Текст книги "Год багульника. Осенняя луна (СИ)"

Автор книги: Джен Коруна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Сюда! – позвал Барет, наваливаясь на дверь всем своим весом.

Дверь подалась – за ней темнел черный тоннель.

– И чтоб я вас больше не видел! Там не заблудитесь – все время прямо.

Уговаривать Сигарта было не нужно. Он поспешно подтолкнул эльфу к двери, но она вдруг развернулась и быстро подошла к Барету так, что тот аж отпрянул. Моав смело протянула ему худенькую руку.

– Благодарю тебя, сын Хэур-Тала, – неожиданно ясным голосом произнесла она.

Сигарт узнал этот спокойный голос с металлическими нотками – голос старшей веллары Рас-Сильвана, волей судьбы заброшенной в суровые чужие края…

– Да подарит тебе Эллар славную победу в Великой битве! – закончил тот же голос.

Барет пожал тонкую руку молча и с каким-то внезапным почтением; в следующий миг эльфа исчезла в темноте коридора. Бросив быстрый взгляд на друга, Сигарт поспешил за ней.

Глава 21. Поклянись, что придешь!

Пошарив по холодной стене, Сигарт нашел факел – в кромешной темноте не видели даже рыси. Рядом с факелом в выбитой в камне выемке предусмотрительно лежали сухие спички, хотя, если честно, свет здесь был совершенно ни к чему – коридор был прямым, без ответвлений. По такому б и заяц выбрался! Хэур и эльфа молча двинулись вперед. По мере того, как они продвигались, коридор то сужался так, что Сигарту приходилось нагибаться, то расширялся, превращаясь в галерею, по которой спокойно могли бы пройти в ряд четверо воинов. Пол был выложен квадратными каменными плитами, однако даже это не спасало от сырости, усилившейся с осенними дождями: под ногами хлюпало, со стен веяло болотом. Сигарт не мог точно сказать, сколько времени они провели под землей – полчаса, а может быть час. Наконец, тоннель закончился – впереди показалась деревянная дверь, по размеру больше похожая на люк. Хэур подошел к ней вплотную и прислушался: снаружи не донеслось ни звука – в могильной тишине Сигарт слышал лишь как воздух мерно проходит по его легким да тихое дыхание стоящей рядом Моав… Он загасил факел, затем осторожно, стараясь не шуметь, толкнул дверь плечом и зажмурился – яркий дневной свет хлынул в темноту подземелья.

Они оказались именно там, где и говорил Барет – ход заканчивался на склоне глубокой балки, между двумя валунами; неподалеку острыми шпилями серели скалы.

– Ну что, так ты еще никогда не уходила из гостей? – щурясь, спросил Сигарт.

– В некоторые гости вообще лучше не попадать, – ответила Моав.

День выдался славным – осень словно решила напоследок побаловать все живое. По воздуху летали паутинки, в траве удивленно копошились проснувшиеся от тепла букашки, а не успевшие опасть листья на одиноких деревьях светились ярким золотом в косых лучах солнца; по ним то и дело пробегал мягкий ветер, теплый воздух был прозрачен особенной осенней прозрачностью, неподвижной, будто стеклянной.

То ли от неожиданного тепла, то ли от ощущения свободы после казематов Цитадели, но тревога беглецов немного отступила, даже настроение улучшилось; выбравшись из балки и немного пройдя, они решили передохнуть. Улегшись на прижухлую траву, Сигарт лениво жевал сухой стебелек и щурился на солнце. Загоревшая за лето кожа у его глаз сошлась лучистыми морщинками, суровое лицо смягчилось, серые глаза просматривались до самого дна. Моав тем временем стояла на большом круглом камне и деловито вглядывалась вдаль – туда, где на горизонте полоской тянулся Серебристый лес. Волнение после пережитого с утра ужаса улеглось – теперь она выглядела полностью поглощенной мыслями о предстоящей встрече. Где-то там вдалеке нес свои бурные воды Айлит-Ириль, разделяющий владения эльфов и хэуров; за ним, на границе векового леса и предгорных лугов, на берегу прозрачного озера лежал Инкр, неприступная столица ирилай, издавна не жалующая гостей – и именно туда пролегала дорога двух весьма странных путников. Стоя на валуне, эльфа зорко обозревала горизонт, прикидывая, сколько времени займет дорога.

