Текст книги "Пророк (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 44 страниц)

Глава 40
Новый взгляд

В этот раз покидать резервуар было странно.

В отличие от предыдущего раза, когда я едва могла осмыслить, кто следил за станцией охраны, сейчас я остро осознавала, что все они пялятся на нас двоих и в особенности на меня.

Большая часть того, что я чувствовала в этих взглядах, ощущалась как смесь беспокойства с любопытством. Я наблюдала, как они смотрят на нас, на то, как Ревик держит мою руку, вклиниваясь между мной и остальными.

Они никак не могли не заметить этого, учитывая всё происходящее.

Он также закрывал мой свет щитами.

И это не было небрежное закрытие, делающееся из собственнических побуждений или просто для того, чтобы создать некоторое расстояние между мной и другими видящими в непосредственной близости. Ревик уже делал такое ранее, но в последнее время я за ним подобного не замечала. Если честно, я не помню, чтобы он делал такое с тех пор, как произошла вся эта история с Касс.

В любом случае, в этот раз всё ощущалось иначе.

В этот раз он практически полностью заблокировал мой aleimi от конструкции. Он вообще не хотел, чтобы к моему свету приближался кто-либо, помимо него.

Когда Ниила подошла слишком близко, поскольку мы стояли в нескольких ярдах от станции охраны, Ревик оттолкнул её своим светом.

Он сделал это ещё грубее, когда свет Деклана осмелился подобраться ближе.

Я видела, как эти двое переглянулись. Судя по их лицам, я почти ожидала, что они станут это оспаривать, озвучат какой-то протокол безопасности, требующий от них оценить мой свет, невзирая на вмешательство моего супруга, кем бы он ни был.

Ниила в особенности настороженно наблюдала за Ревиком.

Я видела, что Деклан тоже присматривался к нему, пусть и более украдкой, и я также подслушала, как он через конструкцию говорит Джорагу оставаться в заднем помещении – это показалось мне мудрым решением, учитывая нынешнее настроение Ревика. Я видела, как Деклан несколько раз что-то бормотал себе под нос, и мне показалось, что он говорит с кем-то по коммуникатору.

Я не особо задавалась вопросом, с кем именно.

Я смутно подумала, что это Врег.

Может, Балидор. Или Джон.

Я невольно задумалась, сколько меня ждёт последствий моего срыва и фактического выпадения из жизни на почти полных три дня. Я гадала, какие истории люди рассказывали друг другу, чтобы объяснить это.

Насколько я понимала на данный момент, эти истории не очень-то положительно описывали роль Ревика во всём этом.

Я понятия не имела, как они воспринимали моё поведение.

Казалось, что им потребовалось абсурдно много времени, чтобы открыть дверь в ту часть резервуара, которая принадлежала Лили. Я лишь вполуха слушала, как они рассказывают Ревику об изменениях в протоколах, напоминают, что нам нельзя оставаться там дольше, чем на два часа, что нам нельзя там спать или пытаться активно связаться с верхними структурами в свете Лили…

Я слушала это лишь вполуха.

Однако эта нотация раздражала меня сильнее обычного. Особенно часть о том, что я не должна слишком приближаться к свету моей дочери.

Ревик, похоже, слушал ещё меньше, чем я, но я понимала, что у него в голове вертятся другие вещи, и не все они касаются Лили. Он заслонил свой свет крепкими щитами вдобавок к защите моего света. Похоже, он даже в некоторой степени закрывался от меня.

Я вообще больше не чувствовала в нём никакой боли.

В итоге они наконец-то открыли эту чёртову дверь.

Как только они сделали это, облегчение затопило мой свет, хотя мы ещё даже не вошли в комнату полностью. Я также ощутила облегчение в Лили ещё до того, как она подняла взгляд. Затем она тут же вскочила на ноги с места, где сидела на полу с Кали.

Я уставилась на Кали, на игрушки, разбросанные на полу там, где она играла с моим ребёнком. Жёсткий дротик ярости пронзил мой свет, отчего стало сложно дышать.

Как я умудрилась пропустить, что она здесь? Ниила и Деклан не потрудились упомянуть эту деталь? Или я просто не слушала их, когда они сообщили это?

