Текст книги "Освобожденная возлюбленная (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

Глава 49

Мэнни вернулся к себе примерно в шесть вечера. Всё свидетельствовало о том, что его восемь часов тыкали и кололи разные люди, которых он знал лучше, чем членов своей немаленькой семьи.

Результаты лежали в папке «входящие» на почте – он послал копии всего с больничного ящика на свой собственный. Хотя открывать все те прикреплённые файлы было незачем. Он наизусть помнил все записи. Результаты. Рентгеновские и КАТ снимки.

Бросив ключи на кухонную стойку, он открыл «Саб-Зиро» [89]89
  «Саб-Зиро» – марка холодильников


[Закрыть]и пожелал, чтобы там оказался свежий апельсиновый сок. Вместо него… пакетики соевого соуса из китайской кафешки внизу по улице… бутылка кетчупа… и круглая банка каких-то остатков от бизнес-ланча двухнедельной давности.

Чёрт с ним. Он всё равно не так уж голоден.

Беспокойный и нервный, Мэнни оценил свет в небе, который всё ещё держался на западе.

Но ему не придётся ждать так долго.

Пэйн вернётся к нему после захода солнца. Он чувствовал это всеми фибрами души. Он всё ещё не был уверен, почему она провела с ним ночь или оставила его воспоминания, но не мог не задаваться вопросом, исправит ли она это, когда вернётся сюда.

Направляясь в спальню, он первым делом подобрал подушки с пола и положил их на место. Затем пригладил одеяло… и был готов собирать вещи. Подойдя к комоду, Мэнни начал вытаскивать одежду и складывать её на прибранную кровать.

Незачем возвращаться в больницу Святого Франциска. Он ушёл посреди всех тестов.

Незачем оставаться в Колдвелле – скорее, будет лучше, если он покинет город.

Ни единого намёка на то, куда он поедет, но, чтобы откуда-то уйти, место назначения и не требуется.

Носки. Боксёры. Тенниски. Джинсы. Хаки.

Преимущество в гардеробе, состоящем в основном из хирургических форм, предоставляемых больницей, заключалось в том, что ему не нужно собирать много вещей. И, Бог свидетель, у него достаточно больших спортивных сумок.

Из самого нижнего ящика он вытащил два своих единственных свитера…

Под ними лицевой стороной вниз лежала фотография в рамке, маленькая картонная подножка мирно и плотно прижата к задней стенке.

Мэнни поднял рамку. Ему не нужно было переворачивать её, чтобы увидеть, кто на ней запечатлён. Он давным-давно запомнил лицо этого человека.

И всё же было нелегко вертеть картинку в своих руках и смотреть на изображение своего отца.

Симпатичный сукин сын. Очень, очень симпатичный. Тёмные волосы – прямо как у Мэнни. Глубоко посаженные глаза – в точности, как у Мэнни.

Иииии, дальше с этой ретроспективой он заходить не станет. Как и всегда, когда дело касалось его папаши, он просто заталкивал это дерьмо в ментальный угол и продолжал жить.

И сегодня это значило, что рамка отправится в ближайший мешок, который…

Стук в стекло раздался слишком рано, чтобы это была она.

Но, посмотрев на часы, Мэнни осознал, что сборы заняли добрый час.

Оглянувшись через плечо, он увидел Пэйн, стоявшую в дальнем конце стеклянных панелей, и сердце его забилось в три раза быстрее. Чёрт… подери… она ошеломительная. Пэйн заплела волосы и надела длинную белую мантию, подвязанную на талии… при виде девушки захватывало дух.

Подойдя ко входу, он открыл дверь, и холодный порыв воздуха ударил ему в лицо, моментально прояснив голову.

Широко улыбаясь, Пэйн не столько вошла, сколько прыгнула в его объятья, её крепкое тело прижалось к его собственному, сильные руки обвились вокруг его шеи.

Мэнни на долю секунды позволил себе подержать её… в последний раз. А затем, как бы это его ни убивало, отпустил девушку и под предлогом того, чтобы закрыться от порывистого ветра, отошёл от неё ещё дальше.

Когда он оглянулся на Пэйн, радость, озарявшая её лицо, исчезла, и она обхватила себя руками.

– Я догадывался, что ты вернёшься, – прохрипел он.

– У меня… у меня хорошие новости. – Пэйн посмотрела на ряд спортивных сумок, стоявших на кровати. – Что ты делаешь?

– Мне нужно уехать отсюда.

