Текст книги "Джек Вэнс. Месть (сборник)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Бек согласился с ней.

– Положение в самом деле отвратительное – и мы ничего не может с этим поделать. У нас нет выбора.

– Они целое столетие искореняли нопалов, – возразил Тарберт. – Им наверняка известно все, что нужно знать о нопалах.

– Видит Бог, что нет, – взбесился Бек. – Они сами признают, что ничего толком не знают! Они торопят нас, чтобы мы совсем потеряли голову. А почему? Несколькими днями позже или раньше – не все ли равно? События принимают очень странный оборот!

– Вашими устами говорит сейчас нопал. Ксексиане суровы, но они кажутся искренними. По-видимому, они не столь безжалостны, как это заставляет вас думать нопал. В противном случае они без всякого промедления произвели бы денопализацию Земли, не дав нам возможности сделать это своими силами.

Бек сделал попытку привести в порядок свои мысли.

– Либо это действительно так, – в некотором размышлении признался он, – либо у них есть иная причина, почему они хотят, чтобы Земля была денопализирована, но осталась заселенной.

– Какая же именно? – спросила Маргарет.

Тарберт скептически пожал плечами.

– Мы снова становимся чрезмерно изощренными в своих рассуждениях, как выразился бы наш гость-ксексианин.

– Они фактически не оставили нам времени на проведение каких-либо исследований, – сказал Бек. – Лично я не желаю браться за осуществление такого грандиозного проекта, предварительно не изучив вопрос должным образом. Было бы просто благоразумным с их стороны предоставить нам еще несколько месяцев.

– Нам предоставлена неделя, – сказал Тарберт.

– Неделя! – вскипел Бек и пнул ногой денопализатор. – Если бы они позволили нам разработать какой-нибудь другой способ, не такой сложный и мучительный, нам всем было бы куда легче. – Он налил себе чашку кофе, попробовал, выплюнул в отвращении. – Кофе перестоял.

– Я сейчас приготовлю свежий, – поспешила успокоить его Маргарет.

– В нашем распоряжении неделя, – произнес Тарберт, шагая по комнате, заложив руки за затылок. – Неделя на то, чтобы придумать, создать и развить совершенно новую науку. Неделя для создания новой науки, формулирования сферы приложения и детальной проработки основных положений.

– Вовсе нет, – возразил Бек. – Нужно только остановиться на каком-либо одном способе решения задачи, изобрести соответствующие технические средства и разработать методику, уточнить терминологию. Дальше будет гораздо легче. Мы просто сосредоточим все свои усилия в одном определенном направлении – быстрой денопализации Нопалгарта. После того, как мы разложим по полочкам и опробуем на деле все свои идеи, мы даже сможем использовать оставшуюся часть недели в качестве передышки.

– Что ж – за работу, – сухо произнес Тарберт. – В качестве отправной своей точки примем факт существования нопалов. Как раз сейчас, наблюдая за вашим персональным нопалом, я вижу, что он явно недолюбливает меня.

Бек недовольно скривился, сознавая – или, по крайней мере, мысленно представляя – присутствие чего-то чужеродного у себя на затылке.

– Не напоминайте нам лишний раз об этом, – сказала Маргарет, возвращаясь с кофейником. – Нам очень худо только от одного того, что мы знаем об этом.

– Извините меня, – сказал Тарберт. – Итак, начнем с того, что нопал является существом, абсолютно не укладывающимся в наши прежние представления о мире, в котором мы живем. Сам факт их существования говорит об очень многом. Кто эти существа? Призраки? Духи? Демоны?

– Не все ли равно? – проворчал Бек. – Отнесение их к той или иной категории вряд ли способно прояснить их сущность.

Тарберт оставил без внимания брюзжание Бека.

– Кем бы они ни были, вещество, из которого они состоят, не имеет аналогов в окружающем нас мире. Это какой-то новый вид материи, только односторонне различаемый нашим зрением, неосязаемой, не обладающей массой или инерционностью. Существование такого существа поддерживается мозгом «хозяина», его мыслительными процессами, а их мертвые тела поддаются телекинезу – свойство, более других наводящее на размышления.