Она также была здесь одна… без Уйе.

Играла в мамочку с моей дочерью, бл*дь.

Пальцы Ревика сжали мою ладонь.

«Она бабушка Лили», – мягко напомнил он мне.

«Мне похер», – пробормотала я в ответ в его сознании.

«Они скоро уедут», – невозмутимо продолжил он.

«Да, с нашей дочерью, бл*дь, – послала я в ответ, и моя злость нарастала. – И тогда у неё будет куча времени, чтобы играть в «бабушку». Или ты забыл?»

Ревик не ответил.

Я бросила на Кали открыто враждебный взгляд, когда она проходила мимо нас к двери резервуара, предположительно чтобы оставить меня и Ревика наедине с Лили. Она улыбнулась мне, и я постаралась придать лицу вежливое выражение. Однако мне это не удалось, и в итоге я выпустила руку Ревика, чтобы сжать свою ладонь в кулак.

Кали и бровью не повела, вместо этого улыбнувшись Ревику. Она протянула ладонь, словно желая мимоходом коснуться его руки, но я грубо оттолкнула её свет от него.

– Пожалуй, не стоит тебе это делать… сестра, – предупредила я.

Ревик вздрогнул, удивлённо посмотрев на меня.

Затем, словно ощутив что-то в моём свете, он подвинулся, как будто расположив своё тело между мной и моей биологической матерью.

Всё это время Кали смотрела только на меня, широко раскрыв зелёные глаза.

Я видела там боль, но её полные губы лишь самую чуточку поджались, прежде чем она покачала головой и тут же отвела свой свет в сторону. Затем она нарочно открыла свой aleimi, делая его покорным.

– Я прошу прощения, дочь, – пробормотала она, вежливо кланяясь. – Мои искренние извинения.

В этот раз я также услышала в её словах боль.

И всё же я по-прежнему чувствовала, что отстраняюсь от её света, не желая его чувствовать. Того факта, что она в данный момент хоть сколько-нибудь приблизилась к Ревику, оказалось достаточно, чтобы мне пришлось кусать губы ради сохранения молчания. Часть меня хотела послать её нахер, но этого я тоже не сделала.

В любом случае, Кали обошла Ревика стороной, старательно направляясь к овальной двери. Я провожала её взглядом, всё ещё сдерживая холодную ярость, которая змеилась в моём свете.

Повернувшись к Ревику после того, как за ней закрылась дверь, я обратилась к нему в своём разуме, пока Лили подошла и схватила меня за пальцы.

«Пусть её сюда больше не пускают, – послала я. – Только с моего разрешения».

Ревик нахмурился, обернувшись на дверь.

Он лишь кивнул один раз.

Я понимала, что он со мной не согласен.

Я также понимала, что он не хотел спорить со мной здесь, перед Лили. Я почувствовала, что он думает об Уйе и о том, что большая часть моей злости иррационально направлена на одного родителя, но не на другого.

В ответ на это я тоже прикусила губу.

Однако Лили не собиралась терпеть, что я игнорирую её дольше нескольких секунд.

Она навалилась весом всего своего тельца, которое по моей человеческой оценке теперь походило примерно на пятилетнего ребёнка, и попыталась потащить меня на другой конец комнаты. Схватив мою ладонь обеими ручками, она потянула меня к пушистому креслу в дальнем углу. При этом она немножко настороженно посмотрела на Ревика, и, забыв о Кали, я нахмурилась, проследив за её взглядом до лица моего мужа.

Он действительно выглядел усталым.

– Ему надо вздремнуть, – объявила Лили, показывая ему на диван.

Я расхохоталась.

– Вот как? Правда?

– Ему надо быть тихим, – сказала она тем деловито-приказным тоном, какой бывает только у маленьких детей. – …Мои ребята спят.

Она показала на ряд мягких игрушек, лежавших на её кровати – их она по какой-то необъяснимой причине называла «ребятами». Я кивнула, подавляя очередную улыбку, и покосилась на Ревика.

– Как будто он обычно такой болтун, ага, – пробормотала я.

– Он должен поспать! – настаивала Лили.

Я снова рассмеялась, прищёлкнув языком и посмотрев на Ревика.

