Текст книги "Пророк (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 44 страниц)

Его слова не оскорбили её. Похоже, она обдумала их, наблюдая за лицом Локи.

– Но вы ведь занимаетесь сексом без обязательств? – настаивала она.

– Конечно.

– Так что это такое, Локи? – спросила она, осторожно произнося его имя. – Что мы здесь делаем? Это какой-то призыв перепихнуться? Или это нечто иное?

– Ты просишь меня об этом?

Она закатила глаза, слегка усмехнувшись.

– Ну да. Очевидно же.

Локи поднял руку, опять запустив пальцы в её тёмные волосы.

Он почувствовал, как она вздрогнула, но не отстранилась.

Когда он аккуратно притянул её ближе и поднял другую руку, чтобы прикоснуться к её лицу, то ощутил, как её тело смягчилось. Глядя на неё, он силился найти слова, какой-то способ описать, что происходило с их светами. Сначала ему нужно больше рассказать ей – о видящих, о Барьере, об её собственном свете, о том, почему такие вещи происходили между видящими и ещё более редко между видящими и людьми.

Он смотрел на неё и думал об этом.

Он решил, что это может подождать.

Он притянул её к себе, лаская её щеку ладонью, водя пальцами по её подбородку, затем по шее. Его боль усиливалась по мере того, как он изучал её кожу.

Он чувствовал, что её свет открывается для него, что её пальцы обхватывают его плечо, а другая рука сжимает предплечье. Он ощутил, что её дыхание учащается – от нервозности, от предвкушения, от желания. Его боль усилилась, пока он наблюдал, как эти эмоции проносятся по её лицу, как она пытается контролировать их.

– Ты ранен, – произнесла она срывающимся голосом. – И тебя наверняка под завязку накачали наркотиками, – она прикрыла глаза. Он слышал дрожь в её голосе, и его член затвердел ещё сильнее, заставляя его поёрзать. – Нам нужно подождать с этой стороной вопроса, Локи.

Он кивнул, продолжая ласкать её кожу, водя пальцами под воротником рубашки по плечу и шее сзади, мягко массируя её мышцы и чувствуя реакцию её тела и света, отчего она ещё сильнее смягчалась. Другая его рука сжалась в её волосах, и Локи почувствовал, как её пальцы тоже сильнее стиснули его бицепс, вцепившись в него и ощущая напряжение его мышц.

Его ладошка выглядела такой маленькой на его руке. Контраст ещё сильнее возбуждал его, и Локи чувствовал, как ещё глубже вплетается в её свет.

– Не думаю, что сумею ждать, – сказал он наконец, дыша с трудом.

Она рассмеялась, и этот звук прокатился по нему. Он прочувствовал её смех до самых пальцев ног.

Однако она пихнула его в грудь, начиная отстраняться, но он противился ей своим светом, не желая отпускать.

– Ты этого не хочешь? – спросил Локи. – Ты только обо мне беспокоишься? О том, чтобы не навредить мне? Или ты не хочешь этого со мной? Не позволяй мне принуждать тебя, кузина… пожалуйста. Скажи мне правду, и я оставлю тебя в покое. Обещаю. У тебя нет оснований бояться меня.

Она перестала толкать его в грудь, вновь посмотрев ему в лицо.

Локи увидел, что там вновь проступило задумчивое выражение, а её свет опять начал раскрываться перед ним.

Он ласково убрал её волосы с глаз, пальцами другой руки провёл по её губам и накрыл подбородок ладонью. Он видел, как она смотрит на его рот, затем в глаза. Он почувствовал в ней столько боли, что издал низкий звук, сосредотачиваясь обратно на её губах. Он силился контролировать свой свет, не притягивать её, не приманивать к себе.

– Скажи мне, – произнёс он. – Скажи, что мне можно тебя поцеловать.

– Ты ранен, – пожурила она, легонько шлёпнув его по груди. – Ты слышал, что сказала та женщина. Ну, ты понял, кого я имею в виду, – она нахмурилась. – Та, которая каждые пять секунд лапала тебя везде.

Его боль усилилась, и Локи провёл большим пальцем по её губам.

