Текст книги "Освобожденная возлюбленная (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 32 страниц)
Глава 54
Держа в руке фото человека, который, несомненно, был его точной копией, Бутч думал, как ни странно, о жёлтых дорожных знаках.
О тех, что предупреждали ОСТОРОЖНО, НА МОСТУ ГОЛОЛЁД… или, ОСТОРОЖНО, ОБВАЛ КАМНЕЙ… или временное СБАВЬТЕ СКОРОСТЬ перед местом проведения дорожных работ. Чёрт, он думал даже о тех, на которых изображали прыгающего оленя или большую чёрную стрелу влево или вправо.
В этот момент, находясь посреди фойе, Бутч реально нуждался в предупредительном знаке, что его жизнь вот-вот слетит под откос.
С другой стороны, жизненные коллизии – такая вещь, которую никак не спланируешь и не предугадаешь заранее.
Подняв взгляд от фотографии, он посмотрел в глаза человеческого хирурга. Они были старого доброго тёмно-коричневого цвета. Но их форма… Боже, почему он не увидел сходства с его собственными раньше?
– Ты уверен, – услышал он свой голос, – что это твой отец?
Хотя, он знал ответ ещё до того, как парень кивнул.
– Кто… как… – Мда, из него выйдет отличный журналист. – Что…
Приехали. Добавить ещё «когда» и «где», и он просто вылитый Андерсон-чёртов-Купер [98]98
Андерсон Купер – модель, а также репортёром на канале CNN.
[Закрыть].
Просто дело в том что, после женитьбы на Мариссе и превращения, он, наконец, обрёл мир с самим собой и с тем, чем занимался. А в человеческом мире, он был отчуждён ото всех, существовал параллельно и никогда по-настоящему не пересекался с матерью, сёстрами и братьями.
И, конечно же, отцом.
По крайней мере, с тем, кого считал своим отцом.
Бутч предполагал, что теперь, когда у него был настоящий дом и любящая супруга, он удачно вписался в окружающую действительность и мирно разобрался с тем, что когда-то причиняло ему сильную боль.
Но эта ситуация снова вернула его в прошлое.
Голос человека был серьёзен.
– Его звали Роберт Блафф. Он был хирургом в госпитале Колумбия Прес в Нью-Йорке, когда моя мать работала там медсестрой…
– Моя мать тоже была медсестрой, – Бутч почувствовал сухость во рту. – Но не в той больнице.
– Он практиковал во многих местах – даже… в Бостоне.
Последовало долгое молчание, во время которого Бутч испытал на себе холодный душ осознания неверности своей матери.
– Кто-нибудь хочет выпить, а? – спросил Ви.
– Лаг…
– Лагавулина.
Бутч и хирург одновременно замолчали, а Вишес закатил глаза.
– Почему-то меня это не удивляет.
Когда брат направился в бар бильярдной, Манелло сказал: – Я никогда не знал его. Видел от силы… один раз? Я его даже не помню, честно говоря.
Ви, прямо как стюардесса, принёс поднос с расставленными на нём стаканами с алкоголем.
Когда Бутч отхлебнул из стакана, Манелло сделал то же самое, а затем покачал головой.
– Знаешь, я никогда не любил это дерьмо до того момента как…
– Как что?
– Как вы, ребята, вытрахали мне мозг. До этого мне нравился Джек. Буквально в прошлом году… всё изменилось.
Бутч кивнул, слушая вполуха. Боже, он просто не мог оторваться от фото, и через какое-то время понял, что испытывает странное облегчение. Возвращение к корням доказало, что он принадлежал линии Рофа, но его никогда не интересовало, как это вышло и почему. И вот ответ. Прямо перед ним.
Дерьмо, у него возникло чувство, будто всё это время он болел неизвестной болезнью и вот наконец кто-то дал ей название.
У него был Синдром Другого отца? Или Бастардома?
Теперь всё обрело смысл. Бутч всегда считал, что отец ненавидел его и, возможно, именно по этой причине. Было практически невозможно представить себе, как его благочестивая пуританка-мать сбивается с пути истинного, но эта фотография служила доказательством как минимум одной ночи с другим мужчиной.
