Текст книги "Поцелуй змеи. Мир полон разведенных женщин"

Автор книги: Джеки Коллинз

Соавторы: Ксавьера Холландер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава двадцать третья

Перелет в Ниццу был приятным. Клео старалась держаться подальше от одиноких мужчин и в самолете сидела рядом с очаровательной женщиной, направлявшейся в отпуск, чтобы отпраздновать свой развод.

– Семь лет, проведенных в муке! – призналась она Клео. – Я, он и его проклятая мать. Я видела ее чаще, чем мужа.

В аэропорту Ниццы Клео взяла напрокат малолитражку серого цвета и через три часа добралась до Сен-Тропеза. В отеле она появилась измученная и вся в пыли. Приняла холодную ванну, надела купальник, который она в спешке приобрела в Лондоне, и попыталась дозвониться в кинокомпанию.

Следующий киноактер, для интервью с которым она приехала, был занят на съемках. Никто ничего не знал, и Клео решила перезвонить позднее.

Она пошла в бассейн. Одна.

Одинокие женщины всегда уязвимы. Другие дамы смотрят на них как на потенциальных соперниц, а мужчины уверены, что встретятся с ними в постели. Ладно, пора не обращать внимания на такую чушь.

Клео устроилась на матрасе и, намазав тело кремом для загара, заказала холодный коктейль, когда появился первый мужчина, маленького роста и страшно волосатый.

– Только приехали? – спросил он с акцентом лондонского простолюдина.

– Нет, – холодно ответила Клео.

– А я думаю, что только что, – он устроился рядом. – Хотите выпить?

– Я уже пью. – Она встала, нырнула в бассейн и оставалась в воде, пока мужчина не ушел.

Следующим был сильно загорелый француз. Этот времени даром не терял.

– Хотите потанцевать вечером?

Клео ничего не ответила.

Он скорчил рожу и отплыл. Затем появился немец. Она лежала, а он топтался рядом и говорил, что ей, очевидно, надоели мужчины. Она проигнорировала и его. Наверное, прошел слух, что с этой женщиной не шутят, и больше в бассейне к ней никто не приставал.

Проведя два часа на солнце, она вернулась в комнату и опять попыталась дозвониться. Переговорила с агентом по рекламе и договорилась, что беседа с Сэмми Марселем состоится завтра, в обеденное время.

– Приезжайте на пляж к часу дня, – сказал агент. – Мы будем снимать там с утра, так что можете явиться и раньше, посмотрите все сами.

«Хорошо быть одной, – думала Клео. – И нет желания никого видеть».

Но одинокую женщину подхватывают моментально. Это доказано. Поэтому ничего не оставалось, как провести длинный скучный вечер в номере отеля.

* * *

Сэмми Марсель был высоким и некрасивым мужчиной. У главного сердцееда Франции были лошадиные зубы, большой нос и мясистые губы.

Клео последовала совету и приехала на пляж довольно рано, чтобы понаблюдать за съемками. Поклонницы Марселя заполнили все свободное пространство, поэтому Клео пришлось пробивать себе дорогу, чтобы добраться до места съемок. Она использовала школьный запас французского, и ответственный за связь с прессой помог ей выбраться из толпы.

– Сэмми – потрясающий парень, – добродушно сказал он, – но репутация у него аховая. Поверьте, с ним приятно иметь дело.

Фильм делали американцы, и для Сэмми это было очень важно: он впервые получил у них роль.

Снимали сцену, в которой Сэмми идет по пляжу: белые брюки, закатанные до колен, на голой груди – большой золотой диск на цепочке.

Клео уже придумала начало материала: «Сэмми Марсель выглядит так, что от него должно пахнуть чесноком. По свидетельству легиона его девушек, так оно и есть на самом деле».

Смотреть съемки было скучно. Дубль один. Идет Сэмми. Стоп. Дубль два. Идет Сэмми. Стоп. Сэмми чихнул. Дубль три… и так далее и тому подобное.

