Текст книги "Роковая восьмерка (ЛП)"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Что ж, полюбуйтесь на эти колеса, – предложил он.

– Вы, должно быть, тренируетесь, – подтвердила Лула. – У вас превосходные ноги.

– Я хотела поговорить с вами по поводу Мейбл Марковиц, – обратилась я Себрингу. – Вы подписали ее на опекунский залог.

Он кивнул:

– Я помню. У меня кто-то по расписанию должен навестить ее сегодня. До сих пор она не шла нам навстречу.

– Она живет в одном доме с моими родителями, и я не думаю, что она знает, где ее внучка.

– Очень жаль, – сказал Себринг. – Вы знаете об опекунских залогах?

– Не очень много.

– ПАЗА, известная всем, как Профессиональная ассоциация залоговых агентств, работала с Центром по пропаже и эксплуатации детей, чтобы законодательно воспрепятствовать родителям похищать своих собственных отпрысков. Идея очень простая. Если покажется вероятным, что кто-то из родителей или оба удерут в неизвестном направлении, то суд может назначить опекунский залог.

– Так это похоже на залог для преступников, но здесь страхуют ребенка, – догадалась я.

– С одной большой разницей, – возразил Себринг. – Когда криминальный залог вносится поручителем, а обвиняемый не является в суд, то поручитель штрафуется на сумму залога в пользу суда. Поручитель может устроить охоту на обвиняемого, вернуть его в систему и надеяться на возмещение. В случае опекунского залога поручителя штрафуют в пользу другого родителя. И предполагается, что деньги используются на поиски ребенка.

– То есть, если залога недостаточно для удержания от похищения, то, по меньшей мере, на эти деньги нанимают профессионала, чтобы найти пропавшего ребенка, – предположила я.

– Точно. Проблема в том, что в отличие от криминального залога, поручитель по опекунскому залогу не имеет права самому искать ребенка. Единственный способ для поручителя возместить свои убытки – лишить кого-нибудь права выкупа имущества или денежных средств, обеспечивших отсрочку на время, когда выписывается залог. В этом деле Эвелин не имела на руках денег для залога. Поэтому она пришла к нам и использовала дом своей бабушки, как обеспечение гарантии залога. Надежда на то, что когда звонишь бабушке и объявляешь, что пора паковать вещички, то она раскрывает местонахождение пропавшего ребенка.

– Вы уже передали деньги Стивену Содеру?

– Деньги передаются в течение трех недель.

Значит, у меня имелись всего три недели, чтобы найти Энни.

Глава 2

– Этот Лес Себринг, кажется, отличный парень, – сказала Лула, когда мы возвращались к моему «Си Ар-Ви». – Готова поспорить, что он даже не делалэтос домашней скотиной.

Лула намекала на кузена Винни, про которого ходили слухи, что однажды он состоял в романтических отношениях с уткой. Слухи эти никогда официально не были подтверждены или опровергнуты.

– Что сейчас? – поинтересовалась Лула. – Что там дальше по списку?

Было самое начало одиннадцатого. Время ланча. Бар-гриль Содера «Окоп» должен быть открыт.

– Дальше навестим Стивена Содера, – ответила я. – Наверно, напрасно время потеряем, но нам ведь все равно что-то нужно сделать.

– Типа сунуть нос во все щели, – согласилась Лула.

Бар Содера находился неподалеку от конторы Себринга. Он приткнулся между «Бытовыми приборами со скидкой Кармайна» и тату-салоном. Дверь в «Окоп» была открыта. Внутри в этот час было темно и безлюдно. Все же две души сюда забрели и теперь маялись за полированной деревянной стойкой.

– Бывала я здесь прежде, – вспомнила Лула. – Хорошее местечко. Неплохие бургеры. И если прийти пораньше, когда масло еще не прогорклое, то и луковые колечки тоже ничего.

Мы ступили внутрь и помедлили, пока глаза привыкали к полумраку. За стойкой торчал Содер. Он увидел, как мы вошли, и кивнул, здороваясь. Ростом он был футов шесть. Коренасто скроен. Рыжевато-блондинистые волосы. Голубые глаза. Кожа, как у рыжих. И вид такой, словно он потреблял слишком много своего же пива.

Мы приперлись к стойке, и он подгреб к нам.

– Стефани Плам, – произнес он. – Давно не виделись. Как дела?