Первой мыслью было желание отправиться к матери и расспросить её обо всех подробностях… ну, некоторых, хотя бы.
Но как это сделать? Слабоумие отрезало её от реальности, и теперь она витала так далеко, что едва узнала сына, когда он пришёл к ней… единственная причина, по которой он смог её навестить. Спросить братьев и сестёр он тоже не мог. Они вычеркнули его из своих жизней, когда он исчез с их орбит. Более того, вряд ли они знали больше него самого.
– Он всё ещё жив?
– Не уверен. Раньше я думал, что он похоронен на кладбище «Сосновая Роща». Сейчас? Чёрт его знает.
– Я могу выяснить. – Когда Ви заговорил, Бутч и Мэнни посмотрели на брата. – Одно твоё слово, и я найду его, будь он в мире вампиров или людей.
– Найдёшь кого?
Глубокий голос раздался с верхней площадки лестницы, громом прокатился по всему фойе, и все сразу посмотрели наверх. На втором этаже стоял Роф, рядом с ним сидел Джордж, и было легко догадаться о настроении короля, хотя его глаза скрывали тёмные очки: он явно был не в духе.
Трудно сказать, крылась ли причина в человеке, стоящим сейчас в фойе, или нет, потому что один Господь Бог знал, сколько проблем свалилось на голову мужчины.
Заговорил Вишес – что было очень хорошо. У Бутча пропал дар речи, как впрочем, и у Манелло.
– Похоже, этот чудный хирург может оказаться твоим родственником, мой господин.
Когда Манелло отшатнулся, Бутч подумал: срань господня.
Ещё масла в огонь.
* * *
Мэнни потёр виски, когда огромный вампир с чёрными, длиной до пояса волосами спустился по лестнице. Его вела собака светлого окраса. Ублюдок выглядел так, будто владел этим замком, и с учётом фразы «мой господин» так, скорее всего, и было.
– Я правильно расслышал тебя, Ви? – спросил мужчина.
– Да. Абсолютно.
Ииииииииииии, здесь появился следующий вопрос… потому что Мэнни показалось, что у него тоже проблемы со слухом.
– Это наш король, – объявил Вишес. – Роф, сын Рофа. Это Манелло. Доктор Мэнни Манелло. Не думаю, что вы встречались раньше.
– Ты мужчина Пэйн.
Никаких колебаний в вопросе. Ответ прозвучал также уверенно.
– Да, я.
Из приоткрытого рта донёсся низкий гул, частично смех, частично проклятье.
– И каким образом мы оказались родственниками?
Ви откашлялся и встрял.
– Обнаружилось поразительное внешнее сходство между отцом Мэнни и Бутчем. Я имею в виду… вот дерьмо, я как будто смотрю на фото моего приятеля.
Тёмные брови скрылись за очками. Затем выражение его лица расслабилось.
– Само собой, я в этом убедиться не могу.
Так он слепой. Это объясняет присутствие собаки.
– Мы бы могли провести для него возврат к корням, – предложил Ви.
– Да, – сказал Бутч, – Давайте…
– Секунду, а это его не убьёт? – вмешалась Джейн.
– Подождите, – Мэнни поднял руки. – Подождите хотя бы чёртову минуту. Возврата к чему?
Вишес выдохнул облако дыма.
– Это ритуал, во время которого я смогу проникнуть в тебя и узнать, чья кровь течёт в твоих венах.
– Но это может убить меня? – Чёрт, тот факт, что Джейн покачала головой, не внушал особого доверия.
– Это единственный способ убедиться. Если ты полукровка, мы не можем просто отправить тебя в лабораторию и взять у тебя анализ. Полукровки отличаются от людей.
Мэнни посмотрел на них: король, Вишес, Джейн… и парень, который может оказаться его сводным братом. Господи, вероятно, именно по этой причине он испытывал к Пэйн такие необычные чувства – с той самой секунды, как увидел её, как будто… часть его очнулась ото сна.
Возможно, это объясняло его крутой нрав.
И после того, как он всю жизнь пытался найти информацию об отце и своих корнях, подумал Мэнни… он мог наконец узнать правду.
За исключением того, что сейчас, когда они смотрели на него, он вспомнил, как за неделю до этого направлялся в больницу, будучи уверенным, что на улице лишь первая половина дня, а оказалось, что стояла ночь. Затем в голову пришла та проблема с Пэйн и переменами в его теле.
