Текст книги "Оскольки (СИ)"

Автор книги: Джал Халгаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

ИСТОРИЯ ОДИННАДЦАТАЯ. ОХОТНИК

Ольха

Я села за стойку и протянула руку к маленькой деревянной кружке.

– Эй! – Йен возмущенно шлепнул меня по кисти. – Это мое, девчонка, так что убери свои загребущие лапы и бери пиво.

Я принюхалась.

– Сок? Серьезно?

Проводник смутился.

– Я с некоторых пор вроде как трезвенник.

– Хватит врать! – я заглянула в его глаза и запнулась. – Что, серьезно?

– Сам в шоке, – проворчал он и стал потягивать из кружки яблочный сок. Я, пожав плечами, с охотой взялась за пиво, изредка морщась. Кислятина, блин, сразу понятно, что водой разбодяжили. – Ну, что там слышно на улицах?

– Да ничего. Сколько времени уже здесь торчим, а никто еще не появлялся.

– Шутишь, что ли? Скоро, блин, зиме конец, а о нем ни сном, ни духом. Обычно он никогда не задерживался… Тут чего-то припозднился.

– На кой черт нам вообще этот Крампус? И имя дурацкое…

– Эх, девчонка, учись глядеть шире, – он жестом подозвал официантку и что-то прошептал ей на ухо, глупо улыбаясь. Я покачала головой. – Чем больше жертв, тем больше денег. Чем больше денег, тем мы счастливее. Крампус же, как существо исключительно подлое и невероятно древнее, ставит своей целью нагадить всем и вся. Он – просто идеальная тварь для навара.

– Угу. Только от этого все равно ничуть не легче. Кстати, я кое-что нашла.

– Вот как?

– Три трупа на Лонсдейле в доме-музее – кажется, воры. Думаю, ничего необычного, но хозяйка платит кошель серебра за убийцу, а мы, вроде как, не только монстрами занимаемся. Согласись, пока ждем этого твоего Крампуса, можно еще подзаработать, дело-то несложное, – я принюхалась к кружке с пивом. – Слушай, как-то странно оно пахнет… Ты меня случаем не пытаешься споить?

Он с интересом присел ко мне в пол оборота.

– М-м-м, вот как? Это еще зачем?

– Не знаю. Месть? Может, дождешься, пока я усну, а потом…

Йен рассмеялся.

– Ну ты даешь, девчонка, усмири свое воображение! До таких извращений мне еще далеко. Не, я предпочитаю по старинке.

– Пошел ты! – я покраснела.

– Хах! – он допил свой сок, кинул на стойку несколько медяков и спрыгнул со стула. – Ладно, пошли глянем на твоего убийцу-любителя культурного отдыха. Додумался, были-и-ин, убивать в музее. Не мог выбрать, скажем, бордель?

– Погоди, я еще не допила.

– Оставь ты ее, девчонка. Учти: женский алкоголизм не лечится, и искать тебя дальше по барам я не намерен.

Я покачала головой. А чего еще делать? Натянув куртку и закрепив на бедре кобуру с пистолетом, я послушно пошла за ним, прихрамывая на левую ногу – рана еще не затянулась, и шов иногда побаливал.

– Сразу скажу: зрелище там то еще.

– Что поделать, девчонка, – вздохнув, он пожал плечами. – Дерьмо случается.

* * *

– Ух, кровавая баня! Все как я люблю!

Три окровавленных тела лежали перед нами друг на друге, из-за крови и кишок, разбросанных вокруг, сливаясь почти в единое целое. Ну, как тела… Теперь их можно было назвать только потрохами, потому что мясо, кожа и большая часть костей напрочь отсутствовали, и остались только несколько жалких ошметков существ, когда-то бывших живыми людьми.

Йен присел рядом, массируя правую ладонь пальцами другой руки. Я вообще заметила, что теперь это у него вошло в привычку, и он редко снимал перчатку, стараясь не вспоминать про звериную лапу.

– Так, сначала надо понять, что к чему. Это я в прямом смысле, девчонка, не стой столбом. Все, что принадлежит первому трупу, складывай сюда, – Йен ткнул пальцем в разложенную на полу белую тряпицу порванной занавески. – Второму – сюда, ну и третьему, естественно…

– А внутренности?

– Внутренности отдельно.

– Зачем? – не поняла я.

