Текст книги "Голливудские мужья"

Автор книги: Джеки Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)

Девушка не могла понять, что в нем находил Эли. Видимо, интерес чисто сексуальный и скоро пройдет.

По ночам она слышала их движения и зарывала голову под одеяло, изо всех сил стараясь отсечь беспокоящие звуки.

Скоро Люк стал выказывать буйный нрав. Примерно через месяц он стал брать у Эли деньги, уходить куда-то и надираться.

Однажды он попытался украсть деньги и у нее, но она дала такой решительный отпор, что больше он к ней не совался.

С тех пор она стала держать под подушкой нож.

«Выгони на хрен эту стерву», – сказал он Эли.

«Нет, она останется», – для разнообразия возвысил голос Эли.

«Либо она останется, либо я».

«Пусть так», – не отступил Эли.

К ее огромному облегчению, Люк исчез.

«Сам не знаю, что со мной происходит, – признался ей потом Эли. – Но от таких, как Люк, у меня даже перед глазами все мутнеет».

Они проговорили долго за полночь, и в первый раз, нерешительно, она начала раскрывать душу перед Эли, да и он раскрывал перед ней свою. Возникла какая-то особая близость.

Как-то ранним утром Люк вдруг вернулся. Девушку разбудили какие-то приглушенные звуки. Люк явился не один – с двумя дружками. Они держали Эли и по очереди его насиловали.

В горле у нее поднялся ком страха не так давно подобным образом обошлись с ней. Соскочив с постели, она вскинула руку с ножом и закричала:

«Перестаньте! Пошли вон! Уходите! ПЕРЕСТАНЬТЕ!»

Они ушли, но не сразу, а довершив свое дело.

Скорая помощь приехала слишком поздно.

По дороге в больницу Эли скончался – истек кровью от внутренних разрывов.

Через месяц с небольшим девушка выследила Люка – он жил в занюханной квартирке дома под снос еще с одним педерастом, тот торговал своим телом. Дождавшись, когда он ушел «на работу», она подожгла дом. Чиркнуть спичкой оказалось очень просто…

КНИГА ШЕСТАЯ
Голливуд, Калифорния
Канун Нового Года
31 декабря 1985 года

90

– Нас ждет лимузин, – не без иронии сообщил Марк. – Вы, американцы, обожаете пустить пыль в глаза – за что я вас и люблю. Водитель говорит мне: чтобы свезти изысканную публику на свою яхту, Захария Клингер нанял сорок девять одинаковых белых лимузинов, в каждом – бар с полным ассортиментом напитков и лучшая икра. Уж, кажется, мог бы посадить в машину по две пары – глядишь, пару центов сэкономил бы. Скажем, я совсем не против, чтобы вместе с нами поехали несравненный Зеппо Уайт и эта странная дама – его подмороженная супруга.

Джейд прыснула.

– Ладно тебе гадости говорить.

– Но чета более чем странная, согласись.

– Ну…

Взяв ее за руку, он сказал:

– Как крупнейший специалист по всему необузданному и прекрасному, заявляю: ты, дорогая моя, прекраснее всех.

– Спасибо.

– С тобой не сравнится даже беременная самка леопарда, которую я недавно имел честь наблюдать.

– Ты ужасный льстец.

– Как же, мой английский шарм.

– И такой скромник.

– Стараемся.

Она не могла не признать: снова оказаться в обществе Марка было приятно. От его терпкого юмора она то и дело смеялась. И была почти убеждена, что женитьба на нем – шаг правильный.

Да уж, лучше, чтобы ошибки не было. Они взяли разрешение венчаться без церковного оглашения, сделали анализ крови – завтра их ждал большой день.

Когда Джейд сказала об этом Беверли, та едва не отпала.

– Что-ооо? Ты и этот английский зануда? Твоя подружка отказывается в это верить.

– Бев, раз уж я за него выхожу, привыкай обходиться без «зануды». Вроде будет как-то нетактично. Ладно?

– Как скажешь. Со мной – никаких проблем.

Когда Беверли поняла, что Джейд и не думает шутить, она предложила для церемонии особняк Захарии – он, ясное дело, возражать не будет.

– Никаких гостей, – предупредила Джейд. – Мы не хотим никакой помпы, уедем куда-нибудь на пару дней, а потом я буду досниматься в рекламе.

