Текст книги "Год багульника. Осенняя луна (СИ)"

Автор книги: Джен Коруна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Она взяла с тебя слово молчать, так?

Иштан густо покраснел и сделал едва заметное движение головой.

– Хорошо. Я не буду тебя ни о чем спрашивать, скажи мне лишь одно – она отправилась на север?

Иштан молчал.

– Это очень важно, – тихим, почти просящим голосом произнес старший веллар. – Ты даже не представляешь себе, насколько!

В комнате воцарилось напряженное молчание.

– Она едет в Сиэлл-Ахэль? – снова повторил свой вопрос Лагд.

Чуть не плача, Иштан опустил глаза, бледный подбородок дернулся к груди. В ответ раздался тяжелый вздох.

– Ложись спать, – тихо сказал Лагд – в его голосе слышалась огромная усталость. – Я скажу в храме Луны, что ты сегодня будешь позже.

Он подошел к сыну, поцеловал его в лоб и вышел, оставив одного. Иштан облегченно вздохнул и в эту же минуту почувствовал, как сильно он хочет спать. Через несколько минут он уже видел десятый сон в своей постели, а на дне его сундука лежал темный сверток, ожидающий своего часа.

Но князю Рас-Сильвана было не до сна – еще до восхода солнца он постучался в покои Кравоя. Заспанный краантль удивленно открыл дверь.

– Ан синтари Эллар, что-то случилось? – зевая, спросил он.

– Нам надо поговорить, – глухим голосом ответил Лагд. – Это важно.

Глава 20. О том, как сложно бывает уйти из гостей

Не прошло и пяти дней с этих событий, как маленькая лошадка ступила на западный берег Айлит-Ириля – как и обещала, старшая веллара Рас-Сильвана ехала в Сиэлл-Ахэль навстречу своей судьбе. Обманчивое осеннее потепление оказалось недолгим – вскоре небо снова обложило низкими свинцовыми тучами, ледяной дождь безо всякой жалости хлестал редких путников, осмелившихся покинуть теплые жилища. Озябшая и голодная, Моав решила переждать непогоду в невзрачном трактире, одиноко стоящем на перекрестке дорог. Отсюда до Сиэлл-Ахэль оставалось рукой подать, но силы эльфы были на исходе. Заведение оказалось не самым приятным – крыша в комнате протекала, постель оказалась сырой и холодной, но это было лучше, чем ночевать в чистом поле. Оставив лошадку на попечение хозяйки – молчаливой старой гномьи, и дав ей золотой для вдохновения, веллара поднялась в свою каморку и, не раздеваясь, уснула.

Во сне она тихо стонала и вздыхала, точно ей снился тяжелый сон. Возможно, ей грезилось далекое детство в Рас-Сильване, игры в замковом саду, лица близких. А может быть, ее путешествия по Риану – кто знает… Громко вскрикнув, эльфа вдруг проснулась – она сидела на холодной кровати, а по окнам упрямо стекали капли дождя, размывая грязь на стекле. Дождь шумел повсюду – по крыше, по стеклам, вокруг дома. Поплотнее завернувшись в одеяло, Моав поджала ноги к животу, чтобы было теплее.

Наутро картина не изменилась – из окна предстал все тот же тоскливый пейзаж. Не изменилась она и на следующий день – разве что дождь припустил еще сильнее, чем давеча. Пасмурное утро занималось тускло и безрадостно. Моав выпила на завтрак холодного молока и стала собираться в дорогу – погода погодой, а время не ждет… Упаковав сумку – хотя что там было паковать! – она отправилась проверить, как поживает ее верная лошадка. Покрепче запахнув куртку, Моав открыла дверь и вышла на улицу. Конюшня стояла отдельно от основного строения – чтобы попасть на нее, нужно было пересечь большой двор. Ветер стих – теперь дождь лился мерно, точно из опрокинутого ведра. Перепрыгивая через лужи, эльфа добралась до покосившегося сарая. Похоже, золотой возымел некоторое действие – ее подруга была накормлена и вычищена, а сбруя аккуратно висела на стене. Моав быстро оседлала кобылку и привязала к двери денника.

