Текст книги "Голливудские мужья"

Автор книги: Джеки Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

72

Джеку пришла в голову мысль объединиться на кофе и десерт, и Келли отнеслась к ней благосклонно.

– Предложи своему знакомому, – попросил он.

Она обернулась и толкнула Шейна локтем. Тот был приятно удивлен такому предложению.

– Ты не против? – спросил он Джейд.

– Нет, конечно, – ответила она, по возможности небрежно.

Они поднялись и перешли к столику Джека, Келли сразу же хлопнула ладонью по соседнему свободному стулу.

– Садись, – с жаром пригласила она Шейна, – и расскажи мне о своем операторе, с которым ты делаешь ролики для «Клауд». Я в восторге от его работы.

– Это не он, а она, – ответил Шейн. – Исключительно талантливая дама.

– Правда? Обожаю работать с женщинами. Господи, если женщины не будут помогать друг другу, кто же им поможет? Верно?

Под безобидную болтовню Келли Джек повернулся к Джейд и едва слышно произнес: – Здравствуйте.

– Здравствуйте, – ответила она, утопая в его зеленых глазах.

Нужды в словах не было – оба знали, что их ждет впереди.

Под столом она ощутила прикосновение его бедра.

– Насчет участия в нашем шоу подумали? – спросил он.

Негромко засмеявшись, она ответила:

– Не надо так сразу. У меня голова другим занята. Келли подалась вперед и стала внимательно разглядывать Джейд.

– Вы должны сказать мне, – напористо обратилась она к Джейд, – кто вас гримирует.

– Обычно сама.

– Очень здраво. Я с тенями совсем замучалась. К счастью, у меня есть этот замечательный алжирец, он всегда помогает мне перед фотосъемками, а потом…

Актриса-блондинка продолжала говорить, но Джейд не слышала ни слова. Она знала лишь одно – ее охватила бешеная страсть, и ей было без разницы, со сколькими женщинами фотографировался Джек Питон. Она знала только, что хочет его. Сейчас.

Она быстро поднялась из-за стола.

– Извините, – пробормотала она. – Выйду в дамскую комнату.

Ноги у нее подкашивались, в горле пересохло.

Возьми себя в руки, Джонсон, приказала она себе. Он всего лишь мужчина.

Обе кабинки были заняты, и она прислонилась к стене возле телефона, пытаясь прийти в себя. Такого с ней не было давно.

– Это я.

Он оказался рядом.

Она с трудом выдавила из себя:

– Мы не должны встречаться вот так.

От ее красоты у него захватило дух, безумно захотелось прикоснуться к ней, к ее лицу, телу… зарыться в волосах… целовать глаза, рот, грудь – все, чем она владела. Он попал под ее чары. Даже не мог вспомнить, когда с ним было нечто подобное.

– Вас что-то связывает? – спросил он, чуть нервничая.

Покачав головой, она пробормотала:

– Ровным счетом ничего. – Потом, после небольшой паузы – А вас с Келли?

– Она для меня ничего не значит, – ответил он правдиво.

Внезапно он понял – сдерживаться больше не может. Притиснув ее за плечи к стене, он поцеловал ее – крепко, полновесно. Она и не пыталась защититься от этого страстного поцелуя. Наоборот, она была податливой – как он и ожидал.

Отстранившись, он оказал:

– Идемте отсюда.

– Нельзя.

– Как «нельзя»? Раз мы хотим, значит, можно.

Из кабинки вышла Айда Уайт и остекленело улыбнулась.

– Добрый вечер, мой дорогой Джек.

Как обычно, одурманена. Все и вся – до лампочки. Подождав, пока она удалится, он шепнул Джейд:

– Идемте. И не говорите ни слова.

Взяв Джейд за руку, он повел ее к запасному выходу из ресторана.

– Нельзя их просто так оставить, они же будут нас ждать, – слабо возразила она.

