Текст книги "Чаша Бланшара"

Автор книги: Джанет Глисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 13

В мастерской Бланшаров, расположенной рядом с домом, Бенжамин Рили, ремесленник, несмотря на жуткие ночные события, собирал недавно изготовленные серебряные вещи, чтобы отнести их в Зал золотых дел мастеров. Он достал клеймо (небольшой железный штемпель с буквами НБ) и рабочий молоток, взял с полки, где стояли различные серебряные предметы, заварочную ложку с дыркой на ручке, положил ее на наковальню и зажал в тисках. Затем, приставив штемпель к ручке ложки, поднял молоток и резко ударил, отчего полетели искры и в серебре в небольшом углублении появились буквы.

Томас Уильямс, второй ремесленник, поднял глаза и осуждающе посмотрел на Рили.

– Эти ложки хрупкие, смотри не сломай, – тихо сказал он.

Рили окрысился.

– О, простите меня, сэр, – пробормотал он, кланяясь с насмешливой покорностью. – Я и забыл, что мой учитель здесь.

– Мне не нужно быть твоим учителем, чтобы видеть, когда ты работаешь осторожно, а когда нет.

Уильямса очень расстроили события предыдущей ночи, и он был непривычно раздражен. Ему нравился Ной Праут, и он потратил много времени, обучая парня азам своей профессии. Кроме того, именно Томас в основном делал чашу для охлаждения вина, и эта кража стала для него большим ударом.

Бенжамин Рили ухмыльнулся, вынул ложку из тисков и отложил в сторону, затем снял следующий предмет с полки:

– Что дает тебе право указывать мне, что и как делать? Ты ничуть не лучше меня.

– Да поможет мне Господь, я вовсе не считаю себя лучше, – сказал Уильямс. – Разве ты не видишь, что нам обоим нужно одно и то же – работа, дело? А ты своими поступками можешь все испортить.

– Думаю, кража чаши будет иметь к этому куда большее отношение, чем какая-то паршивая ложка, – зло произнес Рили. – И вообще, я слишком занят, чтобы выслушивать твои нравоучения. Отвяжись и занимайся своим делом. Оставь меня в покое.

– Если бы это было возможно, – сказал Уильямс, снова склонясь над работой.

Клеймо за клеймом ставил Бенжамин Рили на четырех маленьких серебряных коробочках, трех заварочных чайниках и полдюжине чайных заварочных ложек. Затем он завернул каждый предмет в льняную ткань, чтобы не поцарапать, и сложил в корзину. После чего надел пальто и шляпу, пригладил волосы в косичке и, уверив себя, что выглядит достаточно привлекательным, чтобы сойти за хозяина, вышел на улицу.

Зал золотых дел мастеров, куда он направлялся, располагался примерно в середине Фостер-лейн. Это было внушительное здание в классическом стиле, с большими окнами по фасаду и внутренним двориком, куда можно было попасть через портик с колоннами. Около входа Рили увидел сгрудившихся кучкой ремесленников и подмастерьев. Они все пришли сюда, чтобы проверить свои изделия. Он так увлекся разглядыванием конкурентов, что не заметил Агнесс Мидоус, проходившую мимо на рынок. Решив, что увидел знакомого, Рили круто повернулся. Перед Агнесс мелькнуло худое, в оспинах лицо под темно-коричневой шляпой, пряди темных волос; полная корзина Рили с силой зацепилась за ее пустую и столкнула женщину в канаву. Рядом рассыпались серебряные предметы.

– Бог мой! – воскликнул Бенжамин Рили, поднимая из грязи то крышки, то ложки и с опаской поглядывая на уличных ребятишек. – Убирайтесь отсюда, подлые воришки! – заорал он на оборванную девчонку. – Подойдете ближе – позову сторожа, он поставит на вас клеймо!

– Успокойтесь, мистер, я только хотела помочь, – сказала девочка, отходя подальше.

– Как бы не так, – проворчал Рили.

Столкновение привлекло зевак. Они стояли вокруг, тыча пальцами и смеясь. Уличные ребятишки стали дразнить Рили, выкрикивая: «Смотрите, сэр, он ее схватил!» и «Туда, сэр!», – заставляя Рили поворачиваться, что вызывало дружный смех. Когда все покрытые грязью предметы были найдены и благополучно уложены в корзину, Рили повернулся к Агнесс. Она уже поднялась на ноги и отряхивала испачканную нижнюю юбку. Все еще сидя на корточках, он с удовольствием разглядывал ее стройные лодыжки и не спешил подниматься.

