Текст книги "Роковая восьмерка (ЛП)"

Автор книги: Джанет Иванович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Эдди Абруцци. А это мой партнер Мелвин Дэрроу.

Глава 3

О черт. Это же Эдди Абруцци. Кстати о дне, который спустили в унитаз.

– До моих ушей дошло, что Эвелин выехала, – сообщил Абруцци. – Вы случайно не в курсе, куда?

– Нет, – ответила я. – Но, как видите, она вовсе не выехала.

Абруцци огляделся:

– Мебель на месте. Это не значит, что она не выехала.

– Ну, технически… – промямлил Клаун.

Абруцци впился взглядом в Клауна:

– А ты кто такой?

– Я Альберт Клаун. Адвокат Эвелин.

На лице Абруцци расцвела улыбка.

– Эвелин наняла клоуна в качестве адвоката. Отличненько.

– К-л-а-у-н, – произнес по буквам Альберт.

– А я Стефани Плам, – присоединилась я.

– Я знаю, кто ты, – произнес Абруцци. Голос звучал зловеще тихо, зрачки сузились до размера булавочной головки. – Ты убила Бенито Рамиреза.

Бенито Рамирез был боксером-тяжеловесом, пытавшемся несколько раз прикончить меня, и в конце концов его застрелили на моей пожарной лестнице, когда он ломился через окно. Он был сумасшедшим преступником и запредельным злодеем, получавшим удовольствие, мучая людей, и черпавшим в том силу.

– Я был владельцем Рамиреза, – сообщил Абруцци. – И вложил в него уйму времени и денег. Мы с ним родственные души. Оба получали удовольствие от одних и тех же занятий.

– Я не убивала его, – напомнила я. – Да ведь вы же об этом знаете, верно?

– На курок не ты нажимала… но все равно его прикончила ты. – Тут он повернулся к Луле. – И тебя тоже знаю. Ты одна из шлюх Бенито. Ну и каково это – проводить время с Бенито? Тебе понравилось? Чувствовала себя польщенной? Может, научилась чему?

– Ой, что-то мне плохо, – произнесла Лула. И лишившись чувств, обрушилась на Клауна, увлекая его за собой.

С Лулой Рамирез жестоко обошелся. Он пытал ее и оставил умирать. Только Лула не умерла. Так уж выходит, что не очень-то легко убить Лулу.

В отличие от Клауна, который, казалось, в любую минуту готов был отдать концы. Клауна Лула просто-напросто раздавила, виднелась только одна его нога, являя собой отличную имитацию ведьмы Гингемы, когда на нее свалился домик девочки Элли. (персонажи сказки «Волшебник Изумрудного города» – Прим. пер.) Клаун силился издать какой-то звук, не то скрип, не то предсмертный хрип.

– Помогите, – хрипел он. – Задыхаюсь.

Мы с Дэрроу схватили Лулу: он за ногу, я за руку, и скатили ее с Клауна.

Секунду тот лежал, выкатив глаза и часто дыша.

– Все ли там с виду цело? – спросил он. – В штаны я не наделал?

– Что это вы здесь делаете, а? – поинтересовался Абруцци. – И как сюда попали?

– Да вот, приехали навестить Эвелин, – ответила я. – Задняя дверь была открыта.

– А вы со своей жирной подругой-шлюхой всегда носите резиновые перчатки?

Лула открыла один глаз:

– Кто это назвал меня жирной? – потом открыла второй. – Что случилось? Что я делаю на полу?

– Ты упала в обморок, – пояснила я ей.

– Что за вранье, – возмутилась она, поднимаясь на ноги. – Я никогда не падаю в обморок. Ни разу в жизни не упала. – Тут она посмотрела на Клауна, который все еще лежал на спине. – А с ним-то что?

– Ты на него приземлилась.

– Раздавила, как жука, – пытаясь встать, пожаловался Клаун. – Повезло, что жив остался.

Секунду Абруцци наблюдал за нами.

– Это моя собственность, – заявил он. – Не вздумайте вломиться снова. Мне плевать, кто вы такие: друзья семьи, адвокаты или суки подзаборные. Понятно?

Я крепко сжала челюсти и ничего не ответила.

Лула переступила с ноги на ногу.

– Угу, – проблеяла она.

А Клаун энергично закивал головой.

– Да-да, – заверил он, – мы понимаем. Ноу проблемо. Мы приехали только в этот раз, чтобы…

Лула пнула его в голень.