– Гадать на них буду, девчонка! Не тупи и делай, что велено.

Закатав рукава, я приступила к работе. За дверью хозяйку музея громко стошнило.

Не скажу, что было сложно. Работа походила на собирание какого-то долбаного пазла из остатков кожи и костей – последние, кстати, раскладывать оказалось намного легче. Наконец, когда все закончилось, я поднялась с колен и размяла спину, тщательно вытерев с рук кровь белой тряпицей – еще один огрызок шторы.

Йен стянул перчатку. От непривычки меня снова бросило в дрожь, но потом я заставила себя успокоиться и стала наблюдать за тем, что он делает.

Проводник осторожно поддел кривым когтем кусочек кожи и тщательно к нему принюхался, прикрыв глаза. На его лбу проступила испарина. Закончив с первым телом, он двинулся дальше, осматривая кости и внутренние органы. Хмыкнув, он встал и перешел в центр комнаты, стараясь не наступать на брызги запекшейся темной крови.

Спрятав звериную лапу, он присвистнул.

– Вот так-так!

– Что?

– Да нет, просто любопытно. Интересно, знаешь ли, кому такому понадобилось потрошить этих миловидных культурны воров, решивших воспользоваться этим, – он показал на единственное огромное окно, окруженное богатой позолоченной рамой, – привлекательным окошком и указать достопочтенной старой даме погрешности в безопасности ее дражайшего музея?

– Не знаю. Домовой?

– Имей я твою глупую голову, так бы и подумал, – Йен покачал головой. – Но, видишь ли, домовые действуют несколько… другими способами. Эти мелкие пронырливые личности любят наставлять на путь истинный и играть с жертвами, а тут грязная работа. Тот, кто это сделал, не боится крови и очень даже неплохо использует мясницкий топорик. Видишь, какие зарубки на костях?

Я фыркнула.

– Да ты, я смотрю, заделался в королевскую сторожевую гвардию?

– Не, просто умею думать и делать выводы. Вообще без понятия, как найти этого «хорошего» человека в столице Тарантура, набитой людьми как бочка с помидорами, так что я бы отказался…

– Ясно. И сколько попросим?

Он ухмыльнулся, обрадованный, что я слежу за мыслью.

– Все тот же старый добрый кошель, девчонка, но только вместо трети серебра – золото.

– А не много? – я присвистнула. – Да на такие деньжищи нам никакой Крампус не нужен будет, и хозяйка навряд ли согласится.

– Согласится. Или пусть топает в стражу, но, зуб даю, она этого не сделает. Пошерудит в своих закромах, от нее не убудет.

– Ну, не знаю… – я припомнила красное от гнева лицо старенькой хозяйки музея. – Наверное, согласится, но на кой черт ей такие затраты? Личное?

Йен выглянул в окно, наблюдая за прохожими.

– Хочет все замять без шума и убедиться, что такое больше не повторится. Кому нужна такая реклама, если от нее все равно толку меньше, чем от козла молока? Скажет стражам или армии – музей закроют, и денежки все тю-тю. Место это видное, простым людям не нужное, а вот богатеи сюда так скопом и валят.

Я глянула на огромный портрет на противоположной стене, на котором в полный рост был изображен какой-то старый дяхан с седыми волосами и хилой козьей бородкой, одетый в нелепого вида синий кафтан.

Сталерон – знаменитый герцог предыдущего Держателя Тарантура. По слухам, он имел исключительно скверный характер и небезызвестное пристрастие к мальчикам, но отличался гибким умом, что не раз помогало ему одерживать победы в сражениях. Не понимаю, что в этом жутком месте забывают люди, но, как выразился Йен, богатеи сюда так скопом и валят.

Вот только причем тут эта дамочка, хранящая его «наследие» в виде одного дома и целого подвала, заполненного вином по самое не хочу? Насколько я помню, у Сталерона из-за его слабости и жены-то не было, что уж говорить о наследниках.

Йен на несколько минут вышел к хозяйке, а потом вернулся довольный, как отъевшийся кот. Он молча показал мне набитый кожаный кошель, перевязанный крепким коричневым шнурком.

– Я же говорил, девчонка. Теперь нам только осталось найти убийцу и предать ему самому справедливому суду в мире.

– Кому-кому?

– Мне, девчонка, мне! Надо понять: раз воры забрались через окно – эта дура могла бы и решетки поставить, в самом-то деле! – то откуда появился наш благородный мститель?