– Сейчас я принесу вещи, и тронемся, – объяснила она, оглаживая теплую шею лошади. – Надеюсь, в Серой цитадели о тебе позаботятся, как положено…

Она выскользнула из двери конюшни и направилась было обратно к трактиру, как вдруг ее внимание привлекла странная фигура, неподвижно стоящая поодаль на углу здания. Высокий мужчина в черном дорожном плаще стоял прямо под дождем, низко надвинув капюшон на лицо: из-под плотной ткани время от времени сверкали пронзительные глаза. Прямо за ним переминались с ноги на ногу две крепкие лошади. Моав остановилась посреди двора, вглядываясь в окаменевшую фигуру, затем вся подалась вперед, словно собираясь побежать к тому, кто прятал лицо под черным плащом, но тут же сдержала шаг. Медленно и точно с испугом подошла она к незнакомцу. Тот не шелохнулся.

– Кравой… – изумленно позвала эльфа.

Смуглая рука опустила капюшон, капли дождя заструились по золотистым волосам жреца солнца.

– Меня прислал твой отец, – не двигаясь с места, тихо произнес он. – Он просит, чтобы ты вернулась, ему очень плохо без тебя. Нам всем очень плохо…

Застыв на месте, он наблюдал, как холодные капли падают на бледное лицо Моав, стекают со слипшихся волос. Она опустила глаза.

– Я привел хорошего коня – через три дня ты будешь дома!

Не сдержавшись, он быстро шагнул вперед и схватил ее за плечо. Моав вздрогнула – его рука была холодной как лед. Отстранившись, она покачала головой.

– Я не могу пойти с тобой, возвращайся один, – через силу проговорила она – ее голос едва можно было узнать. – Для меня уже нет обратного пути…

– Ты в этом уверена?

Она коротко кивнула. Несколько мгновений они стояли так, будто некая сила не давала им подойти другу к другу. Дождь струился с их одежды, холодом проникая до самых костей, но они не шевелились.

– Что мне передать Лагду? – наконец, глухо спросил Кравой.

Моав робко подняла взгляд на него – на грязном дворе трактира он выглядел почти нереальным, словно отголосок какой-то безмерно далекой жизни. Бледные губы веллары дрожали от холода.

– Передай, что я очень люблю его. И чтобы он… чтобы он простил меня!

Не говоря больше ни слова, она развернулась и быстро зашагала по лужам к трактиру.

***

К вечеру следующего дня Моав стояла у ворот Сиэлл-Ахэль. Не открывая окошка, дежурный страж запросил пароль. Не услышав ответа, он неспешно открыл засов и выглянул наружу. На небритом обветренном лице отразилось крайнее изумление – еще бы, эльфа у стен Цитадели! Такое не каждый день увидишь! Он крикнул еще одного караульного, вместе они потребовали гостью назваться. Когда же они поняли, кто перед ними, то пришли в полное замешательство и побежали докладывать. Ждать пришлось недолго – вскоре ворота со скрежетом отворились, и Моав шагом въехала в город Хэур-Тала.

На улицах крепости запала гробовая тишина – выйдя из бараков, хэуры стояли по обочинам дороги, точно неподвижные тени. Рыжие, серые и желтые глаза хищно сверкали из-под насупленных бровей, могучие руки сжимали рукояти мечей. Копыта лошади громко цокали о мостовую, злобой отдаваясь в рысьих сердцах – авлахия и впрямь накрепко вгрызлась в них… Под враждебное молчание Моав подъехала к замку. Высокая дверь беззвучно распахнулась, точно огромный зев, и поглотила ее.

Гастар ждал ее в зале Крови. Мрачный, словно каменное изваяние, князь Сиэлл-Ахэль стоял, скрестив на груди изящные руки. Заслышав легкую поступь, он резко обернулся, но ни шагу навстречу не сделал. Когда же эльфа подошла к нему, он выбросил руки вперед жестом фальшивого гостеприимства.

– Кто к нам пожаловал! Неужели сама Моав Синтарэль, старшая веллара Рас-Сильвана, почтила своим явлением нашу берлогу! – деланно любезным тоном произнес он. – Чем обязан столь высокой чести, которая меня, честно говоря, вовсе не радует?..

Эльфа сделала вид, что не заметила издевки.

– Ан синтари Эллар, Гастар, – громко произнесла она – в ее холодном голосе послышался чуть заметный металлический звон.

– Ну, если ты так настаиваешь на ее благословении, пусть будет по-твоему. Зачем пожаловала?

– Я здесь по поручению князя Рас-Сильвана, – начала она, но Гастар перебил ее.

– Ну надо же! А я-то думал, ты ходишь только по своим поручениям!..