– Ой! – пискнул Клаун, сгибаясь в поясе и хватаясь за ногу.

– Выметайтесь из дома, – обратился ко мне Абруцци. – И чтоб духу здесь вашего больше не было.

– Я работаю на семью Эвелин и представляю ее интересы. Это значит, что время от времени буду сюда заглядывать.

– Ты не слушаешь, – нахмурился Абруцци. – Повторяю: держись подальше от этого дома и от дел Эвелин.

В голове прозвенел гонг. С какой стати Абруцци так заботят дела Эвелин и ее дом? Он всего лишь домовладелец. Я так понимаю, в его бизнесе эта собственность не занимает очень почетное место.

– А если я не послушаю?

– Я сделаю твою жизнь очень неприятной. Мне известно, как доставить неудобство женщинам. Мы с Бенито – одного поля ягоды. Мы-то знаем, как привлечь внимание женщин.Скажи мне, – вдруг сказал Абруцци, – как выглядел Бенито в последний момент? Он страдал? Боялся? Знал, что умрет?

– Понятия не имею, – ответила я. – Он был по ту сторону окна. Я не знаю, что он там чувствовал. – Кроме безумной ярости.

Секунду Абруцци разглядывал меня.

– Судьба забавная штука. Верно? Вот ты снова на моем пути. И снова не на той стороне. И будет интересно посмотреть, как развернется эта кампания.

– Кампания?

– Я изучаю военную историю. А это в некоторой степени война. – Он сделал жест рукой. – Может и не война. А небольшая перестрелка, на мой взгляд. Как ни назови, а это в своем роде соперничество. Сегодня я в великодушном настроении и дам тебе поблажку. Можешь проваливать отсюда, и я дам тебе уйти. Ты получила амнистию. А если продолжишь вмешиваться, буду считать тебя вражеской армией. И тогда начнется военная игра.

О черт. Этот тип полный псих.

Я подняла ладонь в протестующем жесте.

– Я не играю в войну. Я просто друг семьи, проверяю кое-что насчет Эвелин. Мы сейчас уходим. И думаю, вам стоит сделать тоже самое.

И еще думаю, тебе нужно принять таблетку.Большущуютаблетку.

Я сопроводила Лулу и Клауна мимо Абруцци и Дэрроу и вывела за дверь. Потом запихнула их в машину, и мы отчалили.

– Дерьмо святое, – выругалась Лула. – Что это было? Я до чертиков испугалась. У Эдди Абруцци глаза, как у Рамиреза. А у Рамиреза не было души. Я думала, что все уже позади, но стоило мне взглянуть в эти зенки, как все потемнело. Словно снова заглянула в глаза Рамирезу. У меня точно галлюцинации. Просто потом обливаюсь. У меня гипервентиляция – вот что. Мне нужен бургер. Нет, погоди минутку. Бургер я уже съела. Мне нужно что-то еще. Мне нужно… Мне нужно… Мне нужен шопинг. Туфли хочу купить.

Глаза Клауна просто сияли:

– Так Рамирез и Абруцци плохие ребята? И Рамирез мертв? Кто он такой? Профессиональный убийца?

– Он был профессиональным боксером.

– Черт возьми. Тактот самыйРамирез. Помню, читал о нем в газетах. Черт возьми, так ты та, кто убил Рамиреза.

– Не убивала я его, – оправдывалась я. – Он залез ко мне на пожарную лестницу, пытался вломиться, и кто-то его застрелил.

– Ага, она почти никогда ни в кого не стреляет, – поддакнула Лула. – А мне все равно. Я хочу убраться отсюда. Дайте мне воздух магазина. В магазинах мне сразу лучше становится.

Я вернула Клауна обратно в его прачечную и подбросила Лулу до конторы. Лула тут же с ревом умчалась на своей красной «транс эм», а я отправилась навестить Конни.

– Помнишь парня, которого ты притащила вчера, Мартина Полсона? – спросила меня Конни. – Он снова вышел. Что-то там напортачили с его обвинением, и дело закрыли.

– Его следовало изолировать просто за образ жизни.

– По всей видимости, его первыми словами на свободе стали нелестные ссылки в твой адрес.

– Отлично. – Я устроилась на диване. – Ты знала, что Эдди Абруцци был владельцем Бенито Рамиреза? Мы наткнулись на него в доме Эвелин. И кстати о доме Эвелин: у нее там окно разбито, нам нужно его починить. С задней стороны.

