Текст книги "Темнейшее прикосновение (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Кили закричала, ее внутренние стенки сжимались вокруг него снова и снова. Этого оказалось слишком много… больше чем достаточно. Торин больше не мог сдерживаться. Он кончил, изливаясь в нее, отдавая каждую каплю, пока Кили не выжала его досуха.

***

Они смеялись и обнимались несколько часов подряд… и, конечно, снова занимались любовью… а счастье Торина с тех пор только росло, что его едва ли не разрывало.

До сих пор не появилось ни одного признака болезни.

Когда они во второй раз занимались любовью, Кили решила узнать его также, как он до этого изучил ее. Она массировала его жесткие плечи, затем провела пальцами вдоль позвоночника. Сжала его ягодицы. Потом руки скользнули вниз по груди Торина, между их телами, и обхватили его член. Провела большим пальцем по влажной головке, и когда он ободряюще зарычал, Кили слизнула маленькую капельку.

Она прикасалась к нему так, как Торин всегда мечтал, и поэтому никогда не станет прежним.

– Я собираюсь сделать несколько усовершенствований в крепости, – сказала она, прижимаясь к нему сбоку и положив колено на его ногу, – на данный момент у нас нет тронного зала.

– Ни один дом не обходится без него. Только помни, как моя королева твой трон должен быть меньше моего.

– Прости, Очаровашка, но даже учитывая мое волнение твоим признанием моего высокого статуса, ты расположишься у моих ног. У нас будет стиль правления, который называют матриархатом.

– Такая взрослая, а так и не научилась произносить это слово правильно. Это патриархат. Произноси со мной. Паа-трии-арх-аат.

Кили выкрутила его сосок.

– Пытки. Произноси со мной.

Его смех прогремел на всю комнату.

– Я стану великодушным правителем, – объявила она. – Буду требовать только, чтобы все делали в точности как я скажу и когда скажу. И нужно кланяться каждый раз, когда вхожу в комнату. И преподносить мне подарки по крайней мере раз в день. А также бросать лепестки роз к моим ногам, когда я прохожу.

– Это все?

– Возможно нет.

– Звучит справедливо, – сказал Торин.

– Ты станешь капитаном моей гвардии, конечно.

– И буду штурмовать твой замок по меньшей мере трижды в день. – Он перекатил ее на спину и играючи вгрызся в ее шею. – Кого я обманываю? Шесть раз в день.

Она завизжала от смеха и попыталась отстраниться от него.

– Щекотно! Прекрати немедленно!

– Никогда! Там лежат сокровища, которые нужно захватить.

После того как ее смех превратился в хихиканье, Кили затихла.

– Торин?

– Да, принцесса? – он лизнул ее шею на месте пульса.

– Ты доволен честью служить под моим командованием?

Какой серьезный тон.

– Я… под твоим командованием? Именно этого ты хочешь от меня? – он перевернул ее, положив в себе на колени. – Более чем доволен такой честью.

Она приподнялась и оседлала его, кончики ее волос касались его груди.

– Ох, мне это нравится.

Дыхание перехватило. Он протянул руку и намотал её волосы на кулак.

– Подожди пока не увидишь, что будет дальше.

Глава 32

С небес на землю.

Прошло двадцать четыре часа без каких-либо признаков болезни. Но, как обнаружилось несколько дней назад, Торин ошибся. Избавление от шрамов не помогло. Только отсрочило неизбежное. Изнуряющая болезнь поразила Кили и сильно подкосила. Она спала не в силах подняться с постели, не могла есть и пить, умирала из-за отсутствия питательных веществ, пока Гадес не пришел проведать, а затем вернулся с лучшим из бессмертных врачей.

Кили сделали капельницу и накачали всеми лекарствами, которые отыскали в других реальностях, но ее щеки по-прежнему оставались впалыми, кожа стала землистого оттенка, а Торин…

Торин потерял всякую надежду.

Он думал, что все выяснил, что имел ответ, как, наконец-то, зажить счастливо. Но только обманывал сам себя.

Также не получилось найти Ларец Пандоры… он не забыл о возникшем блоке для Кили, когда она пыталась, дважды… это означало, что они не смогут найти Утреннюю Звезду. У него не осталось вариантов.

