Текст книги "Год багульника. Осенняя луна (СИ)"

Автор книги: Джен Коруна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Год багульника

Осенняя луна

Глава 1. Лицо в дыму сикоморы, или День откровений

В храме Луны было тихо и пусто, как и всегда в полуденное время – жрецы собирались только после заката. Солнечные лучи лениво скользили по белым мраморным стенам, изукрашенным резьбой, бликами оживляли гладкую поверхность воды в небольшом круглом бассейне. Окаймленный бортами из полированного камня, он стоял по центру главного зала, над ним высилась высеченная из мрамора фигура прекрасной женщины с длинными прямыми волосами. Тонкое скуластое лицо женщины было слегка опущено – казалось, она любуется своим отражением в тихой воде источника. Правда, тихой эта вода бывала только днем: вечером, под светом луны, она оживала, вспыхивала, освещая все вокруг. Именно здесь, вокруг целебного колодца, происходили основные таинства Эллар; одетые в белое веллары становились в столб лунного света, и действо начиналось…

Само же здание храма имело форму восьмигранника, увенчанного круглым куполом. Центральная часть потолка открывалась по вечерам с помощью специального механизма – через него лунные лучи попадали внутрь. Днем же купол был закрыт, свет поступал только сквозь небольшие вытянутые окошки в стенах. Немного в стороне от источника, в полумраке, виднелся длинный каменный стол: это был алтарь Эллар. На нем лежали привядшие за день цветы – их приносили те, кто обращался к богине с просьбами. Однако сейчас никого из молящихся не было. Единственным, кто находился в это неурочное время в храме, был одинокий юноша среднего роста с белым волосами до плеч, одетый в темно-синий костюм – знак принадлежности к дому Сильвана. У него было нежное утонченное лицо с чуть выпирающими скулами и большие синие глаза. Богатый легкий костюм окутывал гибкую стройную фигуру. Даже по эльфийским меркам он был еще очень молод – если бы не серьезный взгляд широко расставленных глаз, он бы казался почти ребенком. Таких, как он, называли внуками богини – пойдет еще несколько зим, прежде чем он сможет присоединиться к сыновьям Эллар.

Ну а пока он занимался тем, что с не в меру серьезным выражением лица водружал на мраморный стол тяжеловесную конструкцию. Она представляла собой вогнутый медный поддон на чугунной треноге – такую посуду обычно использовали для воскурения благовоний. Юноша почти установил его на столе, как вдруг послышался легкий стук в дверь. Эллари легко подбежал к двери и открыл ее. Точно обрадовавшись такому случаю, солнечный свет снопом ворвался в прохладу святилища, вслед за ним в зал шагнул высокий эльф в скромной коричневой одежде.

– Кравой, ну наконец-то! – воскликнул одинокий обитатель храма. – Я уж думал, ты никогда не придешь!

Жрец солнца прищурился, напрягая зрение после резкого перехода от яркого солнца к полумраку.

– Ан эйоли, ?Иштан, – проговорил он. – Ты так срочно хотел меня видеть, что даже страшно представить, что ты собираешься мне продемонстрировать.

По юному лицу эллари скользнула хитрая улыбка, отчего оно стало еще симпатичнее – не зря белокурые жрицы Луны давно уже бросали в сторону пригожего веллара мечтательные взгляды…

– Сейчас, сейчас! – затараторил он. – Ты просто в обморок упадешь, когда узнаешь! Кстати, я ведь еще не поздравил тебя – вы с Моав такие молодцы, что нашли свитки. Мы с отцом сегодня отнесли их сокровищницу – там они будут в безопасности. Вот только третий бы добыть, и все!

При упоминании о свитках у Кравоя дрогнуло в груди – он вспомнил свое прощание с Моав. Только бы с ней все было хорошо! Однако сейчас его переживания были неуместны – сделав усилие, он снова улыбнулся.

– Два из трех – это уже успех; думаю, скоро они все будут в сборе. Ну а теперь, давай рассказывай, что за тайну ты намерен сегодня мне открыть.

Юноша торжественно подвел его к столу с громоздящимся на нем приспособлением и гордо заявил:

– Вот!

Солнечный эльф недоуменно заглянул внутрь поддона, но ничего там не увидел, кроме нескольких белых палочек.

