Текст книги "Роковая восьмерка (ЛП)"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Прошла в квартиру, оставив дверь открытой, пробежалась по комнатам, старательно хлопая всеми ящиками и шкафами. Слава богу, никаких сюрпризов. И все-таки в желудке поселились мерзкие ощущения. Я с трудом выбросила угрозы Абруццы из головы.

– Тут-тук, – раздался из открытой двери голос.

Клаун.

– Был по соседству, – начал он, – подумал тут, не поздороваться ли. Да еще и еда китайская у меня с собой. Купил, да оказалось лишку. Подумал, может, ты захочешь. Но можешь не есть, если не хочешь. А если хочешь, то будет здорово. Я не знал, любишь ли ты китайскую еду. Или не предпочитаешь ли есть в одиночестве. Или…

Я схватила Клауна за грудки и втащила в квартиру.

– ЧТО ЭТО? – поинтересовался Винни, когда я появилась с Клауном.

– Альберт Клаун, – представила я, – поверенный.

– Ну и?

– Он принес мне ужин, поэтому я пригласила его с собой.

– Он похож на Мякиша. Что он тебе принес, сдобные булки?

– Китайскую еду, – поправил Клаун. – В последнюю минуту вдруг на меня нашло, захотелось поесть китайской еды.

– Я не в восторге от идеи взять с собой адвоката на задержание, – заявил Винни.

– Клянусь Господом, я не предъявлю вам иск, – заверил Клаун. – И послушайте, у меня есть фонарик, газовый баллончик, и все подумываю о том, чтобы достать пистолет, только не могу решить, хочу ли шестизарядный или полуавтоматический. Хотя склоняюсь к полуавтоматическому.

– Выбери полуавтомат, – посоветовала Лула. – В нем больше пуль вмещается. Пуль много не бывает.

– Я хочу надеть пуленепробиваевый жилет, – обратилась я к Винни. – Последний раз ты разнес все выстрелами в щепки.

– То были особые обстоятельства, – напомнил Винни.

Ага, как же.

Я надела на себя и Клауна жилеты, и мы все упаковались в кадиллак Винни.

Полчаса спустя мы остановились за углом от дома Бендера.

– Сейчас вы увидите, как действуют профессионалы, – объявил Винни. – У меня есть план, каждый из вас будет выполнять свою часть, так что слушайте сюда.

– О черт, – сказала Лула. – Какой-то еще план.

– Мы со Стефани берем на себя переднюю дверь, – начал давать указания Винни. – Лула с клоуном возьмут черный ход. Входим все разом и усмиряем поганого ублюдка.

– Так вот какой план, – с сарказмом заметила Лула. – Никогда бы не придумала ничего подобного.

– К-л-а-у-н, – поправил Альберт.

– Все, что вам нужно делать, слушать, как я заору «залоговое правоприменение», – предупредил Винни. – Тогда мы вламываемся в двери и все кричим: «всем стоять… залоговое правоприменение».

– Не буду я орать, – возразила я. – Буду чувствовать себя идиоткой, вот что. Так только в кино делают.

– А мне нравится, – одобрила Лула. – Всегда мечтала выломать дверь и что-нибудь проорать.

– Может, я неправ, но вламываться, похоже, незаконно, – вмешался Клаун.

Винни пристегнул кобуру.

– Незаконно, если только ошиблись домом.

Лула вытащила из сумки «глок» и сунула за пояс мини-юбки.

– Я готова, – сообщила она. – Жаль, что нет с нами телевизионщиков. Эта желтая юбка смотрелась бы что надо.

– Я тоже готов, – присоединился Клаун. – У меня фонарик на случай, если выключат свет.

Не хотела его пугать, но охотники за головами вовсе не затем таскают с собой двухфунтовые фонари.

– Кто-нибудь проверил, дома ли Бендер? – спросила я. – Кто-то поговорил с его женой?

– Мы послушаем под окнами, – заявил Винни. – Кажется, кто-то смотрит телевизор.

На цыпочках мы пересекли газон, подкрались к дому, распластались по стене под окном и прислушались.

– Похоже на кино, – прошептал Клаун. – На очень грязное кино.

– Тогда Бендер дома, – решил Винни. – Не может же его женушка сидеть там и смотреть порнушку совсем одна.

Лула с Клауном отправились к задней двери, а мы с Винни пошли к парадному входу. Винни вытащил пистолет и постучал в дверь, дыру в которой забили большим куском фанеры.