– Ты ревновала? – спросил он, не сумев сдержаться.

Она не ответила.

Увидев, как она нахмурилась, он издал низкий звук, покрывая поцелуями её подбородок.

– Она знала, что это может случиться, – тише произнёс он. – Поэтому они оставили нас одних. Они дразнили меня по поводу тебя… с тех самых пор, как я впервые увидел тебя в том ужасном месте. Они дразнили тебя, когда трогали меня. Мика и Рекс в особенности.

– Дразнили, значит? – она выгнула тёмную бровь.

Но она смотрела на него, и та злость в её глазах смягчилась.

– Да, – сказал Локи, ощутив очередной жёсткий импульс боли. – Да. Я познакомлю тебя со всеми ними, кузина, и ты увидишь. Они не плохие люди… и Мика не пыталась меня соблазнить. Видящим нравится дразниться, но я скажу им не трогать меня, если тебе так хочется.

Её улыбка вернулась.

В этот раз он увидел столько тепла в её глазах и губах, что притянул её рот к своему. Осторожно целуя её, он слегка ослабил хватку, но она не отодвинулась. Он вновь поцеловал её, закрывая глаза, вдыхая её запах.

– Только поцелуи, – пробормотал он, не отрываясь от её кожи. – Только это…

Она издала смешок, поднимая голову.

– Ты хочешь только целоваться, – весело произнесла она. – Ты спрашиваешь, ревную ли я. Ты хочешь познакомить меня со своими друзьями… сказать им не трогать тебя в моём присутствии, – покачав головой, она опять рассмеялась, награждая его изумлённым взглядом. – Ты просишь меня стать твоей девушкой, Локи?

Она говорила дразнящим тоном, но как только Локи подумал над её словами, как только осознал, что она говорила серьёзно, он поймал себя на том, что отвечает без колебаний.

– Да, – сказал он. – Да, я прошу тебя об этом, Джина.

Её щёки снова порозовели, и его боль усилилась. Он осознал, что часть этой реакции вызвана тем, что он назвал её по имени.

– Могу я называть тебя так? – уточнил он. – Джина?

Она кивнула, всё ещё уставившись на него в каком-то ошеломлённом молчании.

Неверие витало вокруг её света, но Локи также чувствовал в ней желание… и нечто большее. Его слова каким-то образом тронули её. Они тронули её в эмоциональном плане, и когда он почувствовал проблески этих интенсивных эмоций, его боль сделалась невыносимой. Протянув руку, он убрал волосы с её скулы, легонько лаская её кожу пальцами.

– Ты хочешь быть моей девушкой, Джина? – произнёс он в этот раз официальным, вежливым тоном. – Мы можем обсудить детали, если хочешь…

Он умолк, видя, что та складка снова залегла над её носом, между бровями. Забеспокоившись, что говорит слишком много или слишком рано, он напомнил себе, что она человек. Она не знает, что происходит с её светом.

Она не привыкла к формальностям, которые видящие применяли, чтобы нормализовать такие связи. Она не знакома с соглашениями, которые они часто заключали, чтобы успокоить друг друга.

Она в принципе могла быть непривыкшей к интенсивности сильной световой связи, в зависимости от её истории отношений даже с другими людьми.

Но это маловероятно. Она же родила ребёнка от человека.

Она даже могла быть замужем – за отцом ребёнка или за кем-то другим.

Эта мысль вызвала густую волну ревности, но остальные части его разума оставались относительно ясными. Ему нужно постепенно знакомить её с этим. Он не мог давить на неё словами или светом просто потому, что он не мог контролировать себя.

Подумав над этим, Локи нахмурился.

– Прости, – сказал он. – Я всё делаю неправильно.

От его слов её глаза слегка прояснились.

И всё же он чувствовал дистанцию, которую она создала между ними, и знал, что не ошибается. Через несколько секунд она покачала головой.

– Нет. Дело не в этом. Не совсем, – поколебавшись, она склонила голову набок, и этот жест ощущался почти как признание чего-либо. – Честно говоря, всё ощущается изумительно. Но когда я останавливаюсь, чтобы подумать, я осознаю, насколько это безумно.

Умолкнув, она покачала головой, уставившись в дальнюю стену.