– Вы в порядке, мисс? – спросил Рили, медленно вставая и оглядывая ее с ног до головы, не упуская ни одного изгиба.

– Не вас за это надо благодарить! – сказала Агнесс, отступая назад.

– Мисс Мидоус, кухарка Бланшаров, не так ли?

Он, придвинувшись, сжал ее руку, как показалось Агнесс, излишне фамильярно.

– Миссис Мидоус, – поправила она, отдергивая руку.

– Миссис Мидоус, простите меня. Я вижу, вы испачкали свое платье. Давайте вернемся в мастерскую, и вы приведете себя в порядок. – Он подмигнул.

Агнесс закусила губу. Ей очень хотелось послать его ко всем чертям – сразу перестал бы скалить зубы, – но она вспомнила слова мистера Мэттью о дружбе Рили с Роуз. Вдруг он знает, куда она направилась. Агнесс не стала задумываться, почему ее все еще волнует исчезновение служанки, даже когда она узнала о ее недостатках. Она скупо улыбнулась Рили:

– В этом нет необходимости, благодарю вас, мистер Рили. У меня совсем нет времени. Я тороплюсь, ведь моя помощница по кухне исчезла. Мне кажется, вы ее знаете. Это Роуз Фрэнсис.

Рили удивился.

– Исчезла? Сбежала? – спросил он.

– Вы не знаете, где она? – осторожно поинтересовалась Агнесс.

– Откуда?

Она снова улыбнулась ему:

– Я думала, вы с ней были друзьями.

Рили пожал плечами, но ничего не сказал.

– Когда вы в последний раз ее видели? – не отставала Агнесс.

– Точно не помню. Примерно три или четыре недели назад.

– Она не намекала вам, что собирается сбежать?

– Нет.

– Зачем она к вам приходила?

– Да ни за чем, просто я ей нравился, – улыбнулся Рили, показывая неровные зубы.

Агнесс не могла сдержать внутренней дрожи. Что такое было в Роуз, что заставляло стольких мужчин думать, что она в них влюблена? Что бы ни говорил Рили и что бы ни думал мистер Мэттью, она не могла поверить, что этот неприятный мужчина что-то для Роуз значил. Филипп другое дело – она не могла отрицать: он ладно скроен, и женщины считают его очаровательным. Но мистер Рили? Слащавый, с чем-то таким неприятным в манерах. Одна мысль о том, что Роуз могла быть с ним, наполняла Агнесс отвращением. Она опять вспомнила про Роуз и Филиппа в кладовке. Разумеется, Роуз бы так низко не опустилась, не позволила бы ему таких вольностей… или позволила бы?

Тут она напомнила себе, что если Рили и знал больше, чем говорил, значения это не имело. Роуз ушла, бросила свою работу. Миссис Тули ее назад не примет. Так что у Агнесс нет перед ней никаких обязательств. Возможно, раньше ей следовало больше интересоваться амурными делами Роуз, но сейчас сожалеть об этом поздно.

ГЛАВА 14

Агнесс все еще не решила, как выполнить и требования миссис Кэтчпоул, и свои обязанности. Каким образом она сможет найти место для Питера, если у нее нет ни одной свободной минуты? И по дороге на рынок с пустой корзиной и возвращаясь с полной – лангустами для супа и фазанами на второе, а также всякой мелочью вроде масла, муки и лимонного сока для соуса к фрикасе, – она все время думала об этом. Со сжатыми губами и отстраненным взглядом она передвигалась по своим владениям, не обращая внимания на суету миссис Тули, неловкость Дорис, подковырки, ссоры и постоянные хождения туда-сюда Джона и Филиппа. Она не слышала, как Пэтси просила у нее чеснок от зубной боли, и той пришлось кричать прямо в ухо Агнесс, из-за чего зуб заболел еще сильнее. И все же к тому времени, когда соус достиг желаемой густоты и гладкости, некоторое решение было найдено.