– Мейбл беспокоится за Энни. Я обещала ей поспрашивать.

– Скорей всего переживает, что потеряет свою развалину.

– Дом она не потеряет. У нее есть деньги, чтобы покрыть залог.

Иногда я привираю. Просто, чтобы не потерять сноровку. Единственное умение в профессии охотника за головами, в котором я настоящий мастер.

– Какая досада, – посетовал Содер. – Хотелось бы мне посмотреть, как она будет сидеть на тротуаре. Вся их семейка – просто ходячая катастрофа.

– Так ты думаешь, Эвелин и Энни сбежали?

– Я точно знаю. Она оставила мне гребаное письмо. Я пошел туда забрать этого ребенка, а там письмо на кухонной стойке.

– А что в письме?

– Там говорилось, что она смывается, и что мне никогда больше не видать этого ребенка.

– Наверно, она тебя не очень-то любила, а? – заметила Лула.

– Она дура, – заявил Содер. – Пьянчужка и дура. Утром встанет и не знает, на какую пуговицу застегнуть кофту. Надеюсь, вы отыщете этого ребенка, а то Эвелин не способна о ней позаботиться.

– Есть соображения, куда она могла уехать?

Он насмешливо хмыкнул:

– Никаких зацепок. У нее даже друзей нет, и она тупая, как пробка. Насколько я знаю, и денег у нее не густо. Они, наверно, живут где-нибудь в машине на Пайн Барренс и питаются отбросами из мусорных баков.

Весьма гадкая мысль.

Я оставила на барной стойке карточку со словами:

– На случай, если вспомнишь что-то полезное.

Он взял карточку и подмигнул мне.

– Эй, – возмутилась Лула. – Что-то мне не нравится, как ты подмигиваешь ей. Подмигнешь снова, и я выбью тебе из башки глаз.

– Да что такое с этой жирной цыпой? – обратился ко мне Содер. – Вы двое что, всегда вместе?

– Она мой телохранитель, – заявила я ему.

– Я тебе нежирная цыпа, – возмутилась Лула. – Я просто крупная женщина. Достаточно крупная, чтобы погонять пинками твою мерзкую задницу по округе.

Они с Содером буравили друг друга взглядами.

– А давай посмотрим.

Я силком вытащила Лулу из бара, и мы очутились, моргая, на залитом ярким солнцем тротуаре.

– Не нравится он мне, – заявила Лула.

– Не смеши.

– Мне не понравилось, как упорно он называл свою маленькую девочку «этот ребенок». И он хотел, чтобы старушку выкинули из дома. Позор да и только.

Я позвонила Конни и попросила дать мне домашний адрес Содера и номер его машины.

– Думаешь, он держит Энни в подвале? – спросила Лула.

– Нет, но проверить не помешает.

– Что дальше?

– А дальше навестим адвоката Содера по разводу. Должны же быть какие-то основания для установления залога. Я хотела бы знать детали.

– Ты знаешь адвоката Содера по разводу?

Я залезла в машину и взглянула на Лулу.

– Дикки Орр.

Лула осклабилась:

– Твой бывший? Всякий раз, когда мы его навещаем, он выкидывает тебя из офиса. Считаешь, он станет говорить с тобой о клиенте?

У меня за плечами был самый короткий в истории Бурга брак. Не успела я закончить распаковывать свадебные подарки, как поймала это ничтожество на обеденном столе с моей давнишней врагиней Джойс Барнхардт. Глядя в прошлое, я до сих пор представить не могу, с чего я вышла замуж за Дикки Орра. Полагаю, я втюрилась в саму в идею: быть влюбленной.

От девочки в Бурге все ждут одного. Вырастаешь, стремишься замуж, заводишь детей, как-то устраиваешься на белом свете, изучаешь, как устроить буфет на сорок человек.Я жемечтала,чтобы меня облучило, как Человека-паука, и я бы летала, как Супермен. А от меняждали,что я выйду замуж. Я сделала все, что могла, чтобы оправдать эти ожидания, но ничего не вышло. Полагаю, из-за моей глупости. Клюнула на красивую внешность и образованность Дикки. Мою голову вскружил тот факт, что он был адвокатом.

Я не разглядела изъянов. Какого же низкого мнения был Дикки о женщинах. Как мог лгать им без зазрения совести. Полагаю, мне не стоит сильно осуждать его за это, поскольку я сама еще та лгунишка. И все же я не вру в важных вещах… типа любви и верности.