– Знаете что? – сказала он. – Думаю, мне и так хорошо.
Когда Джейн кивнула, будто соглашаясь с ним, Мэнни был уверен, что идёт по верному пути.
Кроме того, они отвлеклись от реальной проблемы.
– Пэйн вернётся когда-нибудь, так или иначе, – сказал он. – И я не собираюсь вставлять дуло пистолета себе в глотку, пока снова не увижу её, – даже если имеет значение, принадлежу я этому миру или нет. Я знаю, кто мой отец и, чёрт подери, напротив меня сейчас его отражение, я на него смотрю. Этого вполне достаточно… если, конечно, Пэйн не захочет большего.
Боже… его мать, внезапно подумал он. Она знала?
Когда Вишес скрестил на груди руки, Мэнни напрягся и приготовился к спору.
– Мне нравится твоя белая задница, – сказал парень. – Серьёзно.
Учитывая то, что ублюдок испытывал по отношению к нему не так давно, это был сюрприз. Но он принял комплимент.
– Хорошо, давайте договоримся. Если моя женщина захочет – я это сделаю. А так, меня устраивает, кто я есть сейчас.
– Справедливо, – произнёс Роф.
В этот момент, не было ничего, кроме тишины. Хотя, что можно сказать? Реальность, в которой не было Пэйн, нависла над всеми дамокловым мечом.
Ещё никогда Мэнни не чувствовал себя таким бессильным.
– Извините, – сказал его сводный брат, – мне надо ещё выпить.
Когда Бутч поднялся и пошёл в другую комнату, Мэнни смотрел, как он исчезает в арке.
– Знаешь, я бы тоже ещё выпил.
– Мой дом – твой дом, – мрачно произнёс король. – Бар вон там.
Поборов внезапное желание поклониться, Мэнни просто кивнул.
– Спасибо. – Когда король протянул ему кулак, он стукнул по нему костяшками пальцев, а затем кивнул Джейн и её мужу.
Комната, в которую он вошёл, поражала невиданным гостеприимством. Чёрт, у них была даже машина для изготовления попкорна.
– Ещё Лага? – пробормотал парень с другого конца комнаты.
Мэнни повернулся и оказался в шаге от бара. – Да. Пожалуйста.
Он принёс пустой стакан, и отдал его парню. Звук разливаемого шотландского напитка казался громким, словно крик, и Мэнни подошёл к звуковой установке, которая сгодилась бы и для Мэдисон Сквэр Гарден.
Он нажал на кнопку и послышался микс… из гангста-рэпа.
Быстро переключив кнопки, Мэнни вышел на высокочастотное радио в поисках станции с металлом. Когда послышалась «Dead Memories» Slipknot, он глубоко вздохнул.
Закат. Он просто ждал заката.
– Вот, держи, – сказал коп, подавая ему стакан с напитком. Скривив лицо, он кивнул на один из динамиков. – Тебе нравится это дерьмо?
– Да.
– Ну, хоть в чём-то мы не похожи.
Близнец Пэйн заглянул в комнату.
– Что, чёрт возьми, это за какафония? Будто кто-то в состоянии религиозного экстаза несёт ахинею на неведомом языке. Или, может, даже врубил Джастина Бибера.
Мэнни просто покачал головой.
– Это музыка.
– Ну, это по твоим словам.
Мэнни закатил глаза и снова погрузился в очень тёмный и опасный уголок своего сознания. Реальность, в которой он ничего не мог сделать для своей женщины, заставляла его испытывать желание причинить кому-нибудь боль. И то, что в нём текла вампирская кровь, было именно тем откровением, в котором он сегодня, ну, никак не нуждался.
Господи, он чувствовал себя мертвецом.
– Кто-нибудь желает сыграть в пул? – тупо спросил он.
– Чёрт, да.
– По любому.
Джейн шагнула вперёд и обняла его.
– Можешь на меня рассчитывать.
По ходу, он был не единственным, кому требовалось отвлечься.