– Ерунда. Я взял оба счета и предупредил официанта: вам стало плохо, и мне пришлось проводить вас домой.

– Они ни за что не поверят.

– Плевать.

Услужливый парковщик уже подогнал его «Феррари» к выходу и распахнул для Джейд дверцу.

Она откинулась на спинку кожаного сиденья.

– Какая-то безумная выходка, – сказала она, ежась от предвкушения.

– Безумная, – согласился он.

– Зато щекочет нервы.

– Точно.

Машина рванула с места, заставив отпрыгнуть в стороны фотографов и любителей поглазеть на знаменитостей. Скатившись с небольшого холма, она нетерпеливо замерла перед светофором потом помчалась ракетой – вплоть до его отеля.

– Почему сюда? – спросила она, когда он помогал ей выйти из машины.

– Потому что я здесь живу.

– Добрый вечер, мистер Питон, – сказал швейцар.

– Ни квартиры? Ни дома? – пыталась разобраться она.

– Это и есть дом.

– Добрый вечер, мистер Питон, – сказала дежурная, когда они проходили мимо.

– Ни семьи? Ни корней?

– Вам никто не говорил, что вы задаете слишком много вопросов?

– Говорили, и не раз.

– Добрый вечер, мистер Питон, – сказал лифтер.

Они ворвались в его люкс, как два нетерпеливых любовника – каковыми и собирались стать через минуту-другую. И едва дверь за ними закрылась, они кинулись друг на друга с неприличной спешкой, сбрасывая одежду с нешуточной скоростью – на грани одержимости.

– Господи! Ты такая красивая! – выдохнул он. Она провела пальцами по его груди.

– И ты, ты тоже очень красивый.

На этом разговор прекратился – он овладел ею мощно, властно. Позыв был таким сильным, что он даже, не успел собраться с мыслями.

Не меньшей страстью была охвачена и она. Оба давно ждали этой встречи, и облегчение наступило быстро, оно было исступленным, взаимным, радостным и очень нужным им обоим.

Теперь можно было расслабиться, погрузиться в греховное познание тел друг друга. Чем они и занялись – неторопливо и с наслаждением.

Он привел ее в спальню, положил на кровать и с изысканной сдержанностью пустился в путешествие по ее гладкому, упругому телу – дюйм за дюймом.

Она отвечала, легко – кончиками пальцев – прикасаясь к нему, едва ощутимо поглаживая его грудь, и вскоре удовольствие от этих прикосновений стало очевидным.

– Я так рада видеть, что ты – человек действия, – счастливо пробормотала она.

– Для тебя – все что угодно!

– Ты просто хочешь, чтобы я появилась в твоем шоу…

Он стал целовать ее в шею, потом, растягивая удовольствие, медленно опускаться вниз, наслаждаясь ее пикантным ароматом.

Руки ее, поддразнивая его желание, сомкнулись кольцом на его отвердевшей плоти, и вскоре плавный эротический ритм перешел в яростный и безрассудный экстаз любви.

После второго раза они, умиротворенные и утолившие страсть, забылись во сне в объятьях друг друга.

73

– У-ух! – воскликнула Хевен. – По-моему, улет!

Рокки согласно кивнул. Он чувствовал себя очень уверенно, стоя в студии и слушая окончательный вариант сведения ее записи. Вокруг Хевен крутился народ – продюсер, звукооператор, несколько работников студии, – но он чувствовал себя уверенно, потому что эту операцию провернул он и именно в его кармане лежал менеджерский контракт, по которому с ее прибылей ему полагался увесистый кус в пятьдесят один процент. И контракт этот подписал ее дедушка, между прочим, ее законный опекун, хоть он малость тронулся и давно обосновался на облаке. Хевен сказала старому олуху, что это очень важно для школы, затащила свидетелями домоправительницу и подвернувшегося под руку телемеханика, и дед подмахнул бумажку не читая.

Рокки сразу предупредил ее – он и пальцем не шевельнет, пока не будет контракта.

