Текст книги "Теряя Контроль (ЛП)"

Автор книги: Джен Фредерик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 19

Стив оставляет нас в переулке «Hell’s Kitchen», и массивные двери четырехэтажного кирпичного дома открываются прежде, чем мы добираемся до них. Света почти нет, и, как только я оказываюсь внутри, то понимаю почему. За дверью находятся темные коридоры с проходами в разных направлениях.

– Мистер Керр, я Прия Кулкарни. Помощник мистера Каги. Он попросил меня показать вам приватную комнату.

Она протягивает руку в сторону второго этажа.

– Показывайте дорогу, – заявляет Йен, толкая меня вперед, чтобы я шла перед ним. Когда Прия начинает идти, ступени лестницы подсвечиваются. Я оборачиваюсь назад и снова вижу мрак.

– Эта подсветка такая крутая, – комментирую я, пытаясь отвлечься от мыслей о Хоу.

– Мистер Кага верит в сохранение наших природных ресурсов. Сам клуб работает на запасаемой солнечной энергии, – поясняет она.

Я слышу, как позади меня фыркает Йен.

– Мистер Кага – дешевый, меркантильный ублюдок.

– Я слышал, – мужской голос пронзает как стрела. Кто бы ни был этот мистер Кага, но голос его подходит для сцены. Громкий, но прекрасно поставлен. Когда мы добираемся до верха, я вижу, что он легко мог бы стать звездой сцены. Его черные волосы и острые скулы были бы видны с последнего ряда верхнего балкона театра Шуберта. Даже в приглушенном свете я могу рассмотреть все его великолепие. Я задаюсь вопросом, все ли знакомые Йена такие привлекательные. Стив-то ведь тоже ничего.

Прия отрывисто кивает ему и исчезает в коридоре, который освещает ей путь.

– Тед Кага к вашим услугам.

Он поднимает мою руку и тянет меня вперед, прижимая свои теплые губы к моей руке. Я почти падаю в обморок. Поскольку никогда и никому не позволяла целовать руку. Что с этими ребятами и их манерами целовать руки? Это должно быть запрещено! Когда я отступаю назад, то одни руки пытаются меня вернуть, а другие руки тянут меня вперед. Тед отпускает меня с ухмылкой, и я натыкаюсь на жесткую грудь Йена.

– Не твое, Кага.

Йен обвивает свои руки вокруг моей талии и поднимает меня, и тонкое трикотажное кружево собирается на груди, пока он несет меня на лестничную площадку, а ухмылка Теда расширяется до полного оскала.

– Я думал, что только у меня из нашей маленькой группы проблемы с совместным пользованием, – Тед делает несколько шагов по коридору.

Я благодарна, что темнота скрывает мои щеки, которые становятся цвета моей рубашки – и не из-за избытка макияжа. Если бы мы с Йеном были одни, я бы поделилась с ним мыслями о его проявлении собственничества. Он не заслуживает метить территорию, не после того, что просит меня сделать.

Йен тянет меня обратно, и я могу почувствовать его твердую спину. Это относится ко всему его телу. От груди до бедер он просто мраморный. Он шепчет мне в ухо:

– То, что я не вогнал в тебя свой член, не означает, что я не думаю о тебе каждую минуту и не хочу тебя больше, чем миру нужен кислород.

Свои руки, которые сжимают мои запястья, Йен опускает к моим шортам, и на мгновение я задерживаю дыхание, кажется, он собирается меня развернуть и целовать, пока я не вырублюсь.

Кашель прерывает нас, и мои глаза поднимаются на того, кто смотрит чуть выше моей головы, и его лицо серьезное. Общение проходит между ним и Йеном. Тед кивает, а затем подмигивает мне. Молчаливые сообщения явно замаскированы тестостероном, но, возможно, это была претензия Йена по поводу меня. К сожалению, точка протеста дошла и до меня. Я уже проявляла слабость, когда дело касается Йена.

– Виктория Корриелли, познакомься с Тадашубу Кага, отпрыском империи Кага, – Йен знакомит нас. – Тед – старый друг.

Впервые я замечаю, что нигде нет дверей. Полы сделаны из какого-то темного, полосатого дерева, а стены покрыты серыми квадратами с закруглёнными краями. Через каждые полтора метра расположены арки от пола до потолка, я так понимаю, что некоторые из них являются дверьми. Кага жестами приказывает нам войти.