Глава 55
Пэйн сидела на чём-то мягком, сложив руки на коленях. Предположительно, она находилась в машине, потому что лёгкая вибрация напоминала то, что она испытывала, когда ехала с Мануэлем в его Порше. Убедиться в этом визуально она не могла, поскольку солдат Бладлеттера, как и обещал, завязал ей глаза. Её окружал запах охраняющего её мужчины, он явно сидел на месте, не двигаясь, автомобилем управлял третий.
За то время, что прошло между их схваткой и этой поездкой, с ней ничего не случилось. Она провела дневные часы, сидя на кровати главаря, подтянув колени к груди и положив оба пистолета на грубое одеяло рядом с собой. Никто её не беспокоил, поэтому через некоторое время она прекратила вздрагивать от каждого звука, доносившегося сверху, и немного расслабилась.
Вскоре большую часть её сознания заняли мысли о Мануэле, и она стала проигрывать в памяти сцены того недолгого времени, что они провели вместе, пока её сердце не забилось в агонии. Не успела она опомниться, как к ней пришёл главарь и спросил, не желает ли она поесть перед отъездом.
Нет, есть Пэйн не хотела.
После этого он завязал ей глаза девственно-белой тканью – такой чистой и свежей, что ей даже стало интересно, где он её достал. А потом он крепко взял её за локоть и медленно повёл вверх по лестнице, подальше от места, в которое буквально приволок недавно.
Трудно было определить, сколько времени они ехали. Двадцать минут? Может быть полчаса?
– Здесь, – наконец сказал главарь.
По его команде, машина, в которой они находились, замедлила ход, а затем и вовсе остановилась, двери разблокировали. Когда повеяло свежим, прохладным воздухом, Пэйн ещё раз взяли под локоть, поддерживая, пока она выходила. Дверь закрылась с громким звуком – как будто кто-то ударил по машине кулаком.
Грязь из-под колёс полетела прямо на её мантию.
А затем она осталась наедине с главарём.
И, хотя мужчина молчал, она чувствовала, как он подошёл сзади и ослабил повязку. Когда ткань исчезла совсем, у Пэйн перехватило дыхание.
– Я подумал, раз уж я отпускаю тебя, пусть это произойдёт здесь, среди пейзажа, достойного твоих светлых глаз.
Перед ними раскинулся весь Колдвелл. Его мерцающие огни и светящийся поток машин были праздником для её глаз. Они стояли на выступе небольшой горы, а под их ногами, вдоль реки простирался сам город.
– Как красиво, – прошептала Пэйн, взглянув на солдата.
Он стоял поодаль, до него было не дотянуться, а его уродство скрывала тень.
– Удачи тебе во всём, Избранная.
– И тебе… Я всё ещё не знаю твоего имени.
– Верно. – Он слегка поклонился. – Хорошего тебе вечера.
И с этими словами исчез, дематериализовавшись прочь от неё.
Через некоторое время она снова обратила взор на раскинувшийся перед ней пейзаж, и подумала о том, где сейчас Мануэль. Он мог находиться в любом из высотных зданий, или переезжать мост, или же быть… где-то там.
Да, там.
Подняв руку, она провела невидимый круг возле высокого, узкого здания из стекла и стали, в котором, как она была уверена, он жил.
Грудь пронзила боль, и она перестала дышать. Постояв ещё мгновенье, Пэйн направилась на северо-восток, в сторону особняка Братства. Двигалась она без особого энтузиазма, вперёд её толкала лишь необходимость оповестить близнеца, что она жива и невредима.
Приняв форму на каменных ступенях огромного особняка и подойдя к двойным дверям, Пэйн испытала какой-то странный необъяснимый страх. Она была счастлива вернуться домой, но отсутствие рядом её мужчины убивало любую радость от предстоящего воссоединения с семьёй.
После того как она позвонила в звонок, дверь в вестибюль немедленно разблокировали, и она шагнула из ночи в помещение…
Через секунду улыбающийся дворецкий быстрым движением распахнул перед ней внутреннюю дверь.
– Мадам! – закричал он.
Оказавшись в фойе, пленившем её с того момента, когда она впервые увидела его несколько дней назад, Пэйн заметила своего шокированного близнеца, выскочившего из арки бильярдной комнаты.
Но это длилось буквально мгновение.