«Она хочет поговорить с тобой наедине, – сказал Ревик в моём сознании очень тихо, чтобы она не услышала. – Наверное, мне не стоило приходить сюда с тобой».

Вспомнив сцену на станции охраны возле резервуара и то, какой настрой я почувствовала в Нииле, я послала ему импульс тепла.

«Всё хорошо. Просто ложись, как она сказала. Я поговорю с ней».

Лили всё ещё тянула меня за руку, когда Ревик подошёл к дивану и сел, а затем повернулся, уложив своё длинное тело и вытянувшись на спине. Лили пристально наблюдала за ним, прищурив прозрачные глаза, а он уложил темноволосую голову на подлокотник, закрыл глаза и вытянул одну руку. Он положил эту руку себе на лицо, прикрыв глаза.

Я ощутила довольную искру в свете Лили, и она сильнее потянула меня за руку. Она отвела меня в дальний угол комнаты и рукой и светом показала, что она хочет усадить меня в зелёное пушистое кресло. Я с улыбкой посмотрела на низкий предмет мебели – я знала, что Чандрэ отыскала его для Лили во время одного из рейдов.

Лили вила верёвки из половины видящих на корабле, даже безвылазно сидя здесь. Я невольно задавалась вопросом, насколько хуже всё станет, как только мы выпустим её отсюда.

Нахмурившись, я посмотрела своим светом на свет моей дочери.

Внезапно я увидела всё предельно ясно.

Моё зрение видящей ещё сильнее сосредоточилось на ней, и я уставилась на структуры, которые видела вращающимися в верхних частях её aleimi.

«Осторожнее, жена…» – мягко послал мне Ревик.

Моё раздражение вернулось, но оно адресовалось не ему. Я послала в его сторону импульс чего-то в духе «ой да нах*й эти правила» и ощутила ответный проблеск веселья.

Но Лили и в этот раз не стала терпеть мою отвлечённость.

Забравшись мне на колени, она обвила ручками мою шею и начала тихо говорить мне на ушко. Конечно, она была далеко не такой тихой, как ей казалось, так что я понимала, что Ревик слышит большую часть нашего разговора.

– Ты сердишься на папочку? – сказала она мне на ухо.

Я улыбнулась, покачав головой.

– Нет.

– Даже ни капельки? – спросила она, в этот раз нахмурившись и забыв, что надо быть тихой.

– Даже ни капельки, – заверила я её, продолжая улыбаться.

Она поджала губы, раздумывая над моим ответом.

– Он вёл себя плохо с тобой? – спросила она, пытаясь выведать правду другим способом. – Поэтому ты уходила?

Я задумалась над этим. Затем, не желая врать ей, я наклонила ладонь – жест двусмысленности для видящих, почти равносильный пожатию плечами.

– Может, он кое-что сказал в неудачный момент, – призналась я.

Ревик на диване хмыкнул.

Лили покосилась на него, затем посмотрела на меня.

– Дядя Врег и дядя Джон очень сердятся на него, – сообщила она мне.

Я кивнула в ответ на эту информацию, поглядывая на Ревика.

– Вот как? – сказала я, вскинув бровь.

– Да, – подтвердила Лили, тоже посмотрев на Ревика. – Они думают, что ты из-за этого ушла и так долго не приходила навестить меня.

В этот раз Ревик не перевёл взгляд, и его свет оставался тихим. Я видела, как он немного поёрзал на диване. Я также заметила, как его губы поджались в тени, отбрасываемой его рукой.

– А ты злишься на папочку? – спросила я Лили, повернувшись обратно к ней. – Поэтому он должен вздремнуть?

Я ощутила от дивана лёгкий импульс веселья. Я также ощущала под этим печаль.

Но я смотрела лишь на Лили.

Через несколько секунд она покачала головой. Я ощущала облегчение в её свете, а её ручки крепче обвили мою шею.

– Нет, – сказала она. – Нет, я не злюсь на него. Я просто не хотела, чтобы он вёл себя плохо.

Я рассмеялась, обнимая её в ответ.

– Он почти никогда не ведёт себя плохо, милая, – затем я взглянула на Ревика, продолжая широко улыбаться. – …Хотя у него бывают свои моменты.