Он и Кили могли продолжать как раньше… его сердце сжалось… если она выживет после новой болезни. Они могли заниматься сексом в одежде, без поцелуев, каждая ласка предварительно должна просчитываться, если вдруг одежда съехала, но этого недостаточно. Никогда не будет достаточно снова. Она нужна ему. Полностью. Ничто не должно сдерживать их. Вот как Торин хотел провести остаток вечности, в этом нуждался.

В этом Кили нуждалась. Неважно признает она это или нет.

Но ни у одного из них этого не может быть. Он чертовски устал ошибаться. Надеяться, стараться, а затем в первом ряду наблюдать за ее страданиями, осознавая свою вину. Если бы воспротивился, этого бы не произошло.

Торин твердил себе, что никогда больше не отвергнет ее, никогда не заставит испытать эту боль, но просто обманывал себя и в этом тоже. Ему придется оставить ее, и в этот раз нужно заставить ее принять это. Заставить их обоих смириться с этим.

Слов будет недостаточно. Придется сделать что-то неприемлемое, что нельзя игнорировать. Что заставит ее презирать его.

Он изучал ее, пока она все еще лежала на кровати, дыша только с помощью аппарата. Тихий гул его мотора заполнил его уши омерзительным звуком. Ненавидя себя, Торин расправил плечи и поднял подбородок. Он понял, что должен сделать.

***

– Нам нужно поговорить, – сказал Торин.

Выражение его лица заставило желудок Кили сжаться. Мужчина, стоящие перед ней, выглядел жестоким, равнодушным и не походил на возлюбленного из ее снов.

Она только оправилась от очередной болезни. Встала с постели сегодня утром, чтобы принять душ и поесть. Это должен быть праздник, а не… что ожидает ее впереди. Кили догадывалась.

– Хорошо. – Она сглотнула. – Говори.

Они были в их спальне, одни. Он прислонился к двери, положив ладонь на ручку, будто желание уйти сильнее чем остаться.

– Мы расстаемся, – бросил Торин.

«Так и знала!»

– Ты не заставишь меня передумать, Кили. Не в этот раз.

Его слова, сказанные так прямо, создали впечатление законченности, но она все же покачала головой.

– Нет.

– Я ухожу и не вернусь. Ты не переместишь меня обратно, и сама не перенесешься ко мне.

Он воин до мозга костей, она встала на ноги и приготовилась в битве.

– Тебе не нравится, что я вновь заболела. Понимаю. Но у нас получилось что-то сладкое, редкое и драгоценное. Не отказывайся от всего, потому что боишься.

– Боюсь, – повторил он, затем вынужденно рассмеялся. – До смерти перепуган.

– Торин…

– Я мог солгать и сказать, что не люблю тебя, или что очарован другой, например, Камео, или что намереваюсь согласиться на предложение Гадеса. Ты ненавидишь ложь и лжецов, а твоя ненависть только облегчит мне задачу. Но правда в том, что я устал заражать тебя. Устал быть причиной твоих страданий.

– Ты… любишь меня?

– Да.

– Торин…

– Но этого недостаточно, – сказал он и вновь окончательность в его тоне напугала ее.

– Этого достаточно! Вместе мы можем преодолеть что угодно.

– Не можем. И уже доказали это.

– Мы найдем Ларец, – бросила Кили, отчаяние делало ее безрассудной.

– Найдем? – Торин покачал головой. – Нет, я так не думаю.

У нее во рту пересохло.

– Ты совершаешь ошибку.

– Нет. – Проблеск улыбки только подчеркнул его печаль. – Впервые я поступаю правильно. Ты хотела быть первой в жизни мужчины, быть сокровищем, стоящим спасения. Так и есть. Я говорил тебе это. Но пришло время показать, что действия лучше слов. И собираюсь спасти тебя… от себя.

Кили шагнула к нему. Торин был не таким уверенным, каким хотел казаться, потому что отшатнулся и впечатался в дверь.

– Не надо.

Он прав. Не проси. Никогда не проси.

– Пожалуйста, не делай этого, – все равно прошептала Кили. Слова его не остановят. – Мы принадлежим друг другу. Я люблю тебя. Люблю так сильно и хочу всегда быть с тобой. Мне плевать на последствия.

Торин побледнел.

– Этого не произойдет. Кили. Все уже решено.