Какая-то огромная сила оттолкнула Вишеса в сторону так, что он практически отлетел, стакан выпал из его руки, а брызги того, что было в нём, разлетелись в воздухе.
Мануэль ворвался в холл, его тело неслось вперёд, на лице смешалось неверие, ужас и облегчение одновременно.
Хотя не было никакого смысла в том, что он бежал к ней, непонятно, как он вообще оказался здесь, в…
Пэйн очутилась в его объятьях прежде, чем смогла закончить мысль, и – о, Святое Забвение – он пах всё также – тёмными специями. Этот особенный, присущий только ему одному аромат наводнил все её чувства. Его плечи были такими же широкими, как она помнила. Талия такой же узкой. А объятия по-прежнему прекрасными.
Его сильное тело дрожало, пока он крепко держал её какое-то мгновенье, а затем отступил, будто боялся, что может навредить ей.
Его взгляд был безумным.
– Ты в порядке? Что я могу сделать для тебя? Тебе нужен доктор? Ты ранена… я задаю слишком много вопросов, прости. Господи… что произошло? Где ты была? Вот дерьмо, я должен остановиться…
Возможно, не эти слова хотела бы услышать любая другая женщина в момент столь романтического воссоединения, но для Пэйн они были важнее целого мира.
– Почему ты здесь? – прошептала она, обхватив его лицо руками.
– Потому что я люблю тебя.
Это ровным счётом ничего не объяснило… но его слова сказали всё, что ей нужно было знать.
Внезапно, она отдёрнула руки.
– Но что насчёт того, что я сотворила с твоим телом…
– Мне всё равно. Мы справимся с этим, выясним, в чём дело, но главное, что я был неправ насчёт нас. Я вёл себя, как слабак, как трус, я был неправ, и чертовски сожалею об этом. Дерьмо. – Он покачал головой. – Я должен перестать ругаться. О, Боже, твоя мантия…
Она посмотрела вниз и увидела чёрную кровь убитых ею лессеров, а также красное пятно собственной крови.
– Я цела и невредима, – сказала она чётко и ясно. – И я люблю тебя…
Он прервал её, благоговейно поцеловав в губы.
– Скажи это ещё раз. Пожалуйста.
– Я люблю тебя.
Когда он застонал и снова обнял её, Пэйн всем сердцем почувствовала огромное тепло и благодарность и позволила этим эмоциям крепко связать её с Мануэлем. Пока они обнимались, она посмотрела через плечо своего мужчины. Рядом стояли её брат и его шеллан.
Встретившись взглядом со своим близнецом, она прочитала в его глазах кучу вопросов и опасений.
– Я не пострадала, – сказала она и своему мужчине, и своему близнецу.
– Что случилось? – проговорил Мануэль ей в волосы. – Я нашёл твой разбитый телефон.
– Ты искал меня?
– Конечно, искал. – Он медленно отодвинулся от неё. – Твой брат позвонил мне на рассвете.
Её внезапно окружили люди, будто прозвучал неведомый сигнал, который собрал в фойе всех мужчин и женщин этого дома. Без сомнения, их вызвал переполох её появления, но они уважительно держались в стороне.
Было понятно без слов, что их двоих надо оставить в покое.
Отчего Пэйн почувствовала себя так, будто стала частью семьи.
– Я была у реки, – сказала она достаточно громко, чтобы все могли её услышать, – когда почувствовала запах врага. Я следовала за ним по веренице переулков и обнаружила двух лессеров. – Она почувствовала, как напрягся Мануэль, и увидела, что её брат сделал то же самое. – Так хорошо было снова оказаться в бою…
На этих словах её одолели сомнения. Но король кивнул ей. А так же мощная женщина с короткими волосами… как будто она тоже участвовала в этой войне и была знакома с ощущениями адреналина и удовлетворения. А вот Братья, судя по всему, чувствовали себя некомфортно.
Она продолжила.
– После меня туда прибыла группа мужчин – сильные, хорошо вооружённые, настоящая армия солдат. Лидер был очень высокого роста, с тёмными глазами и волосами и – она поднесла руку ко рту, – дефектной верхней губой.
Послышались проклятия – и в этот момент Пэйн пожалела, что не провела больше времени у всевидящих вод до того, как покинула Другую Сторону. Очевидно, описанный ею мужчина был всем знаком и крепко не любим.
