Текст книги "Роковая восьмерка (ЛП)"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Погоди минутку. И кто, по-твоему, будет это убирать?

– Хотел бы помочь, но… о черт, так воняет. – Он зажал нос и рот. – Надо идти, – повторил он. – Опаздываю. Дел полно. – И уже из прихожей: – Может, тебе просто стоит съехать и найти новую квартиру.

Еще один повод послать ему стервозный взгляд.

Спала я плохо – впрочем, по моим оценкам, это нормально, когда тебя атакуют гуси-убийцы и пауки-мутанты. В шесть часов я наконец вылезла из постели, приняла душ и ужеоделась. Я решила, что за ужасную ночь мне положена компенсация, поэтому собралась и поехала в кофейню Барри. У Барри всегда очередь, но она стоит того, потому что у него сорок две разновидности кофе плюс все имеющиеся на свете экзотические напитки эспрессо.

Я заказала моккачино с двойной корочкой карамели и понесла напиток к окну. Там села рядом со старушкой с обкромсанными, выкрашенными в яркий как пламя красный цветволосами. Она была маленькой и кругленькой с огромными серебряными с бирюзой серьгами, с замысловатыми кольцами на каждом узловатом пальце, в белом полиэстровом стеганом костюме и в кроссовках «Скечерс» на платформе. Ресницы густо накрашены тушью. Чашка с каппуччино вся измазана в темно-красной помаде.

– Привет, милочка, – обратилась она прокуренным голосом. Не иначе, как потребляла пару пачек в день. – Это карамельный моккачино? Я когда его пью, меня от него трясет. Слишком много сахара. Будешь его пить – схлопочешь диабет. У моего брата диабет, так ему отрезали стопы. Вот уж где уродство. Сначала его стопы почернели, потом вся нога, и кожа стала отваливаться кусками. Словно побывал в пасти голодной акулы, и она отхватила у него шматы мяса.

Я осмотрелась в поисках другого места, где можно было встать и выпить кофе, но народу было, как сельдей в бочке.

– Сейчас он под присмотром сиделки торчит дома, поскольку не может уже болтаться, как прежде, – продолжила старушка. – Навещаю его, когда могу, но у меня и самой дел по горло. Учитывая, сколько мне лет, не хочу сидеть и терять время. Однажды ведь могу проснуться утром, а уже мертва. Хотя, конечно, я держу себя в хорошей форме. Как ты думаешь, сколько мне?

– Восемьдесят?

– Семьдесят четыре. В иные дни я выгляжу лучше, – заверила она. – Как тебя зовут, милочка?

– Стефани.

– А меня Лаура. Лаура Минелло.

– Лаура Минелло. Что-то знакомое. Вы, случаем, не из Бурга?

– Нет. Прожила всю жизнь в Северном Трентоне. На Черри-стрит. Работала в конторе социальной защиты. Отбарабанила там двадцать три года, но ты вряд ли знаешь меня оттуда. Ты слишком молоденькая.

Лаура Минелло. Откуда-то я ее знала, только не могла вспомнить, откуда.

Лаура Минелло показала на красный «Корветт», припаркованный перед кафе.

– Видишь вон ту роскошную красную тачку? Это моя. Прелесть, правда?

Я взглянула на машину. Потом на Лауру Минелло. Затем снова на машину. Боже правый! Я пошарила в сумке, выискивая бумаги, которые вручила мне Конни.

– Давно у вас эта машина? – спросила я Лауру.

– Пару деньков.

Я вытянула бумаги и просмотрела первую страницу. Лаура Минелло, обвиняется в автомобильной краже в крупных размерах, семьдесят четыре года. Место жительства Черри-стрит.

Пути Господни неисповедимы.

– Вы ведь украли этот «Корветт»? – спросила я Минелло.

– Одолжила. Старикам позволяется делать кое-какие вещи, чтобы доставить себе немножечко удовольствия, прежде чем скопытятся.

О черт. Мне следовало вникнуть в залоговое соглашение, прежде чем брать папку у Конни. Никогда не связывайся со стариками. Это всегда катастрофа. Старые люди народ легкомысленный. А ты будешь выглядеть ничтожеством, когда подвергаешь их аресту.

– Странное совпадение, – сообщила я. – А я как раз работаю на Винсента Плама, вашего залогового поручителя. Вы пропустили дату суда, вам нужно ее переназначить.

– Хорошо, только не сегодня. Собираюсь в Атлантик-Сити. Просто запланируй меня на следующую неделю.