Внутри это просторная комната с видом на двухуровневый ночной клуб. Более длинная комната напоминает стадион, куда я когда-то доставляла черную икру во время игры Гигантов. Компании, принимавшей российских олигархов. Сандра рассказала мне позже, что икра стоила почти двадцать штук. Я доставила только пять маленьких контейнеров для них. Тед и Йен, думаю, были бы не удивлены, что банка черной икры стоит четыре тысячи. Жизнь некоторых людей просто нереальна.

Передняя часть гостиной полностью стеклянная от пола до потолка, тяжелые синие бархатные шторы свисают с обеих сторон. Возле передней стеклянной панели установлены две платформы с подушками размером с небольшую кровать. На подиуме стоят кресла и столики. Там, где находимся мы, есть пара барных стульев и большого размера тележка с бокалами и бутылками алкоголя. Внутри помещения не играет музыка, но вибрацию клубной музыки можно ощутить под ногами.

– Что я могу предложить выпить? – Тед спрашивает, останавливаясь возле тележки. Йен поворачивается ко мне с приподнятой бровью.

– Сингапурский слинг? – не уверена, должна ли я просить Теда смешать напиток, но поскольку он спрашивает, я не буду стесняться. Думаю, мне нужно выпить, прежде чем закончится эта ночь.

Тед нажимает на кнопку рядом с тележкой и говорит:

– Сингапурский слинг и еще один про запас.

– Сейчас, мистер Кага, – голос на другой стороне отвечает с готовностью.

– Откупоришь новую бочку? – Йен спрашивает с искренним рвением в голосе.

– Восемнадцать лет, немного специй и вишни с ванилином. Думаю, тебе понравится.

– Семья Кага является крупнейшей компанией по производству напитков в мире, они делают одни из лучших односолодовых виски на рынке, – объясняет Йен, устраиваясь в одном из кресел. Он тянет меня на колени и оборачивает руки вокруг меня, оставляя одну на верхней части моего левого бедра. Я немного ежусь, мне не совсем удобно в этой интимной позе перед незнакомцами, но своей рукой Йен пресекает все мои движения.

– Мы – всего лишь точка на карте, по сравнению с предприятием Керр, – Тед говорит сухо.

– Не позволяй ему чувствовать себя маленькой, Тайни, – Йен протягивает ноги. Стук в дверь, приносят наши напитки, которые Тед подносит к столику. Он садится на стул рядом с Йеном и раздает напитки.

– Его деньги старше, чем Соединённые Штаты Америки, и их, вероятно, достаточно, чтобы купить несколько территорий.

Сингапурский слинг с освежающим вкусом и оттенком сладости – идеальное сочетание.

– Обычно ребята хвастаются тем, у кого больше, но вы спорите о том, у кого банковский счет пожирнее. Это самая странная разновидность члено-позирования, которую я когда-либо видела.

Я качаю головой и делаю еще один глоток. Тед с Йеном молчат, потом начинают смеяться.

– Где он тебя нашел? – спрашивает Тед, вытирая с глаз слезы и держась за живот.

Я смотрю на Йена и говорю:

– Общий знакомый.

– Нет секретов от Теда, – говорит Йен. – Тайни – сводная сестра Малкольма Хеддера.

Это откровение заставляет Теда смотреть на меня с подозрением.

– Так вы не вместе? Это все для шоу?

Он наклоняется, чтобы схватить мою руку, но Йен блокирует его.

– Да, для шоу, – говорю я.

– Не для шоу. Мы вместе, – Йен отвечает вместе со мной. – Мы вместе, – повторяет он, обдавая меня тяжелым взглядом и сильнее обхватывая рукой мое бедро.

Я не спорю в общественных местах, так что крепко сжимаю губы, хотя умираю, как хочу сказать Йену пару ласковых.

Останавливаюсь на:

– Все сложно.

Из лаунжа владельца виден весь танцпол. Кага нажимает кнопку, и стекло превращается в экран, показывая восемь разных каналов безопасности. Он выбирает один канал, перекрывая все. Камера направлена на ухоженного мужчину лет сорока. Я узнаю его мгновенно, Ричард Хоу, моя цель. Я отталкиваю Йена, и после небольшой борьбы он отпускает меня.