Она на миг закрыла глаза, и это едва не уничтожило его – невозможность подойти и утешить её. Но всё и без того достаточно сложно. Ещё одно прикосновение к ней сломит его пополам.

– Я сегодня ходил к доктору, – сказал он. – Весь день провёл в больнице.

– Ты болен? – побледнела она.

– Не совсем. – Он начал ходить по комнате и когда оказался у комода, засунул пустой нижний ящик на место. – Даже близко не болен, вообще-то… Похоже, моё тело восстановило некоторые свои части. – Его рука опустилась к пояснице. – Годами моё бедро страдало от артрита из-за усердных занятий спортом… Я всегда знал, что его, в конце концов, придётся восстанавливать. А на сегодняшних рентгеновских снимках? Оно в идеальном состоянии. Никакого артрита, никаких воспалений. Прямо как в восемнадцать лет.

Когда у неё отвисла челюсть, он понял, что с таким же успехом мог рассказать и об остальном. Задрав рукав, Мэнни провёл рукой по предплечью.

– Последние двадцать лет у меня на коже были пятна из-за солнца … теперь их нет. – Он наклонился и поднял штанину. – Боль в колене, появлявшаяся время от времени. Исчезла. И это несмотря на то, что утром я пробежал восемь миль и даже не заметил этого… за сорок пять минут. Циркуляции крови холестерин не мешает, печень работает идеально, точный уровень железа и тромбоцитов. – Он постучал по вискам. – Скоро понадобились бы очки для чтения, мне бы пришлось держать меню и журналы на расстоянии вытянутой руки… вот только, уже нет. Я могу читать мелкий шрифт в двух дюймах от носа. И, хочешь, верь, хочешь, нет, всё это только начало.

Не стоит и заикаться об отсутствии гусиных лапок у глаз, о том, что седину у висков сменил тёмно-каштановый, и что колени не болели.

– И ты думаешь… – Пэйн подняла руку к горлу. – И ты думаешь, что я тому причина?

– Я знаю, что это так. Что это, в другом случае?

– Не понимаю, это ли не благословение? – Пэйн начала трясти головой. – Все расы ищут вечную молодость…

– Это противо естественно. – Она вздрогнула от его слов, но Мэнни продолжил. – Я доктор, Пэйн. Я знаю всё о естественном процессе старения человеческого тела и имею дело с травмами. Это, – он провёл руками по своему телу, – неправильно.

– Это регенерация…

– Но когда она закончится? Я превращусь в подобие Бенджамина Баттона [90]90
  Герой фильма «Загадочная история Бенджамина Баттона». Он рождается в восьмидесятилетнем возрасте и начинает жить задом наперёд – то есть рождается стариком и молодеет с каждым днём.


[Закрыть]и начну стареть в обратном направлении, пока не стану младенцем?

– Это было бы невозможно, – возразила она. – Я находилась в свете дольше тебя и не возвращаюсь в молодость.

– Ладно, хорошо, предположим, этого не произойдёт… что насчёт всего остального в моей жизни? – Не особо длинный список, но тем не менее. – Если моя мать увидит меня в таком виде, то подумает, что я сделал пластику… но через десять лет? Ей всего семьдесят… поверь мне, к годам восьмидесяти-девяноста, до неё дойдёт, что её сын не стареет. Или мне придётся забыть про неё?

Мэнни снова начал выписывать круги по комнате. Дотронувшись до волос, он мог поклясться, что те стали толще.

– Сегодня я потерял свою работу… из-за произошедшего после стирания моей памяти. Ту неделю, что тебя не было рядом, в моей голове творилась такая каша, что я не знал, день или ночь за окном, и это всё, что им было известно, ведь я не мог объяснить, что происходило на самом деле. – Он повернулся к ней. – Проблема в том, что это моё единственное тело, единственный разум, единственное… всё остальное. Вы, вампиры, поимели мои мозги, и я почти потерял их… каковы последствия? Я знаю лишь причину… Размеры побочных эффектов? Без понятия, и это пугает меня по веским причинам.

Пэйн перекинула через плечо кончик своей толстой косы и начала поглаживать волосы, опустив глаза:

– Мне… жаль.

– Это не твоя вина, Пэйн, – простонал он, вскинув руки. – И я не хочу вываливать всё это на тебя, но я…

– Это моявина. Я этому причина.

– Пэйн…

Он двинулся к ней, но она подняла руки и отпрянула:

– Нет, не подходи ко мне.

– Пэйн…

– Ты прав. – Она остановилась, ударившись о стеклянную дверь, через которую вошла. – Я опасна и приношу разрушение.