– Нужно лишь перейти мост, оттуда до Инкра не больше дня пути, – наконец, произнесла она – ее слова были обращены скорее к самой себе, чем к лежащему рядом хэуру.

Сигарт отбросил травинку.

– По мосту не получится, там стоит усиленный рысий кордон – Гастар приказал, – не поворачивая головы, бросил он. – Он в последнее время что-то невзлюбил этих озерных… Так что придется нам переходить реку вброд.

– Да разве ее можно перейти?! – ужаснулась Моав, оборачиваясь к нему.

– Можно, если знать где. В двух лиронгах от берега есть хижина – в ней и заночуем. Выйдем до рассвета, пока вода не поднялась; Айлит-Ириль берет начало из ледника – за ночь он подмерзнет и поток будет не такой сильный: глядишь, и перейдем…

Эльфа недоверчиво нахмурилась светлые брови – слова хэура вовсе не внушали ей доверия.

После отдыха они двинулись на юг. До реки было лиронгов тридцать, все сплошные холмы да скалы. Серые, голые, они стояли то поодиночке, то группами; вместо лесов – небольшие кучки хилых деревьев в балках – они приветливо шуршали на ветру яркой листвой, точно переговариваясь. Эльфе и хэуру то и дело приходилось обходить эти островки, петляя между бесконечными холмами, круглыми, словно огромные головы, кое-где поросшие темно-зеленым ковром брусники. Куда не кинь взгляд, одно и то же – северный пейзаж однообразен. Лишь чернеющий вдалеке лес указывал направление… Сигарт еще никогда не был в здешнем Серебристом лесу – по ту сторону Айлит-Ириля начинались владения озерных эльфов, и до недавнего времени хэуры избегали соваться туда без особой надобности. Теперь же, по приказу Гастара, рейды на эльфийский берег участились, и далеко не все возвращались оттуда живыми. В чем заключалась цель этих походов, Сигарт не знал: все, что касалось рейдов «на тот берег», держалось в строгой секретности. Одно было ясно – их целью было уж точно не налаживание дружеских отношений с эльфами…

До вечера обошлось без происшествий, разве что рыжим огнем мелькнет среди камней лисий хвост или сурок свистнет и тут же юркнет в нору. Все готовилось к зиме – зверье собирало припасы, искало норы посуше, чинило старые жилища. Погода продолжала радовать – даже усохшие травы ожили, ярко заиграв в желтом осеннем солнце; из них с хлопаньем вспархивали толстые серые перепелки. Сигарт совсем развеселился: скинув жилет и куртку, он глубоко вдыхал вольный воздух, напоенный запахом подсохшей травы и палых листьев. Вот так бы идти да идти, хоть за горизонт!.. И лишь одно омрачало его радость – что-то было явно не так с его маленькой подругой. Он все чаще бросал в ее сторону тревожные взгляды: хотя эльфа ни на что не жаловалась, было видно, что она быстро устает. Обычно такая говорливая, Моав все больше молчала, почти не смотрела по сторонам, а во время коротких привалов неподвижно сидела, обхватив колени руками. Казалось, она слабеет с каждым лиронгом. Сигарту стало жаль ее – наверное, утреннее происшествие до сих пор давало о себе знать… Он решил сократить дневной переход. Лишь только солнце коснулось верхушек гор, они расположились на ночлег.

Заночевали в глубокой балке. Ее крутые склоны защищали от ветра, а толстый ковер из опавших листьев с успехом заменял постель. Сразу после заката похолодало – погода наверстывала упущенное. На небе оранжевым ломтем висела кривобокая луна – полнолуние прошло, и теперь она таяла, точно больная.

– Луна Умирающей Травы… – тихо и задумчиво проговорила Моав.

– Что?

– Так эльфы называют Эллар в октябре, – объяснила она.

От этих слов Сигарту стало грустно – он будто лишь теперь понял, что лето закончилось, а вместе с ним тепло, солнце… Он тряхнул головой, усилием воли отгоняя тревожные мысли, но они еще долго крутились в его мозгу.

Даже не поужинав, Моав легла рядом с ним, прижавшись так крепко, как только могла, и уснула неспокойным сном. Ночью стало совсем холодно, траву укрыл иней, а звездное небо было ясным и звонким, как стекло. Сигарт всю ночь кутал эльфу в волчий мех и снятую с себя куртку, прижимал ее к себе, пытаясь согреть, но холод все равно не давал ей надолго заснуть – только она погружалась в сон, его холодные иглы снова будили ее. С рассветом стало немного теплее, и Моав, наконец, затихла, ее дыхание стало ровным и спокойным. Рядом с ней, обернувшись вокруг нее всем своим большим телом, заснул и Сигарт.

