Текст книги "Дракон (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 44 страниц)

Глава 24. Красная дверь

Холодильник оказался не холодильником, а проходом.

Мы уже более или менее догадывались об этом, но всё равно возникло странное чувство, когда мы вошли внутрь.

Проход вёл вниз по лестнице, которая вилась петлями, и со всех сторон не было ничего, кроме цементных стен. Внутри царила кромешная тьма, никакого освещения.

Внизу находилась ещё одна дверь.

Даледжем быстро нашёл инфракрасным лучом панель управления и рывком открыл её.

Как и с дверью зоомагазина, на нижней двери также не оказалось запертых замков. Даледжем открыл панель и нажал плоскую круглую кнопку внутри, которая сразу же вспыхнула синим.

Дверь начала отступать в стену.

Она открылась только наполовину, когда Даледжем прошёл перед нами, подняв винтовку на высоту плеча и бесшумно ступая ботинками по цементному полу.

Я осторожно последовала за ним.

После второй короткой лестницы и ещё более короткого прохода, где нам всем пришлось пригнуться, чтобы пройти, мы оказались в другом туннеле.

У этого был немного более высокий потолок, но узкие стены. Как и холодильник, он не был освещён, что не имело большого значения из-за инфракрасного режима на наших гарнитурах и доступа к Барьеру, но это создавало более сильное чувство клаустрофобии.

Я задавалась вопросом, не заблудимся ли мы здесь, в каком-то подземном лабиринте.

У Фиграна не было гарнитуры, но темнота, казалось, его не беспокоила. Он продолжал бормотать так же, как и раньше, не замедляя ни своей невнятной речи, ни шаркающих шагов.

Я поймала себя на мысли, что Ревику это бы очень не понравилось. Честно говоря, я сомневалась, что мы вообще смогли бы провести его по этому туннелю без сильного успокоительного.

Может, даже с успокоительным не получилось бы.

Снова выкинув своего раздражающе вездесущего мужа из своих мыслей, я стиснула зубы, как будто это могло каким-то образом помочь мне перестать думать о нём.

Как ни странно, это сработало. Более или менее.

Теперь я могла сильнее чувствовать свет этих других существ.

Я также могла чувствовать их боль. Большая часть этой боли не казалась новой; на самом деле, создавалось, что она была там дольше, чем большинство из этих существ могли помнить.

Хотя кое-что из этих чувств казалось новым.

По какой-то причине новая боль беспокоила меня.

Как и во всём комплексе, я чувствовала эти странные нити органического материала в стенах, явно живые, но дремлющие… спящие.

В этот раз я тоже не пыталась понять, как это было возможно, но сделала снимки своим светом и забила, вместо этого сосредоточившись на живых существах, которых я могла чувствовать на другом конце этих извилистых проходов.

Резкие повороты прерывали линии туннеля примерно через каждые тридцать или около того метров, из-за чего практически невозможно было оценить расстояние с помощью чего-либо, кроме времени.

Мы пробыли здесь слишком долго.

Осознание этого факта тоже не покидало меня.

Я одержимо сверялась с часами в гарнитуре. Прошло ещё минут двадцать или около того, пока мы двигались в темноте по безликим туннелям.

Я почувствовала, что некто на другом конце снова тянет меня к себе.

Теперь уже нетерпеливо. Хочет, чтобы мы поторопились.

Он нетерпелив, возбуждён, взволнован…

«Он».

Я крепче сжала пистолет, только тогда вспомнив об оружии, хотя стискивала его обеими руками. Я держала дуло направленным в пол, а не прямо вперёд, как Даледжем, но тот факт, что я почти забыла о нём, всё равно давал мне представление о том, где была моя голова. У меня пересохло в горле, когда мы добрались до другого угла туннеля.

Что-то подсказывало мне, что это последний. Теперь мы уже близко.

«Он уже близко».