– Нет. Я отказывать верить в это.

Снаружи струи дождя обрушились на стены. Загрохотал гром. Пошел снег. Это ее ответ. Потому что ее связь с Торином разрушалась.

– Мне жаль. – Он повернул ручку.

Нет!

– Если выйдешь из этой комнаты, я не вернусь к тебе. С нами будет покончено. Как и ты, я устала. Устала уходить и возвращаться.

– Хорошо, – сказал Торин, сдержанно кивнув.

Дождь усилился. Гром загрохотал сильнее, снега стало больше.

– Однажды, ты станешь умолять вернуться к тебе. Поймешь, что совершил огромную ошибку, что мы могли справиться с этой задачей.

– Не стану.

Как Гадес до него, он отказался отступать в своем стремлении уничтожить ее, не удовлетворившись пока каждая ниточка, соединяющая их, не разорвется.

– Торин. Пожалуйста.

Он завел руку назад и схватился за ворот футболки, стянув ее через голову… обнажив грудь, покрытую серными шрамами.

Ее словно ударили. Она отступила, ее колени уперлись в край кровати. Затем рухнула вниз, подпрыгивая на матрасе. Это предательство ее доверия к нему. Символ всего, что вызывала у нее отвращение. Знак, что Торин повернулся спиной ко всему, что они построили.

В два счета связь превратилась в пепел, оставляя ее уязвленной и пустой. Больно, как же больно. Боль сильнее, чем Кили когда-либо была вынуждена вытерпеть.

Без его силы, погода ухудшилась вдесятеро.

– Как ты мог? – прошептала она.

– Самое печальное, что стоит задать другой вопрос. Почему я не сделал этого раньше?

Слезы текли по ее лицу, рот открывался и закрывался, будто Кили пыталась выдавить ответ.

Но он не закончил, продолжая резать ее сердце на куски.

– Сделай нам двоим одолжение и наконец перенеси меня в коробку ожидания. Там я и останусь.

Он открыл и дверь и покинул ее… а вскоре и крепость.

***

Торин сидел в задней части темного клуба, где обслуживали бессмертных, попивая свой восьмой виски с амброзией. У него ужасное настроение. С тех пор как ушел от Кили и попрощался с друзьями… правда это случилось давно. Неделю назад? Месяц?

Вечность?

Кое-какие из реакций товарищей крутились в его голове.

Страйдер: «Чувак. Не будь мудаком. Останься. Мы разберемся с этим. Думаешь, мне легко с женщиной, которая способна надрать мой зад в любой момент, заставляя меня страдать несколько дней из-за демона Поражения? Нет. Но я не зациклился на этом и не оставил ее. За нее стоит бороться. А за твою?»

Сабин: «Тебе нужно врезать по яйцам».

Баден: «Я скучал по тебе, и только нашел тебя снова как ты уходишь? Ты променял свое сердце на ледяную глыбу, пока я отсутствовал?»

Люциен: «Иди туда, куда должен, но я найду тебя и сообщу все новости… нет, не качай мне головой. Любопытство сведет тебя с ума. Однажды ты даже поблагодаришь меня».

Однажды.

Как он ненавидел это слово. Однажды Кили забудет его… если уже не забыла. Однажды она начнет жить дальше. Найдет другого мужчину. Другого любовника.

«Ненавижу его! Кем бы тот не был, он не заслужил ее».

Торин убьет его.

«Нет, я не могу убить его».

Он просто… черт возьми, скучал по ней. По всему в ней. По ее улыбке. По блеску в глазах в зависимости от эмоций. По изменению цвета ее волос. По сочетанию очарования старины с современной яркостью. По ее свирепости. По силе, которую постоянно демонстрирует, даже когда уязвима. По ее сладости. По глупостям, которые говорит. По блестящим идеям, что выдает. По угрозам, которыми сыплет. По тому, как она ответила ему. Как она впервые поставила его выше всего остального. Какой путь она прошла, чтобы защитить его. По царству, которое хотела построить. По ее нраву. По его способности укротить этот нрав.

Она великолепна. Торин мог быть самим собой с ней, не беспокоясь о том, чтобы быть хорошим, причиняющим боль, вызывающим слезы. Она была радостью. Спокойствием. У кого-нибудь еще может быть такое чистое сердце?