– Так не получится.

К «Барри» подъехали «сине-белые». И остановились как раз за красным «веттом». Вышли два копа.

– Ой-ой-ой, – запричитала Лаура. – Что-то мне это не нравится.

Одним из копов был Эдди Газарра, женатый на моей кузине Ширли Плаксе. Он проверил номера на «Корветте», потом обошел вокруг машины. Вернулся в «сине-белый» и куда-топозвонил.

– Тупые полицейские, – возмущалась Лаура. – Делать им нечего, как болтаться вокруг и арестовывать пенсионеров. Следует издать против этого закон.

Я тихонько стукнула в окно и привлекла внимание Газарры. Указала ему на сидевшую рядом Лауру и улыбнулась. «Она здесь» – одними губами беззвучно просигналила я Газарре.

Приближался полдень, когда я припарковалась перед конторой Винни, пытаясь набраться мужества войти внутрь. Я поехала следом за Газаррой и Лаурой в полицейский участок, где забрала квитанцию за сдачу тела. По квитанции мне положено было получить пятнадцать процентов от залога Минелло. И эти пятнадцать процентов вносили существенный вклад в месячную квартирную плату. Обычно доставка квитанции – счастливое событие. Сегодня его подпортило то, что, преследуя Эндрю Бендера, я потеряла четыре пары наручников. Не говоря уже обо всех остальных случаях, когда я выглядела, как полная идиотка. А Винни был на месте, торчал в своем логове и только и ждал, чтобы напомнить мне об этом.

Я стиснула зубы, схватила сумку и направилась к двери.

Лула прекратила перебирать папки, когда я вошла.

– Эй, конфетка, – обратилась она ко мне. – Что новенького?

– Винни в своем кабинете. Покрывается сыпью от головок чеснока и крестов, – оторвалась от компьютера Конни.

– Как у него настроение?

– Ты появилась, чтобы сообщить, что привела Бендера? – прокричал Винни из-за закрытой двери.

– Нет.

– Тогда я впаршивомнастроении.

– Как он слышит за закрытой дверью? – спросила я Конни.

Она подняла руку и выставила средний палец.

– Я все вижу, – заорал Винни.

– Он поставил камеру, поэтому ничего не пропускает, – пояснила Конни.

– Ага, подержанную, – встряла Лула. – Купил на распродаже, когда закрывался магазин порновидео. Я бы к ней без резиновых перчаток и пальцем не прикоснулась.

Винни открыл дверь кабинета и высунул голову:

– Ради бога, Бендер же обычный пьянчужка. Он с утра, проснувшись, присасывается к банке пива и никуда не выбирается. Да он просто дар небес. А вместо того, он выставляет тебя идиоткой.

– Он не просто пьяница, а хитрый пьянчужка, – пояснила Лула. – Он даже может бегать, когда пьет. А последний раз открыл стрельбу. Тебе стоит мне побольше платить, если я рискую схлопотать пулю.

– Да вы обе просто жалкое зрелище, – заявил Винни. – Я могу поймать этого парня одной левой и с завязанными глазами.

– Ну-ну, – фыркнула Лула.

– Ты мне не веришь? – наклонился вперед Винни. – Считаешь, я не приведу этого парня?

– Чудеса случаются, – бросила Лула.

– Вот как? Думаешь, потребуется чудо? Ну хорошо, покажу тебе чудо. Вы, две неудачницы, чтоб были здесь в девять вечера: мы будем брать этого парня.

Винни втянул обратно голову и захлопнул дверь.

– Надеюсь, у него есть наручники, – сказала Лула.

Я вручила Конни квитанцию по Лауре Минелло и подождала, пока она выпишет чек. Тут открылась входная дверь, и мы все разом обернулись посмотреть, кто там.

– Эй, мы знакомы, – заявила Лула входившей в контору женщине. – Ты пыталась меня убить.

Это оказалась Мэгги Мейсон. Мы встречались с ней по предыдущему делу. Наши отношения с Мэгги начались из рук вон плохо, но закончились лучше некуда.

– Ты все еще месишь грязь в «Змеином гнезде»? – спросила Лула.

– «Змеиное гнездо» закрыли, – пожала плечами Мэгги, типа «случается же дерьмо». – Пора мне сменить курс. Бороться в грязи было забавно какое-то время, но я всегда мечтала открыть книжный магазин. Когда «Гнездо» свернулось, я убедила одного из владельцев основать вместе дело. Вот почему я заскочила. Будем соседями. Я подписаладоговор на аренду здания рядом.

