Текст книги "Пророк (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 44 страниц)
Здесь, к счастью, все были заняты своими делами.
Я всё ещё смотрела по сторонам, когда Ревик потянул меня в сторону, направляя вперёд. Он мягко подтолкнул меня в тёмный коридор за чёрной занавеской.
Я узнала место, как только мы оказались внутри. Покрытый ковром коридор с высоким потолком был точно таким же, как тот, что показывал нам охранник на пристани. В нём находились две пары золотых дверей лифта и больше ничего.
Это явно были частные служебные лифты.
Охрана будет усиленной.
Не успела я подумать об этом, как из ниоткуда появились четверо охранников. Две женщины и два мужчины подошли прямо к нам, и после нескольких вежливых улыбок и жестов рук два мужчины обыскали Ревика, а две женщины обыскали меня.
Они были дотошными.
Пока они обыскивали меня, я заметила, что за нами наблюдают ещё двое мужчин-охранников, оба в дорогих костюмах. Оба выглядели как профессиональные боксёры-тяжеловесы. Заметив гарнитуры, которые они носили, я решила, что здесь для того, чтобы убедиться, что мы не попытаемся уйти.
Я нахмурилась от этой мысли, как раз когда две женщины-охранницы отступили от меня. Они снова вежливо поклонились, и их свет излучал тепло.
Одна из них начала делать почтительный знак Моста, но другая остановила её, хлопнув пальцами вниз, прежде чем та смогла закончить движение.
Только тогда я поняла, что они были видящими.
Та, что остановила свою спутницу от приветствия, бросила на меня извиняющийся взгляд и закатила глаза. Улыбнувшись, я отмахнулась, показывая, что всё поняла.
И я понимала. Ревик сказал мне, что официальная позиция Легиона Огня относительно Моста и Меча состояла в том, что мы были «детской сказкой». Для них посредники были просто обычными видящими с несколькими генетическими аномалиями. В отличие от Пекина и большинства видящих и людей в материковом Китае, Макао придерживался жёсткой антирелигиозной позиции – в некотором смысле ироничной, поскольку они относились к своим собственным лидерам как к квазибогам-королям.
Лично меня это полностью устраивало.
Наши лица уже несколько месяцев мелькали по всем каналам. На самом деле, даже несколько лет, и это не считая наших фан-клубов, одержимых нами сайтов с теориями заговора, заказов на наши головы с чёрного рынка, религиозных культов и всего остального. В течение многих лет каналы могли обходить запрет на изображение в реальном времени и показывать наши настоящие лица, поскольку Мировой Суд классифицировал нас как террористов.
Куда бы мы ни пошли, хватало одного восторженного поклонника, одного параноика-Мифера, одной домохозяйки, запавшей на Ревика… и нас окружала толпа.
Женщина-охранник, которая, казалось, была главной, сделала ещё один извиняющийся жест, всё ещё осторожно наблюдая за моим лицом, как будто пытаясь оценить моё настроение. Я просто смотрела на неё озадаченно, пока она не показала другим набором жестов, что я должна протянуть руку.
Я машинально повиновалась.
Как только я протянула руку, она осторожно защёлкнула зелёный металлический браслет на моём левом запястье. Концы тут же вросли один в другой.
Я вздрогнула, почувствовав, как он что-то делает с моим светом.
Сначала я не могла точно определить, что именно.
Я по-прежнему чувствовала Ревика. Я чувствовала конструкцию казино, следы нашей мобильной конструкции, свет мужчин-видящих, обыскивающих Ревика, женщин-видящих передо мной. Очевидно, он не ослепил меня, но создал какое-то Барьерное поле.
Я убрала руку, хмуро глядя на мерцающую зелёную ленту. Она была тёплой на моей коже и имела свою собственную ауру, как живое существо.
Я взглянула на Ревика, когда они защёлкнули на нём точно такой же браслет.
Затем все четверо охранников попятились, кланяясь.
Почувствовав движение слева от себя, я оглянулась и увидела одну из фигур в костюмах, придерживающую для нас дверь лифта. Его напарник стоял в стороне, обхватив себя мускулистыми руками за талию. Я заметила по крайней мере одну выпуклость на пиджаке, которая должна быть пистолетом.