Чистое… и разбитое. Из-за него.

Он вспоминал ее бледные, мягкие черты, когда спокойно заявил, что намерен бросить ее. Торин повредил что-то внутри нее. Что-то, что никогда не восстановится. Кили не знала, что он срезал все серные шрамы в тот же день, когда покинул ее… не могла знать. Ему противно было смотреть на самого себя с ними.

Но слишком поздно.

«Я причинил ей боль снова, но просто хотел сделать ее счастливой. Как я мог? Меня следует подвесить за ключицы, побить палкой и кастрировать».

Сегодня он пришел в бар для бессмертных, надеясь утопить чувства в виски. Но все, чего добился, так это сильного помешательства. Кили заставила поверить ничтожному шансу. Заставила его хотеть будущего с ней, несмотря ни на что. Как жестоко с ее стороны. Особенно учитывая, что ей лучше знать!

Безумие превратилось в ярость. Она старше его и мудрее. Если кому и следовало сохранять ясность ума в их отношениях, так это ей. Но нееет. Ей нужно было прийти и запутать все, заставив его думать, что у него могло быть больше, чем он привык. И теперь он должен жить без нее? Без нее?

К черту ее!

Гадес волочился за ней?

Пальцы Торина сжали стакан так сильно, что тот разбился. От острых осколков потекла кровь. Но он едва заметил раны.

Женщина прошла мимо него и попыталась погладить пальцами его щеку. Рыча, Торин схватил ее запястье рукой в перчатке, но не потому что испугался распространения болезни. Мир мог отсосать у него. Но быть с кем-то кроме Кили? Нет. Никогда! Никто другой не сравнится с ней, никого другого и не будет.

Придется забыть ее.

Кто-то сел на стул рядом с ним.

– Уйди. Или пострадаешь, – отрезал он.

– У меня есть ощущение, что я в любом случае буду страдать.

Голос оказался знаком, и Торин поднял голову. Конечно, этого не могло быть… но было.

Это Гален.

Он заслужил это. На самом деле.

– Милая футболка, – сказал Гален.

Торин посмотрел вниз. Надпись на футболке гласила: "Собственность Уильяма". Он пожал плечами. Его не сильно заботило, что надевать сегодня… или это было вчера? Чувак. Ему скорее всего нужно в душ.

Пальцы щелкнули перед его лицом, и ему пришлось вновь сосредоточиться на Галене. У его бывшего друга были те же светлые волосы, те же грубые черты лица. Белые крылья вновь выгибались за широкими плечами. Но казались меньше, чем Торин помнил, они только начали отрастать.

Ненависть должна появится в его груди, но нет. Чувство вины и страдания занимали слишком много места.

Гален погладил перья одного крыла.

– Кронос отрезал их прежде чем заточить меня.

– Бедный. Что ты здесь делаешь? – Торин выпил еще виски, радуясь жжению. – Пришел убить меня? Отлично. Сделай это.

Что угодно лучше чем такая жизнь.

«Будто я действительно живу».

– Я здесь не для драки. Думал отправиться обратно в крепость, когда услышал, что ты бродишь по трущобам. Решил лично удостовериться.

Торин пожал плечами. Это неважно. Когда-то этот мужчина стоял рядом с ним всегда. В каждой войне, в каждой битве, рядом каждый миг во время их перерыва. Они были неразделимы. И Торин мог бы простить предательство, связанное с Ларцом, но не века попыток убить его.

– Теперь ты можешь идти.

Сосредоточенный взгляд Галена остановился на нем, изучая.

– Никогда не видел тебя таким. Таким тоскливым. Когда у тебя появилось влагалище?

Собрался пойти этим путем. Хорошо.

– Не знал, что ты женоненавистная свинья. И ты не знаешь меня. Больше нет. Не притворяйся в обратном.

Он взял еще один бокал их тех, что выстроены в линию на столе.

Гален выбил стакан из его руки.

Торин поджал губы.

– Нет, – сказал Гален. – Я не знаю тебя. Но и ты не понимаешь меня.

– Не хочу и пытаться.

– Ну, а тебе придется. Все это время ты и другие думали, что я сделал это из ревности или злобы, возможно, так и было, частично, но ты никогда не рассматривал факт, что я может быть заботился о Пандоре или думал, что мы совершаем огромную ошибку.