Я посиживала перед конторой в побитой машине, раздумывая, что же дальше-то делать, когда зазвонил телефон.

– Сделай что-нибудь, – заявила бабуля Мазур. – Только что ушла Мейбл. Она доведет нас до психушки. Во-первых, она все дни печет, а сейчас таскает этот хлам к нам, потому что у нее больше нет места в доме. У нее все заставлено выпечкой. А последний раз она принялась реветь. Реветь, представляешь? А ты знаешь, как нас это выводит из себя.

– Она переживает об Эвелин и Энни. Они ее единственные родственницы.

– Ну так отыщи их, – настаивала Бабуля. – Мы не знаем, что делать со всеми этими кофейными тортами.

Я отправилась на Кей-стрит и припарковалась у дома Эвелин. Я все думала об Энни, которая спала наверху, играла в маленьком дворике. О маленькой девочке с рыжими кудряшками и большими серьезными глазами. Лучшей подружке моей племянницы, лошадки. Что за дите могло бы водить дружбу с Мэри Элис. Не то чтобы Мэри Элис не очаровательный ребенок, но надо честно признать, она на пару дюймов отклоняется от среднего. Наверно, Мэри Элис и Энни обе оказались как бы в стороне и обе нуждались в дружбе. И нашли друг дружку.

«Поговори со мной, – обратилась я к дому. – Поведай тайну».

Так я торчала тут и уговаривала дом рассказать мне хоть что-то, как позади меня остановилась машина. Большой черный «линкольн» с двумя типами на передних сиденьях. Мне не пришлось долго думать и не составило труда вычислить, что это Абруцци и его приспешник Дэрроу.

Разумней было без оглядки смыться. Поскольку я редко поступала разумно, то закрыла дверь, чуть опустила стекло со стороны водителя и подождала, когда Абруцци подойдет ко мне перемолвиться словечком.

– Ты дверь, смотрю, закрыла, – заметил, подойдя, Абруцци. – Что, боишься меня?

– Если бы боялась, то завела бы мотор. Часто сюда приходите?

– Люблю приглядывать за своей собственностью, – сказал он. – А ты что тут делаешь? Не собираешься ли взломать дом?

– Не-а. Просто осмотр достопримечательностей. Странное совпадение: стоит мне здесь появиться, и вы тут как тут.

– Никакого совпадения, – поправил Абруцци. – У меня всюду стукачи. Я слежу за каждым твоим шагом.

– За каждым?

Он пожал плечами.

– За большинством. Например, знаю, что ты вчера была в парке. А потом у тебя произошел несчастный случай с машиной.

– Какой-то дебил решил, что будет круто подбросить мне пауков в машину.

– Как тебе нравятся пауки?

– Да они ничего так. Правда, не такие забавные, как зайчики, к примеру.

– Помнится, ты врезалась в какую-то припаркованную машину.

– Один из пауков решил сделать мне сюрприз.

– Элемент неожиданности в битве имеет значение.

– Какая уж тут битва. Я пытаюсь утешить старушку, ища маленькую девочку.

– Ты что, меня за идиота принимаешь? Ты охотница за головами. Наемная, между прочим. И отлично представляешь, что это значит. Ты здесь ради денег. И знаешь, каковы ставки. Понимаешь, что я пытаюсь вернуть. Только ты не в курсе, с кем имеешь дело. Сейчас я с тобой играю, но когда-нибудь игра мне наскучит. И если ты к этому времени не перейдешь на мою сторону, я приду за тобой и воздам тебе по заслугам: вырву твое сердце, пока оно еще будет биться.

Фууу.

Он был одет в костюм и при галстуке. Со вкусом подобранном. И с виду дорого. Никаких пятен от соуса на галстуке. Сумасшедший, но по крайней мере одет хорошо.

– Полагаю, мне пора идти, – сказала я. – А вам наверно хочется пойти домой и принять таблеточку.

– Приятно было узнать, что ты так любишь зайчиков, – добавил он.

Я завела мотор и убралась подальше. Абруцци стоял, глядя мне вслед. Я проверила, нет ли за мной «хвоста». Никого не увидела. Покружила пару кварталов. Все еще никакого «хвоста». В животе возникло неприятное чувство. Очень смахивающее на ужас.