Мне вдруг пришло в голову, что за всё это время с нами никто не разговаривал.
Даже люди на пирсе полагались на жесты рук.
– Они просто ведут себя вежливо, – пробормотал Ревик, наклоняясь к моему уху. – Люди считают, что мы не знаем китайского языка. Видящие не разговаривают с нами из-за нашего ранга, – он слабо улыбнулся, целуя меня в щёку. – Они не могут признать определённые аспекты нашего религиозного ранга, поэтому обращаются с нами как с видящими более высокого ранга в их собственной иерархии.
Он приподнял бровь, взглянул на платье и снова заговорил шёпотом:
– …Я думал, что Врег учил тебя всему этому?
Я тихонько щёлкнула языком, но не ответила. Тем не менее, я почувствовала это, когда косой взгляд, который я бросила на него, вызвал дрожь боли в его свете.
– Извращенец, – мягко пожурила я его. – Не думай, что я этого не замечаю.
Ревик рассмеялся, обнял меня за талию и повёл к дверям лифта. Я думала, что охранник будет сопровождать нас, но как только мы вошли внутрь, он просто нажал нужную кнопку, использовал сканер отпечатков пальцев, чтобы дать нам доступ, и вышел.
Он стоял, сцепив руки, пока двери не закрылись.
Затем кабина тронулась, двигаясь вверх, как мне показалось, с хорошей скоростью.
Выдохнув, я повернулась к Ревику, держа в руках свой новый браслет.
– Блокирующее устройство? – спросила я.
Он указал наверх, показывая, что лифты будут прослушиваться.
Как будто мне нужно было напоминать об этом.
Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что делает браслет. Как только я поместила даже самый слабый шепоток своего сознания на структуры, которые использовала для телекинеза, то тут же вздрогнула от сильного удара, вибрацией прокатившегося по моему свету.
Когда моё зрение прояснилось, Ревик улыбнулся мне, изогнув бровь.
Увидев напряжённый взгляд в его глазах, я поморщилась. Впрочем, мы этого и ожидали. Не многие люди чувствовали себя комфортно, когда два видящих-телекинетика расхаживали вокруг без поводка.
Потянувшись к Ревику, я прижалась к нему всем телом, прильнув к его боку. Я чувствовала, что он пытается расслабиться и в основном терпит неудачу. Я почувствовала, как он снова реагирует на меня в платье.
Когда двери наконец издали сигнал, я увидела, как они открываются, и обнаружила, что смотрю на звёздное небо, как пыльная чаша висящее над Южно-Китайским морем.
Мы стояли на той же террасе, на которую я смотрела с пристани.
Я неделями смотрела на звезды с палубы корабля, поэтому не могла не заметить, как тускло они выглядят здесь, размытые огнями Макао.
На корабле мы с Ревиком иногда по ночам часами сидели на палубе и разговаривали, свесив ноги за борт и глядя, как внизу бурлит кильватер. Ревик снова пристрастился курить, пока меня не было в те полгода. Наш компромисс состоял в том, чтобы выходить туда и говорить на свежем воздухе, где запах hiri не впитывался во всю нашу одежду и простыни.
Мысленно вернувшись в настоящее, я последовала за Ревиком в устланное коврами фойе.
Отдельно стоящая каменная стена находилась прямо перед нами, справа от джакузи с горячим паром и ещё одного освещённого бассейна, который тянулся вдоль всей террасы. Струйка блестящей воды стекала по стенной скульптуре, смачивая изображение льва, выгравированное на мраморном кроваво-красном камне. Золотые глаза и белые зубы резко выделялись на фоне тёмной скалы.
Зубы выглядели как настоящие – в смысле, как будто их выдрали у настоящего льва.
Глядя на это изображение, я не могла не почувствовать в нём предостережения.
– Пойдём, жена, – пробормотал Ревик, дёргая меня за пальцы. – Тик-так.
Я кивнула, всё ещё глядя на львиную голову, пока мы проходили мимо.
