Текст книги "Пророк (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 44 страниц)
Я чувствовала себя взбешённой.
Эта ярость переполняла мой свет. И это была не просто ярость на Менлима. Это была ярость на всех них – на то, как далеко все эти мудаки готовы были зайти, и неважно, что бы они уже ни выиграли, скольких бы людей они уже ни убили, сколько красоты ни разрушили. Они не будут довольны, пока не уничтожат свет полностью.
Они не будут довольны, пока абсолютно все на Земле не склонятся перед ними.
Возможно, это было частью послания Тарси.
Возможно, мне надо быть готовой переступить границы, которые я не желала переступать, пойти на риски, на которые я не желала идти, нарушить правила, которые я поддерживала нерушимыми.
У них не имелось границ, правил, ничего такого, что они не разрушили бы, чтобы получить желаемое. Может, безопасных действий никогда не будет достаточно, даже если это означало, что я принесу в жертву саму себя. Даже если это означало, что я принесу в жертву своих близких.
Но эта идея приводила меня в ужас, особенно когда я думала о людях, сидевших за этим столом – не говоря уж о Лили и Ревике.
Я также почувствовала, что Тарси считает, будто мне нужно давать Ревику больше свободы, особенно в тех областях, в которых он прекрасно разбирался. Может, я его сдерживала. Как минимум я, возможно, отказывалась использовать как преимущество то, кем и чем он являлся.
Я ощутила, как Ревик соглашается с этим.
Выдохнув, я прислонилась к его груди. Справедливо. Но если Ревик хочет больше свободы для себя, то ему придётся и мне дать больше свободы.
Я выдохнула, нахмурившись.
– Менлим делает это, пытаясь сломать нашу связь? Именно он?
Балидор и Тарси переглянулись.
Затем Балидор посмотрел на Джона, и тот поморщился.
– Не Менлим, нет… – начал Балидор.
– Териан, – сказал Джон. Откинувшись на спинку стула, он скрестил руки на груди, покосившись на Врега. – Я почувствовал там Териана. И остальные, кто знает его свет, тоже это ощутили, – он посмотрел на меня. – Но я подозреваю, что ты уже знала это, Эл, учитывая то, как ты задала вопрос.
Я не потрудилась подтверждать.
– Как он проникает?
Джон пожал плечами, мягко прищёлкнув языком. Я невольно заметила, как сильно он походил на видящего в кожаной куртке и тёмно-красной рубашке, которая почему-то наделяла его большим сходством с Врегом, чем обычно.
– Предположительно через Ревика, – сказал он. – Может, Менлим ему помогает. Или, может, Менлим использует для этого одного лишь Териана, – он нахмурился, крепче скрещивая руки на груди. – В любом случае, это определённо ощущалось как он. И похоже, это явно исходило из Дубая. Так что какую бы чушь он ни скормил тебе, когда показался в резервуаре, он наверняка сказал правду о своём местоположении. Вероятно, это ещё одна попытка заманить вас туда. Может, он считает, что если достаточно сильно раззадорит вас, вы придёте за ним.
Я уставилась на Джона. И тут недостающий кусочек мозаики встал на место.
Работал ли Териан в одиночку или по науськиванию Менлима, это почти не имело значения. Если мы отправимся в Дубай, нас там будут ждать.
С другой стороны, если Териан мог издалека распустить нашу брачную связь, у нас не оставалось выбора кроме как отправиться туда. Лили теперь связана с нашими светами. Это означало, что она так же зависела от нашей брачной связи, как и мы сами.
Я обернулась через плечо на Ревика.
В эту паузу его глаза сделались убийственными. По выражению его лица я понимала, что Териан, наш брат в Четвёрке, только что сделался главным операционным приоритетом.
Естественно, именно этого и хотел Териан.
И всё же, всматриваясь в лицо Ревика, я усомнилась, что Терри так уж обрадуется встрече с нами, когда мы его наконец-то найдём.
Глава 46
Пора в путь
Прощаться с Лили было тяжело.
Даже хуже, чем просто тяжело. Это было ужасно, равноценно потере части моего тела.