Но какой бы темной не была ночь, она всегда рано или поздно заканчивается. Вот и на этот раз закравшиеся с востока лучи сначала робко, потом все настойчивей прогревали воздух. Когда путники проснулись, солнце светило вовсю. После сна Моав выглядела получше, но это длилось недолго – к полудню она стала все реже и реже заводить разговоры, только смотрела себе под ноги и продолжала упорно топать вперед.

– Кузнечик, с тобой все в порядке? – подозрительно спросил хэур.

– Да, просто немного нездоровится, – попыталась улыбнуться она. – Со мной всегда так на убывающую луну. Но это ничего – после новолуния Эллар снова начнет расти, и мне станет лучше.

Сигарт вздохнул – хорошо бы, чтобы ее слова оказались правдой…

– Ты прямо как та сестрица, что морит себя голодом, а за три дня опять отъедается! Так же нельзя!

Моав заулыбалась чуть веселее.

– Но ведь потом она снова становится толстенькой и круглой.

– Хотел бы я посмотреть, как ты станешь толстенькой!

Настроение обоих немного улучшилось – эльфа даже иногда обращалась к кейнару, рассказывала о Рас-Сильване, о замке, где она жила, о любимом отце, о брате… Они прошли еще немного. Серебристый лес теперь был гораздо ближе, встречный ветер время от времени доносил грохот реки.

Ближе к вечеру сделали привал. Моав залезла на большой камень и сидела, нахохлившись, словно маленькая птичка – осеннее тепло не грело ее. Набросив на нее меховую накидку, Сигарт отправился на разведку – теперь каждый их шаг был сопряжен с опасностью: свои или чужие – для тех, кто преступил законы Сиэлл-Ахэль, это не имело значения. Держаться подальше и от рысей, и от ирилай было единственно правильным решением. Сигарту стало невыносимо грустно. Воин Серой цитадели, столько лет верой и правдой служивший ей – кем он стал! Беглецом на собственной земле, преступником, за которым идут по пятам!.. Он прошел около лиронга – вокруг не было ни души. Лишь птицы суетились, стайками склевывая сладкие ягоды боярышника, ярко краснеющие в еще не опавшей листве. Набрав пригоршню плодов, хэур вернулся к эльфе.

– На вот, поешь, – тихо сказал он, с заботой заглядывая в синие глаза.

Моав благодарно посмотрела на него и подставила ладошки. Сев поодаль, Сигарт наблюдал, как она ест ягоды, аккуратно беря маленькими пальчиками, и смутная тревога не давала ему покоя. Она еще больше похудела, на белых, почти прозрачных руках можно было сосчитать каждую косточку. Он чувствовал, что она угасает, тихо и необратимо, словно что-то гложет ее изнутри, как скрытая болезнь. Но что – этого он не знал, – только видел, что это что-то с каждым днем подтачивает силы маленькой эльфы, выпивая и без того бледный свет ее лица.

Доев, Моав отряхнула одежду, поднялась с земли и твердым шагом подошла к хэуру. Он кивком отбросил волосы с лица и приготовился слушать; он уже знал – это значит, предстоит какой-то важный разговор.

– Сигарт… – начала она.

– Ну я…

Моав нежно улыбнулась.

– Я знаю, что это ты. Я хотела, чтобы ты кое-что мне пообещал.

– Построить приют для брошенных в людских городах симпатичных пятнистых рысят? – пошутил Сигарт.

– Нет, хотя я не сомневаюсь, что твоим надзором этим малышам бы жилось куда лучше, чем в Сиэлл-Ахэль.

Она снова посерьезнела.

– Если со мной что-то случится, ты должен пойти в Рас-Сильван.

– Что случится?! – страдальчески вскричал Сигарт. – Ты что, опять помирать собралась?!

– Мало ли что… Просто пообещай мне, что сразу же отправишься в Рас-Сильван!

– И что мне там делать?

– Ты встретишься с тем, кто тебе все расскажет – он сам к тебе придет, – ответила эльфа упавшим голосом. – Не беспокойся, ведь у тебя есть знак Эллар, тебя никто не посмеет тронуть. Так что, обещаешь?..