– Он схватил меня, – здесь послышалось двойное рычание – его издали её близнец и Мануэль. Успокоив мужчину рядом с собой, она взглянула на брата. – Он пребывал в заблуждении, что я причинила вред его кровному родственнику. Он полагал, что является сыном Бладлеттера, и стал свидетелем того, как я убила нашего отца той ночью. Воистину, он искал меня на протяжении веков, для того чтобы отомстить.
На этой ноте Пэйн замолчала, осознав, что только что призналась в отцеубийстве. Но всем, казалось, было плевать – и это без слов говорило о том, какие люди здесь собрались, и о том, каким ублюдком был её отец.
– Я освободила солдата от заблуждения, в котором он пребывал. – Она упустила тот факт, что он ударил её, и была рада, что кровоподтёки на лице исчезли. Так или иначе, она считала, что остальным не обязательно знать об этом. – И он поверил мне. Он не причинил мне боли – на самом деле, он защищал меня от своих воинов, и предоставил мне своё ложе…
Мануэль оскалился, как будто обнажая клыки… и она сразу сосредоточила всё своё внимание на нём.
– Одна, я спала одна. Он держал своих подчинённых наверху, и сам оставался с ними. – Она продолжала успокаивать Мануэля, по крайней мере, пока не поняла, что он полностью возбуждён, как мужчина, который стремится отметить свою женщину. И как это было эротично. – Ах… он завязал мне глаза и привёз на живописную гору с видом на город. А затем он меня отпустил. Вот и всё.
Заговорил Роф.
– Он похитил тебя и держал против твоей воли.
– Он считал, что у него была на это веская причина. Он верил, что я убила его отца. И как только я ему объяснила, что это не так, он был готов немедленно отпустить меня, но снаружи стоял день, так что я не могла никуда пойти. Я позвонила бы, но потеряла телефон, и оказалось, что у них не было сотовых, по крайней мере, я не видела ни одного. На самом деле, они живут, придерживаясь старых обычаев, все вместе и очень скромно, под землёй, в помещении, освещённом свечами.
– Есть догадки, где оно располагается? – спросил её близнец.
– Не имею понятия. Я была без сознания, когда они, – раздался многочисленный рык, и она покачала головой. – Меня подстрелил лессер…
– Что за чёрт…
– Тебя что?!
– Пистолет…
– Подстрелил…
– Ранена?!
Хм. Зря она это сказала.
Пока Братья говорили все разом, Мануэль приподнял её, его лицо превратилось в сплошную маску ярости.
– Всё. Хватит. Я должен тебя осмотреть. – Он посмотрел на брата. – Где я могу сделать это?
– Наверх. Направо. Через три двери найдёшь комнату для гостей. Я велю принести туда еды, и дай знать, если понадобятся медикаменты.
– Замётано.
И с этими словами мужчина подхватил её на руки и взбежал вверх по лестнице.
Хорошо, что фактически Пэйн уже закончила излагать свою историю: учитывая выражение лица Мануэля, больше не стоит рассказывать о недавно перенесённых испытаниях.
Если ей не хочется, чтобы он пришёл ещё в большую ярость.
На самом деле он пребывал в таком состоянии, что тому солдату придётся очень туго, если их с Мануэлем пути когда-нибудь пересекутся.
– Я так рада тебя видеть, – сказала она хрипло. – Ты всё, о чём я думала, когда была…
Он быстро закрыл глаза, как будто от боли.
– Они ведь не причинили тебе вреда?
– Нет. – И в этот момент она поняла, о чём он так переживал.
Положив ладонь ему на лицо, Пэйн сказала:
– Он не притронулся ко мне. Никто из них этого не сделал.
Дрожь, прошедшая сквозь его крепкое тело, была такой сильной, что Мануэль чуть не споткнулся. Но её мужчина быстро взял себя в руки… и продолжил свой путь.
* * *
Наблюдая за тем, как человек уносит его сестру вверх по парадной лестнице, Вишес осознал, что прямо сейчас на его глазах открывается будущее. Эта пара теперь всегда будет вместе, и хирург с весьма сомнительным музыкальным вкусом станет частью жизни Пэйн… и его жизни… навсегда.
