Текст книги "Теряя Контроль (ЛП)"
Автор книги: Джен Фредерик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
Глава 15
На улице уже темно, когда я добираюсь до апартаментов. Мне становится интересно, не ушел ли он, но дверь в конце коридора открывается раньше, чем разъезжаются двери лифта. Йен стоит на пороге, руки сложены крест-накрест, а на сжатой челюсти поддергиваются мускулы. Его гнев меня смущает.
– Чего такой встревоженный? – бросаю я, проходя мимо.
Он следует за мной и резко хлопает дверью.
– Твоя мама сказала, что ты приходишь домой в десять, а на часах уже полпервого ночи.
Он хватает мой велосипед, и каждый из нас начинает его дергать в свою сторону. До меня очень быстро доходит, что лучше отпустить, иначе я просто окажусь на полу. Сдаваясь, выпускаю металлическую раму из рук и наблюдаю, как Йен вешает его на стену.
– А тебе какое дело? Ты, может, и похитил мою маму, но ты мне не указ… – осознавая, что весь его вид говорит об обратном, я делаю паузу, после чего более сдержанным тоном спрашиваю:
– Кстати, как она?
– Она уже спит, хотя и беспокоилась. Ей не нравится, что ты работаешь на Малкольма, – голос Йена звучит страдальчески, будто для него говорить нормальным тоном – непосильная задача. Я же из-за этого ощущаю толику удовольствия. – Мы звонили.
– В районе десяти зарядка на телефоне села. А вы, похоже, неплохо поладили.
Направляюсь на кухню и сразу же в поисках еды начинаю рыться в холодильнике, где полным-полно фруктов и овощей, но нет и намека на вчерашнюю великолепную тайскую кухню.
– А где остатки?
– Остатки? – не понимая, спрашивает он.
Мой желудок недовольно урчит, напоминая, что у меня уже давно не было крошки во рту.
– Ну, остатки тайской еды, которую ты заказывал?
Вопрос определенно сбивает Йена с толку.
– Зачем тебе старая тайская еда? В этом здании отличный сервис, тут есть шеф-повар, работающий двадцать четыре часа в сутки, – заявляет он, вытаскивая свой телефон. – Итак, что желаете на ужин?
Я, наконец, замечаю, что он избавился от своего мятого костюма и теперь стоит босой, одетый в джинсы и голубую футболку, настолько изношенную, что она больше напоминает белую.
«Еда, Тайни».
Желудок снова урчит.
– Сэндвич с запеченным сыром и томатный суп.
С приподнятыми от удивления бровями он все же делает заказ.
«Что за удивительное место?!»
Я подхожу к окну и смотрю на темный парк. Без солнечного света плотная листва выглядит довольно жутко.
– Как ты все это объяснил? – спрашиваю я, кивая головой в сторону гостиной. Мама, скорей всего, задала кучу вопросов об отдельной палате, девушке-волонтере и этой великолепной квартире с видом на Центральный парк.
– Сказал, что ты оказала мне услугу, – отвечает он, присоединяясь ко мне возле окна, – что это место уже несколько месяцев пустовало, а я придерживаю его лишь в качестве одолжения, пока не заселится хотя бы половина здания.
– Так продай ее.
– Продам. Вообще, риэлтор сегодня заходил, и он даже с твоей мамой познакомился. Она пообещала ему содержать квартиру в чистоте, и что, как только понадобится, вы освободите ее. Софи поняла, что апартаменты будет легче продать, если покупатели увидят, что в ней живут люди, нежели пытаться толкнуть абсолютно пустое и стерильное место, которое нельзя сбыть по каким-либо непонятным причинам.
– Ясно! – вполне разумные объяснения. – Полагаю, мне не стоит привыкать. И на сколько мы можем задержаться? – интересуюсь я, стараясь звучать не слишком разочарованной. То есть я провела весь день, пытаясь найти оправдание, дабы принять столь щедрое предложение, лишь только для того, чтобы узнать, что нас скоро отсюда вышвырнут.
Я отворачиваюсь от окна и задерживаюсь взглядом на мраморной столешнице и сверкающей белой стеклянной посуде. Здесь все настолько элегантное, что даже нержавеющая сталь была бы не к месту.
