Текст книги "Экстренный случай"

Автор книги: Джеффри Хадсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

8

Джудит с детьми пошла домой, а я остался с Бетти помочь ей заколотить досками окна. Это занятие отняло у меня около часа, и с каждым новым окном злость во мне закипала все сильнее.

Ребятишки Бетти совсем с ног падали, но никак не хотели укладываться спать. Они поминутно спускались к нам вниз. Гарри упорно твердил, что у него болит ножка. Я разбинтовал ее и обнаружил небольшой осколок, засевший в ранке.

Дом пропитался запахом гари – от тлевшего креста; повсюду гуляли сквозняки. В комнатах царил хаос; потребуется несколько дней, чтобы привести все в порядок. Я вернулся к письмам, полученным Бетти. Чтение их нагнало на меня еще большую тоску и усталость. И вдруг мне захотелось со всем этим покончить. Захотелось, чтобы прекратились эти письма, были вставлены окна, залечены раны и жизнь вернулась в свое нормальное русло. И я позвонил Джорджу Уилсону.

А я ждал вашего звонка, – сказал Уилсон.

– Вы не желаете проехаться в гости к Дж. Д. Рендалу?

– Зачем?

– Развеять дурное настроение, – сказал я.

– Встретимся через двадцать минут, – ответил Уилсон.

По дороге к Южному пляжу и дому Рендала Уилсон спросил:

– Что заставило вас передумать?

– Многое.

– Дети?

– Многое, – повторил я.

Какое-то время мы ехали в молчании, потом он сказал:

– Вы, конечно, понимаете, что это значит? Это значит, что мы собираемся шантажировать миссис Рендал и Питера. – Было уже поздно, около девяти часов. Небо совсем почернело. – Когда мы будем у них, – сказал Уилсон, – предоставьте мне вести разговор, хорошо?

– Пожалуйста, если вам так хочется, – сказал я.

Я не помнил точно, где стоит дом, и ехал медленно, посматривая по сторонам. В конце концов я разыскал его и только хотел свернуть в аллею, как мне пришлось резко затормозить. На покрытой гравием площадке перед подъездом дома Рендала стояло две машины. Одна – серебристый «порше» Дж. Д. Рендала. Вторая – серый «мерседес». Я притушил фары и дал задний ход.

– Что происходит? – спросил Уилсон.

– Я не вполне представляю, – ответил я.

– Ну как, пойдем мы туда или нет?

– Нет! – Я пересек задним ходом улицу и поставил машину на противоположной стороне под деревьями. Отсюда мне было хорошо видно обе машины. – Там стоит «мерседес».

– И что из этого?

– «Мерседес» есть у Питера Рендала.

– Тем лучше, – сказал Уилсон, – мы можем поговорить с обоими.

– Не в том дело. Питер Рендал сказал мне, что его машина украдена.

Я задумался. Неясное тревожащее воспоминание возникло в мозгу. И вдруг меня осенило: ведь эту машину я видел в гараже Рендалов, когда приезжал к миссис Рендал. Я открыл дверцу.

– Пошли! Я хочу взглянуть на «мерседес».

Мы вышли, и нас поглотила ночь, неприятная, пронизывающая сыростью. Шагая по аллее, я сунул руку в карман и нащупал небольшой электрический фонарик.

– Вы отдаете себе отчет, – прошептал Уилсон, – что мы нарушаем право частной собственности?

– Отдаю.

Мы сошли с хрустящего под ногами гравия на траву и поднялись по отлогому склону к самому дому. На первом этаже горел свет, но шторы были задернуты, и мы не могли видеть, что делается внутри. Подойдя к «мерседесу», я включил фонарик. Машина была пуста. И тут я замер: сиденье водителя было все в кровавых пятнах.

– Тэк-с! – произнес Уилсон.

Я хотел что-то сказать, но в этот момент послышались голоса и звук открывающейся двери. Одним прыжком мы очутились снова на траве и притаились за кустами.

Из дома вышел Дж. Д. Рендал. С ним был Питер. Они разговаривали о чем-то вполголоса, по-видимому, спорили. Сошли с лестницы и направились к машинам. Питер сел в «мерседес» и включил зажигание. Дж. Д. сказал: «Поезжай за мной», и Питер кивнул. Затем Дж. Д. уселся в свой серебристый «порше» и двинулся по аллее в сторону улицы. Выехав на дорогу, они повернули вправо, в южном направлении.

