Текст книги "Верь мне (ЛП)"

Автор книги: Дж. Хасс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Саша закрывает глаза и снова скрещивает ноги. В этот раз я в открытую пялюсь на нее. Мадрид просит апельсиновый сок и не уделяет мне внимания. Саша открывает глаза, ловит меня с поличным, а затем привлекает внимание ближайшей стюардессы.

– Я слышала, у вас есть апельсиновый сок?

– Да, мэм, – отвечает та. – Вы тоже хотите?

– Да, – отвечает Саша со вздохом. – С водкой, пожалуйста.

Я улыбаюсь этому.

– Вы бунтарь, мисс Астон?

– Я – палеонтолог, агент Джекс. Я провожу время, копаясь в земле в поисках древних костей, надеясь найти хоть маленький кусочек, чтобы мой день обрел смысл. Я живу одна в хорошем большом доме, и все мои друзья занимаются тем же, чем и я. Так, как вы думаете, я – бунтарь?

Я подмигиваю ей с улыбкой. Она втягивает подбородок, словно это обидело ее. Скорее всего, Мадрид права. Она не тот тип девушек. Но то, чего ей не хватает для общественного бунтарства, она компенсирует профессионализмом. Дело не в раскопах. До чего же это скучно. Но она не упоминает свои связи с хакерами и киллерами.

– Думаю, у вас есть потенциал, мисс Астон.

Она переводит взгляд на Мадрид, а когда я смотрю на Мадрид, она шевелит губами, произнося что-то пренебрежительное обо мне.

– Агент, – произношу я, прерывая ее на полуслове.

Но когда я смотрю обратно на Сашу, она улыбается Мадрид, словно обе разделяют секрет.

Девушки.

– Хотите увидеть недавние фото Ника Тейта, мисс Астон? – спрашиваю я, снова беря власть и контроль в свои руки. – У меня есть одно. Мадрид, принеси мой кейс.

Мадрид выдувает воздух, расстегивая ремень безопасности, проходит к тумбочке, берет кейс, передает его мне, а затем садится на место, пристегиваясь как раз перед тем, как подают напитки, и капитан начинает выводить самолет к полосе.

Саша пялится на кейс в моих руках, затем снова обретает свою сдержанность.

– Сколько дней этому фото?

– Три месяца, – отвечаю я, а затем добавляю: – Мы думаем, оно было последним, что инсайдер прислала нам прежде, чем исчезнуть.

– Прислала? Это была девушка? – У Астон большие проблемы с тем, чтобы спрятать свое презрение к половой принадлежности моего инсайдера.

– Это может быть из-за ее смерти, или потому что она предела нас. Мы не уверены.

Проходит несколько секунд, прежде чем я пытаюсь понять, ревнует она или думает, что может знать, кто был нашим засланным казачком.

Я кладу кейс на маленький столик, пока самолет набирает скорость перед взлетом. Я жду, пока он оторвется от земли, а затем открываю его и шарю рукой внутри, пока не нахожу самое новое фото и протягиваю его Саше.

Она не прикасается к нему, но перекидывает ногу и наклоняется вперед, опустив руки на бедра. Такая сдержанность для такой молодой особы. Дисциплинированность. Осторожность.

– Возьмите его, – произношу я, до сих пор держа фото вытянутым.

– Я и так вижу, – отвечает она. И затем, словно фото – последнее, о чем она думает, она скрещивает ноги снова и бросает мне улыбку. – Я собираюсь отклонить ваше предложение, агент Джекс. Я слишком занята с учебой. – Ее высокомерие снова включено, как я понимаю. Прежняя тринадцатилетняя наемная убийца превратилась в очень классическую леди. Она проиграла еще там, в аэропорту. Но с тех пор очень собрана. Мой интерес возрос. Я позволяю себе улыбнуться, когда забираю фото и прячу его обратно в кейс. Я собираюсь насладиться игрой с ней в высокое общество. Не многие женщины в наши дни заинтересованы в манерах и вежливом разговоре.