– Пока не найдешь свой собственный угол. С теми деньгами, что заплачу я, и теми, что будешь получать от Малкольма, тебе, скорей всего, удастся подобрать что-то нормальное и безопасное в отличие от той комнаты, где вы живете сейчас.
В это время в дверь звонят, и Йен уходит за моей едой. Не проходит и пятнадцати минут.
«Вот это сервис!»
– И зачем тебе эта подстраховка? – спрашиваю я, откусывая огромный кусок вкуснейшего сэндвича, после чего в мгновение ока съедаю половину.
– Боже, Тайни! Но почему ты во всем ищешь подвох? – он проводит рукой по волосам, которые выглядят, словно совсем недавно проиграли битву подушке.
– Боже, Йен! А с чего все должно быть по-твоему?
– Потому что так лучше.
Он наклоняется вперед и откусывает вторую половину сэндвича. Я бью его по руке, после чего Йен отступает, слизывая сыр с большого пальца. От этого вида у меня теплеет внизу живота.
– Какие мы самонадеянные!
Он лишь улыбается в ответ и указывает мне на тарелку; я доедаю в тишине. Откинувшись в кресле, я потягиваюсь и глажу свой живот, после чего рассеянно проговариваю:
– Я собираюсь выспаться сегодня.
Йен издает звук, что-то среднее между хрипом и кашлем:
– Очень на это надеюсь.
– Одна, – выдаю я, с укором глядя на него. – Но я хочу, чтобы ты объяснил мне, почему я вдруг стала сотрудником «Керр Индастриз». Ты, что, серьезно? Я думала, та работа не касается дел компании.
Вместо ответа на свой вопрос слышу другой:
– Как много у тебя было парней?
Столь нелогичное продолжение нашего разговора выбивает меня из колеи, поэтому мой ответ вырывается прежде, чем я могу остановить его:
– Всего несколько.
– А бывало ли у тебя такое чувство интуитивного притяжения, что ты не могла не думать о них? Настолько сильное, что они отвлекали бы тебя от важных встреч и деловых сделок, свиданий с другими людьми?
Мысль о наличии «других людей» обжигает мне горло будто кислотой, но у меня нет права ревновать Йена к другой женщине.
– То есть, ты хочешь сказать, что мой вид в шортах из спандекса постоянно отвлекает тебя?
– Возможно. А может это постоянное притяжение возникает потому что, чем больше я узнаю тебя, тем больше ты меня интригуешь.
Положив локти на стол и скрестив пальцы, Йен наклоняется ко мне.
– Тем самым бросая тебе вызов? – спрашиваю я, закатывая глаза и пытаясь сдержать смех, так как серьезный Йен является наибольшей угрозой для моего самоконтроля. Намного легче злиться на него, перечисляя все его диктаторские замашки в попытке контролировать меня. – Это же самая заезженная фраза пикаперов.
– Ты хоть знаешь, сколько человек на данный момент говорит мне «нет»? Пять. И никто из них со мной не спит. Не стану рассказывать печальных историй о том, как сложно встретить женщину, потому что вся соль не в этом. Вызов – это значит найти ту единственную, которая больше заинтересована в других вещах, чем в тех, что я могу ей дать.
– Серьезно? Только лишь из-за того, что ты рискуешь всем, чтобы получить свой доход. Очнись! Единственная причина, почему я здесь, – обвожу взглядом квартиру, – это деньги.
– Если бы я хоть на мгновение так подумал, тебя бы здесь не было, – возражает он.
– Думаю, твой член тебя обманул. Мои принципы не столь важны, когда дело касается денег.
– Отлично, – нетерпеливо отвечает Йен. Он разгибает пальцы так, словно хочет понять, как сильно они смогут сжать мою шею. – И что ты сделаешь ради денег? Как на счет того, чтобы подойти и сделать мне минет?
– Сколько? – вдруг опрометчиво спрашиваю я.
Его зеленые глаза загораются от гнева. Или от желания? Я точно не знаю, но выяснять совсем не хочется.
– А сколько просишь? – с презрением интересуется Йен.
Похоже, мы играем в вербальные «гляделки»: ни один из нас независимо от надвигающейся боли не собирается отклоняться от глупой намеченной цели.