Я подъехала с заднего двора к родительскому дому и заметила бьюик дядюшки Шандора, припаркованный на подъездной дороге. Сестра пользовалась Большим Голубым, пока не накопит достаточно денег, чтобы купить машину. Но моей сестре полагалось быть на работе. Я припарковалась за ней и заглянула в дом. Бабуля Мазур, матушка и Валери сидели за кухонным столом. Перед ними стояли нетронутые чашки с кофе.

Я предпочла содовую и присела на четвертый стул.

– Что случилось?

– Твою сестру уволили из банка, – сообщила бабуля Мазур. – Она вступила в драку с боссом, и тут же, не сходя места, заявила, что увольняется.

Валери с кем-то подралась? Святая Валери? Сестрица с характером, как у ванильного пудинга?

В детстве Валери всегда вовремя делала уроки, заправляла постель перед уходом в школу, и про нее думали, что она необъяснимо похожа на безмятежные гипсовые статуэтки Святой Девы Марии, расставленные на газонах и в церквях Бурга. Даже месячные у Валери приходили и уходили точь-в-точь в срок, минута в минуту, изящным течением, а настроение менялось от хорошего к еще лучшему.

Я же была той сестрой, которая корчилась от спазм.

– Так что случилось? – спросила я. – Как ты могла подраться с начальницей? Ты же только что устроилась на работу.

– Она вела себя неразумно, – ответила Валери. – И противная такая. Я сделала одну крошечную ошибочку, а она пришла в ярость, наорала на меня перед всеми. И не успела я опомнится, как уже орала в ответ. А потом уволилась.

– Тыорала?

– Последнее время я не в себе.

Что есть, то есть. В прошлом месяце она пыталась стать лесбиянкой, а в этом – орет. Что дальше? Полный свих мозгов?

– Так что за ошибка?

– Я пролила суп. Вот и все. Пролила чуточку супа.

– Один из этих готовых супчиков в чашке, – пояснила мне Бабуля. – В них еще такие крохотные лапшички-пружинки. Валери опрокинула всю бадью на компьютер, суп просочился в щелки и вырубил систему. У них чуть было не закрыли банк.

Я не пожелала бы Вэл плохого. Но все же в некотором роде здорово увидеть, как она провалилась после стольких лет, когда жила, как у черта за пазухой.

– Ты ничего не вспомнила новенького об Эвелин? – спросила я Валери. – Мэри Элис говорит, что они с Энни были лучшими подругами.

– Они школьные подруги, – ответила Валери. – Не помню, что я когда-либо видела Энни.

– А ты знаешь Энни? – взглянула я на матушку.

– Раньше Эвелин обычно приводила ее с собой, но они перестали навещать Мейбл пару лет назад, когда у Эвелин начались проблемы. И Энни никогда не приходила к нам домой с Мэри Элис. Если речь об этом, то Мэри Элис вообще никогда не рассказывала об Энни.

– По крайней мере на человеческом языке, – вставила Бабуля. – Она могла же обронить что-нибудь на лошадином.

Валери выглядела раздавленной, гоняя по столу пальцем печенье. Если бы я впала в депрессию, то этого печеньица давно бы уже не было и в помине. Есть о чем задуматься…

– Ты будешь есть это печенье? – спросила я Валери.

– Спорим, эти маленькие лапшички в супе похожи на глистов, – заявила Бабуля. – Помнишь, как у Стефани появились глисты? Врач сказал, что они от латука. Заявил, что мы плохо помыли латук.

Я уже и забыла о глистах. Не самое мое приятное детское воспоминание. Прямо в тот день меня вырвало спагетти и мясными шариками на Энтони Балдерри.

Я прикончила содовую, съела печенье Валери и отправилась к соседней двери отметиться у Мейбл.

– Что нового? – спросила я у нее.

– Еще раз звонили из залоговой конторы. Они ведь не придут прямо сюда и не выкинут меня из дома?

– Нет. Все должно пройти через все юридические инстанции. А уж эта залоговая контора гордится своей репутацией.

– Я не слышала от Эвелин ничего с тех пор, как она уехала, – сказала Мейбл. – Думаю, к этому времени она бы уже объявилась.

Я вернулась в машину и набрала номер Дотти.

– Это Стефани Плам, – напомнила я. – Все нормально?

– Та женщина, о которой мы говорили, все еще сидит перед домом. У меня даже день пропал зря, потому что она меня пугает до чертиков. Я позвонила в полицию, но они заявили, что ничего не могут предпринять.

– У тебя есть моя карточка с номером телефона?

– Да.

– Позвони, если тебе нужно увидеться с Эвелин. Я помогу тебе прошмыгнуть мимо Джин Эллен.