– Ну, может, зашел за ними. А если это и не человек, то там уж как посмотреть…

– И то верно, – согласился Йен. – Так что, девчонка, перед нами одни только загадки. Вот если бы тело Сталерона не сожгли при пожаре в Маунт-Вердене, то я бы попробовал отыскать решившего погулять по домишку мертвеца, а так – пусто. И в башке – пусто. У тебя есть идеи?

Я качнула головой.

– Я спрашивала: ничего не пропало. Следов тоже нет, все чисто. Как будто кто-то просто появился из воздуха, вскрыл им брюхо, сожрал по половине тела и тут же исчез. Даже брызги крови чистые. Ни силуэта, ничего.

Йен раздраженно почесал переносицу правой рукой. Потом опомнился, сплюнул и почесал левой.

– Серой не пахнет – все демоны отпадают. Идем дальше по списочку… Убийство совершено утром, правильно?

– Да. Петухи пропели.

– Ну, я бы не назвал их горлодрание пением, девчонка. Тем не менее, вся низшая нечисть, мертвецы и бла-бла-бла так далее тоже отпадают. Вывод: тут поработала магия или один придурок, знающий тайные ходы и путь ниндзя.

– Чего?

– Не обращай внимания, – он отмахнулся. – От магии вполне могли остаться такие зарубки… А если старушенция решила взяться за нож, а нас приплела так, чтобы следы замести?

Я фыркнула.

– Ты серьезно? Она даже его не поднимет, не то что так разделать трех мужчин!

– Ну-ну, они тоже, знаешь ли, разные бывают. Столкнулся я как-то с одной мамашей лет шестидесяти, она меня так сковородкой отделала, что потом голова три дня как ведро звенела!

Он глянул на потолок и цокнул языком.

– Давай я тебя подсажу, девчонка, а ты проверишь потолок.

– Легко. Только за ноги держи.

Согласно осклабившись, Йен повернулся ко мне спиной, присел и протянул мне руки, кряхтя и причитая, как я за год «отъелась» на царских харчах. Откуда он это взял, я без понятия – я-то весь год шаландалась чуть ли не по помойкам и питалась хуже графских псов.

Я поставила ногу на его правое плечо и стиснула тощие жилистые запястья, с опаской сжимая пальцами правое. М-да, ощущение жесткой волчьей шерсти, скажем так, ему очков не добавляет…

Пару раз подпрыгнув, я оттолкнулась от скрипящего паркета и со вскриком поднялась наверх, больно шибанувшись затылком по потолку.

– Ай! – едва балансируя на Йене, я ткнула его каблуком в ключицу.

– Оу, девчонка, больно же.

– Мне тоже больно!

– Так на то и расчет, – довольно хмыкнул проводник. Черт, вот же и сволочь!

– Черт! – пробормотала я и стала внимательно ощупывать штукатурку на предмет неровностей. Вообще тайные люки в таких домах – не редкость. Помню, весной этого года я пробралась в дом карантарского барона Гелиншейдлаха (ну и имечко!) и угодила в одно такое «изобретение», так только через час блужданий по темному туннелю, в котором сам черт ногу сломит, я поняла, что уже давно вышла за пределы города и стою над самым настоящим огромным озером, которое в любую секунду может прорваться вниз и скушать меня за милую душу.

Внезапно пальцы скользнули по едва заметному углублению.

– Стой!

Сглотнув, я смахнула со лба пот тыльной стороной ладони и снова нашарила рычажок руками. Я нажала большим пальцем на кнопку.

Небольшая квадратная доска с хрустом поднялась вверх. Застыла. Из промежутков между ней и потолком задул прохладный сквозняк. Я открыла люк.

Надо мной располагалась маленькая темная комнатушка, в которую едва проникали желтые лучи солнца, и мрачные тени безмолвно скрывали огромные нагромождения всякого хлама.

Черт, вот это ж задница!

– Нашла?

– Да. Подсадишь?

– Естественно!

– Только за ноги держи, – еще раз взмолилась я: голова мне была еще дорога.

Йен приподнял одну ладонь, и я положила на нее ногу.