– Предлагается следующее. Вас двое. Кори. Я. Залитый солнцем сад – если, конечно, не скажет свое дурацкое слово погода, – и милейший священник. А Захария сразу же после новогоднего приема улетает в Нью-Йорк. Как тебе такой сценарий?

– Идеально!

– Заметано.

Марк к этому предложению отнесся одобрительно.

– Я просто умираю от нетерпения, дорогая, – сказал он.

Ну, тут все было ясно. Она ведь пока не пустила его к себе в постель, и он никак не мог с этим смириться.

– Разве я не стою того, чтобы подождать? – поддразнивала она его.

– Джейд. Ну это же смешно. Мы жили целых шесть лет. Что ты в самом деле?

– Так романтичнее. К тому же, ждать тебе недолго, и наша брачная ночь обретет свой смысл.

Для предновогоднего круиза она выбрала черную кашемировую блузу от Ральфа Лорена, без рукавов, одно плечо оголено. Белые шелковые брюки. Пояс с бронзовой пряжкой, выше локтя – вихрь браслетов из изящно выделанной бронзы. Колеса-серьги, а вокруг запястьев – тяжелые оковы. На безымянном пальце – старинное кольцо из сапфиров с бриллиантами, подаренное Марком на Рождество.

– Поехали, – позвала она с ослепительной улыбкой. – Я обещала Кори, что мы за ним заедем.

Марк сделал под козырек: я готов.

Поппи искрилась золотом. От украшения в волосах до туфель – все было золотым, включая ногти.

Хауэрд окинул ее коротким взглядом и подумал: ее впору мумифицировать, уменьшить в размере и поставить на чью-нибудь каминную полку – рядом с «Оскаром».

Сам он чувствовал себя ниже среднего. Целый день – понюшки кокаина, несколько порций «Куаа-людс», две или три таблетки валиума – в итоге он не человек, а полное дерьмо.

Когда-то кокаин решал все проблемы. Понюшка-другая – и он снова Кинг-Конг. А уж если больше – тут ему весь мир не указ.

Но теперь вспышка длилась недолго. Собственно говоря, падение следовало за взлетом почти немедленно. А нос… этот нос его скоро доконает. При всякой понюшке в чувствительную мембрану ноздрей словно вонзались тысячи крохотных иголочек.

Понятно, есть и другие методы. Можно вгонять в себя волшебное зелье уколами, да вот беда – к иглам он относится очень щепетильно. Попробовал как-то и чуть не вырубился. И потом – колоться? Может, это немного чересчур! Все-таки он не какой-то задрыга-наркоман.

– Котик, ты видик на автомат поставил? – спросила Поппи. – Хочу потом посмотреть Захарию в шоу Питона.

– Насколько я знаю старого Заха, – сказал Хауэрд, и лицо его словно пронзила безумная молния, – у него на яхте есть просмотровый зал, и туда на эту передачу сгонят всех до единого. Хороший способ привлечь аудиторию! Может, никуда не сбежит. Эгоист, сука, каких свет не видывал.

Поппи поправила огромную золотую сережку.

– По-моему, для встречи Нового Года лучше места не придумаешь. От обычных вечеринок меня уже воротит.

– Если не страдаешь морской болезнью.

– О-ооо. Надеюсь, штормить не будет?

– Я пошутил.

Они уже вышли к машине, как из дома за ними выскочила няня Роузлайт.

– Мистер Соломен, – окликнула его она, – звонят из Мехико-Сити. Говорят, что-то срочное.

– Я вообще без понятия, с какой стати пригласили меня, – сказала Хевен, уплетая икру. Белый вытянутый лимузин вез ее и Рокки в Лонг-Бич, чтобы они приняли участие в увеселительной прогулке по морю для высшего света, на яхте Захарии Клингера.

– Ты же теперь звезда, – уверенно объяснил Рокки. – И, кстати, не забывай, благодаря кому ты ею стала.

– Может, дядя Джек предложил, чтобы меня позвали, – размышляла она.

– Прямо! С какой стати?

– Как, все-таки Новый Год. Он под Новый Год всегда со мной встречается.

– Ну да?

– Угу.

– Про своего дядю Джека можешь забыть, – заявил Рокки, включая встроенный телевизор. – Ты теперь большая девочка – и у тебя есть я.