Я отсоединилась и наедине с собой бессильно развела руками. Что еще я могла сделать?

Тут я подпрыгнула, когда неожиданно зазвонил телефон. Это перезвонила Дотти.

– Ладно, хорошо, мне нужна помощь. Я знаю, где остановилась Эвелин. Мне нужно сейчас кое-куда поехать, а я не могу привести за собой слежку.

– Ясно. Буду через сорок минут.

– Подойди с задней двери, как тогда.

Вот так Джин Эллен мне еще и одолжение сделала. Она загнала Дотти в ситуацию, когда ей потребовалась моя помощь. Чудеса да и только, не правда ли?

Перво-наперво я заехала в контору за Лулой.

– Давай устроим заварушку, – вдохновилась Лула. – Мне до смерти хочется отвлечь Джин Эллен. Я королева отвлекающих маневров.

– Отлично. Только запомни: никакой стрельбы.

– Может, ну хоть по какой-нибудь шине? – взмолилась Лула.

– Никаких шин. И вообще ничего.Не стрелять.

– Надеюсь, ты понимаешь, как на корню подрываешь дело?

Лула натянула новые ботинки с мини-юбкой желто-лимонного цвета в облипочку. Не думаю, что у подруги имелись малейшие проблемы с тем, чтобы отвлечь огонь на себя.

– План таков, – сказала я, когда мы подъехали к Саут-Ривер. – Я остановлюсь за одну улицу от Дотти, и мы подойдем с черного хода. Тогда ты берешь на себя Джин Эллен, отвлекаешь ее, пока я отвожу Дотти к Эвелин.

Я прошла кратчайшим путем дворами и постучала в заднюю дверь к Дотти.

Та открыла дверь и подавила визг.

– Боже правый, – сказала она. – Я не ожидала … что придут двое.

Скорей она не ожидала увидеть черную /большеразмерную женщину, впихнутую в крошечную желтую юбчонку.

– Это моя напарница Лула, – пояснила я. – Она хорошо умеет отвлекать противника.

– Нешуточно даже, я б сказала.

Дотти надела джинсы и кроссовки. На кухонном столе торчала сумка с продуктами, а под мышкой у Дотти болтался малыш-двухлетка.

– Вот незадача, – поделилась Дотти. – У меня есть некая подруга, у которой кончились продукты, а она не может выйти в магазин. Я хочу отвезти ей эти продукты.

– Джин Эллен все еще перед домом?

– Уехала десять минут назад. Она это проделывает. Посидит несколько часов, потом на время уедет, но всегда возвращается.

– Так почему бы тебе не отвезти продукты своей подруге, когда исчезает Джин Эллен?

– Ты же сказала, что не стоит этого делать. Дескать, если даже я ее не вижу, она за мной проследит.

– Правильно мыслишь. Ладно, давайте так. Мы с тобой идем дворами и берем мою машину. А Лула ведет твою машину. Лула удостоверится, что за нами не следят, и отвлекает Джин Эллен в случае, если она появится.

– Не пойдет, – возразила Дотти. – Я должна поехать одна. И мне нужно, чтобы кто-нибудь посидел с детьми. Моя няня в последний момент меня подвела. Давай я проберусьдворами и воспользуюсь твоей машиной, а ты посидишь с детьми. Я скоро.

Мы с Лулой хором выкрикнули «нет».

– Идея паршивая, – заявила я. – Мы не няни по вызову. Фактически ничего не знаем о детях. – Я посмотрела на Лулу: – Ты что-нибудь о детях знаешь?

Лула энергично потрясла головой:

– Я в детях ничего не смыслю. И ничегоне хочув них смыслить.

– Если я не отвезу продукты Эвелин, то она выйдет в магазин и погорит. Если ее засекут, ей придется бежать.

– Эвелин и Энни не могут вечно прятаться, – напомнила я.

– Я знаю. Я пытаюсь выправить ситуацию.

– Поговорив с Содером?

На ее лице проступило явное удивление:

– Ты тоже за мной следила?

– Содер не прыгал от радости. Так о чем вы спорили?

– Я не могу тебе сказать. И мне нужно идти. Отпустите меня, пожалуйста.

– Я хочу поговорить с Эвелин по телефону. Мне нужно знать, что с ней все в порядке. Если я поговорю с ней, то дам тебе съездить. И мы с Лулой посидим с детьми.

– Эй, попридержи коней, – возмутилась Лула. – Мне это не нравится. Дети меня пугают до чертиков.