Всё это время Ревик обнимал меня, а я старалась держать рот на замке при Кали и Уйе, хотя бы чтобы не сказать чего-нибудь, о чём потом пожалею.
Я знала, что мои биологические родители и их Дети Моста – логичные претенденты, чтобы отдать им мою дочь. Я это знала и сказала Лили то же самое, но не сумела сдержать слёз, когда говорила это. Увидев, что я плачу, Лили тоже расплакалась, и всё стало только хуже.
Вид того, как она цепляется за ногу Ревика, тоже не помогал. Как и то, когда она попыталась торговаться с нами, обещая, что она будет вести себя хорошо, если мы просто возьмём её с собой.
Да, всё было совсем, совсем отстойно.
Поначалу я спорила с Ревиком из-за этого, но потом он заметил, что мои негативные эмоции носят чисто личный характер, и я согласилась с Кали в том, что Лили уже не в безопасности на корабле. Более того, вне зависимости от моих личных чувств к моим новообретённым «родителям», я не считала их агентами Тени, особенно учитывая то, что Тарси и Балидор оба говорили мне, насколько это маловероятно. Наконец, я уступила после того, как Ревик снова привлёк к обсуждению Балидора и Тарси, но мне всё равно сложно было отстраниться и объективно посмотреть на свои эмоциональные реакции.
Но когда мне это удалось, я была вынуждена признать, что Ревик прав. Но я всё равно ненавидела эту идею.
Были и плюсы – Лили в целом стала гораздо счастливее с тех пор, как мы вывели её из резервуара.
Ей нравилось иметь свою комнату рядом с нашей. Ей особенно нравилось иметь дверь между нашими комнатами, в которую она бесконечно стучала, если мы ещё не отпирали её к тому времени, когда Лили просыпалась. Она также несколько раз стучала посреди ночи, просясь поспать в нашей кровати. Даже учитывая, как сильно мы с Ревиком отвлекались на наш свет, Лили всё равно умудрялась проводить в нашей комнате столько же времени, сколько в своей, если не больше.
Теперь она также вместе с нами выходила в столовую на все приёмы пищи, и взрослые видящие на корабле постоянно ворковали над ней – включая её дядю Врега, который хуже всех баловал её и абсолютно во всём потакал.
Не то чтобы остальные вели себя намного лучше.
Даже Балидор, казалось, был физически не в состоянии отказать ей.
Джон чуточку лучше умел диктовать границы. Как и Чандрэ, хотя я видела, что она тоже украдкой таскала Лили мороженое. Я ни капельки не постыдилась отчитать её прямо перед моей дочерью, которая, как я невольно заметила, вообще не раскаивалась.
А ещё Лили поднималась со мной всякий раз, когда я выходила на палубу.
Однажды Ревик взял её полетать на борту одного из винтовых самолётов. Я застряла на совещании и не смогла отправиться с ними, но всю ночь потом слушала о полёте, о том, как экипаж устроил для неё экскурсию по всем истребителям и вертолётам, закреплённым на палубе, и ей даже разрешили надеть гигантские шумоподавляющие наушники, которые носили сотрудники, работающие на палубе.
Так что да, Ревик вёл себя не лучше остальных.
Да и я тоже, если так подумать.
Джон и Врег пошли с нами, чтобы познакомить Лили с человеческой школой на следующий день после того, как её вывели из резервуара. С тех пор она беспрестанно рассказывала мне и Ревику о своих новых друзьях. Больше всего она рассказывала о малыше-видящем, который ходил вместе с ней на уроки – азиатском мальчике по имени Буури, который, по утверждению Лили, имел глаза «совсем как у дяди Врега» – я так поняла, что они близки к чёрному обсидиановому цвету глаз мужа моего брата.
Она также утверждала, что Буури знал больше языков, чем она, и это заявление очень походило на упрёк. Вскоре выяснилось, что Лили почему-то решила, что её недостаточное знание языков – это целиком и полностью вина Ревика.
Полагаю, в мире Лили это имело смысл, поскольку Ревик переключался с одного языка на другой намного чаще, чем я, и во многих случаях даже не замечал этого.