Внезапно память вернула его на двенадцать месяцев назад, застыв на том моменте повествования, когда он вошёл в кабинет хирурга, чтобы очистить воспоминания парня о произошедшем с Ви в больнице Святого Франциска.
Брат.
Он слышал это слово у себя в голове.
Тогда он понятия не имел, что бы это значило, потому что, ну, кто бы мог подумать, что это когда-нибудь произойдёт?
И, тем не менее, вот оно, вновь одно из его видений стало реальностью.
Хотя, если быть уж совсем точным, это слово должно было звучать не как «брат», а как «зять».
Но затем он взглянул на Бутча. Его лучший друг тоже наблюдал, как парень поднимался по лестнице.
Вот дерьмо, подумал он – «брат» тоже уместно в этом случае. И это хорошо. Манелло был из тех парней, кого не стыдно назвать своим родственником.
И, будто прочитав его мысли, король объявил:
– Хирург может остаться. Насколько захочет. И ему позволено общаться со своей человеческой семьёй, если пожелает. Что касается моего мнения, то в моём доме ему всегда будут рады.
Послышался одобрительный гул: как обычно, когда дело касалось Братства, секреты никогда не оставались таковыми слишком долго, так что каждый из присутствующих уже знал о родственном треугольнике Манелло/Бутч/Роф. Чёрт возьми, они все видели ту фотографию. Особенно Ви.
Хотя Ви сделал немного больше этого. Имя «Роберт Блафф» оказалось подставным. А мужчина, скорее всего, был полукровкой, иначе у него не было никакой возможности работать в больнице в дневное время суток. Вопрос в том, знал ли он о своей вампирской природе, и если да, то, что именно… и жив ли он.
Когда Джейн положила голову ему на грудь, он обнял её ещё крепче. А потом посмотрел на Рофа.
– Кор, верно?
– Да, – сказал король. – Описание подтверждает. И это не последний раз, когда мы услышим о нём. Это только начало.
Воистину, подумал Ви. Появление этой шайки ублюдков – плохая новость… особенно для Рофа.
– Дамы и господа, – произнёс король, – Первая трапеза стынет.
Что послужило для всех знаком проследовать в столовую и приступить к еде, которую до этого старательно игнорировали.
Теперь, когда Пэйн была дома, аппетит снова вернулся к домочадцам… хотя, Бог свидетель, Ви не собирался думать о том, что, чёрт возьми, несомненно, скоро произойдёт между хирургом и его сестрой.
Когда он застонал, Джейн сжала руки вокруг его талии.
– Ты в порядке?
Он взглянул на свою шеллан.
– Я не думаю, что моя сестра достаточно взрослая, чтобы заниматься сексом.
– Ви, она одного возраста с тобой.
Он на мгновение нахмурился. Да ладно? Или он родился первый?
Да, ответ на этот вопрос он мог получить лишь в одном месте.
Вот дерьмо, из-за того, что происходит, он даже о собственной матери забыл. И теперь, когда вспомнил… не имел абсолютно никакого желания или интереса отправляться к ней и сообщать, что у Пэйн всё в порядке, спасибо зарядке.
Нет. Дева-Летописеца хочет быть в курсе того, что происходит у её «детей»? Тогда пускай смотрит в свои треклятые миски с водой, которые ей так нравятся.
Он поцеловал свою шеллан.
– Меня не волнует, что гласит календарь о том, кто в каком порядке родился. Это моя младшая сестра, и она никогда не станет достаточно взрослой для того, чтобы… Хм, да.
Джейн рассмеялась и устроилась поудобнее у него под рукой.
– Какой же ты милый.
– Не-а.
– Да-а.
Увлекая её в столовую, к обеденному столу, он галантно пододвинул для неё стул, а потом сел слева, чтобы Джейн сидела по ту руку, в которой он держал кинжал.
В воздухе витали разговоры, народ накинулся на еду, а его Джейн рассмеялась на шутку Рейджа. Вишес посмотрел через стол на Бутча и Мариссу, они улыбались друг другу, держась за руки.
И знаете что, подумал он… жизнь была чертовски хороша в этот момент.
На самом деле.