– Оно предполагает, что мышление является процессом, имеющим гораздо более существенную материальную подоплеку, чем мы до сих пор считали, – заметил Бек. – Либо мне, пожалуй, следовало бы сказать, что похоже на то, что имеют место такие материальные процессы, которые соотносятся с мышлением каким-то образом, но каким мы еще не в состоянии установить.

– На то же самое указывают телепатия, ясновидение и другие им подобные так называемые псионические явления, – задумчиво произнес Тарберт. – Вполне возможно, что нопалон является промежуточной, как бы проводящей средой. Когда что-нибудь – мысль или яркое впечатление – передается от одного разума другому, эти разумы становятся физически связаны друг с другом – каким-то неизвестным нам образом, но в какой-то степени связаны. Чтобы уяснить, что же из себя представляет нопал, мы должны прежде всего разобраться с механизмом собственного мышления.

Бек устало покачал головой.

– О природе мысли нам известно ничуть не больше, чем о нопалах. Даже меньше. Электроэнцефалографы записывают побочные продукты мышления. Хирурги утверждают, что определенные секции головного мозга связаны с определенными сферами мышления. Как мы полагаем, телепатия передается мгновенно, если не быстрее...

– Как может быть что-нибудь быстрее, чем мгновенное? – удивленно спросила Маргарет.

– Если какая-то информация принимается до того, как она начала передаваться. В этом случае такая ее переработка в мозгу называется предвидением.

– Вот как!

– В любом случае похоже на то, что мысль обладает определенными материальными свойствами, но резко отличается от того, что мы обычно подразумеваем под материей. Мысль подчиняется определенным законам, действует в совершенной среде, в другой системе измерений, короче говоря, существует в особом пространстве – что подразумевает отличную от нашей вселенную.

Тарберт нахмурился.

– Вас несколько занесло.. Вы весьма легкомысленно обращаетесь с такими понятиями как «мысль» и «мышление». А ведь что такое мысль? Насколько нам известие, это слово обозначает совокупность электрических и химических процессов в наших мозгах, процессов необыкновенно сложных, однако в сущности своей – не более загадочных, чем процессы, происходящие в электронных цепях компьютера. И сколь бы сильно я того ни желал, я не в состоянии уразуметь, как «мысль» способна творить метафизические чудеса.

– В таком случае, – несколько язвительно произнес Бек, – что вы сами можете предложить?

– Для начала хотя бы некоторые новейшие предположения в области ядерной физики. Вам, разумеется, известно, каким образом было открыто найтрино: энергия частиц перед взаимодействием друг с другом оказалась больше, чем частиц, образовавшихся после взаимодействия, а что объяснить такой феномен можно только за счет какой-то необнаруженной в ходе проведения эксперимента частицы.

Вскоре выявились и новые, более трудно уловимые противоречия. Их не могли объяснить ни аналогии, ни ссылки на необычность, оставалось только предположить, что это результат действия новых и неожиданных «слабых» сил.

– Какой нам толк от этих умозрительных гипотез? – едва не сорвавшись на грубый тон, спросил Бек. Затем взял себя в руки, и на лице его злобная угрюмость сменилась подобием жалкой улыбки. – Прошу прощения.

Тарберт взмахом руки дал ему знать, что он нисколько на него не в обиде.

– Мне прекрасно видна реакция вашего нопала...

А какой нам от всего этого толк? Нам известны два так называемых «сильных» взаимодействия: энергия внутриядерного сцепления и энергия электромагнитных полей, а также – если не считать энергии бета-распада – одно «слабое» взаимодействие: сила тяготения, энергия гравитационного поля. Четвертая сила значительно слабее гравитационной, даже более неощутима, чем нейтрино. На основании этого высказывается предположение, что вселенная должна – или по меньшей мере, может – иметь свою тень, во всем подобную ей призрачную копию, в основе которой лежит эта самая четвертая сила. Естественно, в совокупности это все одна и та же вселенная, в которой и речи быть не может о новых измерениях или о чем-нибудь сверхъестественном. Просто материальная вселенная имеет по меньшей мере еще один аспект в виде вещества или поля или структуры – называйте это, как вам заблагорассудится, – неощутимый для наших органов чувств или датчиков наших приборов.