– Как я мог даже думать о том, чтобы тебя отпустить? – давался диву Мэннон, приобнимая Мелани-Манну за талию, когда они садились в лимузин. – Уму непостижимо!

– А я была уверена, что ты хочешь именно этого, – мягко ответила она. – В мою сторону и не смотрел. Что ни скажу, что ни сделаю – все невпопад. А когда я забеременела, тебе словно и дела не было.

– Наверное, от мысли о том, что я буду отцом, мне становилось не по себе.

– А уж мне как нелегко было. Особенно при таком отношении… – Она замялась. – Да еще и Уитни…

Об Уитни он уже давно не вспоминал. Вот уж от чего Кларисса его исцелила, так это от наваждения по имени Уитни! Бывшая жена! А теперь он исцелился и от самой Клариссы. Господи! Как вспомнишь ту ночку в Пуэрто-Валларте, так мурашки по телу. Избил парня, чуть не до полусмерти. Кошмар! Спасибо Хауэрду, он уволок его оттуда, да еще умудрился сделать так, что пресса ничего не пронюхала.

Эта дура-гримерша накормила его тогда таблетками, он совсем очумел. Таблетки что – а Кларисса! Он поежился. Не женщина, а напасть, беззастенчивая дрянь. Ничего, в его жизни это всего лишь проходной эпизод.

Перевернутая страница – теперь он о ней и не вспомнит.

Передачу «Лицом к лицу с Питоном» сделали днем – подготовить для показа к вечеру, – и удалась она на славу. Такого гостя, как Захария. К. Клингер, Питон был бы счастлив принимать каждую неделю. Напористый, самостоятельный в суждениях, ершистый и острый как стилет. Если учесть, что он никогда не давал интервью, заполучить его для шоу Питона – это было целое событие.

– Вот это шоу! – поздравил Алдрич. – Динамит! Особенно когда ты раскрутил его на разговор о своей личной жизни, о том, как он переживает, что у него никогда не было детей. Господи, Джек, это надо было видеть!

Джек согласился. Он знал – шоу получилось, ему удалось показать душу человека, у которого есть все, тем не менее, ему не хватает чего-то важного, и он тоскует. Репортаж получился настоящий, проникновенный. Похвастаться этим удается далеко не всегда.

Захария тоже был очень доволен.

– Увидимся на моей вечеринке, – сказал он, уходя, в сопровождении нескольких помощников. – Как я понимаю, вы привезете сенатора Ричмонда. Я в восторге. Мы с ним давно не виделись. Я и понятия не имел, что он здесь.

Джек не сказал, что тот – в гостях у Даниэль. Просто кивнул, подумав: как это он вдруг стал покрывать Питера Ричмонда?

На вечеринку они собирались ехать вместе – Джек с Келли Сидни, сенатор с Даниэль Вадим.

Питер Ричмонд позвонил ему и спросил:

– Вас пригласили на вечеринку к Захарии Клингеру? Когда он сказал «да», сенатор раскрыл истину: он тоже получил приглашение – вместе с французской актрисой.

– Даниэль хочет поехать, – объяснил он. – Если мы поедем вместе с вами, все решат, что ее привезли вы.

– Я еду с Келли, – заметил он.

– С вашей репутацией, – Питер загоготал, – все, естественно, решат, что вы привезли обеих. Я должен быть осторожен. Я ведь, как вы знаете, человек женатый.

Погуливает.

Как и большинство.

Джек согласился – иногда полезно делать одолжения впрок.

Келли, как всегда, заставила себя ждать. Он к этому уже привык и ждал, а на него дружелюбно кидались собаки и заключал в липкие объятия ее трехлетний сын. Келли умудрялась ходить по канату между тремя точками: кинозвезда, мамочка и продюсер – и делала это с небрежной легкостью.

– У-ух! – воскликнула она, вбегая в гостиную, одетая в длинное платье сексуального покроя. – Разные сережки надела!

– И туфли, – показал пальцем он.

– Не может быть!

– Посмотри.

Глянув себе на ноги, она вскинула руку ко рту.

– Ну я кляча!

– Зато какая очаровательная.

Она улыбнулась.

– Спасибо!

