Текст книги "Темнейшее прикосновение (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Торин не упустил ни одной детали.

– А ты сплёвывала или глотала? Не обращай внимания. Не отвечай. Твои сексуальные предпочтения не влияют на эту ситуацию. Я был бы благодарен, если бы ты сконцентрировалась.

Щеки Кили вспыхнули жаром.

– Я говорила не об этом!

– Эй, я здесь не для того, чтобы судить. Я здесь, потому что надеялся… – Он запнулся, ощутимое чувство изумления уплотнило воздух, который никогда полностью не терял вони немытых тел и грязи.

Что происходит?

– Ты надеялся… что? Помочь Мари? Ну, слишком поздно. Ты не помог. Она ушла, и… – Подбородок Кили задрожал так сильно, что ей еле удалось произнести следующие слова. – И некто должен заплатить. Несколько некто.

– Поверь мне. Я… – щелчок… – расплачиваюсь. – Его последнее слово сопровождалось стоном ржавых петель. Затем… послышался стук шагов?

Кили нахмурилась в замешательстве. Он только что…

Сбежал!

Кили вскочила на ноги, уронив заточку. Перед ее камерой стоял Торин, с его плеча свисал рюкзак. О-о… мой. Он был всем, чего могла желать девушка… и даже больше. Высокий наемник и вышколенный хладнокровный убийца. Моё любимое. Моя слабость.

Она провела столетия, не видя ни одного человека… ни к кому не прикасаясь.

Почему Торин оказался таким великолепным? Его волосы были снежно белыми, а брови и ресницы – полночно темными, контраст чувственного восторга.

Но, ох, его глаза… они являлись самой поразительной особенностью. Цвета редчайших изумрудов, что переплетались с различными оттенками зеленого, и без единого изъяна.

Нервные окончания, которые Кили считала давно умершими, возродились к жизни и затрепетали. Рот наполнился влагой. А кровь в венах превратилась в раскаленную лаву.

Подойди ближе… прикоснись к нему…

Определенно нет… ну, может быть. Ворот его рубашки был разорван, из-за чего материал оголял массивную, мускулистую грудь, полностью исцелившуюся после импровизированной само-операции. Попробовать на вкус…

– Как ты сбежал из темницы, откуда нельзя сбежать? – потребовала ответа Кили. Я лишена этого. Вот и все. Может только муравьед оказал бы на неё тот же эффект.

– Секрет, о котором я забыл, – ответил Торин.

– Это не ответ.

– И не должен быть. – Торин оглядел ее с ног до головы ошеломляюще интенсивным взглядом – агрессия в чистом виде. Его зрачки расширились, чернота быстро поглотила зелень.

Изысканнейшее затмение. Вызванное… похотью? Неужели этот плохой парень находил ее привлекательной, несмотря на все странности?

Кровь в венах Кили вскипела желанием.

А как же его преступление?

Кипение уменьшилось до состояния медленного нагрева.

– Лучше тебе бежать пока можешь, воин.

– А то, что, принцесса?

– Испытаешь страшные муки.

Торин щелкнул языком по зубам. Борется за спокойствие, которое так легко изображал до этого?

– Я предупрежу тебя раз. И только раз. Никогда не угрожай моим друзьям. Сделаешь такое и я убью тебя. Я не буду этого хотеть, и даже возненавижу себя потом, но я это сделаю. Понятно?

О-о, да. Она понимала.

– Ты еще больший защитник, чем я думала.

На какое-то мгновение, Кили ощутила острейшую ревность к его друзьям.

Этот мужчина безудержно любил их всем сердцем. Со смертью Мари… бритва в груди режет меня… в мире не осталось никого, кто стал бы защищать Кили.

Не то, чтобы ей нужна была защита. Я есть, и всегда буду, пороховой бочкой, не имеющая себе равных. Но с радостью приветствую подобный жест.

Торин затряс решетки.

– Я сказал, ты меня поняла?

Такой свирепый…

Кили глубоко вдохнула: мускусный запах его кожи должен был стать долгожданным отдыхом от вечности зловония, но мурашки, что покрыли кожу рук, разозлили ее. Если бы он был любым другим мужчиной, Кили назвала бы реакцию животным влечением.

Но он не был. И если бы Кили обладала слабой волей, она бы поддалась желанию и подошла ближе.