А что? Когда он узнал, кто она такая, сразу понял – надо себя обезопасить. Она оказалась несовершеннолетней, нежеланной дочкой – кого бы вы думали? – Силвер Андерсон. Хорошенькое дело!

Когда вечером три месяца назад в дом на побережье вошел Джек Питон, Рокки решил, что телевизионный король – ее хахаль. Вскоре выяснилось, что он – ее дядя, к тому же, до опупения сердитый. Не тратя времени на разговоры, он вышвырнул Рокки вон. Ну, что ж, нам не привыкать.

Рокки тогда упилил на своей тачке, думать не думая, что девчонка попадется ему снова.

Через два дня она ему позвонила. Любопытства ради, он назначил ей встречу в Венис, в «Чармерс-маркет».

Когда она приехала, он усадил ее, притащил чашку кофе и вытряхнул из нее всю ее историю.

Она оказалась дочерью Силвер Андерсон. Разве он мог устоять?

Первым делом он получил от нее официальную бумагу, по которой ему полагался пятьдесят один процент от всех сделок. После этого он связался со знакомым на студии «Колледж рекордз».

Этот знакомый был его оптовым покупателем, которого интересовали наркотики, только высшего качества – чтобы потом сбывать их звездам звукозаписи.

– У меня есть девочка, надо ее послушать, – сказал ему Рокки. – Мадонну заткнет за пояс как нечего делать.

Тот устало вздохнул.

– Ее заткнет и моя племянница, и дочка уборщика у меня в доме, и подружка моего букмекера, и дуреха-кассирша из супермаркета. И ты туда же.

После чего он дал Рокки солидный заказ на кокаин и популярный «Кваалюдс».

Выполнив заказ, Рокки всучил ему кассету с записями Хевен.

– Это дочка Силвер Андерсон, – сказал он. – Передай кому-нибудь, кто может послушать. Если что-то выгорит, получишь свой процент.

Неделю спустя знакомый со студии объявился.

– Как она выглядит?

– Шестнадцатилетняя динамистка. Аппетитная.

– Нужна фотография. Только не любительская. Студийная.

– Есть.

Рокки пришлось подождать, когда она ему позвонит. Дорога в дом на побережье ему была заказана – дядя Джек установил строгие правила.

Когда она наконец позвонила, он спросил насчет фотографий.

– Антонио – ну, знаете, знаменитый фотограф – сделал потрясающие снимки, – сказала она. – Но он никому их не отдаст.

– Предоставь это мне, – перебил ее Рокки. – Дай его адрес – дальше не твоя забота.

На следующий день он развязной походкой вошел в студию Антонио, поигрывая внушительными мускулами и криво усмехаясь.

– Привет, красотка, – бросил он секретарше, исповедовавшей лос-анджелесский стиль – прическа под панка, оранжевый грим, геометрический наряд а-ля шестидесятые.

Она уставилась на него. Человека, похожего на Рокки, она не так давно видела в телепрограмме «Голливуд крупным планом», и этим человеком был Силвестр Сталлоне.

– Чем могу вам помочь? – спросила она.

– Чем пожелаешь, малыш! Я весь к твоим услугам!

В результате ему удалось махнуть унцию первосортного кокаина на глянцевый фотоснимок Хевен двенадцать на четырнадцать – надо признать, совершенно отпадный.

– Только не смейте никому говорить, где вы его взяли, – предупредила секретарша. – Он скоро появится в «Базаре», и Антонио меня убьет, если узнает, что я его кому-то отдала.

Рокки прижал указательный палец к губам.

– Твоя тайна – моя тайна. Я соблюдаю кодекс молчания.

Не показывая снимок Хевен, он отвез его знакомому на студию, а тот, видимо, передал в нужные руки, потому что на следующий день раздался желанный звонок:

– Тащи ее сюда.

Что он и сделал. И все состоялось.

И вот через несколько месяцев они прослушивали шикарную свежеиспеченную запись, готовую бомбить эфир.