– Что-то в этом роде я читал в одном из журналов, – сказал Бек. – Тогда я не обратил на это особого внимания... Уверен, что вы на правильном пути. Эта вселенная «слабых» взаимодействий или пара-космос, скорее всего, и является средой обитания нопалов, а также и сферой, где проявляются парапсихические феномены.

– Но вы же сами утверждали, что этот «пгра-космос» четвертой силы никак нами не воспринимаем! – воскликнула Маргарет. – Если телепатия не обнаружима, то откуда нам знать, что она существует?

Тарберт рассмеялся.

– Очень многие говорят, что она не существует. Им не доводилось видеть нопалов. – Он сделал кислую мину, глядя на пространство над головами Маргарет и Бека. – Фактом является то, что этот пара-космос не такой уж неосязаемый. Будь он на самом деле совершенно необнаружимым, то тогда никогда не были бы зарегистрированы те противоречия, которые привели к открытию четвертой силы.

– Приняв это все во внимание, – сказал Бек, – а мы, разумеется, не имеем права ничем пренебрегать, можно прийти к заключению, что эта четвертая сила, будучи должным образом сконцентрирована, может воздействовать на материю. А если выражаться более точно, четвертая сила воздействует на материю, но только тогда, когда она настолько сконцентрирована, что мы замечаем производимый ею эффект.

Так ничего и не поняв из объяснений Бека, Маргарет спросила:

– Телепатия является проекцией этой «четвертой силы» или ее концентрированным излучением?

– Ни то, ни другое, – ответил ей Тарберт. – Я так не думаю. Не забывайте о том, что наш мозг не в состоянии быть источником «четвертой силы». Насколько мне кажется, нам нет особой необходимости слишком уж далеко отходить от традиционной физики для объяснения псионических явлений – как только мы допустим существование параллельной вселенной, аналогичной нашей.

– Все равно ничего не понимаю, – призналась Маргарет. – Телепатия ведь, как полагают, распространяется мгновенно? Если параллельная вселенная во всем абсолютно подобна нашей, то в таком случае и аналогичные события в ней должны протекать с точно той же скоростью.

Тарберт на несколько минут задумался.

– Существует еще одна интересная гипотеза – я бы даже назвал ее «индуктивным умозаключением». То, что нам известно о телепатии и о нопалах, наводит нас на мысль о том, что идентичные нашим частицы в этой пара-вселенной располагают куда более существенными степенями свободы, чем аналогичные частицы в нашей собственной – как, например, аэростаты в сравнении с кирпичами. Это обусловлено незначительностью воздействия на них очень слабых полей и, что гораздо более важно, их невосприимчивостью к воздействию сильных полей. Иными словами, параллельный мир рисунком своим подобен нашему, но в пространственном отношении совершенной иной. По сути, само понятие пространственной протяженности лишено в нем какого-либо смысла.

– Если так, то и «скорость» является бессмысленным понятием в этом мире, соответственно, время, – заметил Бек. – На этом принципе, возможно, основано перемещение ксексианских космических кораблей. Как вы думаете, возможно ли такое, что они каким-то образом проникают в пара-вселенную? – И тут же поднял руку, увидев желание Тарберта незамедлительно ему ответить. – Я знаю – они уже в этой пара-вселенной. Нас не должны сбивать с толку наши собственные представления о пространственно-временном континууме, имеющем привычные для нас четыре измерения.