– Он ждёт нас, – пробормотала я. – Ты чувствуешь его, Даледжем?

Даледжем вздрогнул, затем взглянул на меня.

– Да, – сказал он нейтральным голосом.

Почему-то даже в этот момент на меня накатило веселье.

– Можно мне называть тебя по имени? – спросила я. – Если это было слишком фамильярно, я прошу прощения, брат. Я слышала, как другие разведчики называли тебя Джемом. Если ты предпочитаешь такой вариант, я могу…

– Это не имеет значения, – сразу же сказал он, обрывая меня. – Всё в порядке. Оба варианта сгодятся.

Он не опустил винтовку. Он даже не взглянул на меня.

Я чувствовала за этой ситуацией с именем гораздо больше, чем он говорил. Однако сейчас определённо не время обсуждать это с ним, какой бы ни была история.

«Ты, наверное, всё равно не захочешь знать эту историю», – подумал мой мозг.

Подумав об этом, я поняла, что мой глупый мозг прав. На что бы он ни отреагировал в тот момент, это имело какое-то отношение к Ревику.

У меня также не было много времени, чтобы подумать об этом. К счастью.

Даледжем свернул за следующий угол, следуя по квадратному коридору. Ещё через несколько шагов мы оба оказались перед металлической дверью. Металл тёмно-красного цвета казался потрясающе ярким в инфракрасном диапазоне.

Мне потребовалось ещё несколько секунд, чтобы понять, что органика в этой двери не дремлет.

Она была очень, очень бодрой.

Мало того, дверь была толстой. Безумной толстой – примерно полтора метра твердого органического, полуорганического и мёртвого металлического материала вместе взятых. Мой aleimi с любопытством исследовал различные слои, видя их функциональность только по частям.

Что бы ни жило по ту сторону этой двери, механизмы в двери слепили меня, не позволяя что-либо увидеть.

Мои подозрения оказались верными. Фигран показывал нам, что живет за этой красной дверью. Мы с Джемом сами бы этого не почувствовали. Как и с нашими резервуарами и ошейниками, Фигран мог видеть то, что находится за этой стеной. Он также помогал нам с Джемом видеть сквозь неё.

Я задавалась вопросом, может ли тот, что стоял по другую сторону, также видеть сквозь эту стену.

– Прости, сестра, – пробормотал Фигран. – Прости, прости.

Даледжем посмотрел на него, нахмурившись.

– За что ты теперь извиняешься?

Я покачала головой, отметая обе эти вещи резким жестом.

Я знала, что Фигран имел в виду. Он извинялся за то, что обманул нас. Но теперь было уже слишком поздно, и я не видела смысла объяснять Джему, как нашим светом манипулировали.

Мы могли обсудить детали позже.

А пока я хотела, чтобы мы убрались отсюда как можно скорее, чёрт возьми.

– Она заперта? – спросила я Даледжема.

Мой голос был тише шепота.

– Да, – так же тихо пробормотал он в ответ. – Но замок странный.

Кивнув, я осторожно скользнула в него своим светом…

…когда вдруг я почувствовала Фиграна там, в моём свете.

Это произошло так быстро, что я едва заметила, что он оказался там. Затем я наблюдала, как он делает внутри моего света что-то, что я едва могла чувствовать на более высоких уровнях моего aleimi. Внезапно я ощутила, как механизм в двери передо мной сдвинулся.

Затем замок, на который я только что начала смотреть, открылся.

Вздрогнув, я повернулась, уставившись на другого элерианца сквозь темноту.

Он уже убрал свой свет. Он съёжился по другую сторону двери, бормоча что-то себе под нос, как будто ничего не случилось.

– Ты только что открыла эту чёртову дверь? – спросил Даледжем с недоверием в голосе.

– Вроде того, – пробормотала я. Чувствуя, что внимание Даледжема приковано к моему свету, я вздохнула. – Фигран сделал это. Но он использовал для этого мой свет. Не спрашивай меня как.