– Откройте! – заорал Винни. – Залоговое правоприменение!

Он отступил на шаг и уже было изготовился пнуть дверь, когда мы услышали, как в дом с черного хода вломилась Лула, вопя во всю силу.

Не успели мы ничего предпринять, как передняя дверь с треском распахнулась, и на нас выскочил голый мужик, чуть не сбив меня с лестницы. Внутри дома творилось нечто невообразимое. Суетилась куча мужчин, пытаясь сбежать, некоторые голые, кто-то одетый, и все размахивали пистолетами и орали: – С дороги, твою мать!

В самой гуще всего этого торчала Лула.

– Эй, это же операция залогового правоприменения! Стойте! – кричала она.

Мы с Винни пробрались в середину комнаты, но Бендера найти не смогли. Слишком много мужиков на единицу площади, и все пытаются выскочить из дома. И всем наплевать, что Винни размахивает пистолетом. Я не уверена, что в центре такого хаоса его оружие кто-нибудь вообще заметил.

Винни несколько раз выстрелил, и от потолка отвалился кусок штукатурки. После этого наступила тишина, поскольку в комнате, кроме Винни, Лулы, Клауна и меня, никого не осталось.

– Что случилось? – вопрошала Лула. – Что это вообще было?

– Я не увидел Бендера, – заявил Винни. – А мы не ошиблись домом?

– Винни? – раздался из спальни женский голос. – Винни, это ты?

Глаза Винни распахнулись.

– Кэнди?

Из спальни выскочила голая женщина в возрасте между двадцатью и пятьюдесятью. У нее имелись гигантские груди, а лобковые волосы она выстригла в виде молнии.

Женщина простерла Винни объятия.

– Сто лет тебя не видела, чертяка, – заявила она. – Как дела?

Из спальни показалась вторая особа.

– Это и вправду Винни? – спросила она. – Что он тут делает?

Я проскользнула в спальню мимо женщин и поискала Бендера. Вся комната была уставлена лампами и опрокинутыми камерами. Народ вовсе не смотрел порно… они его тут снимали.

– Ни в спальне, ни в ванной Бендера нет, – доложила я Винни. – А тут комнат – раз, два и обчелся.

– Вы ищете Энди? – спросила Кэнди. – Он раньше слинял. Сказал, что ему нужно работать. Вот почему мы позаимствовали его жилье. Отлично и тихо. По крайней мере, пока вы тут не появились.

– Мы думали, что это облава, – пояснила другая дама. – Приняли вас за копов.

Клаун вручил каждой голой женщине по своей визитке.

– Альберт Клаун, поверенный в суде, – представился он. – Если вам когда-нибудь понадобится адвокат, только позвоните.

Час спустя я въехала на свою стоянку с сидящим рядом и без умолку болтающим Клауном. Я вставила в плеер диск с Godsmack (американская группа, исполняющая музыку в стиле ню-метал и альтернативный метал – Прим. пер.), но громкости не хватало, чтобы полностью заглушить Альберта.

– Черт, это было что-то, – восторгался Клаун. – Никогда так близко не видел кинозвезду. И особенно голую. Я ведь сильно и не смотрел, да? То есть поневоле смотришь иничего с собой поделать не можешь, верно? Дажетысмотрела, да?

Верно. Нояне падала на колени, чтобы поближе рассмотреть молнию на лобке.

Я припарковалась и проводила Клауна до его машины, удостоверившись, что он благополучно уехал со стоянки. Потом повернулась, чтобы пойти домой, и взвизгнула от неожиданности, врезавшись в Рейнджера.

Он стоял рядом и ухмылялся:

– Большое свидание?

– Это был странный день.

– Насколько странный?

И я рассказала ему о Винни и порнофильме.

Рейнджер откинул назад голову и громко рассмеялся. Явление, наблюдаемое мной не очень часто.

– Это визит вежливости? – спросила я.

– Самой что ни на есть вежливости: заскочил по дороге домой.

– Домой в Пещеру Бэтмена?

Никто не знал, где живет Рейнджер. На водительских правах у него адрес какого-то пустыря.

– Ага. В нее самую, – подтвердил Рейнджер.

– Хотелось бы мне когда-нибудь увидеть эту пещеру.

Наши взгляды скрестились.

– Может, как-нибудь, – пообещал он. – Похоже, твоей машине понадобится очередная правка кузова.