– Ладно, – согласилась Дотти. – Наверно, ничего страшного, если позволю вам поговорить с Эвелин.

Она вышла в гостиную, чтобы набрать номер. Состоялся краткий разговор, Дотти вернулась и дала мне трубку.

– Твоя бабушка переживает, – сказала я Эвелин. – Беспокоится за тебя и Энни.

– Скажи ей, что все хорошо. И пожалуйста, перестань нас искать. Ты только усложняешь дело.

– Тебе не обо мне стоит беспокоиться. Стивен нанял частного сыщика, вот она-то отлично отыскивает людей.

– Дотти меня предупреждала.

– Мне хотелось бы с тобой поговорить.

– Сейчас я не могу. Сначала нужно кое-что уладить.

– Что именно?

– Я не могу сказать.

И повесила трубку.

Я дала Дотти ключи от моей машины:

– Следи за Джин Эллен. Проверяй зеркало заднего вида: нет ли «хвоста».

Дотти подхватила пакет с продуктами.

– Не давайте Скотти пить из унитаза, – посоветовала она. И вышла.

Двухлетний малыш стоял посреди кухни и таращился на нас, словно никогда в жизни не видел людей.

– Думаешь, это Скотти? – спросила Лула.

В дверях спальни появилась маленькая девочка.

– Скотти собака, – пояснила она. – А моего брата зовут Оливер. А вы кто?

– А мы няньки по вызову, – ответила Лула.

Глава 8

– Где Бонни? – спросила девчушка. – С нами всегда сидит Бонни.

– Бонни слиняла, – пояснила Лула. – Теперь ты заполучила нас.

– Не хочу, чтобы ты сидела со мной. Ты жирная.

– Вовсе не жирная. Я крепкая женщина. А ты лучше следи за своим языком. Будешь говорить такое в первом классе, так тебя выкинут пинком под задницу из школы. Спорим, такие разговоры в первом классе не потерпят.

– Я расскажу маме, что ты говоришь «задница». Она тебе не заплатит, если узнает, что ты так говоришь. И больше не захочет, чтобы ты со мной сидела.

– Что еще такого жеприятногосообщишь? – съехидничала Лула.

– Это Лула. А я Стефани, – представилась я девочке. – А как тебя зовут?

– Меня зовут Аманда, и мне семь лет. И ты мне тоже не нравишься.

– Вот же будет зараза, когда дорастет до ПМС, – сказала Лула.

– Твоя мама ненадолго отлучилась, – обратилась я к Аманде. – Как насчет того, что мы посмотрим телевизор?

– Оливер его не любит, – предупредила Аманда.

– Оливер, хочешь посмотреть телевизор? – спросила я.

Оливер отчаянно замотал головой.

– Нет, – завопил он. – Нет, нет, нет!

И принялся реветь. Громко.

– Ну вот, что ты наделала, – сказала Лула. – Почему он плачет? Черт, я свои мысли не слышу. Кто-нибудь заткните его.

Я присела перед Оливером и сказала:

– Эй, парниша. В чем дело?

– Нет, нет, нет! – вопил тот. От гнева личико его стало красным, как кирпич.

– Если он продолжит так хмуриться, ему потребуется ботокс, – заметила Лула.

Я потрогала штанишки. Кажется, он не мокрый. И не засунул ложку в нос. И коленки не поцарапал.

– Не знаю, что с ним, – сдалась я. – Я больше по части хомяков.

– Ладно, не смотри на меня, – предупредила Лула. – Я вообще ничего не смыслю в детях. Я даже не была ребенком. Я родилась в доме, где сплошные наркоманы. А в моем районе быть ребенком – чересчур большая роскошь.

– Он есть хочет, – пояснила Аманда. – И будет плакать, пока вы его не покормите.

Я вытащила из шкафа коробку с печеньем и протянула одно Оливеру.

– Нет, – завопил он и выбил печенье у меня из рук.

Из спальни выскочил неряшливого вида пес и схватил печенье до того, как оно успело упасть на пол.

– Оливер не хочет печенье, – прокомментировала Аманда.

Лула закрыла ладонями уши:

– Я оглохну, если он не прекратит орать. У меня уже голова болит.

Я вытащила из холодильника сок.

– Хочешь? – спросила Оливера.

– Нет!

Попыталась предложить мороженое.

– Нет!

– Как насчет бараньей ноги? – спросила Лула. – Я бы сама не прочь поесть бараньей ноги.