Даледжем уставился на меня, затем на Фиграна. Я почувствовала, как он хмурится в темноте, и выдохнула, жестом указывая пистолетом, чтобы он открыл дверь.

– Теперь уже дело сделано, – сказала я.

Я чувствовала, как он пытается решить, насколько это на самом деле глупо.

Затем он обеими руками ухватился за металлическое колесо в центре двери. Он резко повернул его против часовой стрелки. Я почти почувствовала, как печать разблокировалась.

Барьерное поле сдвинулось вокруг нас.

Я почувствовал, как Даледжем подпрыгнул, а потом оглянулся на меня, тяжело дыша.

– Ты это почувствовала? – спросил он с сильным акцентом. – Бл*дь.

Изо всех сил стараясь держать свой разум под контролем, я попыталась определить акцент, но не смогла. Что-то азиатское. Если китайский, то не тот акцент, который я обычно слышала от видящих, родившихся в Китае.

– Что, чёрт возьми, это было? – повторил он, и его акцент усилился.

– Какое-то поле Барьерного сдерживания, – сказала я. Обдав успокаивающим теплом его свет, я постаралась, чтобы мой голос звучал беззаботно. – Всё в порядке, брат. Я уже многое поняла. Это то, о чём Фигран упоминал ранее.

Несмотря на свои слова, я подняла пистолет двумя руками.

Говоря это, я также сосредоточилась на двери.

– Как резервуары, – объяснила я, неопределённо жестикулируя одной рукой и всё ещё сжимая пистолет другой. – …Ты же понимаешь.

Я почувствовала его понимание, и его свет немного успокоился.

– Мы идём дальше? – в его голосе звучал скептицизм, но рука всё ещё лежала на Г-образной ручке двери под колесом. Его пальцы казались странно белыми сквозь виртуальное инфракрасное изображение моей гарнитуры.

– Да, – сказала я, кивая.

«В любом случае, уже слишком поздно», – бесполезно пробормотал мой разум.

Даледжем бросил на меня взгляд, но он уже давил на полированную металлическую дверную ручку, слегка балансируя на носках в полу-боевой стойке. Он крепко сжал винтовку в другой руке, упирая приклад в плечо и целясь в проём.

Он открыл дверь так тихо, что я едва расслышала щелчок.

Коридор сразу же залило светом.

Глава 25. Свет мой, зеркальце

Инфракрасный режим выключился, приспосабливаясь к изменениям.

Сцена трансформировалась за те же секунды, от негатива к позитиву, и я моргнула, пытаясь разобраться в изображениях передо мной.

Такое чувство, будто всё почернело, а потом побелело в ту же миллисекунду. Пауза, должно быть, была действительно короткой – короче секунды. К сожалению, казалось, что прошло гораздо больше времени.

Вероятно, потому, что это сразу же стало похоже на боевую ситуацию.

Однако, когда мои глаза сфокусировались, никто в меня не стрелял.

Мы с Даледжемом оказались в идеально круглой комнате с высокими потолками. Что-то в этой круглой форме сразу же вызвало у меня дрожь. А может, дело в странной планировке.

Мы стояли на дорожке шириной в метр, приподнятой по меньшей мере на три метра над следующим самым высоким уровнем комнаты. Наш уровень охватывал весь край комнаты, как и длинное углубление между нами и центральным кругом внизу. Лестницы на дальней стене, казалось, были единственным настоящим путём вниз.

Это было похоже на крутой амфитеатр, только без сидений.

Мои мысли вернулись к одной из тех клеток зоопарка для медведей или львов, которые я помнила с детства.

Нижний уровень располагался следом за гораздо более крутой ступенью, чем та, что была прямо под нами, как яма, окружённая несколькими кольцами смотровых площадок. На нём я тоже не видела лестницы, что заставило меня задуматься, не нужен ли для её появления код доступа или какая-то другая мера безопасности.