И всё же я немного посмеялась.
Несмотря на относительные преимущества того, что Лили свалила вину за свои пробелы в знаниях на Ревика, она потребовала, чтобы он учил её китайскому, русскому и испанскому одновременно. Я точно не знаю, почему она выбрала эти три языка, но выбор оказался неплохим, и Ревик бегло говорил на всех трёх, так что мы не стали спорить.
Однако Ревик не стал брать всё обучение на себя и делил учебные часы с репетиторами, поскольку в последнее время мы часто пропадали на планировочных сессиях, даже когда она не занималась в школе.
Лили согласилась на это, пусть и неохотно.
Через несколько дней она заявила, что хочет учить ещё и вьетнамский.
Полагаю, это имело отношения к её бабушке, и потому меня это раздражало. Кали предложила учить её после нашего отъезда в Дубай, и я поблагодарила её за это… хотя, боюсь, не очень вежливо.
Даже если не считать отъезда Лили, авианосец потихоньку расформировывался.
Мы уже решили, что продолжим использовать его для операционных целей в Дубае, но оставим лишь военную команду. И то я приказала им свести количество людей к минимуму, как только они переместят резервуары и другие крупные объекты. Что-то не самое необходимое они уже перевозили на небольших кораблях; всё это ускорилось, как только мы добрались до перевалочного пункта нашего путешествия.
Теперь, когда мы были готовы отправиться в дальнейший путь, отсчёт времени начался по-настоящему.
Я не была уверена, что чувствую по этому поводу.
Но, как и с передачей Лили бабушке и дедушке, я ничего не могла поделать.
***
Я покачивалась на воде, держась за бок толстой надувной лодки, которая вмещала Врега, Джона, Чандрэ и Ниилу.
Я невольно подумала о том, как повезло, что я хорошо плавала.
Мы перебрали примерно миллион разных способов проникнуть в Дубай.
Как и в большинстве наших операций в последнее время, самое сложное сводилось ко мне и Ревику.
Мы неделями практиковались с разными Барьерными плащами и щитами. Мы также работали над сокрытием конкретных маркеров травмы, а также других отпечатков и структур, характерных для нас и нашего aleimi – в особенности для Ревика, ведь его свет Дренги изучили подробнее, чем свет кого-либо другого в нашей команде.
И это ещё даже не затрагивало изменение того, как мы ходили, говорили, сидели и в целом двигали своими телами, потому что без этого нас заметит электронное наблюдение.
Нехватка информации по-прежнему беспокоила нас сильнее, чем те вещи, которых мы ожидали.
Мы понятия не имели, сколькими телами может оперировать Териан, как они могут выглядеть, к какой расе они могут принадлежать, и как связаны между собой. Даже если мы обнаружим одно из таких тел в Дубае, то захват его в заложники может оказаться абсолютно пустой тратой времени. Мы никак не могли «спрятать» его в общепринятом смысле, учитывая, кем он являлся. Если поместить вторичное тело в резервуар и отрезать его от первичного тела (то есть, Фиграна), это наверняка лишь убьёт его.
Учитывая то, как тела Териана взаимодействовали в прошлом, Ревик предупредил, что никакое количество щитов не отрежет Териана от остальных его тел, если мы оставим его в какой-то армейской конструкции вне резервуара. А значит, он будет служить ходячим сигналом GPS для Тени, если мы не запрём его в резервуар… что опять-таки, наверняка попросту убьёт его.
На самом деле нам было нужно первичное тело, Фигран.
В прошлом Дренги пошли на довольно радикальные меры, чтобы сохранить изначальное тело Териана недоступным. Учитывая наш текущий план, мы сомневались, что есть шансы найти его, но Ревик решительно настроился хотя бы выяснить, где его держат, а потом найти и допросить Териана, который химичил что-то с нашим светом.
Однако вся эта тема Териана и Фиграна растянулась в бесконечное множество обсуждений и споров, включая то, как долго мы можем оставаться в городе Тени, ища того, кто наверняка оберегается вооружённой охраной и находится в непосредственной близости к Менлиму. Многие разведчики ставили под сомнение, а стоит ли нам вообще пытаться забрать Фиграна, учитывая риски и неопределённую выгоду от этого.