Она бы вспомнила как это чувствовать себя женщиной, а не узницей.

Но Кили являлась Красной Королевой и не обладала слабоволием.

Она напрягла ноги и осталась на месте. Мужчина тревожил ее. Взяла на заметку. И не было причин ухудшать ситуацию, заигрывая с искушением.

Столь прекрасным искушением.

Ничто не остановит ее перед местью за Мари.

– Кили, – позвал он. – Обрати внимание на меня.

Приказы?

– Еще раз скажешь, что мне делать, и я вырву тебе позвоночник через рот.

Торин даже не моргнул.

– Это сложнее чем ты наверное думаешь.

– О-о, я знаю. Для этого нужен опыт – который у меня имеется. В избытке.

Опять, даже не моргнул.

– Высокомерие никого ни красит.

– Я не высокомерна. Я говорю правду. – Успокойся. – Вот как я это понимаю, воин. Однажды я поклялась обижать тех, кто обидел меня, и ни разу не солгала. Особенно себе. – Кили приподняла подбородок, понимая, что является олицетворением упрямой женщины. – Ты, Торин, обидел меня.

Он уныло вздохнул, но глаза его засверкали азартом. Контраст смутил ее.

– Значит, начинаем войну? – спросил он.

Кили ответила холодной улыбкой.

– Мы уже воюем, воин.

– В таком случае, мудро было бы убить тебя прямо сейчас.

– Пожалуйста. Попытайся. – Ему придется открыть ее дверь, так же как он отворил свою… то что она пыталась сделать тысячу раз. Как он сделал то, чего я не смогла?

Торин нахмурился.

– Ты правда думаешь, что такая женщина как ты сможет меня победить?

Женщина, как я? Что это значит?

Капельки гнева прокатились через неё.

– Я убивала мужчин больше и лучше тебя.

– Больше, возможно, но лучше? Сомнительно, учитывая, что нет никого лучше.

Ему определенно шло высокомерие.

– Слышал о Тифоне, предполагаемом отце всех чудовищ? Наполовину дракон, наполовину змей. И все такое. Зевс любит хвастать победой над ним, но именно я разорвала Тифона на тысячи кусочков и засунула под гору. А знаешь почему? Потому, что он нахмурился когда я проходила мимо.

– Скучно, – ответил Торин.

Ее позвоночник напрягся.

– Ты недооцениваешь своего противника. Фатальная ошибка, которую допустили столь многие до тебя. Ты мог бы спросить у них об этом опыте… но все они мертвы.

Торин перевел взгляд с замка на двери на рану на ее руке. Наконец, он произнес:

– Ты оплакиваешь потерю своей подруги. Я сделаю тебе поблажку. В этот раз. Второго раза не будет.

Ах, неужели большой плохой воин думал, что это мило?

– У тебя есть выбор. Остаться в этой реальности либо уйти. Очень скоро наступит день, когда я разрушу всю эту тюрьму. И в момент, когда это сделаю, я приду за тобой. Если останешься, мы завершим наши дела здесь, в этой реальности. Это я тебе обещаю. Если нет, я найду твоих друзей и начну с них.

Торин ударил по решетке.

Темпераментный, вспыльчивый.

По телу Кили прошла дрожь.

– Ты не сможешь меня победить, Кили. Зачем ввязываться в битву?

Не обращая внимания на его фамильярность, она ответила:

– Предлагаю тебе использовать оставшееся время твоей жизни на установку ловушек для меня. – Что бы он не сделал, он проиграет. Но попытки помогут ему почувствовать себя лучше из-за предстоящего поражения. Или нет. Скорей всего нет.

Торин прищурился.

– Очень хорошо. До следующей встречи… ваше величество. – Бросив последний взгляд, что к ее ужасу, заставил Кили задержать дыхание, он покинул подземелье.

***

Кили работала с дьявольским рвением, вырезая и выколупывая последний серный шрам. Для тебя, Мари.

Она бы уже закончила, если бы постоянно не думала о Торине…

Ненавижу его!

И все же Кили не могла не думать, будут ли его блондинистые локоны такими же мягкими на ощупь как выглядят. Будут ли его нечестивые губы ощущаться твердыми или мягкими. Будет ли обжигать его бронзовая кожа, так хорошо, а сильные мышцы сжиматься каждый раз, когда она к нему прикоснется.