Мы бегом бросились по аллее к моей машине. Те две машины отъехали уже довольно далеко: мы едва различали шум их моторов, но хвостовые огни еще виднелись – они ехали по приморскому шоссе.

Я включил зажигание и погнал, машину вслед за ними. Уилсон достал что-то из кармана и вертел в руках. Я разглядел, что.

– Вы всегда носите при себе фотоаппарат?

– Всегда.

Я старался ехать на значительном расстоянии, чтобы не вызвать подозрения у братьев. Питер шел впритык за Дж. Д. Минут через пять машины одна за другой поднялись на пологий въезд, ведущий на юго-восточную скоростную магистраль. Через несколько секунд я тоже очутился на ней.

– Возможно, они затеяли совершенно невинное дело, – сказал Уилсон. – Все может свестись просто к…

– Нет, – сказал я. В уме я уже сопоставил кое-какие факты. – Питер одолжил свою машину Карен на уик-энд. Это я узнал от Уильяма, сына Дж. Д. Карен пользовалась его машиной. На сиденье остались следы крови. Затем машина была поставлена в рендаловский гараж. В то же время Питер заявил, что ее украли. Теперь…

– Теперь они хотят от нее избавиться, – сказал Уилсон. – Черт побери, тут уж дело верное!

Машины продолжали мчаться в южном направлении, мимо Плимута и дальше к Мысу. Стало свежее, воздух был пропитан солью. Автострада была почти пустынна.

– Прекрасно! – сказал Уилсон, не отводя глаз от хвостовых огней впереди. – Отстаньте от них еще немного.

Автострада становилась все свободней, и обе передние машины развили большую скорость. Позади остался Плимут, затем Гайанис, вдалеке мерцали огни Провинстауна. Вдруг я увидел, что тормозные огни мигнули; вслед за этим обе машины свернули вправо к пляжу. Мы свернули за ними и поехали по немощеной дороге. По обе стороны ее рос невысокий реденький сосняк. Я погасил фары. С океана дул холодный порывистый ветер.

– Пустынное местечко! – заметил Уилсон.

Вскоре до нас донесся грохот прибоя. Я свернул с дороги и поставил машину у обочины. Мы двинулись пешком в сторону берега и вскоре увидели две машины, стоявшие рядом.

Я узнал местность. Это была восточная сторона Мыса, здесь на довольно большом протяжении песчаный берег круто обрывался к морю, находившемуся метрах в тридцати внизу. Обе машины стояли на уступе, лицом к морю. Рендал вылез из своего «порше» и разговаривал с Питером. С минуту они о чем-то препирались, затем Питер снова сел в «мерседес» и подъехал к самому краю уступа, передние колеса машины чуть не висели над обрывом. Затем он вылез и пошел назад. Дж. Д. тем временем открыл багажник своего «порше» и достал оттуда канистру с бензином. Затем они вдвоем вылили весь этот бензин внутрь «мерседеса».

Рядом со мной раздался щелчок. Уилсон, прижав к глазам фотоаппарат, снимал все происходящее.

– У меня сверхчувствительная пленка, – успокоил он меня, продолжая снимать. – И если еще проявить ее в хорошей лаборатории… А у меня лаборатория хорошая.

Тем временем Дж. Д. включил в «порше» зажигание, дал задний ход и повернул машину радиатором к дороге.

– Сейчас смоются! Красота, – сказал Уилсон.

Дж. Д. окликнул Питера и вышел из машины. Он постоял рядом с братом, и в следующий момент я увидел, как в руке у него вспыхнула спичка. В одно мгновение внутренность «мерседеса» объяло пламя. Оба Рендала бросились к багажнику машины и всем телом навалились на него. «Мерседес» медленно стронулся с места, потом двинулся быстрее и, наконец, сорвался вниз. Свалившись, машина по-видимому, взорвалась – до нас донесся грохот, и где-то внизу ярко вспыхнуло пламя. Рендалы подбежали к оставшейся машине, сели в нее и промчались мимо нас.

– Пошли, – сказал Уилсон. Он подбежал к краю обрыва, держа наготове камеру. Внизу, у самой кромки воды, лежал догорающий покореженный остов «мерседеса». Уилсон сделал несколько снимков, затем закрыл аппарат и с веселой ухмылкой посмотрел на меня: – Ну, приятель! В руках у нас не дело, а конфетка!

9

На обратном пути я свернул с автострады опять по тому же пологому въезду, откуда дорога вела к дому Рендала.

– Эй, – воскликнул Уилсон. – Что вы делаете?

– Еду к Рендалу.

– Прямо сейчас? Вы в своем уме? После того, что мы видели?