– Это и есть то, от чего я должен упасть с обморок?

– Ты что, не видишь! Это – смола сикоморы! – с видом оскорбленного знатока своего дела отозвался тот, кого называли Иштаном.

Кравой на всякий случай еще раз взглянул на палочки – они выглядели не слишком убедительно.

– Ну и что с того, что это смола? – все еще не понимая, спросил он.

Иштан весь встрепенулся.

– А то, что с ее помощью можно узнать все, что угодно! Ты понимаешь, ВСЕ! Даже то, чего не должен знать никто на свете.

Кравой потер смуглый лоб.

– Это что же, например?..

В синих глазах эллари мелькнул хитрый огонек.

– А, например, то, кому досталась половина твоей души!

– Да ну?! – удивленно воскликнул Кравой – он вмиг оживился, и теперь выглядел куда более заинтересованным. – Что, правда?

Иштан горделиво выпрямился – изумление краантль было ему приятно.

– А то! Я сам придумал этот метод – с его помощью можно задавать вопросы и получать ответы. Вот сейчас разожжем, и все узнаем… – сказал он и тут же с важностью добавил: – Учти, ты мне будешь должен – такое знание не каждый день открывается!

Кравой широко улыбнулся – как же прекрасна пора на границе молодости и детства! Как жаль, что она так быстро проходит…

– Ладно, – ответил он, складывая руки на груди. – И чего же ты хочешь?

Иштан взбодрился.

– Пообещай, что выберешь меня, чтобы поливать вас водой в храме Луны, когда ты возьмешь Моав на сердце. Хорошо?

Кравой тут же помрачнел – точно набежавшая туча закрыла солнце. Значит, Лагд никому не сказал о решении Моав…

– Этого я тебе обещать не могу, – глухо ответил он.

Юноша вскинул тонкие брови.

– Это почему же? Ты ведь скоро станешь ее кейнаром, правда? Об этом уже все знают!

– Не имей привычки лезть не в свое дело! – резко, почти грубо, оборвал его краантль.

Иштан в недоумении уставился на друга – он еще никогда не слышал, чтобы тот так разговаривал. Детская обида поднялась в его душе.

– Ну и не надо! – надулся он. – Не больно-то и хотелось! Хочешь пригласить кого-то из своих друзей вместо меня, так и скажи.

Укор совести больно кольнул Кравоя – и чего он взъелся на мечтательного юношу, он же здесь совсем ни при чем. Пытаясь загладить свою вину, он подошел к Иштану и тепло положил ладонь ему на плечо.

– Слушай… Ты прости, что я тебя обидел. Просто я не привык говорить так открыто о некоторых вещах…

Лунный эльф с робкой улыбкой поднял на него взгляд. Кравой вздрогнул – эти глаза, такие синие и глубокие, точь-в-точь, как у сестры! И эта доверчивая улыбка… Воспоминание о Моав заставило сердце сжаться, но он тут же взял себя в руки. Он дружески потрепал веллара по плечу.

– Ну что, забыли?

– Забыли, – смущенно усмехнулся Иштан.

– Ну если забыли, тогда продолжаем разговор. Кстати, а ты сам-то видел своего авлахара?

Юный эллари потупился.

– Эээ… Нет… Я решил, что я еще не готов, что надо сначала набраться сил, и вообще…

– Да уж, а то вдруг он как замяучит, да как выпрыгнет! – рассмеялся Кравой. – Ладно, надеюсь, я со своим справлюсь. Так когда же мы узнаем страшную тайну авлахии?

Веллар снова деловито засуетился вокруг поддона. Он достал спички, чиркнул ими и осторожно поднес огонек к одной из палочек. Кравой внимательно следил за его действиями.

– А что мне надо делать?

– Сейчас расскажу, – не отрывая взгляда от огонька, ответил Иштан – его глаза азартно сияли.

Наконец, смола занялась. Иштан подождал, пока пламя станет чуть-чуть больше, затем задул его. По храму струйками поплыл сизый дым. Лунный эльф развернулся к Кравою.

– Значит, так – ты вдыхаешь дым, пока тебе не начнет казаться, будто это вовсе и не ты, понял?

Кравой нахмурился.