Минуточку – он же чувствовал, что вот-вот подснимет козырную карту! Эта карта – Хевен. И она принадлежит ему на 51 процент.

Она принимала комплименты, излучая теплое сияние, с трудом веря, что это все-таки происходит с ней! Ей хотелось только одного – чтобы ее песня стала хитом. И она знала – так и будет. Хотя сама она слышала эту песню иначе. Собственно говоря, то, что получилось, не было ее песней, да и оранжировку она бы предпочла поспокойнее – вышло что-то уже очень громкое. А название: «Сегодня я тебя съем!» – было слегка грубоватым. Насчет текста наверняка будет много споров, но разве это плохо?

Припев звучал так:

 
Я людоедка – да, да, да
Людоедка – ждет тебя беда
Людоедка – и знают пусть все
Сегодня я тебя съем!
 

Не Бог весть какие сложные слова. Но она вложила в них душу. И получилось здорово!

Украдкой глянув на Рокки, она решила по его виду, что он доволен; еще бы ему быть недовольным, если половина всех ее доходов посыпется к нему в карман! Впрочем, он это заслужил. Без Рокки вообще ничего это не было бы.

Когда в тот вечер дядя Джек вернулся ко вздыбленному пепелищу – последствиям молодежного куража, – весь гнев он выместил на бедном Рокки, который, собственно говоря, и виноват ни в чем не был. Выпихнув его из дома, он взялся за нее.

– Этот мерзавец должен уйти из твоей жизни раз и навсегда. Понятно?

– Почему? – с вызовом спросила она.

– Почему? Ты еще спрашиваешь? Таким сердитым она его не видела.

– Вот тебе целый список причин, – продолжал он жестко, но сдержанно. – Во-первых, он – мразь. Во-вторых, ты еще ребенок, он тебе почти годится в отцы. В-третьих, он… – Джек остановился, борясь с раздражением. – Зачем я тебе это объясняю? Я тебе поверил, а ты меня подвела. Впредь будешь меня слушать, и когда я велю тебе что-то делать, будешь это делать. И никаких вопросов.

Ничего себе, веселенькое лето ей предстоит! Уж лучше бы она осталась с рассеянным дедушкой.

Но все образовалось. Через несколько дней Джек остыл.

Втайне от Джека она связалась с Рокки, потом пришлось тащиться в Вэлли и выуживать из дедушки подпись на контракте, составленном Рокки, – а уж потом пошло-поехало.

И вот у нее готова пластинка, она скоро выйдет, и, конечно, это был самый главный день в ее жизни!

Вот только поделиться радостью было не с кем. Один Рокки – кроме него о ее подвигах никто не знал.

Но скоро узнают все. «Колледж рекордз» собирались организовать большой прием и огорошить ею ничего не подозревающий мир.

– Они будут довольны, если приедет твоя мать, – сказал ей Рокки два дня назад.

– Ни за что! – взорвалась она. – И не хочу, чтобы ее фамилия вообще всплывала, и дядина тоже. Не шучу.

– Успокойся ты, – отмахнулся он от нее и тут же попросил отдел рекламы, чтобы о ее родстве написали все, кто будет писать о пластинке.

Минуточку – дитя оно и есть дитя. Ничего, скоро разберется. Нужно пользоваться всем, что у тебя есть.

Рокки нравилось, что скоро он может стать преуспевающим личным менеджером. Ха-ха! Вот это скачок! Как и Уэс Мани, он выплывет в свет и даже не подумает оглядываться назад. Главное – оба они подсекли одно семейство! Вот хохма! Уэсу досталась старая телка, ему – молодая. Нет, пока он к ней не подкатывался. Пока. Куда торопиться? Времени у него – вагон.

74

– Заметила, как он на меня смотрит? – сердито спросила Силвер у Норы – они сидели в ее гримерной и поглощали легкий ленч.