– Это источник вашего осложнения? – спрашивает Кага.

Я киваю, но мой взгляд прикован к Хоу. Он стоит на балконе над вторым этажом, держа маленький стакан в руке. Очень близко к нему стоит красивая брюнетка. Он перекидывает ее волосы через плечо в кокетливом движении. Они продолжают говорить, и через мгновение мы видим, как они обмениваются телефонами.

Хоу фотографирует женщину, а затем они вместе позируют для его камеры.

– Что он скажет жене? – спрашиваю я, мне действительно любопытно.

– Некоторые говорят, что она знает, и ей все равно. Другие считают, что она ничего не знает. Это довольно разные люди, с которыми могла бы общаться Сесилия Монтгомери Хоу.

– Слишком старые?

– Слишком бедные, – отвечает сухо Кага. Когда я наблюдаю за Хоу, Йен молчит, полагаю, привыкший иметь на все свое мнение. Как он это делает? Если бы я видела, как он флиртует с другой женщиной, даже зная, что это фарс, я бы ревновала и злилась. Как он может все так разделять?

– Ты хочешь, чтобы я пошла туда сегодня вечером и узнала номер его телефона? – спрашиваю я Йена.

Долгое время он не реагирует, а потом таким тоном, что я едва слышу, отвечает:

– Нет. Я не хочу этого.

Одним быстрым движением он поднимается и швыряет стакан с виски в боковую стену.

– Извини, – бормочет он, а затем уходит.

Я замираю от такого проявления агрессии и нахожусь в смущении. Кага ловит мою руку, когда я поворачиваюсь, чтобы последовать за ним.

– Дай ему минуту.

Кивнув, я разрешаю Каге провести меня к стулу.

– Ричард Хоу – очаровательный, симпатичный человек, – говорит Кага. – И он использует эти качества как оружие. Люди делают что-то для него, что не будут делать для других. А за спиной он оставляет след из загубленных жизней, разбитых сердец, и… осиротевших мальчиков.

Осиротевших мальчиков.

Мой характер сформировался в пятнадцать лет.

Я смотрю в сторону задней комнаты, куда вышел Йен. С Хоу он связан чем-то личным. Это не просто для кого-то. Кто-то близкий Йену получил травму от Хоу. И теперь он борется со своими чувствами ко мне и желанием отомстить.

– Некоторые говорят, что кандидатура старшего Хоу держится на том, что Ричард сохраняет нос чистым три месяца, пока не будет закрыт первый тур голосования. Его избиратели хотят видеть безупречную семью, потому что это часть компании Хоу. На всеобщих выборах это не будет иметь большого значения.

– Я не вижу, какое значение будет иметь этот обманный скандал.

– Возможно не для многих, но для отца Ричарда Хоу это важно. Йен хочет отделить Ричарда от всех остальных.

Я хмурюсь.

– Я должна привлечь Хоу? Я слишком стара.

– Что ты имеешь в виду?

Кага скрещивает руки и смотрит на экран.

– Рич сильно завидует Йену. Считает, что Йен занял его место под солнцем. Чтобы не имел Йен, Рич это хочет, – объясняет Кага. – Йен должен проявить немного внимания, и Рич будет возле тебя, чтобы заполучить.

– Я не понимаю, как Рич может кого-то переманить у Йена, – бормочу я.

Кага смеется и опускает руки.

– Верно. Мне нравится это. Или я впал в заблуждение, – отрезвляясь, отвечает он. – Йен не всегда хорошо подходил, и Рич родом из старой голландской семьи, чьи корни можно проследить в Кникербокере. Для некоторых это стоит больше, чем все деньги мира.

– Но Йен не может просто разрушить его финансовое состояние? Он сказал, что Хоу тратит деньги быстрее, чем казначейство может напечатать их.

– Если Йен разрушит Ричарда финансово, все Хоу пострадают. Отец Хоу верит, что должность мера спасет тонущий корабль. Они вложили миллионы в эту компанию и убедили всех обеспеченных друзей внести свой вклад. Если отец Хоу не выиграет, им придется покинуть город. Они будут опозорены, и Йену будет легко опрокинуть этот корабль и потопить его как «Титаник».