– Так, теперь вторая. Не сцы, девчонка, и потяжелее держа…

Подошва сапога соскользнула с его плеча. С криком я начала заваливаться назад. В одну секунду все внутри меня перевернулась, и я уже приготовилась встретиться затылком с холодным полом, как вдруг…

– За ногу держи! – краснея, заорала я на Йена. – Чтоб тебя черти съели, проклятый ты Волк, собака!

– Ай-яй-яй, – взвыл тот, когда я отдавила ему палец. – Да я это, за что ближе было, не обессудь. Чудо, были-и-ин!

Я задохнулась от возмущения, но потом подумала и остыла.

– Ладно, поднимай давай.

– Знаешь, девчонка, – прокряхтел Йен откуда-то снизу, – если это был маг – а теперь сомнений у меня все меньше и меньше, – то ему для такой хреновины нужен был близкий зрительный контакт. Чуешь, чем пахнет?

– Выражайся яснее! – я попыталась влезть наверх, но пальцы соскользнули с края, оставившего в коже несколько мелких болезненных заноз.

– Этот люк в потолке вполне подходит для внезапного удара заклинанием, вот я о чем. Вот только на кой черт человеку, сведущему в этом дебильном волшебстве, рисковать рожей ради картин? Может, конечно, есть здесь какой тайник, но я не чую ничего необычного, да и хозяйка сказала, что ничего не пропало.

– Ну, не знаю. Наверное, решил слямзить как раз картину, а тут столкнулся с этими тремя и упер, всякое бывает.

– Ага, и маги тоже тут, блин, на каждом шагу встречаются! Знаешь, почему маги не воруют деньги при своих-то возможностях? Просто потому что они им не нужны. Они и сами кого хочешь обдурят на ломаный грош или тупо наколдуют хоть целый мешок золота. Конечно, не настоящего, но все же…

– Выходит, дело в ворах? Решил подловить их в хорошем местечке?

– Вполне возможно. Что, залезла?

– Да!

Выдохнув, я подтянулась и перевалила тело через край люка, погружаясь в полумрак какой-то секретной комнаты, уж точно не являющейся чердаком: мы-то всего на втором этаже из пяти!

– Есть что-нибудь посветить? – крикнула я Йену.

– Да, сейчас сгоняю за свечой!

Я огляделась. От мрачных темных силуэтов, прикрытых серой тканью, замызганной грязью и столетним слоем пыли, по позвоночнику бродили здоровенные ледяные мураши, от которых дрожали руки.

Размером комнатушка была вдвое меньше нашей спальни в таверне, но из-за кучи хлама походила на деревянный нужник, который, обычно, ставят в деревеньках и заботливо вырезают на дверце сердечко или полумесяц. Интересно, для чего? Чтобы свет проникал? Или понаблюдать за природой, пока сидишь за важным делом?..

Я подпрыгнула. Половицы даже не шелохнулись – крепкие.

Пока Йен копался и искал мне свечу, я решила хоть чуть-чуть осмотреться и наощупь доковыляла до ближайшего нагромождения вещей.

Пальцы сомкнулись на влажной ткани. Не особо раздумывая, я дернула ее вниз.

Воздух тут же наполнился древней пылью Она щекотала нос и забивалась в легкие, и я, не сдержавшись, громко чихнула, еще раз создавая перед собой столп этой дряни. И чем-то ужасно смердело!

Смахнув проступившие слезы, я подошла ближе и повела рукой вперед, опасаясь, что меня сейчас схватят. В конце концов, капканы тоже не исключены. Вдруг я, к примеру, лишусь пальцев?

Но ладонь натолкнулась на тонкую железную решетку, в ответ тихо звякнувшую цепями.

– Хм…

Я провела рукой выше, ощупывая железяку. Поняла, что это клетка – в такую сажают голубей и прочих птиц – и перешла к следующему силуэту, но ничего не изменилось – снова клетка. Да их тут штук двадцать! Какого черта понадобилась прятать эту фигню здесь?

Разочарованно тряхнув головой, вернулась к дыре в полу. Холхост, и где же этот Волк?!

– А вот и я! – Йен выскочил из двери и на секунду остановился, поджигая толстую невысокую свечу от лучины. Когда огонь затрепетал на кончике восковой пирамидки, проводник встал на цыпочки и протянул ее мне.

– Не достаю.

Он пожал плечами и подпрыгнул.

– Есть, – победно прошептала я и поднялась на ноги.

Пламя в одну секунду разогнало мрак, и тот вжался в стены, испуганно пятясь.