Все ее тело затрепетало. Плохая Кили. Плохая! Но после всех страданий, она заслуживала удовольствия. И действительно, Торин должен ей немного…

Ни в коем случае. Даже не думай об этом.

Торин вечно будет запретным плодом, и не важно насколько отчаянной она стала. Он красив, нельзя отрицать, но Кили должна смотреть на все в перспективе. Взгляните на Гадеса.

На несколько дюймов выше Торина, с силой, которую она никогда не видела в другом.

Черные волосы в вечном сексуальном беспорядке и обещание дикого плотского наслаждения, которое он идеально мог доставить, в полночных глазах.

И все же Гадес с одинаковым успехом мог снять с любовницы и кожу и одежду.

Кили, королева, которая никогда не знала любви, была беспомощна против его привлекательности. Она в него влюбилась. Сильно. Испепеляющий роман расцвел и длился столетиями.

– Ты так могущественна, любимая, – однажды объявил он. – Но эта сила нестабильна. Ты можешь ненароком навредить мне… если мы не наложим на тебя защиту и приглушим худшие из твоих способностей. Только тогда я буду в безопасности от тебя. И я хочу быть в безопасности. Я хочу провести с тобой вечность. Разве ты этого не хочешь?

Она любила его и соглашалась с ним. Ее силы были нестабильны.

Когда эмоции брали над ней верх, случались плохие вещи… в независимости от сезона, погода отвечала соответственно.

Цунами. Ураганы. Полярные вихри. Торнадо. Пожары. Если бы мужчина, за которого она собралась замуж, пострадал из-за нее, Кили захотела бы умереть.

Когда она заметила, что Гадес мог бы обезопасить себя от ее могущества, покрыв серными шрамами себя, и нивелировав ее власть над ним лично, он ответил, что народ его никогда не будет в безопасности, и она не может ожидать, что все под его командованием, пойдут на подобные меры, или могла?

Так обоснованно.

Такой манипулятор.

Гадес, самый яростный воин в истории, мужчина под командой которого, находились сотни демонических армий, и без преувеличения повелитель ада, боялся, что силы Кили станут большими чем его собственные, вот и все. Он просто не мог этого вынести.

Но не шрамы стали худшим из его преступлений. Ослабив ее, Гадес продал девушку Кроносу – за бочку виски.

Существуют две вещи, которые я никогда не забуду. Совершенные против меня преступления… и моё могущество.

И Гадес заплатит сполна. Кили собиралась отрезать его голову и выскрести мозг. Я думаю о внутренностях тыквы на Хэллоуин.

Она обустроит магазинчик на низшем уровне небес позволит каждому, кого Гадес обидел, приходить и использовать его череп как туалет.

К слову: магический.

Кили зашипела, когда заточка пронзила руку насквозь. Шатаясь, она поставила оружие в сторону и подняла только что срезанный кусок заклейменной кожи. Пока кровь стекала на пол, Кили изучала руку на свету. Вернется ли этот последний шрам?

Она ждала, минуты текли одна за другой. Кожа начала срастаться… без шрама! Она… сделала это? Преуспела?

Не может быть…

Кили прижала руку к груди, где беспорядочно стучало сердце. Я снова я? Века работы, наконец-то закончились? Она кое-как поднялась на ноги, ожидая, что внезапный поток силы ударит в нее в любую… секунду… но ничего не произошло.

Так сильно по ней скучаю.

Кили, также, ожидала всепоглощающего чувства триумфа, но… его она тоже не чувствовала. Решительность наполнила ее, не оставляя места ни чему другому. Ей еще столько предстоит сделать. Убить Торина. Убить Кроноса. Убить Гадеса.

Оплакать Мари.

Кили всунула кусок кожи, который только что срезала, в карман того, что осталось от ее платья. Мой трофей. Придется быть осторожной и не прикоснуться к нему, поскольку сера ослабит ее при контакте. Но Кили не могла выбросить его и позволить, чтобы кто-то нашел его и, возможно, использовал против нее.

Кили направилась к решетке своей клетки, каждый шаг увереннее чем предыдущий, а ум более ясный. Она попыталась вытолкнуть чистейший поток энергии – металл мгновенно подался.

Я на самом деле снова стала собой. Головокружительное ожидание заменило решительность, и не сбавляя шага, Кили подняла Уилсона.