Мы пристально всматриваемся друг в друга, воздух вокруг нас накален настолько, что я удивлена, почему еще ничего не взорвалось. Я начинаю подниматься со стула, а он садится и откидывается назад, широко расставляя свои накаченные ноги. Мы серьезно сделаем это? Я задерживаю дыхание и опускаюсь на колени между его ног. Наши глаза неотрывно смотрят друг на друга, и, хотя по ним я не могу прочесть его мысли, он в моих, наверное, видит лишь неверие.
В момент, когда мои руки касаются его коленей и начинают медленно скользить вверх по одетым в джинсы ногам, ко мне приходит осознание: как бы я его не хотела, но этот акт лишит нас всех шансов на что-то более чувственное и значимое. Вот она – та самая грань, которую я собираюсь пересечь, ведь если он заплатит мне за секс, я никогда не буду чувствовать себя равной ему. И я даже не уверена, что мои действия хоть как-то сексуальны.
Я понимаю – это борьба за контроль, но не отступлю, а если он решит продолжить и заплатит мне как шлюхе, значит, на этом всё. Возможно, после всего случившегося мы еще пару раз переспим, но это будет не более чем перепихон, и уж точно не то великое притяжение, о котором он недавно говорил. Да, может быть, я глупа, раз считаю, что его фразы – это отрепетированные подкаты, придуманные лишь для того, чтобы заставить меня сбросить свои трусики и прыгнуть к нему в постель.
И теперь, когда я стою на коленях, а мои руки на его бедрах подбираются все ближе к молнии, мне становится интересно, почему я вообще решила принять этот вызов. Я не добьюсь победы, так же как и нежности. О приятном тоже можно забыть, ведь всем правят лишь меркантильные чувства. Но я, кажется, не могу остановиться от затеи обидеть нас. Вдруг мне в лицо бьет вода, которая стекает мне на руки и его джинсы.
С приглушенным проклятием он наклоняется и, поднимая меня, сажает к себе на колени. Зарывшись головой в изгиб моей шеи, Йен одной рукой обхватывает меня за талию и притягивает к себе, а другой проводит по волосам, ладонью накрывая мой затылок.
– Не надо, не проси, – выдыхает он. – Я отдам их просто так.
Наслаждаясь его крепким телом, я обнимаю его в ответ и тихо вытираю слезы о его футболку. Мы оба понимаем, почему он останавливается.
Думаю, он – чудовище, но хочет стать только моим чудовищем, и я точно не ошибусь, если скажу, что приручила его. И вот мы сидим здесь – я на его коленях в его крепких объятиях – кажется, довольно долго, пока он не прижимает губы к моей шее. Решая, что хватит меня ругать за столь поздний приход, он поднимает меня на руки и несет в спальню. Возможно, он чувствует, что я ослабла, и мне пора поспать.
– Я, если что, умею ходить.
– Как и я, – начинает он меня слегка покачивать, будто я пушинка, хотя это не так. – Разве не замечательно, что мы оба физически здоровы?
Он кидает меня на кровать и начинает раздеваться.
Я устала, но пока не теряю бдительности.
– Стой! – останавливая, поднимаю руку.
На мгновение он замирает, но после пожимает плечами и полностью снимает футболку. В свете лампы его широкая грудь кажется позолоченной, почти янтарной. Будто следишь, как оживает древняя каменная статуя, и мне требуется слишком много усилий, чтобы не протянуть руку и не погладить участок волос на его груди и, следуя за сокровищами вниз, не коснуться края его изношенных джинсов. Когда он начинает расстегивать брюки, я словно пробуждаюсь от своего чувственного ступора.
– Что ты делаешь?
– Готовлюсь ко сну, – отвечает он непреклонно.
– Здесь? – задаю тупой вопрос.
– Да, – заявляет Йен, продолжая снимать джинсы. Он остается в серо-синих шелковых боксерах, облегающих его мужское достоинство. Он слегка возбужден, а формы, скрытые тканью, выглядят огромными. То ли от волнения, то ли от трепета, но, скорей всего, от того и другого, чувствую, как сжимается моя вагина.
– Обычно я сплю нагишом, но учитывая, что за этот долгий день мы оба устали, останусь в трусах.