– И у мамочки тоже, – хмыкнул Ревик, лёжа на диване.

Но я ощутила облегчение в его свете и вновь поймала себя на мыслях о том, что происходило в последние несколько дней. У меня определённо сложилось ощущение, что Ревик не хотел об этом говорить.

Но Лили играла с моими волосами, и я чувствовала, как её свет вновь сплетается с моим. Из неё выплеснулось облегчение, когда она расслабилась в моих объятиях и aleimi.

Вновь вспомнив, какая она маленькая, и как часто нас с Ревиком здесь не бывало, я подавила рябь боли. Мысли о моих друзьях с детьми, живших в Сан-Франциско, и о том, какими были их жизни – по крайней мере, до кошмара последних нескольких лет – тоже не помогали. Они большую часть времени проводили со своими детьми, особенно когда те были такими маленькими.

Они были с ними практически 24/7.

С другой стороны, я знала, что большинству видящих приходилось отдавать своих детей даже в более юном возрасте. Это была чуть ли не стандартная практика со времён Второй Мировой Войны, когда наступил бум торговли живыми видящими. Большинство родителей-видящих отсылали своих детей в школы с защитой армейского уровня; некоторые из них управлялись Адипаном, а остальные – монахами.

И так было вплоть до того, как ударил C2-77.

На самом деле, это продолжалось и по сей день. Более того, некоторые из наших людей (то есть, люди ‘Дори, действующие из Азии) до сих пор охраняли школы видящих в горах.

Подумав об этом, я скользнула глубже в свет Лили.

Я чувствовала, как Ревик нависает над нами двоими внутри ограниченного Барьерного поля в пределах резервуара, и ласково оттеснила его, чтобы суметь получше посмотреть на саму Лили. Только когда Ревик отстранился, я осознала, что нацелилась на те структуры, которые поместил в неё Тень.

Следуя за нитями в верхних структурах aleimi Лили, я уставилась на те вещи, которые никогда прежде не видела, и не только потому, что подчинялась протоколам безопасности.

По какой-то причине теперь я видела больше.

Ревик на диване кашлянул.

Я вопросительно глянула на него, но вместо того чтобы заговорить со мной, Ревик обратился к Лили.

– Мамин свет выглядит иначе, не так ли? – сказал он.

Опешив, я посмотрела на Лили.

Лили кивнула с серьёзным выражением на её округлом личике.

Это лицо так сильно напоминало Ревика (во всяком случае, более юную версию Ревика, которую я помнила по Барьеру), что я улыбнулась, импульсивно сжав её в объятиях.

– Да? – спросила я у неё. – Я выгляжу иначе?

Лили прищурилась, уставившись на пустое пространство над моей головой.

– Иначе, – согласилась она, обращаясь в основном к Ревику. Она продолжала смотреть вверх, поджав и выпятив свои маленькие губки. – Теперь там больше… цветов.

Ревик хмыкнул.

– Да, – сказал он. – А что ещё?

– Более… – Лили помедлила, и я видела, как она подбирает слова. – Более высоко тянется. И там больше картинок.

Ревик кивнул.

– Я тоже вижу больше картинок, – сказал он ей.

Я покосилась на него, но он не встречался со мной взглядом.

– Её глаза тоже выглядят иначе, – произнесла Лили уже более уверенным тоном. Она повернулась, посмотрев мне в лицо. – Ты это видишь, папа? У мамы глаза другие…

Ревик кивнул, устраивая голову на подлокотнике дивана.

– Да. Я видел.

Я нахмурилась, но не перебивала их.

– Что с ней случилось? – спросила Лили.

Ревик мягко и едва слышно прищёлкнул языком. Одной рукой он показал неопределённый жест, который напоминал пожатие плечами, но на языке видящих имел более тонкое значение – что-то в духе «только боги знают наверняка», судя по тому, чему учил меня Врег.

Лили продолжала смотреть на него, растянувшегося на диване. И в это время я ощутила вспышку боли в её свете. На сей раз это адресовалось Ревику.

По Ревику она тоже скучала.