– Какой-то подросток с бейсбольной битой, да? – предположила Конни. – А когда ты увидела, что он разбил окно, он кинулся наутек, и ты не знаешь, кто он такой. Погоди,еще лучше: ты еговообщене видела. Ты пришла, а окно разбито.

– В точку.

Конни набрала имя на клавиатуре. Меньше, чем через минуту, начала поступать информация. Домашний адрес, прежний адрес, трудовая биография, жены, дети, история арестов. Конни напечатала все и отдала мне.

– Мы можем отыскать его любимый сорт зубной пасты и размер правого яичка, но будет немного дольше.

– Заманчиво, но не думаю, что меня интересует размер его яиц.

– Спорим, они большие.

Я зажала уши ладонями:

– Я не слышу! – Потом искоса взглянула на Конни. – Что еще ты о нем знаешь?

– Совсем немного. Только, что он владеет кучей недвижимости в Бурге и в центре. Слышала, что он тот еще негодяй, но подробностей не знаю. Какое-то время назад его арестовывали по обвинению в мелком рэкете. Обвинение сняли из-за отсутствияживыхсвидетелей. Зачем тебе Абруцци? – спросила Конни.

– Болезненное любопытство.

– Сегодня прибыло два беглеца. Лауру Минелло поймали на мелкой магазинной краже пару недель назад, и вчера она провалила шоу в суде, не явившись на представление.

– Что она стянула?

– Новенький брэндовый «БМВ». Взяла прямо со стенда среди бела дня.

– Под предлогом тестовой поездки?

– Ага. Только никому не сказала, что берет его, и тестировала четыре дня, пока ее не поймали.

– Такая инициативная женщина достойна уважения.

Конни протянула мне две папки.

– Второй нарушитель Энди Бендер. Повторно за бытовое насилие. Помню, ты смогла взять его по прежнему обвинению. Он, наверно, дома, пьян, как сапожник, и не отличает понедельник от пятницы.

Я пролистала дело Бендера. Конни была права. Я уже с ним прежде дралась. Тощий бесполезоид, а не мужик. И гнусный пьяница.

– Это тот гад, что гонялся за мной с бензопилой, – пояснила я.

– Да, но посмотри на светлую сторону, – предложила Конни. – У него нет пистолета.

Я сунула обе папки в сумку.

– Можешь прогнать Эвелин Содер через базу и посмотреть, нет ли у нее сокровенных тайн?

– На сокровенные тайны требуется сорок восемь часов.

– Какие мелочи. Мне надо идти. Нужно поговорить с Магом.

– Маг не отвечает на пейджер, – сообщила Конни. – Скажи ему, чтобы позвонил мне.

Маг – это Рейнджер. Он Маг, потому что волшебник. Мистически проходит через закрытые двери. Он, кажется, умеет читать мысли. И способен отказаться от десерта. И меня пронзает жар, стоит ему лишь пальцем прикоснуться. Меня обуревали противоречивые чувства, когда я думала, не позвонить ли ему. На данном отрезке времени мы застряли на странных отношениях, каких-то двусмысленных и пронизанных неразрешенным сексуальным напряжением. Но мы с ним партнеры или типа того, и у него есть связи, которых мне никогда не иметь. Поиски Энни ускорятся, если я привлеку к делу Рейнджера.

Я дошла до машины и позвонила Рейнджеру по мобильнику. Оставила сообщение на голосовой почте и принялась читать дело Бендера. С тех пор, как я видела Энди последнийраз, похоже, мало чего новенького произошло в его жизни. Он все так же числился безработным. И также поколачивал жену. И все еще жил в микрорайоне на другом конце города. Отыскать Бендера труда не составляло. Самое трудное – запихнуть его в машину.

Эй, подумала я, не стоит с самого начала настраиваться на плохое. Посмотри на светлую сторону, ладно? Будь оптимисткой. Может быть, мистер Бендер сожалеет, что пропустил дату суда. И вдруг будет счастлив меня видеть. И вообще забыл заправить горючим бензопилу.

Я завела мотор и направилась через весь город. Был славный денек. Микрорайон кишел обитателями. Надежда расцветала над грязными двориками, обещая, что возможно какая-нибудь травка на них хоть в этом году да вырастет. И, может, у той рухляди, что стояла вдоль тротуаров, перестанет протекать масло. И выпадет крупный выигрыш в лотерею. Хотя с другой стороны, может и нет.

