Текст книги "Темнейшее прикосновение (ЛП)"

Автор книги: Джена Шоуолтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

– Добро пожаловать в мое королевство, солнышко.

***

Баден держал Пандору за шею, ее ноги болтались над полом и норовили пнуть его. Мужчина просто усилил хватку и сдавливал ее так сильно, что глаза выпучились, а губы посинели. Он делал это спокойно.

Если бы здесь были замешаны его эмоции, то волосы Бадена уже бы воспламенились. Эта способность появилась у него еще до одержимости и сохранилась после. Он не знал почему, поскольку никто из других Повелителей не реагировал так на мрачные эмоции.

Пандора посмела подкрасться к Бадену пока он спал и вонзила кинжал в его сердце. И в живот. И в бедро. Быстрая – удар, удар, удар – вонзила.

Если бы они жили в другом измерении такие действия убили бы его. Снова. Но этого не случилось. Они жили здесь, отрезанные от остальных мертвых душ, не достаточно хороши для одного из уровней Небес, но пока еще не готовы к аду.

Баден испытывал боль от порезов, но не окончательное последствие. Он исцелился… а потом пошел за ней.

– Хочешь мне что-то сказать? – все так же спокойно спросил он. Пандора извинится или будет и дальше страдать.

Когда она попыталась кивнуть, Баден ослабил хватку.

– Знала что ты… среагируешь… вот так, – выдохнула она. – Надеялась… на это. Планировала.

Баден нахмурился… потом отпустил ее. Меч пронзил его спину и вышел из груди. В замешательстве он посмотрел вниз, а потом упал на колени. Пандора тоже рухнула на землю, ее исполненный боли вздох смешался с его.

Инстинктивно, он прикрыл ее своим телом, защищая от врага, который притаился за его спиной. Это был либо Кронос, либо Рея, и судя по запаху лилий, который витал в воздухе, Баден решил, что все-таки Рея. Пандору обижать мог только он… и никто другой.

Вот только, Пандора отшвырнула ногой его в сторону и с помощью Реи поднялась на ноги.

Бывшая королева Титанов самодовольно ему усмехнулась. Она была красивой женщиной, с волосами такими же черными как у Пандоры и белой кремовой кожей. Но в то время как бывшая королева имела голубые глаза, Пандорины оставались столь же темными, как и ее злое сердце.

Эти двое работали вместе? Чувство предательства обрушилось на Бадена.

Наверное Пандора это почувствовала. Она выплюнула:

– А чего ты ожидал? Ты хотел оставить меня здесь, когда тебя спасут.

– Нет, – уверено ответила Рея. – Он не оставит никого из нас. И хочешь знать почему, Баден?

Уставившись на нее, Баден схватил лезвие меча – метал до костей врезался в его плоть. Вместо крови, полились капельки энергии, когда он вырвал меч из своей груди, рукоять прошла насквозь, ломая ребра и вскрывая кусочки недавно исцелившегося сердца.

Молча задыхаясь, он остался на земле.

Обозленная его безразличием, Рея уперлась руками о бедра.

– Я скажу тебе почему. Потому что ты знаешь – Красная Королева использует Утреннюю Звезду ради собственной выгоды. Она не даст тебе второго шанса. А если и даст, то заставит заплатить за помощь. А что ты можешь ей дать? Ничего.

– Я не буду платить. – Торин заплатит, и все об этом знали.

– Ты видел в тумане то же, что и мы. Ты знаешь, что они с Торином разделились, и вполне возможно она не захочет больше ему помогать. Может придумать что-то свое. В поисках Утренней Звезды, мы можем полагаться только на самих себя, и найти ее мы должны раньше Красной Королевы. Ты можешь действовать по своему усмотрению, да, но против такого могущественного существа, шансов на успех будет больше, если кто-то тебя прикроет. Кто-то такой как я. Но я не стану помогать тебе пока не поклянёшься, что дашь все, чего бы я ни пожелала, когда завладеешь Звездой.

– Эй! Мы так не договаривались, – закричала на королеву Пандора.

Игнорируя ее, Рея перебросила волосы через плечо и снова обратилась к Бадену:

– Пока. – Она зашагала прочь.

Глава 15

Дом, который Кили оставляла, выглядел абсолютно иначе, чем то, что она обнаружила сейчас.