Сняв майку, Клео лежала на песке. Солнце светило вовсю, Клео закрыла глаза и наслаждалась отдыхом. Жаль, что рядом нет Майка. Он обожал солнце, мог, не двигаясь, лежать часами. Интересно, они с Сьюзен поедут к морю? Скучает ли он? Наверное, не настолько, насколько скучал бы без своего проклятого «феррари».

Пришло время перерыва на обед, и Клео поискала глазами агента. Он подошел к ней слегка расстроенный.

Клео надела майку прямо на бикини.

– У меня в распоряжении час, не так ли? – уточнила она.

– Да, Сэмми обычно немного отдыхает перед ленчем. Пойдемте, я провожу вас в ресторан.

Ресторан располагался тут же, на пляже. Деревянные столы, полосатые зонтики, поджарые официанты.

В середине стоял большой стол, человек на двадцать, к нему и подвел Клео агент.

– Эй, – запротестовала она, – мне нужно побеседовать с Сэмми наедине. Мы договорились об этом еще в Лондоне.

– Вы понимаете, не все сразу. С Сэмми нужно действовать осторожно, пресса всегда относилась к нему отвратительно.

– Что вы имеете в виду? Что значит осторожно?! Мы договорились об интервью, и все должно быть организовано.

Агент имел вид побитой собаки.

– Он трудный человек, особенно когда не в настроении. Уверен, что после знакомства он обязательно уделит вам время.

– Большое спасибо. – Голос Клео был полон сарказма. – Я так не работаю. Я приехала из Лондона, чтобы взять именно это интервью, а теперь мне нужно уповать на случай.

– Извините, вот увидите, все образуется.

– Ерунда, вы просто не умеете делать свое дело! Если Сэмми Марсель вообще не дает интервью, скажите прямо. Незачем было тащить меня сюда. Это не принесет ничего хорошего ни фильму, ни Сэмми.

Начали приходить люди со съемочной группы: режиссер, оператор, ассистент режиссера.

Клео была вне себя. Подождите, она покажет этому мистеру Марселю! Он думает, что пресса отнеслась к нему несправедливо! Что-то он запоет, когда Клео разделается с ним!

Он появился через полчаса. Брюнетка на одной руке и кучерявая блондинка на другой. Обе девушки были прикрыты лишь нижней частью бикини. Брюнетка была хорошо сложена, маленького роста, с плоской загорелой грудью, а блондинка поражала огромной покачивающейся грудью, на которой еще не загорела полоска от купальника.

Оглянувшись вокруг, Клео обнаружила, что почти все женщины в ресторане верхней части бикини не носили. Куча голых грудей: больших, маленьких, торчащих, свисающих. На любой вкус.

Сэмми сидел напротив. Его лошадиные зубы казались неправдоподобно белыми, а глаза – черными и пронизывающими.

Агент нервно сказал:

– Сэмми, это дама из журнала «Имидж», помнишь, я тебе говорил?

Сэмми не обратил на него никакого внимания. Он слушал, что шепчет блондинка слева, и одновременно поглаживал плечо сидящей справа брюнетки.

Клео наклонилась вперед.

– Месье Марсель, – громко сказала она, – меня зовут Клео Джеймс. Я представляю журнал «Имидж», мы договорились с вами об интервью.

Сэмми посмотрел на нее без всякого интереса.

– А почему ты спряталась в майку? – потребовал он ответа. – Где твои сиськи? – Он стучал по столу, привлекая внимание собравшихся. – Положи их на стол, женщина, они должны находиться здесь.

Клео почувствовала, как краска залила лицо. Какая свинья! Она постаралась скрыть смущение.

– Сэмми, – попытался свести все к шутке агент, – воспринимай все серьезнее. Миссис Джеймс действительно представляет журнал «Имидж», один из самых популярных в Америке. – Он добавил почти безнадежно: – Это очень крупное издание.

– А ее сиськи? – поинтересовался Сэмми. – Журнал большой, как ты говоришь, а они тоже большие? – зашелся он от хохота. Девушки, которые сидели рядом, тоже засмеялись.

Клео взяла себя в руки.