Я припарковалась перед домом Бендера у тротуара и какое-то время понаблюдала. За отсутствием лучшего слова эту часть жилого комплекса можно было описать, как садовые домики. Бендер жил на первом этаже. С побитой женой и без детей.

Недалече на открытом воздухе расположился базар. Базар состоял из двух машин: старого «кади» и новенького «олдсмобиля». Владельцы, припарковав тачки к тротуару, торговали сумками, футболками, дисками ДВД и бог знает чем еще прямо из багажников. Около машин толклись несколько человек.

Я сунула руку в недра сумки и нашла карманный газовый баллончик. Потрясла, чтобы убедиться, что он действующий и полный, и сунула в карман брюк: оттуда легче достать, если что. Вынула из бардачка наручники, заткнула их сзади за пояс джинсов. Вот, теперь я в амуниции охотника за головами. Я прошла до двери Бендера, набрала воздуха и постучала.

Открылась дверь, и выглянул Бендер:

– Что надо?

– Энди Бендер?

Он наклонился вперед и прищурился:

– Я тебя знаю?

Не упусти момент, подумала я, потянувшись за наручниками. Действуй быстро, хватай, пока не опомнился.

– Стефани Плам, – представилась я, вытаскивая наручники и защелкивая на левом запястье. – Залоговое правоприменение. Нам нужно поехать в участок и переназначить дату суда. – Я взяла его за плечо, развернула, чтобы застегнуть наручники на правом запястье.

– Эй, постой, – возмутился Энди, отпрянув. – Что такое, черт возьми? Я никуда не собираюсь.

Он увернулся от меня, потерял равновесие и, качнувшись из стороны в сторону, ударился о край стола. Лампа и пепельница полетели на пол. Он ошарашено смотрел на них.

– Ты разбила мою лампу, – заявил он, наливаясь краской и сощурив глаза. – Не люблю, когда разбивают мои лампы.

– Я твою лампу не трогала!

– А я говорю, ты ее разбила. Ты что, глухая?

Он схватил лампу с пола и швырнул в меня. Я пригнулась, и та, просвистев мимо, врезалась в стену.

Я сунула руку в карман, но Бендер достал меня раньше, чем я успела схватить баллончик. Он был на пару дюймов выше меня, тонкий и гибкий, как шланг. Особой силой похвастаться он не мог, но был скользкий как змея. И его подогрело пиво и гнев. Мы какое-то время возились на полу, пинаясь и царапаясь. Он пытался меня покалечить, я старалась освободиться, и никто из нас не преуспел.

В комнате царило нагромождение мусора из кусков газет, грязных тарелок, пустых пивных банок. Мы стукались о столы и стулья, раскидывая тарелки и банки по полу, катаясь на них. Упал торшер, за ним коробка с пиццей.

Я ухитрилась выскользнуть из хватки Бендера и вскочить на ноги. Он погнался за мной и вытащил откуда-то десятидюймовый кухонный нож. Видимо, тот был похоронен в мусорной куче в гостиной. Я взвизгнула и увернулась. Времени на то, чтобы применить перцовый баллончик, не было.

Учитывая, что Бендер нажрался как дерьмо, он мчался на удивление быстро. Я бежала по улице со всех ног. А он почти наступал мне на пятки. Добежав до импровизированного рынка, я затормозила и укрылась за кадиллаком, переводя дух.

Ко мне приблизился один из торговцев.

– У меня отличные футболки, – заявил он. – Точно такие же висят в «Гэп». Всех размеров.

– Не требуется, – отмахнулась я.

– Продам задешево.

Мы с Бендером танцевали вокруг машины. Он вправо, я влево, он влево, я вправо. На ходу я еще пыталась выудить из кармана газовый баллончик. Как назло, джинсы были тесные, баллончик провалился на самое дно, а руки вспотели и тряслись.

На капоте «олдсмобиля» восседал парень.

– Энди, – сказал он, – зачем ты бегаешь за девушкой с ножичком?

– Она помешала мне позавтракать. Только я сел поесть пиццы, как заявилась она и все испортила.

– Отлично понимаю, – согласился парень на «олдсмобиле». – Вся пицца на ней. Словно она по ней каталась.

Второй сидевший на «олдсмобе» парень произнес:

– С ума можно сойти.

– Как насчет того, чтобы вы, парни, помогли мне, – предложила я. – Отберите нож. Вызовите полицию. Сделайте хоть что-то!

– Эй, Энди, – обратился один из них, – она хочет, чтобы ты бросил нож.