До него дошло, что может, она избегает смотреть на него. Однако когда она взглянула на него в следующий раз, тёмные глаза смотрели более резко, золотые и зелёные пятнышки более светлого оттенка тоже сделались отчётливее.

– Ладно, у меня есть ещё один вопрос, – сказала она. – Когда у тебя в последний раз была девушка, Локи?

Локи задумался над этим.

Слегка нахмурившись, он попытался ответить как можно точнее. Затем осознал, что ответ лишь заставит её нервничать ещё сильнее.

– Прошло уже много времени, – признал он.

– Сколько? – настаивала она.

Взглянув на неё, Локи почувствовал, что немного стискивает челюсти.

– Мы живём дольше вашего, – сказал он, слыша в своих словах оправдание. – Мне бы хотелось, чтобы ты помнила это, кузина, прежде чем ты слишком сурово осудишь мой ответ.

Но её это почему-то развеселило. Она широко улыбнулась, гладя его предплечье ладонью и снова отвлекая от темы.

– Значит, ты постарше, да? – произнесла она, и тёмные глаза явно дразнились. – Сколько времени прошло, любовничек?

– Больше двадцати лет, – сказал он, решив остановиться на этом.

Он увидел, что её глаза слегка расширились, но улыбка не сошла с лица. Она также, должно быть, заметила уклончивость его ответа, потому что снова вскинула одну бровь.

– Насколько больше двадцати лет? – тихо переспросила она.

Локи закатил глаза, прищёлкнув языком, и она рассмеялась, заставив его тоже расхохотаться.

– Я ответил на твой вопрос, – шутливо пожурил он. – Не жадничай, кузина. Уверяю тебя, ты и так имеешь надо мной достаточно власти.

– Значит, ты не скажешь мне, сколько тебе лет? – спросила она.

– Абсолютно точно нет… – начал он.

Она наклонилась прежде, чем он успел продолжить, и вот они уже снова целовались.

В этот раз она приоткрыла губы, и Локи тихонько зарычал, обхватив рукой её шею и верхнюю часть спины и крепко прижав к себе.

На протяжении нескольких минут он чувствовал лишь её язык на своём, её тело, прижимавшееся к его голой груди и животу. Он даже тогда силился контролировать свой свет, стараясь познать её губы, то, как она изучала его рот языком, как её свет ощущался в его свете. Оборвав более глубокий поцелуй, она слегка приподняла голову, осыпая беглыми поцелуями уголки его губ, и при каждом касании её дыхание перехватывало. Потеряв от этого контроль над собственным светом, Локи крепче стиснул её волосы и стал массировать её спину ладонью, пока она покрывала поцелуями его подбородок и шею.

Он чувствовал, как её беспокойство нарастает и становится более сильным – незнакомость всего этого для неё, сомнения из-за его расы, из-за того факта, что для её разума он был незнакомцем. Локи изо всех сил старался сдерживаться, позволять ей вести, но чувствовал, как его член напрягся до боли. Её свет продолжал изучать его, притягивать, наверное, совершенно бессознательно.

Когда её руки последовали за её светом, Локи заставил себя лежать смирно, терпеть, но уже через несколько минут осознал, что не может смотреть на неё, в особенности на её лицо.

«Джина, соберись, – услышал он её мысли. – Ты не можешь сейчас переспать с этим парнем. Каким бы горячим он ни был. Он только что вышел из чёртовой комы. Его нога, возможно, сломана».

Его боль резко усилилась.

Он заговорил прежде, чем успел подумать, хорошая ли это идея.

– Я хочу этого, – сказал он ей, пробормотав слова прямо ей в губы, когда она наклонилась, чтобы вновь поцеловать его. Он обеими руками стиснул её волосы, привлекая к себе и жадно отвечая на поцелуй. Через считанные секунды он углубил этот поцелуй, вкладывая больше света в язык и губы, ощущая, как от этого она начинает извиваться на его груди и впиваться руками в его голую кожу. Локи помедлил ровно настолько, чтобы пробормотать ей в губы: – I’thir li’dare. Я так сильно этого хочу, Джина… так сильно.