– Пожалуйста. Если это правда, ты мог поговорить с нами.

– Я так и сделал! – Гален ударил кулаком по столу. – Несколько раз. Но никто не послушал.

Он… да, он вспомнил опасения Галена. «Пандора ведь одна из нас, и мы собираемся причинить ей вред? А что мы знаем о Ларце? Что внутри него? До меня дошли слухи… что-то темное, извращенное…»

– Хорошо. Ты невиновен. В этом. Но позже ты снес голову Бадену.

– Все совершают ошибки, – пробормотал Гален.

«Однажды, ты поймешь, что совершил ошибку».

Голос Кили снова раздался в его голове.

Вновь это "однажды".

Не получается справиться с этим. Переосмыслить.

– Я спрошу тебя еще раз, и если не ответишь, то просто начну резать тебя. Что ты на самом деле здесь делаешь?

Гален долго молчал. Еще одна женщина подошла к их столу и остановилась, чтобы запустить пальцы в волосы воина.

– Разве ты не милый, – сказала она. Когда он нахмурился и оттолкнул ее, она перевела свой хищный взгляд на Торина. Мрачное выражение его лица заставило ее ретироваться.

– Я хочу видеть Легион. Желаю, – поправил Гален. – Не могу сосредоточиться без нее. Не могу думать ни о чем кроме нее. Не могу есть и спать. Ничто не имеет значение кроме как заполучить ее, говорить с ней, держать в объятиях, облегчать боль.

На небесах он был главным бабником. Никогда не спал с одной и той же женщиной дважды. Менял их словно носки. Сейчас отчаяние мужчины взывало к безысходности Торина. Рыбак рыбака видит издалека.

– Ты любишь ее, – сделал вывод он.

– Не знаю.

– Ей не очень хорошо после нападения на крепость Неназванных, поэтому Аэрон и Оливия забрали ее куда-то, но я не знаю куда.

Гален провел рукой по лицу.

– Спасибо, что сказал мне.

– Побереги свои благодарности. – Торин подал знак об еще одной порции напитков. – Это не значит, что мы друзья.

– Не льсти себе. Ты – мой враг сегодня, и останешься им завтра.

– Хорошо.

– Хорошо.

Принесли напитки. Но Гален не собирался вставать и уходить. Торин подтолкнул один из стаканов в его направлении. Воин взял его.

Они одновременно осушили бокалы. Вероятно, так бы и продолжилось еще несколько часов, но внезапно их стол окружили миньоны похожие на пауков, которых Торин так любил. Больше чем мог рассчитывать. Лапы с когтями кружили вокруг него, только и выжидая момент для удара.

Торин жестами указал им убираться.

– Уйдите или пострадаете.

– Гадес хотел бы поговорить с тобой, – выдало одно из существ. – Ты не заботишься о его женщине.

– Его женщине! – Торин ударил кулаком по столу, и напитки пролились. – Она моя!

Гален проглотил и рассмеялся.

– Теперь у вас неприятности, господа.

Торин подскочил и покачнулся.

– Хочешь сразиться со мной, хорошо. Но тебе не понравятся результаты.

Глава 33

После первого приступа печали Кили… слишком мягкое слово, чтобы описать ее чувство… появилось ощущение онемения. Что было неплохо. Она ничего не уничтожила. Хотя почти затопила крепость. Но почти не считается.

После разрыва с Торином, ей пришлось отбиваться от Гадеса по крайней мере раз в день. Он навещал ее, где бы Кили не оказалась, ухаживал, как обещал, преподносил подарки. Древние артефакты, оружие, ее любимые блюда, рассказывал о способах, какими бы доставлял ей удовольствие. Прошлой ночью она наконец-то сказала ему прекратить, просто остановиться. С нее достаточно. Между ними никогда ничего не будет. Ему давался шанс, как и Торину, но Гадес упустил его.

Мужчины отстойны.

За исключением остальных Повелителей. Они не отвернулись от нее только из-за расставания с Торином. Приносили завтрак в постель, сидели рядом, пока она плакала, отвлекали, рассказывая истории из своих жизней.

В ее отчаянном положении Кили инстинктивно сблизилась с ними. Они помогали ей, сами того не осознавая, усиливая такими способами, о которых она никогда понятия не имела.