– Но?

Есть что-то еще, что-то, чем Йен не хочет делиться, но Кага чувствует себя обязанным рассказать.

Он улыбается в знак одобрения.

– Но когда корабль начнет тонуть, много невинных людей пострадает, а Йен хочет, чтобы страдал только Хоу. Публикация его неосмотрительности унизит Сесилию, и она разведется с ним. Однажды Хоу изолируются, Йен сможет собрать все влияние, чтобы раздавить Хоу. Но не до тех пор, пока остальные люди не будут застрахованы. В обществе Нью-Йорка можно существовать, если у тебя есть статус или деньги. Если потеряешь одно, то ты все еще сможешь существовать. Если Хоу будет разрушен в финансовом плане, это затронет всю его семью. Они балансируют на грани финансовой несостоятельности. Но, если Ричард Хоу станет обузой, его семья разорвет с ним связь, и он останется без статуса и денег.

«Пока нет», – сказал тогда Йен в машине. Он не готов затрагивать посторонних. Я могу уважать этот странный способ.

– Почему я? Почему не другие женщины, которых посылал Малкольм?

– Они были слишком жесткими. Йен никогда не встречался с такими. У него всегда были более спокойные вкусы. Ричард сразу бы понял, что что-то не так. Но ты? – Кага смотрит на меня. – Ты именно то, что всегда хотел Йен.

Я покрываюсь румянцем.

– Йен нуждается в тебе, и могу сказать, что просить тебя о помощи было для него очень непросто.

Он нуждается во мне.

Эта вещь с Хоу не работа, а дар. Он купил мне одежду, обновил мою квартиру и предоставил ее для моей мамы. Не из-за какой-то работы, а потому что действительно заботился. И я могу сделать это для него, даже если он этого не захочет.

Выпрямляя плечи, я поворачиваюсь к Каге.

– Так что мне делать?

С восхищением в глазах Кага отвечает:

– Сходи в ВИП-зал и выпей. Рич обязательно подойдет, как только Йен отойдет. Затем действуй по обстоятельствам.

– Как действовать?

– Будь собой.

Йен стоит у задней двери клуба, где мы впервые вошли.

– Он тебя уговорил на это?

Я киваю.

– Не смотри на меня так, – предупреждает он.

– Как так?

Отворачиваясь, он проклинает.

– Я пытался удержать вас обоих в своей голове. Сначала я отказал тебе, потому что хотел спать с тобой. Затем убедил себя, что смогу спать с тобой, и ты заманишь Хоу. Разложи все по полочкам, сказал я себе, – Йен проводит судорожно по волосам. – Теперь, Тайни, коробки разложены в каждом углу моей головы. Я постоянно думаю о тебе. Когда я встаю по утрам, думаю о том, понравится ли тебе мыло, которым я пользовался. Во время обеда я думаю, достаточно ли ты съела. К середине дня я так скучаю по твоему телу, что мне нужно пойти в ванную и гладить себя, пока не кончу, только чтобы понять, что через тридцать минут я буду думать о твоей розовой киске, содрогающейся под моим языком. Но я хотел отсрочить занятие с тобой любовью, пока не был бы уверен, что ты полностью со мной – умом, телом, душой, потому что да, Тайни, ты моя. И это не для шоу.

Он отталкивается от двери и поднимается по лестнице. Я не двигаюсь. Не могу. Его слова делают меня неподвижной. С каждым шагом он приближается ко мне, пока не встает совсем близко, и я чувствую, что могу сосчитать белые точки на его синем галстуке. Его глаза ищут мои, и в них я вижу не только страсть, но и нежность.

Йен своим ртом обрушивается на мой, я запоминаю его слова и запечатываю их внутри себя. Он знает, что заставляет мое сердце петь? Что нежный взгляд в его глазах сражает меня? Правой рукой он зарывается в мои волосы, а левую использует, чтобы подтянуть меня к себе. Его жесткую эрекцию невозможно не заметить. Я хотела бы увидеть его в душе, как он поглаживает себя. Это было бы так удивительно.

Его язык медленно трется о мой, приглашая меня поиграть. Поцелуй Йена хищный, как будто он пытается меня съесть. Я хочу его. Поэтому раскрываю свой рот настолько широко, насколько вообще возможно, чтобы получить всю сладость и страсть, которые он дает.