– Месье Марсель, – сказала она вкрадчивым голосом, – когда вы снимете брюки, я присоединюсь и сниму майку. А пока, может быть, останемся в одежде?

Глаза Сэмми сузились.

– Женщина не имеет права так говорить, – упрямо сказал он. – Женщине следует быть уступчивой и скромной. – Он бросил взгляд на присутствующих, чтобы удостовериться, что его слушают, а затем продолжал, как чревовещатель: – Женщина должна быть женственной, мягкой, тихой. Когда нужно, она должна быть матерью, а когда необходимо – проституткой. Большинство женщин умеют прекрасно соединять эти качества.

– Неужели? – саркастически спросила Клео. Ей удалось включить диктофон и записывать каждое слово.

– Конечно. – Его палец крутил сосок блондинки. – Женщины – прекрасные подружки, их нужно любить, но они должны знать свое место.

– А где именно их место, по вашему мнению?

– Дома, в спальне, на кухне, – объяснил Сэмми. – Они декоративные существа и не принадлежат к миру мужчин.

– Вы сильно похожи на женоненавистника, – усмехнулась Клео.

Сэмми не понравилось, что над ним насмехались.

– Вы, должно быть, лесбиянка? – сказал он тоном, не терпящим возражений.

Клео засмеялась еще громче.

– Господи! Ну это уж слишком! Вы что, полагаете, что всякая женщина, не согласная с вашей философией, обязательно ненормальная?

Сэмми уставился на нее с явным неодобрением.

– Вы фригидны, я уверен, – резко сказал он. – Вам нужен мужчина, настоящий мужчина, который сумеет показать вам, что такое любовь.

– Да пошли вы к черту!

Сэмми встал, глаза его сверкали.

– Вы ругаетесь, как извозчик.

Клео это не задело.

– Следую примеру великого мастера.

Рот Сэмми нервно скривился. Не сумев сдержать раздражения, он выбежал из-за стола.

На агента по рекламе было жалко смотреть.

– Вам не следовало этого делать.

Клео смерила его уничтожающим взглядом.

– Послушайте, я всегда делаю то, к чему обязывает ситуация. А то, что случилось, произошло из-за вашей некомпетентности. – Она встала из-за стола. – Вообще-то все нормально. Я взяла весьма откровенное интервью. Благодарю за ленч.

Она пошла к своей машине.

Месье Марсель, поберегитесь!

Глава двадцать четвертая

– Он вонючая свинья! – кричала Маффин. – Глупый идиот! Я ненавижу его, Джон, ненавижу.

– Прекрати орать, успокойся.

– Ты тоже орал бы! – Маффин подобрала с пола газету, которую раньше отшвырнула в ярости. – Послушай, – голос дрожал. – «Маленькая, толстая и богатая!» Это только заголовок. Тебе бы понравилось, если бы о тебе говорили как о маленьком, толстом и богатом?

– Я не против «богатого».

Глаза Маффин сузились.

– Я могу подать на него в суд?

– За что?

– За несправедливое оскорбление, ущерб, нанесенный личности… Ну, ты же понимаешь, о чем я говорю.

– Не глупи.

– Почему? – Маффин бросила газету в лицо Джону. – Прочитай еще раз, какая грязь, посмотри на фотографии. Они три года пролежали в папке. Я же так больше не выгляжу.

– Снимок не настолько уж плох, Маффин.

– О! Неужели? – Она начала плакать. – Как я посмотрю в глаза людям? Как я буду ходить в химчистку?

– В химчистку?

– Да, в чертову химчистку. Они меня знают, они хранят все мои фотографии. Как я заберу теперь шерстяной костюм?

– Когда ты знаменита, – спокойно объяснил Джон, – вполне естественно, что мнения прессы расходятся. Справедливые. Несправедливые. Хорошие. Плохие. Прочитай и забудь. Все так делают.

– Я хочу дать интервью журналу «Личный взгляд». Я хочу рассказать всем, что Энтони Прайт – дерьмо, и чтобы это было напечатано крупным шрифтом. Я действительно так хочу, Джон.