Мэнни потёр свой крестик сквозь рубашку. Вопреки всем своим словам, сейчас он хотел вернуться назад и каким-то образом найти способ исправить всё между ними.

– Это дар, Пэйн. – В конце концов, на примере лошади она продемонстрировала выгоду кратковременного воздействия. – Он поможет тебе, твоей семье и твоим людям. Чёрт, с твоими способностями ты оставишь Джейн не у дел.

– Воистину.

– Пэйн… посмотри на меня. – Когда её глаза наконец-то поднялись, ему захотелось плакать. – Я…

Но он не закончил предложение. Правда заключалась в том, что он любил её. Без оговорок и навечно. Но он подозревал, что таково было их проклятье.

Он никогда не остынет к ней, её место никогда не займёт другая.

Распрямив плечи, Мэнни взял себя в руки:

– Я хочу кое-что попросить.

– Что? – хрипло сказала она.

– Не стирай мне память. Я никому не расскажу о тебе или твоём виде, клянусь матерью. Просто… оставь меня вот так, когда уйдёшь. Без разума у меня останется меньше, чем ничего.

* * *

Пэйн была преисполнена счастья, покидая особняк. Её брат поделился невероятной новостью, как только она вернулась домой перед самым рассветом, и она весь день металась между негой на седьмом небе и крайним нетерпением из-за того, как медленно плелось время.

А потом она пришла сюда.

Было сложно представить, что её сердце пело от радости всего десять минут назад.

Но было не сложно понять позицию Мануэля. И её удивило, что никто из них не ожидал большего смысла от её… целительной силы. Или чем бы она ни была.

Конечно, это его заденет.

Глядя на Мануэля, Пэйн нашла его напряжённость невыносимой. Он был честен и действительно волновался о том, с чем останется, если она заберёт из зоны досягаемости его сознания воспоминания о проведённом вместе времени. И ведь он имеет на это полное право? Он потерял свою любимую работу из-за неё. Его тело и разум находились в опасности из-за неё.

Судьба милостивая, ей вообще не следовало приближаться к нему.

Именно поэтому близкие контакты с людьми не одобрялись.

– Не волнуйся, – тихо сказала она. – Я не подвергну риску твой ум. Я сделала более чем достаточно.

Когда он выдохнул с облегчением, Пэйн почувствовала, как слёзы образовали ком в горле.

Он смотрел на неё какое-то время, а затем произнёс:

– Спасибо.

Она слегка поклонилась, и, выпрямившись, была поражена, когда увидела мерцание в его прекрасных карих глазах.

– Я хочу помнить тебя, Пэйн… помнить о тебе всё. Всё, что произошло. – Тот грустный, тоскливый взгляд обратился к её лицу. – Твой вкус, и как мне хорошо с тобой. Твой смех… изумление. Время, которое я провёл рядом с тобой… – Его голос сорвался, но он справился с этим, прочистив горло. – Мне нужны эти воспоминания, чтобы дожить свою жизнь.

Слёзы вырвались на свободу, стекая по её щекам, а сердце перестало работать, как следует.

– Я буду скучать по тебе, bambina. Каждый день. Всегда.

Когда он протянул руки, она бросилась в его объятия, растеряв остатки самообладания. Всхлипывая на его рубашке, она оказалась охвачена его сильным, крепким телом, держа его так же крепко, как и он её.

А потом они одновременно отстранились друг от друга, будто имели одно сердце на двоих. И Пэйн показалось, что так и было.

Действительно, какая-то её часть хотела бороться, спорить и пытаться заставить его увидеть другую сторону, другой путь. Но она не была уверена в существовании таковой. Она не могла предвидеть будущее равно, как и он, и не больше Мэнни знала о последствиях того, что в нём изменилось.

Больше нечего было сказать. Конец, наступивший неожиданно, был ударом, который не смягчит ни разговор, ни прикосновение, ни даже, как ей казалось, время.

– Мне пора идти, – сказала она, отступая.

– Давай, я придержу дверь…

Дематериализовавшись из его дома, Пэйн поняла, что это были последние слова, которые он ей сказал.

Таково их прощание.

* * *

Мэнни разглядывал место, где только что стояла его женщина. От неё не осталось и следа; она растворилась в тонком воздухе, словно резко выключенный луч света.

Исчезла.