Восстановить отношения с Келли – это потребовало с его стороны серьезных усилий. После случая в «Спаго», когда он удрал с Джейд Джонсон, желание встречаться с ним у Келли пропало. Пришлось умасливать ее розами и сладкими речами – из всех женщин, с которыми он встречался после Клариссы (разумеется, исключая Джейд – она шла по особому списку), Келли была лучше всех. К тому же его восхищала ее преданность семейным узам.

– Умираю, хочу встретиться с сенатором, – заявила Келли. – Я слышала, в Вашингтоне его ценят.

– Вроде бы так.

– К тому же политики очень сексуальны.

– Ты откуда знаешь?

Она хихикнула.

– Я ведь, между прочим, до нашей с тобой встречи в девушках не ходила!

В Бенедикт-Каньоне Кларисса заканчивала приготовления к выходу – водителю пришлось ее ждать. На ней был брючный костюм цвета морской волны и белый свитер. Кларисса Браунинг ни в какой мишуре не нуждается. Голливудские побрякушки и прикиды ей ни к чему.

Склонившись к зеркалу, она углядела слабый контур синяка – сувенир от Мэннона Кейбла. Зверюга.

Недавно она позвонила в частную лечебницу в Мехико – узнать, как там Норман. Ей отказались что-либо сообщить, хотя у нее был номер телефона, по которому случайный человек звонить не мог.

Она погрузилась в раздумья о том, что произошло в Пуэрто-Валларте. Мэннон распоясался и его полагалось как следует наказать, но нет… прилетел Хауэрд Соломен со своими предупреждениями и угрозами.

– Если скажешь хоть слово, – припугнул он ее, – твоей карьере конец – до свидания. Вот так.

Голливудская публика. Живет по своим законам. Голливудская публика.

Иногда всю эту шайку она ненавидела лютой ненавистью.

Беверли д'Амо уже выбегала из дому, чтобы ехать в Лонг-Бич встретиться с Захарией, как прибыл посыльный и доставил ей плотный коричневый конверт с пометкой:

ОЧЕНЬ СРОЧНО

ЛИЧНО В РУКИ

ЗАХАРИИ К. КЛИНГЕРУ

Подобные конверты Захарии привозили каждый день, часто с пометкой СРОЧНО. Но чтобы ОЧЕНЬ СРОЧНО?

На всякий случай она решила взять конверт с собой. Она вовсе не хотела отвлекать его в разгар вечеринки… но Захария – человек непредсказуемый. Оставит она этот конверт дома, а Захария возьмет и спросит про него, а потом начнет метать громы и молнии за то, что она этот конверт не привезла. Нет, не выйдет.

Швырнув конверт на заднее сиденье лимузина, она тотчас о нем позабыла.

– С Новым Годом, Владимир. И тебя тоже, дорогая Юнити, – чуть напыщенно произнесла Силвер, думая про себя: ну и диковинная же парочка! Ее русский домоправитель-педик и двоюродная сестричка Уэса. Такое впечатление, что они заключили какой-то престранный союз. – Вы куда-нибудь идете?

– Да, мадам, – ответил Владимир любезно. Мы уходим и больше не вернемся. Шестьдесят пять тысяч на брата – с такими денежками они найдут, где пристроиться.

– Не хотите со мной сфотографироваться? – предложила Силвер с улыбкой победительницы. – Уэс – тащи фотоаппарат.

Она знала, что выглядит сейчас как никогда отлично. Уэс Мани действовал на нее исцеляюще, наполнял ее живительной силой. На ее гладкой и чистой коже играл здоровый румянец – сказывался регулярный секс. Тело было по-королевски ухожено. А от платья компании «Фэбрис», которое обошлось ей в шесть тысяч долларов, невозможно было оторвать глаз. Не говоря уже о неожиданном подарке Уэса – поразительном бриллиантово-рубиновом ожерелье-сердечке. Она просто лишилась дара речи, когда в рождественский вечер он преподнес ей это ожерелье.

– Скажи, – прошептала она потом, – за это платила я?

– Нет, – ответил он с обидой в голосе.

– Где же ты взял такие деньги? – спросила она, вконец сбитая с толку.

– Сбережения всей жизни, – ответил он беспечно. – Будем считать, что я ими распорядился с умом. Вот уж теперь я точно на мели.

Этот щедрый жест ее очень тронул.