– Может, у Дикки сегодня хорошее настроение, – сказала я Луле. – Вдруг он настроен поболтать.

– Ага, и вдруг поможет, если ты не станешь прыгать через стол и пытаться его задушить, как в последний раз.

Офис Дикки был на другом конце города. Он оставил работу в большой фирме и основал частную практику. Насколько я могла судить, кое-какого успеха он добился. Сейчас Дикки обитал в двухкомнатной конторе в Картер-Билдинг. Я тут уже бывала однажды и тогда, помнится, немного вышла из себя.

– На этот раз я буду себя хорошо вести, – пообещала я Луле.

Лула закатила глаза и полезла в «Си Ар-Ви».

Я свернула со Стейт-стрит на Уоррен, а там завернула на Соммерсет. Нашла парковочное место прямо напротив здания Дикки и восприняла это как знак свыше.

– Ха, – засомневалась Лула. – Да у тебя просто хорошая парковочная карма. А она не учитывается при межличностных отношениях. Ты сегодня читала свой гороскоп?

Я взглянула на нее:

– Нет. А что, паршивый?

– Там говорится, что твои луны не в правильном месте, и тебе нужно быть осторожной в принятии денежных решений. И не только, у тебя еще проблемы с мужиками.

– У меня всегда проблемы с мужиками.

В моей жизни их двое, и я не знаю, что делать ни с одним из них. Рейнджер пугает меня до чертиков, а Морелли вбил себе в голову, что пока я не поменяю свой образ жизни, то от меня больше проблем, чем я того стою. Я не слышала ничего о Морелли уженесколько недель.

– Ага, но вот именно сейчас будет простогромаднаяпроблема, – вещала прорицательница Лула.

– Ты уладишь ее.

– Не буду.

– Будешь.

– Ладно, идет, может, и улажу, но только не ту, что связана с мужиками.

Я скормила счетчику четвертак и пересекла улицу. Мы с Лулой вошли в здание и поднялись на лифте на третий этаж. Контора Дикки находилась в конце коридора. Табличка на двери гласила «Ричард Орр, поверенный». Я поборола в себе соблазн приписать «задница» под надписью. В конце концов, я была брошенной женщиной, а это накладывает определенные обязательства. Хотя все же лучше написать «задница» уже выходя отсюда.

Приемная в конторе Дикки была отделана с корпоративным шиком. Черное и серое, и случайные мазки в виде фиолетового мягкого кресла. Если бы «Джетсоны» наняли Тима Бартона в качестве мультипликатора, то они вышли бы типа этого. (Дже?тсоны – мультипликационный сериал режиссера Тимоти Бартона, созданный студией «Ханна-Барбера». Юмор ситуационной комедии напоминает о сериале «Флинстоуны». Если действие сериала «Флинстоуны» происходило в каменном веке, то семья Джетсонов живёт в середине XXI века, 2068 год. – Прим. пер.) За огромным столом из красного дерева сидела секретарша Дикки. Кэролайн Сойер. Я узнала ее с прошлого визита. Она подняла на нас глаза, когда мы вошли. Эти самые глаза тревожно распахнулись, и она схватилась за телефон.

– Подойдете еще хоть на шаг, и я вызову полицию, – предупредила она.

– Я хочу поговорить с Дикки.

– Его здесь нет.

– Спорим, она врет, – заявила Лула. – Я отлично разбираюсь, когда люди врут. – Лула погрозила пальцем Сойер. – Господь не любит, когда люди врут.

– Клянусь Господом, его здесь нет.

– А сейчас ты богохульствуешь, – определила Лула. – Ох, и достанется же тебе.

Открылась дверь из кабинета Дикки, и он высунул голову.

– О черт, – произнес он, узрев нас с Лулой. Потом втянул голову обратно и захлопнул дверь.

– Мне нужно с тобой поговорить, – закричала я.

– Нет. Убирайся. Кэролайн, звони в полицию.

Лула нависла над столом Кэролайн:

– Позвонишь в полицию, и я испорчу тебе ногти. Будешь делать новый маникюр.

Кэролайн взглянула на ногти:

– Я только вчера его сделала.

– Хорошая работа, – одобрила Лула. – Где делала?

– В «Ногти Ким» на Второй улице.

– Они лучше всех делают. Я тоже туда хожу, – согласилась Лула. – В этот раз я его так тщательно сделала. Посмотри, у меня тут крошечные звездочки нарисованы.