Впрочем, ничего не изменилось. Тот же хлам, та же ткань, прикрывающая его, эти старые и покрытые паутиной серые стены, пол… Пол! Он был сплошь покрыт какими-то красными знаками, которые писались вовсе не краской или томатным соком!

– Что там?

– Какие-то знаки… – ответила я. – Кровавые. Честно, я вообще не знаю, что это за чертовщина, но тебе лучше глянуть!

– Сейчас залезу. Старайся ничего не трогать, девчонка, потому что оторванная рука или нога отнюдь не украсит твой нищенский образ!

– Пошел ты, – так, мимоходом отозвалась я, продолжая осматривать странные рогатые руны, начертанные, судя по всему, совсем недавно: кровь еще не подсохла. Несмотря на предостережение Йена, я все-таки протянула к одному из них пальцем и, едва касаясь его поверхности, провела по кривому змееобразному силуэту, заканчивающимся размашистым трезубцем.

Часть рун уходила под клетки, так что я стала осторожно сдвигать нижние из них и только сейчас заметила, что внутри, в небольших лужах собственной крови, лежали дохлые птицы. Десятки, чтоб тебя, дохлых воняющих птиц!

Сглотнув, я сдернула ткань со следующей махины и испуганно отступила.

– Твою ж мать! – вырвалось у меня, когда я увидела выпотрошенных кошек. Маленьких пушистых тел было невероятно много. В нескольких больших квадратных клетках умещалось по десять штук, и у каждой из разрезанного брюха свисали внутренние органы, а вместо челюстей зияла красная пустота. Без зубов. Будто их попросту вырвали, один за другим, а потом вскрыли тела острым ножом. Но зачем?

Гадая, что же может быть под следующим куском пыльной ткани, я дрожащими руками сдернула и его. Сердце отбивало просто дьявольский ритм. В горле застрял неприятный ком.

Я облегченно выдохнула.

– Ничего…

Внизу что-то загрохотало.

– Долго же ты. Давай быстрее, тут у нас поработал какой-то зоофоб.

Йен притаранил к центру комнаты старое тяжелое кресло. Потом следующее. Потом еще и еще. Он ставил их одно на другое, сооружая какую-то шатающуюся скрипящую махину, готовую развалиться в любую секунду, но я молчала. А что? Если хочет грохнуться, пусть падает!

Но он залез. Легко, едва касаясь подлокотников, он играючи взобрался на свою пирамиду из стульев и юркнул в люк, вставая рядом со мной. Так как места тут было мало, он вынужденно прижался ко моей спине.

– Да не жмись ты так, – проворчала я.

– Успокойся, девчонка, я ж не домогаюсь, – хохотнул Йен в ответ. – Ого! Да тут точно прошелся какой-то полный псих с пунктиком на вытаскивание потрохов из людей и животных. Ты гляди, красотища… – он увидел мой корящий взгляд и поправился: – Кхм… ужасно, просто ужасно! Того, кто это сделал, надо точно упечь в психушку, а еще лучше отрубить голову. Правильно? Не будет головы, не будет и таких «умных» мыслей, которые в нее лезут!

– Просто железная логика, – хмыкнула я.

– А-то…

Йен шумно втянул воздух, словно чуя в нем то, что не чуяла я. Он на мгновение застыл, а потом схватил меня за талию и резко прижал к себе, тихо рыча. Конечно же, ответ он получил подходящий.

Я наступила ему каблуком на мизинец. Он вскрикнул, отшатнулся назад, и я тут же с размаху ударила его кулаком… ну, в общем, по самому ценному.

– Оу-у-у-у, – он рухнул на пол, хватаясь за ушибленное место. – Ну нельзя же так, братцы…

– Какого черта ты вообще ко мне полез, идиот? – вспыхнула я.

– Да я без понятия! – еще протяжнее взвыл он. – Нашло что-то, едрить-колотить. Не виновен я, не виноо-о-о-о!..

Я сплюнула.

– Извиняюсь, честно, извиняюсь, только встать помоги!

– Еще раз такое повториться, – прошипела я сквозь стиснутые зубы.

– Можешь не продолжать девчонка, потому что не повторится. Что за хреновина со мной вообще творится… – я помогла ему подняться. – Честно, прости, сам не ожидал, – он усмехнулся. – А за удар – зачет.

– Чтоб тебя черти съели, – выругалась я.