Лидия Бланшар сама была матерью – в настоящее время ее двое детей находились в пансионе, – и она знала, что у Агнесс есть сын. Придя по объявлению в «Морнинг Пост» наниматься в помощники повара, Агнесс не скрывала существования Питера. С той поры ей редко приходилось беседовать с Лидией, обычно это делала экономка. Иногда, после больших приемов, Лидия спускалась вниз поблагодарить всех. Появлялась она в кухне и по утрам, в тех случаях когда ей хотелось чего-то особенного и она не была уверена, что миссис Тули изложит все правильно. Но это случалось и прежде крайне редко, в последние же месяцы еще реже. Таким образом, Агнесс не могла похвастать тесными отношениями с хозяйкой дома; тем не менее она решила, что, как мать, миссис Бланшар сможет войти в ее положение, и если Лидия распорядится, свободный день ей дадут, как бы ни упиралась миссис Тули.

Решив для себя этот вопрос, Агнесс вернулась к работе. Поставила остывать выпечку, распорядилась, чтобы Дорис сняла мясо с вареной курицы (предварительно вымыв руки), сложив темное в одну миску, а белое в другую. После чего рискнула подняться наверх.

Агнесс крайне редко бывала наверху. В прохладном, обшитом дубом коридоре ее зазнобило. То ли из-за боязни, что ничего не получится, то ли из-за прохлады в помещении – точно сказать она не могла.

Холл был не слишком большим, но изящно декорированным (чувствовалось желание произвести впечатление). Пол и двери были темными; на бледно-голубых стенах развешаны грандиозные картины итальянских мастеров. Мебели почти не было, только два комода красного дерева, два стула и часы в высоком футляре. С потолка свисала огромная серебряная люстра. Слева располагались гостиная, столовая и библиотека Николаса Бланшара. Комната для завтраков и передняя гостиная, где Лидия имела привычку сидеть в это время суток, находились справа.

Нервно оглядываясь, Агнесс тихо постучала. Она видела, как Джон ушел вместе с Николасом. Теодор в это время должен находиться в мастерской или совершать свои утренние прогулки. Филипп внизу, в буфетной комнате мистера Мэттью, чистил серебро; Нэнси все еще убирала комнаты. Что она скажет, если вдруг появится мистер Мэттью или, еще хуже, миссис Тули? Но Агнесс нервничала напрасно, никто не вышел и не увидел ее до того, как из-за двери послышался приглушенный голос Лидии:

– Войдите.

Лидия вышивала алый бутон на бледно-голубом шелке с тонким узором из цветов и виноградных листьев, выполненным с большим искусством. На стуле рядом лежал открытый томик стихов.

Едва переступив порог, Агнесс почувствовала, что ее появление совсем некстати. Не надо было приходить, подумала она. Лидия никогда не поощряла близких отношений со своими слугами; Пэтси была ее главной союзницей и наперсницей, миссис Тули управляла домашним хозяйством, и это вынуждало Лидию каждый день с ней советоваться. Но зачем ей советоваться с кухаркой?

Когда взгляд Агнесс остановился на открытой книге, Лидия, сдвинув брови, сказала:

– Я полагала, это Пэтси пришла почитать мне. Что вам понадобилось, миссис Мидоус? – Она воткнула иголку в шелковый бутон. – Я уже одобрила завтрашнее меню с миссис Тули.

– Благодарю вас, мэм, но я пришла не по поводу меню.

Лидия покачала головой:

– В этом случае даже представить себе не могу, что могло вам понадобиться.

Подумав о сыне, Агнесс подняла голову:

– Это личное дело… весьма деликатное.

– Тогда почему бы вам не обсудить его с миссис Тули?

– Если я обращусь с этой просьбой к ней, то не сомневаюсь, что она мне сразу откажет. Она ведь старая дева, ей непонятны материнские заботы.

– Я не уверена, что понимаю, о чем вы говорите, – медленно сказала Лидия.

– Речь идет о моем ребенке, миссис Бланшар, – сказала Агнесс и сразу же продолжила, боясь, что Лидия ее остановит: – Я получила письмо от женщины, которая за ним присматривает. Она заболела и пишет, что я должна срочно найти кого-нибудь, кто стал бы о нем заботиться. У меня нет другого выбора, как просить вас дать мне дополнительный свободный день, чтобы я могла где-то пристроить сына.

Лидия нахмурилась:

– Вы же знаете, я не могу расстраивать миссис Тули. Она управляет домом, а теперь, когда одна служанка сбежала, неприятностей и так хватает. К тому же, если я дам вам этот дополнительный день, куда вы денете своего ребенка? Вы же не рассчитываете, что вам разрешат привезти его сюда?