Крутой спуск одновременно подчёркивал круглую форму и делал что-то странное с моим восприятием глубины, из-за чего мне было трудно осознать размеры комнаты.

Но она была большой.

На несколько мгновений мне показалось, что я вот-вот потеряю равновесие и упаду.

Несмотря на странную планировку и абсурдно высокие потолки, я увидела более или менее то, что ожидала увидеть в конце извращённой охоты Фиграна за призом. А именно – подо мной существовали явные признаки версии той грёбаной лаборатории, которую я видела в своей голове.

Зелёные зеркальные органические стены сияли со всех уровней, напоминая оригинальный резервуар, где мы держали Ревика. Я не видела металлических клеток с решётками, но заметила отделённые стенами отсеки с прозрачными перегородками и окнами на нижних уровнях, что-то вроде витрин размером с человека или очень больших резервуаров для зоомагазина.

Каждый резервуар казался достаточно крупным, чтобы служить тюремной камерой для одного человека, пусть и очень маленького. Взрослый человек среднего роста, возможно, мог бы сделать два полных шага в любом направлении, прежде чем упереться в одну из стен.

Потолок был достаточно высок, чтобы большинство смогло бы стоять прямо.

Я увидела внутри нескольких из этих клеток то, что могло быть фигурами людей или видящих, хотя было трудно сказать с такого угла, под которым мы стояли. Все те, кого я видела, казалось, лежали на полу, не двигаясь.

Я поймала себя на мысли, что они мертвы.

Словно в подтверждение своих подозрений, я заметила кровь на полу возле нескольких из этих камер и на ряде прозрачных стен.

Тревожные колокола продолжали звенеть на заднем фоне моего света, и их невозможно было игнорировать.

Что-то здесь определённо не так.

Ну, что-то помимо очевидного.

Здесь было чертовски тихо. Я не видела и не чувствовала, чтобы здесь кто-то работал в официальном качестве. Никакой охраны. Никаких жутких докторов. Никаких технарей. Никаких «учёных» любого рода. Я также не чувствовала никаких реальных функций безопасности – ни одной, которая активировала бы какой-либо уровень моего aleimi.

Это место казалось каким-то образом сломанным, лишённым своего первоначального предназначения.

Теперь в психушке оставались только заключённые.

Хотели ли их хранители, чтобы они умерли здесь, как сказал Фигран? Просто умерли с голоду, тихо и незаметно? Или они должны были сохраниться на самом нижнем уровне, как деревья наверху в том замёрзшем городе? Были ли они просто ещё одной формой биологической машины, поддерживаемой с помощью своевременного орошения, удобрений и искусственного солнечного света?

Пока я думала об этом, мой взгляд вернулся в центр комнаты. Там стояла единственная приподнятая платформа, похожая на сцену, установленную в середине этого круглого пола.

Мои глаза скользнули по ней, когда я осматривала комнату. Теперь, наконец по-настоящему обратив внимание, я поняла, что платформа была освещена жёлтыми прожекторами. Там стоял мужчина.

Он смотрел на нас.

Вообще-то, он смотрел на меня.

Мой разум на мгновение перемкнуло, когда я посмотрела в эти прозрачные глаза.

Бесцветные, как слегка окрашенное стекло… как потрескавшийся хрусталь.

Его лицо выглядело для меня размытым, потерявшимся в тенях и неясных границах, но эти глаза светились, как две точки живого света.

Какая-то часть меня потерялась там.

Ощущение знакомости ударило под дых. Я сомневалась даже тогда, когда видела это – то, как я терялась в деталях других лиц и тел, уверенная, что вижу Ревика в каждом из них.

То же самое происходило со мной в месяцы заточения в Запретном Городе, когда определённый низкий мужской смех заставлял меня застывать и сканировать тела и лица, пока я не находила источник и не убеждалась, что это не он.

В последнее время я во всех видела кусочки Ревика.