– Ага. Съедят и подавятся.

Выдохнув, он пару раз присел и встряхнулся, тихо шипя от боли.

– Ты где вообще такому научилась?

Я пожала плечами.

– Когда спишь на улице рядом с алкашами и стражниками, приходится выворачиваться. Ты как? Нормально?

– Пойдет. Вот только детей, походу, мне больше не видать.

– Потому что нефиг! – парировала я и вернулась к разглядыванию демонических знаков, все еще ощущая на себе его руки. Брр-р-р!

– Фу, – Йен еще раз выдохнул и осторожно присел рядом, тихо шатаясь и бросая в мою сторону странные долгие взгляды. Он что, твою мать, с катушек слетел?! – Смотри-ка, таких я еще не видел, – проводник ковырнул ногтем змеюку.

– Это убило воров?

– Навряд ли. Слишком много знаков для такой мелочи. Скорее всего, вот это, – он ткнул пальцем в перечеркнутый трижды кружок, издалека походящий на прицел, – и все вокруг для заклинания переноса.

– Куда?

– Не куда, а откуда, вот вопрос, – поправил меня Йен. – Видишь разводы сажи? Один над другим? Это значит, что заклинание сработало дважды. Кто-то перенесся сюда, кокнул воров и мгновенно смылся – те даже очухаться не успели. Кто? Откуда? Нахрена? Надо будет расспросить хозяйку и выпытать у нее все: духом чую, скрывает эта старушенция что-то.

Я села на корточки и сдула со следующего участка пыль.

– Так, с этим все ясно, а это что?

Йен качнул головой.

– Без понятия. Походит на «заклятие на крови», вот изображение пасти вампира, – он указал пальцем на овал с двумя тонкими росчерками, походящими на клыки.

– Чего-чего?

Йен вздохнул.

– Короче, заклинание запускается, когда на руну попадает кровь. Теперь ясно?

– Ага.

– Ничего опасного, надо просто не… Ой! – на его пальце вдруг проступила капелька крови. Она медленно сорвалась с кожи и полетела вниз. – Нет! – Йен попытался ее поймать, но вместо этого проронил еще одну. – Ложись!

Повторять не приходилось.

Я хотела рухнуть на пол и прикрыть голову руками, но Йен подхватил меня за талию и прыгнул в люк, наваливаясь сверху.

А потом что-то громыхнуло.

* * *

Я через силу разлепила глаза. Над нами все пылало. Горящие деревяшки свисали с того места, где всего дюжину секунд ранее находилась тайная комната, и капали огнем на пол. Пламя разгоралось.

Йен лежал рядом, лежа на спине.

– Йен!

Я едва дотянулась до него рукой и потрясла за плечо. Проводник не ответил. Выглядел он ничуть не хуже, чем до взрыва, но в сознание приходить не собирался.

Поднявшись на колени, я перевернула его на живот и охнула. В жилете, прошитом стальными пластинами, зияла огромная прожженная дыра, и рубашка под ним, имевшая странный рыжеватый оттенок, пропала, оголив ужасно красную покрытую волдырями кожу.

Только сейчас я поняла, что он прикрыл меня собой. Без сомнений. Просто взял и прикрыл, хотя мог и погибнуть. И я бы уже сдохла, если бы он не столкнул меня вниз.

– Черт! – я снова перевернула проводника на спину и прислушалась к сердцу. Вроде, бьется. Отлично…

– Кис-кис-кис, – вдруг хихикнул сквозь сон Йен. Я застыла. Чего? – Кошечки… Котята… Тьфу ты, е-мое, – он разлепил глаза и тряхнул головой. – Девчонка, что я нес?

– Про кошек что-то.

– Чего-о-о?

Я помогла ему подняться и закинула руку себе на шею. Йен, пошатываясь, встал на ноги и кивнул, показывая, что готов идти.

Я толкнула ногой дверь.

– Что случилось? – покрасневшая хозяйка, походящая сейчас на горгону из-за растрепанных как у ведьмы волос, показалась в дверном проеме.

– Ничего, – брякнула я. – Мы тут просто развлекались, извините. А теперь с дороги!

– Кто мне будет ущерб восстанавливать? Это музей, он принадлежал!..

– Да-да, – Йен сгреб ее в охапку и оттолкнул в сторону, – национальное достояние, и вся фигня, но своя шкура дороже. Прощевайте, дамочка, может, еще заглянем!