Он почувствовал, как она отреагировала на то, что он называет её по имени.

Ей нравилось, когда он произносил её имя.

Ей казалось, что это сексуально, что его потребность в ней сексуальна, и то, как он льнул к ней – это сексуально. И что его губы и язык ощущались просто ох*еть как изумительно, когда он целовал её, и она уже задавалась вопросом, как этот язык будет ощущаться, целуя другие части её тела. Он чувствовал, что она гадает, как он так долго пробыл без девушки с такой-то внешностью, с этим дьявольским голосом, грудью, лицом и умением владеть своим ртом и руками.

Он чувствовал, как она гадает, говорил ли он ей правду, когда утверждал, что Мика его не хочет. Он ощущал, что ей нравится, когда он говорит на прекси, даже если она его не понимала.

«Пока, – тихо сказал Локи про себя. – Она пока не понимает прекси. Я это исправлю».

Посмотрев ей в лицо, он опять осознал, что уже затерялся в этом. Он потерян, и она, возможно, тоже, даже если она сама того не понимала.

Эта мысль вызывала в нём странное чувство вины.

Но только на мгновение.

Это была последняя мысль в голове Локи перед тем, как он притянул её губы обратно к своим.

Глава 29
Настоящая ссора

К тому времени, когда я реально оказалась готова войти туда, я была взвинчена, даже почти нервничала.

Мой адреналин практически выветрился.

Прошло слишком много времени.

Прежде чем я успела направиться туда, чтобы поговорить с ним, меня затянул инцидент с командой разведки, что выбило меня из колеи сразу на нескольких уровнях. Во-первых, как я и сказала, это заняло слишком много времени. Я уже шла поговорить с Ревиком, когда меня отвлекли. А ещё до звонка Балидора я вообще не знала, что данная операция вообще проводится.

Так что да, когда всё пошло не по плану, я была не в курсе.

А ещё я немного взбесилась.

Конечно, я знала, что команду Локи отправили во Флашинг, район Квинса, на поиски матери Данте. Этим утром я даже слышала по коммуникаторам, что они нашли её живой, что уже само по себе было маленьким чудом.

Я не имела ни малейшего понятия, что прошлой ночью Ревик перенаправил эту команду в Вашингтон, пока в Нью-Йорке был ещё день. Предположительно, он сделал это, пока я находилась на палубе и смотрела на след авианосца… или после того, как я уснула.

Никто даже не сказал мне, на поиски чего он их туда отправил. Всю информацию по конкретной цели Ревик зашифровал и отправил непосредственно Локи вместе со схемами, планом подхода и несколькими запасными планами. Даже у Балидора не было этих сведений… и у Оли, которая отправила этот пакет информации по связи.

Теперь никто не мог мне сказать, что случилось с Локи – которого, видимо, подстрелили. С тех пор, как «Чинук» покинул земли Белого Дома, команда не выходила на связь.

Ясен пень, я была не в восторге.

В Нью-Йорке они никого не потеряли во время операции по вызволению матери Данте. Через несколько часов их перенаправляют в Вашингтон, и один из наших лучших разведчиков ранен, плюс мы теряем Онтари, ещё одного разведчика Адипана с высоким рангом, и как минимум два других видящих получают серьёзные травмы – на миссии, о которой я ничего не знаю и не имею к ней доступа.

Так что да, я разозлилась.

Само собой, я заметила лицемерие в данной ситуации.

В конце концов, я только что приказала направить нас в Дубай, не обсудив это предварительно с Ревиком. И всё же я пребывала в шоке от того, что Ревик отдал столь беспечное распоряжение, да ещё и так скоро после бардака в Макао. Даже если не принимать в учёт то, что мы потеряли друзей, мы и так не могли похвастаться изобилием видящих с высокими рангами.

Лучше бы у него имелась чертовски весомая причина для такого поступка.

Я постаралась вытолкнуть эту мысль из головы, пока шагала в сторону резервуара, где Ревик предположительно ждал меня.

Ничто из того, что я только что узнала, не привело меня в хорошее расположение духа.

Однако я не могла откладывать это ещё дольше.

Пришла пора нам поговорить по-настоящему.