– Я выпущу ей кишки, как рыбе, – пообещал Бендер. – Разделаю на филе, как форель. Ни одной суке не дозволено просто так являться и мешать мне завтракать.

Парни на «олдсмобе» разулыбались.

– Тебе нужно пройти какой-нибудь курс по управлению гневом, – заметил один из них.

Продавец футболок обратился ко мне:

– Эй, да он ни черта не понимает в рыбе. Это даже не разделочный нож.

Наконец я вытащила из кармана баллончик. Потрясла и нацелила на Бендера.

Все трое мужиков решили подключиться к действию, захлопав багажниками и встав между нами.

– Эй, тебе нужно определить направление ветра, – заявил один. – Мне тут не требуется нос прочистить. Да и нечего мешать торговле. Я бизнесмен, видишь, что я говорю?У нас тут материальные ценности.

– Меня этой фигней не запугаешь, – заявил Бендер, кружась возле «кэдди» и помахивая ножичком. – Люблю эту штуковину. Давай. Я столько нанюхался газовых баллончиков, что только балдею от них.

– Что это у тебя на руке болтается? – спросил один из мужиков. – Браслетик носишь, что ли? Вы что, со старушкой садо-мазо здесь балуетесь?

– Это мои наручники, – пояснила я. – Он нарушил залоговое соглашение.

– Эй. Я тебя узнал, – обрадовался один из них. – Вспомнил, что видел фото в газете. Ты сожгла похоронное бюро и опалила брови.

– Я не виновата!

Они снова заухмылялись.

– А это не за тобой Энди гонялся с бензопилой в прошлом году? И все, что ты притащила с собой – ничтожный газовый баллончик девчачьего размера? Где твоя пушка? Ты, наверно, единственная в целом свете без оружия.

– Кинь ключи, – сказал Бендер парню с футболками. – Пора сматываться отсюда. Меня уже по-настоящему достало.

– Я еще не распродал.

– Продашь в другой раз.

– Дерьмо, – выругался парень и кинул Бендеру ключи.

Тот залез в кадиллак и, рванув с места, укатил.

– Что это такое? – возмутилась я. – Зачем ты дал ему ключи?

Продавец футболок пожал плечами:

– Машина-то его.

– В залоговом соглашении не указано, что у него есть машина, – заявила я.

– Видать, Энди не все говорит. В любом случае, он ее недавно приобрел.

Недавно приобрел. Да наверно стащил прошлой ночью вместе с футболками.

– Уверена, что не хочешь футболку? У нас тут целая куча в «олдсмобиле», – предложил парень. Он открыл багажник и вытащил парочку футболок. – Посмотри только. Вот эта с V-образной горловиной. В ней даже есть немного лайкры. Тебе пойдет. Будешь смотреться. Подчеркнешь свои сиськи.

– Сколько? – спросила я.

– А сколько дашь?

Я сунула пальцы в карман и вытащила два доллара.

– Тебе сегодня везет, – заявил парень, – на ценнике стоит два бакса.

Я вручила ему два доллара, забрала футболку и потащилась к своей «Си Ар-Ви».

Прямо перед моей машиной стояла черная блестящая тачка. К тачке прислонился мужик и улыбался. Рейнджер. Волосы он завязал в хвост, открыв лицо. На нем были черные хлопчатобумажные брюки, черные армейские ботинки, черная футболка, тесно облегающая мускулы, приобретенные, когда он служил в спецназе.

– Похоже, ты отоварилась, – произнес он.

Я кинула футболку в машину.

– Мне нужна помощь.

– Снова?

Какое-то время назад я попросила Рейнджера помочь мне с одним парнем по имени Эдди Дечуч. Дечуча обвиняли в перевозке контрабандных сигарет. И он каких только хлопот мне не создал. Рейнджер, имея торгашеский склад ума, назначил свою цену за содействие в виде одной ночи по его выбору, которую мы должны провести вместе.Целойночи. И ему нужно было получить эту ночнуюдеятельность.Не то чтобы это вызывало трудности, поскольку меня так тянуло к Рейнджеру, что аж во рту пересыхало. И все же сама эта идея пугала. Я имею в виду, что он Маг, ведь так? У меня чуть ли не оргазм случается, когда я просто стою рядом с ним. А что же будет, если по-настоящему? Боже мой, да моя вагина взорвется. Не говоря уже о том, что не могу исключать из виду, что я все еще прилагаюсь к Морелли.