Многие считали, что мы должны найти его главным образом для того, чтобы убить.
Меньшинство, включавшее меня и в итоге Ревика, считало, что мы должны хотя бы попытаться захватить Фиграна живым в надежде, что воссоединение Четвёрки сможет помочь Лили.
Конечно, эти обсуждения привели к порождению гипотез о том, что может случиться, если мы сумеем заполучить изначальное тело Фиграна, и что более важно, если нам удастся, образно выражаясь, нажать на кнопочку «убить остальных», вновь покончить с «Терианом» и интегрировать все его необходимые куски обратно в единого Фиграна.
Опять-таки, большинство этих теорий подразумевало использование резервуара для того, чтобы отрезать Фиграна от его спутниковых версий, которые в теории не могли выживать без изначального тела. Однако мы не представляли, что это может сделать с «фрагментами» Териана, которые останутся парить там – то ли они воссоединятся с телом Фиграна, когда он выйдет из резервуара, то ли…
… то ли нет.
Ревик считал, что если промежуток времени будет не слишком длинным, они могут воссоединиться.
А если этого не случится, Фигран может умереть, поскольку потеряет слишком много частей себя.
Честно говоря, всё это было одной большой игрой в «может быть» и «что, если».
Теперь я покачивалась в неожиданно тёплой, но очень солёной воде Персидского залива – а может, формально Арабского или Оманского заливов, я точно не знала – и наблюдала за Ревиком, который покачивался рядом со мной в своём облегающем гидрокостюме. За спиной мы оба носили кислородные баллоны, и я повторила за Ревиком, когда тот надел органическую маску на глаза, взял регулятор своего кислородного баллона и дунул в него.
– Ты готова? – спросил он.
– Нет, – ответила я.
Он рассмеялся, затем наклонился ближе, поцеловав меня мокрыми, солёными губами.
«Врушка, – нежно послал он, посылая жар в мою сторону. – Ты ещё хуже, чем я».
Чувствуя адреналин, курсирующий по моим конечностям, я осознала, что большая его часть вызвана не страхом. А предвкушением. Проклятье, да это почти на сто процентов было предвкушение.
Чёрт бы его побрал.
Ревик усмехнулся, затем вставил регулятор в рот и в последний раз поправил маску. Кивком головы он показал мне следовать за ним, и я ощутила от него очередной импульс жара, который содержал уже не просто выражение привязанности.
«Поспеши, – послал он. – Ты меня заводишь».
Закатив глаза, я подчинилась, натянув свою маску и включив органику. Я вздрогнула от искры разряда, хотя меня множество раз заверили, что эта штука не ударит меня в голову током.
– Мальчики и их игрушки, – тихо пробормотала я.
– Что-что? – переспросил Ревик, по-прежнему перебиравший руками по воде и болтавшийся на одном месте.
Не отвечая, я подняла взгляд и увидела, что Джон смотрит на меня, и его лицо исказилось обеспокоенной гримасой.
– Не делай ничего глупого, – выпалил он. – Пожалуйста. Или это напрасная просьба?
Осознав, как мало времени я проводила с Джоном с тех пор, как они с Врегом вышли из гибернации, я ощутила внезапный укол тоски по нему и вспышку чувства вины из-за того, что причинила ему боль телекинезом тогда, в столовой. Я решила исправить хотя бы первое, когда мы вернёмся.
Может, мы сумеем отправиться в маленький отпуск, или типа того.
Он, Врег, я, Ревик, Лили.
Когда Джон хмыкнул, я послала в него тепло.
– Избегать глупостей, – сказала я. – Поняла.
Он закатил глаза.
– Не притворяйся ради меня.
– Просто не давай своему мужу пристрелить нас, и всё будет пучком, – сказала я, широко улыбаясь.
Я увидела, как он вздрагивает от второго импульса эмоций, которые я послала, и его глаза смягчились. Однако то обеспокоенное выражение не уходило с его лица.