– Если бы ты остался со мной, – сказала она ему, – я бы тебя защитила. А так? Забудь об этом. – Сжав кулак, она обратила булыжник в пыль и сосредоточилась на камере Мари. Еще одним потоком силы, она раздвинула решетку.

Клетка была того же размера, что и у Кили, только стены гладкие и не запачканы кровью. В центре находилась насыпь грязи, размером с гроб.

Ее пронзил гнев… и как всегда бывало, из ее пор вырвались разряды молний, потрескивая вокруг. Да! Так! Через секунду, порыв ветра поднял ее с земли: ее кожу начало покалывать, а кровь заиграла в венах, пока Кили порхала в воздухе.

Все подземелье начало сотрясаться, с потолка посыпались пыль и мусор. Слишком быстро, престарелые стены не смогли выдержать такой хаос. Одна за другой, они начали рушиться, сминая решетки на дверях, потом все рухнуло, потолок треснул и упал.

Ни единый кусочек камней или бетона не осмелился задеть Кили.

Спокойно… соберись… не хочу уничтожить всю реальность.

По крайней мере пока.

Глубокий вдох… выдох… Колебания медленно затихли, потом прекратились, пыль постепенно осела. Кили опускалась все ниже и ниже, от темницы вокруг нее не осталось ничего кроме кучи мусора. Она приземлилась на скалу, ветер заиграл с ее волосами.

Закрыв глаза, Кили наслаждалась первым глотком свободы за вечность. Из-за стены облаков выглянуло солнце, лаская ее лицо, не смотря на зимнюю стужу. Великолепно.

Услышав хруст ветки, Кили повернулась, всматриваясь в окружающий лес. Почерневшие деревья, выжженная земля. Запах дыма и пепла.

Добро пожаловать в Реальность Выплаканных Слёз, куда приходит умирать счастье.

Если шел дождь, который не имел отношения к эмоциям Кили, затопляло всю реальность. Она потеряла счет тем разам, когда почти тонула в своей клетке.

Когда-то дом Кроноса, в настоящее время этот мир принадлежал Неназываемым, расе существ настолько кровожадных и подлых, что почти никто не осмеливался произносить их имя.

И все же Неназываемые боятся произносить мое имя.

Кили улыбнулась, понимая, что любой при взгляде на нее решил бы, что она чистое зло. И был бы прав.

Бедный Торин.

Кили сделала все возможное, чтобы он остался здесь, если только не убьет ее, чтобы спасти друзей от ее сумасшествия. А значит, он где-то здесь, ждет.

Предвкушение…

Не нужно горячиться. Это обязанность.

Кровавая, кровавая обязанность.

Начала формироваться идея. Вскоре, Гадес отправит к ней своих миньонов. Каждые несколько недель, они приходили, чтобы проверить и убедиться, что Кили остается узницей. Будет весело наблюдать как они погрызут Торина. Он будет корчится в муках агонии, а миньоны заболеют. Потом, Кили сможет отрубить им всем головы.

Идеальный конец для её многочисленных врагов. Все решено.

Ладно. Уже ничего не поделаешь. Я в нетерпении.

Глава 3

Чувак. Красная Королева, недоверчиво размышлял Торин. Не удивительно, что бессмертные на небесах лишь шептались о ней. Сумасшедшая? Жестокая? Черт, да. Они, наверняка, предполагали, что произношение ее имени в вслух возымеет эффект приманки и в самом деле призовет ее.

Теперь, по крайней мере, он начал понимать почему её так называют. С таким могуществом, она могла уничтожить целую армию одним щелчком пальцев, а потом еще одну.

И эта женщина, угрожала моим друзьям. Моей единственной семье.

Серьезно. Чууувак.

Демон вздрогнул.

Спрятавшись за корявыми ветками дерева, покрытыми шипами и хрупкими листьями, что цеплялись в него настоящими зубами, Торин, словно разбойник, издалека наблюдал за Кили и был полностью ошарашен ею.

Она стояла на месте, пока обломки темницы дождем осыпались вокруг нее, и не получила ни одного ранения.

Хотя, не совсем верно. У нее была повреждена рука. И все же. Кили разрушила всю тюрьму, как и обещала, и, кажется, даже пальцем не пошевелила, чтобы это сделать.

На что еще она способна?