– Ты не можешь лечь со мной, – слышу собственный писк. – Я к этому не готова.
– Мы просто будем спать, зайчонок, и ничего больше, – говорит он и направляется в ванную.
– Но… – умолкаю я. – Это все из-за того, что случилось недавно?
– Нет. – Он выходит из ванной с зубной щеткой во рту и, несмотря на пену и воду, договаривает:
– Я и так планировал сегодня спать вместе с тобой, – он исчезает, и я слышу, как он сплевывает и все смывает. – Если честно, я хотел бы продолжить с того момента, где мы остановились, но сейчас слишком поздно, а нам рано вставать.
Дверь закрывается, и до меня доходят звуки смывающегося туалета и воды из крана. Похоже, он закончил все свои ночные дела, связанные с чисткой зубов и походом по-маленькому. Мужчины. Как же все несправедливо.
Откидывая одеяло, он хлопает меня по заднице.
– Не огорчайся, зайчонок. Я планирую трахнуть тебя до наступления завтрашнего рассвета.
Словно оскорбленная девственница я выскакиваю из постели и прячусь в ванной. Здесь, по крайней мере, не ощущается его присутствие, а я слишком устала и поэтому сдаюсь. На мраморной стойке расположены все мои средства личной гигиены, начиная от мыла для лица и заканчивая моим тональным и увлажняющим кремами. Мой индикатор гнева настолько перегружен, что при виде всей этой косметики я лишь вздыхаю. Начинаю заниматься своими ночными делами, и они более продолжительны, чем у Йена. Я, наконец, выбираюсь из облегающего все тело спандекса. Душ принимать уже поздно, так что я просто хватаю мочалку и мою подмышки, а затем протираю между ног. Понимая, что забыла взять пижаму – старую, огромных размеров фирменную футболку команды «Giants», которую я стащила из дома Малкольма – я оборачиваюсь в полотенце и появляюсь перед Йеном.
– Где моя одежда?
– Возле ванной комнаты есть шкаф. Скорее всего, там. – Опираясь на одну руку, он наклоняется, и одеяло сползает, открывая его идеальную грудь. – Или ты можешь надеть это.
Он кидает мне голубую футболку, в которой был. Инстинктивно ловлю ее и подношу к носу, глубоко вдыхая запах Йена Керра. Господи, он пахнет великолепно. Наши взгляды пересекаются, и в его глазах таится дикое свечение.
– Надень футболку, Тайни, – слышу командный тон, и на этот раз моя реакция полна страсти.
Я представляю, как в этой спальне он приказывает мне сделать все, что хочет, и мне это нравится. Я отступаю назад в ванную и, глубоко дыша, прислоняюсь к двери. Ощущение, что он касается меня одними лишь словами. Несмотря на внутренние протесты я натягиваю футболку.
Когда я забираюсь к нему в постель, он не говорит ни слова. Я замечаю, что он спит на правой стороне кровати, поближе к двери. Как только моя спина касается матраса, я издаю возглас облегчения.
– Как давно это было?
– Несколько месяцев назад.
– И кем он был? – ворчливо спрашивает он.
– Кем был кто?
– Парень, с которым ты спала несколько месяцев назад.
Звучит, будто он говорит сквозь сжатые зубы. Когда я смотрю на него, уже слишком темно, чтобы понять, открыты ли его глаза.
– О чем ты говоришь?
– А что ты пыталась сказать, произнося эти «несколько месяцев»?
– Что прошло именно столько с момента, как я спала на чем-то еще, не считая своего выдвижного дивана. – Качаю я головой. – А как давно это было у тебя?
– Я сплю на нормальной кровати каждую ночь, зайчонок, – говорит он с долей насмешки.
– Ха-ха! Супер! – я переворачиваюсь на другую сторону и взбиваю подушку. – Учти, я в семье – единственный ребенок, поэтому ненавижу делиться.
– Ты тоже запомни, – произносит он, – мне не нравится идея, что ты будешь спать с кем-то еще.
У меня не получается сразу же уснуть, потому что чувствовать в кровати рядом с собой мужчину, по крайней мере, странно. Я с трудом засыпала рядом с Колином, моим единственным серьезным увлечением, а те несколько случайных перепихонов после него никогда не настраивали на сон. Спать с кем-то может быть более интимным, чем трахаться.