Нора выгребла из салата оливку и отложила в сторону.

– Надо сказать, чтобы это подавали только в напитках, – проворчала она.

– Слушай, когда я к тебе обращаюсь, – разозлилась Силвер. – Захария Клингер не отводит от меня глаз.

– На твоем месте я была бы польщена.

– Ты, слава Богу, пока не на моем месте. И кончай выпендриваться!

Нора пожевала листик зелени.

– У него был с тобой роман. Он не может об этом забыть. Подумаешь, преступление.

– Ты не знаешь Захарии. Когда он чего-то хочет, он всегда этого добивается. Он и в те времена такой был, хотя власти, как сейчас, у него и в помине не было.

– И что?

– Он заставляет меня нервничать.

Нора подавила усмешку. Силвер нервничает? Ничего смешнее не придумать. Силвер заглатывала людей на завтрак и выплевывала полусъеденными. Только на этом фильме из съемочной группы по ее настоянию уволили троих – она считала, что они слишком много себе позволяют.

– Создашь себе репутацию мегеры, – предупредила ее Нора.

– Профессионалки, – поправила Силвер. – Есть разница?

Силвер считала, что все в съемочной группе ее любят. Кто-то любил. Кто-то – нет. Сейчас в группе образовалось три лагеря: Силвер, Карлоса Брента и Орвилла Гусбергера. Несчастный режиссер помалкивал в тряпочку. Он просто снимал по сценарию, надеясь, что все будет хорошо.

В тот день по графику собирались снимать могучую любовную сцену между Силвер и Карлосом.

Силвер взяла головку чеснока, сунула кусочек в рот и стала посасывать.

– Что ты делаешь? – спросила Нора, будто сама не знала.

– Очень полезно для крови, – невинно ответила Силвер.

– Дыхни на Захарию, – посоветовала Нора. – Избавишься от него раз и навсегда.

– Ты не воспринимаешь его всерьез, – укорила ее Силвер. – А если он решит… что-то сделать с Уэсом?

На сей раз Нора засмеялась в голос.

– Мистер Мани не из тех, с кем что-то можно сделать против его воли. Уж постоять за себя твой муж сумеет, можешь не сомневаться. – Она отодвинула тарелку с салатом, достала сигарету. – Кстати, о семейных делах. Когда ты последний раз видела Хевен? Между прочим, на той неделе у нее – день рождения.

– Она уже не ребенок, – резко ответила Силвер. – Вполне могла бы позвонить сама. Например, поздравить меня со вступлением в брак.

– А ты ее приглашала? Силвер решительно поднялась.

– Что ты на меня наседаешь? Ну что? Иногда, Нора, ты бываешь просто несносной.

Нора глубоко затянулась сигаретой. Загадка взаимоотношений Силвер с дочерью продолжала поражать ее воображение. При каких бы обстоятельствах ни родилась девочка, плоть есть плоть, к тому же Силвер держала Хевен при себе до десятилетнего возраста.

– Послать ей от тебя подарок? – поинтересовалась она.

– Как хочешь.

Нора решила поговорить на эту тему с Уэсом. Может быть, он сумеет убедить Силвер пересмотреть свое отношение к дочери? За несколько месяцев их брака Нора изменила свое мнение об Уэсе. Для карьеры жены он, безусловно, сотворил чудеса. А все ее заработанные тяжким трудом денежки пока оставались нетронутыми.

Уэс Мани, человек-загадка, в итоге, ко всеобщему удивлению, мог оказаться победителем.

Извержение вулкана произошло в тот миг, когда они в романтическом порыве заключили друг друга в объятья.

– Черт дери! – вскричал Карлос Брент. – Да эта стерва нажралась чеснока!

– Эй! Попрошу не выражаться! – упрекнула партнера Силвер, чем разъярила его еще больше.

Орвилл, как обычно, крутившийся на площадке, отважно вступил в баталию – разрядить атмосферу.