Что-то зашевелилось внутри него. Та самая ярость, которую Торин привык чувствовать на поле боя. То самое ощущение, ради которого он когда-то жил… и уже не надеялся испытать снова.

Торин улыбнулся.

Идиот!

Возможно эту битву, он не сможет выиграть.

Хоть кто-нибудь сможет? Если бы Торин не освободил всех остальных заключенных на пути к выходу, все они сегодня погибли бы. Было бы ей до этого дело?

Определенно нет.

Говоря о заложниках… один из мужчин показался Торину знакомым. Изможденный, но знакомый, он пробудил в Торине чувство гнева. Торин не смог определить его… а потом, и найти.

Хотя больше это не имело значения. Перед Торином была большая угроза. Во многих отношениях.

Он потерял счет разам, когда почти возвращался к Кили. Не для того, чтобы навредить или накричать, как ему хотелось, а просто, чтобы снова увидеть, и подразнить. Чтобы вымолить у неё прощение.

Чтобы доказать, что она не так сногсшибательно великолепна, как он помнил. Обрубить глупое притяжение, невидимый шнур, который постоянно убеждал приблизиться. Просто чтобы… быть с ней.

Насколько это глупо?

Я должен ее убить.

Когда Торин представил могущественную, храбрую красотку мертвой, в могиле, его грудь пронзил укол раскаяния.

Черт возьми! Он не должен чувствовать противоречия на счет ее судьбы. И Торину не нужно было напоминать об её угрозах его семье.

Время для небольшого отрицательного подкрепления[3]3
  Отрицательное подкрепление – психотерапевтический прием, с помощью которого решаются следующие задачи: 1) формирование нового стереотипа поведения; 2) усиление уже имеющегося желательного стереотипа поведения; 3) ослабление нежелательного стереотипа поведения; 4) поддержание желательного стереотипа поведения в естественных условиях.


[Закрыть]. Торин сжал пальцы вокруг толстой ветки дерева сбоку, позволяя листве пировать на нем.

В кожу впились бритвенно-острые листья, а с ладони закапала кровь.

Листья, словно пираньи, начали неистово пожирать его плоть, не оставляя ничего кроме костей. Когда Торин отодвинул руку, больно было как в аду.

Он не волновался о том, что растение распространит заболевание… через несколько часов оно погибнет.

Пока исцелялась рана, Торин более пристально изучал Кили. И предельно ясно понял две вещи. Отрицательное подкрепление не помогло: желание убить ее странно отсутствовало. А желание свалить ее в испытании на прочность возросло. Испытание на прочность – то, что надо.

Чувственные, широко распахнутые глаза, словно вечность манили мужчин затащить ее в кровать.

Раздень меня, говорили они.

Сделай со мной все, что хочешь.

Хоть волосы ее были заляпаны грязью и спутаны, пряди сверкали ярким кобальтово-синим цветом в тусклом свете солнца.

Красные, эротически – пухлые губы: чтобы иметь такие женщины готовы были платить огромные деньги… а мужчины могли отдать целое состояние лишь бы их поиметь. Ее кожа была безупречно чистой, как лед, и тоже с голубым оттенком.

Необыкновенная.

Живая, дышащая Фея Драже[4]4
  Фея Драже – партия из балета Чайковского «Щелкунчик»


[Закрыть], Подземное издание.

Реплика из саундтрека к порно.

Торин застонал.

Только не это. Все что угодно, только не это.

Столетия назад, Торин проводил большую часть времени обхаживая каждую женщину, которую встречал… в своем уме. И он был хорош. Бог среди мужчин. Нечем не похож на того слишком грубого солдата, который не мог скрепить сделку.

Он брал своих любовниц возле стоя, на журнальных столах и на земле, как дикое животное, и им это нравилось.

Мой «стартовый» наркотик [5]5
  «стартовый» наркотик – одурманивающее (нередко слабое) вещество, с регулярного приема которого начинается привыкание (наркозависимость).


[Закрыть] , открыл двери, в которые я никогда не смогу войти, дразнил меня тем, чего у меня никогда не будет.

Кили подняла руку и вытянула указательный палец. С кончика пальца вырвалась молния и расколола небо. Девушка не упала и даже не пошатнулась. Она просто улыбнулась.

Что, черт возьми, она такое?

Болезнь ударился о череп Торина, безрассудно стремясь убраться от девушки подальше.