– Ну ладно, обещаю, – недовольно проворчал хэур.

Моав вся подалась к нему.

– Поклянись!

– Чем? Выводком пятнистых рысят?

– Нет, всем тем, что было между нами – и плохим, и хорошим!

Сигарт удивленно посмотрел на нее.

– Хорошо, клянусь, – тихо, изменившимся голосом проговорил он.

– Только не медли! Ты должен быть там как можно скорее! Слышишь!

Ее лицо выражало крайнее волнение, синие глаза смотрели умоляюще.

– Не кричи, я все слышу, – успокоил ее Сигарт. – Клянусь, что если с тобой что-то случится, я мигом побегу к твоей родне. Договорились?

Эльфа кивнула.

– Ну, раз договорились, тогда пошли дальше, – сказал хэур, – до хижины осталось совсем чуть-чуть, вон она уже видна…

И точно, далеко впереди темнело какое-то строение. Почуяв близость ночлега, они ускорили шаг. Вскоре они уже стояли перед маленькой хижиной: она была сложена из толстых бревен, невесть какими усилиями сюда притащенными – ближайший лес с такими стволами был на той стороне реки. Щели между бревнами были тщательно законопачены мхом – те, кто коротали здесь ночи, заботились о своем комфорте. Неслышно ступая, Сигарт подошел к двери и осторожно открыл ее. Им повезло – внутри никого не было. Эльфа и хэур вошли в избушку.

– Мы иногда ночуем здесь зимой, когда приходится по нескольку дней выслеживать добычу для Цитадели, – объяснил Сигарт. – Мне тут всегда нравилось.

Он обвел глазами комнату. Она была совсем маленькой, – от стены до стены не больше шести шагов, – но уютной. На полу было чисто, единственное окошко было заботливо застеклено. Единственной мебелью служил лежащий в углу матрац, из прорехи в котором торчали сухие буковые листья; по диагонали от него стояла выложенная из камней печь, возле нее аккуратной стопкой лежали заготовленные дрова. Глаза эльфы радостно загорелись при виде них, но хэур разрушил ее радость:

– Разжигать огонь не будем: дым видно на многие лиронги, а унюхать его можно и того дальше.

Моав вздохнула. Сигарт подошел к ней и обнял.

– Комнатка небольшая – мы и так ее нагреем. Чем я тебе не печка?

Расположились быстро – из вещей была одна лишь сумка Моав: дорожный мешок вместе с любимым мечом Сигарта остался в Цитадели, которую он покинул в такой неожиданной спешке.

Моав вытащила чайничек, Сигарт отправился за водой. Вернувшись, он застал эльфу за приготовлением нехитрого ужина – нарезанный хлеб с сыром, капуста и яблоки, все из замечательной эльфийской сумки. Запив походные лакомства холодной водой, они залезли с ногами на матрац и, накрывшись меховым жилетом, стали ждать, пока в комнате потеплеет. Вскоре и впрямь стало не так зябко; от тепла окно затуманилось, за ним быстро темнело. Через некоторое время в сумерках почти нельзя было различить сидящие в углу фигуры. Они переговаривались шепотом. В какой-то момент Сигарт поднялся с тюфяка, заботливо прикрывая Моав волчьей накидкой.

– Я отлучусь ненадолго – посмотрю, не шарят ли здесь рысьи патрули, а ты чтоб из хижины ни ногой, здесь тебе не Рас-Сильван!

Он развернулся было к двери, как Моав, отбросив жилет, рванулась к нему.

– Давай никуда больше не пойдем! Останемся здесь, прошу тебя! Пожалуйста! – взмолилась она.

Сигарт недоуменно взглянул в ее лицо – сухие бледные губы дрожали, немигающие глаза блестели, точно в лихорадке. Она в отчаянии цеплялась за его рукав, словно за последнюю надежду. Сигарт ужаснулся. Куда подевалась беспечная девочка, лихо отплясывавшая на площади Имрана?! Где теперь ее звонкие песни?! Он вспомнил, какой она была в день их первой встречи, вспомнил ее свежую юную улыбку, задорный, слегка колючий взгляд… Неужели всего за один год все это могло исчезнуть, растаять без следа?!