***

Ну, хотя бы он находился там.

Когда я вошла в дверь-люк, он лежал с гарнитурой в ухе, растянувшись на кровати и скрестив лодыжки. Мне не нужно было смотреть на его лицо, чтобы знать, что он работает. Но должно быть, он довольно глубоко погрузился в процесс, потому что почувствовав мой свет, он резко дёрнулся и удивлённо поднял взгляд.

Он не колебался – сразу выпрямился из своей позы, как кот, содрав гарнитуру и не замедляя вставания. Никакое из этих движений не было открыто агрессивным, но что-то в его манере двигаться по-прежнему вызывало у меня ассоциации со временем, проведённым с ним на ринге. Это также заставило меня помедлить. Я оставалась у двери, настороженно наблюдая за ним, присматриваясь к его свету и непроницаемому выражению его лица.

Выразительными оставались лишь его глаза.

Откровенно холодные, они сияли над этими высокими скулами, наблюдая за мной так же осторожно, как я наблюдала за ним.

Затем я осознала, что по-прежнему чувствую Ниилу, и обернулась через плечо.

Встретившись взглядом с женщиной-видящей, я заметила там обеспокоенное выражение и сделала небрежный жест одной рукой, говоря спокойным тоном.

– Всё хорошо, – сказала я ей. – Можешь закрывать. И отключи наблюдение, пожалуйста.

Я наблюдала за лицом Ниилы, пока та переваривала мои инструкции.

Я чувствовала, что часть её хотела что-то сказать, напомнить мне, что они будут прямо за дверью – а может, упомянуть кое-какие меры безопасности в самом резервуаре. Я видела, что она также хотела вложить какой-то другой посыл – может, дать мне знать: они не потерпят, чтобы он мне как-то навредил.

Я понимала, что ей больше всего не хочется отключать наблюдение.

Я также осознавала, что она не хочет противиться моему приказу перед Ревиком.

В конце концов, последняя часть взяла верх.

– Конечно, Высокочтимый Мост, – пробормотала она.

Её щёки выглядели краснее обычного, но она тут же принялась закрывать дверь. Я наблюдала, пока панель не закрылась окончательно, и красная мигающая лампочка над дверью не засветилась непрерывным голубым светом. Как только в камере над дверью погас огонёк, я повернулась лицом к Ревику.

Выражение его лица изменилось в этой паузе.

Часть того холода ушла из его глаз. Он по-прежнему выглядел злым, но что-то в этой злости показалось мне более открытым – а может, это была просто готовность открыто поругаться со мной.

Я наблюдала, как он бросил свою гарнитуру на стол, заваленный более крупными и похожими на животных машинами. Когда он посмотрел на меня в следующий раз, его тонкие губы хмуро поджались.

– Ну? – сказал он.

Я ощущала его свет как электрический заряд, змеящийся вокруг и сквозь меня, заставляя напрягаться мои пальцы, челюсти, мышцы ног, рук и живота. Его свет стал ещё более наэлектризованным через несколько секунд, курсируя по моему aleimi как огонь. Я даже не могла определить, что из этого мне казалось злостью. Это больше напоминало силу – заряд, который он едва сдерживал, скользящий в верхних частях его света.

– Ты начнёшь? – спросил он. – Или я?

Он сделал шаг в мою сторону, и я ощутила, как что-то в его самоконтроле сломалось.

Прилив эмоций ударил по верхним частям моего света. Он не дошёл до меня словами или конкретными фрагментами мыслей. Это ощущалось скорее как волна разгорячённых чувств, перепутавшихся с мыслями, желаниями, объяснениями, раздражением, порывами, стремлением к коммуникации… и вся эта беспорядочная масса каким-то образом существовала отдельно от его сознательного разума.

– Элисон, – громче произнёс он. – Ты собираешься говорить со мной? Или нет?

Он сделал очередной шаг в мою сторону, и я среагировала без промедления или раздумий – может, потому что до сих пор ощущала этот воинственный настрой во всем его свете.

Я толкнула его, используя телекинез.

Толчок был несильным, но вынудил Ревика остановиться как вкопанного.

Он уставился на меня, тяжело дыша.