– Хорошо, – успокоил он. – Но зачем тратить деньги? Все, кто читал его материалы, и так знают, что он дерьмо. От него этого и ожидают. Именно благодаря своему злословию он и стал популярен. Я же тебя предупреждал.

Маффин сняла ночнушку и уставилась в зеркало, которое висело на стене в спальне.

– Я вовсе не толстая. У меня нет ни капельки жира.

Джон не возражал. Однако Маффин требовался кто-нибудь, на ком она могла бы сорвать накопившееся раздражение, и никого, кроме Джона, у нее под рукой не оказалось.

– Ты дрянь, – шипела она на него по дороге в студию. – Я больше не хочу выходить за тебя замуж.

– Ты обещаешь?

– Да, обещаю. Можешь забрать свой чертов календарь Шумана и разорвать его.

– Прекрасно. Я обойдусь без тебя. Найду какую-нибудь куколку и повезу ее с собой. Эрика обожает Барбадос. Может быть, я попытаюсь снять Эрику.

– Но они хотят меня.

– Ничего, я постараюсь переубедить их.

– Ты сволочь!

– Слишком плохие слова для маленькой девочки.

– Теперь я понимаю, почему Джейн ненавидит тебя.

В студии Джон занялся съемочной аппаратурой и своими ассистентами, а Маффин отдала себя в руки парикмахера, косметички и костюмерши. Ее готовили к съемкам для обложки новой пластинки Маленького Марти Перла. Маффин так мечтала с ним познакомиться, но чертов Энтони Прайт все испортил; настроение было ужасным.

Маффин хандрила, когда ее тело покрывали гримом. Ей осточертело раздеваться на людях. Осточертело втягивать живот, выставлять грудь, стоять на цыпочках, чтобы ноги казались длиннее.

– Вот так хорошо, – сказал парень, который занимался гримом. Он показывал на выбритые в форме сердечка волосы внизу живота. Она подбрилась так для одной журнальной фотографии.

– Спасибо, – мрачно ответила Маффин.

Парень поклонился.

– Раздвинь ножки, ты же не хочешь, чтобы бедра были другого цвета?

Маффин стояла, раздвинув ноги, пока парень накладывал грим. Хорошо, что он гомик. Не будет приставать.

– Ты уже видела Маленького Марти? – спросил парень с волнением. – Я слышал, что он голубой.

– Дорогуша, да у тебя все голубые, – воскликнула Маффин. – Скоро ты будешь рассказывать это о принце Филиппе.

– Как, неужели и он?

– Не будь дураком.

* * *

Маленький Марти приехал с мамой и Джексоном.

Он был затянут в белую кожу с головы до ног.

Появилась косметичка и увела его, чтобы закрасить прыщики.

Джексон подошел к Джону, пожал руку и сказал:

– Должно получиться прекрасно, по-моему, действительно здорово.

Джон согласился.

– Потрясающая затея. Маффин никогда не фотографировалась для конвертов пластинок. Это ваша идея?

– Да, моя. – Джексон не стал вдаваться в подробности. На самом деле все было организовано его английскими партнерами, которые рекламировали пластинки Марти.

Маффин вышла из гримерной. На ней были белые кожаные сапоги на очень высоких каблуках и белая ковбойская шляпа. Больше ничего.

– Черт возьми! – воскликнул Джексон.

Миссис Эмму Перл буквально сорвало со стула в углу студии.

– Мистер Джексон! – срывающимся голосом закричала она. – Эта девушка – голая! Уберите ее, пока Маленький Марти не увидел.

Терпению мистера Джексона пришел конец. Он взял миссис Перл за руку, вывел к лимузину, усадил в него и приказал шоферу отвезти в отель. Она громко жаловалась. Пусть поорет потом на Маленького Марти. А сейчас ее не должно быть здесь.

Джексон быстро вернулся назад и уединился в углу комнаты с Джоном. Маффин опять ушла в гримерную.

– Эта штучка, – тяжело дыша, спросил Джексон, – она свободна?

Джон засмеялся.