Кэролайн взглянула на Лулины ногти.

– Потрясно, – зауважала она.

Я в это время обогнула стол Сойер и постучала в дверь Дикки:

– Открой. Обещаю, что душить не буду. Мне нужно поговорить с тобой об Энни Содер. Она пропала.

Дверь приоткрылась.

– Что ты имеешь в виду… пропала?

– Эвелин с ней сбежала, и Лес Себринг ввел в действие опекунский залог.

Тут уж дверь открылась совсем.

– Я боялся, что так и будет.

– Я пытаюсь помочь найти Энни. И надеюсь, что ты поделишься со мной какой-нибудь подпольной информацией.

– Понятия не имею, чем могу помочь. Я же адвокат Содера. А Эвелин представлял Альберт Клаун. Пока разводились, столько злобы вылилось, они чуть друг другу глотки не перегрызли, потому суд назначил залоги.

– Содеру тоже назначили залог?

– Да, хотя в отношении Содера это как-то бессмысленно. У Содера здесь бизнес, куда ж ему деться? А вот Эвелин здесь ничего не держит.

– Какого ты мнения о Содере?

– Клиент порядочный. Платит вовремя. В суде только немного взбесился. Они с Эвелин непримиримые враги.

– Думаешь, он хороший отец?

Дикки развел руками:

– Понятия не имею.

– А что насчет Эвелин?

– Она никогда не производила впечатления, что у нее есть какой-то план. Вечно не от мира сего. Наверно, в интересах ребенка нужно найти ее. Эвелин могла потерять девчонку и несколько дней даже не хватиться ее.

– Что-то еще? – спросила я.

– Нет, но как-то непривычно, что ты не пытаешься добраться до моего горла, – признался Дикки.

– Разочарован?

– Ага, – ответил он. – Я тут газовый баллончик прикупил.

Если это в шутку, то забавно, но я подозревала, что Дикки говорит всерьез.

– Может, в другой раз.

– Ты знаешь, где меня найти.

Мы с Лулой выкатились из кабинета, прошли по коридору и вызвали лифт.

– Было не так весело, как в прошлый раз, – призналась Лула. – Ты даже его не напугала. Не погоняла вокруг стола или что-то такое.

– Не думаю, что сейчас ненавижу его так, как обычно.

– Какой облом.

Мы перешли улицу и уставились на машину. На лобовом стекле торчал штрафной талон.

– Взгляни на это, – заметила Лула. – Вот они, твои луны. Ты приняла неудачное финансовое решение, когда выбрала этот сломанный счетчик.

Я сунула талон в сумку и распахнула дверь.

– Поостерегись, – предупредила Лула. – Следующим в списке твои проблемы с мужиками.

Я позвонила Конни и попросила найти адрес Альберта Клауна. Через несколько минут у меня уже имелись и его рабочий адрес, и домашний адрес Содера. Оба жили в центре района Гамильтон.

Сначала мы навестили дом Содера. Содер жил в комплексе из домиков с садами. Двухэтажные кирпичные здания, оформленные в колониальном стиле с белыми ставнями и белыми колоннами перед парадной дверью. Квартира Содера была на первом этаже.

– Полагаю, маленькую девочку он не держит в подвале, – сказала Лула. – Поскольку и подвала-то у него нет.

Мы посидели и понаблюдали за квартирой несколько минут, но ничего этим не дождались. Поэтому поехали к Клауну.

Альберт Клаун имел офис из двух комнат рядом с прачечной в стрип-молле. В приемной стоял стол для секретарши, но самой секретарши не значилось. Вместо нее за столом сидел сам Клаун и печатал на компьютере. Он был моего роста, и на вид приближался к половой зрелости. Песочного цвета волосы, лицо херувима и комплекция «пекаренка Пиллсбери». (Рекламный персонаж (товарный знак) мукодельной компании «Пиллсбери», используемый с 1965: улыбающийся подмастерье пекаря в поварском колпаке – Прим. пер).

Клаун поднял голову и несмело улыбнулся, когда мы вошли. Наверно, решил, что мы пришли попрошайничать четвертаки на стирку. Я чувствовала ногами вибрацию от вращающихся барабанов из соседнего помещения и слышала отдаленное урчание промышленных стиральных машин.

– Альберт Клаун? – спросила я.