Затем его глаза тут же вспыхнули.

Тот жар, который я ощущала в его свете, превратился в бл*дское пекло. Я почувствовала, как где-то в верхних уровнях моего aleimi наэлектризовался заряд, заставляя волоски на моих руках подняться, вынуждая меня резко втянуть воздух… и ударяя меня в грудь.

Он отбросил меня назад… сильно.

Достаточно сильно, чтобы я врезалась в перила под окном, через которое мы часто смотрели на нашу дочь. Достаточно сильно, чтобы весь воздух выбило из моих лёгких. Я врезалась задницей в те металлические перила и всхлипнула от неожиданности.

– Не делай этого, бл*дь, – прорычал он. – Я стерпел это, когда ты была ментально неадекватна. Но теперь я такого не потерплю.

Посмотрев на него, я не ответила.

Однако я по-прежнему не боялась его.

Он сделал это не для того, чтобы навредить мне. Он сделал это, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, которую я невольно воспринимала как справедливую. Я тоже не должна пихать его своим светом.

Когда он встретился со мной взглядом, я поняла, что он это почувствовал.

Он одновременно испытывал благодарность за эту мысль и раздражался из-за моего внешнего отсутствия эмоций.

А может, я ощущала от его света вовсе не раздражение. Может, злость имела даже меньше направленности. Теперь я отчётливее чувствовала в его свете страх, который я и искала. Чем дольше я смотрела на Ревика, тем сильнее становился этот страх, умножаясь из-за того, что я отказывалась реагировать на злость, за счёт которой он пытался добиться от меня реакции.

Нахмурившись, он отвёл взгляд.

– Значит, вот и всё? – сказал он, скрещивая руки на груди. – Я теперь отстранён?

– Ревик, – я выдохнула, впервые нарушив молчание. – Чёрт возьми. Нет.

Его радужки продолжали источать свет, но теперь уже более слабый. Чем дольше он смотрел на меня, тем сильнее они начинали искрить, а его челюсти сжимались.

– Тогда что? Ты явно считаешь, что запереть меня здесь на несколько часов – это нормально…

– Я не хотела это делать. Я собиралась прийти раньше. Меня отвлекли. Балидор…

– Балидор, – он сердито фыркнул. – Ну конечно.

Я прикусила губу, заставляя себя не огрызаться.

Я по-прежнему ощущала себя странно отстранённой от злости, сиявшей в его светлых глазах. Ну… не отстранённой. Я вовсе не была отстранённой. Я просто знала, что могу видеть его. Я могу видеть его сквозь то, что он пытался показать мне на поверхности; то, что он использовал, пытаясь меня оттолкнуть, отпугнуть. Я ощущала его недоверие ко мне, но теперь оно воспринималось иначе.

– Ревик, – сказала я. – Мы не можем это делать. Не можем.

– Мы не можем делать что?

Щёлкнув языком, но не совсем от злости, я покачала головой.

Окинув взглядом относительно спартанскую обстановку комнаты, я осознала, как сильно это маленькое пространство отражало большую часть его жизни, большую часть того, кем он являлся. Это напоминало миниатюрный командный центр, только с религиозными книгами в переплёте, данными ему Врегом. Я чувствовала присутствие Менлима даже в этом, но знала, что теперь это часть и Ревика тоже.

Эта мысль уже не вызывала у меня печали.

Многое из того, чем Ревик вынужден был стать, в результате проявилось в манере, противоположной его детству. Потому что или так, или превратиться в монстра.

Я знала, что я сама такое не пережила бы.

По правде говоря, я не могла представить, чтобы кто-то, помимо него, смог пережить такое.

– Ревик, – я подняла руки открытыми ладонями вверх. – Ревик, ты же мне не навредишь. Я это знаю. И мне нужно, чтобы ты это тоже знал.

Он уставился на меня.

Я видела, как его зрачки расширились, а прозрачные глаза как будто сделались ещё резче.

– Что поможет? – раздражённо спросила я. – Что поможет в этой ситуации? Потому что ты прекрасно знаешь, что я не могу допустить, чтобы ты это делал.

– Делал что? – рявкнул он. – Пытался защитить собственную жену?