Так уж выходит, что мне понадобился Рейнджер, чтобы произвести арест. И все получилось путем, кроме парочки крошечных неувязок… типа Дечучу отстрелили ухо. И Рейнджер отвез его в закрытый тюремный изолятор при больнице Святого Франциска. А я ретировалась в свою квартиру и заползла в кровать, не желая даже думать о событиях того дня.

То, что случилось после, все еще живо в моей памяти. В час ночи на моей входной двери щелкнул замок, а потом я услышала, как упала цепочка. Я знаю массу народа, которыемогут вскрыть замок. И только одного человека, способного открыть снаружи цепочку.

В проеме двери в спальню возник Рейнджер и тихо постучал по косяку:

– Ты не спишь?

– Сейчас уже нет. Ты до чертиков напугал меня. Тебе когда-нибудь в голову приходило позвонить в дверь?

– Не хотел поднимать тебя с постели.

– Как прошло? – спросила я. – С Дечучем все в порядке?

Рейнджер снял ремень с боевыми прибамбасами и уронил его на пол.

– С Дечучем все отлично, но унасимеется неоконченное дельце.

Неоконченное дельце? Обожежмой, уж не о цене ли за помощь в аресте он толкует? Комната завращалась у меня перед глазами, и я невольно прижала к груди простыню.

– Это как-то неожиданно, – произнесла я. – То есть я не думала, что это случится сегодня ночью. Я даже не знала, свершиться ли этолюбой другойночью. Я не была уверена, что ты это серьезно. Не то чтобы я отказываюсь от сделки, но, э, что я пытаюсь сказать, так это…

Рейнджер поднял бровь:

– Я тебя нервирую?

– Да.

Проклятье.

Он уселся в кресло-качалку в углу. Слегка ссутулился, положив на подлокотники локти, сведя пальцы домиком перед собой.

– Ну? – спросила я.

– Можешь расслабиться. Я здесь не затем, чтобы забрать должок.

Я моргнула.

– Нет? Тогда зачем ты снял свой ремень с оружием?

– Просто устал. Хотел посидеть, а ремень мешает.

– А-а.

Он улыбнулся:

– Разочарована?

– Нет.

Врушка, врушка, завирушка.

Улыбка стала шире.

– Так что это за неоконченное дельце?

– В больнице Дечуча продержат всю ночь. И первым делом его утром переведут. Кто-то должен присутствовать при транспортировке, чтобы проверить, правильно ли оформлены документы.

– И это буду я?

Рейнджер посмотрел на меня поверх сложенных домиком пальцев:

– Это будешь ты.

– Ты мог бы просто позвонить и сказать.

Он подобрал ремень с пола и встал.

– Мог бы. Но было бы не так интересно.

Потом легонько чмокнул меня в губы и пошел к двери.

– Эй, – позвала я, … насчет сделки. Ты ведь шутил, да?

Спросила уже по второму разу, и получила тот же ответ. Улыбочку.

И вот прошло уже две недели. Рейнджер все еще не забрал плату, а я оказалась в нежелательном положении человека, торгующегося за еще одну просьбу о помощи.

– Ты знаешь о детском опекунском залоге? – спросила я.

Он на долю дюйма наклонил голову. Для Рейнджера это соответствовало яростному киванию головой.

– Да.

– Я ищу маленькую девочку и ее мать.

– Сколько лет девочке?

– Семь.

– Из Бурга?

– Да.

– Семилетнего ребенка спрятать трудно, – заметил Рейнджер. – Они выглядывают в окна и выскакивают в дверные проемы. Если ребенок в Бурге, быстро разнесется слух.Бург – не лучшее место сохранить тайну.

– Я ничего не слышала. Никаких наводок. Попросила Конни сделать компьютерный поиск, но получу результаты не раньше, чем через день-другой.

– Расскажи все, что у тебя есть, и я поспрашиваю.

Я посмотрела мимо Рейнджера и увидела в отдалении направлявшийся в нашу сторону кадиллак. За рулем все еще сидел Бендер. Приблизившись, он замедлил ход, показал мне средний палец, покатил за угол и скрылся из виду.

– Твой приятель? – спросил Рейнджер.

Я открыла дверь «Си Ар-Ви»:

– Считается, что я его ловлю.

– И?

– Отложу до завтра.

– С этим я тоже мог бы тебе помочь. Мы можем внести в общий счет.

Я скорчила ему гримасу.

– Ты знаешь Эдди Абруцци?

Рейнджер убрал с моих волос пепперони и стряхнул крошки от раздавленных картофельных чипсов с моей футболки.