– Примерно. А как я узнаю, что это уже не я?

– Не переживай, ты не ошибешься, – улыбнулся Иштан. – Если тебе начнет что-то казаться, значит, процесс пошел.

– Ну, и что дальше?

– А дальше ты должен думать о воде.

– О чем?!

– О воде, – терпеливо повторил веллар. – Думай о том, как она выпадает дождем, как он впитывается в землю и проходит по ней до самых корней растений. Представь себе, как вода поднимается по стволу дерева, как напитывает его.

– И все? – подозрительно спросил Кравой.

– Нет, не все, – передразнил его Иштан. – Потом представь себе дождь над Синв-Ирилем, как его прозрачные капли смешиваются с черными водами озера. Ну а затем тебе останется самая малость – соединить в своем воображении эти два пути воды, понять, что это – одна и та же нить, соединяющая все на земле.

Карие глаза Кравоя просияли.

– Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь! – радостно произнес он.

Иштан бросил на него внимательный взгляд и посторонился, освобождая место у дымящегося поддона.

– Ну, тогда подходи.

Солнечный эльф осторожно приблизился и наклонил вперед голову; белесый дым тут же обвил ее, точно пылью припорошив золотистые волосы.

– Вдыхай не больше пяти раз, – поспешно предупредил Иштан.

Кравой кивнул и, помедлив мгновение, сделал глубокий вдох. Он не успел и выдохнуть, как земля качнулась у него под ногами. Он быстро вдохнул еще раз – качание остановилось; вместо этого появилось какое-то странное ощущение – его тело как будто сделалось вдруг неподвижным, словно чужое. Казалось, пожелай он сейчас пошевелить рукой или ногой, у него ничего не получится! У Кравоя появилось ощущение, будто он находится не в своем теле, а где-то рядом, и это находящееся рядом сознание обладает собственной волей и собственной жизнью – жизнью куда более гибкой и тонкой, нежели та, к которой он привык… Вспомнив слова Иштана, он попытался представить себе, как течет вода. Он и сам удивился, насколько легко это ему удалось! Вот она уже журчит совсем рядом, обтекает его со всех сторон. Он погружается в ее прохладные объятья… В следующее мгновение образ меняется, он слышит шум дождя, густой, настойчивый: он проникает в каждую трещинку в земле, делая ее черной и маслянистой, растекается по камням, подмывает их у самого основания. Навстречу ему сквозь почву тянутся белые нити корней, они жадно пьют живительную влагу, поднимают ее по древесным жилам. Вода тихо струится внутри растений, и так же тихо шелестит дождь… Серой пеленой застилает он кроны деревьев, серые камни, его капли растворяются в реках и озерах, исчезая в их водах, чтобы продолжить свой долгий-долгий путь. Светлыми слезами падают они в черные воды Синв-Ириля, точно оплакивая кого-то, а мертвое озеро все поглощает и поглощает их, жадно, ненасытно… Капля за каплей исчезает в его глубинах, алмазами падают осколки дождя на его дно, страшное и темное. Но сила жизни, заложенная в них, слишком сильна! Раздвигая собой холодный камень, просачиваются капельки прочь из этого царства смерти, бегут навстречу полным жизни корням, круг замыкается.

Вслед за каплями путешествует душа Кравоя: с ними он выпадает дождем, струится ручьями между гладких камней, маленькой капелькой крадется в пахучей темноте земли, скользит сквозь маслянистые воды Синв-Ириля… Перед ним мелькают чьи-то лица, множество лиц, самых разных и в то же время таких похожих друг на друга. Среди них есть и мужчины, и женщины, они улыбаются, злятся, некоторые из них задумчивы, другие – веселы и легкомысленны, третьи – суровы. Одно из них появляется чаще остальных – бледное жестокое лицо в рамке темных струящихся волос. Кравой всматривается в него внимательнее и внимательнее, и холодный ужас охватывает его. Он скорее чувствует, нежели знает, кто это! Бег воды ускоряется, капли дождя сливаются в сплошные нити, реки выходят из берегов, не в силах вместить в себя потоки дождя, земля намокает, превращаясь в черную жижу. Все быстрее и быстрее течет вода…

***

Жрец солнца очнутся оттого, что кто-то усиленно тряс его за плечи. Взволнованный голос снова и снова называл его имя. Он открыл глаза. Он лежал на полу храма, рядом с ним, склонившись, сидел Иштан. Синие глаза юноши были полны испуга.