– Разумеется, нет, мэм. Я никогда бы не посмела просить о таком. Но я найду место, куда его можно будет перевезти. Я только прошу вас за меня заступиться, чтобы миссис Тули была более сговорчивой.

На лице Лидии появилось выражение сожаления.

– Каким образом миссис Тули сможет приготовить на нас троих теперь, когда Роуз сбежала и в помощницах одна только Дорис? – беспомощно спросила она.

– Я все приготовлю накануне. И если Нэнси немного поможет, миссис Тули и Дорис справятся.

Лидия задумалась, но ее ответ не был таким, какого ожидала Агнесс.

– Естественно, я вам сочувствую. Но при данных обстоятельствах это невозможно. Вы должны найти другой способ решить свою проблему.

Агнесс почувствовала, что ее загнали в тупик. Она готова была умолять, но знала, что нет смысла поступаться своей гордостью: Лидия не уступит.

– Очень хорошо, мэм. Простите, что побеспокоила вас, – сказала она, приседая, и направилась к двери.

Когда Агнесс уже положила руку на ручку двери, Лидия ее окликнула:

– Одну минутку, миссис Мидоус. Есть одно дело, которое я хотела бы с вами обсудить.

– Слушаю, мэм, – сказала Агнесс поворачиваясь.

– Это насчет вашей служанки, Роуз. Вы не догадываетесь, куда она могла пойти?

– Нет, мэм, я не имею ни малейшего представления.

Лидия разочарованно нахмурилась.

– Миссис Тули сказала мне то же самое. А другая прислуга – ведь ее уход наверняка обсуждался – тоже не имеет представления?

– Насколько мне известно, нет, мэм.

– Не думаете ли вы, – Лидия доверительно понизила голос, – что она может быть в беде… ну, вы понимаете, о чем я?

Румянец на щеках Агнесс показал, что она понимает великолепно.

– Если так, я ничего не замечала.

– В ней не было ничего странного в последние дни или недели? Никакой тошноты, распухшего живота…

– Ничего такого, мэм.

Лидия была явно разочарована. Она пожевала губами.

– А не было ли разговоров насчет Роуз и моего свекра? Вы можете быть со мной откровенны, миссис Мидоус. Уверена, нам обеим известно о его вкусах.

Агнесс почувствовала, как горят щеки. Она не привыкла обсуждать с кем-либо подобные подробности, тем более со своей хозяйкой.

– Я не знаю, – нервничая, ответила она. – Не думаю.

Лидия склонила голову набок, явно забавляясь смущением кухарки.

– Вы слышали о катастрофе, которая произошла этой ночью?

– Да, мэм, хотя остальным слугам ничего пока еще не говорили.

– Вы не думаете, что Роуз может иметь отношение к ночной краже?

Агнесс так удивилась, что даже перестала смущаться. Она ответила быстро, почти не раздумывая.

– Какой бы она ни была, я не думаю, что Роуз Фрэнсис воровка или убийца, – заявила Агнесс, удивившись не меньше Лидии страстности своего тона.

– Это как посмотреть. Кто-нибудь осмотрел ее вещи? – спросила Лидия, раздраженная скрытностью Агнесс.

– Полагаю, что нет, мэм.

– Тогда будьте так добры и посмотрите. Возможно, найдется что-нибудь, указывающее на то, что с ней случилось. Я прошу об этом вас, потому что вы с ней работали и должны знать ее лучше других. Ее исчезновение в ночь грабежа кажется мне странным совпадением. Если что-нибудь найдется, я позабочусь, чтобы вы не пожалели о затраченном времени.

Лидия не упомянула о дополнительном свободном дне, но именно это сразу же пришло в голову Агнесс. Вдруг Лидия имела именно это в виду? Но она слишком плохо знала свою хозяйку, чтобы быть в этом уверенной, она могла только молиться.

Сжимая кулаки, Агнесс неохотно взбиралась по лестнице. Вообще-то у нее не было привычки жалеть саму себя, но сейчас ей казалось, она может поддаться этому чувству. Лидия пожалела времени, которое можно было потратить на поиски нового дома для Питера, зато по какой-то непонятной прихоти прибавила ей работы. И при этом такой неприятной. У Агнесс не было ни малейшего желания вмешиваться в личную жизнь других людей. Это не согласовывалось с ее моральными принципами. Столько различных обязанностей не оставляли времени на жалость к самой себе, но Агнесс не могла забыть намек Лидии: угоди мне в этом, и я, возможно, иначе взгляну на твою просьбу.