Не потому что его здесь не бывало – я чувствовала в них обоих, что он приходил сюда в каждое мгновение, когда ему разрешалось. У меня сложилось впечатление, что во время этих сессий Лили оставалась отчуждённой от него. Я мельком видела проблески его последних визитов и чувствовала, что она избегала его своим светом.

Я не слишком выпытывала детали. Кажется, это между ними двоими.

Учитывая это, я довольно сильно разозлилась на Джона и Врега.

Ревик мягко щёлкнул, лёжа на диване.

Переведя взгляд, я увидела в его свете облегчение, а в глазах – любовь.

– Не стоит, жена, – тихо произнёс он.

Я буднично кивнула.

Я вновь смотрела на свет Лили.

Теперь я видела всё, включая те тонкие тёмные нити, о которых Балидор предупреждал меня и Ревика – те, что были вплетены в её aleimi непосредственно Тенью. Я видела, где они паутиной простирались по её естественным световым структурам над головой, как заражение микроскопически тонкими корнями растений. Один лишь взгляд на них вызывал у меня тошноту. Я видела, как они структурировали и перенаправляли свет Лили даже здесь, отрезанные от прямого контакта с Дренгами.

Эти тоненькие ниточки – причина, по которой Лили оставалась пленницей в своём сегменте резервуара в отличие от Ревика и Мэйгара. Мы знали, что если дать Тени и Дренгам доступ к её свету, они продолжат искажать её развитие, пока в итоге она вообще не сможет функционировать без них. Она станет такой, каким был Ревик после того, как Менлим раз за разом ломал и перекраивал структуры в его свете. Она будет такой же, только ещё хуже.

Если мы не найдём способ исправить свет Лили, возможно, она в буквальном смысле не сможет жить без них. Есть вероятность, что она всю свою жизнь проведёт в резервуаре.

По словам Балидора, зависимость Ревика никогда не носила биологический характер. Когда Менлим похитил его, он был маленьким, но всё же старше Лили. Ранее он жил с родителями, которые любили его, окружали защитой и светом.

По той же причине он без чьего-либо вмешательства развил те самые базовые, примитивные структуры, которые привязывали его к этому миру. И чтобы получить такой же контроль над ним, Менлиму пришлось наносить повторяющиеся травмы и ломать свет Ревика.

А Лили он заполучил ещё в виде крохотного эмбриона.

Теперь я чувствовала, как рано он начал внедрять и взращивать эти металлические нити в её свете. Я видела её там, плавающую в резервуаре, окружённую Менлимом и его извращёнными учёными. Он начал колдовать над ней в первый же день, когда вытащил её из меня.

Я отбросила этот образ, но он успел вызвать резкий прилив боли.

Я выбросила из головы воспоминание о Касс прямо перед тем, как они накачали меня чем-то в спальне моей матери. Я вытеснила образ её лица, улыбающегося мне с довольным выражением.

Это было слишком больно. Даже после всего, это было слишком больно.

В любом случае, зацикливание на этих мыслях не поможет Лили.

Пристальнее всмотревшись в те тёмные нити, я нахмурилась, отслеживая глазами и светом те места, где Тень нарочно использовал эти металлические структуры, чтобы заменить её естественную aleimi-структуру, заставляя остальной её aleimi развиваться вокруг них. Теперь я видела, что он сделал – видела все, а не просто облако туманной паутины, которое ранее показал мне Балидор. Я видела саму механику того, что он убрал и заменил.

Он нарочно нацелился на нити, которые связывали Лили с её физическим телом. Будучи самыми «полумерными» аспектами её света, они также служили связью с физическим телом Лили.

Если эту связь оборвать или создать помехи, Лили умрёт.

А значит, если я уберу эти металлические нити, я убью собственную дочь.

Теперь же, глядя на свет Лили, я видела, насколько это искусная работа.

Я видела, где Менлим сломал нити, выжег и прекратил их существование прежде, чем они сумели вырасти и утолститься в естественном резонансе света Лили. Изменив, сломав и изъяв эти плавные живые нити, он заменил их удушающим, металлическим, неподатливым и мёртвым на ощупь светом Дренгов.

Я уставилась на связующие точки, разглядывая, где они начинались и заканчивались.