– Для меня – да, для тебя – нет. Это моя подружка. Мы собираемся пожениться.

– О Господи! Извини, я не знал.

– Не стоит волноваться, я привык к тому, что мужчины от нее без ума. Ведь Маффин потрясающая.

– Это уж действительно. Кто она? Модель, актриса?

– Я думал, что вы о ней все знаете.

– Нет, мы только вчера прилетели из Штатов. Я знал, что пригласили известную модель, но не мог предположить, что она настолько хороша.

Джон был доволен произведенным на американца эффектом. Чары Маффин действовали буквально на всех. Она была неотразима.

– Маффин – самая известная модель в Англии. Ее имя знают в каждом доме. В этом году мы собираемся попробовать ее в кино и на телевидении.

– Вы ее менеджер?

– Да. Я занимаюсь ее делами.

Джексон кивнул.

– А в Штатах уже есть контракты?

– Нет еще. Я повезу ее туда в этом году, не позднее.

– Возможно, я смогу чем-то помочь. Вам надо появиться в Штатах с хорошей рекламой. Все делать умненько. Ясно, что я имею в виду?

– Ну, когда они увидят Маффин…

– Этого недостаточно. Поверьте мне, я-то знаю. Когда я впервые увидел Маленького Марти, он был просто подростком с фермы. Приятный мальчик. Приятная внешность. Без меня он бы до сих пор убирал навоз. Я поработал с ним и сделал звездой. Нам нужно поговорить о вашей подружке, у меня полно идей, которые приносят деньги.

– Я всегда готов поговорить о деньгах.

Джексон потрепал его по плечу.

– Молодец, хороший у тебя нюх. Почему бы вам с подружкой не прийти на прием к Марти сегодня вечером? А потом можно поужинать. Ты не против?

– Здорово. Мы будем обязательно.

– Слушай, парень, ты же не хочешь остаться фотографом на всю жизнь. Не обижайся, я знаю, что ты профи. Но я могу указать вам дорогу к большим деньгам. Помоги мне, и я помогу тебе. Ясно?

Джон кивнул. Ему не нравился Джексон, но он понимал, что для заключения контракта нужны хорошие связи в Америке.

Опять появилась Маффин в прозрачной шелковой шали. Джон представил ее Джексону. Маффин злилась на Джона и бросала в его сторону недовольные взгляды.

– Послушай, – предложил Джексон, – а что, если Маффин приведет сегодня подружку?

– Зачем? – глупо спросила Маффин.

– Конечно, – сразу же согласился Джон, поняв намек. – Какую бы вы предпочли?

– Обычную, – хохотнул Джексон.

Появился Маленький Марти. Он шел намеренно раскачивающейся походкой, юношеское лицо было аккуратно покрыто крем-пудрой.

Маффин скинула шаль и улыбнулась.

Маленький Марти покраснел так сильно, что этого не мог скрыть даже грим.

– Привет, – сказала Маффин.

– Привет. – Голос Маленького Марти дрожал.

– Какая чудная парочка! – с энтузиазмом заметил Джексон. – Они классно смотрятся вместе.

Это действительно была прекрасная пара. Она небольшого роста, несмотря на высокие каблуки. Оба молодые. Оба симпатичные. Джон поставил их следующим образом: Маленький Марти стоял лицом к камере, а Маффин – спиной к Марти, слегка наклонив голову в ковбойской шляпе.

– Фантастически! – воскликнул Джексон. – Все точно! Сексуально, но не навязчиво. Как раз то, что необходимо для рекламы этому мальчику!

Маффин ушла из студии раньше Джона. Ему нужно было сделать еще серию снимков, а она хотела вернуться домой, вымыть голову и подготовиться к приему, на который их пригласил Джексон.

Маффин волновалась и знала, кто был причиной этого волнения. Маленький Марти Перл! Какой очаровашка!

– Мы можем увидеться позднее? – спросил он. – Может, заглянешь после вечеринки ко мне в отель?

– А почему бы и нет? – ответила она.

– Только никому ни слова. Это секрет. – И он приложил палец к губам.

– Секрет, – улыбнулась она.