– Ничего не обещаю, – ворчливо отозвался он. – И эй, я серьёзно, Эл. Никакого беспечного дерьма, ладно? Ты теперь мама. Тебе такое дерьмо уже не сойдёт с рук. Так что слушайся Ревика. Хоть разок.
– Ладно, – сказала я ему перед тем, как засунуть свой регулятор в рот.
Ревик, находившийся рядом, фыркнул с нескрываемым недоверием.
Врег, видимо, соглашался с ним.
– Ой да не будешь ты его слушать, – пробормотал мускулистый видящий.
Глянув на Врега, я с удивлением увидела в его глазах такое же беспокойство и больше эмоций, чем я ожидала от бывшего Повстанца. Когда я покосилась на Джона, он помрачнел ещё сильнее. Просто по взгляду на него я понимала, что он не поверил мне, как и Ревик с Врегом.
Ответив им последней улыбкой вопреки неудобному дыхательному оборудованию во рту, я помахала рукой и отпустила лодку.
Ревик последовал моему примеру.
Вместе мы позволили весу поясных ремней и баллонов погрузить нас под воду.
Глава 47
Корабль рабов
Мы заранее, за несколько недель разведали маршруты кораблей, преимущественно за счёт взлома спутниковых каналов.
После того, как руководящая команда согласилась, что авианосцу не нужно подходить к Дубаю ближе побережья Индии, мы расчертили альтернативные пути до Дубая от нашего перевалочного пункта. Мы по-прежнему не знали наверняка, будут ли нас активно отслеживать, но мы исходили из предположения, что за нами всё же будут наблюдать – или в Барьере, или в физическом мире.
Врег, Викрам и их команды оценили каждый активный спутник, который нашли в интересующем нас сегменте неба, а также каждый механический и органический компонент корабля, выискивая любые признаки того, что что-либо из этого используется для отслеживания нашего местоположения. Они искали посторонние сигналы, любое, что без авторизации посылалось куда-то от корабля. Они искали следы микро-флаеров или высотных атмосферных камер.
Они ничего не нашли… но это никого не успокоило.
Как минимум, мы наверняка имели какую-то Барьерную утечку, которой могло оказаться достаточно, чтобы они запланировали попытку похищения Касс и Лили, а то и полноценное открытое нападение.
По той же причине мы решили отправить Мэйгара с Лили, а не оставлять его на авианосце, где он мог оказаться в уязвимом положении, и не включать его в военную команду, поддерживающую операцию в Дубае. Это было решение Ревика, но я не спорила.
По правде говоря, я всё равно чувствовала себя лучше, зная, что Мэйгар с Лили.
Я невольно зацикливалась на том, где она, что она делает. Я не позволяла себе сканировать, конечно, но да, я зацикливалась.
Я думала о ней даже сейчас, когда мы с Ревиком плыли во тьме Персидского залива недалеко от южного берега того, что раньше было Ираном.
Мы небезосновательно были уверены, что наши многочисленные пересадки с самолёта на самолёт, пробежки по земле и перемена лодок не были отслежены – по крайней мере, в том отношении, которое имело значение для нас. То есть, даже если кто-то запечатлел отдельные отрезки нашего пути через спутник или камеры наблюдения, то это не отследят до авианосца или до нас.
Мы сделали всё возможное, чтобы скрыть свои личности.
Мы с Ревиком носили протезы даже под водой.
Я также слегка изменила цвет своих волос, сделав их более красноватыми, но в то же время тёмными, почти черными-с-металлическим-красным-отливом. Ревик покрасил свои волосы в светлый пепельный блонд, и оттенок весьма походил на цвет волос Уйе, что выглядело странно, но всё равно довольно привлекательно.
Вдобавок к лицевым протезам мы надели контактные линзы и кровяные патчи на всех местах, откуда могут брать кровь на пунктах проверки расы.
Ревик носил протезы даже на спине, чтобы скрыть шрамы и татуировки, потому что как минимум шрамы среди видящих были редкими и привлекали внимание. Я также закрыла протезами свою татуировку меча и солнца (поскольку я сделала её на необычном для видящих месте) и ту, что сделал мне Дитрини, потому что это была нестандартная татуировка, и её могли запомнить.