Теперь он валялся на спине на полу и бил пятками.

– Нет, нет, нет!

– Полномасштабный приступ, – сказала Лула. – Ребенку нужен тайм-аут.

– Я расскажу маме, что вы заставляли Оливера плакать, – заявила Аманда.

– Эй, дай мне шанс, – обратилась я к ней. – Я стараюсь. Ты же его сестра. Так помоги мне.

– Он хочет горячие бутерброды с сыром, – смилостивилась Аманда. – Это его любимая еда.

– Какое счастье, что он не хочет баранью ногу, – заметила Лула. – А то бы мы не знали, как ее приготовить.

Я нашла противень, немного масла и сыра и стала печь бутерброды. Оливер все еще орал во всю силу легких, и теперь еще лаял пес, бегая вокруг малыша кругами.

Прозвонил звонок, и мне пришло в голову, что по закону подлости, скорей всего это Джин Эллен. Я поручила Луле следить за бутербродами и пошла открыть дверь. Насчет Джин Эллен я ошиблась, а вот насчет закона подлости оказалась права. За дверью оказался Стивен Содер.

– Что за черт? – сказал он. – Что ты тут делаешь?

– В гости пришла.

– Где Дотти? Мне с ней нужно поговорить.

– Эй, – раздался с кухни голос Лулы. – Мне нужно, чтобы кто-нибудь кинул взгляд, поджарился ли сыр.

– Кто это? – вмиг заинтересовался Содер. – На Дотти не похоже. Вроде это голос той толстухи, что треснула меня сумкой.

– Мы сейчас очень заняты, – сказала я Содеру. – Может, зайдешь попозже?

Он с силой пропихнулся мимо меня в кухню.

– Ты! – завопил он на Лулу. – Я тебя сейчас убью.

– Только не перед этими д-е-ть-м-и, – заявила Лула. – Тебе не стоит так грубить. А то у них всплывут в башке все виды латентного дерьма, когда они станут подростками.

– Я не дурочка, – вмешалась Аманда. – Я могу писать по слогам. И я пожалуюсь маме, что ты сказала «дерьмо».

– Все говорят «дерьмо», – оправдалась Лула. И взглянула на меня: – Разве не все так говорят? Что не так с этим «дерьмом»?

Сыр на противне выглядел идеально поджаренным, я его подхватила лопаточкой и положила в тарелку, которую вручила Оливеру. Собака перестала бегать кругами, принюхалась и слизнула бутерброд с тарелки. А Оливер снова завопил.

– Оливер должен есть за столом, – заметила Аманда.

– Сколько же всякой ерунды нужно помнить в этом доме, – возмутилась Лула.

– Я хочу поговорить с Дотти, – снова потребовал Содер.

– Дотти нет, – перекричала я вопли Оливера. – Можешь поговорить со мной.

– Ага, разбежалась, – сказал Содер. – И кто-нибудь, ради бога, заткните этого ребенка.

– Собака слопала его бутерброд, – пояснила Лула. – И это ты виноват, отвлекаешь тут нас и мешаешься.

– Ну так делай, что там делает ваша Тетушка Джемайма. Сделай ему другой бутерброд, – сказал Содер.

У Лулы вылезли глаза из орбит:

– Тетушка Джемайма? Вот как? Ты сказал «Тетушка Джемайма»? – Она наклонилась вперед так, что чуть не столкнулась носами с Содером, подбоченившись, в одной руке всееще держа сковородку. – Послушай меня, ты, неудачник хренов, или ты возьмешь свои слова обратно, или я тебе такую Тетушку Джемайму покажу этой сковородкой по физиономии. Одно только останавливает: не хочу у-б-и-в-а-ть тебя перед этими н-а-д-о-е-д-а-м-и.

Я понимала позицию Лулы, но будучи представительницей белого рабочего класса, смотрела совершенно под другим углом зрения на Тетушку Джемайму. Для меня она не больше, чем приятные воспоминания и блинчиках, политых сиропом. Я любила «Тетушку Джемайму». («Тетушка Джемайма» – старая фирма, выпускающая смеси для выпечки. С другой стороны, на сленге так называют негритянских проституток, обслуживающих белых – Прим. пер.) – Тук-тук, – открывая дверь, сказала Джин Эллен. – Можно присоединиться к вашей вечеринке?

Джин Эллен снова была с ног до головы в черной коже.

– Ух ты, ты Женщина-кошка? – восхищенно спросила Аманда.

