили. – Ты сломал меня, но затем склеил.

Опасный прием, показывать, как сильно влияет он на нее. Но тогда она властвовала над ним. Все, что у него есть, принадлежало ей.

– Знаю, что проект нуждается в серьезной доработке, – сказал Торин.

– Да, ты мне нравишься в любом случае.

– И ты согласна?

– Да.

Спасибо Боже. Он прижал ее к своей груди, чтобы Кили ощутила бешеный ритм его сердца.

– Ты прощаешь меня?

Она выдохнула с дрожью.

– Да. Прощаю. Но не причиняй мне боль снова, Торин. Пожалуйста.

Еще одно пожалуйста.

Он сжал ее крепче. Торин понимал, что Кили имела ввиду не делать ей больно эмоционально, но он тот, кто есть, и часть его услышала не причинять ей боль… физически.

Единственный честный ответ, который он мог дать ей?

– Твое сердце в безопасности со мной.

Теперь она сжала его крепче.

– Тогда расскажи мне секрет. Что-то неизвестное никому больше. Докажи, что ты серьезно относишься к этому. Ко мне. Око за око. Ты же рассказал своим друзьям мой секрет.

Секрет… Его друзья видели его в лучшие и худшие времена, и знали все о нем… кроме одного.

Кое-что, вызывающее стыд и позор, столь же надежных компаньонов, как и Болезнь, укололо его. Рассказать это Кили глупо.

Но отвергнуть ее просьбу, когда он был вынужден столько раз отказывать ей, не вариант.

Одной рукой он обхватил ее шею, его рубашка и высокий ворот ее платья защищали кожу Кили, затем второй обхватил ее талию. Это был непреодолимый захват.

Ей придется выслушать его полностью, прежде чем он отпустит ее. Не то чтобы он когда-нибудь позволит ей уйти. Все решено, они приняли решение, верное или ошибочное, неважно.

– Была девушка, – сказал он.

Она напряглась.

Он боролся с усмешкой. Хотела меня для себя… также как я желал ее.

– Я делал все эти конфетно-букетные вещи для нее.

– Мне нравятся сладости и цветы, – добавила она мягко.

Конфеты и букеты появятся.

– Хотя, – сказала она, барабаня пальцами по его груди. – Ты подарил мне зоопарк и шахматные фигуры, это самые лучшие подарки.

Технически она украла шахматные фигуры. Но от этого ему хуже, а не ей. Торин должен был сразу же подарить их. Позволить ей всегда видеть лучшее в нем.

– Все думали, что я следовал за ней, поскольку она привлекала меня. Иногда я убеждал себя в этом. Это оказалось легко, чтобы примириться с тем фактом, что я прикоснулся к ней голой кожей, и спустя несколько дней, чума погубила тысячи людей.

Кили погладила рукой его грудь поверх учащенно бьющегося сердца.

– Но правда в том…

– Я сделал это потому что был зол. Каждый день я наблюдал за тем, как мои братья касаются всех и всего, чего хотят. Дерутся со всеми и каждым, с кем хотят. Всегда оставляя меня позади. В тот день, они как раз вернулись домой после битвы с Ловцами – знаешь кто они такие?

Кили вздрогнула.

– Да. Армия людей, которых возглавляли Рея и Гален, наши враги.

– Верно. Мои друзья были покрыты кровью и летали на крыльях победы. Я обиделся. И там была она, стояла за окном моей избы, красивая девушка. За двадцать. Овдовевшая. Впереди полноценная жизнь. Она меня хотела. Я знал это каждый раз, когда осмеливался пойти в город и наши пути пересекались. И той ночью подумал, а почему бы и нет? Я заслуживал чего-то хорошего в своей жизни, как и она – а для нее, чем-то хорошим был я.

Кили поцеловала его грудь в том месте, где лежала ее ладонь и снова погладила.

– Ты заслуживаешь счастья. Ты хороший.

Она так не будет думать, когда услышит остальное.

– Я собирался переспать с ней. Планировал. Думал удачно ее соблазнить. Заставить ее кончить, а потом убить, прежде чем распространится заболевание. Да. Я настоящий победитель.