– Ты в порядке? – встревожено спросил он.

Ничего не ответив, Кравой с трудом сел, затем поднялся на ноги. На его лице было написано крайнее смятение.

– Ну, что там было? Расскажи! – требовал веллар. – Ты видел его?

Кравой кивнул – как-то странно и судорожно. Глаза Иштана округлились.

– И ты знаешь, кто это?!

– Знаю… – выговорил он – его голос был неожиданно хриплым.

– И кто же это?

Солнечный эльф медленно перевел на него взгляд. Побелевшие губы шевельнулись, точно силясь сказать что-то, но голос не слушался. Кравой сделал судорожный вдох.

– Я видел Гастара, князя Сиэлл-Ахэль. Он мой авлахар…

Скуластое лицо веллара вытянулось.

– Кто?! Не может быть!

– Может.

– Сам новый Иннарис! – с равным выражением ужаса и восхищения воскликнул Иштан. – У тебя душа того, кто спасет Риан! Все ведь только и говорят о том, что это Гастар – тот…

Он осекся и в следующий миг воскликнул – на этот раз испуганно:

– Подожди, это что же получается?!.. Значит, если он действительно тот, за кого себя выдает, тебе придется отдать ему свою душу, так что ли?! Отец недавно говорил на совете, что Моррога можно сразить лишь с соединенной душой!

Кравой снова кивнул и с усилием поднялся с пола. Весь мир вокруг него плыл, как в тумане, мысли путались. Отдать душу?! Умереть в жадном цвете молодости?! Отказаться от всех мечтаний и планов, от всего, что он так любит, от вечной жизни на Островах-без-Времени! Кравой похолодел, однако в следующее мгновение им овладела неожиданная решимость. Что ж, если это необходимо для победы в Великой битве, он отдаст свою жизнь! Отдаст ради тысячи других жизней, ради будущего своего народа, будущего Моав, ради детей, которых она родит уже не от него. Сердце Кравоя сжалось: она ведь еще ничего не знает! И не узнает никогда, вплоть до самой его смерти – он не станет ей ничего говорить, не станет тревожить ее… Кравой гордо распрямил плечи, его лицо приобрело упрямое выражение. Он быстро подошел к Иштану, на этот раз его голос звучал четко и ясно:

– Значит так, – начал он, – Лагду ни слова, обещаешь?

– Но…

– Никаких но! Поклянись, что не проговоришься!

Юноша испуганно взглянул на него – еще никогда жрец Солнца не выглядел таким серьезным. Иштан едва смог выдавить из себя слова:

– Хорошо, клянусь.

– Ну, вот и славно, – с облегчением выдохнул Кравой.

Он через силу улыбнулся.

– А пока – я же еще не умираю. Пусть Иннарис еще погуляет – отдать душу я всегда успею. К тому же… – он своенравно вскинул голову. – К тому же, даже пророчества порой ошибаются.

Иштан улыбнулся ему в ответ. Солнечный эльф потрепал его за локоть и уже почти весело заметил:

– Кстати, здесь не мешало бы проветрить, а то Лагд еще подумает, что мы устроили в храме пожар.

Он бодро подошел к двери и распахнул ее. Яркий свет хлынул в проем, солнечные лучи забегали по белому мрамору – что им за дело до чьей-то души?.. Улыбнувшись на прощанье Иштану, Кравой вышел из храма.

***

Легкой походкой шагал старший жрец солнца через ивовую рощу, темные глаза жадно ловили каждое шевеление листьев, в ушах звенел щебет птиц. Еще никогда в жизни мир не казался Кравою таким прекрасным, как теперь, когда он знал, что скоро покинет его. Всем своим существом он впитывал цвета, звуки и запахи, точно пытаясь запомнить их навсегда. Раствориться, рассеяться как дым… Интересно, как это? Может быть, он станет листком или крошечкой пыльцы? Или ветром, и будет носиться, играя палой листвой?.. А однажды ему повезет, и та, которую он так любит, выйдет погулять, и он коснется дыханием ее нежной щеки, погладит душистые белые волосы, возьмет их запах и умчится вместе с ним далеко-далеко. А она еще долго будет смотреть вслед улетевшему ветру и, возможно, даже вспомнит о краантль, который когда-то так сильно ее любил…

Такие странные мысли бродили в голове Кравоя, когда он возвращался в замок. Погруженный в них, он и не заметил, как чуть не налетел на идущего навстречу Лагда.