– А деньги?

– А деньги не отдам. Моральный ущерб, так сказать, и от дела я не отказывался.

Я усмехнулась, едва поспевая одновременно удерживать его на себе и убегать по лестнице от разгневанной хозяйки, орущей нам в след проклятия. Толкнув плечом ворота, я, наконец, выбралась на свежий воздух.

– Вот так-то. Я же говорил: ничего опасного, – пробормотал Йен, а потом хлопнулся в обморок посреди улицы. Уже в который раз.

Йен

Похоже, бред – мое любимое состояние души.

Почему? Потому что каждый долбаный раз я просыпаюсь в холодном поту после очередного кошмара. Я думал, Волк решил эту проблему, но все оказалось не так: он лишь облегчил боль.

Вообще, барахтаться на постели всю неделю и заставлять девчонку выполнять свои прихоти – отличное дело. Я бы проторчал тут еще месяц, но раны на спине уже зажили, да и ноги стали предательски дрожать, когда я пытался подняться, чтобы отлить: гадить на покрывало как-то не эстетично, да и Ольху все-таки жалко (вот это сюрприз, да?).

И вот снова. Кошмар. Про что? Не ваше дело!

Я поднялся с пропитанной влагой постели и нашарил рукой свои обгорелые ботинки. Долбаный пожар, долбаные заклинания, долбаные маги!

Я сплюнул. Утер проступившую в правом глазу слезу и потопал к окну, пару секунд глядя на ночной город. Каждый проклятый день все повторяется. День-ночь-день-ночь-день-ночь…

И каждый раз мне приходится выбираться из очередной передряги. Так, в какую задницу я угодил теперь?

Подняв с пола свой изорванный в клочья жилет, я принюхался к обожженным краям и поморщился. Сильная магия, такой просто так не разбрасываются. Если маг и хотел кого-то прибить, то не прибил только потому, что я – Волк или просто не та цель. С каждым шагом все интереснее и интереснее!

– Холхост бы тебя побрал, сучье племя! – ругнулся я и выкинул жилет в угол: он уже негоден. – Эх, сколько ж лет ты меня прикрывал, и нарваться на какого-то долбаного мага…

Я еще раз выругался. А ведь если бы я не полез спасать девчонку, то спокойно бы унес ноги, и не пришлось бы накладывать компрессы на спину. Твою мать, как же от них кожа-то чешется!

Что со мной происходит? Какая фигня творится с моей – уже не моей – душой?

А еще этот чертов запах. От девчонки им так и несет, и от него одни только проблемы. Когда она рядом, я просто не могу сдерживаться. Долбаный Волк! Долбаная Ольха! Долбаный я!

Пальцы на автомате стали разглаживать потрепанный лисий мех на разорванной рубахе. Вот и все, конец. Еще недельки две продержусь, а там звериные черты будут проступать все чаще и чаще. Мне остается только найти вожака – что, впрочем-то, бесполезно, потому что я последний – или обратиться. Последнее граничит со смертью, потому что сулит мне безумие, от которого я совсем не в восторге.

Когти щелкнули, столкнувшись друг с другом.

Уже до локтя. Признаться, мне самому даже как-то жутко смотреть на эту кривую волосатую лапищу, что уж до остальных. Но в своем выборе я не секунду не сомневался. На крайняк можно просто застрелиться.

Я обратил внимание на маленький сверток новой одежды, которую мне добыла девчонка. Не знаю, где она там копалась, но такого убожества я в жизни не видел, однако делать нечего: пришлось натянуть все это на себя и выйти в свет. Хорошо хоть капюшон есть, не придется своей зеленой рожей светить.

Гляди-ка, и тут все ей пропахло…

Вздохнув от безысходности, я спустился вниз и вышел из постоялого двора, с грустью оставляя позади ароматы спиртного и свежей еды. Живот протестующе заворчал, но я заставил его заткнуться и жить дальше. Эх, сейчас бы мясца! Да с кровью…

Весь путь до музея – вернее, полумузея, потому что примерно столько от него и осталось, – занял у меня меньше часа, что просто невероятно. Обычно в этой части столицы творится целый бедлам. Народ давит друг друга (вот почему я люблю лес и мелкие деревеньки), дети орут, их родители тоже дерут глотки, а рыночные продавцы стараются всех перекричать, из-за чего весь этот цирк смешивается в единый тошнотворный омлет городской вони и столпотворения.