За нами бесшумно закрылись двери лифта.
Глава 3
Дульгар
Терраса раскрылась перед нами, как только мы миновали стену с львиной головой.
Всё вокруг было погружено в темноту, вероятно, намеренно, так как это затрудняло распознавание лиц. Разноцветные огоньки гирлянд прятались среди листьев и искусно уложенных камней. Палуба у бассейна тянулась перед несколькими различными зонами отдыха и барами, покрывая расстояние, как мне показалось, больше сорока метров.
У главного бассейна с одной стороны имелась стеклянная стена, вплотную прилегавшая к краю террасы и зданию. Я увидела цельностеклянный сегмент, который также простирался за край здания, открывая головокружительный вид на сады и бассейны внизу. Группа людей толклась возле этих стеклянных краёв, держа в руках коктейли, а от воды поднимался пар.
По обе стороны бассейна с возвышенных террас, окружённых пальмами и светящимися стеклянными валунами, низвергались водопады. Я видела красивых женщин, лениво болтавших свешенными со скал ногами, совершенно голышом плавающих в освещённой воде, с нетронутым макияжем и бокалами мартини в руках, улыбающихся и разговаривающих с мужчинами гораздо старше их.
Наверное, очередные безделушки Легиона Огня.
Справа от меня под низкой крышей располагался бар из тёмного дерева, окружённый ещё более тёмной зоной отдыха, заполненной диванами и столиками с кожаными сиденьями вокруг. Большая часть приглушенного света исходила от каминов с голубым пламенем и небольшого ручейка в белом каменном русле, которое служило своего рода миниатюрным отражающим бассейном по краям комнаты.
Ревик слегка пружинил на ногах, и я покосилась на него.
По его лицу я понимала, что он оценивал планировку ещё пристальнее, чем я.
Как раз когда я подумала об этом, он прикоснулся к моему свету, подтолкнув мой взгляд и aleimi в направлении камер, спрятанных в углах помещения. Я послала слабый импульс, подтверждая, что поняла. Когда я взглянула на Ревика в следующий раз, он снова смотрел на меня. Я осознала, что стараюсь не циклиться на том факте, что примерно в трёх метрах от него у бассейна лежала куча голых женщин.
Ревик, должно быть, ощутил это хотя бы частично, потому что когда я покосилась на него, он ответил первой искренней улыбкой с тех пор, как мы сошли с той лодки.
«Не глупи, жена», – послал он, сжимая мои пальцы.
«Что, если бы это были мужчины?» – послала я в ответ.
Он послал мне нить столь интенсивной боли, что я подпрыгнула.
Когда я перевела взгляд, в его глаза вернулось то напряжённое выражение, а губы поджались.
«Он попытается нас разделить, – пробормотал Ревик в моём сознании. – Я уже это чувствую».
Я едва заметно кивнула.
«Возможно, ему это удастся, – добавил Ревик. – Если мы делаем это по-настоящему, у нас не будет хорошего аргумента, чтобы возразить».
«Ненадолго, – напомнила я ему. – Всё будет хорошо».
«Если бы мы это знали, нам бы вообще не пришлось действовать таким образом, – послал он резче. – Элли. Если они нас разделят, я не буду ждать долго. Я серьёзно».
Я сжала его пальцы, давая знать, что я понимаю.
Переключив внимание своих глаз и света от Ревика, я продолжила осматривать комнату, замечая сетку безопасности, которую я чувствовала сразу же за белыми гипсовыми стенами.
Ревик рассказывал мне, что будучи Шулером, он время от времени работал с такими группировками. Шулеры в прошлом довольно часто использовали организованные преступные синдикаты в качестве поставщиков оружия, но также и людей, особенно речь шла о заказе крупных партий. Он также сказал, что подобный обмен (в смысле, такой, который они предложили нам) был не таким уж необычным.
Протянув руку, Ревик снова провёл пальцем по моему ожерелью.
«Мы возьмём что-нибудь выпить?» – тихо спросила я.
«Нет. Не принимай ничего, что они тебе здесь предложат, Элли. Хоть еду, хоть выпивку».