Веллара проглотила его слова и продолжила:

– Лунный народ предлагает вам заключить союз для совместной победы в Великой битве – думаю, князь Сиэлл-Ахэль уже знает, что она скоро состоится… Если же мы объединимся, наши шансы низвергнуть Моррога возрастут.

Хэур покачал головой.

– Неужели? Маленькие веллары насмерть забросают армию гарвов лепестками роз? Или может быть, десять тысяч лучников выколют глаза бессчетной орде Моррога?

– Не стоит недооценивать тех, кто предлагают тебе свои силы, – холодно ответила Моав. – В сложившейся ситуации дорога любая помощь.

– Ну да, конечно, каждая бабочка теперь нам дорога как сотня воинов! Может быть, еще и сильфов пригласим? Они такие зеленые…

– Ван Мермина дал свое согласие – дети воздуха прибудут на берег Ин-Ириля в срок.

– И ирилай – этих бешеных – тоже возьмем с собой, да?

Эльфа вскинула голову.

– Я как раз планирую посетить Инкр.

Гастар горестно поднял глаза к потолку и с досадой воскликнул:

– О великий Хэур-Тал! Ты такая же упрямая, как твоя мать!

– Ты что, был с ней знаком? – удивилась Моав – ее глаза на мгновение вспыхнули живым огоньком.

– Видел несколько раз – мне хватило!

Эльфа хотела о чем-то спросить его, но передумала.

– Так каков будет ответ Серой цитадели? – с прежним требовательным звоном в голосе проговорила она.

– Если очень коротко – нет!

– Почему нет?! – сорвалась Моав. – Риану нужна одна большая сила, а не десяток раздробленных армий!

Ее бледное лицо пылало уже не скрываемым отчаяньем. Князь Сиэлл-Ахэль, напротив, теперь выглядел хладнокровным, как никогда.

– У Риана есть такая сила – она находится в Цитадели, – спокойно произнес он. – Ты зря проделала столь долгий путь – хоть у нас и одна цель, мы идем к ней разными путями. Рысям не нужна ваша помощь!

Моав сделала резкий шаг к нему, ее глаза уперлись прямо в его лицо.

– Тогда хотя бы отдай свиток – тот, что ты купил у Рогдвэна! Он нужен велларам, чтобы увести Непробуждаемых в Мир-без-Времени на случай, если мы не сможем удержать Моррога!

– Такой случай меня не интересует, – небрежно бросил Гастар. – Пророчество говорит о победе, ведь так?.. Стало быть, у нас нет иного выхода, кроме как выиграть эту битву. Ну а пока свиток полежит у меня – можешь даже не искать его, все равно не найдешь.

Эльфа отвернулась – в ее лице мелькнула растерянность. Было ясно, что дальнейшие переговоры бесполезны… Однако, Гастар, по-видимому, не собирался так скоро отпускать свою гостью. Он подошел почти вплотную к ней и улыбнулся одними зубами.

– Чуть не забыл! Я давно хотел тебя спросить – это ведь ты сбежала от моих котят, там, у озера Мертвых?..

Моав молчала – на бледном лице не отразилось ничего.

– Я так и думал! – в лицемерном восторге воскликнул Гастар. – Ну, кто бы еще смог обвести вокруг пальца росх-хэуров! Я почти восхищен!

Сложив ладони перед грудью, он обошел вокруг неподвижной эллари; та заметно напряглась – каждое его слово дышало угрозой.

– Мне просто интересно, – продолжал он, – что ты там хотела увидеть – неужели своего авлахара? И зачем же тогда надо было все так усложнять? Скрываться от Турида, красться, словно вор, а?.. Или, может, тебя интересовало что-то другое? Например, что-нибудь о Полночной Молнии… Ты же знаешь, о ком говорит пророчество! Оно говорит о князе Серой цитадели, и этот князь – я!

Он выдержал паузу, затем сорвался:

– Не будь глупой, отдай мне меч!

Его пылающие глаза двумя красными огнями впились в лицо Моав, но та даже не пошевелилась. Не дождавшись ответа, Гастар сделал еще несколько кошачьих шагов вокруг нее; холодные белые пальцы чуть заметно коснулись тонкой шеи эльфы. Она вздрогнула, но осталась стоять, как стояла.

– Я бы мог приказать схватить тебя – эльфы давно прячут Нар-Исталь от его законного владельца… – заметил Гастар рассеянным тоном, однако блеск его черных глаз говорил о крайнем душевном напряжении.