Она должна была оказаться посреди первобытной пещеры… хоть и роскошной… заполненной самыми красивыми камнями и всеми ее сокровищами.

Это же было современным чудом без ее мебели, драгоценностей или одежды. Новые детали выглядели так, словно их доставили прямо из гарема султана.

Как это произошло?

Позади находился горячий источник вместе с водопадом. Повсюду бархатные диваны, цветастые ковры. Журнальный столик, вырезанный из розового дерева и окруженный подушками с рисунками из бисера.

Платяной шкаф, сделанный из кристалла, который когда-то украшал потолок, распирало от огромного количества легкой одежды. Обтягивающие джинсы. Топы на брительках. Мини-юбки.

Ответственный за это не оставил никаких следов его… или ее… для опознания личности. И, хотя изменения оказались сделаны со вкусом, они привели Кили в бешенство. В ее святилище вторглись без разрешения.

Потолок грохотал. Стены и пол тоже.

Принцесса должна поступать по-своему или все пострадают.

Ты сама отказалась от контроля.

Слова Торина преследовали ее. Кили вдохнула… выдохнула… заставила свой ум сфокусироваться на позитивном. Можно принять долгий, горячий душ. Можно одеться для убийства.

Затем она может вернуться к Торину и заставить его мучатся возбуждением последующие четыре дня. И сколько бы он ни умолял, прикасаться к нему она не станет! Кили откажет ему, как и он, казалось, наслаждался, отвергая ее.

Без малейшего труда грохот прекратился.

Возможно, в конце концов, она может контролировать свою реакцию.

Кили обыскала всю пещеру, разыскивая пробелы в безопасности… но ничего не нашла. А значит ее благодетель мог перемешаться, и это сужало список подозреваемых от нуля до… нуля. У нее нет ни друзей, ни семьи.

Возможно враг?

Но почему он помогает ей?

Обдумаю это позже. Она приняла душ, как представляла, воспользовавшись своими любимыми мылами и маслами, каждый из который пах полевыми цветами и миндалем. Не смотря на желание поспать, впервые за многие годы, из-за мистического поставщика Кили отвергла такой вариант.

Она не могла рисковать и позволить кому-то подкрасться к ней беспомощной.

Кили надела светло-синий топ под цвет своих глаз, бретельки которого держались… она просто догадалась… на одном только желании, а также короткие шорты, завершая наряд ковбойскими сапогами, покрытыми бриллиантами. Неплохо. Немного забавно и очень сексуально.

Надеюсь, ты задохнешься от желания, увидев меня, Торин!

– Рад, что ты здесь. И выглядишь так хорошо.

Этот голос… словно ударили бейсбольной битой по голове.

Кили медленно повернулась лицом к незваному гостю. Гадес. Конечно. Потому что именно это стало вишенкой на растаявшем мороженом ее дне.

Он столь же красив, как она помнила… нет, даже прекрасней. Он казался выше, мускулистее. Порочный и элегантный. Одетый в черный костюм, накрахмаленную белую рубашку и красный галстук, Гадес был примером элегантности и утонченности, будто никогда не знал боли и страданий.

Возможно, так и есть.

Но он узнает. Скоро.

Желание ударить было незамедлительным и сильным, но Кили устояла. В войне, есть время для битвы и есть – для планирования. Да, Кили знала финальный результат, которого желала, но, чтобы попасть туда, нужно потрудиться.

С этим мужчиной нельзя допускать ошибки. Тем более она могла почувствовать тепло от нескольких серных шрамов, исходящее от него.

– Зачем ты заново обставил мой дом? – поинтересовалась она.

– Чтобы сделать его красивее к твоему возвращению.

Будто он ожидал этого.

– Мне нравилось как было раньше. Я хочу свои платья.

Улыбка Гадеса зарождалась медленно, но когда достигла полной мощности – стала ярким солнечным светом.

– Это моя Киликаель. Женщина, которая обычно просила меня принести ей мороженое, а потом кричала на меня за то, что позволил съесть его.

Девушка должна следить за калорийностью принимаемой пищи… Ее поразило осознание.

– Я не твоя Киликаель, – прорычала она.

– Ты уверена? Звучит как нытье.