– Верно, – сказал Тарберт. – Но вернемся к механизму связи между этими вселенными. Мне нравится аналогия с воздушным шаром и кирпичом. К каждому воздушному шару привязан кирпич. Кирпичи существенно влияют на свободу перемещения воздушных шаров, а вот обратное влияние выявить очень нелегко. Давайте рассмотрим, как такая аналогия может быть применена к телепатии. Импульсы тока в моем мозгу генерируют соответствующий поток импульсов в имеющемся в пара-космосе аналоге моего мозга – в моем, так сказать, отраженном мозгу. Это соответствует тому случаю, когда кирпичи резко тянут вниз воздушные шары. Посредством какого-то неизвестного механизма, возможно, с помощью созданных моим двойником в паравселенной аналогичных колебаний, которые воспринимаются личностью другого двойника, воздушные шары дергают кирпичи. Нервные импульсы переправляются назад в мозг-приемник. Если имеются подходящие для этого условия.

– Такими «условиями», – без особого энтузиазма заметил Бек, – могут быть нопалы.

– Вот именно. Нопалы, по-видимому, являются существами пара-вселенной, по какой-то причине жизнеспособными в обеих вселенных.

– А вот мне кажется, – заметила Маргарет, разливая свежеприготовленный кофе, – что нопалы, как бы вы меня ни убеждали, в нашей вселенной никак не могут существовать.

Тарберт обиженно поднял брови в знак протеста – такое проявление чувств с его стороны Беку показалось весьма преувеличенным.

– Но ведь я вижу их!

– Возможно, вам только кажется, что вы видите их. Предположим, нопалы существуют только в другой вселенной и терзают только наши эквиваленты в этой пара-вселенной. Вы же видите их с помощью некоего ясновидения или, что даже вероятнее, их видит ваш аналог – и так четко и ярко, что вы считаете нопалов реальными материальными существами.

– Но, моя дорогая юная леди...

– Вывод Маргарет не лишен смысла, – перебил его Бек. – Я тоже видел нопалов. Я знаю, насколько реальными они могут казаться. Но они не отражают свет и не излучают его. Будь это иначе, их можно было бы увидеть на фотографиях. Я не убежден в том, что они вообще связаны с реальностью какой-либо из вселенных.

Тарберт пожал плечами.

– Если они не позволяют нам их видеть в естественном состоянии, то тоже самое они могут с нами сделать, когда мы рассматриваем фотографии.

– Во многих случаях фотографии сканируются чисто механическими способами. Какие-то непонятные сбои в их работе никак бы не могли остаться незамеченными.

Тарберт бросил взгляд на пространство рядом с плечом Бека.

– Если это так, как вы утверждаете, то почему такое положение дел не осознают ксексиане?

– Они признаются в том, что им ничего не известно в отношении нопалов.

– Они вряд ли могли оставить без внимания столь основополагающие факты, – возразил Тарберт. – Едва ли можно говорить об особом простодушии ксексиан.

– Я не очень-то разделяю это ваше умозаключение. Сегодня Птиду Эпиптикс действовал в высшей степени неблагоразумно. Если только не...

– Если только что? – спросил Тарберт, как показалось Беку, излишне резко.

– Если только ксексиане не руководствовались при этом какими-то скрытыми побуждениями. Вот что я просто обязан сказать. Я знаю, что это нелепо. Я видел их планету. Я знаю, как они страдают.

– Мы в самом деле еще очень многого не понимаем, – признался Тарберт.

– Мне бы дышалось куда легче, если бы в самом деле на моей шее не рассиживался бы нопал, – сказала Маргарет. – Если бы в действительности он докучал бы только моему аналогу...

Тарберт быстро подался вперед всем телом.

– Ваш аналог – это часть вас самой, не забывайте об этом. Вы не видите своей печени, но она там, где ей положено быть, и она функционирует. Вот так и ваш аналог.

– Вы согласны с тем, что Маргарет, возможно, права? – осторожно спросил Бек. – Что в действительности нопалы существуют только в пара-космосе?

– Это предположение ничуть не лучше других, – недовольным тоном произнес Тарберт. – Взять хотя бы вот эти два контраргумента. Во-первых, нопалон, который я могу перемещать вот этими, своими собственными руками. Во-вторых, тот контроль, который нопалы осуществляют над нашими эмоциями и восприятиями.