– Да что с тобой?! – удивился он. – Мы ведь идем к эльфам, твоим братьям, а не к гарвам, чудик ты!

– Я боюсь! – прошептала она, еще шире распахивая и без того огромные глаза.

– Чего же ты боишься?

– Смерти…

– Не бойся, я не отдам тебя ей. Слышишь, не отдам! – взволнованно произнес он, точно угрожая кому-то. – Я не знаю, послана ли ты мне в награду или в наказание, но я тебя никуда не отпущу! Никогда!

Моав тихо всхлипнула. Сигарт сел обратно на матрац, взял ее на руки, ласково погладил по волосам.

– Мы не можем здесь остаться…

Эльфа вся сникла, бессильно повиснув на руках кейнара, безумный огонь в глазах погас.

– Знаешь что, Кузнечик, – неожиданно предложил хэур, – давай, если вдруг случится чудо и мы оба выживем в Великой битве, то поселимся где-нибудь в красивом месте, – так, чтобы прямо из окна можно было видеть звезды. И чтобы никто не мог тебя там обидеть!

Он грустно усмехнулся.

– Я ведь успел привязаться к тебе. Правда…

Моав вздрогнула, как будто он причинил ей боль, но в следующее мгновение ее охватило безразличие. Она чуть заметно кивнула головой. Обернув накидкой, Сигарт бережно уложил ее на тюфяк и сел подле, словно у постели больного ребенка. Некоторое время она вздрагивала, потом понемногу успокоилась. Дождавшись, пока Моав задремала, Сигарт бесшумно выскользнул на улицу и обернулся рысью.

Эта ночь была явно теплее, чем предыдущая. Звезды не вырисовывались так четко, они мерцали приглушенным светом, будто сквозь дымку. С севера, со стороны моря тянул ровный упругий ветер. «На перемену погоды», – подумал Сигарт, чутко понюхав воздух черным носом. Неожиданно до него донесся едва различимый запах – тонкие уши настороженно зашевелились. Так пахнет опасность! Она двигалась со стороны Цитадели. Сигарт решил заложить широкий круг, чтобы незаметно подойти со стороны и узнать, кто к ним пожаловал. Присев на мохнатых лапах, он распластался в траве, так что его почти не было видно – лишь черная тень быстро скользила между камнями. Однако на этот раз противник оказался хитрее: не успел Сигарт пройти и половину пути, как перед ним выросла высокая черная фигура в длинном меховом плаще.

– Вставай давай, хорош землю брюхом рыть! – зло проговорила она.

Сигарт покорно принял обычное обличье – спорить с росх-хэуром было, по меньшей мере, неразумно. Видимо, Гастар послал черных рысей, чтобы выследить беглецов, и вот теперь они попались. Сигарт лихорадочно соображал, что их может ожидать. Мысли его были одна мрачнее другой. Вряд ли Гастар проявит хоть какое-то милосердие… Сам-то Сигарт никогда не боялся смерти, но Моав – она ведь еще совсем девочка!.. Однако росх-хэуру, похоже, было не до сантиментов: он быстро выступил из темноты к Сигарту.

– Гуляете? – холодно поинтересовался он, прищурив и без того узкие рысьи глаза. – Ну-ну…

Сигарт напрягся. Он прекрасно понимал – силы были неравными. Хотя, если росх-хэур пришел один, может, стоит попытать счастья: он так просто не даст убить Моав! Ему в голову пришла шальная мысль. Он сам шагнул к противнику.

– Слушай, давай так – ты поймал меня, а эльфы со мной не было. Сбежала! Идет? – твердо и быстро произнес он.

Росх-хэур презрительно осмотрел его с ног до головы.

– Эх, проломить бы тебе голову в трех местах, чтоб Цитадель не позорил…

Он вдруг вытащил из-под плаща какой-то сверток и бросил его Сигарту. Тот поймал его на лету.

– Подарок от князя, меньше не было.

Сигарт осторожно развернул странный предмет. Это оказался небольшой, но очень пушистый меховой жилет на рысь-подростка, в него были завернуты такие же маленькие меховые рукавицы и теплые, шерстью внутрь, сапожки. Черная рысь внимательно наблюдала за Сигартом.

– Гастар велел передать, чтобы ты был поосторожнее, – лениво произнес он.

– Рысь всегда осторожна.