– Я не ною. Я мотивационный оратор. Но могу догадаться, почему ты все это сделал. Ты использовал мое место в качестве любовного гнездышка. Признайся.

– Мне не нужно очередное любовное гнездышко, любимица. Они разбросаны по всему миру.

– Я не твое домашнее животное. – Желание ударить его усилилось. – Но так смело с твоей стороны, – усмехнулась она. – В этот раз решить и самому прийти ко мне, вместо того, чтобы присылать своих миньонов.

Гадес отмахнулся от предполагаемого оскорбления и продемонстрировал ленивую улыбку, которая когда-то расплавила ее сердце… и ее трусики.

– Ты восхитительна, любимица. Не проходило и дня, чтобы я не думал о тебе… не скучал по тебе… не жаждал сжать тебя в своих объятиях.

Да как он смеет!

Как можно спокойнее она сказала:

– Не проходило и дня, чтобы я тоже не думала о тебе… лежащем на полу, с разорванной грудной клеткой, а твои внутренние органы образуют пылающий круг вокруг тебя.

С немного язвительной улыбкой, Гадес ответил:

– Именно это требуется, чтобы вернуть тебя?

Вернуть ее? Да ну!

– Ты солгал, отравил, обхитрил меня и стал причиной моего заключений. Мы уже минули точку вторых шансов.

– Я никогда не отравлял тебя, – нахмурившись, заметил Гадес.

– Тогда почему я всегда была как в тумане? – Ответ, казалось, загрузили прямо ей в мозг. Связь… его тьма. Кили питалась от него каждый день, он ничего не знал о тумане.

Отлично. Одно преступление вычеркиваем из списка его прегрешений.

Связь с Торином не вызывает никакой туманности… только усиливает возбуждение.

– Не бери в голову, – бросила она. – Это неважно. Я повзрослела. Поумнела. Ты ничего не можешь сделать, чтобы мое ужасное мнение о тебе изменилось. – Кроме того, он даже не хотел ее. Не по-настоящему. Для него я стою лишь бочонка виски.

Как и Торин, он всего лишь чего-то от нее хотел.

– Киликаель…

– Нет! – закричала она. – Не называй меня так. Я больше не та глупая девочка. – Снова с усилием успокоив свой тон, она спросила: – Это продолжение твоего плана по ослаблению меня? Хочешь помешать мне стать более могущественной чем ты?

Гадес пересек пространство, провел кончиком пальца по столешнице на кухне…

В животе беспокойно заурчало.

– Потому что уже слишком поздно.

…и поднял одну из безделушек, которую дал ей.

Мысленная заметка: выбросить это.

– То, что я с тобой сделал было ошибкой, – сказал он.

Ошибка. Милое слово для всех ужасов, что она пережила.

– Как грустно для тебя.

– Которую я никогда не сделаю снова.

– Потому что вскоре ты станешь слишком занят бытием мертвеца.

Гадес вздохнул.

– Между прочим. Ты должен дать повышение своим миньонам. Все их подколки, плевки и совсем недавняя попытка убить меня? Достойно золотой звезды. Правда.

– Подколки? Плевки… убийство? Киликаель… Кили, я клянусь, что ничего не знал о таком обращении. А послал миньонов с инструментами, чтобы помочь тебе бежать.

– Конечно. В этом куча смысла. Ты мог помочь мне лично, и все же не припомню, чтобы ты наведывался в тюрьму. Кроме того, твое слово ничего не стоит.

– Я не мог дать Кроносу возможность заключить меня в темнице.

– Ох, дорогой. Ты прав. Но, как ты считаешь, это твой эгоизм? Или просто холодный расчет?

В голосе Гадеса сквозила угроза, когда он добавил.

– Миньоны ослушались меня и будут наказаны.

Лжец! Внезапно Кили больше не могла находиться рядом с мужчиной, который так намеренно использовал ее.

– Убирайся.

За одну секунду мужчина пересек расстояние между ними и встал перед ней, играя кончиками ее волос. Он излучал соблазн… похоть.

Кили хотела только выколоть ему глаза.

– Потребовалось несколько лет вдали от тебя, чтобы понять, как глубоко я заблуждался, – сказал он.

– Несколько лет, – сухо повторила Кили. – Я настолько привлекательна? Как своеобразно для меня.