– Я поехал с вами сегодня, чтобы вытащить из этой истории Арта Ли. И я твердо намерен это сделать.

– Но ведь не теперь, не после того, что мы видели, – он погладил свою фотокамеру. – Теперь можно и перед судом предстать. Дело ведь абсолютно верное. Проиграть его невозможно.

Я покачал головой.

– Послушайте, – сказал Уилсон. – Можно сбить с толку свидетеля. Можно поставить под сомнение. его показания. Но не поверить фотоснимку нельзя-

– Нет, – твердо стоял на своем я.

– Прежде я просто хотел взять их на пушку, – вздохнул Уилсон. – Поехать к ним и нагнать на них страху, запугать до полусмерти, заставить поверить, что у нас есть доказательства, которых в действительности нет. Но теперь другое дело. Теперь у нас есть доказательство. У нас есть все, что нужно.

– Если вы не хотите с ними разговаривать, то поговорю я.

– Бэрри, – сказал Уилсон, – вы только все испортите.

– Я заставлю их взять назад обвинение.

– Бэрри, вы все испортите. Ведь они только что совершили поступок, полностью их изобличающий. И они это прекрасно сознают. Они займут непримиримую позицию.

– В этом случае мы скажем им, что именно нам известно.

– А если дело дойдет до суда? Что тогда? Мы заранее– раскроем свои карты.

– Меня это не волнует. До суда дело не дойдет.

– Послушайте, вы что, не хотите выиграть дело?

– Хочу, – сказал я. – Но без драки.

Я свернул к дому Рендала и въехал в аллею.

– Вы делаете ошибку, – настаивал Уилсон.

– Возможно, хотя я не уверен в этом.

Мы поднялись по ступеням крыльца и позвонили.

Лакей с видимой неохотой провел нас в гостиную. Это была комната размером с баскетбольную площадку. У огромного камина сидели миссис Рендал в нарядном пеньюаре, Питер и Дж. Д. с большими коньячными рюмками в руках.

Лакеи, остановившись в почтительной позе у дверей, доложил:

– Доктор Бэрри и мистер Уилсон, сэр. Они сказали мне, что вы их ждете.

При виде нас Дж. Д. нахмурился. Питер откинулся в кресле, и по лицу его скользнула легкая усмешка. Миссис Рендал, казалось, наше появление искренне позабавило.

– Что вам угодно? – осведомился Дж. Д.

Я предоставил Уилсону вести разговор. Он сделал легкий поклон и начал:

– Я полагаю, вы знакомы с доктором Бэрри, доктор Рендал? Я Джордж Уилсон – адвокат доктора Ли.

– Очень рад! – сказал Дж. Д. Он взглянул на свои часы. – Но сейчас уже время близится к полуночи, и я отдыхаю в кругу семьи. Мне нечего сказать ни вам, ни Доктору Бэрри – до того как мы встретимся в зале суда. Так что если вы…

– Прошу прощенья, сэр – сказал Уилсон. – Мы ехали издалека, специально чтобы повидаться с вами. От самого Мыса, если уж на то пошло.

Дж. Д. моргнул, и тотчас же лицо его окаменело. Питер закашлялся, пряча смешок. Миссис Рендал спросила:

– А что вы делали на Мысе?

– Наблюдали за пожаром, – сказал Уилсон. Он повернулся к Дж. Д. – Мы бы не отказались от рюмки коньяку и от беседы после этого.

На сей раз Литер не мог сдержать смешка. Дж. Д. строго на него посмотрел и позвонил лакею. Он приказал принести еще две рюмки коньяку и, когда лакей повернулся, чтобы идти, прибавил:

– Небольшие рюмки, Герберт! Они долго не задержатся. – Затем он повернулся к жене. – Если ты не возражаешь, дорогая.

Она кивнула и покинула гостиную.

– Присаживайтесь, господа, – сказал Дж. Д., – и расскажите, что привело вас сюда?

– Один небольшой юридический вопрос, – сказал Уилсон. – Нам кажется, что у вас может возникнуть желание пересмотреть обвинение, выдвинутое вами против доктора Ли.

– Что ж тут пересматривать? – спросил Дж. Д.

– Мы считаем возможным, что ваша жена просто ослышалась, будто аборт Карен Рендал делал доктор Ли. Мы считаем, что Питер Рендал ошибся, сообщив в полицию, будто его машину кто-то украл. Или он еще ничего не сообщал?

