Текст книги "Блудная дочь"

Автор книги: Джеффри Арчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Ну же, – сказал Джейсон. – Не будь такой скромницей, или кончишь тем же, что и мисс Тредголд. – И наклонился, чтобы ещё раз поцеловать её.

– Ради бога, Джейсон, дай посмотреть фильм!

– Не глупи. Никто не ходит в кино, чтобы смотреть фильм! – Он снова положил руку ей на ногу. – И не говори, что ты раньше этим не занималась. Чёрт возьми, тебе же шестнадцать лет! И кем ты хочешь стать? Самой старой целкой в Чикаго?

Флорентина вскочила и пошла к выходу, оттоптав по дороге несколько пар ног. Не оправив платья, она со всех ног выбежала из кинотеатра. Оказавшись на улице, она попыталась бежать, но высокие каблуки позволяли ей идти только шагом, поэтому она сняла туфли и побежала в чулках. Добравшись до дома, Флорентина попыталась собраться с силами. Она очень не хотела столкнуться с мисс Тредголд, но избежать этого не удалось. Дверь в спальню мисс Тредголд была открыта, и когда Флорентина на цыпочках попыталась пройти мимо, то услышала голос:

– Дорогая моя, а что, концерт уже закончился?

– Да… то есть, нет. Что-то я не очень хорошо себя чувствую, – сказала Флорентина и вбежала в свою комнату, чтобы уйти от расспросов мисс Тредголд.

В понедельник на заседании совета Флорентина не могла поднять глаз на Джейсона, который спокойным, твёрдым голосом говорил, что некоторые старшеклассники, не являясь членами совета, позволяют себе вольности в одежде. Он также добавил, что любой, кого заметят курящим, будет отведён к директору. Все – кроме Флорентины – согласно кивнули.

– Хорошо, тогда я повешу соответствующее извещение об этом на доску объявлений.

Когда заседание окончилось, Флорентина тихонько ускользнула в свой класс, чтобы ни с кем не разговаривать. После занятий в тот вечер она не уходила домой до шести часов. Наконец вышла, но тут начался дождь, и она спряталась в арке в надежде, что он скоро кончится. Пока она стояла там, мимо неё прошёл Джейсон с девушкой из двенадцатого класса. Наблюдая за тем, как он сажает спутницу в машину, Флорентина закусила губу. Дождь усилился, и она решила вернуться в класс, чтобы перепечатать протокол заседания совета.

Флорентине понадобился час, чтобы закончить печатать протокол заседания, – главным образом потому, что она слишком много думала о двойных стандартах Джейсона. Когда протокол был готов, дождь прекратился, и Флорентина отправилась домой. Идя по коридору, она услышала, что из раздевалки для мальчиков доносится какой-то шум. Без специального разрешения после семи часов никто, кроме членов совета, не имел права оставаться в здании. Войдя в раздевалку, Флорентина увидела Пита Уэллинга, стоящего в углу и пытающегося спрятать окурок за спиной.

– Пит?.. – удивилась она.

– Вот, мисс член совета, вы меня поймали. Два серьёзных нарушения сразу. В здании после семи и курение. К чёрту отправился мой шанс попасть в Гарвард, – говорил Пит Уэллинг, гася сигарету о каменный пол.

Перед глазами Флорентины встало лицо председателя школьного совета, затягивающегося сигаретой во время киносеанса.

– А Джеймс Мортон тоже собирается в Гарвард?

– Да, только к чему это ты? – удивился Пит. – Ничто не остановит его на пути в Лигу плюща.

– Я просто хотела уточнить. До свидания, Пит.

Флорентине понравились её новые полномочия и ответственность в совете, и она относилась к ним настолько серьёзно, что со временем мисс Тредголд стала опасаться, как бы это не пошло во вред учёбе. Гувернантка не стала говорить об этом миссис Росновской, поскольку посчитала решение этой проблемы своим делом. Она надеялась, что такое отношение Флорентины – всего лишь подростковое отклонение от нормы, но была удивлена, когда увидела, как быстро изменилась её подопечная под влиянием вверенных ей небольших властных полномочий.

К середине второго семестра мисс Тредголд поняла, что проблема уже прошла первую стадию и быстро выходит из-под контроля. Занимаясь только своими делами, Флорентина запустила учёбу. Её табель по окончании второго семестра был далёк от того, к чему все привыкли, ведь раньше она равнялась на повышенные стандарты. А её классная дама более чем ясно намекнула на то, что Флорентина стала чересчур властной и слишком часто указывает другим ученикам на их недостатки.