Я рассказала ему про пауков и посулы Абруцци когда-нибудь вырвать мне сердце.

– Давай уточню, – сказал Рейнджер. – Ты ехала после атаки стаи гусей, и на тебя прыгнул паук, и ты врезалась в припаркованную машину?

– Прекрати улыбаться, – обиделась я. – Это не смешно. Я ненавижу пауков.

Он обнял меня за плечи:

– Да знаю, что боишься, Милашка. И переживаешь, что Абруцци осуществит свои угрозы.

– Ага.

– В твоей жизни слишком много опасных типов.

– У тебя есть какие-то предложения, как можно сократить этот список? – искоса посмотрела я на него.

– Можешь укокошить Абруцци. – У меня брови полезли вверх. – Никто бы не возражал, – сказал Рейнджер. – Он не очень популярный парень.

– А что насчет остальных опасных типов в моей жизни?

– Жизни твоей они не угрожают. Тебе могут разбить сердце, но не вырвать из груди.

О черт. И что, от этого мне должно быть спокойнее?

– Не считая твоего предложения укокошить Абруцци, я не знаю, как его остановить, – призналась я Рейнджеру. – Может, Содер и хочет вернуть дочь, но Абруцци охотится за чем-то еще. Что бы оно ни было, но он думает, что я тоже гоняюсь за этим. – Я взглянула на свои окна. У меня еще крыша не поехала, чтобы входить в квартиру в одиночку. От страха у меня чуть ли не выскакивало из груди сердце. То и дело мне мерещилось, что по мне ползают пауки. – Итак, раз уж ты здесь, – начала я, – не хочешь ли подняться и выпить бокал вина?

– Ты приглашаешь меня для еще чего-то, кроме вина?

– Типа того.

– Дай угадаю. Ты хочешь, чтобы я проверил, безопасно ли в квартире.

– Угу.

Он пультом закрыл машину, и когда мы поднялись на второй этаж, взял у меня ключи и открыл квартиру. Включил свет и огляделся. Рекс бегал в колесе.

– Может, тебе стоит научить его лаять? – посоветовал Рейнджер.

Потом порыскал в гостиной и спальне. Включил лампу и оглядел все. Поднял пыльную оборку и заглянул под кровать.

– Тебе нужно пройтись там шваброй, Милашка, – заметил он. Потом переместился к комоду и открыл каждый ящик. Оттуда ничего не выпрыгнуло. Сунул нос в ванную. Все чисто.

– Змеи, пауки и плохие ребята отсутствуют, – доложил Рейнджер. Потянулся, схватил руками меня за воротник джинсовой куртки и притянул к себе, легонько лаская шею пальцами.

– Ты увеличиваешь долг. Полагаю, ты скажешь мне, когда будешь готова платить по счетам.

– Конечно. Точно. Ты первый узнаешь.

Боже, я такая вруша!

Рейнджер ухмыльнулся мне:

– У тебя ведь есть наручники?

Ой.

– Вообще-то нет. Я в настоящий момент безнаручная.

– Как же ты собираешься ловить плохих парней без наручников?

– Вот незадача.

– У меня-то есть наручники, – сказал Рейнджер, касаясь меня коленом.

Сердце выдало две сотни ударов в минуту. Я совсем не из этих «пристегни-меня-к-кровати-наручниками». Больше по моей части «выключим-все-лампы-и-будем-надеяться-на-лучшее».

– Кажется, у меня гипервентиляция, – пожаловалась я. – Если я грохнусь в обморок, просто подержи пакет мне у носа и рта.

– Милашка, спать со мной – это не конец света, – заметил Рейнджер.

– Это проблемы.

– Проблемы? – поднял он брови.

– Ну, фактически – отношения.

– А у тебя что, с кем-то отношения? – спросил Рейнджер.

– Нет. А у тебя?

– Мой образ жизни не годится для отношений.

– Знаешь, что нам стоит сделать? Выпить вина.

Он отпустил мой воротник и прошел за мной в кухню. Присел у стойки, пока я вытаскивала бокалы из шкафа и брала только что купленную бутылку мерло. Я налила бокалы, один вручила гостю, другой взяла сама.

– Твое здоровье, – провозгласила я. И залпом выпила.

Рейнджер пригубил вино.

– Ну как, чувствуешь себя лучше?