Под моими руками его тело ощущается как стальное. Я хочу сорвать с него одежду и сесть на него прямо здесь, на лестничной площадке. С последними крупицами здравого смысла я отстраняюсь от него и опускаю голову к его шее. Слышу его грубое дыхание, под моей щекой грудь Йена вздымается вверх и вниз, когда он пытается восстановить свое собственное самообладание. Я позволяю ему успокаивать свое трясущееся тело большими руками, когда понимаю, что ласки не менее важны для него.

– Иисус, Тайни, – он стонет, опуская свой лоб. Через минуту он прочищает свое горло и поднимает мой подбородок так, чтобы я могла видеть его. Его глаза блестят в темноте, светятся изнутри. – Я найду кого-то другого для этой работы. Есть только ты и я.

Кого-то другого? Ему придется изображать интерес к ней, ходить с ней по клубам и разным событиям. Мысль о том, что кто-то другой делает это… план с Йеном делает меня ужасно ревнивой. Я бы ударила ее, если бы увидела с ним.

– Нет, – говорю я решительно. – Ты нанял меня, – я выпрямляюсь и отталкиваю его. – Я твоя девочка.

Я нахожусь на полпути вниз на лестнице, когда понимаю, что сказала.

– Пришло время понять.

Я прикусываю губу, чтобы сдержать смех, не хочу, чтобы он знал, что еще раз получил последнее слово.

Глава 20

«Аквариум» называется так, потому что полон воды, голубых стен и синего цвета. На стенах везде только стекла и зеркала и даже на полу второго этажа, поэтому кажется, что вы находитесь в аквариуме. Все помещение декорировано в голубых оттенках, полы – в цвете глубокая полночь и градиент на стенах. Даже фонари освещают голубым, словно космическое пространство. На первом этаже расположен круговой бар, а вокруг него настоящий аквариум с… акулами?

Как только я вижу второй этаж, понимаю, почему Йен выбрал для меня шорты. Над нами пол выполнен из чередующихся плиток стекла, прозрачных и синих, и, глядя наверх, можно увидеть, что под юбками у посетителей женского пола.

По периметру зала на втором этаже люди сидят в застекленных бассейнах, освещенных снизу, как в квадратных мини-гидромассажных ваннах. Большинство бассейнов заполнено уже раздетыми до трусиков женщинами, хотя там же есть и несколько мужчин тоже. Попки и сиськи прижаты к стеклу, и есть даже одна пара, имитирующая половой акт. По крайней мере, я думаю, это симуляция. Я чуть не сломала себе шею, глядя на них. Это мечта эксгибициониста. И я очень рада, что сегодня в шортах, когда поднимаюсь по лестнице мимо грозного вышибалы, одетого в темно-синюю футболку с надписью «Аквариум», написанную белым на всей его массивной груди.

ВИП-зона представляет собой небольшой балкон на втором этаже с видом на танцпол первого этажа и гидромассажные ванные. Насколько я понимаю, доступ на второй этаж только по приглашениям, Йен же просто поднимает подбородок на вышибалу, который уже отходит в сторону, открывая нам проход.

Здесь я вижу места рядом с бассейнами и людей, развалившихся в халатах и полотенцах. Есть несколько известных актеров и спортсменов, которых я узнаю. Другие красивые люди, должно быть, богатые или знаменитые.

– Это самое странное место, – говорю я Йену.

– Жителям Нью-Йорка быстро становится скучно, – отвечает Йен. – Постоянно нужно придумывать что-то новое, инновационное, и сейчас, чем более раскованно, тем лучше. Это одобряется, потому что можно носить купальник.

– Поэтому я надела консервативный наряд завсегдатая клуба? – спрашиваю я с сарказмом.

– Учитывая, что твои ноги достаточно горячие, чтобы обратиться в FDNY Ladder 21*, и, кстати, я не считаю этот наряд консервативным, – Йен опускает ладонь с моей спины, и я чувствую его кисть на заднице, он протягивает руку, чтобы погладить бедро, но его действия прерываются Ричардом, когда тот возникает перед нами. Йен убирает свою руку.