Его первым импульсом было зайти в уборную в переднем холле, вытащить бейсбольную биту и разнести квартиру. Просто разбить все зеркала, стёкла, посуду и так далее, затем скинуть с крыши ту немногую мебель, что у него была. После этого… может, он бы выехал на «Северное шоссе» на своём Порше, разогнался до сотни и задал курс, заканчивающийся у креплений моста.

Естественно, в данном сценарии ремни безопасности предусмотрены не были.

Но, в итоге, он просто сел на кровать рядом со спортивной сумкой и обхватил руками голову. Он не расплакался, как на похоронах. Не совсем. Он лишь чуть капнул на свои кроссовки.

Как мужчина. Как чёртов мужчина.

Но то, как он выглядел со стороны галёрки своей пустой квартиры, было также неважно, как его гордость, эго, член, яйца… и всё остальное.

Боже… это не просто грустно.

Потеря разрушила его.

И он пронесёт эту боль до конца своей естественной жизни.

Какая ирония. Сначала её имя [91]91
  Payne – от англ. Pain – боль.


[Закрыть]показалось ему таким странным. Теперь же оно подходило как нельзя лучше.

Глава 50

Пэйн не стала возвращаться в особняк – те, кто там находился, её не интересовали. Ни король, что дал ей свободу, в которой, как оказалось, она не нуждалась. Ни её близнец, который всё время пытался защитить её. И, конечно, ни все эти счастливые, благословенные пары, которым повезло жить вместе под крышей этого царственного дома.

Вместо того чтобы отправится на север, она материализовалась на берегу реки, что пролегала между высокими, застеклёнными зданиями в центре города. Ветер здесь внизу был гораздо мягче, волны с шепчущим звуком облизывали скалистые берега. Где-то вдалеке раздавался шум машин, въезжающих на мост и спускающихся с него на противоположной стороне, что заставляло её чувствовать глубину и широту пейзажа ещё более остро.

Среди людей она была совершенно одинока.

Хотя, именно к этому она так стремилась. Это и была свобода, которой Пэйн так жадно хотела и страстно добивалась.

Там, в Святилище, ничего не менялось. И не происходило ничего плохого.

Но, тем не менее, она бы никогда не променяла эту тяжёлую реальность на глухую изоляцию, в которой пребывала раньше.

О, Мануэль…

– Эй, крошка.

Пэйн оглянулась через плечо. К ней приближался человеческий мужчина, несомненно появившийся из-за одного из опорных столбов моста. Он покачивался, и от него пахло застарелым потом и грязью.

Не сочтя нужным ответить на приветствие, Пэйн дематериализовалась дальше вдоль берега. Не было никакой надобности промывать ему мозги. Он вряд ли вспомнит, что когда-либо видел её. И без сомнений, он не понаслышке знал, что такое наркотический бред.

Пэйн смотрела на волнующуюся поверхность реки, и тёмная глубина не манила её. Она не собиралась вредить себе. Не существовало той тюрьмы, что могла бы удержать её… и, кроме того, она больше не станет потакать трусости и малодушию. Крепко утвердившись на земле ногами, она скрестила руки на груди и просто стояла на месте, пока время незаметно просачивалось сквозь сито реальности, и звёзды вращались над её головой, меняя своё положение…

Сначала запах проник в её ноздри практически незаметно, вплетаясь в аромат свежей грязи, мокрого камня и городского мусора. То есть в первые секунды она не заметила в нём ничего особенного.

Но вскоре её мозг ожил, узнавая его.

Инстинктивно её шея, будто по своей собственной воле, повернула голову. Затем развернулись её плечи… и бёдра.

Это мерзкий запах принадлежал врагу.

Лессеру.

Она побежала, чувствуя в крови агрессию, связанную не только со страданием и разочарованием в том, как обошлась с ней судьба. Она следовала за запахом, и её будоражило ​​древнее, переданное по наследству стремление к насилию и защите, все части её тела – рука, держащая кинжал, клыки – всё покалывало от нетерпения. Цель изменила её – она не была ни мужчиной, ни женщиной, ни Избранной, ни сестрой, ни дочерью. Петляя по улочкам и закоулкам, она была солдатом.

Оказавшись в переулке, Пэйн развернулась, и в самом его начале увидела парочку убийц, чей запах звал её от самой реки. Они стояли, явно занятые чем-то, что, как ей показалось, было телефонной трубкой. Это были новобранцы, с тёмными волосами и нервно дёргающимися телами.

Когда она остановилась, они даже не взглянули на неё. Что дало ей время достать серебряный металлический диск с надписью FORD. Это было отличное оружие – им она может защищаться, или с ним же нападать.