– Я проводил время с другими женщинами, но никто не мог сравниться с тобой. И хочу тебя, более могущественную чем я или нет.

– О, да. Я безусловно сильнее тебя.

Его глаза сузились.

– Мы бы стали непобедимой командой.

Так вот оно что. Настоящая причина, по которой он хотел ее. С тем же успехом Гадес мог откинуть голову и дьявольски рассмеяться. Ахахаха.

– Я не верю, что смерть слишком хороша для моих врагов, – заметила Кили.

– Видишь? Мы даже думаем одинаково.

– Ты мой враг. Я ненавижу тебя.

– Очень хорошо. Тебе нужно время, пространство, – ответил Гадес. – Понимаю. Но скоро я приду за тобой, любимица. Ты снова будешь моей.

Заносчивость! Дерзость!

– Прости, но у меня уже есть мужчина. – В данный момент он ей не нравился, но Торин все еще её. – Вообще-то нет. Мне не жаль. Он заставляет меня смеяться. Едва он меня касается – и я уже взрываюсь.

Глаза Гадеса наполнились яростью.

– Кто он?

Эта ярость… еще одна милая ложь, предназначенная, чтобы покорить ее сердце, заставить думать, что не безразлична, и снова влюбится, чтобы Гадесу легче было ее обидеть.

– Это не твое дело. Но, Гадес? – позвала Кили.

– Да, любимица, – ответил он, но уже не так счастливо.

В ее руке появился кинжал, который Кили глубоко погрузила в его живот. Она не могла использовать свою силу против Гадеса, потому что на нем были дурацкие шрамы, но могла воспользоваться оружием. Он зашипел, когда теплая кровь полилась ей на руку. К черту ожидание. К чертям планирование. Она не могла сопротивляться желанию нанести удар.

Кили ожидала, что он сорвется.

Он лишь снова улыбнулся… и жестко поцеловал ее в губы.

– Твои платья вернут к концу завтрашнего дня. До следующего раза, любимица. – Гадес исчез.

***

Торин смахнул рукой лампу с тумбочки. Где, черт возьми, Кили?

С тех пор как она исчезла, он успел побывать в интернет-кафе, немного поколдовал с компьютером, посетил банк и обналичил деньги. Торин арендовал шикарный номер в отеле, раздобыл телефон. Позвонил Люциену… оставил сообщение, когда его переключили сразу на голосую почту.

На это ушло два часа.

Кили нет уже шесть.

Торин знал, что у нее не возникнет проблем с его поиском. Часть тех, кто умел перемещаться… хотел бы и я… могли много больше, нежели просто появляться в определенном месте; они перемещались к конкретному человеку, к тому с кем были каким-то образом связаны. И если "некоторые" могли это делать, то супермогущественная Красная королева и подавно. Ей просто нужно захотеть его найти.

Болезнь смеялся, радовался ее продолжительному отсутствию.

Торин бросил лампу через всю комнату, фарфоровый плафон разбился. Как только увидит Кили, он ее отшлепает. Сильно. До волдырей. А потом не даст никакой целебной мази!

Если она вскоре не вернется, то он…

То что?

Выследит и притащит ее обратно, вот что. Может они и поссорились, но, без сомнения, не закончили. Если ей нужно напомнить, кто он… жестокий, беспощадный воин… Торин сделает это. И не станет нежничать.

– Кили, – закричал он. – Здесь мы работаем не по Стандартам Времени Кили, а по Центральному Времени Торина.

Вернись!

Не получив ответа, Торин опрокинул саму тумбочку. Ящики, упавшие на пол, раскололись.

– Ну, ну, Очаровашка. И кто сейчас испорченная принцесса?

Она появилась перед ним, демонстрируя больше загорелой кожи, чем скрывая, пышные, золотые волны ее волос обрамляли лицо. Глаза блестели остатками гнева. Губы выглядели более опухшими и розовыми, чем обычно.

– Сильно несдержанный? – съязвила она.

Торин заметно расслабился. Она не забыла его! Но облегчение сменилось беспокойством.

– Ты в порядке? Кто-то ударил тебя?

Она моргнула от смущения.

– Нет. С чего ты взял?

– У тебя губы припухшие.

Она потерла свои уста, щеки покрыл румянец.

– Никто меня не бил, но кое-кто определенно за мной волочился.