– Вы бы изменили свое мнение, если бы я рассказал вам, чем он занимался все эти годы?

– Нет, агент. Я думаю, если бы я знала… – она делает паузу, уверен, представляя жизнь, которую Ник проживал для себя там, в окунувшемся в криминальные злодеяния Гондурасе. – Если бы я знала, я бы ощутила очень сильный порыв бежать сломя голову в противоположном направлении.

Хмммм.

– Не соглашусь. Думаю, Ник Тейт – единственный, о ком вы думали все эти десять лет. Тот факт, что он оставил вас позади, выйдя навстречу своему будущему, не входил в план, не так ли? И что случилось с вами, мисс Астон? Это разбило вам сердце? То, что он оставил вас? Что выбрал другую жизнь вместо той, которую вы себе представляли с ним? – Она сглатывает, но выражение ее лица остается непоколебимым. Стоическим. Лишенным любых эмоций.

– Очень немногие знают подробности той ночи. И вы не входите в их число.

– А, – произношу я, не в силах сдержать короткий смешок. – Я знаю некоторые из них. Знаю, что вы не хотели, чтобы он уходил. Знаю, что вы путешествовали по западу с Джеймсом Финичи – он же наемник Номер Шесть – и близнецом Ника, Харпер Тейт. Я знаю, что они оставили вас с Астонами вскоре после этого. Я знаю все, Саша Черлин.

Она напрягается от этого имени. Ее рот превращается в тугую линию.

– Ваш следующий вопрос не как, мисс Астон. А кто. Кто рассказал мне эти вещи?

– Никто ничего вам не рассказывал, – отвечает она, ее спокойствие вернулось. Она слегка покачивает ногой в сандалии, и я не могу удержать себя, чтобы не бросить короткий взгляд на ее загорелую ногу, пока та двигается. Когда я поднимаю взгляд, Саша улыбается. Она знает, что красивая, и теперь использует это против меня.

– Потому что то, что вы только что рассказали, всего лишь вишенка на торте. А единственное, что на самом деле имеет значение, это то, что находится внутри. А у вас нет понятия, что внутри, агент. Вы понятия не имеете, каково это на вкус.

– Может быть, – бросаю я, используя ее метафору о торте, как оправдание, чтобы представить себе, как поедаю ее словно торт. – Но я близок. И я испробую на вкус эти подробности прежде, чем вы поймете.

Она поднимает апельсиновый сок, делает глоток, а затем роется в сумочке, пока не находит наушники. Вставляет их в телефон и отгораживается от меня.

Мадрид бросает мне знающую улыбку, глядя поверх какого-то низкопробного журнала, который читает, и я задаюсь вопросом, знает ли она о том, что происходит, больше, чем знаю я. Как пить дать, я ей не нравлюсь. Но, кажется, она хотела бы подружиться с Сашей. С какой целью? Ее прислали сюда, чтобы разговорить мисс Астон? Возможно, разрушить мои планы? Или она просто пытается играть роль хорошего копа, пока я играю плохого?

Я не уверен насчет Мадрид. Я знаю ее только десять дней. Именно столько времени прошло с тех пор, как мне дали это задание. Она приехала из Вашингтона, как и я. И у нее хорошие связи. Должна работать над всем, что включает в себя Организацию. Но за ее блестящей карьерой – которую, очевидно, почистили для меня – я не знаю ничего о ней.

Это меня нервирует.

И затем эта маленькая проблемка с тем, куда направлялась Саша сегодня. К Нику? Или не к Нику? Он уже здесь? Граница настолько свободная в наши дни, что он мог пройти через нее пешком. Или он выжидает своего времени, потому что наш инсайдер был раскрыт?