– Ни моя жена, ни мой брат ни в чем не ошиблись, – сказал Дж. Д. Питер снова кашлянул и закурил сигарету. – Что-нибудь не так, Питер?

– Нет, ничего.

В таком случае дело будет передано в суд. И на суде вам придется дать отчет в том, как вы провели сегодняшний вечер, – сказал Уилсон.

– Вполне возможно. Но у нас будет твердое показание миссис Рендал, что мы провели вечер у себя дома, играя в шахматы, – и он указал на шахматную доску в углу.

– Кто же выиграл? – улыбнувшись, спросил Уилсон.

– Я, ей-богу, я! – сказал Питер. И хихикнул. – Он подставил слона под коня на двенадцатом ходу.

– Не вижу тут ничего смешного, Питер!

– Ты не умеешь проигрывать, – сказал Питер и вдруг сразу сделался серьезным. Сложил руки на огромном животе и не произнес больше ни слова.

Дж. Д. удовлетворенно выждал минуту, а затем спросил:

– Чем еще могу быть полезен, господа?

– Сукин вы сын, – сказал я Уилсону, – вы все испортили.

– Я сделал, что мог!

– Вы разозлили его. Вы буквально затолкали его в суд. Вы же могли запугать его, показать, как все обернется. Могли сказать о снимках… А вы толкнули их на суд, потому что хотите, чтобы он состоялся. Вам нужна арена, возможность показать себя, создать себе имя. Вы знаете, и я знаю, что если дело дойдет до суда, Арт Ли проиграет независимо от исхода. Он потеряет свою репутацию, своих пациентов, а может быть, его даже лишат права практики. И если дойдет до суда, Рендалы тоже проиграют. Они будут замараны, раздавлены полудоказанными фактами и намеками, уничтожены. В выигрыше окажется лишь один человек – вы, Уилсон.

– Это по-вашему, – сказал он. Он начинал длиться. Кажется, я его раскусил.

– Это факт.

– Вы же слышали, что говорил Дж. Д., слышали, что он говорил совершенно несусветные вещи.

– В ваших силах было заставить его слушать.

– Нет, – сказал Уилсон, – вот на суде ему придется слушать – Он откинулся на спинку сиденья. – Знаете, Бэрри, вы меня удивляете. Вы ведь как-никак ученый. Вы обязаны объективно смотреть на факты. А сегодня вечером вы получили уйму фактов, свидетельствующих, что преступление совершил Питер Рендал, и вы все-таки недовольны.

– Иными словами, вы верите в то, что он виновен?

– Разумеется, – сказал Уилсон. – И сумею убедить в этом присяжных.

– А что, если вы ошибаетесь?

– Ну что ж, будет очень жаль. Не менее жаль, чем то, что миссис Рендал оклеветала Арта Ли.

– Вы ищете оправданий.

– Я? – Он покачал головой. – Э, нет, мой милый. Это вы их ищете. Вам хотелось бы, чтобы никто из врачей не был запятнан, чтобы никто из них не пострадал. Чтобы вопрос был разрешен тихо, мирно и очень тактично и чтобы ничьи чувства не были задеты.

– Но разве это не лучший способ? Обязанность адвоката – вести дело так, как лучше для его подзащитного.

– Обязанность адвоката – выигрывать дела своих клиентов. Вся беда, Бэрри, в том, что вы и мысли не допускаете, что человек вашего круга может оказаться дрянью. Увидеть под судом какого-нибудь демобилизованного санитара либо медсестру – это другое дело, это вас устроило бы. Или еще лучше какую-нибудь старушку акушерку. Вот кому вам хотелось бы пришить это дело, но никак не врачу.

– Мне хотелось бы пришить это дело человеку, совершившему преступление, – сказал я, – и никому другому.

– Вам прекрасно известно, кто его совершил, – сказал Уилсон – Отлично известно, черт бы вас подрал!

Я расстался с Уилсоном и поехал домой. Дома я налил себе в стакан водки и положил совсем немного льда. Все уже спали: было далеко за полночь.

Я пил водку и обдумывал все, что мне довелось сегодня наблюдать. Как и говорил Уилсон, все нити преступления вели к Питеру Рендалу. Па сиденье его машины оказались следы крови, и он своими руками уничтожив эту машину, теперь был чист или мог быть чист, не окажись мы свидетелями того, как он сжигал ее.