Мы оба пытались сойти выдать себя за людей в Дубае, но понятия не имели, с чем столкнёмся на другой стороне, и может ли возникнуть какая-то причина, по которой нам придётся снять одежду. Если исключить операции, то Ревик ничего не мог поделать со своим членом, и если они решат сделать рентген одному из нас, они явно поймут, кто мы. Поэтому мы приготовились при необходимости поменять кровяные патчи и путешествовать уже как видящие.
Мы ничего не могли поделать с нашим ростом, вместе или по отдельности.
Меня учили ходить по-другому, чтобы сбить с толку любые программы по распознаванию походки, которые могли иметься в доках или других частях города. Судя по тому, что сказали нам наши разведчики, это место являлось «безупречной крепостью» (слова Стэнли) или «хорошо украшенным тюремным лагерем» (описание Сурли). Нас предупредили, что везде стоит ожидать камер наблюдения военного образца.
Наши разведчики также провели предварительное исследование основной цели, загадочного коллекционера видящих из Списков. Он оказался местной большой шишкой, что не должно меня удивлять, учитывая размер его приобретений в одном лишь Макао. Нас предупредили, что его частная собственность (и его персона) будут защищены обширной частной охраной вдобавок к охране самого Дубая.
Один небольшой сюрприз: он оказался китайцем – кажется, выходцем из Запретного Города.
Что менее удивительно, он был видящим.
Он также был разведчиком, так что наверняка бывшим членом Лао Ху.
У него было странное имя даже по меркам видящих: Дальсиус Донтан. Это имя ничего не говорило даже Сурли, вопреки многим годам работы на китайцев. Была выдвинута гипотеза, что это псевдоним, а значит, все его прошлое тоже могло быть выдуманным.
Для видящего было нетипично владеть другими видящими – в особенности это нетипично для китайского видящего, поскольку большинство людей-китайцев вообще не принимало порабощение видящих – но может, это часть нового мира Менлима. Этот парень Донтан, судя по всему, владел фетишистскими клубами видящих по всему Дубаю; ему также принадлежали стрип-клубы, первоклассные рестораны и четырёхзвёздочные отели.
По слухам прямо за главными стенами Дубая сам Тень имел там роскошную резиденцию, набитую кучами видящих и людей рабов. Они с Донтаном, похоже, вполне дружили, что немного беспокоило нас, пока Сурли не сказал нам, что Менлим развлекал всех сильнейших игроков среди населения Эмиратов.
Конечно, здесь Менлим не называл себя «Тенью» или даже Менлимом.
Он представлялся человеческим именем Якоб Ланингдаль, которое мне ничего не говорило, но Ревик поморщился, когда его услышал. Я также видела, как Балидор хмуро поджал губы, хотя никто ничего не сказал, пока мы слушали сообщение Сурли.
Когда я бросила на Ревика вопросительный взгляд, он лишь покачал головой. Я ощутила в его свете мрачную иронию и проблеск отвращения.
«Это из книги», – только и сказал он.
«Какой книги?»
Он посмотрел на остальных, сидевших за столом, и покачал головой. «Написанной ещё до твоего рождения. Это неважно, Элли».
Позднее Балидор рассказал мне, что так звали вымышленного персонажа, который предложил уничтожить миллионы людей, используя заболевания как оружие[6]6
Якоб Ланингдаль – это персонаж рассказа Джека Лондона «Неслыханное нашествие». По сюжету Китай как держава начинает представлять угрозу для других стран из-за своей численности, и никакая другая страна с этим ничего поделать не может. Но тут некий Якоб Ланингдаль придумывает, как справиться с Китаем. Он подговаривает главы других государств послать к Китаю флот и армию, чтобы окружить все границы, а потом с самолётов на всю территорию Китая сбрасывают пробирки с различными вирусами (чума, оспа, малярия и многие другие). В результате всё население заражается разными болезнями и даже не может бежать, потому что всю территорию окружили армии других стран. В конечном счёте, всё население Китая погибает и потом территория заселяется уже переселенцами из других стран.