Знакомство с Марти привело Маффин в восторг. Она видела его фотографии в журналах, слышала его голос на пластинках, но в жизни он оказался еще более привлекательным.

Маффин все еще дулась на Джона. В сущности, их размолвка произошла очень кстати. Ей легко будет поссориться с ним на приеме и уйти. В то же время злость на Энтони Прайта улетучилась. Джон был прав. Не стоило волноваться. Бедняга просто завидовал ей.

Потихоньку напевая, Маффин вошла в квартиру. Что ей надеть? Что-нибудь ультраоткровенное? Или шикарное?

Зазвонил телефон, и она подняла трубку. На другом конце провода молчали. Маффин нажала на рычаг. Опять эти странные звонки! Джон сказал, что есть множество скрытых обожателей, которые звонят хорошеньким девушкам.

– Они от этого ловят кайф, – объяснил он.

Если же он сам поднимал трубку, а в трубке молчали, то Джон обязательно кричал:

– Давай, давай, сынок, может, и меня полюбишь?

– Ты отвратителен, – обычно жаловалась Маффин, но не могла не смеяться вместе с Джоном.

Телефон зазвонил опять. Может быть, это Энтони Прайт? Он вообще-то похож на тех, которые звонят и молчат.

– Приют миссис Уилсон для холостяков слушает! – иронически сказала Маффин.

– Джон дома? – послышался неприятный голос Джейн, жены Джона.

– Нет. – Маффин ненавидела Джейн.

– Это Маффин? – Джейн выговаривала ее имя с явным отвращением.

– Да, а с кем я разговариваю?

– Это миссис Клептон.

– О, мама Джона?

– Нет, дорогая, его жена.

– Извините, голос похож на мамин.

– Ничего, дорогуша, я приняла вас за прислугу.

– Джона дома нет.

– Вы уже сказали. Передайте, пусть позвонит мне. Между прочим, я видела вашу фотографию с помолвки. Вот уж смешно! Молоденькие глупые девочки готовы на все ради рекламы. Джон вообще не имеет намерения снова жениться: он сказал мне, что сделал это для того, чтобы вы не возникали, а потом, с разводом еще не решено. Разве Джон не сказал вам? Не ставьте на него, ведь я могу еще передумать. Пока.

– О! – Маффин держала в руках трубку, в которой раздавались короткие гудки. – Отвратительная старая сука! Он хочет на мне жениться! Очень хочет! – Она в ярости бросила трубку.

Неужели Джон лжет? Если так, то она ему задаст!

Глава двадцать пятая

Когда самолет приземлился, в Лондоне было солнечно. Несколько часов полета Клео провела работая над материалом о Сэмми Марселе. Материал получился хлесткий и звучал как обвинение всем мужчинам, которые считали женщин привлекательными вещами, пригодными лишь для мужских удовольствий. Известный актер оказался настоящим женоненавистником. В острой, юмористической статье Клео разоблачила Сэмми Марселя и подобных ему мужчин. Она не могла дождаться, когда отпечатают материал и отошлют Расселу.

На такси Клео добралась до отеля, а поскольку она вернулась на день раньше, то комнату для нее нашли с трудом.

В отеле ее ожидали три записки от Доминик Ласт, в которых та просила немедленно позвонить. Клео набрала номер.

– Я благодарю Бога, что ты вернулась. Мне можно прийти? – спросила Доминик.

– Я только что вернулась. Хочу еще поработать.

– Пожалуйста! Это очень важно. Я должна поговорить с тобой.

– Хорошо, – без энтузиазма сказала Клео: опять она не сумела отказать.

Доминик пришла через час. Рыжие волосы спрятаны под шарфом, а заплаканные глаза – под солнечными очками. Вероятно, перед приходом она долго рыдала.

Клео вдруг стало жаль ее.

– Ты ужасно выглядишь! – воскликнула она. – Что случилось?

Доминик сняла очки, и Клео увидела огромный синяк.

– Посмотри, что сделал этот подлец!

– Дайан? – ужаснулась Клео.