– Мишель тебе Пфайфер – Женщина-кошка, – ответила Джин Эллен. Она посмотрела на Оливера. Он снова упал на спину и дрыгал конечностями.

– Прекрати, – сказала она ему.

Оливер пару раз мигнул и сунул палец в рот.

Джин Эллен улыбнулась мне:

– Работаем приходящей няней?

– Угу.

– Отлично.

– Твой клиент сильно пристает, – пожаловалась я.

– Мои извинения, – сказала Джин Эллен. – Мы сейчас уходим.

Аманда, Оливер, Лула и я застыли как статуи, пока не закрылась дверь за Джин Эллен и Содером. Потом снова завизжал Оливер.

Лула попыталась пресечь такое поведение, но Оливер завопил еще громче. Поэтому мы сделали ему еще один горячий бутерброд с сыром.

Он как раз приканчивал бутерброд, когда явилась Дотти.

– Как вы тут? – поинтересовалась Дотти.

Аманда посмотрела на мать. Потом долго смотрела на нас с Лулой.

– Хорошо, – наконец промолвила она. – А сейчас я буду смотреть телевизор.

– Заскакивал Стивен Содер, – сообщила я.

Лицо Дотти стало пепельным:

– Он здесь? Содер приходил сюда?

– Сказал, что хотел с тобой потолковать.

На щеках ее проступили пятна. Она положила руку на Оливера. Как бы защищая его. Потом пригладила ему мягкие волосенки, отводя их со лба.

– Надеюсь, Оливер не доставил вам много хлопот.

– Оливер вел себя просто ужасно, – пожаловалась я. – Пока мы выяснили, что он хочет горячий бутерброд с сыром, ушло время, но и после бутерброда он вел себя плохо.

– Временами очень подавляет, когда ты мать-одиночка, – согласилась Дотти. – Такая ответственность. Да и одной трудно. Когда все нормально, то еще ничего, но бывает, что хочется, чтобы в доме был еще один взрослый.

– Ты боишься Содера, – сказала я.

– Он ужасный тип.

– Тебе стоит рассказать мне, что происходит. Я могла бы помочь.

По крайней мере, я надеюсь, что могла бы помочь.

– Мне нужно подумать, – сказала Дотти. – Спасибо за предложение, но мне нужно подумать.

– Я заскочу завтра утром, чтобы убедиться, что с тобой все хорошо, – пообещала я. – Может, мы сможем уладить этот вопрос завтра.

Мы уже проехали полпути до Трентона, когда наконец заговорили с Лулой.

– Жизнь становится все страньше и страньше, – философски заметила Лула.

Это и был основной итог, как я понимаю. Ладно, будем считать, что прогресс у меня наметился. Я поговорила с Эвелин. Знаю, что она сейчас в безопасности. И знаю, что она недалеко: Дотти обернулась меньше чем за час.

Содер малость напрягал, но его действия я могла понять. Он ничтожество, но также сумасшедший папашка. Похоже, Дотти ведет в некотором роде переговоры о перемирии между Содером и Эвелин.

Кого я не могла понять, так это Джин Эллен. Меня беспокоил факт, что она все еще ведет слежку. Слежка казалась бессмысленной сейчас, коли Дотти о ней знала. Так почему Джин Эллен сидела напротив дома Дотти, когда мы уезжали? Возможно, она оказывала давление преследованием. Сделать жизнь неприятной и загнать Дотти в угол. Была ещеверсия, казавшаяся невероятной, но не стоило ее сбрасывать со счетов. Защита. Джин Эллен сидела тут как королевская стража. Может, оберегала ниточку к Эвелин и Энни.Это вело к куче вопросов, на которые я не могла ответить. На такие как, например,от когоДжин Эллен защищала Дотти? От Абруцци?

– Ты появишься к девяти?

– Полагаю, да. А ты?

– Ни за что не пропущу.

По дороге я заскочила в магазин и запаслась продуктами. К тому времени, когда я добралась до дома, наступил обед, и все здание наполнилось запахами еды. Куриный суп из-за двери миссис Карват. Бурритос с другого конца холла.

Я потянулась ключом к замку и тут застыла. Если Абруцци смог проникнуть в закрытую машину, он мог залезть и в квартиру. Мне нужно поостеречься. Я вставила ключ. Потом повернула. Открыла дверь. Секунду постояла в прихожей с открытой входной дверью, прислушиваясь к тишине. Унимая бьющееся сердце, успокаивая себя, что стая диких собак не выскочит и не разорвет меня.