[Закрыть]. Эта книга была популярна несколько десятков лет после Первого Контакта, и хоть книга не называла прямым текстом, что именно видящие были той чуждой расой, изображённой в книге, многие прочитавшие это произведение посчитали, что речь идёт о видящих.
В итоге это породило много противоречий. Эта книга также стала «библией» многих анти-видящих группировок, особенно после Второй Мировой Войны.
Когда той ночью я спросила Ревика об этом, он сказал, что Менлим посчитал бы это имя ироничным. Видимо, во времена Первой Мировой Войны ему нравилось использовать библейские имена и литературные отсылки к малоизвестным текстам – отсылки, которые замечали очень немногие люди. По словам Ревика, даже имя «Менлим» имело какое-то значение в неканонических версиях мифов видящих. Настоящий Менлим был полумифическим видящим-колдуном, которому приписывали то, что он якобы вызвал Второе Смещение с помощью какой-то тёмной магии, которую он сотворил над старым королём сарков.
Признаю, такие детали нервировали меня – отчасти потому, что он позволяли мне заглянуть в разум Менлима глубже, чем мне хотелось бы, но в основном из-за того, что они напоминали мне, как тесно Ревик был связан с Менлимом на протяжении всех этих лет.
Ревик по-настоящему знал его.
Менлим был ему практически как отец.
Стараясь не думать сейчас об этом и о том, на какой риск мы идём, подпуская Ревика к конструкции Дренгов, я почувствовала, как моё лицо напрягается под водой.
Я поправила маску на глазах и попыталась выбросить беспокойство из головы.
Повернувшись в воде, я посмотрела на Ревика, плывшего рядом со мной в тёмной тишине предрассветного океана. Я знала, что наши костюмы скроют любое остаточное тепло тела, чтобы нас не заметили проходящие инфракрасные сканеры, но я всё равно ощущала себя уязвимой – может, потому что вокруг нас на много миль не было ничего, кроме воды.
Вдобавок к инфракрасным сканерам, виртуальным возможностям и GPS, в маску были встроены маленькие передатчики, которыми мы должны были воспользоваться только в экстренной ситуации – например, если нас надо будет забрать, потому что нас узнали, или если что-то пойдёт не так, и мы вообще не попадём в Дубай.
Пока что мы отключили всё, кроме инфракрасного видения, общаясь жестами, которые получались несколько неточными из-за того, что мы находились под водой.
Я услышала корабль намного раньше, чем увидела его, и даже до того, как Ревик начал подавать мне сигналы руками. И всё же я следила за его пальцами в инфракрасном зрении.
«Готовься, – показал он плавно, несколько медленнее обычного. – Времени будет мало».
Я кивнула, наблюдая, как он проверяет упряжь, соединявшую нас. Он прицепил эту штуку к моему ремню и ко второй упряжи, которую я носила на груди. Я знала, что эта проверка для него – как нервный тик, потому что мы оба проверили всё дважды, но я всё равно просто оставалась на одном месте, позволяя ему перепроверить все крепления.
Закончив, он проверил крепления на своём костюме.
Когда он успокоился, звук уже становился громче.
Судно неумолимо рассекало воду, сначала к югу от нас, а затем, когда мы расположились для вступления в контакт, оно начало проплывать над нами. К тому времени я уже увидела длинную полосу металла и белый след, тянувшийся за ней.
Я наблюдала, как Ревик целится, наводя похожий на гарпун пистолет – «пингвин», как называли его Врег и Данте. Именно они придумали, как прикрепить эту штуку, так что, наверное, имя тоже было их идеей. Система основывалась на сцепке, которую Врег в прошлом использовал для захвата вертолётов, а Данте модифицировала это устройство, чтобы оно работало под водой.
Мы с Ревиком оба практиковались работать с ним на палубе, а также под водой у корабля.
Однако на данном этапе я играла лишь роль подкрепления.
Выстрелить из этой штуки можно было и в одиночку.