Я видела его в том, как двигались некоторые борцы mulei, в жестах рук и тонких губах, в чёрных волосах или светлых глазах, или даже просто в позе разведчика, в слишком пристальном взгляде… в том, как кто-то прищёлкивал языком или держал оружие.

В том, как кто-то смеялся. Или улыбался.

Но в то же мгновение, когда я почувствовала свет этого мужчины, я знала, что это не Ревик, как бы много от него я ни видела в этих глазах.

Затем мой пристальный взгляд скользнул по остальному его телу, по-настоящему осматривая.

И всё же основное мое внимание оставалось прикованным к его свету.

Я чувствовала там заряд, интенсивность, которая пробегала по моему aleimi подобно живому электричеству, искрила в верхних структурах моего света, едва не выдёргивая меня из тела. Я видела геометрические фигуры, безмолвно вращавшиеся над его головой – разноцветные как у Ревика, но не похожие на структуры Ревика или мои в тех отношениях, которые я даже не могла описать.

У него имелись структуры, которых я никогда прежде не видела.

И всё же там жило достаточно базового сходства со мной и Ревиком, с телекинезом и всем остальным, что от резонанса у меня перехватило дыхание.

Я силилась собраться, контролировать свой свет.

Дракон.

Это должен быть фиграновский Дракон.

Он далеко не так сильно походил на Ревика, как на рисунках Фиграна, но как только я подумала, я поняла, что права.

Вместо облачения в обгоревшую и потрёпанную армейскую одежду и ботинки, как на рисунках, этот Дракон был абсолютно голым. Его тело также пугающе походило на тело Ревика, но в то же время отличалось. Он был крупнее, ближе к размерам Ревика, когда тот работал на Салинса; без татуировок или шрамов Ревика, без той же манеры стоять или держаться.

Его кожа была смуглее, но я подозревала, что это от грязи и пота.

На одной ноге у него был толстый белый шрам, который я никогда прежде не видела; выглядело всё так, будто его ногу рассекли от лодыжки до бедра.

И всё же сходства были достаточно явными, чтобы на мгновение совершенно выбить меня из колеи.

Прошло лишь несколько секунд с тех пор, как я впервые встретилась с ним взглядом.

Всё ещё потерявшись в том застывшем моменте, пока он наблюдал, как я смотрю на него, я во второй раз перевела взгляд к его глазам. В этот раз я присмотрелась к лицу.

Только тогда я осознала, что размытость его черт вызвана тем, что большая часть его лица была прикрыта. В этом отношении он был почти идентичен изображениям Фиграна. Тёмный органический намордник покрывал его рот и большую часть нижней челюсти, смыкаясь на затылке. Это выглядело как нечто живое, но в то же время походило на шлем; его глаза сияли из-под неровной гривы чёрных волос на фоне чуточку менее смуглой кожи.

Я почти не видела маску, настолько хорошо она сливалась с его лицом… и тенями места, где он стоял.

Его прозрачные глаза продолжали наблюдать за мной, содержа в себе знакомую интенсивность, которая так сильно отличалась от взгляда Ревика, что я едва могла это осмыслить. Его глаза полыхали внутренним светом, но что-то в этом свете содержало хаос, а не неподвижность – столь мощное изобилие, что я и в этот раз не смогла удержать его взгляд.

Мне пришлось отвернуться.

Только тогда я заметила, что он не один.

Еще одна фигура лежала на возвышенной платформе перед ним.

Посмотрев на неё, я осознала, что у него эрекция. Мой разум постарался не замечать, насколько там он тоже походил на Ревика.

Она смотрела на меня, и её рот был заткнут кляпом, светло-голубые глаза широко распахнулись.

Как только я встретилась с ней взглядом, на меня накатили эмоции – ещё до того, как я увидела просящее, умоляющее выражение в её глазах. Физически она выглядела как видящая с азиатскими чертами, светлыми радужками и длинными конечностями… но её свет был странным.