Мисс Тредголд не могла не заметить, что Флорентине перестали присылать столь частые раньше приглашения на вечеринки, и её друзья тоже не заглядывают в дом на Ригг-стрит. Остался один только Эдвард Винчестер… Мисс Тредголд нравился этот мальчик.

Во время весеннего семестра дела не улучшились, а Флорентина уклонялась от разговора, когда мисс Тредголд напоминала ей о том, что у неё не сделано домашнее задание. От Софьи, компенсировавшей уход мужа тем, что она набрала ещё пять килограммов, толку было мало.

– Я не заметила ничего необычного, – вот всё, что она отвечала, когда мисс Тредголд пыталась заговорить с ней об этом.

Мисс Тредголд поджала губы и чуть было не впала в отчаяние, когда однажды утром за завтраком Флорентина откровенно грубо ответила ей на вопрос, чем она собирается заняться в выходные.

– Если это будет вас касаться, я дам вам знать, – заявила она, не отрывая глаз от журнала мод.

Миссис Росновская сделала вид, что ничего не заметила, поэтому мисс Тредголд сохранила ледяное молчание, рассудив про себя, что рано или поздно ребёнок узнает, что «погибели предшествует гордость, а падению – надменность».[10]10
  Цитата из Книги Притчей Соломоновых. 16:18. – Пер.


[Закрыть]

Ждать, как выяснилось, пришлось недолго.

9

– Но нет никаких причин быть настолько уверенной в этом, – произнёс Эдвард.

– Почему? Кто может выиграть у меня? Я член совета вот уже почти год, а все остальные покидают школу, – возразила ему Флорентина.

– Я это понимаю, но ты нравишься далеко не всем.

– Что ты имеешь в виду?

– Многие ученики думают, что, когда ты стала членом совета, шапка оказалась не по Сеньке.

– Надеюсь, ты к ним не относишься, Эдвард.

– Я – нет. Но меня беспокоит перспектива твоего поражения, если ты не займёшься учениками младших классов.

– Не глупи. Почему это я должна знакомиться с ними? Разве не достаточно того, что они уже знают меня?

– Что на тебя нашло, Флорентина? Ты не вела себя так год назад.

– Если тебе не нравится то, как я выполняю свои обязанности, пойди и проголосуй за другого кандидата!

– Это никак не связано с тем, как ты выполняешь свои обязанности, все согласны в том, что ты – лучший секретарь, но для председателя нужны иные качества.

– Спасибо за совет, Эдвард, но ты сам увидишь, как я обойдусь без него.

– Значит, ты не хочешь, чтобы в этом году я тебе помогал?

– Эдвард, ты так ничего и не понял. Дело не в том, что я не хочу твоей помощи, а в том, что она мне не нужна.

– Желаю удачи, Флорентина! Мне остаётся только надеяться, что я ошибаюсь.

– И твоя удача мне не нужна. Кое-какие вещи в этой жизни зависят только от способностей.

Флорентина не стала пересказывать этот диалог мисс Тредголд.

В конце учебного года Флорентина с удивлением обнаружила, что осталась первой ученицей класса только по французскому языку и латыни, а по остальным предметам съехала на третье место. Мисс Тредголд внимательно изучила табель, и он подтвердил худшие её опасения. И тем не менее она не видела смысла серьёзно говорить с девушкой, которая не слушала ничьих мнений, если они не совпадали с её точкой зрения.

Летние каникулы Флорентина опять провела в Нью-Йорке с отцом, который позволил ей поработать помощником продавца в одном из магазинов его отеля.

Флорентина рано просыпалась каждое утро и надевала зелёную форму младшего сотрудника отеля. Всю свою энергию она отдавала изучению того, как управляется магазин модной одежды. Очень скоро она подала несколько новых идей управляющей магазином мисс Паркер. Шли дни, и Флорентина увереннее стала разбираться в делах. Она осознала своё привилегированное положение, прекратила носить форму младшего сотрудника и даже начала отдавать приказы младшим продавцам. Впрочем, она была в этом достаточно осторожна и никогда не поступала так в присутствии мисс Паркер.

В одну из пятниц, когда мисс Паркер сидела в своём кабинете и считала утреннюю выручку, Джесси Ковач – младший продавец магазина – опоздала на десять минут. Флорентина ждала её в дверях.