– Поосторожнее с оружием…

Хищные глаза сверкнули еще раз, и в следующий миг росх-хэур растворился во тьме, оставив Сигарта недоумевать среди молчаливых холмов. Вот уж чего он не ожидал, так это подарков от Гастара! Немного постояв, он медленно скрутил одежду в тугой сверток и направился обратно – больше бродить смысла не было. Вдалеке, похожая на большой черный камень, темнела избушка.

***

Сигарт осторожно открыл дверь, стараясь не шуметь. К его удивлению, Моав не спала. Она лежала в углу на тюфяке, накрывшись теплой накидкой, и глаза ее мерцали в темноте призрачным светом. Встретившись взглядом с хэуром, она откинула меховой жилет – прикрытое одной лишь сорочкой тело казалось не плотнее лунного луча.

– Иди ко мне, – проговорила она, голос ее был едва отличим от шелеста ветра за окном.

Хэур молча лег к ней и ласки Моав были тихи и печальны в эту ночь. Ее глаза сияли в темноте, как алмазы, а вкус поцелуев был терпким вкусом прощанья. Грусть возлюбленной передалась Сигарту, и его объятья были нежны как никогда. Равно встревоженный и растроганный, он старался согреть своим теплом зябнущую эльфу, а она прижималась к нему и тихо плакала. Ее мокрые глаза блестели, бледные губы касались кожи Сигарта мягко и солоно, сбивчиво сыпались в темноте нежные слова. Время от времени она осторожно брала хэура за голову и, отогнувшись назад, устремляла на него полный любви взгляд.

– Дай я на тебя посмотрю! – шептала она, заглядывая ему в лицо, а затем снова принималась обнимать.

Не спрашивая ни о чем, Сигарт осушал беззвучные слезы эльфы и чувствовал, что все тепло мира не в силах обогреть ее. Предрассветные сумерки уже проложили темные тени на ее лице, а она все плакала и целовала кейнара, словно в последний раз…

С рассветом они покинули хижину и двинулись в сторону леса. В подаренных Гастаром меховых сапожках, рукавицах и жилете Моав была похожа на маленького хэура. Чтобы скоротать путь, Сигарт стал расспрашивать об озерных жителях – он с удивлением осознал, что почти ничего о них не знает, несмотря на то, что их город был недалеко от Сиэлл-Ахэль.

– Что за народ эти озерные эльфы? – спросил он.

– Ирилай? Их праотец – Кахут, азарлар ветра, от ветра они и силу черпают. Говорят, они могут отдавать ему мысли, и он несет их по воздуху кому назначено, – отвечала Моав. – Что ж до внешности, они чем-то похожи на вас – повыше, чем эллари, и посильнее. Магией мало кто владеет, зато в военном деле им нет равных – они ладят с любым оружием. Хотя в этом их можно понять: сразу за горами – Моррог, через речку – Сиэлл-Ахэль… Говорить с ними будем осторожно – эльфы Инкра никогда никому не подчинялись, они гордые, и у них свои законы. Кстати, они делают самые лучшие луки – легкие и мощные. Отец специально посылает за ними. А среди стрелков ирилай вообще нет равных.

Рассказ о воинственном народе несколько взволновал Сигарта – в последнее время отношения между хэурами и жителями Инкра были напряженными. Ох, некстати Гастар затеял эту непонятную вражду!..

К восходу солнца они добрались до реки. Хоть Айлит-Ириль и немного сдулся за ночь, его мощь по-прежнему поражала. Услышав, как валы с грохотом перекатывают огромные валуны, Моав судорожно сглотнула. С трудом отведя глаза от бурлящей воды, она увидела, что Сигарт идет по берегу вверх по течению. Он то и дело останавливался, ища что-то глазами. Наконец, найдя то, что нужно, он призывно помахал рукой. Эльфа осторожно подошла к нему.

– Брод, – объяснил он, перекрикивая шум реки и показывая на белеющие под водой камни.

Моав недоверчиво взглянула на него – ревущий поток в этом месте выглядел столь же угрожающе, как и во всех остальных. Круглые, точно огромные головы, обливняки белели под водой, волны пузырями вздыбливались над ними. Не дожидаясь согласия эльфы, Сигарт поднял ее и положил себе на плечи – ее руки и ноги свесились по обе стороны его лица – и ступил в реку. Вода доходила ему почти до пояса. С округлившимися от ужаса глазами Моав с высоты роста хэура наблюдала, как он борется с могучей силой Айлит-Ириля, неистово пытающейся снести их обоих, но все обошлось. Достигнув берега, Сигарт бережно опустил ношу на землю.