– Кравой, ан синтари Эллар! – удивленно поздоровался князь Рас-Сильвана. – А я как раз тебя искал.

Синие глаза смерили солнечного эльфа с ног до головы.

– С тобой все в порядке?

– Все просто чудесно! – встрепенувшись, ответил краантль. – Ан синтари Эллар!

– Тогда, может, ты согласишься составить мне компанию в небольшой прогулке?

На лице Кравоя отразилось удивление – в последнее время Лагд редко приглашал его прогуляться. Склонив голову, он поспешил ответить:

– С удовольствием.

Старший веллар испытывающее посмотрел на него.

– Ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать?.. – спросил он.

Кравой опустил глаза – ему показалось, что Лагд каким-то образом читает его мысли. Он поспешно помотал головой.

– Нет…

– Ну, нет – значит, нет, – улыбнулся веллар. – Идем?

Солнечный эльф с готовностью кивнул. Он ожидал, что они пойдут в дворцовый парк, но князь направился ко входу в замок. Удивленный, Кравой следовал за ним – а как же прогулка? – но задавать лишних вопросов не стал.

Вскоре они дошли до замка, ступили в его прохладный холл. Жрец солнца развернулся было к лестнице – кабинет Лагда находился на верхнем этаже в западном крыле, но веллар с чуть заметной улыбкой остановил его.

– Нам не туда – мы ведь идем на прогулку.

И, к вящему удивлению Кравоя, он повернул направо, к двери, ведущей в зал Лунного света. Дойдя, он распахнул ее.

– Ну, чего ты стоишь? Иди сюда, – поманил он солнечного эльфа.

Со смешанным чувством благоговения и любопытства Кравой подошел. Краантль никогда не допускали в этот зал – сюда были вхожи лишь эллари, да и то не все, а только те, кто обладал виденьем. Сейчас же избранный сын луны лично приглашал его в святая святых замка! Вслед за Лагдом Кравой вступил в зал. Сердце его трепетало, полным восхищения взглядом он рассматривал белоснежные мраморные стены, сплошь украшенные резными узорами, повторяющими рисунок ночного неба. Вдоль них горделиво выстроились статуи; холодно и мудро смотрели на Кравоя старшие веллары дома Сильвана, много веков назад отошедшие в Мир-без-Времени. От их спокойных взглядов ему стало тоскливо: он почувствовал себя таким ничтожным на фоне их величия! Груз великой ответственности наложил печать строгости на их тонкие скуластые лица; Кравой обратил внимание на то, насколько они похожи друг на друга. Он вздрогнул – их слегка неправильные черты имели удивительное сходство с чертами Моав! Голос Лагда вернул его к реальности:

– Если ты будешь замирать перед каждой статуей, мы никуда не успеем, – рассмеявшись тихим смехом, сказал веллар.

– Прости, князь! Я уже иду…

Вместе они дошли до самого конца зала, туда, где обычно восседали старшие веллары. Шаги двух пар ног гулко отзывались в непривычной тишине. В дни Лунного совета здесь царило оживление, звенели голоса велларов, шуршали драгоценные одежды; сейчас же под украшенным звездами потолком царило безмолвие. Лагд подвел молодого краантль к тронам, вместе с ним обошел их и остановился перед затканной серебром занавесью, закрывавшей стену. Кравой недоуменно посмотрел на Лагда. Не обращая внимания на его удивление, тот снял с шеи какой-то предмет, напоминающий лезвие ножа, прикрепленное к цепочке, и, показывая его Кравою, пояснил:

– Это – ключ от храма Эллар.

Жрец солнца с замиранием сердца взглянул на предмет, лежащий на ладони веллара. То, что он принял за нож, было серебряным совиным пером. Его полированная поверхность была сплошь украшена вырезанными рунами, неизвестными Кравою.