– Карлос, я уверен, что ты ошибаешься.

– Ни хрена себе, ошибочки! Да от этой стервы разит так, что можно унюхать в Палм-Спрингс!

Откуда-то из тени выступил Захария К. Клингер.

– Я думаю, что такое обращение к мисс Андерсон едва ли достойно джентльмена, – сказал он угрожающе.

– Пошел в задницу! – огрызнулся Карлос. – Твое мнение вообще никому на хрен не нужно!

Захария был старше Карлоса Брента лишь на несколько лет, но по крайней мере на четыре дюйма выше и фунтов на пятьдесят тяжелее. Коротким ударом он поразил Карлоса прямо в подбородок.

Тот покачнулся и упал.

Над съемочной площадкой повисла зловещая тишина.

Силвер ее нарушила, издав негромкий торжествующий смешок.

– Что ж, – подытожила она. – Похоже, на сегодня съемки закончены. Орвилл, дорогой, можно ехать по домам?

– Ты вообще откуда? – спросил Уэс с любопытством.

– Зачем тебе? – уклонилась от ответа Юнити. Прямо во влажных плавках он сел на краешек ее стола.

– Секрет, что ли?

– Из Виргинии.

– Никогда там не был, – сказал он, окидывая ее изучающим взглядом. Явно врет, только зачем? – Семья и сейчас там?

– Никакой семьи нет, – сказала она, не вдаваясь в подробности. – Все погибли в железнодорожной катастрофе. В Калифорнию меня привез один мужчина. А потом бросил. Вот и вся история.

– Захватывающая.

– Угу. Как думаешь, для кино не подойдет? – со злой иронией спросила она. – Для актрисы типа Сисси Спачек – просто находка. Неудачницы – это же ее амплуа?

Н-да, подумал Уэс, глядя на нее с сомнением, что-то с ней будет? На сей раз ей повезло – подвернулся он и помог. Но не всегда же будет такое счастье.

Из сада Владимир пытался подсмотреть, что происходит у бассейна. Как только муж мадам привел в дом эту девушку и сказал, что она – его двоюродная сестра, Владимир сразу заподозрил неладное. А что, если они – любовники? Что если замышляют убить мадам и сбежать с ее деньгами?

Это ведь Америка. Можно ждать чего угодно.

75

Джек проснулся, будто от толчка, машинально нащупал часы и понял: сейчас всего четыре утра, и в постели он не один. Рядом спала Джейд. Она лежала на боку, руки истомленно простерлись за голову, простыня сбилась на бедрах.

Штора была приподнята; через окно сочился туманный рассвет, отбрасывая слабые утренние блики.

Откинувшись на изголовье кровати, он внимательно смотрел на спящую Джейд. Боже! До чего она красива, до чего желанна. В ней было нечто, теребившее в его душе самые сокровенные струны. Дело не только в сексуальной привлекательности, хотя секс был великолепен. Интуиция подсказывала ему: Джейд Джонсон может дать гораздо больше, чем просто приятные минуты в постели. Он понял это сразу, как только ее увидел.

Она пошевелилась во сне, чуть повернулась.

– Эй, – мягко позвал он. – Проснулась?

– М-мм, – пробормотала она, все еще спящая. Протянув руку, он нежно прикоснулся к ее груди, нежно погладил соски.

– М-ммм, – вздохнула она снова.

В нем вдруг вспыхнул огонь желания, словно он много месяцев был отлучен от женщины, а ведь всего несколько часов назад они предались любви дважды, прервавшись лишь чтобы перевести дух.

Господи! Он славился тем, что всегда блестяще владел собой, а сейчас был готов рвануться в заоблачную высь без секунды промедления.

Пристроившись рядом, он позволил рукам пуститься в путешествие по ее телу, а страсть его тем временем проявлялась все отчетливее, настойчиво прижимаясь к ее прохладной и гладкой коже.

Она спала – но чувствовала его.

Спала – но хотела его.