Развернувшись, он еще раз пристально посмотрел на веллару, точно пытаясь прочесть ее мысли, но виденье Моав явно оказалось быстрее.

– Но я, пожалуй, не стану этого делать… – последние слова князя упали, точно камень; черные глаза потухли. Разговор был окончен.

– Я бы советовал высокой велларе покинуть Сиэлл-Ахэль как можно быстрее – хэурские дамы слишком некрасивы, чтобы я смог защитить тебя от своих воинов, – с ледяной улыбкой произнес он, любезно беря руку эльфы и поднося к губам.

Моав хотела отдернуть руку, но не успела; она резко вскрикнула – острые зубы впились ей в ладонь, до крови прокусив кожу. В синих глазах вспыхнул гнев, но тут же погас – наследница дома Сильвана слишком хорошо владела собой. Побледнев, она отняла руку и со сдержанным напряжением проговорила:

– Уже поздно. Если князь позволит, я покину крепость завтра на рассвете.

– Да будет так!

Гастар хлопнул в ладоши, и на пороге появился мрачного вида стражник – молодой хэур.

– Гархат проводит тебя в твои покои; надеюсь, ты не покинешь их до завтрашнего утра. И, кстати, можешь даже не пробовать колдовать, твоя магия здесь не действует – в Сиэлл-Ахэль свои законы…

Плотоядно скалясь выпирающими клыками, стражник взмахом руки указал Моав на выход – все его жесты казались липкими. Не в силах сдержать дрожи, эльфа отшатнулась от него и, бросив на Гастара лютый взгляд, покинула зал.

Хэур долго вел ее по темным коридорам – к чему свет, если рыси видят ночью как днем? Они бесконечно спускались и поднимались по лестницам – даже замковая мышь и та бы не нашла пути обратно! За все это время мрачный проводник не проронил ни звука, однако хищные взгляды, бросаемые на тонкую фигурку эллари, были куда выразительнее слов. С опаской косясь на него, Моав старалась идти так, чтобы расстояние между ними не сокращалось. Наконец, они пришли – Гархат звякнул связкой ключей, со скрежетом открыл дверь и завел эльфу в комнату. Она осмотрелась – кровать да придвинутый торцом к стене стол с лавой, вот и все убранство. Хэур молча, со злорадной ухмылкой поклонился и вышел, захлопнув за собой дверь. Моав услышала, как повернулся ключ в замке – неужели ее заперли?! Она подбежала к двери и толкнула ее, но та не поддалась. Эльфа с досадой стукнула ладонью по двери – похоже, до завтрашнего утра она была пленницей… С выражением злобы на лице она стала нервно ходить из угла в угол. Поездка в Сиэлл-Ахэль оказалась бесполезной! Впрочем, Сигарт ведь предупреждал ее о такой возможности…

Прошло несколько часов, и в комнате стало совсем темно. Моав попыталась найти свечу или лампаду, но, кроме нехитрой еды, на столе не было ничего. Не снимая сапожек, она улеглась на кровать – простыни были на удивление чистыми и свежими. Снятый с пояса нож вместе с луком и колчаном лежали на столе. Она почти уснула, как из-за двери донесся странный шорох. Моав вскочила с кровати, в замке что-то щелкнуло, и тяжелая дверь начала отворяться, будто кто-то пытался незаметно проникнуть в комнату. Эльфа потянулась к оружию – от Гастара можно было ожидать чего угодно – но ее лицо озарилось радостной улыбкой.

– Сигарт! Как ты узнал, что я здесь?!

– В Цитадели слишком мало новостей, чтобы приезд высокой веллары остался незамеченным, а Гархат слишком хвастлив, чтобы не рассказать всей Сиэлл-Ахэль, где он тебя запер. Ну а утащить у него ключ и вовсе было не сложно.

Удостоверившись, что за ним никто не следит, хэур закрыл дверь и заключил Моав в объятья.

– Я все знаю, Гастар отказал тебе!

– Ваш князь упрям, как осел!

– Ты хотела сказать, как рысь?

Она рассмеялась.

– Или так. Похоже, у него свое виденье того, как, а главное, кому надо воевать с Моррогом. Более того, он не хочет отдавать свиток, а без него у велларов ничего не получится!

Она с досадой сцепила тонкие пальцы, Сигарт потер лоб.

– Да, интересно, куда он его запрятал? Я знаю каждый уголок в Цитадели и окрестностях – здесь трудно что-либо спрятать так, чтобы никто не заметил. Одни холмы да камни…

Лицо Моав оживилось.