– Раздувал чёртов мятеж на этом корабле! – огрызнулась я. – Я этого не допущу! Ты бы сам этого никогда не потерпел! Ни от Врега. Ни от ‘Дори. Так почему я должна терпеть такое от тебя?

Его глаза ожесточились.

И всё же я понимала, что в этот раз достучалась до него… во всяком случае, немножко. Именно по этой причине я выбрала военный подход в качестве отправной точки. Мне нужно было поговорить с ним так, чтобы он действительно услышал, а не отгородился всеми своими защитами и не уверился, что я веду себя полностью иррационально или говорю так только из-за сентиментальных чувств к Касс.

– Ревик, – произнесла я. – Что поможет в этой ситуации?

Его глаза похолодели.

– Разреши мне убить её.

– Нет.

– Нет? Почему? – прорычал он. – Потому что всё будет выглядеть так, будто я взял над тобой верх? С каких это пор тебя подобное смущает, если речь идёт обо мне? Они знают, что мы обсуждаем такое дерьмо! Обычно мы этого не скрываем! Они знают, что мы вместе выбираем стратегию, по крайней мере, когда можем!

Сделав вдох, он усилием воли заставил себя понизить голос.

– …Кроме того, предельно ясно, что ты не послушала меня в отношении Дубая. Или в отношении бл*дского Макао, если уж на то пошло, потому что я был категорически против того, чтобы использовать тебя в качестве наживки. Или в отношении твоих собственных чёртовых протоколов безопасности, касающихся отслеживания операций. А учитывая твоё маленькое шоу там, не думаю, что у кого-то остались сомнения, кто тут главный, жена. Так что если ты ищешь способ получить больше баллов мачо, сегодня ты уже истратила весь лимит.

Последнее он сказал с явной горечью.

Я сохраняла свой тон спокойным. Возможно, слишком спокойным.

– Ты знаешь, что здесь для меня дело не во власти.

– Тогда в чём, бл*дь, дело, Элли?

Жар по-прежнему сохранялся в его свете, но теперь я также ощущала больше Ревика. Достаточно, чтобы мой защитный панцирь, которым я себя окружила, начал таять. Я осознала, что защищала себя от него с той самой секунды, как только переступила порог. Более того, я относилась к нему скорее как к противнику, нежели как к партнёру – загадка, которую мне нужно решить или просто разобраться, как с ней справиться.

Как только я это осознала, вся наэлектризованность ушла из моего света.

Прислонившись к стене, к которой он меня только что оттолкнул, я вздохнула и провела пальцами по спутанным волосам. Чувствуя, как его свет в ту же паузу начинает утрачивать наэлектризованность, я подождала, пока Ревик не стал ощущаться более открытым, затем подняла взгляд и посмотрела ему в глаза.

– Ты хочешь быть главным, Ревик? – спросила я.

– Нет! – рявкнул он. Теперь его злость находилась на поверхности, но ощущалась более открытой, более искренней, что лишь заставило меня сильнее расслабиться. – Бл*дь, да не этого я хочу, Элли!

– Тогда чего ты хочешь? – спросила я.

Я видела, как он вздрогнул; в его глазах и свете промелькнуло удивление.

Затем всё в нём как будто разом утратило запал. Ревик сделал шаг назад. Я наблюдала, как его взгляд обращается внутрь, а затем он грузно прислонился к столу, сев на край и опираясь на свои длинные ноги, скрещённые в лодыжках.

– Я хочу иметь больше права голоса в вопросах твоей безопасности и безопасности Лили, – сказал он.

– Больше права голоса? – настаивала я. – Или право решать единолично?

Ревик поднял взгляд. Его прозрачные глаза смотрели ещё резче.

– Ты хочешь услышать правду?

Я прищёлкнула языком, в этот раз раздражаясь по-настоящему.

– Конечно, я хочу услышать правду! Что, чёрт подери, по-твоему, я делаю здесь? Нам нужно прийти к согласию. Нам нужно договориться… прямо сейчас. У нас нет роскоши спорить об этом дерьме, особенно когда мы готовимся опять мобилизоваться. Мне нужна твоя помощь в Дубае! Эту операцию надо планировать минимум шесть недель. И я устала спорить перед остальными!