Рич выглядит как банкир Лиги Плюща. Его волосы коротко подстрижены и зачесаны налево. Строгий полосатый галстук и синий блейзер с золотой эмблемой на кармане. Сегодня он одет в хорошо скроенный костюм, хотя плечи выглядят слишком большими, и костюм блестит, будто пережил много поездок в химчистку.

– Йен Керр, старый пес. Сбрасываешь звонки моего отца. Так не хочешь жертвовать?

Трудно сказать, серьезно он это говорит или прикалывается. Ни Кага, ни Йен не дают мне никакой подсказки о том, поддерживает ли Рич своего отца или бунтует, но в его возрасте – около сорока или чуть старше – он должен быть слишком стар для этого дерьма.

– Я махнул рукой на политику. Рисунок имеет больше значения, чтобы сжечь его в камине.

Слова, которыми они обмениваются, остры, но они улыбаются и хлопают друг друга по спине, будто лучшие друзья.

– Кто эта восхитительно одетая юная леди?

Внимание Ричарда направлено на меня, и я удивлена, что его взгляд теплый и дружелюбный, а не хищный. Я думаю, что ожидала чего-то иного. Но Кага предупредил меня, что Рич – обаятельный.

– Виктория Корриелли, познакомься – Рич Хоу. Его семья одна из первых четырехсот.

Я протягиваю руку, но Рич не пожимает ее. Вместо этого он тянет мою руку к своим губам, как это сделал Кага. Но прежде, чем Рич успевает это сделать, Йен накрывает своей большой ладонью мои пальцы.

– Вот как? – говорит Рич, поднимая одну бровь.

– Поцелуи для меня слишком вычурно, – произношу я, не хочу, чтобы Йен встревал в перебранки, когда я должна заманить Рича в ловушку. – Приятно познакомиться, Рич.

– Зови меня Ричард. Йен знает меня очень давно и до сих пор не может перестать называть Ричем, но я хочу, чтобы вы представляли меня не как маленького мальчика в кепочке и коротких шортиках, так что я – Ричард.

Он протягивает руку, и я пожимаю ее. Его рука твердая, Ричард слишком сильно сжимает мою, и из-за его длинных пальцев мне некомфортно.

Под освещением в баре его волосы выглядят блестящими.

– Поплаваем? – предлагаю я.

Улыбка Ричарда становится ехидной.

– Да, бассейны неотразимы. Я слышал, что руководство в «1 Oak» расстроилось, так как несколько постоянных клиентов ушло.

– Я никогда не была там, – признаюсь я, но мне любопытно. Эти бары и клубы, о которых я слышала мимолетом, но никогда не имела возможности в них побывать, в первую очередь потому, что они очень дорогие, и я сомневаюсь, что меня бы пропустили.

– Это старое учреждение. Все еще развлекательное, – Йен наклоняется ближе и тихо говорит. – Я дам тебе немного времени.

Взглядом Йен мечет стрелы в Рича. Он очень не любит этого парня и не предпринимает никаких попыток, чтобы скрыть это. Осторожно я шагаю назад, не сильно наступая на его ногу, чтобы привлечь внимание.

Йен качает головой, как будто очнулся от транса.

– Кажется, ты хочешь выпить, Тайни, – говорит он и уходит, прежде чем я могла бы ответить.

Мы оба смотрим, как Йен уходит.

– Вы и Керр? – спрашивает Рич, поднимая бровь.

Я пожимаю плечами, надеюсь, выглядит застенчиво.

– Мы друзья.

– Он кажется немного заторможенным. У вас был плохой ужин?

– Нет, я думаю, Йен устал. Он вернулся из командировки.

– Ох, что там?

– Не знаю. Я не уделяю этому внимания.

Я знаю, что Йен не хотел бы, чтобы я делилась какой-то личной информацией с Ричем, если только не чем-то незначительным.

– Как ты сюда попал, или не стоит спрашивать? Все, что должен был сделать Йен, – только кивнуть вышибале.

– Текучесть кадров в таких местах частая, в основном из-за постоянного общения сотрудников. Персонал появляется и уходит. Походите по разным клубам, и вы узнаете людей, которые работают на входе. Как только вы наладите контакты, вам не составит труда пройти, – Ричард наклоняет голову и фыркает. – Сейчас я практически признался, что завсегдатай клубов.