И тогда – и это также отметил Уилсон– все становилось на свои места. Энджела и Баблз никого не обманывали, утверждая, что не видели Карен: в то воскресенье вечером она уехала к Питеру. А Питер допустил какую-то оплошность, Карен уехала домой, и по дороге у нее началось кровотечение. Она сказала об этом миссис Рендал, которая отвезла ее в больницу в своей машине. Миссис Рендал не знала, что неотложная помощь в таких случаях никогда полицию не вызывает, и, желая замять скандал и спасти честь семьи, возложила вину за аборт на единственного известного ей врача, который эти операции делал, – на Арта Ли. Все выглядело вполне логично.

Все, думал я, кроме одного соображения. Питер Рендал в течение многих лет лечил Карен, знал, что она истеричка. Следовательно, он сделал бы сначала анализ на мышах. Притом она некоторое время назад жаловалась на ухудшение зрения, что говорило о возможности опухоли гипофиза, симптомы которой весьма сходны с симптомами беременности. Зная это, он непременно сделал бы анализ. Выходило, что к Арту Ли послал ее он. Почему? Ведь если бы он считал, что нужно делать аборт, то сделал бы его сам. Опять же, в прошлом он уже дважды оперировал ее, и все сходило благополучно. Как же он мог совершить столь серьезную ошибку на третий раз?

Нет. думал я, логики тут никакой.

ЧЕТВЕРГ,
13 октября

1

Я проснулся с тяжелым сердцем, так, наверное, чувствует себя загнанный зверь, попавший в западню. Было достаточно трудно доказать невиновность Арта Ли; доказать к тому же, что и Питер Рендал невиновен, казалось просто невозможно.

Джудит, взглянув на меня, спросила:

– У тебя плохое настроение?

Я фыркнул и пошел принимать душ.

– Что-нибудь новое? – спросила она.

– Да. Уилсон хочет пришить дело Питеру Рендалу.

Она засмеялась.

– Милому старому Питеру?

– Вот именно, – подтвердил я.

– Против него есть улики?

– Да

– Так им и надо, – сказала Джудит.

– Кому?

– Рендалам.

– Но, Джудит, если Питер не виноват…

Мне уже все равно, кто настоящий виновник. Мне просто хочется, чтобы дело поскорее кончалось и Арта выпустили.

– Я тебя понимаю. – Я натянул пиджак и попытался выкинуть из головы все мысли. Но тут зазвонил телефон. Я не подошел. Минуту спустя Джудит крикнула:

– Это тебя.

Я взял трубку Знакомый басистый голос сказал:

Джон, говорит Питер. Я хотел пригласить вас к себе позавтракать

– Почему вдруг?

– Мне хотелось бы познакомить вас со своим алиби. Устроит вас половина первого?

2

Питер Рендал жил к западу от Ньютона, в небольшом нарядном особнячке. Хозяин встретил меня в дверях, со стаканом виски в руке.

– Джои, входите. – Он провел меня в гостиную. – Что будете пить?

– Ничего. Благодарю.

– Выпейте-ка лучше, – сказал он. – Виски?

– Со льдом. Вы догадались, что Уилсон фотографировал?

– У меня было такое подозрение. Этот парень далеко пойдет. Значит, я влип?

– Похоже на то.

Питер с минуту пристально глядел на меня, а потом спросил:

– А что думаете на этот счет вы?

– Я уж больше и не знаю, что думать.

– Знаете ли вы, например, что я делаю аборты?

– Да.

– И что я оперировал Карен?

– Дважды, – сказал я.

– Трижды, если уж быть точным.

– Значит, вы…

– Нет, нет. Последний раз я делал ей в июне.

– А первый?

– Когда ей было пятнадцать, – он вздохнул. – Видите ли, в жизни я совершил немало ошибок. Одна из них заключалась в том, что я пытался опекать Карен. Отец ею совсем не интересовался, а я… любил ее. Она была милая девочка, заблудшая и запутавшаяся, но милая. Итак, я сделал ей первый аборт. Но беда в том, что Карен на этом не остановилась. За три года она умудрилась забеременеть три раза; в ее возрасте это что-то патологическое. Поэтому я в конце концов решил, что на четвертый раз ей следует родить.

– Почему?

– Потому что она сама этого добивалась. Она упорно этого добивалась. Очевидно, ей нужно было пройти через стыд, выстрадать незаконнорожденного ребенка. Поэтому на четвертый раз я отказался.

– Вы уверены, что она была беременна?

– Нет, – сказал он – И вы знаете причину моих сомнений. Я хотел сделать обследование, но Карен отказалась. Ее интересовал только аборт, и, когда я ей в этом отказал, она рассердилась на меня.

– И вы послали ее к доктору Ли?