– Добро пожаловать в край озерных эльфов! – объявил он. – Посмотрим, будут ли нам здесь рады…

Теперь они шли тише и осторожнее – несмотря на то что цели их были самыми благими, они чувствовали себя незваными гостями на чужой территории. Чем дальше оставалась река, тем неспокойнее становилось на душе, разговоры стихли сами собой. Погода как назло портилась, с самого утра со стороны моря тянулись длинные, как перья, облака, за ними шла тяжелая серая туча. Путники и не заметили, как в воздухе робко замелькали снежинки. На фоне темной травы они выглядели особенно четкими – казалось, их можно сосчитать. Первый снег… Моав подняла голову, белые хлопья ласково коснулись тонкого личика. Потускневшие за последнее время синие глаза просияли – а вдруг и впрямь что-то напутал ведун?! Даже веллары иногда ошибаются, что уж говорить о человеке! Эльфа быстро вдохнула и осмотрелась по сторонам. В ее глазах сверкнули счастливые слезы – она была похожа на узника, помилованного в последний миг перед казнью. Сигарт изумленно смотрел, как она вся встрепенулась, почти вприпрыжку опередила его и стала прыгать, ловя ладошками снег. Он не верил своим глазам! Любимые губы улыбались – не горько, а радостно и нежно, как раньше! – в воздухе звенел давно забытый серебристый смех. У него отлегло от сердца – наконец-то этот ужас закончился… Однако в следующий миг лицо хэура стало хищным и сосредоточенным – он уловил характерный шорох. Он быстро обернулся – между скал мелькнула чья-то тень, одновременно Сигарт почувствовал ударивший в лицо холодный порыв ветра. Ударил и тут же снова улетел…

– Похоже, нас уже ждут, – проворчал хэур.

Эльфа, смеясь, подбежала к нему.

– Ну и пусть ждут! Мы ведь для того и пришли, чтобы с ними встретиться! К тому же, теперь у них будет время приготовить для нас праздничный обед – я ужас как проголодалась!

Но Сигарт не разделял ее восторга: что-то подсказывало ему, что встреча будет отнюдь не праздничной. Ощущение близкой опасности кололо его тысячей мелких игл. Величественный лес тем временем все приближался – уже можно было рассмотреть листья на деревьях. После недавнего осеннего золота местная листва казалась Сигарту странной: среди ветвей не было ни единого желтого листочка, стволы выглядели отлитыми из стали. Хотя он видел подобное в окрестностях Мермина, теперь Ингардиль отчего-то внушал ему тревогу…

По мере приближения к опушке Сигарт нервничал все больше и больше. Он зорко вглядывался в темную глубину леса, ловя взглядом каждое движение. Воздух снова стал тих, будто притаился. Вскоре до первых деревьев осталось не больше сорока шагов. Эльфа и хэур теперь продвигались через густую поросль из высоких увядших цветов. Летом здесь, наверное, было сказочно красиво, теперь же поблекшие головки цветов жалобно свисали, прихваченные холодом. Сигарт остановился: со стороны леса донесся какой-то звук. Через несколько мгновений его услышала и Моав – сомнений быть не могло, к ним направлялся конный отряд. Сигарт усмехнулся – ничего не скажешь, разведка работает быстро! Перекрывая топот копыт и лязг железа, издали слышались громкие голоса. Остановившись, Моав и Сигарт быстро переглянулись и стали рядом.

– Что бы ни случилось, не вступай в драку! – тихо сказала эльфа. – Я попробую с ними поговорить. Помни, мы всего лишь гости на их земле – рыси и так уже пролили слишком много невинной крови!