Бек сорвался с места и стал размашистым шагом мерять комнату.

– Нопалы могут оказывать свое влияние через аналогов, так что, когда я считаю, что притрагиваюсь к нопалону, я всего лишь хватаю пальцами воздух, то есть на самом деле это за меня делает мой аналог в пара-вселенной – по сути, это вполне укладывается в рамки высказанной Маргарет гипотезы.

– В таком случае, – сказал Тарберт, – почему я не в состоянии с помощью создаваемых в своем сознании зрительных образов изрубить нопала воображаемым топором?

Беку почему-то вдруг стало до боли тревожно.

– Это, как мне кажется, совершенно бессмысленно.

Тарберт смерил оценивающим взглядом обрывок нопалона.

– Ни массы, ни инерционности – по крайней мере, в базовой для нас вселенной. Если мои телекинетические способности приложимы к этому материалу, то я имел бы возможность воздействовать на него. – Пленка из нопалона очень медленно приподнялась в воздух. Бек с нескрываемым отвращением глядел на это. Этот материал вызывал у него особо острую брезгливость. Заставляя думать о трупах, разложении, смерти.

Тарберт резко повернулся в его сторону.

– Вы сейчас противодействуете мне?

Высокомерие Тарберта, и раньше никогда не бывшее достойной восхищения чертой его характера, ныне становится совершенно невыносимым, отметил про себя Бек. Он чуть было уже не высказался на сей счет, но заметив злобно-насмешливый взгляд Тарберта, так и не раскрыл рта. Только бросил взгляд на Маргарет, и обнаружил, что она смотрит на Тарберта с ненавистью ничуть не меньшей, чем его собственная. Вдвоем они, пожалуй, могли бы...

Бек встрепенулся, испугавшись такого хода своих мыслей. Это нопал направлял их в нужную ему сторону, в этом у него теперь не было ни малейших сомнений. Но с другой стороны – почему это нельзя жить своим умом? Тарберт же стал еще более изворотлив в своей злокозненности. Чтобы это увидеть, достаточно быть хоть чуть-чуть непредубежденным. Тарберт был орудием существ из чужого мира, а не он, Бек! Тарберт и ксексиане – злостные враги Земли! Бек обязан разрушить их планы, иначе все будут уничтожены. Бек неотрывно следил за тем, как сосредотачивает свою волю Тарберт на обрывке нопалона. Похожий скорее на клочок тумана, обрывок чуть повернулся, очень медленно, как бы неохотно, изменил свою форму.

– Работенка не из легких, – довольно нервно рассмеялся Тарберт. – В пара-вселенной материал этот, наверное, очень жестокий... Не угодно ли попробовать?

– Нет, – хрипло ответил Бек.

– Больно уж нопал досаждает?

Почему это, подумалось Беку, Тарберт вздумал столь оскорбительно глумиться над ним?

– Ваш нопал крайне возбужден, – произнес Тарберт. – Веером растопырил плюмаж, переливается всеми цветами радуги...

– Что вы придрались к моему нопалу, – как бы произнесенные кем-то другим услышал Бек собственные свои же слова. – Неужели нет иных поводов для беспокойства?

Тарберт поглядел на него искоса.

– Да, весьма забавно такое слышать.

Бек перестал шагать, потер пальцем подбородок.

– Вот-вот. Теперь, когда вы сами об этом сказали.

– Так значит, это нопал говорил вашими устами?

– Да нет... – Правда, Бек и сам не очень-то был в этом уверен. – Но что-то на меня действительно нашло. Какое-то чисто интуитивное прозрение. Вот в этом, возможно, проявилась инициатива нопала. Благодаря ему мне на какое-то мгновенье открылось нечто неожиданное.

– Что же именно?

– Не знаю. Я не успел его настолько ухватить, чтобы запомнить.