– И как это я сразу не подумала! Я прошу тебя, найди его! Ты ведь и вправду здесь у себя дома – уверена, у тебя получится. Ну, пожалуйста! Ты не представляешь, как это важно!

Сигарт некоторое время сидел в задумчивости, затем неуверенно протянул:

– Хорошо, я попытаюсь…

– Как только найдешь его, сразу отвези в Рас-Сильван, к моему отцу!

– А ты где будешь в это время? – удивился он.

Моав опустила взгляд.

– Не знаю – мало ли что может случиться до тех пор…

– Ну, уж нет! – запротестовал хэур. – Мы вместе его найдем, и ты сама отвезешь его домой.

– Хорошо, пусть так и будет, – тихо согласилась она. – Но если вдруг меня не будет рядом, это придется сделать тебе.

– Вот когда придется, тогда и буду думать.

Она улыбнулась в знак полного согласия и кивнула. Сигарт расслабился.

– Ну, а что же ты намерена теперь делать?

– Завтра двинусь в сторону Инкра – думаю, двух дней верхом мне хватит, чтобы добраться. Надо добиться союза с озерными эльфами.

– Это действительно так необходимо? – недовольно поинтересовался Сигарт.

Озерный народ издавна был на ножах с хэурами, и ему не хотелось идти прямо в руки недругам; отпускать же Моав одну ему не хотелось – северные края не безопасны… Но она была настроена решительно:

– Без ирилай войну нам не выиграть. Ты слышал об инкрийской фаланге?

– Нет.

– Так вот, этому войску нет равных в битве на равнине – они держат удар, точно стена! Без этой силы сдержать гарвов не удастся.

– А они захотят биться рядом с рысями?..

– Мне как раз и предстоит их уговорить.

– Делай что хочешь, но одну я тебя не отпущу, – решительно заявил Сигарт. – Я пойду с тобой. Встретимся завтра в лиронге от ворот, у Острых скал – я буду ждать тебя там с утра.

Эльфа ласково прильнула к его груди.

– Ты так заботишься обо мне… Спасибо, – проговорила она и, заметив сомнения Сигарта, добавила: – Тебе нечего бояться: они не посмеют тронуть того, на ком есть знак Эллар.

– Хотелось бы мне в это верить. Главное, чтобы они не заметили его слишком поздно, – улыбнулся он.

Забравшись с ногами на постель, они еще долго разговаривали в темноте, пока Моав не начала зевать так, что уже почти не могла говорить. Отпустив хэура, она залезла в теплую постель и умиротворенно заснула. Если бы она знала, что готовит ей рассвет, вряд ли ее сон был столь безмятежным…

***

Солнце давно позолотило серые стены Цитадели, поднявшись из-за леса, а лунная эльфа все еще была пленницей в своей комнате. Она давно была готова к выезду, однако, вопреки обещаниям Гастара, никто, похоже, не собирался освобождать ее. Она звала, стучала в дверь, но все напрасно: казалось, все в замке напрочь забыли о ней, даже Сигарт! Моав злилась, однако вскоре ее гнев начал превращаться в страх – кого угодно могло напугать каменное молчание Сиэлл-Ахэль, населенной суровыми, не ведающими жалости воинами. Кроме того, был еще один повод для волнения – ведь, несмотря ни на что, Сигарт по-прежнему оставался одним из них: рысья природа сильна, и кто знает, не стал ли он на сторону Гастара, забыв обо всем, что их связывало. В конце концов, здесь его дом – единственный, который у него когда-либо был…

Волнение эльфы росло – в нетерпении она металась по комнате, точно надеясь таким образом обнаружить выход. Вдруг за дверью послышалось какое-то движение, щелкнул замок. Моав облегченно вздохнула – наконец-то за ней пришли! Однако уже через миг на ее лице отразился испуг, смешанный с недоумением. Вместо одного стражника в комнату вломилась целая гурьба хэуров. Их было не меньше десятка, все уад-хэуры – молодые воины, едва принятые в стаи. Особенно растрепанные, в не подогнанной по размеру одежде, они имели слегка бестолковый вид. Не в силах сдерживать волнение, некоторые из них то и дело оборачивались рысями – звериное обличье все еще было для них более привычным. Завидев Моав, они застыли и стали бесцеремонно рассматривать ее. Один, видимо, самый смелый, выступил вперед и, чего-то обрадовавшись, воскликнул:

– Гляди, какая беленькая – ну точно заяц к зиме!