– Вообще?
– Вообще, – заявляет он хриплым голосом, понимая, о чем идет речь.
– И под этим подразумевается долгий период или же причуды богача продолжительностью, например, в шесть месяцев?
Он тихо смеется.
– Ты сама определяешь длительность своего комфорта, зайчонок.
– Все никак не могу решить: «зайчонок» – это ласковое обращение или попытка оскорбления?
– Ласковое обращение.
– А иногда слышится как оскорбление. Мне тоже нужно придумать для тебя прозвище.
– Я полагал, что это – Брюс Уэйн.
Йен перекатывается на мою сторону и начинает гладить меня по спине. Его рука пробирается под футболку, слегка касаясь моих лопаток, затем спускается вниз по позвоночнику и вновь скользит наверх. Ощущения настолько приятны и были бы не столь сексуальны, если бы не эрекция с размером Эмпайр-Стейт-Билдинг, прижимающаяся к моей пятой точке.
– Это точно не оскорбление.
– Ты права. Мне нравится, когда меня сравнивают с супергероем.
– Но ты зовешь меня «зайчонок», в этом нет ничего крутого или суперского.
– Ты выглядела как испуганный зайчонок в день нашего знакомства, там, перед магазином париков. И хотела пойти со мной, но побоялась, а потом просто запрыгнула на свой велик и была такова, – его голос звучит слишком самоуверенно, но я, если честно, уже устала. Ощущать его руки, которые смывают всю боль после долгих поездок на велосипеде, настолько приятно, что совсем не хочется этому сопротивляться. – Мне нравится чувствовать себя Брюсом Уэйном, и я должен признаться, что всегда хотел бэтмобиль.
– И ты не можешь купить его, учитывая, сколько у тебя денег?
– К сожалению, нет. Нынешние технологии не столь продвинуты.
– То есть, если однажды у меня в руках окажется куча денег, то идеальным подарком для человека, у которого есть все, будет бэтмобиль?
– И не забудь про дворецкого. Я хочу своего Альфреда. Стив уж точно не Альфред.
– В следующий раз обязательно передам это Стиву, – я едва ли выговариваю слова, так как с каждым движением его руки все глубже проваливаюсь в сон.
– Обязательно скажи ему. А также передай мое пожелание видеть его одетым как дворецкий и говорящим мне «сэр».
– Считаешь, он изменит свое поведение?
– Да, думаю, он перестанет быть большим болваном.
– Если он тебе не нравится, то зачем нанимать его?
– Кто сказал, что он мне не нравится? – Йен поудобнее устраивается рядом со мной. Я чувствую его крепкую грудь за спиной и огромный член, который плотнее прижимается к моей заднице. Одной рукой он обхватывает меня за талию, тяжелые ноги скользят по моим – я прижата к матрасу словно бабочка. – Я чертовски обожаю Стива, но у него всего две эмоциональные установки: стоическая* и менее стоическая.
Его легкий смех касается моих волос. Засыпая, будучи укутанной в его тело, я тихо шепчу:
– Я тебя не понимаю.
– Давай я расскажу тебе небольшую сказку на ночь, зайчонок. Давным-давно я был в Японии и там обнаружил компанию по производству пластмассы. Я понял сразу же после первого обхода этой компании, что хочу заполучить ее. Они производили пластмассу, используя чистую энергию и более безопасным способом, до которого я вряд ли бы додумался. Я умолял, упрашивал и, в конце концов, на своих условиях выкупил ее. Это было одним из самых лучших решений в моей жизни, и я смог достичь желаемого за один день. – Он еще крепче прижимает меня к себе. – Вот так я устроен. Кстати, я не был с женщиной с тех пор, как увидел тебя на улице.
И тогда я полностью проваливаюсь в сон. Его слова крутятся в моей голове, пока я засыпаю, но я не могу понять их значения, хоть и знаю, что это нечто важное.
Глава 16
Я просыпаюсь разгоряченной и возбужденной. Ощущаю, как два пальца между моих ног выводят круги по кружеву моих трусиков, а к спине прижато обжигающе горячее мужское тело.