Меня предупреждали, что выстрел даёт знатную отдачу, которую могут засечь их звуковые машины, если они достаточно хорошо откалиброваны. И всё же, когда Ревик выстрелил, я вздрогнула и запаниковала, поскольку из брюха корабля вылетел целый флот флаеров (свиммеров?)[7]7
Флаер (flyer) буквально переводится как «летун», а свиммер (swimmer) – плавун. Те, что летают по воздуху, уместно называть флаерами, а вот под водой они, скорее, уже свиммеры, поэтому Элли и переименовала их.
[Закрыть], предположительно чтобы проверить, что мы такое.
Врег и Данте и это продумали.
Оружие выпустило два сильных импульса помех, которые должны были сбить с толку звуковую систему флаеров/свиммеров и заставить тех думать, будто мы нечто иное – очередное гениальное усовершенствование от Данте. Должно быть, это сработало, потому что шесть маленьких машин, которые неслись к нам, обошли нас стороной и проплыли мимо, погружаясь в тёмную воду.
Через несколько долгих секунд после этого я ощутила резкий рывок, когда магнетический болт закрепился на задней части корабля, значительно выше места, где пропеллеры взбивали воду в пену примерно в шести метрах под поверхностью.
Трос несколько мгновений вился в воде, не шевелясь.
Несмотря на наличие упряжи, Ревик стиснул мою руку сразу же, как только механизм закрепился.
Трос натянулся, затем начал быстро тащить нас сквозь воду.
Данте что-то сделала с тросом, чтобы после закрепления он тянулся горизонтально и только потом начал поднимать нас к кораблю. Она сделала это для того, чтобы нас не затащило в пропеллеры, а также чтобы мы могли спрятаться в бурлящей воде за кораблём на случай, если импульсы-помехи не сработают на звуковых системах свиммеров.
В любом случае, первым делом я ощутила тягу в своём нутре, когда кабель потащил нас вверх, а не вперёд, поднимая нас на тот уровень задней части судна, куда Ревик нацелил тупой конец болта.
Трос расположил нас прямо в бурлящей воде, хвостом тянувшейся за кораблём.
Только тогда я осознала, насколько сильно бурлит вода за большим судном.
Я опустила голову, как учили меня Врег и Ревик – отчасти для того, чтобы с меня не сбило маску. Регулятор я стиснула зубами, чтобы он не вылетел изо рта. Я постаралась не барахтаться и ощутила очередную тягу, когда кабель начал подтаскивать нас к кораблю. Я почувствовала, как Ревик отреагировал на лёгкую панику в моём свете и стиснул меня руками, пока кабель быстро тащил нас через воду в каких-то пяти метрах под поверхностью.
До меня по-настоящему дошло, что мы действительно делаем это. Мы отправляемся в Дубай.
Я вытолкнула мысль из головы, хрипя и сжимая зубами регулятор, поражаясь скорости сматывающегося кабеля. Я увидела, как Ревик оценивает расстояние на катушке…
И тут мы врезались в заднюю часть корабля.
Мы ударились так сильно, что сила столкновения почти вышибла воздух из моих лёгких.
Я ахнула, и Ревик обхватил меня руками за талию, обнимая и защищая, пока сам он косился вниз на главный пропеллер.
В инфракрасном спектре эта штука выглядела огромной и довольно пугающей.
Она также находилась чертовски близко, хотя я прекрасно видела, где на корабле Ревик закрепил болт, и понимала, что мы вне радиуса досягаемости лопастей.
Но были и положительные стороны – теперь бурление воды за пропеллером нас уже не тревожило.
Мы плыли в странном кармашке тишины, защищённые корпусом судна, продвигающимся сквозь воду. Где-то над нами зарождались приливные волны, встречавшиеся примерно в десяти метрах от корабля. Бурление пропеллеров вызывало массу пузырей позади нас, а мы замерли прямо над ними.
Ревик послал мне тёплый импульс тепла прямо в грудь.
Я ощутила там ободрение и осознала, что до сих пор задыхаюсь, подавляя испуг. Почувствовав его заботу, я заставила себя дышать нормально, хотя бы чтобы не нарушить поступление кислорода в организм и не вызвать у себя тошноту.
Мы просто съёжились там, стараясь не разговаривать даже жестами.
Вместо этого мы держались друг за друга и ждали, когда корабль доберётся до берега.