Стучаться в дверь меня не учили.

Я толкнул ее ногой и тут же натолкнулся на хозяйку.

– А, это вы, – пробормотала она, поглаживая пухлой рукой с пальцами-сардельками свою седую косу. – Хотите чаю?

– Ха! Экая вы сегодня вежливая. Что, с легонца уже приняли на душу?

Старушенция горько усмехнулась и засеменила к центру гостиной, где был разложен маленький черный столик с двумя небольшими кожаными диванчиками с двух сторон.

– Все сгорело, – ответила она на мой молчаливый вопрос. – Осталась только гостиная, половина библиотеки и пара спален. Так вы объясните мне, что произошло?

Я крякнул. Что-то она слишком уж спокойная. Так, руки чистые? Чистые, синяков от игл не видно, значит, Эрином не кололась. Да и спиртягой не шманит. Тогда что?

Я присел напротив нее, неприятно погружаясь в диван – эта сволочь меня будто засасывала внутрь. Старуха-хозяйка подвинула ко мне маленькую фарфоровую чашку и медленно стала наливать чай. Мне казалось, я сдохну, пока дождусь свою порцию этой мутной дряни.

– Я бы хотел прояснить некоторые вещи.

– Какие?

– Ну, к примеру, какого черта у этой домины снесло крышу? Это была магия, госпожа хорошая, а магией просто так не разбрасываются.

– Магия? – она искренне удивилась. – Нет, в этом доме никогда не было магов, иначе бы я точно знала.

– М-да. А про тайник над вторым этажом вы знали? Зрелище там было не хуже тех трех неудачников, что распластались на вашем холодном полу.

– Нет, не знала. Это все ваши вопросы?

Я прищурился. Взял у нее из рук чашку и принюхался к чаю.

– Знаете, вы придвиньтесь, я вам кой-чего на ушко скажу.

Старушка послушно склонилась, и я вмазал ей блюдцем промеж глаз. Она вскрикнула. Попыталась отшатнуться, но я схватил ее за косу и резко дернул на себя, заботливо подставляя кулак под глаз.

Вырубилась она мгновенно.

Я стащил ее со стола и перевернул на живот. Нет, вы не подумайте, я не какой-то там извращенец – просто для дела.

Стряхнув седые волосы в сторону, я пригляделся к шее. Так и есть – едва заметное черное пятно прямо напротив второго и третьего позвонков. Стянув перчатку, я ковырнул когтем пятно, цепанул шишак и медленно стал вытягивать это «нечто» на себя.

– Фу, какая же гадость, твою мать!

Длинное, метра на два-полтора и склизкое, оно извивалось и пыталось убежать, сворачиваясь в кольца. Я стряхнул странное существо с себя и придавил его каблуком. Под сапогом образовалось маленькое красное пятно. Существо застыло.

Я присел рядом и пригляделся.

– Ты еще что за тварь, а?

Женщина дернулась. Ее тело начало дрыгаться в конвульсиях, вытанцовывая на полу настоящую джигу. Изо рта текла слюна, брызгала пена. Из ушей полились тонкие струйки крови.

Опомнившись, я оттянул ее голову за косу назад и резко наступил на шею. Хрустнув, она мгновенно сломалась, и тетка отправилась прямиком в мир иной.

И что же здесь творится? Этот вопрос никак не хотел отставать.

В затылке внезапно что-то громко клацнуло. Повинуясь своим инстинктам, я припал к земле и отпрыгнул в сторону, уходя от свистнувшего в воздухе серебряного болта.

Блеснув отполированным металлом острия, снаряд вонзился в стену.

Я глянул на лестницу. На ней стоял высокий закутанный в черный плащ мужчина. Вытянув из ремня второй болт, он быстро перезаряжал арбалет, оттягивая тетиву. На его безымянном пальце сверкнула золотая печатка с огромным черным камнем.

– Пошел в задницу! – крикнул я и скрылся за колонной, спиной ощущая, как в древний мрамор вонзается очередная смертельная для меня фиговина. И вовсе не из-за серебра. А кто вообще выживет, если в его сердце угодит такая штука? Правильно – никто! – Эй, нехороший человек, это, между прочим, достояние страны, а вы его в пыль крошите. Не хорошо, ой не хорошо!