Через минуту поднялся ветер и растрепал её мантию, обнажая тело, и это движение, должно быть, привлекло их внимание, потому что они обернулись.

Показались ножи. И парочка улыбок, что заставили её кровь вскипеть.

Глупцы, подумала она. Они решили, раз она женщина, то не представляет угрозы.

Они приближались к ней не спеша, и Пэйн не посчитала нужным им мешать. В самом деле, она собиралась насладиться тем, как они удивятся – и, в конечном счёте, умрут.

– Что ты здесь делаешь, девочка? – спросил самый крупный из них – Совсем одна.

Собираюсь перерезать вам горло, тем, что у меня за спиной. После чего сломаю вам ноги, и не потому, что должна это сделать, а потому, что буду наслаждаться звуком трещащих костей. А потом я достану сталь, которой пробью ваши пустые грудные клетки и отправлю вас обратно к вашему творцу. Или, может быть, оставлю в муках корчиться на земле.

Пэйн молчала. Вместо того, чтобы говорить, она распределила вес на обе ноги и слегка присела. Казалось, ни один из лессеров не заметил изменений в её позе, они были слишком заняты тем, что направлялись к ней прогулочным шагом, выделываясь, как павлины. Они даже не стали разделяться, чтобы подойти к ней с двух сторон. Или окружить её.

Они просто стояли прямо перед ней… так, что она могла достать их обоих.

Увы, хорошей разминки не получалось. Хотя, возможно, могли появиться и другие, которые знали хоть что-то о настоящей драке, способной развлечь её…

* * *

Кор чувствовал в своих ублюдках какие-то волнующие перемены.

Пока они шли группой по улицам города Колдвелл, их энергия за его спиной пульсировала агрессией. Острой. Свежей. Более сильной, чем когда бы то ни было на протяжении этого десятилетия.

Действительно, переехать сюда было лучшим решением из всех, что он когда-либо принимал. И не только потому, что накануне ночью они с Тро выпили и занялись отличным сексом с женщиной. Его парни были подобны кинжалам, которые только вышли из-под наковальни, их убийственные инстинкты обновились и сверкали в синтетическом лунном сиянии города. Не удивительно, что в Старом свете не было убийц. Они все собрались здесь, Общество Лессенинг сосредоточило все свои силы…

Кор повернул голову и замедлил движение.

Запах в воздухе заставил его клыки удлиниться, а тело завибрировать силой.

Изменение маршрута можно было не анонсировать. Его ублюдки являли с ним одно целое, так же как и он, отслеживая сладкий запах, что принесли порывы ночного ветра.

Завернув за угол, они зашагали вниз по дороге, и Кор молился, чтобы лессеров было много. Десятки. Сотни. Тысячи. Он хотел, чтобы его тело было покрыто кровью врага, он хотел купаться в этой чёрной маслянистой жидкости, что заставляла двигаться их плоть.

В начале переулка он не просто остановился, его ноги буквально вросли в землю.

В мгновенье ока, к нему вернулось прошлое, преодолевая расстояние между месяцами, годами, веками, чтобы принести свои плоды в настоящее.

В центре переулка, женщина в развевающихся белых одеждах боролась с двумя лессерами. Она удерживала их на расстоянии пинками и ударами, разворачиваясь и прыгая так быстро, что ей приходилось ждать, когда они снова бросятся на неё.

Судя по её превосходным боевым навыкам, она просто играла с ними. И складывалось очень чёткое впечатление, что они не понимали, что она сдерживает себя.

Смертельная. Она была смертельно-опасной, и просто выжидала, чтобы нанести удар.

И Кор точно знал, кто она.

– Она… – У Кора свело горло, прежде чем он закончил фразу.

Он искал её целую вечность и никак не мог найти, и теперь, перелетев океан, столкнулся с ней в один случайный вечер в этом случайном городе… судьба.

Им суждено было встретиться ещё раз.

Здесь. Этой ночью.

– Она убийца моего отца. – Он достал заточенный серп из чехла. – Она погубила мою кровь.

Кто-то схватил и удержал его руку.

– Не здесь.

Лишь тот факт, что это был не жалостливый Тро, остановил его. Это был Зайфер.

– Мы заберём её с собой, – воин мрачно рассмеялся, его голос стал эротично глубоким. – Ты удовлетворил свои желания, но среди нас есть те, кому требуется то же самое, что было у тебя вчера вечером. А после? После этого ты можешь показать ей все последствиям своей мести.