– Значит у тебя есть несколько недостатков, – заметила Кили. – Как и у всех.

– Но моя история с женщинами просто жалкая, – продолжал Торин. – До одержимости демоном, я был с ними слишком груб. Никогда не мог пройти дальше второй базы. А в тот раз, вскоре после того как прикоснулся рукой к лицу той девушки, я пожалел о том что сделал, о том что собирался сделать, и оставил ее. Оставил ее умирать. И она умерла. Вместе со всей своей семьей.

Торин напряженно и нетерпеливо ждал вердикта Кили.

– Скажи что-нибудь, – прохрипел он.

– То, что ты сделал ужасно, да. И это не изменить. Но все мы делали нечто внушающее ужас, воин. Кто я такая, чтобы бросать камни? С тех пор ты каждый день проживал с той виной, так?

Утверждение, не вопрос, но Торин все ровно ответил.

– Да.

– Не думаешь, что с тебя уже достаточно покаяния? – спросила Кили. – Ты прожил века ни к кому не прикасаясь, и все это время нес бремя вины, сожаления и тоски. Ты уже не тот человек, которым был.

Не те слова и не та реакция, которых он от нее ожидал. Но потом, это ведь Кили. Его сладчайший подарок.

– Возможно, – только и смог произнести Торин. – Почему бы тебе не поспать. В этот раз ничего плохого не произойдет, даю слово.

– Я не устала.

– Завтра у нас важный день.

– Почему? Что происходит?

– Мы нашли моих друзей.

– Ура, – воскликнула она. – Но я все ровно не устала.

И все же она должна была измучится, учитывая, что Анья прервала столь необходимый ей отдых.

– Устала или нет, я хочу чтобы ты поспала. Мы пара, так? – Торин не дал ей возможности оспорить утверждение, просто поднял и бросил на кровать. – Мы вздремнем вместе.

– Вздремнем? Правда? И что ты имеешь в виду?

– Сон.

– Я бы предпочла навести порядок в нашем шкафу, – заметила Кили. – Или почистить паром полы.

– Жаль. Однажды ты сказала, что будешь повиноваться мне в постели. Ну так мы в постели.

– Прекрасно. Я посплю, – пробурчала Кили, – но мне это не понравится.

Торин медленно улыбнулся, крепче натягивая перчатки.

– Давай посмотрим смогу ли я изменить твое мнение…

Глава 24

«Зарегистрируйте меня на еще один отдых как можно скорее». Кили стала поклонником на всю жизнь. Во время сна аромат Торина достиг ее носа, его тепло окутало ее, а руки держали в объятиях… нет ничего лучше.

Ну, за исключением поцелуев с ним.

Она проснулась посвежевшая и энергичная, готовая покорить мир… и поняла, что мучительной потребности в Торине нет конца. Если Гадес был пламенем, то Торин – пожаром. Чем больше он отдавал ей, тем больше она хотела. И сейчас, когда они решили добиться реального успеха в отношениях… я заполучу его полностью.

Однако Торин не проснулся посвежевшим и энергичным, нуждающимся в ней, и, казалось, не хотел ее даже частично. Он умылся и оделся, держась подальше, ее сладкий ночной любовник превратился в кого-то холодного словно лед, которому нравилось отдавать ей приказы.

«Одевайся. Быстрее».

«Нет. Больше никаких платьев. Одевай спортивные штаны».

«Ешь завтрак. И кстати, мне нужно, чтобы ты использовала артефакты для поиска еще одного человека. Мальчика».

Он сожалеет о своем решении остаться с ней?

Нет, нет, конечно нет. Она была удивительной находкой.

Удивительная находка с секретами.

Ее живот скрутило в тысячу болезненных узлов. Мы начали заново. Я должна сказать ему о Галене. И скажу, когда наступит подходящий момент. Но прошло еще несколько минут, а все их моменты состояли из страстных взглядов на пару с напряженными, и поглаживаний в перчатках вкупе с бормотанием проклятьев, поэтому трудно вставить в светскую беседу фразу: «Кстати, мне по-настоящему нравится твой злейший враг, и я хочу пригласить его на семейный рождественский ужин» между «Скажи мне, что случилось?» и «Что ты подразумеваешь под ничего?».