– Я тут думала, надо взять тебя в долю, – сказала она. – Как-никак, ты ведешь все мои дела. Десять процентов от моих доходов – вроде бы неплохо? Мой адвокат может подготовить бумаги.

Он засмеялся.

– Пока мы вместе, все твое – мое. Верно? Пусть так и будет.

Лишний раз он доказал – ее деньги его не интересуют. Слава Богу, что она остановила свой выбор на нем, а не на Деннисе Денби – властолюбивом негодяе и карьеристе.

Уэс взял свою новую фотокамеру «Никон» – рождественский подарок Силвер. Кстати, не единственный – она подарила ему серебристый «Феррари».

– Всякий раз, дорогой, глядя на машину, будешь вспоминать меня, серебристую Силвер!

Но и это не все: видеокамера «Сони» и новая одежда – на целый шкаф.

– Подойди сюда, Владимир, – позвала она. – Юнити, дорогая, ты не против с нами сфотографироваться?

Владимир метнул на Юнити начальственный взгляд. Эта фотография принесет им еще несколько тысяч! Безуха!

Силвер стала между Владимиром и не очень довольной Юнити, положила им руки на плечи, включила идеальную улыбку. Снимки с обслугой – полагается по правилам игры. О-о, как они это обожают! Владимир будет показывать снимок друзьям и до бесконечности хвастаться своей знаменитой хозяйкой.

– Может быть, мадам хочет сфотографироваться с мистером Весом? – почтительно предложил Владимир.

– Отличная мысль! – воскликнула она, сияя. – Кстати, Владимир, завтра можешь поспать подольше. Подниматься в шесть часов просто незачем. Допустим в девять?

– Спасибо, мадам.

Ну и эгоистка. Сама-то из постели до полудня не вылезет. К тому же, первый день Нового Года – это вообще-то выходной.

Да что ему теперь? Он к тому времени будет далеко. Первая остановка по плану – Гавайи. Вместе с высоким и загорелым бывшим танцовщиком стриптиза. Ах, как он поет! Настоящий Синатра! А массаж пальцев ног делает – с ума сойти!

Щелк.

– Еще раз, – попросила Силвер. Щелк.

– И еще один, – Силвер теснее прижалась к Уэсу. Щелк.

– Ладно, хватит, – сказал Уэс. – А то опоздаем, уплывут без нас.

Силвер удивленно подняла бровь.

– Шутить изволишь?

– Мистер Вес, – робко попросил Владимир. – Штобы один снимок с вами и вашей сестрой.

Уэсу сниматься с Юнити совершенно не требовалось – за всю его помощь она не выказала и капли благодарности. Он серьезно подумывал о том, как от нее избавиться, при этом сохранив всю их историю в тайне.

Но пока… самый простой выход – сняться и ехать на вечеринку. Владимир снова щелкнул затвором, и Уэс забрал у него камеру.

– Возьмем ее с собой? – спросил он Силвер. Добродушно засмеявшись, она сказала:

– Дорогой, это самая важная и изысканная вечеринка года. Если хочешь походить на японского туриста – бери обязательно.

С этими словами она вышла из дому. Негаснущая звезда. Готовая к встрече Нового Года.

91

Все были на палубе. Играла музыка, рекой лилось шампанское, и белая яхта «Клингер-2» отплыла из Лонг-Бича вовремя. Главная яхта Захарии, «Клингер-1», была пришвартована на побережье Средиземного моря. Но и «Клингер-2» могла многим дать фору по части роскоши. Большущая и обтекаемая, она без труда приняла всех участников вечеринки. Сто человек гостей, преисполненных чувства собственной значимости, счастливо общались друг с другом. Как же, они – избранные, элита. Эта вечеринка надолго останется в памяти.

Нагревшуюся верхнюю палубу украшали гирлянды огоньков, они подмигивали и поблескивали на фоне вечернего неба. Вокруг площадки для танцев стояли уютные столики, а трио музыкантов играли зажигательную бразильскую мелодию.

– Детка! – Зеппо поднялся и замахал Джейд, приглашая к своему столу. – Садись к нам с Айдой.

– Сядем? – шепотом спросила она у Марка.

– Конечно, – ответил он. – Этот человек – настоящий вихрь!

Она повернулась к Кори.

– Ты не против?

– Пожалуй, я лучше поброжу, – сказал он.