– Да, – сказал Питер.

– И он его сделал?

Питер покачал головой.

– Арт для этого слишком хороший врач. Он не стал бы оперировать ее, не имея анализов. Кроме того, у нее была четырехмесячная беременность, по ее словам, во всяком случае. И он бы за это не взялся.

– И вы тоже не взялись, – сказал я.

– Да. Вы мне верите?

– Хотелось бы верить.

– Но полной уверенности у вас нет?

– Вы сожгли свою машину. В ней были следы крови.

– Да, – сказал он, – крови Карен. Я одолжил ей машину на уик энд. Тогда мне не пришло в голову, что она все-таки решилась на операцию.

– Вы хотите сказать, что она отправилась на вашей машине на операцию, затем вернулась на той же машине домой, истекая кровью, а затем пересела в желтый «порше»?

– Не совсем так. Но кое-кто может объяснить вам это лучше, нежели я. Пойди сюда, дорогая! – Он улыбнулся мне: – Познакомьтесь с моим алиби.

Миссис Рендал вошла в комнату и села на соседний с Питером стул.

– Вы видите, что я связан по рукам и ногам, – сказал Питер.

– Значит, в воскресенье вечером?… – начал я.

– Видите, я посвящаю вас в кое-какие семейные тайны, – сказал Питер. – Джошуа дурак. Для вас это, разумеется, не новость. Почему он так и пыжился. Но, увы, Джошуа женат на Эвелин. И мы находимся в заколдованном круге.

Я повернулся к миссис Рендал:

– Вы могли бы показать под присягой, что Питер был с вами в ночь на понедельник?

– Да, если понадобится, – сказала она.

– Уилсон вас к этому вынудит. Он хочет довести дело до суда.

– Знаю. – сказала она.

– Почему вы обвинили Арта Ли?

– Она хотела выгородить меня, – объяснил Питер.

– Кроме вас, Арт был единственным известным ей врачом, делавшим аборты нелегально?

– Да, – ответила Эвелин.

– Он делал аборт вам?

– Да. В декабре прошлого года.

– И хорошо сделал?

Она чуть смутилась.

– Все сошло благополучно, если это вас интересует.

– Именно это меня интересует, – сказал я. – Вы знаете, что Арт ни за что не хочет вовлекать вас в это дело? А вы его топили.

– Да, – сказала она, – так оно получилось.

– Ну хорошо, теперь вы можете снять с него вину.

– Каким образом?

– Отказаться от своих показаний.

– Это не так-то просто, – сказал Питер. – Вы сами убедились прошлой ночью. Дж. Д. рвется в бой. Он твердолоб. Стоило его жене обвинить доктора Ли, и он принял ее слова за непреложную истину. Ухватился за это и ни за что теперь не отступит. Но главный вопрос остается. Я утверждаю, верите вы этому или нет, что не делал Карен аборта. Вы убеждены, что доктор Ли тоже не делал. Кто же тогда? Могли бы вы выяснить это?

– Вы просите меня помочь вам?

– Да, – сказал он.

За завтраком я спросил Эвелин:

– Что в действительности сказала вам Карен в машине?

– Она сказала: «Вот же гад!». Несколько раз повторила: «Гад, проклятый гад!». Вот и все.

– У вас нет никаких догадок – кого она Имела в виду?

– Нет, – сказала Эвелин. – Никаких.

– А что вы подумали в тот момент?

– Я ничего не думала. Я везла ее в больницу, и она умирала у меня на глазах. Я боялась, что это дело рук Питера, боялась, как бы Джошуа обо всём не узнал. Я много чего боялась.

– Но не за нее?

– И за нее тоже.

Завтрак мне понравился. Под конец, глядя на эту пару, я поймал себя на мысли, что лучше бы мне не приходить сюда и ничего о них не знать.

После завтрака мы с Питером пили кофе. Из кухни доносился звон посуды, которую мыла Эвелин.

– Боюсь, – сказал Питер, – что с моей стороны это был недозволенный прием – приглашать вас сюда сегодня.

– Безусловно, – согласился я.

– Эвелин пыталась убедить Дж. Д. отказаться от обвинения, – сказал он. – Но он тверд, а она никак не может…

– Придумать объяснение?

– Да.

Когда я уже шел к машине, Питер сказал:

– Если вы не захотите прийти мне на помощь, я не буду на вас в претензии.

Я оглянулся:

– Вы ведь прекрасно знаете, что у меня нет выбора.

– Нет, я не знал, но тем не менее надеялся, – сказал он.