– Я думала, у нас не будет секса до вечера, – выговариваю я в стиле Мэрилин Монро – с сексуальным придыханием.
– Так и есть. – Но его пальцы утверждают обратное: они все кружатся и надавливают. Я отклоняюсь назад и чувствую выпуклость на своей заднице.
– Но это похоже на секс.
Хотя все это напоминает слишком тяжелую и долгую игру, и, несмотря на недавнюю ссору и отсутствие уверенности того, что же Йен на самом деле от меня хочет, довольно трудно сконцентрироваться на чем-то еще, кроме как на тех чувствах, которые вызывают его простые движения.
– Нет, вот это похоже на секс.
На последнем слове кончиками пальцев он скользит в меня, но ткань белья не дает ему пробиться дальше. Недовольно вздыхая, я раскрываю ноги в надежде на более глубокое проникновение. Он же здесь, рядом со мной, так почему бы им не воспользоваться?
Откидывая мою левую ногу на свое бедро, Йен убирает ткань в сторону и медленно погружает два пальца внутрь меня, пока я не чувствую его ладонь, накрывающую мой клитор. Его рука практически неподвижна, а ладонь лежит на моей чувствительной горошине, в то время как его пальцы хозяйничают внутри меня, пока не находят тот мягкий кусочек плоти, что заставляет меня громко выдохнуть.
– Значит, здесь?
Этот вопрос не требует ответа – по крайней мере, словесного. Мое тело само говорит ему, что он касается там, где нужно. Мои бедра тянутся к его руке, и, когда он опускает голову, чтобы дотронуться до моего уха, я притягиваю его голову ближе. Меня не волнует, удобно ли ему. Я не слишком сильно потянула его за волосы? А ногти моей правой руки, спускаясь вниз по его руке, не слишком сильно вонзились ему в кожу? Плевать.
Я тону в море наслаждения, и мне совсем не хочется из него выплывать.
– Это еще не все, – шепчет он, переворачивая меня на живот. Его пальцы выходят из меня, и из моих уст слышится возглас протеста, приглушенный подушками. Даже если бы я громче закричала, не думаю, что он бы остановился. Он снимает с меня влажные трусики и подкладывает под меня подушку. Затем его рот оказывается там, где до этого находились его пальцы. Его широкие плечи разводят мои бедра, а язык погружается в меня. Я благодарна, что есть подушка, так как я начинаю слышать свои собственные стоны.
– Да, вот так. Боже! Пожалуйста, быстрее.
Но мои просьбы игнорируются. У него свой ритм. Его язык нападает на мой клитор, в то время как два пальца проникают в меня, кружа и ища, пока не задевают то самое местечко, которое он ранее обнаружил. Найдя его, он начинает безжалостно трахать меня пальцами, при этом обсасывая, облизывая и играя своим языком. Внутри меня нарастает напряжение, заставляя пальцы на ногах поджиматься, и вынуждая меня схватиться за матрас.
Между своих ног слышу его стоны наслаждения – будто он получает от облизывания больше, чем я, хотя именно я являюсь той, кто довольствуется его искусным языком и пальцами.
Но каждый раз, когда я почти достигаю оргазма, он спускает меня с небес на землю, замедляя темп и неспешно двигая пальцами, в отличие от быстрых толчков мгновениями ранее.
– Ты меня убиваешь, – задыхаясь, выпаливаю я.
– Надеюсь, что нет, – в этих словах так много самодовольного веселья, что, если бы я не лежала на животе с головой Йена между ног, то ударила бы его. Но он знает – я слишком возбуждена, чтобы ответить ему.
– Прекрати надо мной издеваться, – умоляю я, и, решая, что ему нужно больше поощрения, четко формулирую то, что хочу:
– Я хочу почувствовать твой огромный и горячий член внутри себя. Хочу, чтобы ты быстро и жестко трахнул меня.
Его пальцы сжимаются, и он начинает стонать, но вместо того, чтобы подняться и войти в меня, Йен хлопает меня по заднице. Мне слишком тяжело оставаться безучастной, но из-за своего перевозбуждения все, на что я способна – приподнять свою пятую точку выше в стиле «Пожалуйста, сэр, можно еще раз?». Это движение заставляет его увеличить темп, и вскоре я настолько теряю голову, что уже не помню, что это не член внутри меня, а его магический язык между моих ног.