Я вскинула бровь. «Это может оказаться проблематичным».
«Это не обсуждается. Скажи им, что ты на особенной диете. Или закажи что-нибудь, но не пей».
«А ты? – послала я. – Ты же говорил, что тебе, возможно, придётся выпить с ними».
«Это другое, – когда я нахмурилась, Ревик ударил по мне жёстким импульсом своего света. – Я серьёзно, Элли. Будь осторожна. Он слишком заинтересовался, когда тебя упомянули в разговоре. Я не уверен, что они выполнят свою часть сделки, когда дело касается…»
Его мысли стихли, когда к нам подошли трое мужчин.
Как и те, что внизу, они были одеты в тёмные, дорогие с виду костюмы, только на них изображение красно-золотого солнца и рычащего льва было вышито спереди. Изображение было изящным, расположенным в центре груди, где застёгивались их пиджаки в мандаринском стиле. Тем не менее, я уставилась на очертания льва, сосредоточившись на его тёмно-золотом глазу.
Я догадалась, что смотрю на настоящую золотую нить.
Самый маленький из трёх мужчин шагнул вперёд и встал в центре образованного ими треугольника. Тот же мужчина-видящий носил версию вышитого льва и солнца с дополнительной золотой нитью вокруг рукавов его пиджака.
Его свет искрил необычными волнами, но что-то в нём казалось почти знакомым. Мне потребовалось ещё несколько секунд, чтобы осознать, что я ощутила отголоски его aleimi в конструкции Легиона Огня. Структуры там завораживали меня, но я не подходила слишком близко, только позволила себе почувствовать самые края, прежде чем Ревик потянул меня прочь, более тщательно окутывая своим светом.
И тут я заметила глаза мужчины-видящего.
Его радужки светились настолько глубоким и резким золотым цветом, что казались непрозрачными, словно жидкий металл. Я ненадолго потерялась в них, увидев полоски чёрного, которые подчёркивали и затемняли золото, делая радужки ещё более металлическими, ещё более кошачьими, ещё менее человеческими.
Это были те же глаза, что и у каменного льва на стене.
Я всё ещё смотрела на него, когда невысокий видящий заговорил.
До сих пор здесь было так тихо, почти безмолвно, даже с казино и всеми окружающими шумами, что казалось, будто мы с Ревиком действуем изнутри нашего собственного частного пузыря.
Когда кто-то наконец-то заговорил с нами напрямую, нормальным тоном, я вздрогнула.
– Уважаемые друзья, – сказал маленький видящий, дружелюбно улыбаясь нам. – Я Дульгар, старший сын Легиона Огня. Для нас большая честь, что вы здесь, с нами.
Взгляд этих золотых глаз остановился на мне.
Я стояла там, не дрогнув, пока его взгляд скользил по моему платью, на обратном пути останавливаясь на ногах, а затем задерживаясь на груди. Он всё ещё смотрел примерно в область моего декольте, когда снова улыбнулся.
– …Очень большая честь, – пробормотал он.
На этот раз я услышала подтекст ещё отчётливее.
Ревик рядом со мной не шевелился.
Честно говоря, я не беспокоилась о Ревике-бойце, или Ревике-солдате. Я никогда не беспокоилась о них. Я волновалась о Ревике-моём-муже, в смысле, Ревике-Ревике, мужчине. Я гадала, как он справится с этим, учитывая, что я играла роль приманки.
Впрочем, мне не стоило волноваться.
Когда я взглянула на него, его лицо было гладким, как стекло. Даже в его обычно выразительных глазах появилась броня, которую я не часто замечала за ним, даже когда мы только познакомились, и я вообще не могла прочесть его. Дело не только в маске разведчика, но и… в чём-то другом.
Увидев слабое свечение, шёпотом мерцавшее вокруг его радужек и, вероятно, видимое только мне, я расслабилась и взбодрила свой собственный свет.
Повернувшись к Дульгару, старшему сыну Легиона Огня, я улыбнулась.
Используя формальные манеры, которым научилась у Лао Ху, я отвесила традиционный поклон, перейдя на официальный прекси.