– Самую малость. Больше не тянет упасть в обморок. И тошнота почти прошла. – Я наполнила снова бокал и, потащив бутылку в гостиную, предложила: – Итак, хочешь посмотреть телевизор?

Он подобрал пульт с кофейного столика и развалился на диване:

– Дай знать, когда пройдет тошнота.

– Думаю, это упоминание о наручниках выбило меня из колеи.

– Я разочарован. Я-то думал, это была мысль увидеть меня голым. – Он поискал спортивный канал и остановился на баскетболе. – Как тебе баскетбол? Или предпочитаешьбоевики?

– Баскетбол сойдет.

Ладно, знаю, я сама предложила посмотреть телевизор, но сейчас мне как-то странно было видеть Рейнджера на своем диване. Он завязал темные волосы в хвост. На нем была черная форма полицейского штурмовика, полностью набитый оружием поясной ремень, помимо девятимиллиметрового пистолета, засунутого сзади за пояс. Часы для «морских котиков» на запястье. А еще он развалился на моем диване, смотря баскетбол.

Я заметила, что опустошила бокал, и налила себе по третьему разу.

– Какое-то странное ощущение, – произнесла я вслух. – У тебя в Пещере Бэтмена есть телевизор?

– У меня нет времени смотреть телевизор.

– Но в Пещере Бэтмена телевизоресть?

– Да, в Пещере Бэтмена телевизоресть.

– Просто любопытно, – пояснила я.

Он отпил вина и посмотрел на меня. От Морелли он отличался. Морелли был как сжатая пружина. Я всегда чувствовала заключенную в нем энергию. Рейнджер был похож на кота. Спокойного. Каждый мускул, как по команде, расслаблен. Наверно, делал йогу. Возможно, он даже не человек.

– А сейчас о чем ты думаешь? – спросил он.

– Размышляю, человек ли ты.

– А есть другие предположения?

Я опрокинула в себя бокал вина.

– Да ничего особенно в голову не приходит.

Проснулась я с головной болью и прилипшим к небу языком. Лежала я на диване, укрытая покрывалом с кровати. Телевизор молчал, а Рейнджер ушел. Я только помню, что посмотрела пять минут баскетбол и отрубилась. Мне много не нужно, чтобы напиться. Два с половиной бокала вина – и я в коме.

Я постояла под горячим душем, пока не прояснилась голова и частично не затихло биение под веками. Оделась и направила колеса в «Макдональдс». Там взяла большую порцию жареной картошки и коку в окошечке для водителей и съела на стоянке. Вот оно, похмелье Стефани Плам во всей красе. В разгаре поедания картошки зазвонил мобильник.

– Слышала о пожаре? – спросила Бабуля. – Тебе что-нибудь известно?

– Каком еще пожаре?

– Прошлой ночью сгорел дотла бар Стивена Содера. Технически, полагаю, он сгорел утром, поскольку дело было после закрытия, когда его охватило пламя. Лоррейн Зупек только что звонила. Ее внук пожарный, ты же знаешь. Он рассказал ей, что они согнали пожарные машины со всего города, но ничего уже не смогли поделать. Они думают, что это наверняка поджог.

– Кто-нибудь пострадал?

– Лоррейн не сказала.

Я запихнула горсть картошки в рот и завела мотор. Мне хотелось своими глазами посмотреть на место пожара. Не знаю, почему. Полагаю, мерзкое любопытство. Если у Содера имелисьпартнеры,то ничего неожиданного. Известно, что партнеры влезают в дело, выжимают его досуха, а потом банкротят.

За двадцать минут я проехала весь город. Улицу перед «Окопом» перекрыли, поэтому я припарковалась за два квартала и пошла пешком. На месте все еще торчала пожарная машина, а к тротуару углом припарковались полицейские тачки. Репортер из «Трентон Таймс» делал снимки. Ленту не натянули, но зевак удерживали на расстоянии полицейские.

Кирпичный фасад почернел. Окна разбиты. Над баром находились два этажа квартир. Они выглядели полностью разрушенными. Улицу затопили потоки воды вперемешку с сажей. От пожарной машины в здание тянулся шланг, но уже пустой.

– Кто-нибудь пострадал? – спросила я какого-то очевидца.

– Да не похоже, – сказал он. – С закрытия бара там порядочно времени прошло. А квартиры стоят пустые. Некоторые замки вскрыли, но их быстро можно починить.

– Узнали, как начался пожар?

– Никто не говорил.