На этот раз Торин согласился с демоном. Воевать с Кили – не просто схватить и ударить, как он того ожидал. На это потребуется время. Время, которого у Торина не было. Камео с Виолой сами себя не найдут.

И не нужно забывать о необходимости найти и уничтожить ларец Пандоры. Это единственная вещь в этом, да и любом другом, мире, способная убить их с друзьями одним махом.

Или так он думал.

Хоть Торин не издал ни звука, Кили повернула голову в его сторону. Она впилась в него льдисто-голубым взглядом и прищурилась. Не смотря на разделяющее их расстояние… примерно сто ярдов… Торин почувствовал себя так, будто получил удар в живот.

И ему это понравилось.

Просто убей ее и уходи.

– Прячешься? – спросила Кили. – Я в тебе разочарована.

Проклятие. За то время, что они находились вдали друг от друга, Торин так и не приобрел иммунитета к ее голосу, в котором слышалось обещание неземного наслаждения. Хотя это вряд ли имело бы значение. Она была одета в грязное, порванное платье, с оторванными рукавами, и потертым подолом на уровне бедер, и все ровно выглядела совершенно сексуально в стиле Тарзана и Джейн.

Торин шагнул в луч света.

– Ну, мне любопытно. Как тебе удалось снести целое здание? И почему ты ждала так долго, чтобы это сделать?

– Торин, Торин, Торин. – Шикнула она. Не смотря на показное спокойствие, ее глаза сверкали ненавистью. – Ты одержим демоном. Ты убиваешь людей простым прикосновением. Сомневаюсь, что использование моих секретов против меня, выходит за пределы твоих знаний. Ты поймешь, если я откажусь отвечать?

– Конечно. Но с такими способностями, я удивлен, что так мало народу знает о тебе.

– Я редко оставляю выживших. Так меньше сплетен. – Кили оглядела его раз… другой… во второй раз более медленно. Она облизнула губы, заставив Торина подумать…

Нет. Не подумать.

Он уже был твердым, как сталь.

Даже Камео, великолепная хранительница Несчастья, не влияла на него так сильно… и так быстро… а они встречались несколько месяцев.

– Хочешь сделать девушке одолжение? – спросила Кили. – Расскажи, как ты открыл дверь своей клетки. Тюрьма была создана, чтобы подчиняться Кроносу, а ты, Повелитель Преисподней, не он.

Торину понадобилось лишь секунда, чтобы отомкнуть дверь, и ему хотелось пнуть себя за то, что не сбежал раньше. Как он мог забыть, что Кронос поместил в его грудь Ключ-ото-Всего? Который может открыть любую дверь, в любое время и где-угодно.

– Никаких одолжений, – ответил Торин. – Не сегодня.

Нападай на нее. Сейчас!

– Конечно. – Кили улыбнулась, и хоть она всего лишь злобно показала зубы, Торину показалось, что девушка нашла магическую кнопку, напрямую подключенную к его репродуктивной системе.

Для настойчивого, испепеляющего возбуждения, нажмите здесь.

Торин отступил на шаг. Это не она. Не может быть она. Хобби обычно отвлекали его от ненужных желаний, но сейчас у него не было доступа к компьютеру или видеоиграм, или кухне, фотоаппарату и бильярду, или к шахматной доске, колоде карт и тысяче других вещей.

И, ладно, ого. По-видимому, не думая о сексе, не пытаясь заняться сексом и вообще не занимаясь сексом, Тор оставлял себе кучу свободного времени.

И даже если это не она… правда, правда не может быть она… Торин не мог остановиться и не представлять ее в одежде наложницы. Сверкающий бюстгальтер. Конечно же, голубой, в пару к штанишкам из органзы. Без трусиков.

Торин представил, как толкает ее на колени и требует заглотить каждый пульсирующий дюйм его плоти.

В конце концов, у нее есть эта склонность к глотанию.

Она с легкостью ему повинуется… не может прожить больше ни секунды, не испробовав его вкуса… открывает ротик и глубоко вбирает его в себя. На всю длину, пока не добирается до самого основания. Кили стонет от восторга, и звук, вибрируя вдоль плоти, увеличивает его наслаждение.

Да. Так. Именно этого он и хотел.

Торину пришлось сжать зубы от великолепия ощущений, что проносились сквозь него. Тоска по тому, чего у него никогда не будет… и чего желать не стоит. Жар. Ускоренное сердцебиение.