Тарберт пробурчал что-то неразборчиво и снова сосредоточил все свое внимание на куске нопалона, заставляя его подниматься, падать, изгибаться и вращаться в воздухе. Затем неожиданно пустил его стрелой через всю комнату, после чего как-то мерзко расхохотался.

– Ну и досталось же сейчас нопалу от меня! – Он повернул голову в сторону Бека, устремив взгляд в пространство над его головой.

Бек неожиданно для самого себя вскочил с места, и, шатаясь из стороны в сторону, стал медленно надвигаться на Тарберта. В голове у него громко звучало теперь уже такое привычное утробное «ггер, ггер, ггер»...

Тарберт попятился назад.

– Не позволяйте этой дряни командовать вами, Пол. Она охвачена ужасом, она в отчаяньи.

Бек остановился.

– Если вам не удастся ее одолеть, мы потерпим поражение в битве с нопалами – еще до того, как она начнется. – Тарберт перевел взгляд с Бека на Маргарет. Ее суровое лицо отражало ту бескомпромиссную борьбу, что шла в ее душе. Взгляды их встретились.

Бек тяжело вздохнул.

– Вы правы, – осипшим голосом произнес он. – Вы не можете быть не правы. – Он вернулся на свое место. – А мне нужно сдерживаться. Ваши манипуляции с нопалоном каким-то образом повлияли на меня, вам этого ни за что не понять...

– Не забывайте о том, что я сам еще недавно был «читуми», – сказал Тарберт, – и мне самому теперь приходится как-то мириться с вами.

– Вы не слишком-то тактичны.

Тарберт ухмыльнулся и снова сосредоточил свое внимание на куске нопалона.

– Это весьма интересный процесс. Если хорошенько поработать, я, пожалуй, научусь мысленно сворачивать непроницаемые для нопалов оболочки из нопалона... Будь у меня достаточно времени, я значительно подсократил бы численность нопалов...

Бек, продолжая сидеть, не отрывая глаз, следил за Тарбертом. Затем через какое-то время заставил себя расслабиться. Только теперь, когда он ощутил, как напряжены были все его мускулы, пришло понимание, насколько он устал.

– А теперь я попробую кое-что еще, – произнес Тарберт. – Я образую две половинки мешка из нопалона. Вот ловлю между ними нопала. Прижимаю половинки друг к другу... Чувствую сопротивление. И вот тварь обмякла и перестала биться... Ощущение такое, будто раздавил орех.

Бек поморщился. Тарберт с интересом на него поглядел.

– Вы, разумеется, ничего при этом не почувствовали?

– Непосредственно? Нет.

– Ведь все это происходило не с вашим собственным нопалом, – как бы размышляя вслух, произнес Тарберт.

– Верно, – с грустью в голосе признался Бек. – Всего лишь на мгновенье я ощутил какую-то боль... Привнесенное извне чувство страха... – Продолжать у него уже не было ни интереса, ни сил. – Который час?

– Почти три часа, – ответила Маргарет и с тоской глянула в сторону двери. Она, как и Бек, чувствовала себя усталой и опустошенной. Как замечательно быть дома в своей постели, знать ничего не зная о нопалах и обо всех этих странных проблемах...

Тарберт же, всецело поглощенный уничтожением нопалов, ставшим для него чем-то наподобие захватывающей игры, выглядел свежим, будто только-только прекрасно выспался. Отвратительное же занятие нашел он себе, подумалось Беку. Сейчас он был очень похож на противного мальчишку, получающего удовольствие от ловли мух... Тарберт бросил взгляд в его сторону, нахмурился, и Бек выпрямился в своем кресле, чувствуя, как снова все в нем напряглось. Мало-помалу он все больше выходил из состояния безучастного неодобрения и стал проявлять непрерывно растущий все больший и больший интерес к игре, пока наконец не обнаружил, что мобилизовал всю свою силу воли для того, чтобы противодействовать манипуляциям Тарберта с нопалоном. Он сделал свой выбор – враждебность, которую двое мужчин испытывали друг по отношению к другу, стала очевидной. На лбу у Бека выступили бусинки пота, готовы были выскочить из орбит глаза. Тарберт тоже сидел в крайне напряженной позе, лицо его вытянулось и стало мертвенно-бледным, похожим на осклабившийся череп. Кусок нопалома трепетал в воздухе, вокруг него беспорядочно метались клочья и обрывки исходной субстанции.