– Нет, вовсе нет. Просто общительный, – успокаиваю я его. Его самоуничижение, может быть, и поступок, но он хорош. – Ты много знаешь о хозяине?

Мне любопытно, знает ли он, что Йен и Кага общаются.

Он качает головой.

– Я думаю, что это принадлежит какой-то японской корпорации. Они захватили город и, ты знаешь, скупают все достопримечательности.

Не желая слышать, как Ричард склоняется к расистской напыщенности, я пытаюсь сменить тему разговора.

– Чем ты занимаешься?

Мужчины любят говорить о себе.

– Инвестиции. Как и твой друг Керр. – Он дарит мне странную ухмылку. – Только не так хорошо, как мой старик. Что насчет тебя? Ты работаешь с отцом?

– Нет, я… – я медлю, подбирая правильные слова. – Я не очень хороша в учебе.

– Не работай с родственниками, – советует Ричард. – Ты никогда не сможешь сделать их счастливыми. Взять меня, например. Давно у меня не было поступлений инвестиций, – он звучит задумчиво, а не расстроено, и его желание угодить отцу играет на моих чувствах. – Моя мама – лучший друг, и самое страшное, что она когда-либо мне говорила: «Я разочарована».

– Я уверена, твой отец гордится тобой. Иногда им трудно это выразить, – я утешаю его.

– Когда мне было шесть или семь, моя няня отвела меня в Центральный парк напротив нашего дома. Мы жили прямо на Пятой авеню, в квартале от посольства. – Он хвастается, но это впечатляющий адрес. – Каждый раз, когда мы ходили, а это было три раза в неделю, там было два брата. Один был моего возраста, а другой – старше. Тот, который был взрослее, делал все. Он ловил мяч с первой попытки. Мог бегать без остановки, перепрыгнуть через забор. Настоящий мини-супермен. Их мама или няня, возможно, всегда говорили младшему, что он должен быть похож на старшего. Критика слышалась со всех сторон.

– Бедный ребенок, – лепечу я.

– Сравнение не мотивирует людей, – говорит Ричард, и на этот раз горечь перекрывает всю задумчивость. – Мой папа еще не понял этого. Йен Керр, когда-то изгнанный из городского общества, теперь является примером для каждого наследника. Он покинул город бедным и менее чем через двадцать лет вернулся со своей обложкой «Фортуна 500», а его карманы полны денег настолько, что он едва может ходить.

Мы оба смотрим на Йена, который общается в баре с полузащитником Гигантов и делает это с такой легкостью.

– Мне жаль, – говорю я вяло, не знаю точно, каков правильный ответ. Ричард прав, хотя сравнение х*ровое. И если все, что он получает дома, – это вопросы, почему он не справляется, то горечь – это нормальная эмоция.

– Не твоя вина, – Ричард широко улыбается своей белозубой улыбкой. – Обычно я не открываю свой рот. С вами невероятно легко говорить.

Я трясу головой.

– Спасибо.

– Я хочу покурить, – он проводит рукой по густым волосам. – Пойдем со мной?

Я бросаю короткий взгляд на Йена. Он не смотрит в нашу сторону, но я чувствую, что он в курсе, что я делаю.

– Конечно, почему нет?

Я шатаюсь на лестнице на этих невидимых пятнах. Легче ходить на шпильках, чем спускаться по этой лестнице. Ричард ведет меня через массу тел к боковой двери, охраняемую другим вышибалой.

– Нужно покурить, мужик. – Ричард поднимает пачку сигарет, и вышибала отходит в сторону, открывая дверь. Маленькое кирпичное помещение с высокими пепельницами.

– Нет, спасибо, – говорю я, когда мужчина предлагает сигарету.

– Мы колония прокаженных, – Ричард закуривает и глубоко затягивается. Легко заметить, как молодые женщины могли быть им очарованы и флиртовать с ним, несмотря на его семейное положение. Опять же, на его левой руке нет кольца, поэтому, возможно, что он ищет женщин, которые не знают, что он женат. Многие жители Нью-Йорка не владеют информацией о всех кандидатах в мэры, не говоря уже об их сыновьях. – Я должен взять электронные сигареты, но нахожу оскорбительным то, что сейчас все цифровое – даже наши дурные привычки. От порно до сигарет. – Он качает головой и глубоко затягивается. – Социальных сетей много?