Посмотрев только на её свет, я не могла точно сказать, что она такое.

Полагаю, при данных обстоятельствах это не имело значения.

Покрытая, похоже, своей собственной кровью, она была привязана органическими путами, которые выходили из самой платформы. К одному краю этой платформы Дракон прислонил руку, держащую длинный изогнутый нож, с лезвия на рукоятку которого капала кровь. Нож с 22-сантиметровым лезвием, сделанным как будто из стекла, выглядел церемониальным, и это впечатление усиливалось зелёной рукояткой с замысловатой резьбой, возможно, изготовленной из органики.

Зелень этой рукоятки, в отличие от зелени стен и пола, наводила меня на мысли о нефрите. Блеск был более мягким, чем в стенах, и металл выглядел старым. Я осознала, что узор, возможно, тоже изображал Дракона.

Я чувствовала, как свет Даледжема хаотично искрит.

Из его aleimi исходил страх и неверие, вторящие моим собственным. Я ощутила, как он узнал глаза существа и остальное сходство, что опять заставило меня вздрогнуть.

Я поймала себя на абсурдном желании сказать ему уйти, взять Фиграна и просто уйти, но в те несколько минут я не могла говорить или оторвать взгляд от сцены передо мной.

Я всё ещё смотрела на лицо женщины, полное ужаса, когда Дракон поднял руку. Он двигался быстро, как жидкость. Грациозно, как Ревик, но совершенно в другом ритме. Прежде чем мой разум успел сообразить, он вонзил изогнутый стеклянный нож в центр её груди.

Я резко втянула воздух.

Мой разум слетел с катушек, разрываемый беспомощным шоком.

Я осознала, что тяжело дышу, в ошарашенном параличе наблюдая, как он режет её вбок, затем выдергивает нож из её грудной клетки. Он крякнул от усилий, вытаскивая лезвие, которое застряло в чем-то – вероятно, в кости.

В этот раз мой aleimi инстинктивно вспыхнул.

Я смотрела, как Дракон вытирает окровавленный нож о голую ногу женщины. Я наблюдала, как свет вытекает из её тела. Я стояла там, провожая взглядом её уход и чувствуя себя всё более беспомощной, пока та мощная злость нарастала в моём свете.

Даледжем рядом со мной пробормотал проклятье.

А может, молитву… я не пыталась разобрать.

Я не отрывала глаз от лица Дракона или от блеска эмоций в его прозрачных глазах. Судя по зеленоватому искажению вида, я знала, что мои глаза светятся.

Когда его радужки тоже вспыхнули, мои мышцы напряглись, словно обратившись в мрамор.

Его глаза светились более тёмно-зелёным светом, чем у Ревика.

И всё же я знала этот свет.

Я чувствовала, как дорожка скользнула из его нижнего aleimi в те геометрические структуры. Я смотрела, как они движутся, изменяются и перестраиваются. На моих глазах зажглось ещё больше этих структур, усиливая во мне рефлекс «дерись или беги».

– Тебе надо убираться отсюда, – сказала я Даледжему, не отводя взгляда от Дракона.

– При всем уважении, – прорычал Даледжем. – Уже чуточку поздно для этого, сестра…

Прошло всего несколько секунд с тех пор, как мы вошли в ту дверь.

«Твой солдат прав», – сказал голос в моём сознании.

Он был громким. Поражающим в своей мгновенности.

Каким бы ни было предназначение того органического намордника, эти слова донеслись до меня прямо, без помех.

Голос также звучал похожим на Ревика.

Позади нас дверь, через которую мы только что вошли, захлопнулась.

Мы оба с Даледжемом подскочили на полметра. Только Фигран не дёрнулся. Он смотрел на мужчину на платформе с выражением совершенного преклонения в глазах.