И тут Беку пришло в голову, что это уже вовсе не праздное состояние двух умов, а нечто куда большее! Эта первоначальная догадка затем переросла в убеждение, что счастье, мир, сама возможность жить дальше, все это, абсолютно все, зависело от исхода этой борьбы. Просто удерживать нопалон в неподвижном состоянии было уже недостаточно, он должен полностью овладеть им, хлестать им по Тарберту, перерубить им ту незримую пуповину, что пока что еще связывала их... Нопалон струился и метался из стороны в сторону под напором воли Бека, но тем не менее неумолимо приближался к Тарберту. Но тут случилось нечто совершенно новое, нечто непредвиденное и страшное. Тарберт весь как бы взорвался ментальной энергией. Нопалон вырвался из мысленной хватки Бека и больше уже ему не подчинялся. Игра подошла к завершению. То же можно было сказать и о состязании двух умов. Бек и Тарберт смущенно переглянулись, они оба были в равной степени ошеломлены.

– Что случилось? – устало спросил Бек.

– Не знаю. – Тарберт стал растирать лоб. – Что-то нашло на меня... Я почувствовал себя несокрушимым великаном. – Он невесело рассмеялся. – Ощущение было такое...

На какое-то время воцарилось молчание. Затем Бек произнес с дрожью в голосе:

– Ральф, я больше не могу доверять самому себе. Мне нужно освободиться от нопала. Прежде чем он сделает со мной что-нибудь совершенно непотребное.

Тарберт надолго задумался.

– По всей вероятности, вы правы, – сказал он в конце концов. – Если мы и дальше будем пикироваться, то ничего не достигнем. – Он медленно выпрямился. – Ладно, денопализирую вас. Если Маргарет сможет стерпеть два воплощения дьявола вместо одного, – закончил он, слегка хихикнув.

– Я сумею это выдержать. Если это так необходимо. – Она понизила голос до шепота. – Наверное, это именно так... Надеюсь, что это так. По сути, я знаю, что нельзя иначе.

– Вот и не будем больше мешкать. – Бек встал, заставил себя направиться к денопализатору. Его всего сковывало отчаянное противодействие нопала, лишало сил его мышцы.

Тарберт скосил взгляд в сторону Маргарет.

– Вам лучше бы выйти.

Она отрицательно мотнула головой.

– Позвольте мне, пожалуйста, остаться.

Тарберт только пожал плечами, Бек же был слишком взволнован сам, чтобы настаивать. Шаг к денопализатору, еще один, третий шаг – как будто он брел через трясину. С каждым шагом неистовство нопала все возрастало, перед глазами Бека в бешеной пляске поплыли огни и краски, поначалу негромкий скрежет где-то на периферии сознания стал гулким набатом греметь в голове: «Ггер – ггер – ггер...»

Бек остановился, чтобы отдышаться. Цветные узоры перед глазами начали принимать причудливые формы. Если б он только мог разглядеть их. Если б только мог разобраться...

Тарберт, наблюдая за ним, нахмурился.

– Что-то стряслось?

– Нопал пытается показать мне что-то – или хотя бы дать возможность разглядеть... У меня все смешалось в глазах. – Он прикрыл веки, пытаясь успокоить беспорядочное движение темных бесформенных пятен, золотистых колец, мотков синей и зеленой пряжи.

Откуда-то из темноты донесся унылый голос Тарберта. Он оказался раздраженным.

– Давайте, Пол, смелее. Давайте разделаемся с этим.