– Уверен?

– Да, мне так будет удобнее.

Оставив сестру и ее жениха, Кори прошел в шикарный ресторанный зал. Там официанты в белых пиджаках наводили глянец, столы ломились от даров моря: кальмаров, лососины холодного копчения, омаров и многочисленных салатов.

Кори был жутко подавлен. Когда Норман уехал из Лос-Анджелеса, это было плохо само по себе. Но даже не позвонить, просто бросить его без слова объяснений, не поздравить с Рождеством и с Новым Годом – это непростительно. Ради Нормана он оставил жену и ребенка, полностью изменил свой образ жизни, а теперь весь его мир рухнул.

– Аппетитно выглядит, а?

– Что? – Кори оглянулся на говорившего – это оказался худощавый блондин-официант с зыркающими глазками и тонкой линией рта.

– Если повезет, что-нибудь перепадет и нам.

– Да, – неопределенно согласился Кори.

– Ты в шоу-бизнесе?

До Кори наконец дошло – официант к нему подкатывается! Вот это да! Неужели его вот так, с одного взгляда, можно распознать? Неужели?

– Я женат, – быстро сказал он.

– Законом это не запрещается, – откликнулся официант, бодро подмигнув. – Женат, не женат – мне без разницы.

Вот оно, возмездие. Что ж, для Нормана это будет подходящим наказанием. Они поклялись друг другу, что не будут ходить налево. По Америке бродит СПИД – русская рулетка восьмидесятых годов, и менять партнеров как перчатки – такую роскошь могут позволить себе только дураки.

У Хевен голова шла кругом – весь свет обрушился на нее с комплиментами.

У вас такой необыкновенный голос! Я в восторге от вашей записи! Моя дочь вас боготворит!

Мой сын хочет знать, снимались ли вы для плакатов?

Ее превозносили все, даже старые голливудские придурки!

И никто из них ни слова – о ее матери! Это просто бомба. Убойной силы.

– Я стала знаменитой, – сообщила она Рокки.

– Не я ли тебе это обещал? – самодовольно отозвался он.

Встряхнув накидку из якобы леопардовой шкуры, она обнажила кружевной облегающий костюм и большое количество голой плоти.

– Что бы я ни сделала, им нравится! – взвизгнула она.

– Минуточку – кто сказал, что должно быть иначе? Уверенно вскинув голову, она сказала:

– Верно. Кто сказал, что должно быть иначе? Я же почти звезда, и мне это у-уххх как нравится!

Рокки ухмыльнулся. Ему это тоже нравилось. Но чтобы при таком сборище не поживиться… это против его принципов. Ведь кругом – мастера сорить деньгами. Владельцы студий, кинозвезды. Он, конечно, из наркобизнеса почти совсем вывалился. Почти… но не совсем. Разве можно упустить такую возможность?

– Надо сбегать в сортир, – быстро сказал он ей. – Никуда не уходи.

Да куда ей идти? Ей здесь – самый кайф, в жизни такого не знала. С дядей Джеком она уже поздоровалась, от матушки ловко увильнула и сейчас наслаждалась всеобщим вниманием – таким непривычным, таким приятным.

– Здравствуйте, здравствуйте.

Она повернулась, готовая встретить очередной комплимент, и оказалась лицом к лицу с Пенном Салливеном.

Господи! У нее даже подкосились ноги, слегка закружилась голова. Пенн Салливен! Какой парень! Отпад!

– А-а… привет, – промямлила она, как какая-нибудь недоразвитая.

– Весело вам?

– А вам? – выдавила из себя она.

– Ну, теперь, когда я увидел саму Хевен… Это что же, неужто он к ней клеится?

– Знаете что? – спросил он.

– Что? – булькнула она.

– Мы с вами здесь – самые молодые. По-моему, мы вляпались в чужую вечеринку!

Плевать ей, во что они вляпались! За ней ухлестывает Пенн Салливен – ну дела!

– Когда вы приедете в Вашингтон? С удовольствием возьму на себя обязанности вашего гида, – сообщил сенатор Ричмонд Келли Сидни. Типажом он напоминал Кеннеди – такой же благородный профиль, а при удачном раскладе – заявка на главное кресло страны.

– В ближайшее время не собиралась, бойко ответила она.