– Для нас большая честь быть здесь, – сказала я, протягивая руку ладонью вниз.
Лицо мужчины расплылось в искренней улыбке. Он сжал мою протянутую ладонь обеими руками. Его кожа была сухой, но странно холодной, несмотря на тёплый воздух.
– Добро пожаловать! – произнёс он, сияя и сжимая мои пальцы. – Добро пожаловать!
Я бросила на Ревика беглый взгляд и увидела, как его бровь изогнулась.
Вспышка его света достигла меня, содержа частично боль, частично веселье. Я заметила, что-то в созерцании того, как я выполняю формальные ритуалы видящих, часто вызывало у него такие реакции.
Тем не менее, я чувствовала там напряжение, вместе с этой более твёрдой стеной в его свете.
Хорошо это или плохо, но всё началось.
Глава 4
Легион Огня
Я осторожно села, осознавая, насколько коротко моё платье, пока я опускала свой вес на дорогую белую кожу. Однако оказавшись там, я не съёжилась.
Мне тоже надо отыграть роль.
Я скрестила ноги, завернув свой свет в плащ наложницы, который использовала в Пекине. Деликатно подсвечивая определённые структуры в моём свете, а также более уязвимые и открытые области моего aleimi, я устроилась поудобнее на белом кожаном сиденье и вытянула ноги. Я не столько открывала свой свет, сколько дразнила, приглашая к размышлениям о том, как бы я ощущалась, если бы открылась полностью.
Рядом со мной Ревик поёрзал на кожаном диване.
Я не была уверена, что это притворство, пока не посмотрела вниз и не увидела, что у него тоже возникла физическая реакция. Он не косился на меня, но я почувствовала, как он силился контролировать свой свет, даже когда твёрдо смотрел на нашего хозяина.
Повернувшись, чтобы улыбнуться нашему хозяину, я немного приоткрыла свет, особенно в области сердца и груди. Я слегка тряхнула головой, когда Дульгар улыбнулся мне в ответ. Затем я откинулась назад, поправляя волосы так, чтобы они падали мне на плечо и немного спереди с одной стороны. Снова скрестив ноги, я намеренно положила руки на белую кожу сиденья, мягко поглаживая её пальцами, и устроилась в новой позе.
Из моего света я излучала безразличие, как будто мне было скучно, или, по крайней мере, совершенно комфортно в моей одежде и в этом месте.
Выучка Лао Ху в таких вещах, которые они называли «ухаживанием», была основательной.
К тому моменту почти все мужчины-видящие вокруг уставились на меня.
Мне не повредило и то, что я действительно хорошо научилась отключать свои эмоции, когда дело доходило до этой конкретной роли. Благодаря Дитрини и другим, я также отлично умела расщеплять своё сознание, особенно во время самого действия.
Мой разум пробежался по планировке комнаты, пока я улыбалась и бормотала слова благодарности, когда один из громоздких парней в тёмном костюме сделал уважительный, отчасти нервный жест в мою сторону, давая мне знать более тонкой последовательностью жестов, что я могу попросить его, если чего-нибудь захочу. Я чувствовала, что женщины-видящие тоже смотрят на меня, несмотря на их относительную отдалённость от нашего изолированного столика.
Конечно, я видела, что видящие также смотрят на Ревика.
Меня предупреждали, что эта конкретная «семья» чрезвычайно ориентирована на мужчин, и не только в количестве. Вероятно, из-за характера их бизнеса, особенно из-за их давнего участия в торговле людьми и видящими, они придерживались такого восприятия мира, где женщины находились в подчёркнуто подчинённом положении.
Судя по тому, что бормотал Ревик, правильнее даже будет сказать «женщина-как-собственность».
Такие вещи не были нормальными для видящих.
В Барьере я чувствовала на себе даже больше взглядов, чем в физическом мире. Они смотрели на эти структуры в моём свете, а также на намёки и прикосновения, которые я давала им своим aleimi.