– Погодите, – произнес Бек. – Я сейчас сам приноравливаюсь к этому. Весь фокус в том, чтобы научиться видеть с помощью своего мысленного зрения – глазами своего разума. Глазами своего аналога в паравселенной. Тогда становится видно... – Голос его звучал все тише и тише, перейдя постепенно в размеренное дыхание. Пляска пятен перед глазами прекратилась, и на какое-то мгновенье его мысленному взору представилась упорядоченная картина. Перед ним развернулась совершенно необычная панорама из налагающихся друг на друга черных и золотистых пейзажей, и подобно картине, просматриваемой в стереоскоп, она была одновременно отчетливой и двоящейся, привычной и фантастической. Он увидел звезды и космическое пространство, черные горы, зеленые и синие сполохи, кометы, бесцветное дно каких-то морей, движущиеся молекулы, переплетение нервных волокон. Если бы он вдруг решил прибегнуть к руке своего аналога, он мог бы дотянуться к каждой точке этого многоступенчатого пространства, и тем не менее, оно простиралось в некоем более высокого порядка космосе, более сложно организованном космосе, чем вся знакомая вселенная.

Он увидел нопалов, здесь вещественная суть их проявлялась гораздо отчетливее, здесь они не были созданиями из эфирной пены, как казалось ему раньше. Но здесь, в этом пара-космосе они были чем-то несущественным, вторичным в сравнении с чем-то поистине огромным и бесформенным, занимающим добрую половину обозреваемого им пара-космоса и в толще которого плавали наполовину невидимые золотистые ядра, подобно луне за слоем облаков. Из этой темной бесформенной массы произрастало неисчислимое количество длинных и тонких ресничек, напоминающих ости початка недозрелой кукурузы, эти реснички, струясь и колеблясь, протягивались во все уголки этого замысловатого космоса. На кончиках некоторых из этих усиков Бек различил какие-то предметы, свободно болтающиеся, как куклы на шнурках, как перезревшие подгнившие плоды, как повешенные на виселице. Тончайшие волоконца проникали во все самые удаленные места. Одно из них прошло внутрь заводского корпуса «Электродии Инжиниринг», где прикреплялось к голове Тарберта с помощью чувствительного щупальца, как резиновая присоска. Вдоль всей этой нити гроздьями теснились нопалы. Все они, казалось, пытались перегрызть эту нить. Бек понял, что как только это им удастся, волоконце вынуждено будет отдернуться, оставив череп беззащитным. Непосредственно над его собственной головой раскачивалось еще одно такое же волоконце, заканчивавшееся пустым колпачком-присоской. Беку удалось проследить взглядом вдоль всей длины этого волоконца, которое пронизывало все пространство, и увидеть место, откуда оно исходило, место, которое было столь же удаленным, как самый край вселенной, и столь же близким, как стена мастерской. Вот здесь-то он и заглянул в самое средоточие ггера. Стекловидное желтое ядро изучающе разглядывало его с такой алчной, с такой исполненной решимости и коварства злобностью, что Бек стал что-то невнятно лепетать и запинаться.

– Тебе нехорошо, Пол? – услышал он встревоженный голос Маргарет. Ее он тоже видел. Да, ошибиться он не мог, это была, разумеется, Маргарет, хотя и видел он ее черты размытыми и колеблющимися, как будто смотрел на нее сквозь столб горячего воздуха. Вот он видит уже очень многих. При желании он мог бы переговорить с каждым. Они были так же далеко от него, как Китай, и так же близко, как кончик собственного носа. – С тобой ничего не случилось? – спросил зрительный образ Маргарет, не произнеся ни слова и не издав ни звука.

Бек открыл глаза.

– Все нормально, – поспешил он успокоить Маргарет.

Видение длилось всего лишь секунду-две. Бек глянул на Тарберта, их глаза встретились. Ггер осуществлял контроль над Тарбертом. Ггер осуществлял контроль над ксексианами. Он осуществлял контроль и над самим Беком, пока нопал не перегрыз щупальце. Нопалы – надоедливые маленькие паразиты с крайне ограниченными возможностями! – в борьбе за существование раз за разом одолевали своего грозного противника!