Лицо хэура стало жестким и непроницаемым – кто знает, чем обернется эта встреча… Вскоре среди деревьев показались и сами всадники на стройных, тонконогих, точно лани, конях: «на таких только по лесу и ездить», – подумал Сигарт. Завидев странную пару, ирилай смолкли и пришпорили коней, резкий поток ветра промчался по опушке. Рука Сигарта невольно поднялась к плечам, но тут же упала – и как он мог оставить меч в Сиэлл-Ахэль! Сейчас ему не доставало его как никогда! Хорошо, хоть ножи при нем – привычка… Моав не шевелилась. Тем временем конники, – их было шестеро, – подъехали достаточно близко, чтобы их можно было рассмотреть. Суровые, широкоплечие, они и впрямь напоминали воинов Сиэлл-Ахэль, вот только одежда была другой: поверх черных костюмов блестели кольчуги, за плечами виднелись тонкие луки; серебристые шлемы с гребнями из конских волос почти полностью скрывали лица, в прорезях металла напряженно сверкали светлые глаза. Весь вид говорил о том, что хэурам были не слишком рады в Серебристом лесу – не исключено, что именно из-за рейдов, инициированных Гастаром…

Поравнявшись с эльфой и хэуром, они словно по команде рассыпались кругом, отрезав все пути к отступлению. Один из всадников – по-видимому, старший – выехал вперед. Его светло-голубые пронзительные глаза горели злобой, из-под шлема перьями выбивались завитки коротко стриженных темных волос.

– Ты смотри, звериное отродье само к нам явилось! – оборачиваясь к остальным, крикнул он на риани с сильным акцентом. – Видать, за головами своих дружков!

Он снова повернулся к Сигарту, холодный воздух окатил хэура злой волной, колыхнув волосы.

– Зря пришел, их давно сожрали собаки!

Зубы хэура скрипнули от ярости – лишь присутствие Моав удерживало его от того, чтобы не послать нож в грудь наглецу. Остальные воины нервно гарцевали на месте, им тоже не терпелось прикончить хэура; появившийся ветер расходился все сильнее, трепля серебристые листья на деревьях вдалеке. Неожиданно эльфа выступила вперед и что-то громко сказала на эллари. Всадники удивленно уставились на маленькую фигурку: похоже, они только сейчас заметили ее. Моав тем временем продолжала жарко и быстро говорить, старший из воинов отвечал глухо и односложно. Судя по всему, разговор не клеился. Бросив очередную краткую фразу, командир ирилай прыжком спешился рядом с Моав и, легким движением руки отодвинув ее в сторону, подошел к Сигарту.

– Это что, теперь все хэуры таскают за собой женщин в качестве прикрытия? – насмешливо поинтересовался он. – Новая тактика Гастара?

– Мы пришли с миром, – сдержанным голосом проговорил хэур. – Мы не собираемся причинять вам зла.

– Ах не собираетесь! – теряя самообладание, вскричал эльф – долго копимая ненависть к хэурам прорвалась, как старая плотина. – И то верно – теперь наша очередь убивать! Вы со своим Гастаром и так довольно повеселились!

Моав тревожно глянула на Сигарта. «Не шевелись!» – ясно говорил ее взгляд. Сигарт повиновался. Интересно, что ж все-таки им сделали воины Цитадели?.. Быстрые глаза хэура пристально следили за каждым движением всадников. Они соскочили с седел, на всякий случай решив прийти на помощь командиру. Моав снова заговорила – на этот раз более твердым и решительным тоном. Не дав ей закончить, эльф бросил короткий приказ своим людям. Моав что-то закричала, но в этот момент ирилай, обнажив меч, бросился на хэура. Еще миг и остальные пятеро были уже возле дерущихся, мощный поток ветра ударил со стороны леса, свистнув в ушах, беспорядочно заметался по опушке.

Сигарт понял, что пора уходить. Внезапным толчком он сшиб эльфа с ног – получив резкий удар сапогом в живот, тот со сбитым дыханием скрутился на земле. Увидев, что враг оказывает сопротивление, ирилай, не медля, кинулись на хэура сообща. Их резкие гортанные крики и вторящий им шум ветра заглушали голос Моав – она до сих пор надеялась решить дело миром. Сигарт всего на миг обернулся посмотреть, не угрожает ли ей опасность, но в этот момент почувствовал, как сразу несколько пар сильных рук ухватили его. Нещадные удары посыпались со всех сторон. Краем глаза хэур увидел, как трое из нападающих отпрянули от него и покатились по траве, словно сбитые невидимым хлыстом. Извернувшись, Сигарт высвободился из хватки оставшихся эльфов и упруго отскочил в сторону. Сраженные заклятием Моав, ирилай с трудом поднимались, встряхивая головами. «Похоже, шансы на спасение все-таки есть, – подумал хэур, – двое против одного – это не так уж и безнадежно». Как оказалось, мысль о спасении была преждевременной…