– Священный язык Луны – он известен лишь старшим велларам, – пояснил Лагд. – На нем написано большинство самых сильных заклинаний. Каждое слово, произнесенное на этом языке, имеет огромные последствия, поэтому обращаться с ним надо крайне осторожно.

Кравой с благоговением кивнул. Князь Рас-Сильвана продолжал:

– Так вот, этот ключ открывает не только храм Луны – это единственный способ попасть в сокровищницу… Вход в нее находится в этом зале.

У Кравоя аж голова кругом пошла. О сокровищах Рас-Сильвана столетиями слагали легенды – неужели он сможет увидеть их?!

Точно отвечая на его немой вопрос, веллар отодвинул рукой занавесь; Кравой ловил глазами каждое его движение. За занавесью оказалась небольшая, обитая шелком дверь, посреди двери виднелась выемка в форме пера. Лагд вложил ключ в нее, внутри что-то тихо щелкнуло, и дверь открылась сама собой.

– Идем, – кивнул он опешившему краантль и первым вошел в дверь.

Пригнувшись, чтобы не зацепиться головой, Кравой последовал за ним.

Короткий коридор вел в просторный зал. То, что открылось в нем, заставило Кравоя ахнуть. На тянущихся вдоль стен мраморных столах лежали сокровища, равных которым он не мог вообразить! Усыпанные алмазами короны, мечи в невероятной красоты ножнах, серебряные чаши с жемчугами – все это громоздилось на белом мраморе, до самого пола свисали затканные серебром одежды, похожие на огромные драгоценности, сияние камней бросало блики на белый потолок, столы уходили вглубь зала, так что им не видно было конца. У Кравоя перехватило дух. Он чувствовал себя как ребенок, которого завели в кондитерскую и оставили там. Лагд взглянул на него, и его бледные губы тронула улыбка.

– Ну что, идем гулять? – шутливо спросил он.

На негнущихся ногах Кравой послушно последовал за ним. Старший веллар прошел между столами, остановился возле одного из них. В отличие от всех остальных, на нем лежала только одна вещь – невзрачный венец из полированного серебра. Он представлял собой цельный обруч, передняя часть которого была украшена небольшим полумесяцем, развернутым рожками кверху. Лишь три прозрачных камня оживляли гладкую поверхность полумесяца, других украшений в венце не было. Кравой взглянул на это скромное украшение, затем непонимающе поднял взгляд на веллара.

– Корона Сильвана, – не отрывая глаз от венца, объявил Лагд. – Тот, кто правит городом, может продать все драгоценности, что находятся в этом зале, но эта не должна покинуть Рас-Сильван никогда! Ибо в ней заключена сила самой Эллар и тех, кто служил ей многие тысячи лет…

Потрясенный до глубины души, Кравой с трудом понимал, что с ним происходит. Его рука невольно протянулась к тихо поблескивающему венцу. Лагд не останавливал его. Еще миг и смуглые пальцы коснулись металла – в этот же миг жрец солнца вскрикнул и отдернул руку. Князь Рас-Сильвана рассмеялся.

– А ты, как я погляжу, плохо читал древние свитки – реликвии Луны может взять лишь тот, кто допущен в ее свет.

Он перевел взгляд на корону, затем поднял руку. Белые пальцы осторожно коснулись серебряного полумесяца.

– Можно ли подумать, что эту скромную вещь исполнил силой сам сын великой Эллар?.. – задумчиво произнес он.

Несколько мгновений оба эльфа стояли молча. Величие давних времен оживало перед воображением Кравоя. Он почти видел прекрасное лицо светлого азарлара, сияние его доспехов, слышал звон мечей, каждый удар которых был подобен молнии. Его сердце исполнилось такой радости, что хотелось помчаться навстречу ветру, распевая величественные песни, сложенные певцами, чьи имена появились раньше самых первых легенд! Лагд пошевелился первым. Он убрал руку от короны и отступил на шаг назад.

– Ну что, думаю, на сегодня прогулку можно считать законченной, – сказал он, обращаясь к Кравою. – Иди за мной, а то еще не найдешь дороги обратно и станешь еще одной драгоценностью Луны.