Хватит. Прекрати!

Неужели Мари нечему его не научила?

А Камео? Она никогда прямо не говорила о том, что ей не нравится их договорённость, но Торин чувствовал её эмоции – словно ещё одну сущность в комнате. У Камео были потребности. Она хотела, чтобы любовник к ней прикасался. Ласкал и гладил. Разминал. Утешал. Сжимал и мял… заполнял. Потребности, которые он не мог удовлетворить.

Его предназначение – извечно разочаровывать.

Кроме того, эта женщина собиралась его убить. А если не самого Торина – то его друзей. За преступление, которого он не совершал. Это не было простым недоразумением, которое можно разрешить сердечным разговором.

Кили развела руки в стороны, мол, посмотрите, какая я клёвая.

– Я сделаю тебе одолжение и позволю выбрать, как всё произойдёт. Что предпочитаешь? Чтобы я вырвала твои руки, или заставила собственноручно вытащить все органы?

Каким-то образом, она казалась ещё спокойнее, а пламя её ненависти – ещё жарче.

– И как ты собираешься проделать либо одно, либо другое, если не можешь ко мне прикоснуться?

– Зачем рассказывать, – ответила она, – если я могу показать. Внимание спойлер: мой следующий трюк пнёт по яйцам предыдущий.

– Пнёт по яйцам? – если бы не убийственная ярость, то Кили была бы идеальной женщиной. – Настоящая королева не выражается подобным образом.

– Эта – выражается.

Через мгновение земля ушла у него из-под ног. Нет, не так. Не ушла. Торина подбросило, и он завис в воздухе. Его руки растягивало в стороны всё сильнее… и сильнее… пока не вывернулись плечевые суставы.

Кожа начала рваться, везде отзываясь острой болью. В любой момент он мог потерять обе руки.

Но что самое извращённое во всём этом? Торину нравилось давление. Он упивался им.

– Как ты это делаешь? – спросил он, тяжело дыша.

Она послала ему воздушный поцелуй.

Жесть. Прелюдия для воинов.

Я больной на всю голову. Ха-ха.

– Сейчас, – ответила Кили, – ты испытываешь крайнюю степень беспомощности. Ту же беспомощность, которую должно быть чувствовала Мари, пока лихорадка грабила и расхищала ее иммунную систему.

Забудь о давлении. Торина душила вина.

Подбородок Кили задрожал.

– Она плакала из-за тебя воин. Клянусь тебе, иногда я все еще слышу ее рыдания.

Торин плотно зажмурил глаза.

– Тогда, сделай это. Прикончи меня. – Он это заслужил. Кили будет удовлетворена, а его друзья спасутся от ее гнева.

– Так скоро? – спросила она. – Нет. Мы только начали.

Давление немного ослабло.

– Давай! – крикнул Торин, когда зажили его раны. – Чего же ты ждешь? Больше такого шанса у тебя не будет.

– Вообще-то, у меня будет столько шансов, сколько мне захочется.

– Ты настолько уверена в своих способностях?

– Возможно, я настолько уверена в нехватке способностей у тебя.

Издевка обожгла так сильно, что Торин мог использовать немного алоэ вера, чтобы успокоить свою душу. Всегда на лавке запасных, никогда – в игре. Придав голосу беспечности, он сказал:

– Я был с тобой милым из-за твоей потери и всего остального…

– Это все твоя вина! – выплюнула Кили, снова увеличивая давление.

– …но моя доброжелательность официально закончилась.

Внезапно лесом пронесся звериный рев, прервав начало длинной, бессвязной речи, что не имела бы никакого смысла, кроме отсрочки, и дал Торину возможность придумать выход из ситуации.

Торин упал, рухнув на землю. Пытаясь восстановить дыхание, он вскочил на ноги. Позади него трещали ветки. Ветки деревьев ударялись друг об друга. Послышался очередной рев, в этот раз громче, ближе.

Что-то направлялось в их сторону… и быстро.

Торин находился в этих лесах несколько дней и не увидел ни единого признака жизни. Ну, кроме плотоядных растений. Теперь это?

Он взглянул на Кили. Она, уперев руки в бедра, всем своим видом показывала рассерженную женщину. Смешная штука. Даже это было сексуально.