Я доверяю ему. Если он говорит, что все хорошо, то это так и есть. Его отношение, чем бы оно вызвано не оказалось, не имело никакого отношения к их расцветающему роману.

– Пойдем, – сказал он.

Кили пришлось бежать по коридору, чтобы не отставать от него. Наконец-то пришло время найти его друзей. Она подумала, что, может быть, в этом и заключалась проблема. Он думал, что Кили накалит обстановку?

Он отдавал приказы некоторым воинам. Сделай это. Сделай то. Его тон по отношению к ним был намного резче, чем к ней, и она почувствовала странное утешение в этом.

Напряжение сменялось надеждой, когда мужчины и их женщины делали все, что им говорили.

Парис оказался рядом и шел в ногу с ней.

– Когда мы сможем запланировать ту беседу?

– Слишком скоро, – ответила Кили.

– Отлично. Буду считать, что это означает тот момент, когда ты закончишь с поиском и спасением.

Он отошел.

Когда она проходила мимо Аньи, та провела пальцем по горлу.

Угроза смерти? Кили зевнула.

Торин отступил и посмотрел на богиню.

– Никогда больше.

Ярость тлела под его кожей. Кили всегда боялась собственного характера, но, возможно, ей стоило опасаться его. Именно тогда он выглядел так, будто способен на самую ужасную жестокость.

Что он сделает?

Скорее всего, лучше спросить: чего он не сделает?

Плохо, что она вздрогнула от предвкушения?

– Она моя, – прорычал он, – я буду убивать, чтобы защитить каждый волосок на ее голове. Поняла?

Вспышка понимания. Мгновенная радость.

– Ты знаешь, она могла солгать о необходимости в артефактах, – сказала Анья, скрестив руки на груди. – И теперь просто попытается украсть их у нас.

– Она не такая. – Он взглянул на Кили, его глаза сверкали от жестокого плотского голода, которому он не позволял охватить тело. – Я доверяю ей. Более того, она пойдет первой. Везде.

Очередная волна дрожи была более мощной, чем последняя.

– Спасибо, – сказала Кили мягко, ее сердце словно билось для него и только для него. Она повернулась к богине. – И спасибо за столь необходимую стрижку. Как видишь, я никогда не выглядела лучше.

– У меня хорошо получается работать стилистом. – Анья напряглась, когда Люциен материализовался рядом с ней. – Ох, и потому что меня попросили об этом или иначе… Клеть Принуждения твоя. Ваше величество. Я передаю право собственности тебе.

– Посчитаю это подарком в честь моего присутствия. – Когда Торин оттащил ее, она прошептала, – Могу я хоть немного сделать ей больно?

– Пожалуйста, не надо. По какой-то причине Люциен любит ее.

Он завернул за угол, остановился перед открытой дверью и жестом указал Кили идти вперед.

Она вошла в комнату, намеренно задев плечом его грудь. Торин втянул в себя воздух.

Играя с огнем, всегда обжигаешься.

Играя с Торином, всегда добиваешься результатов.

Комната оказалась среднего размера и пустой за исключением ржавой клетки, достаточно большой, чтобы вместить взрослого человека на корточках, стеклянный контейнер с Жезлом Разделения и Рейеса с Даникой. Кили обошла клетку, скользя пальцами по верхним прутьям. Она была холодной и твердой, сделанной из металла, который никогда не прогнется, независимо от того как сильно давить. Ее руки стало покалывать.

Она обратила внимание на Жезл. Он состоял из длинной, наполовину полой рукояти и наконечником в форме луковицы из стекла, в которой кружилось море цветов, ярко поблескивая. Наверное, лучший в мире фаллический символ.

Рейес встал перед Даникой, прежде чем Кили смогла изучить ее, Всевидящее Око.