Я смотрела на то, как он надломил части её света, насытив их структурами со светом Дренгов. Я видела, как её свет врос прямо в структуры, сквозь тот же насильно навязанный резонанс.

Это было подобно привитию новых ветвей дереву.

Ну, или всё равно что заставить дерево врасти в бок стального небоскрёба.

В любом случае, я видела, почему Тарси и Балидор предупреждали меня не обнадёживаться. Насколько я понимала, сканируя свет Лили, естественные структуры, которые она потеряла в детстве, не могут просто сами вырасти заново. По крайней мере, они не смогут вырасти вовремя. До того, как она умрёт.

Проблема была целиком и полностью структурной.

Подумав над этим, я нахмурилась ещё сильнее.

Я всё ещё смотрела на эти структуры, когда из верхней части стены донёсся тихий сигнал. Спустя полсекунды органический динамик ожил.

– Высокочтимый Мост, – я узнала голос Балидора. Он сделался чуть громче, словно он подкорректировал настройки громкости на станции охраны. – Что именно ты делаешь, моя дражайшая из сестёр?

Должно быть, он следил за консолью безопасности из центра управления.

Закатив глаза, я по-прежнему сосредотачивала большую часть своего внимания на свете Лили.

– Изучаю свет моей дочери. Тебя это устраивает, мой возлюбленнейший из братьев?

Ревик на диване тихонько хрюкнул.

– Да не особенно, – сказал Балидор. – Высокочтимая Сестра, мы это обсуждали…

– Нет, – перебила я. – Ты. Ты обсуждал это, Балидор… а я слушала. Теперь я отклоняю твоё предложение.

Воцарилась тишина.

Когда я взглянула на Ревика, он вопросительно поднял бровь.

Однако он не заговорил. Лили тоже оставалась тихой, теребя цепочку, на которой я носила кольцо Ревика. Я понимала, что она слушает, как и Ревик. Возможно, я вообразила себе это, но клянусь, я почувствовала что-то в её свете – что-то, очень похожее на надежду.

Может, это стало последней каплей. Может, всё дело в том едва уловимом шепотке вопросительной надежды, который я почувствовала в своей дочери, в них обоих.

В любом случае, я приняла решение.

– Каково текущее состояние конструкции? – спросила я Балидора.

Очередная пауза.

– В каком смысле, Высокочтимый Мост?

– В смысле… каково её текущее состояние? Есть какие-то утечки? Тень способен видеть сквозь неё по твоей оценке? По оценке остальных?

И вновь я получила любопытствующий сигнал от Ревика.

Я оставалась сосредоточенной на динамике в органической стене.

– Почему ты спрашиваешь это у меня, Высокочтимый Мост? – уточнил Балидор.

Прищёлкнув языком, я покачала головой. Сухо улыбнувшись, я покосилась на Ревика, встретившись с ним взглядом и сказав Балидору правду.

– Я хочу знать, сможет ли Тень видеть моих мужа и дочь за пределами резервуара, – сказала я. – …Скажем, если я уберу кое-какие резонансы и структуры в их свете, которые в данный момент позволяют Дренгам проникать в нашу конструкцию.

Ревик вздрогнул, уставившись на меня.

«Элли…» – мягко послал он.

Вид печали в его взгляде лишь породил вспышку злости в моём свете.

– Я устала от этого дерьма! – сказала я, возможно, им обоим. – Думаю, я могу избавиться от структур в Лили… и, возможно, в Ревике. Но для этого придётся вывести их обоих из резервуара. Я не могу допустить, чтобы они были отрезаны от моего света. В идеале я бы использовала другую половину Четвёрки, чтобы по-настоящему укрепить это. Того, что я могу сделать в одиночку, может оказаться недостаточно, чтобы отрастить структуры, необходимые им для самостоятельного образования связи.

Мои челюсти сжались ещё сильнее.

– До тех пор им нужно оставаться связанными с моим светом, – предостерегла я. – …То есть, постоянно. То есть, никаких резервуаров. Вообще никаких разделений в Барьере… пока мы не сообразим, как заново отрастить критически важные части их структур без резонанса с Дренгами.

Воцарилось молчание.