Вместо того чтобы сбавить обороты, поняв, что я привлекла их внимание, я расслабилась на кожаном диванчике, посылая лёгкие искры этих кусочков моего aleimi в более широкую конструкцию. Я не дала им ничего, кроме привкуса, но использовала этот шёпот, чтобы притянуть их ближе к моему свету. Когда они последовали за моим чувственным притяжением, я мягко отгородилась от них, прямо перед тем, как они получили бы реальную возможность взглянуть на то, как я ощущалась под этими щитами.
Это был манёвр, рассчитанный на то, чтобы подразнить – и да, вызвать раздражение.
Рядом со мной Ревик задержал дыхание.
Через несколько секунд он выдохнул более или менее нормально, но по-прежнему не смотрел на меня.
До меня дошло, что он никогда не видел, как я применяю этот конкретный набор трюков. Мы, конечно, говорили об этом на совещаниях по планированию, но я не вдавалась в подробности. Я невольно задавалась вопросом, как он отреагирует на это сейчас – отчасти потому, что я не могла не поставить себя на его место.
Он также в своё время «продавал это», как выражались видящие.
Я была почти уверена, что знаю, как отреагирую, если увижу, как он делает всё возможное, чтобы привлечь клиента. Даже одна мысль об этом вызвала у меня в животе комок гневной ревности.
Я почувствовала, что Ревик отреагировал и на это тоже, хотя и с большего расстояния.
И опять же, я действительно не могла думать о нём прямо сейчас, не в таком отношении.
Я снова сосредоточилась на мужчинах вокруг низкого столика.
Наше место находилось дальше всего от бара, укромно прижавшись к стене гостиной. Слева от меня и позади нашего хозяина-видящего над белыми камнями внутри открытой решётки мерцал огонь, и его свет отражался от зеркальной поверхности воды в белом каменном бассейне.
Из-за огня, горевшего прямо у него за спиной, я едва могла разглядеть лицо Дульгара.
Искры отражения касались этих металлических золотых глаз, но на этом всё.
Я проследила за протяжённостью бассейна вокруг соседних диванчиков и столиков, прочно сохраняя свой плащ наложницы на месте и разделяя сознание, когда два других больших парня в костюмах вывели всех остальных из нашей части помещения деликатными, но властными жестами. Они опустошили окружающие диванчики и столы, после чего все пятеро охранников встали неподвижным строем.
Я всё ещё смотрела на них, когда наш хозяин заговорил.
– Прославленный брат. Высокочтимая и самая прекрасная сестра, – он улыбнулся, глядя на меня слишком долго. – Надеюсь, вы знаете, что вам обоим не обязательно сидеть здесь во время всей этой дискуссии, – эти золотые глаза метнулись к Ревику, потом снова ко мне. – …Как бы мне ни было больно это говорить, мы можем обеспечить гораздо лучшие удобства для нашей любимой сестры в других частях отеля.
Я притворилась, что не понимаю его, и продолжала оглядывать тускло освещённую комнату с несколько заинтересованным, но немного скучающим выражением на лице. Когда я наконец повернулась к хозяину, то увидела, что его золотые глаза наблюдают за мной.
Откровенно хищный взгляд проступил в его непрозрачных радужках.
Этот мудак начинал напоминать мне Дитрини.
Я почувствовала реакцию Ревика на мою мысль и быстро погасила её.
Если Дульгар и услышал, то не обратил на это внимания.
Его взгляд скользнул ниже моего лица, задержавшись на ложбинке между грудей, открывающейся в глубоком вырезе платья. Он не торопился, разглядывая остальные части моего тела, сосредоточившись на том месте, где мои пальцы слегка барабанили по бедру, как раз в верхней части моего кожаного сапога. Я не следила за всем ходом его взгляда, но чувствовала, как его свет исследует мой, жадно задерживаясь вокруг структур Лао Ху.
Он, казалось, был особенно очарован теми, которые Дитрини оттачивал во мне больше всего времени.
Ощутив ещё одну вспышку боли от него, на этот раз более сильную, мне пришлось приложить усилия, чтобы не вздрогнуть. Улыбка куртизанки застыла на моих накрашенных красной помадой губах.
Я не оглянулась, но почувствовала, как что-то ещё мелькнуло в свете Ревика.