Солнечный эльф вздрогнул и поспешно последовал за ним. Опять проплыли мимо несметные богатства, тихо захлопнулась дверь, зашуршала ткань. Князь Рас-Сильвана и жрец солнца снова стояли в зале Лунного света. Лагд сочувственно похлопал Кравоя по плечу.

– По-моему, тебе надо проветриться, – заметил он. – Подземелья на тебя плохо влияют.

– Да, да… – пробормотал краантль. – Я пойду в парк…

Потрясенный увиденным, он вышел на улицу. Все произошедшее казалось ему каким-то невероятным сном! Сияние мечей и драгоценностей все еще мелькало у него перед глазами, над всем этим плыл тихий блеск священной короны и спокойный голос Лагда. Совершенно ошеломленный, Кравой побрел в сторону парка. Для чего князь водил его в сокровищницу, так и осталось для него загадкой.

Глава 2. Когда враги становятся друзьями

Сигарт лежал на каменном полу камеры, обхватив колени руками и прижавшись к ним головой – так было легче переносить боль. Он старался как можно меньше шевелиться – малейшее движение причиняло невыносимые страдания, даже дышать было трудно – каждый вдох отдавался резкой болью в груди и спине. Гарвы постарались от души. Сигарт не помнил, чтобы его когда-нибудь так били! Да и саму драку он вспоминал с трудом. Помнил лишь сплошную стену из черных одежд, сыплющиеся со всех сторон удары и злые, налитые кровью глаза гарвов. Вероятно, они бы так и забили его до смерти, если б не появление того странного человека в сером: кем бы он ни был, он явился как раз вовремя – еще несколько минут, и хэур был бы мертв. Одетый в невзрачный мышасто-серый костюм и плащ, он, судя по всему, был наделен большой властью, ибо, едва завидев его, гарвы вмиг отступили, давая проход. Он, не спеша, приблизился к хэуру – сбитый с ног жестокими ударами, тот уже почти не сопротивлялся, лишь хрипло дышал, точно загнанная лошадь.

– Ну что же вы с ним так, в самом деле!.. – с преувеличенным сочувствием проговорил пришедший. – Зверю… ему ведь тоже больно.

В гробовой тишине он обошел вокруг поверженного пленника. Избитый и измазанный кровью, тот лежал, накрыв голову обеими руками.

– Я бы очень расстроился, если бы вы его убили – кто бы нам тогда рассказал, где нам искать тех двоих, что унесли наше добро?

Лежащий на полу Сигарт весь напрягся, кровь бешено застучала у него в ушах – значит, Моав и Ифли все-таки удалось ускользнуть! В одно мгновение ему стало совершенно безразлично, что с ним будет – главное, что Моав на свободе! Это же самое безразличие не покидало его и потом – когда человек в сером принялся изводить его мучительными заклятиями, требуя указать местонахождение эльфы и сильфа, и когда его, почти бесчувственного, приволокли в камеру и бросили на холодный пол. Раненый, умирающий зверь в клетке, Сигарт ясно понимал всю безнадежность положения, понимал и то, что его смерть – лишь вопрос времени. И тем не менее, каждый новый допрос вызывал у него чувство какого-то жгучего торжества, ибо его пытки обозначали, что свитки все еще не найдены…

Вот и теперь, заслышав вдалеке шаги, он вздохнул с облегчением – вероятно, это за ним снова пришел конвой, чтобы вести на допрос. Точнее, не вести, а тащить – из-за ран и побоев он едва мог передвигаться. Шаги замерли у самых прутьев решетки. Хэур не пошевелился.

– Эй ты, животное, вставай! – раздался резкий голос.

– Иди ты… – не меняя позы, выругался Сигарт; отвечать вежливо смысла не было – едва ли гарвы смогут сделать его мучения более сильными, чем сейчас.

Неожиданно совсем рядом с ним раздался звон, что-то металлическое ударилось о каменный пол. Стиснув зубы от боли, хэур отнял руки от головы. Правая бровь его была рассечена, место удара отекло, отчего лицо выглядело зловещим; запекшаяся кровь покрывала веко и щеку потрескавшейся коркой. Сигарт осмотрелся, затуманенный взгляд уловил что-то длинное и блестящее – оно лежало совсем близко. Чуть дальше, за решеткой темнели сапоги и подол черного плаща. Сигарт со стоном приподнялся и замер, не веря своим глазам. Прямо перед ним на каменных плитах лежал меч – ЕГО меч-восьмиручка, отобранный гарвами в бою! Кривясь от боли и напрягая последние силы, хэур инстинктивно рванулся к оружию, сжал его в руке.