– Моя женщина видела твое прошлое. Зло, сотворенное тобой, нельзя искупить.

– Ну, тебе ли не знать? – ответила она, напоминая воину о его преступлениях и притворяясь, что не испытывает боль. – Кстати, я без усилий могу отодвинуть тебя.

– Попробуй, – легко ответил он. – У меня есть это.

Он указал на шрамы от серы.

– А у меня есть это. Пощечина правды. Убирайся с моего пути или я не найду твоих друзей.

Он наклонился, прикоснувшись своим носом к ее. Открыл рот, чтобы скорее всего разразиться еще более яростной речью.

Торин встал на пути воина, заставив того отступить.

– Она – моя почетная гостья, и здесь для того, чтобы помочь нам, Рейес. Помни об этом. Кили не собирается навредить Данике. Но я сделаю это с тобой, если ты вновь начнешь угрожать ей.

– И ты знаешь, как мне нравится боль. – Рейес секунду напряженно смотрел на друга, прежде чем поднять ладони в знак отступления. – Но все в порядке. Делайте то, что нужно.

Как и планировали.

– Где Покров Невидимости?

– Здесь.

Рейес вытащил маленький серый квадрат из кармана.

Кили взяла его, осмотрела Данику… маленькую, хрупкую девушку… и указала на Клеть.

– Ты должна зайти внутрь.

Спокойствие девушки вылетело словно пробка, ее ноги задрожали.

– Но зачем?

Хватит!

– Если ты хочешь найти друзей, то делай что я говорю и когда говорю. Без возражений.

– Но…

– Это звучит как возражение. – Кили резко хлопнула в ладоши. – Мы хотим сегодня сделать кое-что для спасения или просто пообщаться? В любом случае, мое время – деньги.

Даника взглянула на Рейеса, который сухо кивнул. Она пошла, но, прежде чем забраться внутрь, посмотрела на Кили и сказала:

– Спасибо. За всю помощь.

У Кили в горле образовался ком… что это? Эмоции? От заслуженной похвалы? Моя восхитительная надменная внешняя оболочка настолько истончилась?

Она хлопнула дверью сильнее, чем собиралась, и Даника вскрикнула от зловещего лязга.

– Небольшая предыстория для моей аудитории, – сказала Кили. – Я владею Клетью. Пока Даника внутри в ловушке, никто не сможет вытащить ее кроме меня. Бла, бла.

– Если ты причинишь ей боль… – начал Рейес.

– Разве мы уже не говорили об этом? Я не повторяюсь. – Но вероятность конечно остается. Кили вернулась к делу и достала Жезл.

– Осторожнее с этим, – сказал Торин.

Она бросила на него всеобъемлющий взгляд "да ты издеваешься надо мной?"

– Последние две женщины, прикоснувшиеся к Жезлу, исчезли без следа, – пояснил он.

– Это потому что они не знали, как правильно им пользоваться. – Кили поднесла артефакт к Клети и разместила его конец над отверстием в центре крышки. – Передвинься в сторону, – приказала она Данике и, после того как та повиновалась, протолкнула рукоять насквозь до низа, закрепив его как флаг.

– Ты знал, что так можно сделать? – пробормотал Торин Рейесу.

– Нет.

– Очевидно, мы идиоты.

Если бы они знали хотя бы половину этого, мама дорогая.

– Очаровашка, как на счет того, если сначала я найду Утреннюю Звезду? С ее помощью мы могли бы спасти остальных в мгновение ока.

– Да. Сделай это.

– Утренняя Звезда? – спросил Рейес.

Она проигнорировала его.

– Обхвати руками рукоять Жезла, – сказала она Данике. – И не убирай их, пока я не вернусь и не разрешу.

Ей не стоит заканчивать словами: «Если ты не подчинишься мне, то оставишь меня в ловушке в другом мире и заставишь разозлиться, потому что как только приказ был дан, узник Клети вынужден выполнить его».

Девушка медленно протянула руки.

– Между прочим, – добавила Кили. – Это может стать не самым приятным опытом… для тебя. Мои… извинения.