Затем кто-то наклонился ко мне, ставя напитки на стол перед каждым из нас. Светло-голубая и пенистая жидкость почти светилась в свете камина, а на концах стеклянных палочек для коктейлей были нарисованы золотые глаза.
Это напомнило мне поездку в Мексику с Касс, которая произошла как будто несколько сотен лет назад. Даже самые краешки этого воспоминания вызывали в моей груди боль иного рода. Вспомнив свой последний разговор с Касс в анти-Барьерном резервуаре на авианосце, я прикусила губу, прикрыв это глотком пенистого напитка.
Глаза Ревика метнулись к моим, и он послал мне жёсткий, предупреждающий импульс.
Плавно допив свой глоток, я не изменила выражения лица, когда опустила бокал и поставила его обратно на полированный чёрный стол.
– Тебе не нравится этот напиток, сестра? – спросил Дульгар.
Я перевела взгляд, и золотоглазый видящий улыбнулся, облизывая губы.
– Мы, конечно, можем приготовить тебе что-нибудь соответствующее твоим… вкусам, – добавил он, задержавшись на последнем слове. – Тебе стоит только спросить, мой самый почтенный друг.
Позволив этой дразнящей улыбке явственнее проступить на моих губах, я томно откинула волосы назад.
– Я очень ценю твоё гостеприимство, брат мой. Боюсь, я просто не хочу пить, – я приподняла бровь. – Может быть, дело во всей той воде, которую пришлось созерцать по дороге сюда?
Глаза Дульгара скользнули по мне в третий раз.
– Она восхитительна, брат, – пробормотал видящий, обращаясь на этот раз к Ревику. Он не сводил с меня глаз. – Ты, должно быть, устал быть объектом такой зависти… но, брат, она уникальна. Один только её свет привлёк бы мотыльков из самых дальних уголков нашего королевства. Иметь такую красоту, обёрнутую вокруг этого тела и лица, кажется мне уникальной пыткой. Это даже не считая совершенства её глаз… или этого ротика.
Он одарил Ревика явно сальной улыбкой.
Ревик не ответил тем же.
При виде чего-то в пристальном взгляде Ревика улыбка Дульгара стала более дружелюбной, прежде чем он откинулся на спинку кожаного дивана, небрежно положив руку на его спинку. Я заметила, что он с усилием отвёл от меня свой свет вместе со взглядом.
Я не сомневалась, что Ревик тоже это заметил.
– Все шутки в сторону, – улыбнулся Дульгар. – Может быть, она и в самом деле будет слишком отвлекать меня, брат мой? Мы должны освободить её от нашего общества. Тогда мы вдвоём сможем беспрепятственно и без помех обсудить более скучные детали бизнеса. Мне, конечно, не хочется расставаться с ней… как и тебе самому, без сомнения… но я совершенно уверен, что мы наскучим ей, брат мой, если не позаботимся об её более женственных потребностях.
Дульгар посмотрел на меня, и его губы изогнулись в застенчивой улыбке.
– …Или мы просто ничего не добьёмся в наших взаимных и конкурирующих попытках произвести на неё впечатление. Хотя это и освящённая веками традиция среди мужчин, я подозреваю, что она не поможет нам узнать друг о друге те вещи, которые могли бы быть более полезны для нашей взаимной выгоды.
Дульгар одарил Ревика ещё одной сальной улыбкой.
Ревик не моргнул и не отвёл взгляда от золотоглазого видящего.
Тем не менее, я почувствовала в его свете более сильный пульс «я же тебе говорил».
Мне удалось скрыть свою реакцию, но только на мгновение.
Как будто почувствовав некий элемент противоборства, мерцающий между моим светом и светом Ревика, золотоглазый Дульгар улыбнулся, проницательно глядя между нами.