– Много теряете, – сказал он с намеком.

– Сама знаю.

Она оглянулась – неужели Джек ее не спасет? Но сегодня он был к ней безжалостен и предоставил отделываться от назойливого сенатора самой.

Спасение явилось в лице Уитни Валентайн, плавно прошествовавшей мимо. Сенатор взглядом старого распутника окинул волнообразную мисс Валентайн, плотно закованную в шелк – соски подняты по тревоге, – и мигом вскочил.

Джек едва не расхохотался. Вашингтон встречается с Голливудом. Прекрасное сочетание. Подлинная власть и подлинный блеск. Он вспомнил скандалы, связанные с именами Кеннеди и Мэрилин Монро. Вся страна несколько месяцев дрожала от экстаза.

Даниэль Вадим, к сожалению, не объявилась. Когда Джек и Келли заехали за сенатором, он был один.

– Пищевое отравление, – объяснил он. – Даниэль настояла, чтобы я ехал с вами.

А теперь он рвался в бой. На любой линии фронта.

– Он, что, женщин никогда не видел? – шепнула Келли, наблюдая, как сенатор уже переключился на Уитни – та, судя по всему, восприняла его со всей серьезностью.

Захария принимал просительницу в библиотеке. На большой яхте было несколько зон отдыха, и гости свободно перетекали из одной в другую.

Поппи Соломен села к Захарии как можно ближе. Ее беспокоило состояние Хауэрда. Последнее время с ним происходило что-то странное. В машине по пути на вечеринку он сидел в полной отключке и даже не сказал ей, что за срочный телефонный разговор у него был с Мехико.

– Что с тобой? – спросила она.

– Мигрень, – последовал ответ.

После этого, несмотря на ее героические усилия, он не разомкнул рта.

– Я хотела вас кое о чем попросить, – обратилась она к Захарии голоском с придыханием – эдакая маленькая девочка. – Вы знаете, что Хауэрд живет, дышит и питается «Орфеем»? Студия – это его жизнь.

– Преданность я ценил всегда, – ответил Захария, попыхивая сигарой. – За это я щедро плачу.

– Не сомневаюсь. И более преданного человека, чем мой Хауи, вам никогда не найти.

Захария не любил иметь дело с людьми, которые ходили вокруг да около.

– Куда вы клоните? – спросил он грубовато.

– Ему нужен отпуск, и даже очень, – со вздохом произнесла она.

– Я не против, – заметил Захария.

– Знаю, – сказала она, очень серьезным тоном, потому что прекрасно понимала: прослышь Хауэрд об этом разговоре – он придет в ярость. – Но он отказывается от отпуска. И если вы его не заставите, он так и будет работать, пока не упадет замертво.

Захария кивнул. Поппи заботится о муже – это его тронуло. Он никак не думал, что она – заботливая жена.

– Я отправлю его в отпуск, – пообещал он. – Увидите. Вы этого хотите?

– Да. Огромное вам спасибо, – поблагодарила она, уже строя планы. Париж, Рим, может, даже Лондон – таких магазинов, как в Лондоне, нет нигде.

Тем временем Кларисса отловила Хауэрда на одной из верхних палуб.

– Я сегодня звонила в лечебницу, – резко заговорила она. – Они мне про Нормана не сказали ничего. Ты прекрасно знаешь, что они обязаны сообщить мне о его состоянии. Или ты дал новое распоряжение и исключил меня из списка?

– М-ммм… просто кое-что изменилось.

– Изменилось? Что именно?

Он посмотрел по сторонам – их никто не слышит?

– Сегодня мы это обсуждать не будем.

– Что «это»?

В голосе ее зазвучало раздражение.

– Завтра, Кларисса. С утра я сам к тебе заеду.

– Ты мне завтра в доме не нужен, Хауэрд. Я просто хочу знать, что происходит, и хочу знать прямо сейчас.

Хауэрд пробормотал что-то невнятное.

– Что? – выкрикнула она, требуя повторить.

– Он умер, – пробормотал он.

Словно загипнотизированная, она смотрела, как возле его правого глаза бешено дергается жилка, а по телу растекался липкий холод, смесь страха и ненависти.

– Умер? – глухо переспросила она.

Глотнув свежего ночного воздуха и вытерев пот со лба, он ответил:

– Боюсь, что да.