– Абруцци нехороший тип. Держись от него подальше.

Я старалась не обращать внимания на руку Рейнджера, касающуюся моей груди. С виду вроде совершенно невинная чистка. Только что-то глубоко внутри моего живота решило, что это секс.

– Прекрати меня обхаживать, – возмутилась я.

– Может, тебе стоит привыкнуть, коли ты мне должна.

– Я пытаюсь тут вести разговор! Пропавшая мамочка снимает дом у Абруцци. Сегодня утром я в некотором роде на него наткнулась.

– Дай догадаюсь – ты покаталась на его ланче?

Я окинула взглядом свою одежду.

– Нет. Ланч принадлежал другому парню. Тому, что выставил мне палец.

– Где ты повстречала Абруцци?

– В арендованном доме. И вот что странно. Абруцци не хотел видеть меня в том доме, и не желал, чтобы я связывалась с Эвелин. То есть, ему-то что? Для него эта собственность даже не первой значимости. И потом у него крышу снесло, начал бред нести о военной компании и военных играх.

– Главным образом Абруцци делает деньги на подпольном бизнесе, – рассказал Рейнджер. – Потом инвестирует их в законные операции типа недвижимости. Военные игры– его хобби. Ты знаешь,что это?

– Ничуть.

– Военные игроки изучают стратегию войны. Вначале это просто сборище парней в одной комнате, передвигающих игрушечных солдатиков на карте, расстеленной на столе.Типа настольных игр «Риск», «Ось» или «Союзники». Воспроизводятся и разыгрываются воображаемые битвы. Сейчас большая часть военных игр играется на компьютере. Типа «Данжинс энд Дрэгонс» для взрослых. Слышал, что Абруцци увлекается этим серьезно.

– Да он просто псих.

– Единодушное мнение. Что-то еще? – спросил Рейнджер.

– Нет. С этим все.

Рейнджер сел в свою тачку и отчалил.

Для промежутка времени, когда я всего лишь пыталась заработать немного денег, уже слишком. У меня все еще имелась Лаура Минелло, великолепная автоугонщица, но я чувствовала себя совершенно вымотанной, к тому же у меня больше не было наручников. Наверно нужно снова вернуться к поискам пропавшего дитя. Наверняка Абруцци уже нет в доме, если я сейчас туда вернусь. Наверно, после того, как запугал меня, пыхтя от гнева, отправился домой покомандовать игрушечными солдатиками.

Я поехала обратно на Ки-стрит и припарковалась у дома Кэрол Надич. Позвонила к ней в дверь и пока ждала, успела соскрести сыр от пиццы с груди.

– Привет, – поприветствовала меня Кэрол, открыв дверь. – Что сейчас?

– Энни играла с соседскими ребятишками? У нее была лучшая подружка?

– Большинство детей на нашей улице постарше, и Энни по большей части сидела дома. Это что у тебя в волосах, пицца?

Я пощупала волосы на голове.

– Что там, пепперони?

– Нет. Только сыр и томатный соус.

– Ладно, хорошо, что нет пепперони, – сказала я.

– Постой, – вспомнила вдруг Кэрол. – Я вспомнила. Эвелин как-то говорила, что у Энни новая подружка в школе. Эвелин беспокоилась, потому что эта крошка думала, что она лошадка.

Мгновенное озарение. Это же моя племянница, Мэри Элис.

– Прости. Я не знаю имя этой лошадки-девочки, – добавила Кэрол.

Я попрощалась с ней и проехала два квартала до дома родителей. Была середина дня. Уроки кончились, и Мэри Элис и Энджи должны сидеть в кухне и есть печенье, испеченное матушкой. Один из моих первых уроков, что все имеет свою цену. Если хочешь печенье после школы, ты должна рассказать матушке, как прошел твой день.

Когда мы были детьми, у Валери всегда находилось, чем похвастать. Она организовала хор. Она победила в соревновании по чистописанию. Ее выбрали для Рождественскогопарада. Сьюзан Мароне сообщила ей по секрету, что Джимми Уизнески думает, что Валери хорошенькая.

Ну и у меня было много, чем похвастать. Я не организовала хор. И не победила в диктанте. И меня не выбрали для Рождественского парада. И я случайно спустила Билли Бартолуччи с лестницы, и он разодрал коленку.

В дверях меня встретила Бабуля.

– Ты вовремя. Поешь печенья и расскажешь, как прошел день, – заявила она. – Спорим, у тебя еще тот денек. Ты вся покрыта ошметками еды. Гонялась за каким-нибудь убийцей?