Я не нашла ни одного знакомого среди копов или пожарников. И нигде не видела Содера. Бросила последний взгляд и отчалила. В моем списке следующей значилась краткая остановка в конторе. К этому времени Конни уже должна была провести более полную проверку подноготной Эвелин.

– Боженьки, – воскликнула Лула, когда я вошла, – ну и видок у тебя.

– С похмелья, – пожаловалась я. – После того, как завезла Клауна, наткнулась на Рейнджера, и мы пропустили по паре бокальчиков вина.

Конни с Лулой застыли как вкопанные и уставились на меня.

– Ну? – сказала Лула. – Что, так и собираешься молчать? Что было-то?

– Да ничего не случилось. Меня как-то выбили из колеи эти пауки и дрянь всякая, поэтому Рейнджер поднялся со мной, чтобы проверить, все ли в порядке. Мы выпили пару бокалов вина. И он ушел.

– Да, но что было между этим «выпили» и «он ушел»? Что там было?

– Ничего не было.

– Погоди-ка, – упорствовала Лула. – Ты говоришь, что у тебя в квартире был Рейнджер, вы вдвоем пили вино, и ничего не было. И совсем никаких шашней.

– Бессмысленно как-то, – сказала Конни. – Всякий раз, как вы сталкиваетесь в конторе, он смотрит на тебя, словно хочет съесть. Должно же быть какое-то объяснение. Там присутствовала твоя бабушка?

– Мы были только вдвоем. Только Рейнджер и я.

– Ты его толкнула? Смазала по физиономии или еще что? – спросила Лула.

– Да не похоже. Все очень по-дружески.

В какой-то неловкой напряженной манере.

– По-дружески, – повторила Лула. – Ну да.

– Ну и как у тебя ощущения? – поинтересовалась Конни.

– Понятия не имею, – ответила я. – Думаю, что по-дружески – это неплохо.

– Ага, только голышом и по-потному было бы лучше, – заметила Лула.

На секунду мы все представили это.

Конни помахала на себя блокнотом.

– Ох, прямо что-то жарко, – сказала она.

Я сопротивлялась искушению проверить, не затвердели ли соски.

– Пришел отчет по Эвелин?

Конни порылась в стопке папок на столе и вытащила одну:

– Только что пришел утром.

Я взяла папку и прочла первую страницу. Перевернула на вторую.

– Тут немного, – заметила Конни. – Эвелин в основном торчала дома. Ребенок тоже.

Я сунула папку в сумку и посмотрела на видеокамеру:

– Винни здесь?

– Еще не приходил. Наверно, лечит свое самолюбие с помощью Кэнди, – предположила Лула.

Глава 9

Пока я добиралась до своей машины, то еще раз прочла собранный материал на Эвелин. От части информации сводило от скуки скулы, но таковы данные на любого в этом возрасте, если им поинтересоваться. У меня самой имеется кредитная история и медицинская карта. Ничего невероятно полезного не выудилось.

От чтения меня отвлекло легкое постукивание в окошко со стороны пассажирского сидения. Это был Морелли. Я отперла дверь, и он скользнул на сиденье рядом со мной.

– С похмелья? – спросил он, впрочем, скорее утверждая, чем задавая вопрос.

– Как ты узнал?

Он ткнул упаковку:

– Картошка-фри из Макдональдса и кока на завтрак. Темные круги под глазами. Прическа, словно в аду побывала.

Я проверила волосы в зеркальце заднего вида. О боже.

– Перебрала вина прошлым вечером.

Он принял к сведению объяснение. И долгое время мы молчали. Я не вдавалась в подробности. А он не спрашивал.

Потом посмотрел на папку в моей руке.

– Подобралась ближе к Эвелин?

– Кое-какой прогресс имеется.

– Ты слышала о баре Содера?

– Только что оттуда, – подтвердила я. – Ужасно все выглядит. Повезло, что никого не оказалось в здании.

– Да уж. Кроме разве того, что мы до сих пор не можем отыскать Содера. Его подружка сказала, что он так и не явился домой.

– Думаешь, он мог быть в баре, когда разгорелся пожар?

– Парни там проверяют. Им пришлось подождать, пока остынет здание. Пока никаких признаков Содера. Я думал, тебе хотелось быть в курсе. – Морелли взялся за дверную ручку. – Дам знать, если мы найдем его.