– Уж больно хлипкая, как бы не поломалась, – скептически заметил другой.

– Гастар сказал – делайте, что хотите, только чтоб не померла, – отозвался третий из группы. – Так и сказал, честное слово!

– Ну раз Гастар сказал…

Они затоптались на месте, точно не зная, как подступиться к столь необычной добыче. Моав медленно отступила назад и, стараясь не привлекать внимание, взяла со стола лук и колчан. Хэуры же, наоборот, сделали шаг вперед – минутная растерянность минула. Их грубые лица исказились хищными ухмылками, отчего стали казаться особенно угрожающими. Эльфа снова шагнула назад, но уперлась спиной в стену. Поняв, что их жертва в ловушке, уад-хэуры стали подступать смелее. Вскоре Моав оказалась зажатой в углу – с двух сторон ее окружали стены, с остальных – рыси. Она молниеносным движением вскинула лук и заложила стрелу; ее пальцы едва заметно оттягивали и расслабляли тетиву, целясь то в одного, то в другого хэура. Вдруг позади рысьей толпы послышалась возня, несколько молодых воинов отшатнулись, словно их кто-то оттолкнул. Громкий голос спросил:

– Что тут происходит?

Бледное лицо эльфы просияло надеждой.

– Сигарт! – не удержавшись, вскрикнула она, но осеклась, поняв свою ошибку.

Взгляды присутствующих в один миг обратились к вошедшему – в них читалось явное подозрение. Казалось, даже воздух сгустился от повисшей в нем опасности.

– Вы что, знакомы? – угрожающие поинтересовался один из уад-хэуров, с вызовом выступая вперед.

Сигарт медленно перевел на него взгляд, и без того непрозрачные серые глаза налились свинцом.

– Да было дело…

– Да ну! Ты хотел сказать, что имел дело с этой красоткой? – хэур вскинул голову, сверля Сигарта желтыми глазами.

– Послушай, Арлис, – спокойно произнес тот, – если бы я помнил всех, с кем я имел дело, я бы давно забыл, как зовут меня самого.

Взрыв хриплого смеха заставил вздрогнуть каменные стены. Молодой хэур потупил глаза и незаметно отступил за спины товарищей. Увидев, что инцидент исчерпан, Сигарт снова взглянул на все еще готовую к бою эльфу. Легкий лук сам собой вырвался из ее рук и, отлетев шагов на пять, со стуком упал на пол. Пораженная Моав смотрела то на выбитое оружие, то на кейнара; в следующий момент она в ужасе попятилась – Сигарт молча двинулся на нее, и глаза его светились отнюдь не любовью.

– С каких это пор в Сиэлл-Ахэль развлекаются втихаря? – процедил он сквозь зубы, даже не повернув головы в сторону собратьев. – Могли бы и меня позвать!..

Глядя на надвигающуюся грозную фигуру, Моав невольно сделала еще шаг назад, но наткнулась на холодную стену. То, что произошло дальше, было ужаснее любых возможных опасений: Сигарт подошел к ней и, грубо схватив за куртку, поднял над землей, словно она была куклой. Его губы кривила жуткая ухмылка, серые глаза смотрели холодно и жестоко. Слезы отчаянья и обиды навернулись на глаза эльфы. Она попыталась было вырваться из руки хэура, но получила сильный тычок локтем в лицо. На глазах у притихших рысей Сигарт рывком уложил ее на край деревянного стола и грубо утер ей слезы рукавом. Моав зажмурилась – убитая, униженная, она уже, похоже, даже не помышляла о сопротивлении; на ее бледном лице было написано лишь одно желание: умереть до того, как хэур коснется ее! Неожиданно хватка на ее одежде ослабла, Сигарт быстро повернулся к двери, вспомнив о чем-то. Почувствовав свободу, несчастная эльфа мигом залезла на стол и отползла в самый дальний его конец. Сигарт выругался.

– Проклятье! У меня ж донесение к росх-хэурам от караула. Срочное! – он обвел глазами собравшихся воинов. – Значит так – я скоро вернусь, и чтобы без меня не начинали. Всем понятно?! Если хоть кто-то протянет свою грязную лапу…

– Да чего тут ждать! Хватит-то всем! – возмутился стоящий под стенкой хэур – это был тот самый стражник, что запер Моав.