Почему из-за плохого поведения Роуз должен страдать Питер? Разумеется, домашнее хозяйство может обойтись несколько часов без кухарки и одной прислуги. Ей только нужно пристроить сына где-нибудь в другом месте. А после этого она сможет выполнять свои обязанности так же прилежно, как все эти пять лет. На долю секунды Агнесс пришло в голову последовать примеру Роуз – пренебречь работой, уйти из дома, направиться прямиком в Туикенхэм и забрать Питера. Затем заговорил здравый смысл.

Она все еще поднималась по лестнице, когда вниз протопала Нэнси с метлой в одной руке и рабочей корзинкой в другой, почти столкнувшись с Агнесс. Разные бутылочки и коробочки в корзинке задребезжали. На мелких, заостренных чертах Нэнси отразилось удивление: что делает Агнесс на черной лестнице, когда она должна в это время готовить обед.

– Я только что закончила там прибираться, миссис Мидоус. Простите, что не могла прийти раньше и помочь. Скажите, что именно я должна делать сейчас, – сказала горничная, не в силах скрыть своего любопытства.

– Да, – строго произнесла Агнесс, – если у тебя найдется минутка, покажи мне постель Роуз и ее вещи.

Глаза Нэнси округлились.

– А это зачем?

Агнесс подумала, что нет никакой необходимости сообщать Нэнси об интересе Лидии к Роуз. Если она скажет ей хоть слово, об этом скоро узнают все и попридержат языки.

– Полагаю, будет правильно постараться узнать, куда она подевалась, – сдержанно сказала Агнесс.

– Неужто вы хотите, чтобы она вернулась после того, что тут натворила?

– Нет, но допустим, бедняжку постигло какое-то несчастье.

– Тоже мне бедняжка, – пробормотала Нэнси.

– Ты что-то сказала? – быстро спросила Агнесс.

– Нет, ничего, – ответила Нэнси.

– Как я поняла, вы с ней вчера поспорили.

– Да ничего такого – я ей просто сказала, чтобы кровать свою застилала. И у меня есть на это право. Она была вся на взводе из-за чего-то там, не знаю, из-за чего, и вдруг на меня набросилась. Хорошо еще, что Джон оказался рядом и оттащил ее.

Девушка бессознательно подняла руку к шее, и Агнесс увидела ярко-красную царапину.

– Какая царапина. Это работа Роуз?

– Да, – огрызнулась Нэнси.

– Такая ссора из-за незастеленной кровати.

Нэнси покачала головой:

– Я уже сказала, она была на взводе. Наверное, собиралась смыться.

Повернувшись, Нэнси стала подниматься по лестнице на чердак.

Там были две комнаты.

– Вот здесь спит Пэтси, – сказала Нэнси, показывая на правую дверь. – А здесь мы. – Она прошла в длинную сырую каморку с наклонным потолком и перекладинами. Агнесс передернуло. Она вспомнила о своем уютном помещении в подвале, куда от кухонной печи попадало тепло. – Ее кровать вон та, у окна, а моя здесь, рядом с дверью. Дорис спит вон там. – Нэнси показала на третью постель недалеко от умывальника. – Постель Роуз я сегодня застилала. Мы с Дорис делаем это по очереди. Роуз никогда не следит за своими вещами, а если наверх придет миссис Тули и увидит беспорядок, нам всем достанется.

Агнесс, посмотрев на кровать с тонким одеялом, представила Роуз рано утром, полусонную, густые волосы цвета патоки разметались по валику. Она подошла к створному окну, врезанному в склон крыши. Небо было чистым, только редкие облака нарушали синее однообразие. Она взглянула через улицу на купол собора Святого Павла, нависший над лоскутным одеялом крыш Чипсайда и Фостер-лейн, на башни, взметнувшиеся над крышами, на путаницу переулков, ведущих к реке. Вода казалась стеклянной и неподвижной – ленточка ртути в темном море. Где-то в этом мире света и тени бродит Роуз. Но где? Что выманило ее из дому? Лидия намекнула, что Роуз могла быть каким-то образом причастна к убийству и краже. Агнесс не верила, что девушка способна на такое, и все же ей нетерпелось узнать, что заставило ее уйти. Ради Питера. Напомнив себе, что ответ вполне может скрываться в этой комнате, она повернулась к Нэнси:

– Где Роуз хранила свои вещи?