– Нет, твой друг. Эта гадина, с которой ты меня познакомила.

– Шеп Стоун?

– Именно так зовут этого подлеца-импотента.

Клео села.

– Я ничего не понимаю. Когда мы в последний раз разговаривали с тобой, он был самым потрясающим мужчиной в твоей жизни. И ты собиралась оставить мужа и любовника ради него.

– Мне можно выпить?

Доминик сняла шарф и встряхнула волосами.

Клео посмотрела на часы. Было около четырех.

– Я не знаю, открыт ли бар.

– Они всегда обслуживают в номерах. Мне двойной виски.

Клео взяла трубку и заказала чай для себя и виски для Доминик.

– Может быть, все-таки расскажешь мне, что случилось?

Доминик вздохнула.

– Как я уже рассказывала тебе, Шеп заставил меня переспать с ним в тот день, когда ты нас познакомила. Наверное, я была немножко пьяна. Он воспользовался ситуацией. Если бы ты осталась, а не убежала…

– Позволь, но именно ты пригласила его присесть за наш столик.

– Я думала, что он твой друг.

– Если бы я хотела, чтобы он присоединился к нам, то пригласила бы его сама. Я Стоуна не выношу.

– Ну, во всяком случае, если бы ты осталась…

– По телефону ты мне сказала, – напомнила Клео, – что провела с ним великолепные часы, настоящая любовь и все в этом роде, и что ты собираешься оставить Дайана ради него.

– Чепуха! – резко сказала Доминик. – Ты ничего не поняла.

– Чушь! – воскликнула Клео.

В дверь вежливо постучали, и вошел официант с заказом.

Они дождались его ухода, а затем Доминик раскрыла карты:

– Представляешь, я потеряла в его номере бриллиантовое кольцо и, когда на следующий день пришла, чтобы забрать его, он меня ударил.

– Все было именно так?

– Да. Я не лгу.

Клео налила себе чаю. Нет слов! Доминик заслужила бы высшую награду на конкурсе лжецов.

– Ну? – спросила Клео. – И чего ты хочешь от меня?

– Договорись о встрече. Я хочу поговорить с ним.

– Поговорить? О чем?

– Я хочу поговорить наедине. Если ты ему позвонишь, он придет, чтобы встретиться с тобой. Тебя на месте не окажется. Вместо тебя пойду я. Все просто.

– Послушай, подожди минуточку. Зачем мне встречаться с человеком, который тебя ударил? Шеп Стоун мне страшно не нравится, но я никогда не смогу представить его бьющим женщину. За что он тебя ударил?

– Не знаю.

– Так. Или говори правду, или забудем обо всем.

– Ты что, хочешь сказать, что не поможешь мне?

– В твоем рассказе полно провалов. Пожалуйста, больше не приходи сюда, не лги и не пытайся меня использовать.

Доминик передернула плечами.

– Я и не думала, что ты мне поможешь.

Она допила виски, встала и сказала ровным голосом:

– Ты ревнивица, Клео. Не можешь пережить, что Шеп захотел меня, а не тебя.

– Да прекрати ты…

Доминик надела шарф и очки.

– Ты завидуешь, потому что у меня есть семья и ребенок. Ты всегда завидовала мне. Моим волосам, моей фигуре. Ты всегда…

Клео встала.

– До свидания, Доминик.

Клео зашла в ванную и хлопнула дверью. Господи! Как несправедливо! Она всегда хотела быть хорошим другом, и вот что из этого получилось.

Рассел Хейз. Подружка Сьюзен. А теперь и Доминик.

Выходит, что она ничего не знала о своих друзьях.

Зазвонил телефон. Когда Клео вошла в комнату, Доминик уже не было. Звонил Батч Кауфман.

– Вечером много приемов. Я думаю, можно будет заглянуть на них вместе.

– Отлично. Как раз сегодня это мне не помешает.

– Я заеду к восьми. А потом, может быть, организуем собственную вечеринку? Мой дублер достал нечто особенное.

– Не исключено.

– Хорошо, мисс Спокойствие. Увидимся позднее.