Волочился за ней. В смысле целовал.

Находящемуся уже на грани Торину. Напрочь. Сорвало крышу.

Он забыл, что планировал делать и говорить, и, обхватив лицо Кили, зарычал:

– Кто это?

Ее глаза расширились.

– Гадес. А что?

– Как ты смеешь такое спрашивать? Ты принадлежишь мне! Мы договорились. Ты не целуешь других мужчин, Кили. Никогда. Забыла мои правила?

Ее челюсть отвисла, и она выдохнула несколько непонятных слов, будто не могла понять, что сказать ему.

Он стоял на месте, дышал слишком часто, слишком тяжело, его горло и легкие горели. Торин потянулся к ней, но, как и много раз до этого, сжал руки в кулаки и опустил их, прямо перед прикосновением. Это сумасшествие я безумец. Должен уйти.

– Ты… хочешь дотронуться до меня? – спросила она, ее глаза вновь расширились.

Нет, уйти придется ей. Прямо сейчас он не мог появится на людях.

– Пройдись по магазинам. Купи себе что-нибудь симпатичное. Я плачу. – По сути, Торин просто бросил в нее кредитной картой. К тому времени как она закончит, он уже успокоится. – Возвращайся через час. Возможно, через два. Вообще-то мы встретимся завтра.

– Да, – подтвердила она. – Ты хочешь… даже жаждешь меня. Тебе не нравится сама мысль, что руки другого мужчины трогали меня, и желаешь заменить эти воспоминания своими прикосновениями.

Именно. Да. Гадес умрет, а Торин… Торин дотронется до своей женщины и уже никогда не остановится.

Он заскрипел зубами.

– Последний шанс, Кили. Предлагаю взять это и уйти. – Скоро. Его контроль почти разрушен.

– Ни за что. Ты большой плохой воин, при этом мне пришлось приходить к тебе снова и снова. Пришлось бороться с собой… достойна цена этого или нет. Что же, теперь твоя очередь.

– Ты чертовски неверно решила, что я не делал того же. Я боролся.

– Когда это ты сдавался без подстрекательств с моей стороны? Ты с такой легкостью сопротивлялся мне, всегда уходил прочь. Непременно брюзжал, когда переступал черту, но все же оставил меня. Так скажи. Когда ты…

– С легкостью? – заорал он. Она только что сказала с легкостью? Кили даже представления не имела как сильно его желание… но он покажет ей.

Торин обхватил ее затылок, притянул к себе и накрыл ее рот своим. Поцелуй словно грубое нападение заставил замолчать, подчинял и захватывал. Он удерживал ее, принуждая принять его, принять все. Но в миг, когда Кили расслабилась в его объятиях, открываясь ему, темнота внутри него забурлила, переключаясь. От стремления наказать и управлять к желанию соблазнить и доставить удовольствие.

Это же Кили. Его принцесса. Она заслуживает лучшего.

Он ослабил напор, проникая своим языком в ее рот, изучая всю ее вновь, пробуя. Летние ягоды и топленый мед. Так сладка. И моя. Вся моя. Торин обхватил ее щеки и наклонил голову, проникая языком немного глубже. В этот раз Кили ответила, сплетая свой язык с его.

Это стало его погибелью.

Он углубил поцелуй. Сосал и кусал. Она делала тоже самое, запустила пальцы в его волосы, дернув, наклонила под удобным ей углом. Понимание, что она жаждет его также сильно, как и он ее, опьяняло. Распаляло. Идеально, и черт возьми, он пьянел от нее, желание раздеть ее и взять все возрастало.

Пронзало как натянутый лук.

Он обхватил ее бедра и приподнял. Кили обвила его ногами, прижимаясь сильнее. Кровь вскипела в жилах, Торин направился к кровати, уперся коленом в матрас и наклонился, вжимаясь в нее… уложил ее на спину.

– Да, – прошептала Кили, выгибаясь, потираясь об него. Женская мягкость прижалась к его пульсирующей твердости.

– Скажи, если сделаю тебе больно.

– Не сделаешь. Ты же знаешь, я люблю пожестче.

Моя женщина – все, о чем я когда-либо мечтал. Торин сорвал перчатки, затем рубашку. Нет лифчика. Отлично. Он сжимает ее грудь, затем проводит большими пальцами по набухшим вершинам. Как и прежде ее кожа подобна шелку. Ее тепло дразнит его. Вкусил это всего однажды, но уже пристрастился. Навсегда.