– Что, веселее стало? – поинтересовался все тот же голос.

Сигарт медленно поднял глаза. В коридоре, вплотную к прутьям, стоял гарвийский воин. Он был один. Хотя его лицо было почти полностью скрыто платком, оно показалось Сигарту знакомым. Он со стоном поднялся на ноги и, шатаясь, подошел к решетке.

– Кто ты? – хрипло спросил он, с трудом шевеля потрескавшимися губами. – Что тебе от меня нужно?!

– Мне? – рассмеялся гарв. – Да ты посмотри на себя! Что с тебя можно взять!

Он на мгновение умолк, рассматривая хэура, затем с неожиданным сочувствием отметил:

– Здорово же они тебя отделали!

Глаза Сигарта встретились с глазами охранника. Хэур вздрогнул, сердце его забилось, точно птица в клетке.

– Рогдвэн! – выдохнул он. – Что ты здесь делаешь?!

– Да вот, на пленного хэура пришел полюбоваться, – озираясь по сторонам, проговорил стоящий по тут сторону решетки. – Такое ведь не каждый день увидишь.

Теперь Сигарт был совершенно уверен, что не обознался: те же самые гордые блестящие глаза, тот же твердый, с металлическими нотками голос… Это действительно был Рогдвэн – король Лоргана, отпущенный эльфой! Удостоверившись, что их никто не слышит, он приблизил лицо к решетке и быстро заговорил:

– Значит так, я сейчас позову охрану, и ты скажешь, что готов поведать, где можно найти Моав, ясно?

– Но…

– Никаких «но», если, конечно, хочешь выбраться из этой ямы, – отрезал Рогдвэн.

Он снова осмотрелся – вокруг было спокойно. Удостоверившись, что их никто не слышит, он опять обернулся к хэуру.

– После этого я поведу тебя на допрос. Учитывая твой вид, не думаю, что к тебе приставят больше трех гарвов. Когда я скажу «Чтоб мне провалиться!», бросайся на ближайшего охранника. Ну а дальше – как повезет. И да – меч под одежду спрячь.

Сигарт быстро расстегнул куртку и сунул меч под руку, заткнув острие за пояс – у небольшого клинка все же есть свои преимущества… Король Лоргана развернулся, когда хэур вдруг просунул руку между решеткой и схватил его за плащ.

– Ты знаешь, что с Моав?! – быстро спросил он.

– С ней все в порядке.

– Ты видел ее?!

– Нет, не видел.

Сигарт подозрительно нахмурился, рассеченная бровь треснула и окрасилась алым.

– Послушай, – глухо проговорил хэур, – если ты пришел сюда, чтобы отомстить мне, позабавившись за мой счет, то лучше уходи сейчас!

Орлиные глаза Рогдвэна сверкнули.

– Самым лучшим способом позабавиться было бы оставить тебя гнить здесь.

С этими словами он отступил назад и громко крикнул куда-то в сторону:

– Эй, эта скотина желает говорить – надо свести его к начальству!

В ответ послышалась возня, звон металла, следом за ним – тяжелые шаги. Двое гарвов вразвалку подошли к камере хэура.

– Ну, наконец-то! – проворчал один из них. – А то уже надоело его выгуливать, точно барского пса…

Он не спеша достал увесистую связку ключей и, найдя нужный, стал открывать дверь. Рогдвэн вошел внутрь первым. Подойдя к хэуру, он схватил его за плечо и с силой дернул вверх, заставив встать.

– Погоди, сейчас наши подойдут – тогда поведем, – остановил его второй гарв.

– Да ты глянь на него! С ним ведь даже ребенок справится! Втроем и поведем – чего остальных зря дергать.

Гарвы переглянулись между собой – подобное отступление от правил туго давалось их мозгам. Наконец, оба кивнули.

– Только руки ему надо связать, – как будто все еще сомневаясь, сказал один из них.