Будучи в отчаянии и испытывая желание, я разворачиваюсь на подушке и поочередно то приказываю, то умоляю:
– Не останавливайся. Пожалуйста, только не останавливайся.
А он и не собирается. Он безжалостен в своем нападении, будто ему даже воздуха не нужно. Его рот прижат к моему телу, а язык издевается над моим клитором. Я чувствую, как его мозолистые пальцы бьются по моим опухшим внутренним стенкам. С каждым скольжением туда-сюда, он трет крайнюю плоть, заставляя все тело сжиматься. А затем, ускоряясь до тех пор, пока объединенные усилия его сосущего рта и двигающихся пальцев не воспроизводят какофонию звуков и света, взрывающуюся в моей голове, что я полностью теряюсь в накрывших меня чувствах.
Он приподнимается надо мной, но его пальцы не двигаются. Он обхватывает меня, стараясь сдержать мой оргазм как можно дольше.
– Я так сильно хочу тебя трахнуть, Тайни, – его хриплый голос вызывает мурашки по всему телу. – Но мне, по крайней мере, нужно часов восемь, чтобы нас не прерывали, – мурашки превращаются в дрожь.
Йен обнимает меня, поглаживая пальцами мою спину и спускаясь по рукам к бедрам, чтобы попытаться успокоить мои расшатанные нервы. Через несколько минут умиротворения он поднимается с кровати, шлепая меня по заду.
– Жаль, что нам обоим нужно идти на работу.
Я перекатываюсь и наблюдаю, как он потягивается рядом с кроватью. Его эрекция качается прямо передо мной, становясь бордовой от притока крови.
– А что насчет тебя? – внезапно хочу почувствовать его вкус. Становясь на колени, я перегибаюсь через край кровати и беру его за руку. – Ты не уйдешь в таком состоянии, может случиться сердечный приступ, а я волнуюсь за старших.
Он смотрит на меня с интересом, после чего подставляет свою спину.
– Взбирайся, и ты сможешь позаботиться обо мне в душе.
Если короче описать ванную комнату, то она переполнена паром и декоративной плиткой. Йен большую часть времени целует меня, пока я поглаживаю его. Когда его руки касаются моего лица, он начинает ласкать меня своим ртом и языком, тем самым доказывая, что раньше меня по-настоящему никто не целовал.
Мне не достаточно просто обнимать его, особенно когда его плоть пульсирует между моих ладоней. Я хочу взять ее в рот. Я хочу узнать ее вкус и запах, обхват и длину. Я хочу узнать все.
В этот раз, когда я скольжу вниз, он меня не останавливает. Кафель достаточно теплый, а из-за горячей воды, обливающей нас, поднимается пар. Йен бросает мне тонкое полотенце, и я подкладываю его под колени. Капли воды падают на его твердый живот и остаются на волосках, окружающих его толстую и тяжелую эрекцию. Головка резко приподнимается и следует за моим языком, пока я нежно облизываю головку члена и вожу языком по ее краям.
Руки Йена опускаются вниз, чтобы убрать мои волосы, и когда я смотрю вверх сквозь ресницы, то вижу его закрытые глаза и то, как он тяжело дышит. В конце концов я беру член в рот. Он толстый, и мои губы полностью растягиваются. Его рука скользит вниз по моим волосам и гладит мою челюсть, после чего он хватает мою голову, придерживая за подбородок, и начинает неглубоко двигаться взад-вперед.
– Я у тебя во рту, – слышу над собой его голос. – Я чувствую свой член внутри тебя. Твои губы растянуты, и ты едва ли можешь полностью его заглотить, не так ли?
Я бы кивнула, если бы не его крепкие руки, схватившие мой подбородок.
– Если я тебя сейчас коснусь, то насколько мокрой ты будешь? – спрашивает он. – И будет ли это влага от душа или твоя собственная, что стекает вниз по бедрам?
Последние слова слышны вместе с рыком, и я не могу сдержать стона от того, что он выскальзывает. Его подтянутый живот сжимается из-за его частого дыхания и попыток контролировать себя. Я хватаю Йена за бедра для равновесия, и мои ногти вонзаются ему в кожу.