– Вы опять опоздали, – заявила Флорентина, но Джесси и не подумала отвечать. – Вы слышали меня, мисс Ковач? – потребовала ответа Флорентина.

– Конечно, слышала, – сказала Джесси, вешая плащ.

– Ну, и в чём причина на сей раз?

– Я не обязана вам докладывать.

– Что ж, посмотрим! – угрожающе произнесла Флорентина и направилась к кабинету мисс Паркер.

– Не трудитесь, мисс надутые щёчки! Меня и без этого от вас тошнит, – сказала Джесси, сама зашла в кабинет мисс Паркер и закрыла за собой дверь.

Ожидая возвращения Джесси, Флорентина притворилась, что наводит порядок на прилавке. Через несколько минут девушка вышла из кабинета, взяла плащ и покинула магазин, не сказав ни слова. Флорентина была довольна результатами своего выговора. Вскоре из кабинета вышла мисс Паркер.

– Джесси сказала мне, что увольняется из-за тебя.

– Мисс Ковач – невеликая потеря! – заявила Флорентина. – Она не справляется со своими обязанностями.

– Дело не в этом, Флорентина. Когда ты вернёшься в школу, мы продолжим нашу работу в магазине.

– Может быть, к тому времени мы с корнем вырвем всех тех, кто, подобно Джесси Ковач, тратит деньги и время моего отца!

– Мисс Росновская, здесь работает команда. Не каждый из них умён или талантлив, и даже не каждый упорно трудится, но в рамках своих способностей они отдают работе все силы, и раньше у нас никогда не было жалоб.

– Может быть, это потому, что мой отец слишком занят и у него нет времени, чтобы обратить внимание на то, как вы работаете, мисс Паркер!

Мисс Паркер заметно покраснела, но взяла себя в руки.

– Полагаю, настал момент для того, чтобы вы начали работу в каком-то другом магазине своего отца. Я служу ему двадцать лет, и он никогда не разговаривал со мной таким оскорбительным тоном.

– Полагаю, настал момент для того, чтобы вам начать работу в другом магазине, – заявила Флорентина. – И лучше не в магазинах моего отца.

Она вышла в коридор, прошла прямо к личному лифту и нажала кнопку «42». По прибытии Флорентина сказала секретарше, что хочет немедленно видеть отца.

– В данный момент он ведёт заседание правления, мисс Росновская.

– Так пусть прервётся и узнает, что его дочь хочет видеть его!

Секретарша поколебалась, но нажала кнопку вызова Росновского.

– Мне кажется, я просил нас не беспокоить.

– Извиняюсь, сэр, но здесь ваша дочь, и она настаивает на встрече с вами.

– Хорошо, пусть войдёт, – сказал Авель после паузы.

– Прости, папа, но здесь такое дело, которое не может ждать… – Флорентина вошла в комнату и неожиданно растеряла всю свою уверенность, поскольку восемь человек, сидевших за столом, встали при её появлении. Авель провёл дочь в свой кабинет.

– Ну, и что это за дело, которое не может ждать, моя дорогая?

– Это всё мисс Паркер. Она занудна, некомпетентна и глупа, – заявила Флорентина, излагая отцу свою версию инцидента с Джесси Ковач.

Когда она закончила, Авель нажал кнопку селектора.

– Попросите мисс Паркер из магазина мод зайти ко мне сейчас же.

– Спасибо, папа.

– Флорентина, посиди, пожалуйста, в соседней комнате, пока я буду говорить с мисс Паркер.

– Да, папа.

Через несколько минут появилась мисс Паркер, всё ещё красная. Авель спросил её, что произошло. Она изложила свою версию ссоры, высказав мнение, что хотя Флорентина и хороший менеджер, но именно она – единственная причина увольнения Джесси Ковач. Мисс Паркер подчеркнула, что за ней могут последовать и другие, если Флорентина не переменит своего к ним отношения. Авель слушал её, едва сдерживая гнев. Он сообщил мисс Паркер свою точку зрения и сказал, что днём она получит письмо, подтверждающее его решение.

– Ну, раз вам так угодно… – сказала мисс Паркер.

Авель нажал кнопку вызова секретаря.

– Будьте добры, попросите мою дочь зайти ко мне.

Вошла Флорентина.

– Ты поговорил с мисс Паркер, папа?

– Да.

– Ей будет трудно найти другую работу.

– А ей это не понадобится.

– Не понадобится?