– Брат, – тихо прошептал он. – Прекрасный, прекрасный брат. Тьма за звёздами…

Я бросила на него взгляд, может, чтобы привлечь его внимание.

А может, чтобы заткнуть его.

Что бы там ни было, это не имело значения. Не думаю, что Фигран вообще помнил о моём присутствии.

– Прекрасный, прекрасный брат… – прошептал он с любовью в глазах.

Я повернулась обратно к видящему на платформе.

Только тогда я осознала, что он тоже смотрит на Фиграна. В следующее мгновение я сообразила, что судя по их лицам, он говорит с ним. Я присмотрелась к легкому остекленению в глазах Фиграна и нахмурилась.

Проклятье, меня привели сюда.

Меня привели сюда, бл*дь.

Фигран привёл меня сюда, потому что Дракон попросил его. Я была слишком тупа, чтобы увидеть то, что смотрело мне прямо в лицо.

Дракон посмотрел на меня.

Вопреки маске я чувствовала, что он улыбается.

«Ты бы в конечном счёте пришла за мной, любящая сестра, – прошептал он в моей голове. – Мы едины. Ты часть меня. Я дышу, и ты летишь».

В этот раз за его словами последовал свет, хлынувший в меня прежде, чем я успела осознать, что он сказал. Его свет ослепил меня, создавая слишком многогранные реакции, чтобы я успела дать им название прежде, чем они исчезали и превращались в нечто иное.

Я чувствовала смятение, мощное изобилие… разряд напряжения, который притягивал меня…

Что более невероятно, я чувствовала его присутствие в световых структурах, которые я делила только с Ревиком во время секса.

Об этом я никогда не говорила ни с кем другим.

В самые интимные моменты мы с Ревиком терялись в тех местах, которые выглядели для меня как двойные световые хвосты. Когда мы были вместе, они обвивались друг вокруг друга, вытягивая нас из тел, сводя меня с ума… сводя Ревика с ума. Бывали ночи, когда большая часть нашего секса сводилась к тому, что один из нас или мы оба оттягивали этот момент, потому что обычно это заставляло нас терять контроль за доли секунды.

Никто и никогда больше не прикасался к этой части моего света. Никто.

Однако Дракон без проблем вплёлся в ту часть меня… и потянул.

Он потянул очень сильно, бл*дь.

Так сильно, что я не могла увернуться.

Я издала сдавленный крик и резко упала на колени.

Когда мои колени ударились о тот твердый пол, было адски больно, но я не могла замедлить падение. Даледжем бросился ко мне и схватил за руку, не опуская оружия.

– Мост! – крикнул он. – Мост! Ты в порядке?

Его пальцы обхватили меня как тиски.

– Нам нужно убираться отсюда к чертям собачьим! – заорал он.

Я не могла ответить.

Боль затопила мой свет. Так много боли разделения, что я вообще ничего не видела.

Я чувствовала в этом Ревика. Ревик, Ревик… всё вечно сводилось к Ревику, как бы я ни старалась отпустить его, отгородить от него свой свет.

Всё то, что я сдерживала днями, неделями. Всё это вырвалось из меня. Я не могла ответить Даледжему. Я просто стояла на коленях, хватая воздух ртом и повесив голову, ослеплённая этой тоской. Горе накатило на меня в той пустоте. Я подумала о Лили, и боль сделалась невыносимой, сорвав с моих губ сдавленный крик.

Я силилась отстранить свой свет, подобрать его к себе. Казалось, это длилось вечно. Не знаю, сколько прошло на самом деле. Минуты. Часы.

Не знаю. Знаю лишь то, что не я наконец-то положила этому конец.

Это сделал он.

Я ощутила импульс удовлетворения в том разноцветном aleimi, когда он отстранился.

Еще несколько секунд я чувствовала лишь облегчение.

– Элисон! – Джем всё ещё стискивал мою руку.

Увидев выражение его лица, я осознала, что это длилось скорее несколько секунд, нежели часов.