– Арестовывала парня, которого разыскивают за бытовое насилие.

– Надеюсь, ты ему врезала по самому больному месту.

– Собственно врезать ему не удалось, но я раздавила его пиццу. – Я села за стол рядом с Энджи и Мэри Элис. – Как дела? – спросила я.

– Я организовала хор, – похвасталась Энджи.

Я подавила желание завизжать и взяла печенье.

– А как ты? – спросила я Мэри Элис.

Мэри Элис отпила молока и вытерла рот ладошкой.

– Я больше не северный олень, потому что потеряла рожки.

– Они отпали по дороге домой из школы, и подбежала собачка и сделала им душик, – наябедничала Энджи.

– Я не хочу быть больше северным оленем, – заявила Мэри Элис. – У оленей нет такого красивого хвоста, как у лошадок.

– Ты знаешь Энни Содер?

– Конечно, – ответила Мэри Элис, – она из моего класса. Мы с ней лучшие подруги. Только она больше не ходит в школу.

– Я сегодня искала ее, но ее нет дома. Ты не знаешь, где она?

– Не-а, – ответила Мэри Элис. – Наверно, она уехала. Так бывает, когда разводишься.

– Если бы Энни могла уехать туда, куда хочет… куда бы она поехала?

– В «Диснейленд».

– А еще куда?

– К бабушке.

– А еще?

Мэри Элис пожала плечиками.

– А ее мама? Куда бы захотела поехать ее мама?

Снова пожимание плечиками.

– Помоги мне, – попросила я. – Я пытаюсь найти Энни.

– Энни тоже лошадка, – сообщила Мэри Элис. – Энни коричневая лошадка, только она не может скакать так быстро, как я.

Бабуля кинулась к двери, поймав что-то на свой бургерский радар. Добрая домохозяйка из Бурга никогда не пропустит того, что происходит на улице. Добрая домохозяйка из Бурга отслеживает уличный шум за пределами нормального человеческого слуха.

– Только взгляните, – воскликнула Бабуля. – У Мейбл появилась компания. Кто-то незнакомый.

Мы с матушкой присоединились к Бабуле.

– Красивая машина, – заметила матушка.

Речь шла о черном «ягуаре». Новехонький. Ни пылинки, ни соринки. За рулем сидела какая-то женщина. Одетая в черные кожаные брюки, черные сапожки на высоких каблуках и короткий черный кожаный жакет в облипочку. Я знала, кто это. Однажды я с ней сталкивалась. Близняшка Рейнджера женского пола. И как понимаю, она, как и Рейнджер, занималась массой вещей, не ограничиваясь работой телохранителя, охотника за головами и частного детектива. Звали ее Джинн Эллен Барроуз.

Глава 4

– Похоже, к Мейбл пожаловала Женщина-кошка, – заявила Бабуля. – Разве что не хватает кошачьих ушек торчком и усов.

И костюм у этой Жещины-кошки от Донны Каран.

– Я ее знаю, – сообщила я. – Ее зовут Джинн Эллен Барроуз. И наверно она как-то связана с опекунским залогом. Мне нужно с ней перемолвиться словечком.

– Мне тоже, – оживилась Бабуля.

– Нет.Не очень хорошая идея. Оставайтесь здесь. Я скоро вернусь.

Заметив мое приближение, Джинн Эллен задержалась на тротуарной дорожке. Я протянула руку и представилась:

– Я Стефани Плам.

У нее было крепкое рукопожатие.

– Я помню.

– Полагаю, тебя нанял кто-то, связанный с залогом.

– Стивен Содер.

– А меня Мейбл.

– Надеюсь, мы не будем соперничать.

– И я на то же самое надеюсь, – подтвердила я.

– Хочешь поделиться какой-нибудь информацией?

Я на секунду задумалась и решила, что поделиться мне нечем.

– Нет.

У нее рот сложился в легкую вежливую улыбочку.

– Ну тогда бывай.

Мейбл открыла дверь и выглянула к нам.

– Это Джинн Эллен Барроуз, – пояснила я Мейбл. – Она работает на Стивена Содера. И хотела бы задать вам какие-то вопросы. Я бы предпочла, чтобы вы на них не отвечали. У меня возникли странные предчувствия насчет исчезновения Эвелин и Энни, и я не хотела, чтобы Энни передали Стивену, пока я не услышу от Эвелин, почему она уехала.