На нем были белая рубашка, красно-зеленый галстук в полосочку и брюки-хаки. Он стоял и бессознательно поглаживал галстук.

– Я Альберт Клаун, – отозвался он.

– Вот же разочарование, – вмешалась Лула. – А где красный нос, на который нажимаешь, и он издает «бип-бип»? Где огромные клоунские туфли?

– Я не такого рода клоун. Эх. Вот все так говорят. С пеленок только и слышу. Пишется «К-л-а-у-н». Клаун!

– Могло быть хуже, – посочувствовала Лула. – Тебя могли звать Альберт Мудан.

Я подала Клауну свою карточку:

– Я Стефани Плам, а это моя помощница Лула. Я так понимаю, вы представляли Эвелин Содер в деле о разводе.

– Ух ты, – произнес он восторженно, – настоящая охотница за головами?

– Залоговое правоприменение, – уточнила я.

– Так это же охотник за головами, верно?

– Насчет Эвелин Содер…

– Конечно. Так что вы хотите знать? У нее неприятности?

– Эвелин и Энни пропали. Похоже, Эвелин забрала Энни, поэтому та не будет видеться с отцом. Эвелин оставила пару записок.

– Должно быть, у нее была веская причина уехать, – предположил Клаун. – Она действительно не хотела рисковать домом бабушки. У нее просто не было выбора. Ей негде было взять денег на залог.

– У вас нет каких-нибудь идей, где они могут быть?

Клаун помотал головой.

– Нет. Эвелин не очень-то разговорчива. Знаю только, что вся ее семья живет в Бурге. Не хочу быть подлым, ничего такого, но она не произвела на меня впечатления, что унее мозги на месте. Я даже не уверен, что она может водить машину. Ее всегда кто-то привозил в офис.

– Где твоя секретарша? – спросила Лула.

– Сейчас у меня нет секретарши. Одна тут приходит на неполное рабочее время, но она сказала, что у нее обострился синусит от волокон, летающих вокруг сушилок. Наверно, нужно дать объявление в газету, но я не очень организованный человек. Этот офис я открыл лишь пару месяцев назад. Вот почему я помню Эвелин.

Наверно, Эвелин была его единственным клиентом.

– Она вам оплатила чек?

– Она оплачивала помесячно.

– Если она посылает чек по почте, я буду признательна, если дадите мне знать, где поставили почтовый штемпель.

– Я только что хотела это предложить, – встряла Лула. – Мне тоже пришло в голову.

– Ага, и мне тоже, – подтвердил Клаун. – Я подумал то же самое.

В дверь просунула голову какая-то женщина:

– Сушилка в дальнем конце не работает. Съела все четвертаки и просто не включается. И в довершение всего, я не могу открыть дверцу.

– Эй, – возмутилась Лула, – а что, похоже, что нам есть до этого дела? Этот человек адвокат. Ему наплевать на твои четвертаки.

– Ломается время от времени, – вмешался Клаун. Он вытащил из верхнего ящика стола бланк. – Вот, заполните эту форму, и руководство возместит вам деньги.

– Тебе за это компенсируют плату за аренду? – поинтересовалась Лула.

– Нет. Они, наверно, выселят меня. – Он оглядел комнату. – Это мой третий офис за шесть месяцев. В первом у меня случайно загорелась корзина для бумаг, и огонь перекинулся на все здание. Второй офис признан негодным после того, как там прорвало канализацию наверху, и осела крыша.

– Офис в общественной уборной? – спросила Лула.

– Да. Но клянусь, я не виноват. Я почти хороший.

Лула взглянула на часы:

– У меня время ланча.

– Эй, как насчет того, чтобы пойти вместе на ланч, а, ребята? – предложил Клаун. – У меня есть несколько версий в этом деле. Мы могли бы обсудить их за ланчем.

Лула пронзила его взглядом:

– Тебе не с кем сходить на ланч, а?

– Конечно же у меня куча знакомых, чтобы сходить с ними на ланч. Все хотят разделить со мной ланч. Хотя на сегодня у меня нет планов.

– Ты ходячее бедствие, несчастья тебя так и поджидают, – заметила Лула. – Если мы пойдем с тобой есть, то, наверно, нас отравят.

– Если вы заболеете, я помогу выбить вам денежную компенсацию, – сказал он. – А если умрете, то это будут большие деньжища.

– Только мы питаемся в «фаст фуде», – предупредила я.