– …Эта часть нашего соглашения всё ещё устраивает тебя, брат? – он изогнул бровь, когда заговорил, и его голос был елейно вежливым. – Ты должен понимать, что я предпринимаю очень серьёзные меры предосторожности, когда веду дела с такими видящими, как вы. Мы не можем рисковать, имея дело с любым видящим, который не желает быть связанным с нами, по крайней мере, на начальном уровне, – эта сальная улыбка вернулась. – Я бы предложил разделить с тобой мой свет, добрый брат, но боюсь, что мои вкусы ограничиваются исключительно ухаживанием за женщинами.
Ревик сделал пренебрежительное движение рукой, поджав губы.
– Мы ещё не дошли до этого, брат, – сказал он.
Не знаю, расслышал ли Дульгар язвительные нотки в его голосе, но я определённо их заметила.
– …Меня немного смущает твоё рвение, – добавил Ревик чуть жёстче. – Ты действительно считаешь наше соглашение таким уж предрешённым? Или детали просто настолько тривиальны для тебя, что ты предполагаешь, будто они решены ещё до того, как их обсудили? – позволив своим словам повиснуть в воздухе, он добавил: – А что, если в этот день не будет заключено никакого соглашения, брат Дульгар? Могу ли я по-прежнему быть уверен в безопасности моей жены, если оставлю её одну на твоё попечение?
Откинувшись на кожаное сиденье, Ревик прислонился к белому дивану, положив руки на спинку и копируя позу Дульгара.
Разница в том, что рука Ревика располагалась прямо над тем местом, где сидела я.
Он не прикасался ко мне, но намёк на это трудно было не заметить. Конечно, я находила гораздо более отвлекающим тот факт, что эта поза распахнула его пиджак и ворот рубашки, но я сейчас не могла об этом думать.
Ревик откашлялся, указывая пальцами на Дульгара.
– Не слишком предвкушай выгоду, – предупредил он, и его голос был формально вежливым, но всё ещё содержал те резкие нотки. – Мы здесь только для того, чтобы обсудить условия на данный момент. Думаю, твои личные интересы в этом деле могут затуманить твоё суждение, мой друг.
– Ты можешь винить меня за это? – видящий повернулся, улыбаясь мне.
– Да, – прорычал Ревик.
Сделав паузу, он намеренно заговорил громче.
– Она не разменная монета, брат Дульгар. Она – наш высший посредник, избранный лидер значительной части тех, кто принадлежит к нашей расе. Она также моя жена. Этот элемент наших переговоров должен быть знаком доброй воли, не более того. И она определённо не товар, существующий для твоего личного удовольствия… и ничто не даёт тебе право обращаться с ней как со шлюхой прямо в моём присутствии.
После его слов воцарилась тишина.
Затем Дульгар улыбнулся Ревику, мягко щёлкнув языком. Покачав головой, он взял со стола один из бокалов на длинной ножке и поднёс его к губам.
– Они предупредили меня, чтобы я не злил тебя, – улыбнулся он, сделав глоток голубой жидкости. – Они говорили, что не стоит недооценивать твою способность менять манеру поведения в любой момент. Тем не менее, слышать классический прекси из твоих уст… это настоящее удовольствие, брат мой. Правда. Под чьим руководством ты тренировался, если позволишь спросить?
Ревик нахмурился, глядя на меня.
Он едва заметно придвинул своё тело ближе к моему.
– Это имеет прямое отношение к делу? – спросил Ревик.
– Просто по-дружески интересуюсь, брат.
– Я учился под началом Менлима Пьюрстреда, – сказал Ревик. – Он был очень… требовательным. Особенно когда дело касалось меня.
Видящий кивнул без всякого выражения на лице.
Тем не менее, я заметила, что его взгляд остановился на верхней части тела Ревика, особенно на бледно-белом шраме, который виднелся вокруг его шеи через расстёгнутый воротник.
Наблюдая за лицом Дульгара в этот раз, я поймала себя на мысли, что, возможно, он дразнит Ревика больше, чем я думала. Очевидно, он не прочь задавать вопросы, на которые уже знал ответы. Интересно, что ещё ему известно об истории Меча и о том, как он появился на свет? Изучая эти золотые глаза, я поймала себя на мысли, что он многое знает.
Когда Ревик не предоставил никакой дополнительной информации, Дульгар отмахнулся от своего вопроса.