Она едва знала Джека Питона – но уже пристрастилась к нему, словно к наркотику. Ресницы ее порхнули, она почти проснулась… почти.

Он несколько раз дразняще лизнул ее груди – медленные уверенные движения, призванные возбудить ее, разогреть для любви.

Что в этом мужчине такого необыкновенного? Желание вспыхнуло в ту же секунду.

Сладко потянувшись, она спросила:

– Уже утро?

– Если ты завтракаешь в четыре утра, можно считать, что утро.

– Ну нет! Зачем ты меня разбудил?

Он усмехнулся – хрипловатым смешком довольного человека.

– Проявите эрудицию, прекрасная дама, – угадайте!

Погружаясь в глубокий омут удовольствия, она раскрылась перед этим незнакомым, но таким близким человеком, уже зная – ее ждет неописуемое наслаждение.

Они пустились в чудесное плавание, и тело его наполнилось яростной энергией.

Она забылась почти мгновенно, дыхание участилось, ее захлестнула волна сладострастия. Скоро, сметая все на своем пути, она вырвется наружу.

Обычно он умел выдержать время. Это был фокус, игра. Физическая любовь – настоящее искусство.

Но с Джейд он даже не думал ни о каких играх. Они полностью совпадали друг с другом, прекрасно чувствовали друг друга.

Он вел ее за собой неодолимо, уверенно, изысканно. Она послушно следовала за ним, и обоим уже не хватало дыхания.

– А-ахх… Джек, – бормотала она в восторженном забытьи. – А-ахх… Боже… Это… та-ааак… чудесно…

И наконец – бурный всплеск.

Две волны вырвались из плена одновременно.

А потом – медленный, неземной откат ко сну, умиротворенный отдых в объятьях друг друга. Две близкие души наконец-то встретились.

– Доброе утро.

Джейд все-таки осмелилась появиться на съемочной площадке – лицо в идеальном состоянии, волосы аккуратно уложены – в полной боевой готовности для съемок второй серии рекламных роликов «Клауд». Она спала всего два часа, но это ничего не значило. Она лучилась бодростью и сияла.

Шейн Диксон посмотрел на нее ледяным взглядом.

– Тебе лучше? – насмешливо спросил он.

– Прости, что вчера я так внезапно исчезла, – извинилась она. – Ничего не могла поделать.

Шейн был олицетворением разъяренного ревнивца.

– И как он, оправдал репутацию? – злобно спросил он.

Джейд пропустила этот выпад мимо ушей.

– От кого я такого не ожидал, так это от тебя, – скептически заявил он. – Ты ведь у нас такая заботливая, такая преданная. Келли, кстати говоря, униженная донельзя, сказала: Джек Питон отмечается везде, где не встречает сопротивления.

Она не имела ни малейшего намерения обсуждать здесь Джека. Может, она принимала желаемое за действительное, но ей казалось, что теперь они принадлежат друг другу.

Собственно, они об этом не говорили. Они не говорили вообще ни о чем. Просто упивались физической близостью.

Рано утром она улизнула, не став его будить. Добралась на такси до дома, переоделась, потом за ней заехала студийная машина – и она просидела в гримерной, предаваясь мыслям о нем.

Она широко улыбнулась, чем обозлила Шейна еще больше.

– Сотри с лица эту дурацкую ухмылку, – сказал он грубо. – Сегодня снимаем «фантазию».

Рабочего настроя не было. Хотелось только улыбаться, петь и валять дурака.

Неужели с английским занудой поначалу все было так же?

Она уже не помнила.

Лорд Рэнд выветрился из ее памяти – она помнила лишь, что он был женатиком и безумным брехуном.

Ее не было.

Он потянулся к ее прохладному бархатному телу и обнаружил – ее нет.

Поднявшись, Джек отправился на поиски. В ванной – нет. Одежда, сброшенная вчера вечером на полу в гостиной, испарилась.

Где же его дама? Как говорится, была и сплыла.