Глаза его загорелись:

– Ялюблю«фаст фуд». Еда всегда одинаковая. Можно на нее рассчитывать. Никаких тебе сюрпризов.

– И дешево, – подсказала Лула.

– Точно!

Он выставил в окошке знак «ушел на обед» и закрыл дверь на замок. Потом забрался на заднее сиденье «Си Ар-Ви» и наклонился вперед.

– Ты что, золотистый ретривер? – спросила Лула. – Ты дышишь мне в затылок. Сядь нормально на сиденье. Пристегни ремень. И если начнешь пускать слюни, вылетишь отсюда в мгновение ока.

– Черт, вот здорово, – восторженно заявил Клаун. – Что мы закажем? Жареную курицу? Бутерброды с рыбой? Чизбургер?

Десять минут спустя мы отъехали от окошка «Макдональдс» для водителей, нагруженные бургерами, коктейлями и картошкой.

– Ладно, я вот что подумал, – сказал Клаун. – Думаю, Эвелин недалеко. Она хорошая, но по натуре мышка, понимаете? Я имею в виду, куда ей пойти? Как бы нам узнать, не у бабушки ли она?

– Меня как раз ее бабушка и наняла. Ей светит потерять свой дом.

– Ох, да. Я и забыл.

Лула взглянула на него в заднее зеркало:

– Чем ты занимаешься, ходишь в одну из их оффшорных адвокатских школ?

– Очень смешно. – Он еще раз пригладил галстук. – Это был заочный курс.

– Из законных?

– Конечно, там сдают тесты и все такое.

Я въехала на парковку у прачечной и остановилась.

– Вот мы и на месте, ланч окончен, – объявила я.

– Уже? Так рано? Я даже картошку не доел, – заявил он. – А потом у меня еще есть пирог.

– Извини. Нам нужно работать.

– Да? И что за работа? Собираетесь преследовать кого-то опасного? Спорим, я могу помочь.

– А что, у тебя нет каких-то своих адвокатских дел?

– У меня перерыв на ланч.

– Да ты и не захочешь таскаться, – предупредила я. – Нам не светит ничего интересного. Я собираюсь обратно к дому Эвелин поговорить с соседями.

– Я умею ладить с людьми, – сообщил он. – Один из моих лучших курсов… говорить с людьми.

– Не лучше ли выкинуть его из машины, пока он не начал есть свой пирог? – поинтересовалась Лула. Она посмотрела на заднее сиденье. – Ты все съел там?

– Ладно, пусть остается, – смилостивилась я. – Но никаких разговоров с народом. Будешь сидеть в машине.

– Типа я шофер на стреме? – уточнил он. – В случае, если вам срочно придется сматываться.

– Нет.Никаких не будет «срочно сматываться». И ты здесь не шофер. Не смей садиться за руль. Ведуя.

– Конечно. Я знаю, – ретировался он.

Я вырулила с парковки, добралась до Гамильтон-авеню и покатила в Бург, свернув налево к больнице Святого Франциска. Пробралась через лабиринт улиц и на холостом ходу подъехала к дому Эвелин. Район среди бела дня будто вымер. Никаких деток на велосипедах. Посиделок на крылечках. Ни стоящего упоминания движения транспорта. Я хотела поговорить с соседями Эвелин, но только не в компании Лулы и Клауна. Лула пугает людей до смерти. А с Клауном мы будем выглядеть, как свидетели Иеговы. Я припарковалась к тротуару, мы с Лулой вышли, и я положила ключ в карман.

– Просто поглядывай тут вокруг, – предложила я Луле.

Она покосилась на Клауна, сидевшего на заднем сидении.

– Как думаешь, стоит ему приоткрыть окно? На этот счет есть какой-нибудь закон?

– Думаю, закон распространяется только на собак.

– Кажется, к нему это тоже как-то подходит, – сообщила Лула. – В общем-то, он прелесть, вроде сдобной булки.

Мне не хотелось возвращаться и открывать дверь. Боялась, что Клаун увяжется.

– С ним все будет в порядке, – заверила я. – Мы не надолго.

Мы подошли к крыльцу, и я позвонила. Никакого ответа. В переднее окно все также ничего не было видно.

Лула приложила ухо к двери:

– Ничего не слышно внутри, – сообщила она.

Мы обошли дом и заглянули в кухонное окно. Все те же чашки для хлопьев и стаканы на стойке рядом с мойкой.