Ему нужно попробовать. Торин провел языком вниз, облизал застывший сосок, затем сделал тоже самое с другим. Пока оба не стали красными, набухшими и влажными. Ее стоны звучали один за другим, словно музыка для его ушей.

Ее голова металась из стороны в сторону, при виде такой неконтролируемой страсти он чуть не кончил.

– Торин.

Он накручивал ее волосы на руку, пока не достиг макушки. Затем сжал кулак, слегка потянув, заставляя Кили застыть, он поборол ее, стон, идущий из горла, сладчайшая капитуляция. Другой рукой он провел по горячей плоти между ее ног. Торин дрожал, когда скользнул пальцами в трусики Кили.

Он проник глубоко… и зарычал от удовлетворения. Теплая и ласковая, тугая, без каких-либо препятствий. Торин закрыл глаза от нахлынувшего экстаза.

– Принцесса влажная. – Он приподнялся, чтобы подарить еще один поцелуй… и еще один палец.

Она вильнула будрами, пуская его еще глубже.

– Торин. Мне нужно… – Кили задыхалась. – Ммм, жестче. Сделай жестче.

Он даст ей все, что она желает, все, в чем нуждается. Торин надавил ладонью на набухший маленький бутон, и Кили достигла оргазма, выгибаясь, оставляя царапины от ногтей на его спине, крича, экстаз волнами накатывал на нее. Великолепное зрелище, примитивное и чувственное, которое едва не подтолкнула его к краю. Едва. Торин упрямо хотел, чтобы она привела его к этому.

Когда Кили обмякла на матрасе, Торин вытащил пальцы… только чтобы вылизать их дочиста, пока она смотрела. Его член пульсировал от каждого движения языка.

– Восхитительно, – прохрипел он.

Глаза заблестели, когда она погладила его грудь и опрокинула Торина на спину. Кили поднялась над ним.

– Мой плохой мальчик заслужил награду.

Да. Пожалуйста!

Оседлав его талию, она расстегнула пуговицу на его брюках. Затем молнию. Член, который причинял кучу проблем столько времени, свободно спружинил из штанов. Влажная бусинка образовалась на его вершине.

Чем она возьмет его? Руками… или ртом?

Его бедра непроизвольно поднялись.

– Сделай это.

Кили наклонилась, её золотые волосы упали на его талию, образуя завесу. Он напрягся, когда ее горячий, голодный рот его обхватил, удовольствие почти заставило Торина выскочить из кожи.

– Пожалуйста, принцесса. – Он попросит, если необходимо. Торин запустил руку в ее волосы… отталкивая ее или притягивая взять глубже, он не уверен. – Не останавливайся. Я хочу этого. Мне необходимо.

У него никогда не было такого раньше. Всегда мечтал… всегда надеялся, искушение почти такое же сильное как сама Кили.

Она полностью вобрала его до самой глотки. Да, да, так больше… Лучше, чем все, что у него когда-либо… было. И… не могу думать.

Он инстинктивно приподнял бедра, вновь преодолевая путь до её горла. Снова и снова она сосала его, вверх и вниз, двигаясь быстрее и быстрее.

Его кровь, и так объятая пламенем, распалялась еще сильнее. Тело мучительно болело, ощущения будто через него проводят ток… Всего этого оказалось слишком много… не достаточно…

– Кили, пожалуйста.

Моя девочка. Она не унималась. Обхватила его мошонку, пока проводила языком по головке при следующем скольжении вверх.

Только это и требовалось. В единственный миг, когда рациональное мышление вернулось, он сумел вытащить из ее рта и отвернуться, кончая на кровать.

Когда всё закончилось Торин шлёпнулся рядом с Кили, его сердце стучало как бешеное. Пот покрывал каждый дюйм тела. Торин не мог отдышаться.

– Это было… – Всем. – Спасибо.

Должно быть это неправильные слова, поскольку черты ее лица утратили мечтательную мягкость. Темнота затопила нежную голубизну ее глаз, скрывая эмоции.

– Конечно, – сухо сказала она, поднимаясь с кровати, чтобы натянуть разорванную одежду. – Подумаешь.