– Погоди минутку. У меня чисто теоретический вопрос. Предположим, ты смотришь со мной телевизор. И мы одни в квартире. Я приняла пару бокалов вина и отрубилась. Станешь ли ты пытаться переспать со мной? Проведешь ли какие-нибудь изыскания, пока я в отрубе?

– А что мы смотрим? Плей-офф?

– Все, свободен, – сказала я.

Морелли ухмыльнулся и вылез из машины.

Я набрала номер Дотти на сотовом: беспокоилась, и мне хотелось рассказать ей новости про бар и то, что Содер пропал. Телефон издал несколько гудков, и включился автоответчик. Я оставила сообщение, попросив перезвонить мне, и набрала номер рабочего телефона. Там была голосовая почта. Дотти в отпуске, вернется через две недели.

Голосовая почта оставила странное ощущение на дне желудка. Я поискала название этой эмоции. Ближайшей, которую смогла найти, оказалась тревога.

Меньше чем через час я припарковалась у дома Дотти. Никакого признака Джин Эллен не было. И признаков жизни в доме тоже. Машина на подъездной дороге отсутствовала. Двери и окна закрыты. Ничего необычного, сказала я себе. Дети могут быть в школе, и в это время всякие дневные заботы. А Дотти, наверно, поехала по магазинам.

Я прошла к двери и позвонила. Никто не открыл. Посмотрела в переднее окно. Дом, казалось, отдыхал. Света нет. Телевизор не мигает. Дети не бегают. У меня снова возникло плохое предчувствие. Что-то не так. Я обошла дом и заглянула в заднее окно. Кухня пустая. Нет признаков завтрака. Никаких мисок в раковине. Оставленных коробок с хлопьями. Я потрогала дверь за ручку. Заперто. Постучала. Тишина. И тут меня осенило. Отсутствовал пес. Он должен был подбежать и залаять на дверь. Дом вообще-то одноэтажный. Я обошла его и заглянула в каждое окно. Пса не было.

Ладно, видимо она выгуливает собаку. Или забрала к ветеринару. Я проверила двух ближайших соседей Дотти. Никто не знал, что случилась с ней и собакой. Только заметили, что утром ее не было. По всеобщему мнению, Дотти с семьей уехала среди ночи.

Ни Дотти. Ни Джин Эллен. Ни пса. Вот теперь я отыскала и другие названия для своих чувств. Паника. Страх. И чуточку тошнило с похмелья.

Я вернулась в машину и, размышляя, посидела какое-то время перед домом. В какой-то момент посмотрела на часы и поняла, что прошел целый час. Полагаю, я надеялась, что Дотти вернется. И думаю, понимала, что этого не произойдет.

Когда мне было девять, я уговорила матушку разрешить мне завести попугая. По дороге из зоомагазина каким-то образом открылась дверца, и птица улетела. Вот я также себя чувствовала тогда. Словно я оставила дверцу открытой.

Я завела мотор и поехала в Бург. Там направилась прямо к дому родителей Дотти. На мой стук ответила миссис Паловски, из кухни с лаем выбежал пес Дотти.

Я изобразила самую дружелюбную притворную улыбку.

– Здравствуйте, – поздоровалась я. – Я ищу Дотти.

– Вы ее не застали, – сказала миссис Паловски. – Она завезла Скотти рано утром. Мы за ним присматриваем, пока Дотти с детьми уехала в отпуск.

– Мне нужно с ней поговорить, – заявила я. – У вас есть телефонный номер, где ее можно застать?

– Нет. Она сказала, что собирается в кэмпинг с подругой. Хижина в лесу где-то. Хотя предупредила, что будет на связи. Я могу послать Дотти сообщение.

Я дала миссис Паловски свою карточку:

– Скажите ей, что у меня есть для нее важные новости. И попросите мне позвонить.

– У нее же нет никаких неприятностей? – спросила миссис Павловски.

– Нет. Это новости об одной из подруг Дотти.

– Насчет Эвелин, да? Я слышала, Эвелин и Энни пропали. Какой стыд. Когда-то Эвелин и Дотти были хорошими подружками.

– Они все еще дружат?

– Сейчас уже нет, несколько лет не общаются. Эвелин как вышла замуж, так и замкнулась. Думаю, Стивен отвадил ее от подружек.

Я поблагодарила миссис Паловски и вернулась в машину. Там пересмотрела отчет по Эвелин. Никакого упоминания о хижине в лесу.