– Мы должны посмотреть внутри, – заявила Лула. – Спорим, дом просто кишит уликами.

– Ключа нет.

Лула проверила окно.

– Закрыто. – Бегло осмотрела дверь. – Конечно, мы же охотники за головами, и если думаем, что там какой-нибудь засел гад, то имеем право разнести дверь вдребезги.

Время от времени я знала, как немножечко исказить закон, но здесь предлагался множественный излом.

– Не хочу разбивать дверь Эвелин, – предупредила я.

И увидела, что Лула смотрит на окно.

– И не хочу разбивать окно. Мы здесь не из-за залогового правоприменения, и вламываться нет оснований.

– Ну, а если окно случайно кто-то разбил? Тогда будет по-соседски его проверить. Может, мы сможем его закрепить изнутри. – И Лула размахнулась своей большой черной кожаной сумкой и заехала по оконному стеклу. – Ой, – сказала она.

Я закрыла глаза и прислонилась лбом к двери. Сделала глубокий вдох и приказала себе сохранять спокойствие. Конечно, мне хотелось заорать на Лулу и возможно задушить ее, но чего я достигла бы?

– Тебе придется оплатить стекольщика, – предупредила я ее.

– Да к черту. Квартира съемная. Тут такое дерьмо страхуют. – Она выбила несколько оставшихся осколков, сунула руку в открытое окно и отомкнула дверь.

Я вытащила из сумки одноразовые перчатки, и мы их натянули. Раз уж это незаконное вторжение, то не имеет смысла оставлять отпечатки. С моим-то везением, кто-нибудь придет, обчистит квартиру, а полиция найдет мои отпечатки.

Мы с Лулой прокрались в кухню и закрыли за собой дверь. Кухня была крошечной, и вместе с Лулой мы заняли все пространство.

– Может, тебе стоит устроить наблюдение за гостиной, – предложила я. – Чтобы убедиться, что на нас никто не наткнется.

– Слежка – мое второе имя, – заявила Лула. – Мимо меня и муха не проскочит.

Начала я с кухонной стойки, роясь в обычном кухонном беспорядке. В блокноте у телефона не было никаких записей. Просмотрела пачку почтовой корреспонденции. Кроме рекламы о продаже полотенец у «Марты Стюарт», не нашлось ничего интересного. К холодильнику был пришпилен рисунок домика, выполненный зелеными и красными карандашами. В холодильнике стояли одни приправы, но скоропортящаяся еда отсутствовала. Ни молока, ни сока. Ни свежих овощей или фруктов.

После обыска кухни я вынесла несколько выводов. Буфет Эвелин лучше заполнен, чем мой. Она уехала быстро, но все же нашла время избавиться от молока. Если она и была пьяницей, наркоманкой или чокнутой, то уж оченьответственнойпьяницей, наркоманкой или чокнутой.

Я не нашла ничего полезного на кухне, поэтому перешла в гостиную и столовую. Там стала открывать шкафы и заглядывать под диваны.

– Знаешь, куда бы я поехала, если мне пришлось прятаться? – спросила Лула. – Я бы отправилась в «Диснейленд». Ты там была когда-нибудь? Если у меня будут проблемы, я специально туда поеду, потому что там все счастливы.

– Я был в «Диснейленде» семь раз, – сказал Клаун.

При звуке его голоса мы с Лулой подпрыгнули.

– Эй, тебе же полагалось сидеть в машине, – возмутилась Лула.

– Я устал ждать.

Я сделала Луле страшные глаза.

– Я следила, – оправдывалась Лула. – Просто не знаю, как он проскользнул мимо. – Она повернулась к Клауну. – Как ты тут очутился?

– Задняя дверь была открыта. И окно разбито. Это ведь не вы разбили окно? Если так, то у вас могут быть большие неприятности. Это же взлом и проникновение.

– Мы уже нашли окно таким, – соврала Лула. – Вот как вышло, что мы в перчатках. Не хотим портить улики, если что-нибудь украдено.

– Здравая мысль, – подтвердил Клаун, глаза его вспыхнули, а голос повысился на октаву. – Вы действительно думаете, что украли какое-нибудь барахло? Думаете, кого-нибудь тут поколотили?

Лула взглянула на него так, словно отродясь не видела такого дурня.

– Я проверю наверху, – заявила я. – Вы двое оставайтесь здесь и ничего не трогайте.