– Нет. Я повысил её в должности и продлил с ней контракт, – сообщил Авель. – Если ты ещё раз попытаешься так обойтись с кем-то из моего персонала, я тебя выпорю – только на этот раз посильнее, чем в детстве! Джесси Ковач уволилась из-за твоего невыносимого поведения, и в магазине тебя не любят.

Флорентина уставилась на отца, не веря своим ушам, а потом расплакалась.

– Прибереги свои слёзы для других, – продолжал Авель бесстрастно. – Они на меня не действуют. Почему я должен напоминать тебе, что мне приходится управлять целой компанией?! Ещё неделя такой твоей работы, и я получу кризис на свою шею. Ты сейчас же пойдёшь вниз и извинишься перед мисс Паркер за своё дерзкое поведение. Ты будешь держаться подальше от моих магазинов, пока я не решу, что ты снова можешь в них работать. И ты в последний раз прерываешь мои заседания правления. Понятно?

– Но, папа…

– Никаких «но». Ты немедленно извинишься перед мисс Паркер.

Флорентина выбежала из кабинета отца, вернулась в свой номер, собрала вещи, оставила зелёную форму на кровати и, взяв такси, уехала в аэропорт.

Узнав об её отъезде, Авель позвонил мисс Тредголд и рассказал о случившемся. Гувернантка выслушала его с негодованием, но без удивления.

Когда Флорентина приехала домой, её мать была в массажном салоне, где пыталась скинуть лишние килограммы. Девушку встретила мисс Тредголд.

– Я смотрю, ты приехала на неделю раньше.

– Да, мне надоело в Нью-Йорке.

– Не лги, дитя моё.

– И вы тоже хотите укорить меня? – воскликнула Флорентина и побежала в свою комнату.

Весь уикенд она просидела взаперти, лишь иногда спускаясь на кухню, чтобы съесть чего-нибудь. Мисс Тредголд не делала попыток увидеться с ней.

В первый день нового учебного года Флорентина надела одну из своих цветных рубашек с модным воротником на пуговицах, которые она купила в магазине «Бергдорф Гудман». Она знала, что ей будут завидовать остальные девочки Латинской школы, и хотела показать им, как следует одеваться будущему председателю школьного совета. Поскольку новых членов совета должны были избрать только через две недели, Флорентина каждый день надевала рубашку другого цвета и приняла на себя обязанности председателя. Она даже стала думать, какую машину выпросит у отца, когда выиграет выборы. Она избегала компании Эдварда Винчестера, который тоже выдвинул свою кандидатуру в совет, и смеялась каждый раз, когда при ней говорили, как он популярен. В третий понедельник нового учебного года Флорентина отправилась в школу, уверенная, что её выбрали председателем школьного совета. Когда был зачитан весь список избранных в школьный совет, Флорентина не поверила своим ушам. Она не попала даже в число шести первых. За неё подали всего несколько голосов, а председателем совета был избран Эдвард Винчестер. Когда Флорентина вышла из зала, никто ей не посочувствовал, и она весь день провела как во сне. Вернувшись вечером домой, она подошла к двери мисс Тредголд и тихо постучала.

– Входите.

Флорентина медленно открыла дверь и посмотрела на мисс Тредголд, читавшую книгу.

– Меня не выбрали президентом, – тихо сказала она. – Меня даже в совет не выбрали.

– Знаю! – Мисс Тредголд закрыла Библию.

– Откуда вы знаете?

– Потому что я и сама не стала бы голосовать за тебя. – Гувернантка задумалась. – Но давай поставим на этом точку, дитя моё.

Флорентина подбежала к ней и крепко обняла.

– Ну хорошо, надо отстраивать мосты заново. Вытри слёзы, дорогая, и мы начнём немедленно. Нельзя больше терять время. Понадобятся бумага и карандаш.

Флорентина записала всё, что сказала мисс Тредголд, не оспорив ни одного пункта. В тот же вечер она написала длинные письма отцу, мисс Паркер, присовокупив к нему письмо для Джесси Ковач, а также Эдварду Винчестеру. На следующий день девушка исповедовалась у отца О’Рейли. Придя в школу, она помогла вновь назначенному секретарю разобраться с её первыми протоколами, рассказав ей о своей системе, которая прекрасно работала. Флорентина пожелала новому председателю школьного совета удачи и обещала ему любую помощь, которая только понадобится. Всю следующую неделю она отвечала на вопросы членов совета, но сама никаких рекомендаций не высказывала. Вскоре Эдвард сообщил Флорентине, что совет проголосовал за то, чтобы оставить ей привилегии члена. Мисс Тредголд посоветовала с благодарностью принять любезное предложение Эдварда, но никогда им не пользоваться. Флорентина согласилась и сунула свои нью-йоркские рубашки на нижнюю полку шкафа.

В один из дней директор школы пригласила её к себе. Когда Флорентина вошла в кабинет, невысокая, безупречно одетая женщина улыбнулась ей и усадила в кресло.

– Ты, должно быть, разочарована результатами выборов.

– Да, мисс Аллен, – сказала Флорентина в ожидании очередного выговора.

– Но по всему видно, что этот опыт стал для тебя хорошим уроком.

– Слишком поздно, мисс Аллен. Председателем я уже не буду…

– Это верно. Поэтому мы должны найти другую вершину для штурма. В конце года я ухожу на пенсию после двадцати пяти лет работы в качестве директора, и, скажу тебе честно, я достигла почти всего, чего хотела. Ученики Латинской школы показывают прекрасные результаты на вступительных экзаменах в Гарварде, Йейльском университете и Редклиф-колледже. Мы лучше любой другой школы в Иллинойсе и ни в чём не уступаем ведущим школам Восточного побережья. Но есть одно достижение, которое мне пока не далось.

– Какое же, мисс Аллен?

– Мальчики выигрывали главные стипендии в Лиге плюща хотя бы раз. В Принстоне даже три раза. Но вот девочки за четверть века ни разу не выигрывали стипендию Джеймса Адамса Вулсона по классической литературе в Редклиф-колледже. Я хочу внести твоё имя в список соискателей этой стипендии. Если ты её выиграешь, моя задача будет выполнена.

– Я бы попыталась, – сказала Флорентина, – но мои оценки в последнее время…

– Это так, – подтвердила директор, – но, как однажды миссис Черчилль заметила Уинстону, когда он неожиданно проиграл выборы: «Может быть, это благо, только замаскированное».

В тот вечер Флорентина изучила анкету соискателя премии Джеймса Адама Вулсона. Стипендию могла получить любая девушка в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет. В том году её вручали 1 июля. Экзаменов было три: латынь, греческий и современная политика.

Все следующие недели Флорентина до завтрака говорила с мисс Тредголд только на латыни или по-гречески, на каждый уикенд она получала от мисс Аллен три темы по современному положению и к понедельнику должна была написать ответы. По мере приближения дня экзаменов Флорентина вдруг поняла, что вся школа болеет за неё. Она вечерами читала Цицерона, Вергилия, Платона и Аристотеля, а каждое утро после завтрака писала пятьсот слов на такие темы, как двадцать вторая поправка к Конституции, важность влияния президента Трумэна на Конгресс во время войны в Корее, и даже о том, какое влияние окажет телевидение, когда распространится по всей стране.

В конце каждого дня мисс Тредголд просматривала работы Флорентины, добавляя сноски и комментарии, после чего обе валились в постель, чтобы на следующее утро подняться в половине седьмого и продолжить подготовку к экзамену. Флорентина признавалась мисс Тредголд, что не только не обретает уверенности, но, наоборот, ей с каждым днём становится всё страшнее.

Экзамен на стипендию был назначен на начало марта в Редклиф-колледже. Мисс Тредголд провожала Флорентину на вокзал. По дороге они обменялись всего несколькими словами, но и те были на греческом.

– Не трать слишком много времени на простые вопросы, – был последний совет мисс Тредголд.

Когда они вышли на платформу, Флорентина вдруг почувствовала чью-то руку у себя на талии, а перед ней возникла роза.

– Эдвард, да ты пижон!

– Не следует так разговаривать с председателем школьного совета. И не вздумай приезжать назад без стипендии Вулсона! – сказал он и поцеловал её в щёку.

Ни один из них не заметил улыбки на лице мисс Тредголд.

Вагон был почти пуст, и Флорентина плохо запомнила поездку, поскольку редко поднимала глаза от страниц «Орестеи».[11]11
  «Оресте́я» (греч. Ορέστεια) – тетралогия Эсхила (458 г. до н. э.), включавшая три трагедии – «Агамемнон», «Хоэфоры» и «Эвмениды», а также утраченную сатировскую драму «Протей». – Ред. FB2


[Закрыть]

В Бостоне Флорентину встретил «Форд» с деревянным кузовом, который отвёз её и ещё четырёх девушек, приехавших этим же поездом, в Редклиф-колледж. Во время поездки нечастые обмены вежливыми репликами прерывались долгим напряжённым молчанием. Флорентина с облегчением узнала, что ей выделена отдельная комната, так что никто не увидит, как она волнуется.

В шесть часов девочек собрали в зале Лонгфеллоу, где декан факультета в подробностях рассказала им об экзаменах.

– Завтра с девяти до двенадцати утра вы будете сдавать письменный экзамен по латыни, а во второй половине дня, между тремя и шестью часами, – письменный экзамен по греческому языку. На следующее утро у вас будет последний письменный экзамен по общему политическому положению. Было бы глупо желать удачи каждому, поскольку стипендия Вулсона достанется не всем, поэтому я просто выражаю надежду, что вы покажете всё, на что способны, когда будете писать свои сочинения.

Флорентина вернулась к себе в комнату и внезапно почувствовала, как мало она знает и как ей одиноко. Она спустилась на первый этаж и по телефону-автомату позвонила матери и мисс Тредголд. Она легла спать, но проснулась в три часа ночи. Попыталась прочитать несколько страниц из «Политики» Аристотеля, но в голову ничего не лезло. К семи она спустилась и несколько раз обошла Редклиф, перед тем как отправиться на завтрак. Флорентину ждали две телеграммы: одна от отца, который приглашал её присоединиться к нему летом, когда он поедет в Европу, а вторая от мисс Тредголд, в которой было написано: «Единственное, чего нам следует бояться, это самого страха».

После завтрака Флорентина ещё немного погуляла на улице, на сей раз в компании других девушек, а потом заняла своё место в зале Лонгфеллоу. Двести сорок три девушки терпеливо ждали, когда пробьёт девять и им позволят открыть небольшие коричневые конверты, лежащие на столах перед ними. Флорентина наскоро прочла задание по латыни целиком, а затем ещё раз – уже внимательно, выбирая вопросы, к которым она была готова лучше. Когда часы пробили двенадцать, у неё забрали тетрадку. Она вернулась в комнату и два часа занималась греческим. Потом в одиночестве пообедала в баре. Во второй половине дня ей предложили три вопроса по греческому языку, а в шесть велели сдать работу. Она вернулась в свою комнату совершенно без сил, рухнула на кровать и не двигалась до ужина. За поздним ужином она прислушивалась к разговорам за столом и немного успокоилась, когда обнаружила, что другие девушки нервничают не меньше, чем она. Флорентина знала, что почти каждой, кто победит на экзаменационном конкурсе, будут предложены стипендия и место в Редклиф-колледже, и таких наберётся двадцать две студентки, но только одна получит стипендию Джеймса Адамса Вулсона.

На второй день Флорентина открыла коричневый конверт с экзаменационным заданием и с облегчением прочитала первый вопрос: «Какие перемены произошли бы в Америке, если б Двадцать вторая поправка была принята до избрания Франклина Рузвельта президентом?» Она начала быстро писать.

Когда Флорентина вернулась в Чикаго, на перроне её встречала мисс Тредголд.

– Не буду спрашивать тебя, выиграла ли ты конкурс, моя дорогая, спрошу только, написала ли ты так, как хотела?

– Да, – ответила Флорентина, немного подумав. – Если я не получу эту стипендию, значит, я её недостойна.

– О большем не приходится мечтать ни тебе, ни мне, поэтому мне пора возвращаться в Англию.

– Почему? – удивилась Флорентина.

– Ну а как ты думаешь, что ещё я могу сделать для тебя теперь, когда ты поступаешь в университет? Мне предложили место декана факультета классической литературы в школе для девочек в Западной Англии, и я приняла предложение.

Следующие несколько недель в школе очень тяжело дались Флорентине: она ждала результатов экзаменов и пыталась уверить Эдварда, что уж он-то точно попадёт в Гарвард.

– Там больше спортивных площадок, чем аудиторий, – дразнилась она, – так что тебе будет нетрудно поступить.

Эдвард мог и не поступить, и Флорентина это знала, но дни шли, и надежды обоих превращалась в страхи. Флорентине сказали, что результаты экзаменов будут известны 14 апреля. В тот день директор вызвала её к себе в кабинет, откуда позвонила в секретариат Редклиф-колледжа.