С их поддержкой, она смогла определить местоположение мальчика, о котором беспокоилась Анья. Он жил на улицах Лос-Анджелеса, используя свою способность становиться невидимым в собственных интересах. Но мальчик отказался перебираться в крепость, и Анья не захотела заставлять его, поэтому стала присматривать за ним, как только могла.

Множество раз Кили пыталась найти Ларец Пандоры, но безрезультатно. Она отчаянно надеялась найти Утреннюю Звезду и заставить Торина подавиться своими словами. Но сейчас… сейчас с нее хватит.

Хватит всего.

Ее новый жизненный план: преуспевать ежедневно без слез.

Она упаковывала сумку, готовясь убраться несмотря на новые связи, оставляя свои шахматные фигуры и оригами в виде цветов позади. Слезы обожгли ее глаза, когда она запихивала одно из платьев внутрь с большей силой, чем требовалось. Глупый Торин.

– Так ты планируешь сбежать. Так просто? Держу пари, ты даже не собиралась попрощаться.

Анья. Отлично! Невозможно вздохнуть спокойно. Кили даже не потрудилась обернуться.

– Разве ты не этого хотела? Уильям сказал, что я должна украсть его книгу у тебя, и если останусь, то сделаю это. Ну, возможно сделаю, учитывая, что я фактически ничего ему не обещала.

– А давай я дам тебе страницу из этой книги, на этом и договоримся.

– Хорошо. Как знаешь. Пришли ее мне.

– Разумеется. Я отправлю почтой половину страницы.

– Но ты только что сказала…

– Не волнуйся. Почтовое отделение абсолютно надежно. Ты без проблем получишь свою четверть страницы. Итак, давай вернемся к тому инциденту без прощания. Это совсем не по-королевски, так ведь?

– Меня не заботит.

– А следовало бы. Ты – воин, а не беглец.

Даже воинов ранят, и им нужно время на исцеление.

– Ты в двух секундах от того, чтобы я вырвала тебе позвоночник… через рот.

– Лучше. – Анья подпрыгнула и рухнула на кровать, спихнув сумку на пол. Содержимое, которое Кили собирала целый час, вывалилось наружу. – Ты любишь его, да?

Его… будто Кили нужно было угадать парня.

– Да, но все равно хочу вырвать его черное сердце и съесть у него на глазах.

– Я такое проделала с парнем однажды, – ответила богиня. – В первую очередь рекомендую обжарить сердце на масле. Но знаешь, что? Мы все хотим убить наших мужчин. Это побочный эффект от жизни с альфа-самцом.

Кили вернула сумку на кровать, нагнулась и собрала одежду, оружие и артефакты.

Анья пнула сумку во второй раз.

Глубокий вдох… выдох.

– Я не побоюсь отрубить тебе обе ноги и избить ими до смерти, богиня.

– Как бы смешно это не звучало, но я собираюсь унизиться. Но не ради себя. Ради тебя. Мне понадобятся ноги. – Анья встала. – Упаковка вещей может подождать. Мы уходим и собираемся совершить мерзкие, грязные поступки. Это отвлечет тебя от Торина и вашего расставания. Он выучит урок, который никогда не забудет.

– Я не хочу проучить его. – Ее дар, распознающий ложь, отреагировал. «Я хочу преподать ему урок». – Ну хорошо. Я в деле.

– Великолепно. У тебя пять минут, чтобы одеться как двухдолларовая шлюха, пока я собираю своих любимых тусовщиц. Кайю и Нику. Ох, и Виолу! Забыла, что она вернулась. Будь в фойе и не опаздывай, или мы можем забыть о тебе, поскольку уже напьемся. – Улыбаясь, она выбежала.

Кили потратила целую минуту на раскачивание. Богиня всерьез?

За следующие четыре минуты переоделась в лифчик, усыпанный бриллиантами, и шорты, которые открывали нижнюю часть ее задницы. Этот наряд дополнила пятнадцатисантиметровыми шпильками. А поскольку еще оставалось время, намазала кожу лосьоном с блестками. Но… в фойе никого не оказалось, когда она переместилась туда, и пока тикали секунды, стала задумываться, а не обманула ли ее Анья. Если так, то это станет первым забитым гвоздем в гром самооценки Кили.