Здесь много неизвестных. А также множество возможностей. И короткого путешествия в местный аэропорт возле колледжа недостаточно, чтобы вытащить еще что-то из мисс Астон. Когда мы приземляемся в Канзасе, она следует за мной к машине. Саша не заботит себя тем, чтобы назвать мне свой адрес, который я уже знаю. Она живет не в кампусе, но очень близко к музею Истории естествоведения. Всего лишь в нескольких кварталах. И когда мы останавливаемся перед ее трехэтажным домом в историческом стиле, построенном по высшему разряду между Огайо Стрит и Четырнадцатой, Мадрид открывает багажник и покидает машину, давая нам тридцать секунд с глазу на глаз.

Саша уже положила пальцы на ручку двери, готовая сбежать от меня. Но я кладу руку на ее плечо, как и тогда в аэропорту.

– Послушай, я понимаю. У тебя есть секреты. И я не заинтересован в большинстве из них. Ты можешь оставить их себе. Но у меня есть вещи, которые тебе нужно знать. И я предупреждаю тебя сейчас, что ты будешь под двадцатичетырехчасовым наблюдением, пока не согласишься работать с нами.

– Пока? – спрашивает она, выделяя слово. – Ты очень высокомерен, агент Джекс. Я – аспирант. Я работаю по пятнадцать часов в день над исследованием, которое своей скукой до смерти доведет девяносто процентов населения на целой планете. Так что тебе придется вынести больше неудобств, чем мне, если твоя угроза по поводу круглосуточного наблюдения правда. – И после этого она забрасывает ремень сумочки на плечо и покидает машину.

Я тоже выбираюсь, но Саша уже тащит свой багаж к дому прежде, чем я могу придумать, что еще сказать.

Глава 4

Саша

Мой дом в паре кварталов от кампуса и в менее пяти минутах ходьбы от музея Истории естествоведения, где на верхнем этаже у меня есть кабинет, достаточно большой, чтобы вместить в себя семью из шести человек. Я получаю скромную стипендию по программе, но у меня были свои собственные деньги с тех пор, как мне исполнилось тринадцать.

Мы накопили. Их хватит, чтобы… ну, черт. Больше, чем на всю мою жизнь, это точно.

Так что, когда я объявила, что собираюсь принять предложение здесь, в Канзасе, вся моя семья приехала сюда, чтобы найти мне походящий дом. Я пошла в аспирантуру в школу горнорудного дела в Голдене, штат Колорадо.

Это потрясающая школа, если ты – ботан, коим я и являюсь. Плюс я хотела остаться поближе к дому.

На всякий случай.

Я вставляю ключ в закрытый бокс, размещенный на уровне глаз справа от входной двери, и поднимаю крышку, которая скрывает панель для ввода защитного кода, чтобы я могла набрать этот самый код. Кто-то кричит: «Саша!» с расстояния в пару домов, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть мистера Бандженги.

– Ты дома!

– Я дома, – кричу я ответ, киваю ему, так как мои руки прямо сейчас заняты.

Все гиперопекающие мужчины в моей жизни подумали, что этот дом – идеален. На этой улице больше старожил, чем на любой другой улице поблизости школы. Они все не юного возраста и не боятся пригрозить кулаком кому бы там ни было.

Я улыбаюсь, когда открываю решетчатую дверь, придерживая ее бедром, пока ввожу еще один код, чтобы получить доступ к основной входной двери. Звучит еще один сигнал, затем я подтягиваю себе весь свой багаж и закрываю ее прежде, чем сработает система тревоги при пятнадцатисекундной задержке. Я ввожу последний код, который необходим, чтобы войти в мой дом, и при этом не послать сигнал тревоги на телефоны тех, кто находится на другой стороне мира. Поверьте, вы не захотите их внимания. Джеймс на яхте посередине океана, Мерк – дома в пустыне Мохаве, а Форд – в Новой Зеландии. Но если их телефоны зазвонят, то будет конец света.

Это выбешивает, но, думаю, так я останусь в безопасности. