Текст книги "Джек Вэнс. Месть (сборник)"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Глава 15

«В тот роковой день сами небеса явили грозные предзнаменования». Жуткий мрак с пунцовым оттенком на востоке, особо зловещей формы тучу над Аймырским Болотом на западе.

С самой зари Мармэдьюк непрерывно шагал по парапетам, глядя с их высоты на орды, что, как тучи, закрыли всю равнину Манингез. Повсюду наблюдались не предвещавшие ничего хорошего перестроения в рядах осаждавших. По Шадимовой Дороге рабы волокли боевые фургоны. Реки Чам вообще не было видно за баржами, груженными огромными осадными машинами, виселицами и самыми разнообразными орудиями пыток. Толпы кишели на доброй половине пространства между цитаделью и далеким Яром. С севера на юг протянулись вереницы ярко полыхающих даже днем факелов.

Наконец на парапет вышел и сам Святой Берниссус, облачившись в свои самые величественные одеяния. Он воздел руки высоко к небу в кротком приветствии, но орды встретили его появление исступленными злобными криками, раздававшимися со всех четырех сторон света и вылившимися в повисший в воздухе колеблющийся рев прибоя в жестокую бурю.

Берниссус опечаленно покачал головой и несколько отступил от края парапета. Какое-то время он отрешенно глядел куда-то вдаль, щекоча бороду.

Мармэдьюк почтительно вышел вперед.

– Ваше святейшество, Вам не кажется, что только мы двое противостоим этой пышущей ненавистью толпе. Берниссус изрек Слово:

– Это прекрасно.

Мармэдьюк в смущении чуть отступил.

– Ваше Высоко Святейшество! Не погнушайтесь рассеять мои сомнения, сжальтесь над моим невежеством! Как же мы можем испытывать удовлетворение от того, что остались в полном одиночестве?

Берниссус изрек Слова:

– В свое время все непонятное станет ясным.

– Я благодарен вам за ту неустрашимость, что вы в меня вселяете, – сказал Мармэдьюк. – Должен вам честно признаться – зрелище этих отвратительных орд вызвало смятение в моей душе.

– Фэлфоу не дано одержать верх, – такими на сей раз были Слова, – несмотря на весь грандиозный размах его коварных козней.

– Ваше Сверх Высоко Святейшество! Позвольте мне перечислить жертвы его гнусного обмана. Орды, заполонившие сейчас всю равнину, состоят либо из Отступников, либо Причащенцев, за исключением десяти тысяч адептов Катарсиса. Многие из них даже не знают полностью Непроизносимого имени, только отдельные слоги. Вон стоят Клевреты Кардинала, вон Подголоски из Лиссама, вон Стебанутые, которые, по крайней мере, соблюдают приличия, поворачиваясь к нам лицом, если принять во внимание тот факт, что в битву они бросаются с обнаженными задницами. Здесь же и Аномалы из Порвинга, сгрудившиеся вокруг своих вожаков. Они угрожают нам высоко воздетыми знаменами! Я узнаю Обуса из Трау, Багрового Василиска, Плейборна, Флинча и Сэндсифера из Хатта. Менее десяти дней тому назад они жгли синие благовония в храмах вдоль всего Последнего Пути!

Берниссус еще раз вышел вперед, к, самому краю парапета, во всем своем великолепии, с развевающимися по ветру одеждами и седой бородой. Воздев руки к небу, он издал Клич, который Ураганом пронесся по всей Равнине Манингез и вспышками молний потряс Яр. Сердца врагов на какое-то мгновенье дрогнули, но вскоре они снова обрели присущую им дерзость и взметнули еще выше свои знамена. Они кричали: «Декреталии должны быть изменены! Мы требуем возведения Фэлфоу в качестве Столпа! Берниссус, самый лживый из всех лжецов, должен быть низвергнут!»

Берниссус изрек благие Слова:

– Не все еще являются до конца пораженными скверной. В таком случае зло порождает добро.

– Их мечи всевозможного вида длинны и остры, – объявил Мармэдьюк. – Боюсь, эти благородные бастионы разломятся на части, если только двое нас будут их защищать. Где остальные правоверные? Где Хельгеборт со своими Неутомимыми? Где Ниш, где Нессо? Где Литтл Маус? Где Вервили?

– Им предначертано разойтись по всем краям, – такие были изречены Слова. – Они – цвет нашего клира. Они будут учить и утешать. Именно они и заложат фундамент храма, в котором будет встречено пришествие Второго Царствия. Да будет так!

– Благословенный Берниссус! А какая мне уготована роль в днях грядущих?

– У каждого роль своя Я сейчас ухожу в Часовню, чтобы вымолить неотразимый клич, который вселил бы панику в души этих марионеток. А вы пока что должны как зеницу ока беречь парапеты. Вздымайте выше славные стяги, отшвыривайте штурмовые лестницы, не уступайте ни пяди врагам.

– Я сделаю все, что только окажется необходимым, – решительно заверил Мармэдьюк. – А вот Вы, Ваша милость, поторопитесь! Враг ждет только сигнал.

– Все будет хорошо.

Ступая неторопливо и величаво, Берниссус начал опускаться в Священную Обитель.

И вот знак подан, и полчища врагов исторгли чудовищный вопль и двинулись на брустверы.

Мармэдьюк крикнул в проход, ведущий вниз:

– Возлюбленный Берниссус! Пришел сигнал с Ахернара – полчища врагов устремились на нас! Их мечи из трижды отточенной стали! У них копья, катапульты и боевые крючья. Они приставили лестницы к самому парапету! Я поднял все знамена, мои клики косят ряды врагов тысячами, но ведь я всего один против восьмисот тысяч. Еще минуту – и от меня даже праха не останется, если каждый из воинов обратит хоть ничтожную частицу своего пыла на мой единственный труп! Где же то самое главное, еще, не произнесенное Слово? Самая пора обрушить его на врагов!

Мармэдьюк прислушался, но так ничего и не услышал. В смятении он ринулся вниз и произнес Святое Имя, но голос его затерялся среди пустых палат. Вниз, до самого нижнего яруса, он спустился и по тайному ходу прополз до самого болота. Затем, спасаясь бегством, свернул к северу и вскоре догнал Берниссуса, который, высоко подобрав рясу и далеко назад отшвыривая мускулистыми ногами комья грязи, хоть и не без труда, но неуклонно приближался к лесу Уоррэм».

Из главы «Ученик Воплощения», входящей в «Манускрипт из Девятого Измерения»

Спустившись из своего номера в вестибюль гостиницы, Герсен первым делом бросил взгляд на улицу через фасадные окна. У бордюра стояли три такси, по-видимому, заказанные заранее постояльцами гостиницы. На первом из них Герсен сразу же увидел ставшую такой знакомой выцветшую белую полосу. За рулем сидел загорелый мужчина с плоским лицом и черными кудрями. От внимания Герсена не ускользнуло, что уши у него были настолько подрезаны, что виднелись только темные точки вместо ушных раковин. Герсен сел в таком месте вестибюля, откуда можно было незаметно наблюдать за всем, что происходит на улице.

Из гостиницы вышли мужчина и женщина и направились к первому такси, но водитель отказал им в обслуживании. Тогда они обратились ко второму, а затем и к третьему – результат был тот же. В конце концов они сели в такси, проезжавшее по улице мимо гостиницы.

Три такси подряд, каждое из которых оборудовано баллоном с усыпляющим газом? Возможно, подумалось Герсену. Даже очень возможно.

Он вышел через главный вход и на какое-то мгновенье приостановился перед гостиницей, как бы размышляя, что делать. Краешком глаза заметил, что все три водителя насторожились. Герсен продолжал не обращать на них внимания. Вот так, постояв еще немного, он затем решительно перешел на противоположную сторону улицы и прошел в парк. Спрятавшись за густо разросшимися кустами, стал наблюдать за такси. Первое не стронулось с места. Второе и третье поспешно развернулись и умчались по Аллее.

Герсен вернулся на Аллею в сотне метров западнее гостиницы и взмахом руки остановил проходящее мимо такси, удостоверившись, что оно не из тех трех, что дожидались перед главным входом в гостиницу.

– Подбросьте к «Черному Сараю», – сказал водителю Герсен.

Такси развернулось и тронулось не в сторону подъема, ведущего к Ллаларкно, а на юг, туда, где виднелись окружающие Твониш поля.

«Черный Сарай» стоял посредине ровного поля в полумиле от города: круглое здание с низкими стенами из досок и огромной конической крышей со шпилем, венчаемым черным стальным флюгером в виде кукарекающего петуха. Люлли Инкельстаф пока что еще видно не было.

Кора уже спряталась за дальними холмами, небо окрасилось в золотисто-оранжевый цвет. Через минуту-другую появилась Люлли Инкельстаф в нарядном черно-белом платье с огромной красной косынкой из тончайшей материи, приколотой к золотистым локонам на затылке. Герсена она встретила приветливым взмахом руки.

– Не думаю, что я так уж сильно опоздала – на пару минут, не более, что для меня несомненный успех. Вы уже побывали внутри?

– Еще нет. Я посчитал, что лучше подождать здесь.

– Очень предусмотрительно с вашей стороны – ведь так легко разминуться. Такое со мной бывало. И – должна, к немалому своему стыду, признаться – именно по моей вине. Зайдем внутрь? Уверена, вам здесь понравится. «Черный Сарай» все обожают, даже метленцы. Их здесь всегда полным-полно. Наберитесь терпения, и вы еще увидите, как необычно они танцуют! Идемте! – Люлли подхватила Герсена под руку так нежно, как будто они уже много лет друзья. – Если нам повезет, то мой любимый столик будет вас дожидаться.

Пройдя через двустворчатые двери из сбитых железом досок, они оказались в фойе, обставленном различным старинным инвентарем, применявшимся когда-то на фермах. Слева и справа были оборудованы стойла, из которых высовывались стилизованные головы домашних животных.

Пологий спуск вел в главный зал мимо пары старинных полуразвалившихся крестьянских повозок. Танцевальную площадку окружили сотни столиков. К ней же примыкала эстрада для оркестра, на которой сейчас играли только двое музыкантов, выряженных под домашних животных – барабанщик и гобоист.

Люлли подвела Герсена к столику, который ему показался ничем не отличающимся от других, но сама она села за него, радостно улыбаясь.

– Вы посчитаете меня глупой, но для меня этот столик – что-то вроде талисмана. Мне столько раз было за ним весело! Можете не сомневаться, вечер будет замечательным!

– Вы заставляете меня нервничать, – сказал Герсен. – Я, может быть, не оправдаю ваших надежд, и вы станете сердиться не только на меня, но и на этот столик.

– Уверена, что не стану, – решительно возразила Люлли. – Я твердо решила, что сегодняшний вечер мы проведем в свое удовольствие.

Девчонка с характером, подумалось Герсену.

Люлли тем временем задумчиво наклонив голову в сторону, казалось, стала разделять некоторые опасения Герсена.

– Нас, естественно, – беспечно произнесла она, – могут подстерегать кое-какие неприятности. Всякое может произойти. Вдруг мы ни с того, ни с сего, грохнемся на пол, когда будем танцевать...

– Танцевать? – встревожено переспросил Герсен. Люлли, казалось, его не слушала.

– … и тогда нам придется взять да и просто пересесть за другой стол, наказав этот, чтоб он больше такого никогда себе не позволял. Вы голодны?

– Не стану скрывать.

– Я тоже. Давайте заказ сделаю я, потому что я точно знаю, что здесь лучше всего.

– Пожалуйста. Выбирайте все, что только пожелаете.

– Начнем с овощного салата поострее, солений и копчёной корюшки, затем чипсы с кетчупом и двойной дозой пряностей, и наконец, отбивные с косточкой. Вас это устраивает?

– Вполне.

– Здесь очень хороший чиррет. Или вы предпочитаете пиво?

– А что такое чиррет?

– Это очень вкусная сливянка и не такая уж крепкая. Некоторые выглядят такими дураками, когда пытаются танцевать после подаваемого в «Черном Сарае» пива.

– Значит, в таком случае, чиррет. Но вот что касается танцев...

Люлли уже делала знаки официантке, как и все другие официанты и официантки, она была в праздничном крестьянском убранстве: пышной черно-зеленой кофте над синей юбкой, в красных чулках и черных гамашах. Люлли производила заказ решительным тоном, особенно налегая на то, как должно быть приготовлено и подано каждое блюдо. Официантка почти сразу же принесла графин с чирретом, а затем блюдца с орешками, мелко наструганными рыбными соленьями и копченую корюшку.

– Еще очень рано, – заметила Люлли. – Толпа пока что еще не нахлынула. А вот через час здесь уже не протолкнуться, может даже не остаться места для танцев. Сначала мы закусим и поговорим. Расскажите мне о себе и тех местах, где вам довелось побывать.

Герсен смущенно улыбнулся.

– Не знаю даже, с чего начинать.

– А с чего хотите. Я никак не могу разобраться, каков вы на самом деле. Вы как будто сотканы из противоречий и, судя по всему, человек совершенно необычный!

– Как раз наоборот. Я самый что ни на есть заурядный, и к тому же еще стеснительный и очень неуклюжий.

– Я не верю ни одному вашему слову. Кстати, вы уже приняли решение надолго обосноваться здесь, в Твонише? Надеюсь, приняли!

Герсен рассеянно улыбнулся, думая в это мгновенье о Мосс Элруне.

– Временами я именно к этому и склоняюсь.

Люлли тяжело вздохнула.

– Наверное, путешествовать среди звезд просто замечательно! Я пока что нигде еще не бывала. Сколько же, интересно, вы посетили планет?

– Точно не знаю, никогда не считал. Не один и не два десятка, по меньшей мере.

– Говорят, что каждая планета отличается от другой, что бывалым астронавтам, даже не знающим по какой-то причине, на какую планету они попали, стоит только взглянуть на небо, потянуть носом воздух, как они тут же называют имя планеты. Вы так можете?

– Иногда. Но обманываюсь столько же раз, сколько и оказываюсь прав. Расскажите мне о себе. У вас есть братья и сестры?

– Три брата и три сестры. Я – самая старшая, я первою устроилась на работу. О замужестве я еще не задумывалась – я всегда так весело проводила время, что теперь как-то даже не хочется менять привычки.

Невидимые антенны подсознания Герсена слегка зашевелились и задергались. Сейчас он почувствовал себя еще более неловко, чем до этого.

– Я тоже не намерен обзаводиться семьей в обозримом будущем. Расскажите-ка лучше о своей работе.

Люлли поморщила нос.

– До того, как мы связались с «Котзиш», работать было гораздо приятнее. Мне в самом деле очень нравился старик Лемюэль Джаркоу. Уж кто-то, но он никогда не опускался до тех вольностей, которые иногда позволяет себе мистер Свен Джаркоу.

– К мистеру Джаркоу частенько захаживают дарсайцы?

– Не очень. Я бы даже сказала – очень редко.

– А вот с мистером Оттилем Пеншоу приходил когда-нибудь этакий здоровенный дарсаец? Люлли пожала плечами.

– Не припоминаю. Это так важно?

– Я где-то уже видел мистера Пеншоу. Скорее всего, на Дарсае.

– Весьма возможно. «Котзиш» первоначально была чисто дарсайской компанией. Но все, что с ней связано, окружено такими тайнами... Да и вы сами – человек таинственный. Я бы не удивилась, узнав, что вы из МПКК. Это правда?

– Разумеется, нет. Но будь так даже на самом деле, я вряд ли признался бы в этом первой же симпатичной девушке, которая задала бы мне подобный вопрос.

– Что верно, то верно. И все же вы не очень-то похожи на обыкновенного связиста.

– Когда я не на работе, я совсем другой, – произнес Герсен, попытавшись отшутиться.

Люлли продолжала внимательно к нему приглядываться.

– Почему вы до сих пор не женились? Неужели никто вас не пробовал избрать? Герсен пожал плечами.

– Я просто не осмеливался кого-нибудь просить разделить со мною тот образ жизни, что я веду.

Люлли на мгновенье задумалась, затем произнесла:

– В Твонише принято, что женщина сама предлагает мужчине, чтобы тот на ней женился – только такое поведение расценивается как соответствующее приличиям. Мне говорили, что повсюду все совершенно иначе.

– Да, это так. – Герсен мучительно пытался найти какой-нибудь повод, чтобы сменить эту тему. – Я заприметил несколько дарсайцев у входа. Они тоже посещают «Черный Сарай»?

– Разумеется! Их просят садиться вон там, под вентилятором, чтобы их запах не портил никому настроения. – Люлли провела взглядом двух дарсайцев, которые как-то крадучись пересекали зал. – Они почти варвары. Они никогда не танцуют, и сидят весь вечер, сгорбившись над своими тарелками с едой.

– А где сидят метленцы?

– В непосредственной близости к оркестру. Они обычно приходят в карнавальных костюмах. Довольно дурацкая мода, очень распространенная среди них... Очень странная публика, им бы только участвовать в различных играх, исполнять всякие роли, в общем, лишь бы что-то из себя изображать и резвиться. Можете не сомневаться, жизнь – сплошное удовольствие для тех, кто богат и живет в Ллаларкно.

– В этом я полностью совершенно с вами согласен. Вам бы хотелось выйти замуж за метленца?

– Невелик шанс! Я просто бы ни за что не отважилась предложить такое кому-нибудь из метленцев – они такие воображалы, разве не так?

– Вот именно.

– У них есть свои определенные обычаи, но они даже понятия не имеют, что такое настоящие нормы приличия. А вот вы бы женились на девушке-метленке, если бы она вас попросила?

– Все зависит от того, что это за девушка, – рассеянно ответил Герсен, мысли которого были заняты совсем не этим, но затем быстро поправился. – Я по натуре своей таков, что вообще вряд ли когда-нибудь женюсь.

Люлли укоризненно похлопала его по руке.

– У вас сейчас вполне приличная работа. Самая пора где-то обосноваться.

Герсен улыбнулся и покачал головой.

– Характер у меня определенно какой-то не такой... Глядите – вон идет оркестр.

Люлли посмотрела на музыкантов.

– Это Дензель и его Семеро Деревенских Ласточек. Очень странное название, поскольку их только пять. Мне не нравится, когда что-нибудь искажается. Но играют они здорово и не хуже пляшут, особенно когда на одних носках или высоко вскидывают ноги... А какие ваши самые любимые танцы?

– Я, честно говоря, вообще не умею танцевать.

– Как странно! Ни классических, ни народных?

– Ни даже медленного танго.

– Мы обязаны непременно это исправить! Ведь это же просто стыдно! В жизни не попросила бы вас жениться на мне! – Люлли разразилась веселым хохотом. – А с другой стороны – вдруг я захромаю, что мне тогда делать с гарцующим, как жеребчик, мужем?.. А вот и несут наш заказ – обсуждать брачные проблемы лучше, пожалуй, на полный желудок.

Оркестр, состоявший из ксилофона, бассетгорна, гитары, кларнета и литавров, грянул мелодию, и публика тут же бросилась танцевать. Разнообразие и сложность танцевальных движений ошеломили Герсена. Под первую мелодию танцующие быстро кружились, время от времени ловко подпрыгивая или высоко вскидывая ноги. Следующая мелодия заставила их плавно скользить то в одну сторону, то в другую сторону пружинящим шагом на полусогнутых коленях. Третья мелодия сопровождалась весьма замысловатыми перемещениями танцующих, закончившимися тем, что четверо танцоров, тесно прижавшись друг к другу спинами и откинув руки назад, стали выполнять фактически гимнастическое упражнение «бег на месте с высоко подбрасываемыми коленями».

Герсена поразила разносторонняя подготовка танцоров и многообразие выполняемых ими танцевальных движений, и он высказал это вслух, обращаясь к Люлли. Девушка ответила ему изумленным взглядом.

– Я совсем позабыла, что вы не умеете танцевать! Мы умеем выполнять десятки танцевальных па! Считается позором дважды танцевать в одной и той же манере. Вам бы не хотелось для начала поупражняться в исполнении хотя бы самой простенькой полечки?

– Нет. Спасибо.

– Кирт Герсен, вы действительно крайне стеснительны! Самая пора кому-нибудь взяться за вас по серьезному. Мне кажется, надо прописать вам уроки танцев и начнем мы прямо с завтрашнего дня.

Герсен задумался в поисках подходящего ответа, но тут внимание его отвлеклось появлением группы метленцев. Как верно подметила Люлли, почти все они были в нарядах Пьеро, с помпонами на белых шапочках и в матерчатых туфлях с удлиненными, загнутыми вверх носками. Веселою и беспечною гурьбою они проследовали к специально оставленному для них участку зала.

Вскоре некоторые из них вышли танцевать, стараясь, однако, в толпе танцующих нигде не смешиваться с суржиками. В их арсенале было тоже немалое разнообразие танцевальных фигур, но выполняли они их не в столь энергичной манере, как суржики.

Герсен пристально рассмотрел всех, кто был в этой группе, но не увидел никого, кого он мог бы узнать. Тем временем Люлли продолжала без умолку болтать о том, о сем, показывала Герсену своих знакомых, объясняла тонкости исполнения того или иного танца, не преминула одобрительно отозваться о пикантности соуса к чипсам и совсем уж пришла в восторг от копченостей. Герсен несколько раз пытался повернуть течение их разговора к делам фирмы Джаркоу, однако ничуть не преуспел в этом.

Они уже почти кончили ужинать, когда оркестр заиграл веселую мелодию, а танцующие стали выделывать на танцевальной площадке замысловатые узоры вихревой, подпрыгивающей походкой, Люлли совсем потеряла спокойствие. С сияющими глазами она объявила Герсену:

– Вот этому танцу я научу вас еще сегодня!

Герсен отрицательно мотнул головой.

– Может случиться так, что к концу вечера меня уже здесь не будет.

В голосе Люлли прозвучал упрек.

– Вы ищете другую девушку?

– Нет, разумеется, – усмехнувшись, ответил Герсен. – Просто у меня деловое свидание.

– Тогда завтрашним вечером! Я приготовлю что-нибудь на ужин, и мы начнем.

– Ученик из меня никудышный, – сказал Герсен. – Честно говоря, у меня бывают приступы головокружения. Танцы могут стать причиной очередного такого приступа.

– Вы все время со мной только шутите, – уныло произнесла Люлли. – Вы ищете другую женщину. В этом у меня теперь нет ни малейших сомнений.

Герсен стал лихорадочно придумывать какие-нибудь новые отговорки, но ход его мыслей был прерван появлением одного из приятелей Люлли, молодого человека в щеголеватом костюме.

– Почему вы не танцуете? – спросил он у Люлли. – Оркестр сегодня в наилучшей форме.

– Мой друг не танцует, – ответила Люлли.

– Что? Никак не поверю, что ему хочется, чтобы ваш вечер пропал зря! Идемте, оркестр уже начинает.

– Вы не станете возражать? – спросила Люлли у Герсена.

– Пожалуйста!

Люлли и ее приятель галопом понеслись к танцплощадке и вскоре уже пустились в залихватскую пляску. Какое-то мгновенье Герсен еще наблюдал за ними без особого интереса, но затем мысли его повернулись в совсем другую сторону. Он откинулся к спинке кресла и погрузился в грустное раздумье. Полнейший застой, тупик – вот результат всей его деятельности за последние дни. Куда бы он ни обратил мысленный взор – всюду одно и то же. Сомнения, неуверенность, неудачи совершенно затормозили дальнейшее его продвижение к намеченной цели. Действуя против Ленса Ларка, он упустил инициативу, и теперь уже Ленс Ларк вышел на охоту за ним. Опасность подстерегала его за каждым углом. Пока что ему удается сорвать довольно-таки случайные попытки поймать его. Можно не сомневаться, сейчас они станут более целенаправленными. И стоит только Ленсу Ларку совсем потерять терпение, как осколок стекла, выпущенный с противоположной стороны улицы, мгновенно устранит неприятности, созданные деятельностью какого-то там Герсена. А пока что Ленс Ларк, похоже, лишь несколько раздосадован и не слишком-то еще возмущен. Не исключено, что можно рассчитывать еще на один день, прежде чем Ленс Ларк по-настоящему возьмется за дело...

Размышления Герсена перебило прибытие второй группы метленцев. Интересно, вернулась ли Жердин в Ллаларкно, а если вернулась – удастся ли повидаться с нею... И как только произнес он мысленно ее имя, как не кто иная, как Жердин, повернулась в его сторону, и он увидел ее лицо. Как и ее друзья, она была в карнавальном наряде: в безукоризненном белом одеянии, скрывавшем ее всю от шеи до ног, со свешивающимися вниз синими помпонами спереди, эксцентричных туфлях без каблуков и в конической белой шляпе, чуть сдвинутой набок, из-под которой выбивались черные локоны. Она выглядела такой цветущей, такой обаятельной и невинно беспечной, что сердце Герсена совсем остановилось, а к горлу подступил комок...

Не удосужившись задуматься хоть на мгновенье, он вскочил с места и пересек весь зал. Она повернула голову и увидела его. На какое-то мгновенье глаза их встретились. Ее друзья в это время уже двинулись в направлении своего обычного места. Жердин на мгновенье остановилась в нерешительности, бросила быстрый взгляд вслед удаляющимся приятелям, а затем подошла, к тому месту, где в тени одной из колонн расположился Герсен.

– Что вы здесь делаете? – охрипшим от волнения голосом прошептала она.

– Прежде всего, я здесь потому, что надеялся увидеть тебя. – Герсен взял ее ладони в свои, притянул к себе, поцеловал. Задержавшись на мгновенье в его объятиях, она затем высвободилась из его рук и отпрянула. – Я думала, что никогда не увижу вас снова! – произнесла Жердин.

Герсен рассмеялся.

– А вот я знал, что увидишь. Ты не разлюбила меня?

– Нет, разумеется... Не знаю даже, что и сказать тебе.

– Ты можешь оставить друзей и уйти отсюда со мной?

– Сейчас? Это невозможно. Это вызовет скандал. – Она обвела взглядом помещение дансинга. – Еще пара секунд, и мой спутник начнет меня разыскивать.

– Он посчитает, что ты удалилась в дамскую комнату.

– Может быть. Какой неблаговидный предлог для тайной встречи с возлюбленным!

– Может быть, нам удастся встретиться сегодня ночью, когда вы уйдете отсюда?

– В полночь у нас намечен ужин для гостей, мне никак не удастся отлучиться.

– Тогда завтра днем.

– Хорошо. Но где? Ты ведь не сможешь появиться в Олденвуде. Отца это приведет в бешенство.

– Перед Мосс Элруном, со стороны, выходящей к озеру.

Она удивленно взглянула на Герсена.

– Нам нельзя там встречаться. Это чужое имение!

– Тем не менее, оно сейчас пустует, и там никто не станет нам досаждать.

– Хорошо. Я приду. – Она глянула через плечо. – Мне нужно уходить. – Она еще раз глянула через плечо. – Быстрее. – Подойдя совсем близко к Герсену, она высоко запрокинула голову. Они обнялись. Герсен поцеловал ее раз, другой. Затем, едва дыша, но счастливо улыбаясь, она отодвинулась. – Завтра в полдень!

Легкой походкой Жердин направилась к друзьям. Герсен, повернувшись, вдруг увидел ошеломленный и недружелюбный взгляд Люлли Инкельстаф, которая, выйдя только что из прохода, направлялась в дамскую комнату. Не проронив ни слова, она метнулась к столику, за которым сидела с Герсеном, подхватила сумочку и плащ и неторопливо удалилась к своим знакомым.

Герсен только пожал плечами. «По крайней мере, хоть избежал сегодняшнего урока танцев», – подумал он.