– Вот здесь, как и все мы, – сказала Нэнси, распахивая скрипящую дверцу небольшого фанерного шкафа, выкрашенного в мягкий зеленый цвет, и показывая на верхнюю полку. – Вот эти вещи ее.

Там лежала аккуратно сложенная жалкая стопочка вещей: корсет со шнуровкой на спине, ситцевая нижняя юбка, хлопчатобумажная сорочка, еще одна штопаная нижняя юбка, две пары простых чулок, две выношенные верхние юбки, одна из темно-синей шерстяной ткани, другая из полосатого хлопка, и два лифа. Агнесс узнала в них рабочую одежду Роуз. Больше ничего не было.

Агнесс показала на юбки и лифы:

– Припоминаю, что у нее было выходное платье из голубой шерсти. Верно?

Нэнси взглянула на полку и кивнула:

– Я не смотрела раньше. И нет ее плаща со шляпкой и хороших ботинок. Наверное, она в них сбежала.

– Разве не должно быть больше вещей? Белье, ночная рубашка? Здесь ничего этого нет.

– Наверное, – неуверенно сказала Нэнси. – Я не подумала.

– И у нее не было ничего личного – писем, бумаг, сувениров от семьи?

Нэнси посмотрела на полку и покачала головой:

– Если и было, я никогда не видела.

– Должно же у нее быть что-то, – осторожно настаивала Агнесс. – Если здесь ничего нет, то она, скорее всего, унесла все с собой, а это означает, что возвращаться она не собирается.

Она помолчала, глядя на жалкие тряпки, затем перевела взгляд на другие, нижние полки, где вещей было побольше. Очевидно, они принадлежали Нэнси и Дорис. Все было аккуратно сложено, вопреки ожиданиям миссис Тули. Взглянув на Нэнси, Агнесс заметила странное выражение в ее глазах:

– В чем дело? Еще что-то исчезло?

– Нет, миссис Мидоус. Ничего такого. Просто вы меня спросили, и я вспомнила кое-что, только это случилось совсем в другом месте. Я не посмотрела, он все еще там или нет. Пожалуйста, не ругайте меня за то, что я не сказала раньше.

– Ты о чем?

– Неделю назад, когда я меняла постельное белье, я нашла его под матрасом – кошелек с золотыми соверенами. Их было двадцать.

Агнесс сдвинула брови:

– Покажи мне, где ты его видела.

Нэнси подошла к постели Роуз, скатала тонкий матрас из конского волоса, обнажив деревянные доски, и показала на правый угол:

– Он был вон там, миссис Мидоус.

– Ты с ней об этом говорила?

Нэнси рассмеялась и покачала головой:

– Я бы не посмела. Зачем нарываться на неприятности? Роуз, если что не так, могла быть очень злой.

Откуда у кухонной прислуги могла оказаться такая большая сумма? Агнесс снова вспомнились слова Лидии.

– Ты имеешь хоть какое-нибудь представление, откуда у нее такие деньги?

– Тут что-то тайное, верно ведь?

– Ты кому-нибудь об этом говорила?

– Нет, – ответила Нэнси, опустив голову.

Она что-то утаивала.

– Почему ты ее не любишь? – неожиданно для себя спросила Агнесс.

Внезапно бледное лицо Нэнси покраснело.

– Я не такая, как она, мэм… она для мужика на все пойдет. Филипп за ней ухлестывал, дурачок. Иногда она вела себя ничуть не лучше, чем шлюха.

Тут Агнесс припомнила намек Филиппа на то, что девушки подрались из-за него.

– Вы вчера из-за Филиппа подрались?

Нэнси быстро взглянула в окно, затем снова уставилась на Агнесс:

– Я же сказала уже, что все дело было в беспорядке, который она оставляла. Но я еще про одно хочу сказать, миссис Мидоус, хотя я не знаю, имеет ли это отношение к тому, что она убежала.

– Да?

– В комнате мистера Николаса Бланшара в шкатулке всегда лежали два карманных пистолета и небольшая фляжка с порохом. Сегодня утром я взглянула, а одного пистолета нет. Я ничего раньше не говорила, ведь мне нельзя туда заглядывать. Вы думаете, его Роуз забрала?

Агнесс задумалась.

– Я не знаю, Нэнси, – ответила она.

На самом деле ей хотелось сказать, что она не хочет это знать, но боится, что вынуждена будет выяснить.