– На самом деле, нет.

– Я не должен, но и не могу это бросить. – Зажжённая сигарета создает тонкий кружевной узор, когда Ричард машет рукой передо мной. – Но из всех людей, кто может фотографировать себя и публиковать свои фото, это должна быть ты.

– Я не фанат этого. Слишком занята.

– Итак, если ты не работаешь на своего отца, то чем ты занимаешься?

Будь собой.

– Я велосипедный курьер. Работаю в службе доставки Нила.

Ричард кашляет и несколько раз ударяет кулаком по груди. То, что он начинает задыхаться, явно от удивления, а не от дыма. Он не может поверить, что Йен с такой, как я. Я вижу это в глазах Рича. Хотя не уверена, это из-за того, что я работаю на черной работе, или потому что недостаточно умна.

– Как ты попала туда?

– Бывший парень. Сохранила эту работу. Потеряла парня.

– И ты что-то доставляла Йену? – предполагает он.

– Верно. Одна вещь привела к другой, и вот я здесь.

– Я сожалею, – говорит он, когда восстанавливает свое дыхание.

– Почему это?

– Потому что он использует тебя.

Я замираю и задаюсь вопросом, догадывается ли Ричард, чего хочет Йен.

– Для секса? – отвечаю я бойко. – Мы друзья.

– Йен Керр не заводит друзей – девушек-курьеров, – у Ричарда выражение жалости на лице, подлинная жалость. – Я надеюсь, что ошибаюсь, но думаю, он разобьет твое сердце.

Ричард берет мою руку и подносит к свету, рассматривая мозоли от велосипеда.

– Ты такой трудолюбивый человек, – говорит он, потирая затвердевшую кожу. Я отдёргиваю руку и прячу в карман шорт. Это комплимент, но он скорее звучит так, будто Ричард хочет перечислить все мои недостатки. – Он оскорбляет тебя, не так ли? Заставляет чувствовать себя крошечной, потому что у тебя нет денег? Я уверен, что он не комментирует то, что ты не знаешь разницу между выкупами заемных средств и хеджированием ценных бумаг.

– Нет, – отвечаю я. Денежное неравенство всегда было огромным между нами, но я не думала о наших интеллектуальных различиях. Я не… не могу читать финансовые страницы. И не знаю, как вести дела. Когда Йен летает в другое государство, чтобы посмотреть на «носимые электронные средства», я делаю комикс-шутку. Ричард вызывает сомнения, я даже не понимала, что мне следует беспокоиться. Мне вдруг становится зябко.

– Не расстраивайся. Я сам не слишком силен в этом. Именно поэтому Йен смотрит на меня сверху вниз. Любой, кто не так успешен, как он, не заслуживает большего. Печально, что с женщинами он еще хуже. Никто недостаточно хорош для него. Ни светские львицы, ни менеджеры хедж-фондов. У них у всех есть какой-то изъян. – Рич делает еще одну затяжку, пепел почти на его пальцах. – Я видел слишком много слез после того, как он бросал этих бедных девочек. Парень опасен. И должен держать свои штаны застегнутыми.

Каждое слово Ричарда как удар по солнечному сплетению, потому что его высказывания несомненно действуют на мою неуверенность. Я беспокоюсь, что недостаточно хороша для Йена. Что он слишком богат для меня. Слишком умен для меня. Да все. Услышав все из уст Ричарда, я становлюсь уязвимой.

Разве Йен не говорил, что преследовал меня, потому что я была проблемной? Это все, чем я была. Удобный трах и большой повод для развлечений.

– Мы друзья, – глупо повторяю я.

– Я не говорю тебе эти вещи, чтобы обидеть. Я с тобой в этом нежелательном бассейне. Мы должны держаться вместе. – Ричард бросает окурок на пол и тушит ногой. – Какой у тебя номер телефона?

Я диктую свой номер ему без колебаний, и Рич вводит его в свой телефон и посылает текст, который я не могу прочитать. Ричард склоняется ко мне, тяжело дыша табачным запахом.

– Виктория. Я много практиковался в лечении разбитых сердец.