Когда я взглянула на Ревика в этот раз, его брови взлетели вверх.

Но я видела, что он слушает, наверное, ожидая, что скажет Балидор.

– Элисон, – произнёс лидер Адипана, прищёлкнув языком. – Ты можешь убить их. Обоих.

– Я в курсе, – отозвалась я.

И всё же его слова ударили по мне, заставив помедлить.

Через несколько секунд я отбросила эти мысли.

– Я не вижу хороших альтернатив. Моя… – я прикусила язык, затем отказалась произносить это слово. – …Кали. Она сказала, что Лили уже не в безопасности на корабле. Если это правда, нам нужно иметь возможность выводить Лили из резервуара, хотя бы на короткие промежутки времени. Я хочу, чтобы Ревик был со мной в Дубае, и мы совершенно точно не можем идти на такой риск, если он по-прежнему будет связан с их конструкцией.

Я посмотрела на Лили, крепче обнимая её.

– Я знаю, что это рискованно. Знаю. Но я правда думаю, что сумею это сделать. Иначе я не стала бы предлагать.

Опять наступила тишина. Я не смотрела на Ревика, но чувствовала, что он слушает, почти задерживая дыхание.

Я услышала, как Балидор вздохнул, прищёлкивая языком, но в этом вздохе прозвучало неохотное признание правоты.

– Ты также потеряешь все разведданные, которые твой муж сумел получить для нас через эту связь, – напомнил мне Балидор.

Я хмыкнула, глянув на Ревика. Я улыбнулась по-настоящему, увидев, как он закатил глаза, выказывая пренебрежение к словам Балидора.

– Ага, – сказала я, посмотрев обратно на органический динамик. – Разведданные, которые наверняка подкорректированы или откровенно скормлены нам.

Очередное молчание.

Через стены резервуара я ничего не слышала. И всё же у меня определённо сложилось ощущение, что теперь возле Балидора находились остальные, и они консультировались между собой.

Раздался другой голос, который заставил меня вздрогнуть.

– Что думает Прославленный Меч? – спросила Кали.

Я посмотрела на Ревика. Он ответил на мой взгляд, поджав губы в жёсткую линию.

Затем он улыбнулся, качая головой и тихо щёлкнув.

– Я сделаю то, что Высокочтимый Мост посчитает наилучшим вариантом, – сказал он, повернувшись к динамику. Его речь сделалась более отрывистой, военной. – Если вы хотите услышать моё мнение помимо этого, боюсь, его у меня не имеется. У меня нет мнения относительно конкретной процедуры, которую она предлагает. Если честно, я не вижу то, что видит она. Таким образом, я не знаю, что именно подразумевает данная процедура, хотя я понимаю теорию. Как я и сказал, я полагаюсь на её суждение.

Он помедлил, его голос и выражение лица омрачились.

– Я согласен с ней, что операция в Дубае станет значительно рискованнее, если я буду связан с конструкцией Тени, – он бросил на меня жёсткий взгляд. – Думаю, если так оно и будет, то мне придётся отказаться от участия в самой операции и обеспечить лишь поддержку извне конструкции. А значит, моя жена будет делать то же самое.

Он выдержал очередную паузу, и его тон сделался твёрже.

– Если кто-то из вас, включая Высокочтимого Моста, думает, что я отпущу её туда одну, без меня, то вас ждёт очень большое разочарование. Я вполне уверен, что моя жена это знает, но не помешает повторить. Я готов пойти на весьма радикальные меры, чтобы не допустить этого.

Услышав в его словах открытую угрозу, я улыбнулась.

– Такой забияка, – пробормотала я, играя с волосами Лили. – Да, малышка? Большой страшный волк.

Лили захихикала, опираясь головой и спиной на мою грудь и глядя на Ревика. Он приподнял бровь, но его взгляд не дрогнул, даже когда он посмотрел на неё.

Выдохнув, я обратилась напрямую к Ревику, глядя только на него.

– Ты не против того, что её свет будет взаимозависеть от наших светов? – спросила я, говоря тише, но понимая, что динамики это уловят. – Даже перед операцией в Дубае?

Выражение Ревика сделалось более задумчивым.