– Будьте любезны, скажите, завоевала ли мисс Росновская стипендию Редклиф-колледжа? – спросила директор.

Пауза сильно затянулась.

– Как, вы сказали, её фамилия?

– Р-О-С-Н-О-В-С-К-А-Я.

Ещё одна пауза. Флорентина стиснула кулаки. Затем секретарь твёрдо, чётко и громко – так, что они обе услышали, – произнесла:

– Нет. Извините, но имени мисс Росновской в списке стипендиатов нет, но семьдесят процентов из сдававших экзамен будут так или иначе приняты в Редклиф, так что мы свяжемся с ней через несколько дней.

Ни мисс Аллен, ни Флорентина не смогли скрыть своего разочарования. Флорентина вышла из кабинета и наткнулась на Эдварда, который ждал её. Он обнял подругу за плечи и сообщил:

– Я поступил в Гарвард. А как твои дела? Ты выиграла стипендию Вулсона?

Но Эдвард и сам мог угадать ответ, взглянув ей в лицо.

– Извини, – сказал он. – Как это бестактно с моей стороны.

Эдвард обнял Флорентину, в глазах которой стояли слёзы, и проводил домой, где она в молчании поужинала с мисс Тредголд и матерью.

Через две недели мисс Аллен вручила Флорентине школьную премию по классической литературе, но это было слабым утешением. Софья и мисс Тредголд вежливо аплодировали, а Флорентина решила позвонить отцу и сказать, чтобы он не приезжал в Чикаго, поскольку праздновать особо нечего.

Вручив Флорентине премию, мисс Аллен постучала по кафедре, призывая собравшихся к тишине, и начала говорить:

– За годы работы в Латинской школе для девочек я никогда не делала секрета, что хотела бы увидеть свою ученицу награждённой стипендией Джеймса Адамса Вудсона. – Флорентина смотрела в пол. – А в этом году, по моему убеждению, у нас появилась лучшая ученица за двадцать пять лет, и я думала, что моя мечта осуществится. Две недели назад я позвонила в Редклиф-колледж, где мне сказали, что наша кандидатка не смогла победить в конкурсе на получение стипендии. Но сегодня пришла телеграмма, которую, как мне кажется, стоит зачитать вслух. – Мисс Аллен надела очки. – «Имя Флорентины Росновской не было включено в список выигравших стипендию Редклиф-колледжа потому, что, как мы счастливы вам сообщить, ей досталась стипендия Джеймса Адамса Вулсона. Подтвердите получение».

Зал взорвался криками родителей и учеников. Мисс Аллен подняла руку, требуя тишины.

– Я двадцать пять лет работаю в школе и могла бы вспомнить, что стипендия Вулсона присуждается отдельно…

Я знаю, что собравшиеся в этом зале верят в то, что Флорентина будет служить своему университету и своей стране так же, как нашей школе. У меня теперь только одно желание: дожить до этого дня.

Флорентина встала и посмотрела на мать. По лицу Софьи текли крупные слёзы. Никто не знал, как наслаждается этими аплодисментами женщина, сидевшая, выпрямив спину, рядом с Софьей.

Теперь Флорентина была и счастлива и печальна одновременно, но ничто так не омрачало её настроения, как расставание с мисс Тредголд. В поезде «Чикаго – Нью-Йорк» Флорентина попыталась выразить ей свою любовь и признательность и передала конверт.

– Что это, дитя моё? – спросила мисс Тредголд.

– Четыре тысячи акций группы «Барон», которые мы заработали за последние четыре года.

– Но здесь же не только моя, но и твоя доля, моя дорогая.

– Нет, вы забыли принять во внимание сумму, которую я сэкономила, когда выиграла стипендию Вулсона.

Мисс Тредголд ничего не ответила.

Часом позже мисс Тредголд была уже в порту на берегу Гудзона в ожидании посадки на корабль. Её подопечная окончательно входила во взрослую жизнь.

– Я буду вспоминать о тебе, дорогая моя, – сказала мисс Тредголд. – Надеюсь, мой отец был прав, когда говорил, что такова моя судьба.

На прощание Флорентина поцеловала мисс Тредголд в обе щеки и смотрела, как она поднимается по трапу. Поднявшись на палубу, гувернантка обернулась и помахала воспитаннице, которая стояла на пирсе, еле сдерживая слёзы.

Добравшись до своей каюты и заперев дверь, Уиннифред Тредголд села на кровать и дала волю слезам.