Зачирикал сотовый, и не знаю, на что я надеялась… во главе списка стояло свидание. Следующими в очереди стояли новости о Содере или дружеский звонок от Эвелин.

Замыкал список звонок от матушки.

– Помоги, – взмолилась она. Тут телефон перехватила Бабуля:

– Приезжай и посмотри на это.

– Посмотреть на что?

– Тебе стоит взглянуть своими глазами.

Дом родителей находился меньше, чем в пяти минутах езды. Матушка с Бабулей уже торчали в дверях, поджидая меня. Они отступили в сторону и провели меня в гостиную. Там обнаружилась моя сестрица, устроившаяся в папашином излюбленном кресле. На ней была надета мятая длинная фланелевая ночная рубашка и пушистые шлепанцы. Вчерашняя тушь, не смытая с вечера, размазалась по лицу после сна. Спутанные волосы торчали во все стороны. Картинка: Мег Райан встречается с Битлджусом (безумный дух, персонаж фильма Бартона «Битлджус» – Прим. пер.). Калифорнийская девушка едет в Трансильванию. В руках пульт от телевизора, внимание сосредоточено на какой-то телеигре. Пол вокруг нее усыпан обертками от шоколадных батончиков и пустыми баночками от газировки. На наше присутствие она никак не реагировала. Рыгнула, почесала сиську и переключила канал.

И это моя идеальная сестра. Святая Валери.

– Нечего улыбаться. Я все вижу, – упрекнула меня матушка. – Ничего забавного. Она вот такая с тех пор, как потеряла работу.

– Нам приходится обходить ее за три версты, – заявила Бабуля. – Я тут намедни подошла слишком близко, так чуть не схлопотала тапочкой.

– Она в депрессии, – пояснила матушка.

Да уж ясен пень.

– Мы подумали, может, ты сможешь помочь найти ей работу, – сказала Бабуля. – Что-то такое, чтобы вытащить ее из дому, а то мы сами впадаем в депрессуху, глядя на нее.Хватит того, что нам приходится глазеть на твоего папашу.

– У тебя же всегда припасены какие-то наводки на работу, – обратилась я к матушке. – Ты же всегда знаешь, когда требуются работники на пуговичную фабрику.

– Она прошлась по всем моим контактам, – пожаловалась матушка. – У меня ничего не осталось. А безработица растет. Не могу же я послать ее на упаковку тампонов.

– Может, возьмешь ее с собой на какую-нибудь облаву, – предложила Бабуля. – Вдруг она воспрянет духом.

– Ни за что, – воспротивилась я. – Она уже пыталась стать охотницей за головами и упала в обморок, как только кто-то приставил пистолет к ее голове.

Матушка осенила себя крестом.

– Боже правый, – добавила она.

– Ну сделай же что-нибудь, – взмолилась Бабуля. – Я пропускаю все свои телешоу. Пытаюсь переключить канал, а она на меня рычит.

– Рычит на тебя?

– Знаешь как страшно.

– Эй, Валери, – обратилась я. – Какие-то проблемы?

Никакого отклика.

– У меня идея, – заявила Бабуля. – Почему бы нам не бахнуть ее разок твоим электрошокером? Она отключится, и мы заберем пульт.

Я подумала об электрошокере, лежащем в сумке. Я бы не отказалась его протестировать. И даже не возражала испытать его на Валери. По правде говоря, я многие годы мечтала ее шарахнуть. Я украдкой взглянула на матушку и моментально сникла.

– Может быть, я смогу устроить тебя на работу, – обратилась я к Валери. – Ты готова поработать на адвоката?

Она не отрывала взгляда от телевизора:

– Он женат?

– Нет.

– Гей?

– Не думаю.

– Сколько ему лет?

– Точно не знаю. Шестнадцать, может быть.

Я вытащила из сумки телефон и позвонила Клауну.

– Ух ты, будет здорово, если твоя сестра будет у меня работать, – восхитился Клаун. – Она может обедать в любое время, как только захочет. И может заниматься стиркой во время работы.

Я прервала связь и повернулась к Валери:

– У тебя есть работа.

– Облом, – пожаловалась Валери. – Только я вошла во вкус с этой депрессией. Как думаешь, этот парень женится на мне?

Я мысленно закатила глаза, написала имя Клауна и адрес на клочке бумаги и отдала сестре.

– Можешь начинать завтра в девять. Если он опоздает, подождешь в прачечной. Не беспокойся, ты его сразу узнаешь. Парень с фингалами на оба глаза.