В попытке прочистить мысли, Торин стукнул себя по голове, и это в самом деле помогло. Он обхватил ладонью кинжал, который взял из дома, и приготовился встретить нового противника.

Окруженное облаком пыли, появилось создание. Обрушилось осознание – это Неназываемый. Наполовину человек, наполовину зверь.

На голове, вместо волос, извивались и шипели змеи. А вместо кожи, его тело покрывало то, что напоминало обугленные остатки меха.

Над его нижней губой торчали два длинных, как сабли, клыки, достигающие подбородка. И хоть руки твари были человеческими, ступни оказались бритвенно-острыми копытами.

Неназываемый окинул Торина взглядом, запоминая каждую деталь, и облизнул губы раздвоенным языком.

– Моё.

***

Кили изучала своего нового противника. Такая уродливая тварь. Должно быть, Неназываемый услышал падение тюрьмы и прибежал проверить, что стряслось.

Теперь он, казалось, собрался хорошенько отужинать Торином.

Ставай в очередь. Кили может и не была плодоядным животным, как Неназываемый, но тоже хотела укусить разочек… или десять.

Прекрати заигрывать с идеей соблазнения и дерись! Кили подумала о том, сколько раз это существо вместе с родственниками врывалось в тюрьму, неистово пыталось прорваться сквозь решетки и устроить банкет из заключенных.

Хоть твари никогда не прорывались за решетки, иногда они успевали схватить тех, кто подходил слишком близко; Кили слышала ужасающие плоды их трудов. Крики.

Так и не услышанные мольбы о милосердии. Победоносное радостное кудахтанье.

Месть будет страшной.

Кили приготовилась нанести свой первый удар, но, пролетев через пыль, Торин кончиком кинжала перерезал горло твари… а потом исчез. Куда он пропал? Должен быть где-то поблизости. Согласно Галену, Торин был не из тех бессмертных, которые могут перемещаться.

Оставшись стоять на ногах, Неназываемый быстро исцелялся и все сильнее злился.

Снова появился Торин и ударил – снова и снова и снова – с каждым разом нанося все больше урона. Неназываемый пытался схватить его. Ключевое слово: пытался. Торин выказывал волнение, но не страх, и всегда резко уклонялся в идеальный момент.

Хоть Кили ненавистно было признавать, но мастерские навыки воина впечатлили ее.

Проблема была лишь в том, что он не вступал в реальный контакт с тварью и не наносил прямых ударов. Он даже ногами не бил. Намерился предотвратить чуму? Даже среди мерзких Неназываемых?

Может он и правда чувствовал вину за то, что сделал с Мари… Кили прижала руку к животу, пытаясь замедлить внезапный приступ тошноты… но это не изменит его судьбу. Не может.

У Кили было только одно смягчающее качество: ее честность. Раз пообещала, что убьет его, значит так и сделает.

Неназываемый ударил Торина когтями, и в этот раз Кили восприняла это как личную обиду.

Торина убьет она. И никто другой. Любой, кто хотя бы подумает о том, чтобы навредить ему, автоматически подпишет свой личный смертный приговор.

– Я дам тебе пять секунд форы, – крикнула она Неназываемому. – Предлагаю тебе бежать… быстро.

Создание замерло, услышав звук ее голоса. Черные глаза метнулись к ней и прищурились.

– Ты.

– Четыре. – Кили распушила свои волосы. – Уверена, ты слышал слухи о моей любви к внутренностям и отвращению к проявлению милости. Ну, уверяю тебя, это все правда. Просто спроси у своего брата. Ох, подожди. Ты же не можешь. Он подошел к моей клетки и я его выпотрошила. Три.

Торин взметнулся в воздух и выколол Неназываемому глаз. Послышался болезненный рев. Тварь, наконец-то, зацепила лапой Торина и ударила того в грудь. Торин взлетел над тем, что осталось от разводного моста и рухнул в ров с мутной водой.

Смертный приговор подписан, запечатан и скоро будет исполнен.

– Два. Один.

– Всегда считал, что бы будешь вкусной, – прорычал зверь, возвращая свое внимание к Кили. Он шагнул в ее сторону, и хоть между ними было около сотни ярдов, в следующее мгновение Неназываемый стоял перед ней. Он возвышался над Кили, смрадное дыхание овевало ее лицо, заставляя гореть кожу. – Наконец я узнаю, был ли прав.