Он испытал горечь разочарования. И тут в кухне обнаружилась записка. Джейд подоткнула ее под тостер, и, прочитав ее, Джек снова ожил.

«Доброе утро. Спасибо за то, что ты вернул мне улыбку, наверное, теперь она останется на моем лице до самой смерти. Будь я сейчас с тобой, я бы приготовила тебе тост, либо тебя самого. Понеслась на работу – снимаем рекламу. Буду дома после семи. Если захочешь, что-нибудь тебе приготовлю.

Джейд»

В этот день предполагалось снимать шоу, гостем был сенатор, личность интересная и противоречивая. Вчера вечером он собирался после обеда с Келли посидеть над его биографическими данными, материала было много. Какая там биография! Он даже одеться толком не мог.

Накинув на себя что попало, он поехал в студию, где сразу же велел Арете послать Джейд Джонсон шесть дюжин желтых роз.

– Это мы ее уговариваем или благодарим? – бойко спросила Арета.

– Не суй нос, куда не надо.

– Записка с цветами будет?

– Будет. «Мы еще и готовим?!» Вопросительный знак, потом восклицательный.

Арета понимающе закатила глаза.

– Вот это да! Другого ответа на мой вопрос не требуется.

– Да, пусть кто-нибудь позвонит этой французской актрисе – помнишь, она была у нас в шоу?

– Две большие базуки и лягушка в горле?

– Она. Слушай, сделай одолжение, позвони ей сама. Наври ей от моего имени с три короба. Скажи, что сегодняшний ужин отменяется.

В кабинет с озабоченным видом ворвался Алдрич – в день шоу он выглядел так всегда.

– Материал прочитал? – обеспокоенно спросил он.

– Милый мой, – вздохнула Арета. – Вчера вечером он читал только звезды в глазах своей дамы!

– Ничего не выходит, – коротко бросил Шейн. – Неужели нельзя хотя бы постараться?

– Я стараюсь, – терпеливо ответила Джейд. Он терзал ее целый день.

– В тебе должно быть что-то неземное, мечтательное. А ты, дьявол тебя дери, скалишься, как Чеширский Кот! Какого черта?

И он и она прекрасно знали, какого именно черта, но это ничего не меняло.

– Представь себе что-нибудь серьезное, – жестко произнес он. – Например, ты подхватила СПИД или триппер. Такое бывает, когда спишь с человеком, который трахается, как робот на конвейере.

Улыбка исчезла с ее лица.

– А это с твоей стороны уже тупо.

– А ты подумай об этом, – повторил он яростно. – Я тебе говорю лишь то, что известно всему Голливуду.

– Нет, лучше подумай ты, – взбеленилась она. – И вот о чем. Звезда этой рекламы – я. А ты – режиссер. Тебя заменить можно, а меня – нет.

Вышло очень грубо и прямолинейно, но он напрашивался целый день.

После этой разрядки им удалось кое-что снять, и вскоре после шести она уехала со студии. Попросила водителя остановиться у магазина «Ирвин ранч», купила несколько тонких телячьих отбивных, картофель, другие овощи, пачку орехового мороженого, красивый шоколадный торт и две бутылки вина.

Прихватив свежих цветов, она поспешила домой, а там… вся квартира была украшена роскошными желтыми розами, которые расставила по вазам ее приходящая уборщица, а на автоответчике ее ждал голос Джека. Прослушав запись три раза подряд, она засияла от счастья.

Как можно так сойти с ума – и так быстро?

Значит, можно.

Сегодня у меня шоу, говорил автоответчик. А после него… больше всего на свете хочу, чтобы ты мне что-нибудь приготовила. Пауза. Впрочем, есть желание и посильнее. Можно обойтись вообще без еды. Скоро приеду.

У него был потрясающий голос. Вообще все в нем было потрясающее.

Она поставила на стерео своего любимого Спрингстина и без тени усталости начала распаковывать покупки.