Зайфер был единственным среди них, кому мог придти в голову подобный план. И хотя мысль о том, чтобы убить её прямо здесь и сейчас практически молила о свершении, Кор слишком долго ждал, чтобы не смаковать кончину этой женщины.

Он ждал столько лет.

Слишком много лет, пока не потерял надежду найти её, и лишь его мечты не давали угаснуть памяти о том, на что он решился, и что определило его жизненную позицию.

Да, подумал он. Было бы уместно сделать это в стиле Бладлеттера. Никаких поблажек для женщины.

Кор убрал серп, как раз в тот момент, когда убийца начала обрабатывать лессеров должным образом. Без предупреждения, она прыгнула вперёд и, схватив одного их них за руки, впечатала его спиной в здание. Это произошло так быстро, что второй лессер был слишком удивлён и явно не подготовлен для того, чтобы суметь спасти своего дружка.

Хотя, даже если бы силы лессера номер два соответствовали её, шансов у него всё равно не было. Практически в момент своей атаки женщина выкинула из-за спины диск, и он ударил убийцу прямо в шею, нанеся глубокий разрез и помешав ему наброситься на неё. Когда чёрная маслянистая жидкость брызнула, а его колени подогнулись, она расправилась с убийцей, которого впечатала до этого в кирпичную стену, дважды ударив его по лицу и нанеся один удар в кадык. Затем она подняла его тело и с силой ударила о приподнятое колено.

Треск сломанного позвоночника был громким.

Когда звук затих, женщина обернулась, чтобы встретиться лицом к лицу с теми, кто наблюдал за её работой. Что было не удивительно. Любой, кто хорош в бойцовском деле так, как она, уже давно бы знал, что за ним наблюдают.

Наклонив голову в сторону, она явно не была встревожена… и почему, собственно? Они стояли в тени и совершенно очевидно принадлежали к одному с ней виду: Пока Кор не показал себя, она понятия не имела, какую опасность он представляет для неё.

– Добрый вечер, женщина, – произнёс он медленно из темноты.

– Кто здесь? – ответила она.

Время пришло, подумал он, выступая вперёд на свет.

– Мы не одни, – неожиданно зашептал Тро.

Кор остановился, его сузившиеся глаза остановились на семи убийцах, что показались в дальнем конце аллеи.

Действительно. Они явно были не одни.

Позднее, Кор будет уверен, что единственной причиной, по которой он успешно захватил женщину, стало появление этих новых лессеров. Приближающийся враг потребовал её взгляда, и её внимания. Но прежде, чем она смогла дематериализоваться в другое место, Кор уже был рядом с ней.

Несмотря на то, как сильно билось его сердце, жажда мести придала ему сил, чтобы рассеять свои молекулы в тот момент, когда она повернулась, чтобы противостоять приближающемуся эскадрону убийц. В мгновенье ока он застегнул на её запястье стальные наручники, и когда она обернулась с выражением неприкрытой ярости на лице, он вспомнил о том, как она сожгла его отца.

Его спас лишь выстрел лессера.

Хлопок прозвучал чуть раньше, но его последствия дали впечатляющие преимущество: в тот момент, когда она подняла свободную руку, чтобы ударить его, её ноги подкосились, и она упала на землю, пуля точным попаданием задела что-то жизненно важное в её организме. И в этот момент её слабости, Кор взял власть в свои руки – у него он был лишь один шанс обрести над ней контроль. Если он ним не воспользуется, то вряд ли сможет уйти отсюда живым.

Застегнув наручники на втором запястье, он схватил женщину за косу и обвил вокруг её же горла. С силой вытягивая волосы, он отрубил ей доступ воздуха, именно в тот момент, когда его бойцы выросли рядом с оружием в руках.

О, как она сражалась. Так доблестно. Так мощно.

Она была женщиной… но в то же время чем-то большим. Она была почти такой же сильной, как и он, и это было не единственным её преимуществом. Даже на грани удушья, бледные глаза смотрели прямо в его собственные, пока Кор не почувствовал себя так, будто она проникает в его мозг и поглощает все мысли.

Но это его не пугало. Под звуки борьбы в переулке, он, не отрываясь, смотрел в бриллиантовые глаза убийцы своего отца, в то время как его огромная рука затягивала петлю на её шее всё туже и туже.

Пытаясь дышать, она стонала и извивалась, её губы шевелились.

Он наклонился, желая услышать, что она…

– …за что?..

Кор отшатнулся, когда она перестала бороться и её потрясающие глаза закатились.

Дева Дражайшая, она даже не узнала его.