Матушка снова перекрестилась.

Я стянула пару кусков колбасы и ломтик сыра из холодильника и направилась к двери. Хотелось поскорее улизнуть из этого дома, пока мне не начали задавать вопросов по поводу Клауна.

Только я вышла, как зазвонил телефон.

– Постой, – сказала мне Бабуля. – Это Флоренс Жуч, она звонит из торгового центра, утверждает, что Эвелин Содер сейчас завтракает в ресторанном дворике.

Я припустила бегом, а за мной Бабуля.

– Я тоже поеду, – заявила она. – Имею право, это же моя наводка.

Мы вскочили в машину и рванули прочь. Торговый центр находился в двадцати минутах езды в удачный день. Я надеялась, что Эвелин ест медленно.

– А она уверена, что это Эвелин?

– Угу. Эвелин и Энни, а с ними еще одна женщина и двое ребятишек.

Дотти с детьми.

– У меня не было времени захватить сумку, – заявила Бабуля. – Поэтому у меня нет пистолета. Какая будет досада, если начнут стрелять, а я одна без оружия окажусь.

Если бы матушка знала, что Бабуля носит в сумке пистолет, ее бы кондрашка хватила.

– Во-первых, у меня тоже нет оружия, – успокоила я. – А во-вторых, никакой стрельбы не будет.

Я доехала до Шоссе 1 и выжала газ до отказа. И сумела влиться в поток. В Джерси мы все думаем, что ограничение скорости – это всего лишь совет. Никто в Джерси скорость, если правду сказать, не ограничивает.

– Тебе стоило бы стать гонщицей, – заметила Бабуля. – У тебя отлично получается. Можешь участвовать в этих их гонках НАСКАР. И я бы могла, но, наверно, потребуются водительские права, а у меня их не имеется.

Я увидела вывеску торгового центра и, скрестив пальцы, съехала с крутого спуска дорожной развязки с автомагистрали. То, что начиналось, как одолжение Мейбл, становилось крестовым походом. Яв самом делехотела потолковать с Эвелин. За окончание военной игры отвечала именно она. А конец военной игры отвечал за то, чтобы мое сердце не вырвали из груди.

Я знала каждый квадратный сантиметр торгового центра и потому припарковалась прямо у входа в ресторанный дворик. Я хотела сказать Бабуле, чтобы она подождала в машине, но это напрасная трата энергии.

– Если Эвелин все еще здесь, мне нужно поговорить с ней с глазу на глаз, обратилась я к Бабуле. – Побудь где-нибудь, чтобы она тебя не видела.

– Конечно, – согласилась Бабуля. – Легко.

Мы вместе вошли в торговые ряды и быстро протопали к ресторанному дворику. По дороге я внимательно разглядывала людей, выискивая Эвелин и Дотти. Торговый центр былзаполнен наполовину. Никакой толкучки, как в выходные. Просто достаточно людей, чтобы мне укрыться в толпе. Дыхание перехватило, когда я узнала Дотти и ее детишек. Эвелин и Энни я помнила по фото, и они тоже здесь были.

– Раз уж я здесь, то не отказалась бы от сдобного кренделя, – заявила Бабуля.

– Иди за кренделем, а я поговорю с Эвелин. Просто не уходи с дворика.

Я отошла от Бабули и вдруг свет передо мной померк. И я оказалась в тени Мартина Полсона. С тех пор как он, закованный в наручники, катался по земле на парковке возле полицейского участка, он не сильно изменился. Я так понимаю, что выбор модной одежды ограничен, когда ты скроен, как Полсон.

– О, только взгляните, – сказал он. – Это же маленькая мисс Дырка от Задницы.

– Не сейчас, – предупредила я, обходя его.

Он двинулся со мной, преграждая путь:

– Нам с тобой нужно поквитаться.

Вот каковы были шансы? Я наконец-то нашла Эвелин и, надо же, наткнулась на Мартина Полсона, который лез в драку.

– Да выбрось из головы, – посоветовала я. – Что ты вообще здесь делаешь?

– Я тут работаю. В аптеке, и сейчас у меня перерыв на ланч. Меня, между прочим, ложно обвинили.

Ага, как же.

– Уйди с дороги.

– А ты попробуй, обойди меня.

Я вытащила из сумки электрошокер, ткнула в толстый живот Полсона и нажала кнопку. Ноль эффекта.