Я видела, как он смотрит на Лили, и в его прозрачных глазах проступила внутренняя борьба. Затем он покачал головой, но не говоря «нет», по крайней мере, не в ответ на мой вопрос.

– Когда альтернатива – это её зависимость от Тени? – невесело улыбнувшись, он сел на диване и переплёл пальцы домиком, опустив их между коленями и опёршись руками на свои бёдра. – Нет, я не против. Особенно если Кали говорит, что Лили не в безопасности на корабле. Если ты уверена, что справишься, то да, делай это.

Молчание на линии сгустилось.

Затем Кали заговорила вновь.

– Ты сначала попробуешь там? – спросила она.

Я осознала, что она говорит со мной. Подумав, я обвела взглядом четыре стены резервуара и кивнула с большей решимостью, чем ощущала внутри.

– Да. Думаю, здесь будет лучше, – я поколебалась, затем посмотрела на Ревика, ощутив резкую вспышку нервозности. – Если что-то пойдёт не так, мне придётся остановиться, – сказала я, и беспокойство просочилось в мой голос. – А потом надо будет заново оценивать ситуацию. Есть вероятность, что нам потребуется спешно выводить Лили из резервуара, если я не смогу достаточно быстро восстановить структуры, которые изъял Тень.

– Хочешь, чтобы мы присоединились к вам? Тарси и я? – спросил Балидор через динамики. – Кали? Кто-либо из нас?

Я покачала головой.

– Нет. Я думаю, чем меньше здесь будет светов, тем лучше.

Ревик издал низкий весёлый звук.

Когда я взглянула на него, он улыбнулся.

«Я хочу, чтобы ты наблюдал, – послала я, удерживая его взгляд. – Я сначала попробую с Лили, чтобы ты увидел, что я делаю».

Он улыбнулся, показывая одной рукой резкий жест «конечно».

К сожалению, я также уловила там и подтекст, который выражал что-то в духе «при условии, что я хоть что-то увижу, поскольку я понятия не имею, о чём ты говоришь, жена».

Как обычно, телом Ревик передавал свои мысли более выразительно, чем словами.

– Ты сказала что-то про Четвёрку, – произнёс Ревик, по-прежнему напряжённо наблюдая за мной. – Что ты имела в виду?

– Мы можем обсудить это позднее, – сказала я. – Мне понадобится быть снаружи, чтобы посмотреть на это… за пределами резервуара. Пока что это просто идея.

– Но ты думаешь, что они сумеют помочь с этим? – уточнил он, слегка настаивая. – Если мы вчетвером вновь будем в одном месте?

Поколебавшись, я кивнула.

– В каком отношении?

– Ревик, – я покрепче обняла Лили, вздыхая. – Думаю, я сумею сделать достаточно, чтобы освободить тебя и Лили от текущей проблемы с Дренгами. Но вы оба обретёте световую зависимость от меня. То есть… настоящую зависимость. Я не уверена, какими могут быть проявления этого, – поколебавшись, я тихо щёлкнула языком. – Думаю, с Терианом и Касс мы сможем сделать больше.

– В каком именно смысле – больше? – спросил Ревик.

– Ну, то есть, реальная независимость. Для Лили, во всяком случае, – я слегка улыбнулась. – Возможно, ты от меня никуда не денешься, детка. Прости.

Я видела, как он несколько секунд просто смотрел на меня. Затем он просто отпустил это. Я знала, что ещё не соскочила с крючка; разговор казался отложенным, но не снятым с повестки.

Как раз когда я подумала об этом, Ревик медленно кивнул, и его глаза смотрели задумчиво.

Когда он взглянул на меня, я увидела внутреннюю борьбу, бушевавшую в его глазах.

– Элли, не пойми неправильно, но откуда ты знаешь, что сумеешь это сделать? Я спрашиваю не ради себя, а ради Лили. Ты видела это во сне? Ты, похоже, ещё до прихода сюда знала, что хочешь сделать. Это… – он умолк, слегка покраснев и покосившись на настенный динамик. Затем посмотрел на меня. – …Это как-то связано с прошлой ночью? С тем, почему твой свет стал иным?

Я моргнула, слегка озадачившись.