Удар ножом в ее уже раненую грудь.

Но потом Анья спустилась летящей походкой в компании трех женщин: Кайей, Никой и великолепной блондинкой Виолой. Все они были одеты еще более открыто чем Кили… в стикини[35]35
  Стикини – приспособление для защиты соска во время загара.


[Закрыть], трусики и подвязки.

Анья покачала кулаком и закричала:

– Команда ух… в сборе!

В этот момент Кили стала связанной с женщинами.

По ее венам потекло столько силы, больше чем она когда-либо чувствовала. Это было опьяняюще и великолепно.

«Как я буду жить без этих людей?»

Мэддокс вывернул из-за угла, но остановился, увидев их. Его челюсть отвисла, а в глазах зажглось веселье.

– Ваши мужчины знают, что происходит?

Кайя тряхнула своими ярко-красными волосами.

– Конечно. Страйдер стащил мой наряд.

– Мой такой удивительный, что я должно быть сшила его собственными руками, – сказала Виола, и она не выглядела как женщина, которую недавно пытали. Виола излучала счастье и беспечность. – Шитье – один из моих многочисленных талантов, я просто уверена в этом.

Она не знала? Ха. Возможно, у нее есть собственная коробка ожидания.

Они поехали в ближайший клуб, нижняя площадка которого предназначалась для неприличных бессмертных. Было мрачно, темноту прорезали только разноцветные всполохи стробоскопа. На стенах висело несколько зеркал. Стояли черные кожаные диваны, где парочки целовались или просто в открытую занимались сексом.

«Я скучаю по Торину. Нет! Не стоит углубляться в эту тему».

Когда они самодовольно подошли к бару, Ника сжала плечи Кили и попыталась перекричать громкую, странную музыку.

– Если увидишь мужчину, который тебе понравится, я сделаю вид, что бисексуалка, и мы сможем сцепиться как маленькие обезьянки. Атласа это не заинтересует… он просто станет настаивать на подробностях.

– Как мило. Спасибо. – Странно, в ее ответе нет сарказма. – Но меня не интересует удовольствие. Хочу только… забыть.

«Если это правда, тогда почему я не воспользуюсь коробкой ожидания? Потому что!»

Кайя понимающе ей улыбнулась.

– Я сама была на твоем месте.

В баре Анья заказала порцию чего-то, что называлось "Раздвинь ножки", и после тоста все осушили свои бокалы одновременно. Коктейль обжег внутренности, но в желудке возникло ощущение, будто она проглотил жидкую радугу с горшками золота на каждом ее конце.

– Еще! – потребовала Кили. И продолжала просить, даже одиннадцать рюмок спустя. Ее разум затуманился, а кости больше не сковывал холод. Онемение начало проходить, но вместо того, чтобы ощутить радугу и золото сильнее, Кили начала чувствовать вспышки боли, ее страдания напомнили о себе. Она проигнорировала их.

– Я великолепна, – крикнула Виола миру, раскинула руки и закрутилась. – Выпей меня!

Через нить связи Кили ощутила крайнее себялюбие девушки, но под ним… Ох, ничего себе, Кили думала, что ее собственная боль огромна. Но Виола так страдала.

– Я такая потрясающая, что это скорее всего незаконно, – сказала Кили, кивнув. – А Торин – ублюдок.

– Юхууу, – заорали девушки.

Кили выпила еще два коктейля.

К ним подошли несколько бессмертных оборотней, улыбаясь так, словно они выиграли в лотерею. Парень посередине, самый высокий, не сводил глаз с Кили.

– Сегодня луна неполная, но бьюсь об заклад, что ты можешь заставить меня завыть, – бросил он.

– Возможно, я смогу заставить завыть тебя дважды, – обратилась Виола к нему.

Но оборотень, не отрываясь, смотрел на Кили.

– Как на счет тебя, сладкая?

– Я тоже могла бы заставить ее завыть дважды, – ответила ему Кили. – Что касается тебя, то дала зарок на счет мужчин.

Он обхватил руками ее талию и сжал.

– Дай мне шанс, чтобы переубедить тебя.

– Я могу передумать, – сказала Виола.