– Прямо сейчас ты выглядишь, как чертова богиня, – продолжает он. – Жарче, чем августовское солнце в пустыне. Я хочу проникнуть глубже. Возьмешь его полностью?
Я киваю, языком касаясь основания его члена. Он медленно толкается в мою заднюю стенку. Я давлюсь, а затем заглатываю его, чувствуя набухшую головку в своем горле.
– Откройся мне, – говорит он, поглаживая пальцами мою шею, чтобы ему было легче протолкнуться вниз по моей узкой глотке. – Боже, зайчонок, – громко выдыхает он, – это нереально круто. Так хорошо.
Он резко выходит, сжимая бедра, затем вновь скользит внутрь. В этот раз мне легче, я готова к его полноте и жажду его вкуса. В этот раз он проникает так глубоко, что жесткие волосы на его лобке щекочут мне нос. Его руки, расположенные по обеим сторонам моего лица, время от времени откидывают мои волосы назад. Я чувствую, как мое горячее возбуждение струится по ноге, оно более густое и вязкое, нежели вода. Я поглощаю Йена, поедая его сущность и вбирая его внутрь так, как никогда себе не представляла возможным.
С его руками вокруг моего лица и шеи и его твердой длиной в горле я целиком и полностью его. Его член скользит вдоль мягких тканей моей глотки. Я чувствую пупырышки своего языка и его крепкую хватку на моем подбородке. Весь мой мир – это его член и пальцы, его запах и вкус.
Я опускаю свою руку на клитор и начинаю яростно его тереть, не заботясь о равновесии. Йен удерживает меня. Он входит не так глубоко, и его движения лишены постоянного и четкого контроля.
– Я сейчас кончу, – стискивая зубы, выговаривает он. Думаю, что он попытается оттолкнуть меня, но я наклоняюсь вперед и открываю свой рот так широко, насколько это возможно. Хочу испить его до конца. Слышится крик, и Йена накрывает волна экстаза, густая и липкая струя семени наполняет мой рот. Ее так много, что она попадает мне на руки и лицо, и очень сложно определить, где заканчивается мыло и начинаются признаки оргазма. Я слизываю столько, сколько могу, прежде чем вода начинает смывать остатки спермы.
Йен поднимает меня, и, прижимая к себе, целует, совершенно не волнуясь, что пробует себя на вкус. Его ловкий язык терзает мой.
– Я хочу быть внутри тебя. Сегодня вечером, Тайни, я тебя отымею.
– Да, Йен, конечно, – постанываю я между поцелуями.
Его пальцы вновь проскальзывают в меня, подводя к тому, что охватывает мое тело, пока я ему отсасывала. Ему нужна лишь минута, чтобы довести меня до оргазма.
– Господи, зайчонок.
Его глаза темнеют, а дыхание ускоряется, и на мгновение мне кажется, что он оттрахает меня прямо здесь в душе. Но в тот короткий момент, когда я была перед ним на коленях, самоконтроль Йена управляет им более жестко, чем у гвардейцев Букингемского дворца, которые никогда не улыбаются. Вместо этого, он опускает меня на пол, нежно целуя, а затем выталкивает из душа. Пока я оборачиваюсь в полотенце, он включает холодную воду и смотрит на меня с желанием. Клянусь, что от его жаркого взгляда поднимается пар.
Я должна отвернуться, прежде чем сгорю. Он дарит мне кривую улыбку и заканчивает с душем.
– Можешь оставить свой велосипед у швейцара, они присмотрят за ним, – произносит он, одеваясь. Я стараюсь не заострять внимание на том, что его костюмы хранятся в том же шкафу, что мои джинсы и велоодежда. Я слишком туплю, дабы спросить его, что это все значит – по большей части, потому что не знаю, какой хочу услышать ответ.
– А они не подумают, что это странно?
– Им платят достаточно, чтобы они могли говорить, лишь как ты красива, и что езда на велосипеде – это хорошее увлечение, – говоря это, Йен быстро приближается ко мне. Прошлой ночью я поняла смысл рассказанной им истории. Он обожает принимать поспешные решения, полностью доверяя им, но я не какое-то там предприятие.