Сигарт грозно взглянул в сторону говорившего, его голос снизился до угрожающего рычания:

– Рыси не жрут свою добычу тайком от товарищей, Гархат. А если кое-кто этого не усвоил, то его придется поучить правилам стаи! – его глаза злобно сверкнули, заставив Гархата попятиться – он уже был не рад, что заговорил.

Сигарт выжидающе воззрился на сбитых с толку бойцов. Раздался едва слышный ропот – в основном, возмущались те, кто стоял в заднем ряду. Наконец, шум стих, воины послушно кивнули головами и расселись на каменном полу. Эльфа затравленно наблюдала за ними со своего стола. Круто развернувшись на каблуках, Сигарт быстро вышел в коридор. Через миг серая рысь стрелой неслась по запутанным переходам Цитадели, заставляя встречных воинов шарахаться к стенам.

– Смотри, куда прешь! – крикнул один, когда пепельный комок едва не сбил его с ног.

Злобные ругательства неслись вслед несущемуся зверю, но тот, похоже, ничего не слышал. Наконец, запыхавшись, Сигарт подбежал к казармам росх-хэуров. Перед решетчатой дверью он снова обернулся собой. Двое черных рысей преградили ему дорогу. Один из них мрачно поинтересовался:

– Ты что, серый, потерялся?

– Я к Темной Ночке по срочному делу! – Сигарт с трудом переводил дыхание – перевязь с ножами так и вздымалась у него на груди.

– Не думаю, что он тебе обрадуется – он только на рассвете вернулся с рейда, отсыпается, – сквозь зубы проговорил росх-хэур, отворачиваясь, но Сигарт не отступал:

– Барет мой друг – он может обидеться, если вовремя не узнает важную для него новость!

Черные рыси лениво переглянулись.

– Ладно, иди. Только если что, пеняй на себя…

Не дожидаясь, пока они сойдут с дороги, Сигарт прошмыгнул между ними и, пробежав мимо нескольких дверей, ворвался в комнату Барета. Тот крепко спал, раскинувшись на тюфяке, набитом соломой: его широкая голая грудь размеренно вздымалась в такт раскатистому храпу, от которого дрожали даже стены, черные волосы нечесаными прядями свисали с тюфяка.

– Ночка, вставай! Слышишь!

Спящий пробормотал что-то и перевернулся на другой бок.

– Подъем! – отчаянно заорал Сигарт прямо ему в ухо.

Барет с трудом открыл глаза и сел на матрасе.

– Ну чего ты орешь? В чем дело? Ты что, не видишь, что я сплю! – недовольно спросил он, широко зевая.

Сигарт присел на пол рядом с ним.

– Мне нужна твоя помощь!

– Прямо сейчас?!

– Да, прямо сейчас! Гастар отдал Моав уад-хэурам! Он нарушил слово!

– Ну и что с того?..

– Они сейчас в ее комнате, злые, как сто сулунгов! Ты должен пойти туда! Ты – черная рысь, они тебя послушают!

Окончательно проснувшись, Барет с издевкой воззрился на умоляющее лицо друга.

– Когда ты, наконец, поймешь: Гастар не может нарушить слово, потому что оно – единственное в Сиэлл-Ахэль! Объясни мне, почему это я должен вдруг идти против его воли, а?

Сигарт опустил глаза.

– Потому что ты мой друг: мне не к кому больше обратиться. Я никогда ни о чем тебя не просил, так помоги же мне на этот раз! – сказал он и тихо добавил: – Это очень важно…

Барет покачал головой.

– Эх, Окушок, кнут по тебе плачет, горькими слезами! Я же говорил, не доведет она тебя до добра… А что как князь узнает?

– Ну и что? Ну отобрала черная рысь добычу у этой мелюзги – эка невидаль!

– Хорошего же ты мнения обо мне, – заметил Барет, слезая с тюфяка и неторопливо натягивая одежду. – А ты, кстати, умеешь выбирать себе подружек – я ж говорил, не простая она…

– Барет, заклинаю тебя, дорого каждое мгновение! Я не знаю, сколько еще они будут ждать!

– Ну иду, иду…

***

Моав обреченно жалась под стенкой, следя за сидящими напротив нее хэурами. В свою очередь, те пожирали глазами ее хрупкую фигурку, и их недовольство росло – Сигарт явно медлил! В комнате повис хищный запах, сделав ее похожей на звериное логово. Неожиданно в проеме двери показалась мощная приземистая фигура. Уад-хэуры дружно взглянули в ее сторону.