Пока я говорила, его взгляд прояснился.

Я видела, как Ревик кивнул, но почувствовала его согласие ещё до этого.

– Прости, что я тебя толкнула, – сказала я после. – Этого больше не повторится.

Он посмотрел на меня, стискивая челюсти.

– Ты можешь повторить это, – ответил он. – Просто не делай этого, когда ты зла на меня, бл*дь. Не делай это, чтобы поставить меня на место. Я, может, и твой подчинённый, но я также твой муж. Там ты можешь сколько угодно давить на ранг, – добавил он, показывая в сторону двери резервуара. – Но если ты сделаешь это здесь, где мы должны быть супругами – и равными – то будешь спать одна, Элли.

Я не опустила взгляд. Увидев там глубину его чувств, я кивнула.

Он никогда не применял ко мне данную угрозу.

– Ладно, – сказала я. – Согласна.

Жар в его глазах утратил ещё больше наэлектризованности.

Дождавшись, когда Ревик выдохнул, я поудобнее устроилась попой на поручне под смотровым окном и поджала губы.

– Мы будем обсуждать тот факт, что ты воспротивился приказу? – спросила я. – Что ты действовал за моей спиной?

Злость вернулась в его бледные глаза. Я наблюдала, как он уставился в органический пол, и его взгляд обратился внутрь. Я подождала, пока он соберётся с мыслями, и потом продолжила.

– Сколько именно контроля ты хочешь над решениями, которые влияют на мою безопасность, Ревик? – спросила я, подходя к проблеме с другой стороны. – И насколько широкий спектр вопросов охватывает это понятие? Потому что то, что ты сделал сегодня… это влияет не только на нашу с Лили безопасность.

Я подождала несколько секунд, наблюдая, как он думает.

– У меня тоже есть условие, – сказала я и помедлила, почувствовав, что Ревик напрягся. Я подождала, когда он поднимет взгляд, и вздохнула. – Я хочу, чтобы ты снова начал посещать Юми, – увидев, как в его глазах вспыхнула злость, я подняла ладонь. – Послушай, это не наказание. Я хочу, чтобы ты позволил ей помочь тебе с этим. Балидор показывал мне транскрипции твоих сессий с ним в резервуаре, после моего отъезда в Китай. Он показывал мне ту часть, касающуюся твоих страхов, что Менлим жив… страхов из-за того, что он заставлял тебя делать.

Увидев, что злость ещё жарче полыхнула в его глазах, я выше подняла ладонь, добавив:

– …Особенно из-за того, что он заставлял тебя делать с женщинами. Балидор говорил мне, что ещё не зная, что Менлим жив, ты уже боялся того, что может случиться со мной из-за Менлима. Он сказал, что ты убеждён, будто не сумеешь удержаться и не навредить мне, если Менлим принудит тебя к этому.

Взгляд Ревика сделался откровенно смертоносным.

Я чувствовала, что там бурлят и другие эмоции, и подождала, пока он переварит мои слова и пробьётся сквозь свою злость на ‘Дори.

– Я готова дать тебе намного больше власти в вопросах безопасности, Ревик, – добавила я. – Но я не могу дать тебе карт-бланш. Только не тогда, когда дело касается убийства одной из Четвёрки. Ты не можешь единолично принимать такое решение. И мне нужно, чтобы ты сохранял ясность мышления. Насколько это возможно, во всяком случае.

Воцарилось очередное молчание.

Я знала, что даже теперь в некоторой мере управляю им.

Я нарочно назвала Касс «Одной из Четвёрки», но не по имени и даже не по титулу. Я знала, что играю на его религиозных верованиях. Я не пыталась скрыть от него этот факт, но мне нужно, чтобы он воспринимал это как менее личный вопрос, сводящийся не столько ко мне и нему, сколько к тому, что мы пытались делать в целом – то есть, не допустить, чтобы остальные люди и видящие из Списка были истреблены Дренгами.

– Ревик, – мягче произнесла я. – Разве ты позволил бы мне сделать это с Терианом? Если бы я боялась, что сохранение жизни Териану может навредить тебе?