Даника обхватила пальцами рукоять и вскрикнула.

Рейес направился к ней, но Торин вновь стал на его пути. Воин обошел друга, но Торин последовал за ним, постоянно загораживая его.

– Теперь, – сказала Кили девушке, – закрой глаза и представь Утреннюю Звезду.

Даника закрыла глаза, но проговорила:

– Я не знаю, что это.

– Просто повторяй в голове слова. Утренняя Звезда. Утренняя Звезда.

Спустя несколько минут, проведенных в тишине, ничего не произошло. Напряжение росло. Артефакты сломались?

– Я не понимаю, – сказала Кили. – Представь Камео.

Вновь Даника послушалась, и наконечник Жезла засветился, высмеивая его более ранний блеск. Яркие цвета распространились повсюду, заполняя комнату. Определенно не сломались. Прямо перед Клетью, все цвета соединились, формируя картину утонченной темноволосой женщины, которую тащили вверх по лестнице… люди? Она не боролась с ними, не потому что не могла, а потому что была без сознания, ее голова ударялась о каждую новую ступеньку, оставляя кровавые следы.

– Камео, – выдохнул Торин.

– Как мы доберемся до нее? – потребовал Рейес.

Легко.

– Ты пройдешь через портал и появишься прямо в гуще событий, которые видишь.

Когда говорила, Кили разворачивала Покров Невидимости до тех пор, пока он из крошечного квадратика не вырос до размеров шатра цирка.

– Я пойду, – сказал Торин.

Рейес покачал головой.

– Нет. Ты не можешь коснуться ее.

Ее воин выплюнул проклятье.

– Снова оставляете меня позади? Нет!

– Ты же знаешь, что…

Торин раздраженно прервал его:

– Я знаю, что мне не нравится, когда Кили делает это. Знаю, что подтолкнул ее, но беспокоюсь о ней. Не хочу, чтобы она переживала. Не хочу, чтобы за меня вообще кто-то переживал. Если кто-нибудь прекратит причинять боль…

Неправильно, но мило. Кили обещала спасти Камео, поэтому она – единственная, кто сделает это.

Дело в шляпе, детка. Пока они продолжали спорить, Кили накинула Покров на плечи и направилась к порталу.

Торин, так или иначе знающий о каждом ее движении, обратил внимание на нее и отрезал:

– Что ты делаешь, принцесса? Даже не смей…

– Скоро вернусь! – взмахом руки она накинула ткань на голову и исчезла из поля зрения.

– Вернись сюда прямо…

Кили шагнула через портал, обрывая его тираду. Единственный билет туда с Покровом, Торин не сможет последовать за ней.

Позже он поблагодарит ее.

Запах серы и гнили мгновенно настиг ее, и она задержала дыхание. Хорошо. Должно быть Кили в одной из адских реальностей, но их слишком много, чтобы выбрать. Одними управляет Люцифер. Другими – Гадес. Ох, и она не забыла о тысячи миров, которыми управляют падшие ангелы, также известные как Нефилимы. По крайней мере Покров скрывает ее во всех отношениях, люди, тащившие Камео, не могли учуять или услышать ее.

Пока группа поднималась, они бормотали о тех вещах, которые хотели сделать с девушкой… которые их лидер… кем бы он не был… запретил им. Дурные, ужасные вещи. Кили охватила ярость.

Люди достигли вершины лестницы, завернули за угол и пошли дальше по коридору. Там виднелось шесть закрытых дверей, они выбрали третью слева. Она оказалась пуста, за исключением цепей, свисающих с потолка. Им удалось поставить Камео на ноги и закрепить оковы вокруг запястий. Трое из них вышли из комнаты. Четвёртый отстал.

Один из трех остановился в дверном проеме и сказал:

– Притронешься к ней, и он убьет тебя.

– Если узнает. А он не узнает.

– Я бы не был так уверен в этом. Он хотел оставить ее для себя. Поэтому она не с остальными.

– Повторюсь. Он не узнает.

Дверь закрылась, оставив его с Камео. Он протянул руку, чтобы сжать ее грудь.