– Что ты ищешь наверху? – поинтересовался Клаун, следуя за мной по пятам. – Спорим, ты ищешь улики, которые приведут тебя к Эвелин и Энни. Знаешь, где бы я смотрел? Я бы смотрел…

Я развернулась, чуть не сшибив его с ног.

– Ступай вниз, – гаркнула я, указывая направление вытянутой рукой и чуть не сталкиваясь с ним нос к носу. – Сядь на кушетку и не вставай, пока я тебе не скажу.

– Ага, – обиделся он. – Нечего на меня кричать. Просто скажи, ладно? Черт, у тебя должно быть, один из тех дней, да?

Я сузила глаза:

– Один изкакихдней?

– Ты же знаешь.

– Нет, не один изтехдней, – возразила я.

– Ага, она такая в хорошие дни, – встряла Лула. – Ты не захочешь узнать, на что она похожа в один изтехдней.

Я оставила Лулу и Клауна внизу, а сама прошлась по спальням.

Одежда все еще висела в шкафах и лежала сложенной в ящиках. Эвелин, должно быть, взяла самое необходимое. Либо она исчезала на время, либо собиралась в большой спешке. А, может, и то, и другое.

Одно я могла сказать: Стивеном здесь и не пахло. Эвелин провела санитарную обработку на предмет его присутствия в доме. В ванной никаких остатков мужских туалетныхпринадлежностей, в шкафу не притаились забытые мужские ремни, никаких семейных фото в серебряной рамке. Я подобным же образом вычистила дом после развода с Дикки. Все же еще несколько месяцев спустя после нашего разрыва я то и дело подвергалась нападению каких-то невыявленных предметов… то мужской носок завалился за стиральную машину, то под диваном обнаруживалась потерянная связка ключей.

В аптечном шкафчике стояло обычное содержимое… пузырек тайленола, бутылочка детской микстуры от кашля, зубная нить, маникюрные ножнички, зубной эликсир, коробка пластырей, тальк. Никаких барбитуратов и транквилизаторов. Никаких галлюциногенов. Или таблеток счастья. Заметно пропало все алкогольное. В кухонных шкафчиках не было вина или джина. В холодильнике – пива. Может, Кэрол ошибалась насчет выпивки и таблеток. Или же Эвелин забрала все с собой.

Клаун просунул голову в дверь в ванную:

– Не против, если я тоже посмотрю?

– Нет! Возражаю. Я же сказала тебе сидеть на кушетке. А чем Лула занимается? Она должна была не спускать с тебя глаз.

– Лула проводит обыск. Второй там лишний, поэтому я решил помочь тебе искать. Ты уже смотрела в комнате Энни? Я просто туда заглянул и не нашел никаких улик, но ее рисунки настоящий ужас. Ты ее рисунки видела? У этого ребенка не все в порядке с головой. Это все телевидение. Сплошное насилие.

– Единственный рисунок я видела – красно-зеленый дом.

– Разве красное не похоже на кровь?

– Нет. Выглядит, как окна.

– Ой-ой-ой, – раздалось из передней комнаты.

Черт. Ненавижу это «ой-ой-ой».

– Что? – закричала я Луле.

– К твоему «Си Ар-Ви» подъехала машина.

Я выглянула в окно спальни Эвелин. И увидела черный «линкольн». Из него вышли двое и направились к крыльцу. Я схватила Клауна за руку и потянула его за собой по лестнице. Только без паники, приказала я себе. Дверь закрыта. Внутри ничего не видно. Я сделала всем знак вести себя тихо. Мы застыли как статуи, чуть дыша, пока один из типов постучал в дом.

– Дома никого, – сказал он.

Я облегченно выдохнула. Они ведь сейчас уйдут? Как бы не так. Раздался звук поворачиваемого в замке ключа. Замок щелкнул, и дверь распахнулась.

Лула и Клаун выстроились позади меня. На крыльце стеной стояли двое мужчин.

– Да? – спросила я, стараясь сделать вид, что этот дом принадлежит мне.

Обоим мужчинам было лет под пятьдесят, может, чуть больше. Среднего роста. Коренастые. Одеты в деловые костюмы. Белые. И с виду не очень обрадовались, увидев «Трех Уродов» в доме Эвелин.

– Мы ищем Эвелин, – сказал один.

– Ее нет здесь, – сообщила я. – А вы кто такие?