– Так-так… – протянул Барет. – А ну все вон отсюда! Быстро! Она моя.

Поняв, что у них отбирают добычу, молодняк злобно зашумел. Больше всех возмущался Гархат:

– Я же говорил, не надо было ждать! Хап, и дело с концом! А вы – стая, стая… И чего он только приперся, этот Сигарт?

– Вы еще здесь? – спокойно поинтересовался росх-хэур. – Совсем нюх потеряли, что ли?

Молодые рыси поднялись на ноги, недовольные исходом дела, но перечить фринну не решился никто. Сверкая желтыми глазами, они покорно вышли.

Моав взглянула на стоящего посреди комнаты Барета и вздрогнула. Он ведь однажды чуть не убил ее! Она вся съежилась, ожидая грубого прикосновения, а может быть, даже удара, но к ней никто не подошел. Через несколько мгновений послышались торопливые шаги, словно кто-то вбежал в комнату, чьи-то руки порывисто схватили ее за плечи. Она опасливо открыла глаза – увидев склоненное лицо Сигарта, она взвизгнула и, спрыгнув со стола, снова забилась в угол комнаты. Хэур подбежал к ней и сел рядом – серые глаза были полны тревоги.

– Моав, не бойся, все кончено! Они не обидели тебя?!

Эльфа все еще испуганно смотрела на него.

– Нет. А… а что произошло? Куда они ушли?!

– Это все Барет – если бы не он…

Моав перевела взгляд на все еще неподвижно стоящего росх-хэура. Тот мигом встрепенулся.

– Довольно разговоров – я вас не видел, вы меня не видели, ясно? Делайте, что хотите, хоть плавайте с камнем на шее. Все, я пошел спать!

Он уже развернулся, чтобы уйти, когда Сигарт окликнул его:

– Ночка, постой! Спасибо, что согласился помочь…

Тот горестно вздохнул.

– Все в тебе хорошо, Окушок, да только сердце у тебя гнилое – нет звона.

– Каждое сердце само выбирает себе путь.

Барет окинул друга пристальным взором.

– У рыси нет своего пути – жаль, что этого до сих пор не понял…

Он не успел дойти до двери: в коридоре послышались громкие голоса и нестройный топот; в хриплых криках явно можно было разобрать слова «она» и «эльфа».

– Чтоб я сдох! – с досадой воскликнул Барет. – Гастар, похоже, поднял на ноги всю Цитадель! Между прочим, похоже, вас ловят…

Кейнары тревожно переглянулись. Эльфа подобрала лук, схватила сумку и колчан. Барет выскочил из комнаты и махнул рукой.

– За мной, быстро! И зачем я только с вами связался!

Сигарт и Моав не заставили себя просить дважды – сорвавшись, словно поднятые охотниками зайцы, они уже через мгновение мчались за росх-хэуром.

– Под замком есть потайной тоннель, он выведет вас в ложбину у Острых скал, – на бегу говорил Барет. – Ну а дальше – как знаете! Не советую вам попадаться на глаза патрулям – вас и так уже, похоже, ловят все, кому не лень!

Сигарт внимательно ловил каждое слово – он-то уж точно понимал, с князем шутить не стоит. Моав молча бежала рядом, с удивительной легкостью поспевая за хэурами. Похоже, Барет специально вел их по самым отдаленным галереям замка – на всем пути им не встретился ни один стражник. «Черные рыси все-таки знают свое дело…» – подумал на бегу Сигарт. Мелькали бесконечные повороты, с лязгом отрывались какие-то двери, лестницы то сбегали вниз, то винтами взмывали к потолку, топот трех пар ног глухо ударял эхом в каменные стены. Сигарт давно потерял направление – он и примерно не знал, в какой части замка они теперь находятся, но Барет каждый раз уверенно сворачивал в нужный проход. Судя по всему, они спускались в подвал – уже несколько раз они сбегали вниз по крутым ступеням. Неожиданно коридор оборвался, упершись в серую гранитную стену, Моав и Сигарт тревожно переглянулись. Даже не взглянув на них, Барет быстро снял что-то с широкой шеи – это был ключ. Уверенным движением он вставил его в едва заметную скважину на поверхности камня, внутри что-то щелкнуло… Сигарт жадно наблюдал за его действиями – значит вот как росх-хэурам удавалось проникать в Цитадель, минуя главные ворота!