– Не прикасайся без разрешения, – сорвалась Кили. Она попятилась от него, размышляя слишком много, слишком быстро. И просчиталась. Торин смотрел на нее с обожанием и желанием, будто запоминал каждую деталь. Этот мужчина хотел ее, да, но в его глазах отражалась лишь похоть. Он забудет ее через секунду после получения желаемого.

«А я останусь такой же несчастной».

– Тебе следует дать ему разрешение, – сказала Кайя, гладя ее по плечу. По связи от нее исходила жалость. – Не похоже, чтобы Торин в свободном полете.

У Кили перехватило дыхание?

– Что? – он уже двигается дальше? Не потерялся в своей печали, сетуя на собственную глупость? Не скучает по ней также отчаянно, как и она по нему?

Анья отвесила Кайе подзатыльник.

– Он просто собрался в клуб, – сказала она Кили. – Люциен сообщил мне это между делом. Мой милый видел его вчера утром и упомянул тот факт, что Торин деградирует. Он выглядит ужасно и постоянно приходит в бешенство, что никто не может его успокоить.

Торин в клубе. Боится дотронуться до Кили… но не до других? Пьянствует, из-за чего становится безрассудным и невнимательным?

Стены заведения начали трястись.

Когда оборотень прикоснулся к ней во второй раз, она отпихнула его с такой силой, что впечатала в противоположную стену здания.

– Ты – проворная цыпочка, чтобы разметать всех вокруг, – сказала Ника, когда люди отлетели с пути мужчины, врезаясь в других посетителей и в мебель.

Повсюду вспыхнули драки.

– Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросила Ника.

– Абсолютно. Пришла наша очередь командовать в этой школе! – сказала Кайя, подняв кулаки.

Кили стояла на месте, пока девочки приступили к действиям. Виола обрушила на голову мужчины Феи стул. Анья ударила в живот вампира осколком стекла. Кайя засунула руку в огненную пасть Феникса и вырвала язык.

Удар за ударом насилие продолжалось, пока наконец не остались стоять только девушки. Окровавленные и избитые, но остались стоять. Они дали друг другу пять.

– Мы можем идти? – спросила Кили.

У девушек нашлось тысяча тем для разговоров, пока они пробирались к двери, и каждый начинался со слов:

– Ты видела, как я…

Снаружи холодный ветерок ласкал разгоряченную кожу Кили.

– Ваше величество? – раздался женский голос.

Кили осмотрела пространство. Золотое сияние луны разбавлял белый свет фонарей, освещая прекрасную женщину Фею со светлыми волосами и большими голубыми глазами. Общие черты у всех представителей этой расы.

Девушка кинулась вперед и официально поклонилась, как следует только перед наиболее почитаемыми членами королевской семьи.

– Воин Гален попросил передать вам сообщение. Он сказал, что вы щедро отблагодарите.

Сообщение?

– Говори.

Дрожа, Фея произнесла:

– Гадес схватил его. Его и Торина. И заточил их.

– Что? – другие девушки воскликнули в унисон, их хорошее настроение резко испортилось.

Затряслась земля, как и до этого стены клуба. Торин у Гадеса? Хочет использовать его против нее?

Неважно, как Торин глубоко ее ранил, она не желала, чтобы его пытали. Мысль, что ему нанесли хотя бы царапину, до сих пор приводила ее в бешенство.

– Отдайте девушке одну из куч золота из моей комнаты. Я вернусь, – объявила она. Затем переместилась прямо к Гадесу.

Он был в своей спальне, в той крепости, которую построил в Царстве Крови и Теней, а не в той, что украл у Люцифера. Постель окружал балдахин, но Кили знала, что он там, потому что слышала его низкий и соблазнительный голос. И женский стон удовольствия.

Как мило. И он забыл про Кили.

Стены дворца задрожали, когда она во весь голос закричала:

– Гадес. Нам нужно поговорить.

Женщина шокировано ахнула. И мужское ругательство.

Затем шорох двигающихся тел.

– Хватит с тебя, Талия, – сказал Гадес, затем отодвинул занавес в сторону и встал у кровати. Он задернул балдахин прежде, чем Кили смогла увидеть его партнершу.

Волосы Гадеса торчали во все стороны. Он был без рубашки, демонстрируя мускулы. Штаны надел, но не застегнул. Его щеки раскраснелись, тело покрывали следы царапин и укусов.