– Элисон! Элли… боги! Очнись! Очнись! Ты нужна мне здесь! – когда я подняла взгляд, он посмотрел мне в глаза, и мой свет затопило облегчением. Я осознала, что это было его облегчение. – Gaos… Мост. Элли. Ты напугала меня до чёртиков! Ты в порядке, сестра?

Я едва его слышала.

Я не помню, когда в последний раз ощущала такое насилие. Я едва могла осмыслить эмоции, сопровождавшие это. Я ощутила ладони Даледжема на своих руках и подняла взгляд. Увидев боль и сочувствие в его глазах, я отвернулась.

Я позволила ему помочь мне подняться.

Всё ещё стараясь не смотреть на него, я медленно встала на ноги и заточила свой свет в щит. Но я до сих пор потрясённо дрожала.

Когда я посмотрела вверх, Дракон поглядывал то на Даледжема, то на меня.

Я не видела его рот, но опять готова была поклясться, что он улыбается.

«Ах! Он не только твой солдат. Ты завела себе нового питомца, моя прекрасная сестра?»

Я заскрежетала зубами, подавляя боль, которая всё ещё курсировала в моём свете. Одной рукой я стиснула свой живот. Я также держалась за Даледжема. Я не отпускала.

«Кто ты?» – потребовала я.

«Ты знаешь, кто я».

«Ты не Ревик», – прорычала я.

Даледжем рядом со мной подпрыгнул.

Дракон этого не сделал. Веселье в его свете лишь усилилось.

«Я ожидал тебя, мой самый Возвеличенный Мост, – его по-прежнему светящиеся глаза не отрывались от меня, его лицо не менялось. И всё же я чувствовала его улыбку. – Я ждал так долго, так долго, сестра. Очень долго. Почти так же долго, как Смерть. Почти так же долго, как он».

Я напряглась.

Смерть – это Ревик.

Я так сильно хотела заглянуть за эту маску, что меня тошнило от этого желания. Мне надо было убедиться, что я не увижу там лицо Ревика. Мне надо было увидеть отличия, пусть даже лишь в его свете и выражении лица.

Мысленный голос Дракона понизился до шепота.

«Ты припозднилась», – тихо сказал он.

Ревик как-то раз тоже говорил мне это.

Он обвинил меня в том, что я пришла поздно, оставила его здесь.

Он обвинил меня в том, что я оставила его Менлиму на развращение. Он обвинил, что я бросила его и позволила провалиться во тьму, десятилетиями страдать от пыток, насилия, одиночества, отчаяния.

Прежде чем я оправилась, чтобы ответить, свет Дракона затрещал.

В этот раз он не пытался проникнуть в меня. Он просто швырнул меня.

Удар сбил меня с ног и впечатал в органическую стену.

Это вышибло воздух из моих лёгких.

Я открыла рот, ахнув, и боль взорвалась в моём животе. Не сумев перевести дыхание, я очутилась на полу у основания органической стены, мои руки и ладони распластались, пока я пыталась приподняться. Я двигалась чисто инстинктивно, силясь встать на ноги, пока перед глазами всё прояснялось.

Я не отводила глаз от Дракона, но в отличие от прежних моментов, моё смятение ушло.

Мой разум казался очищенным от всего, свободным. На удивление ясным.

Я также знала, что именно мне надо сделать.

Мне надо уложить этого мудака.

Немедленно.

Его свет вспыхнул в третий раз прежде, чем я завершила ту мысль. Но мой разум сохранял ясность. Ничто из того меня не замедлило: ни мои мысли, ни его глаза, ни слова, которые он в меня швырнул. Свет, который вспыхнул в комнате между нами, лишь заставил мой aleimi гореть ярче.

Я со всей мощью ударила своим aleimi… используя все, что у меня было.

В отличие от ситуации с Ревиком в Дубае, колебания не было.

И уж точно не было никакой сдержанности.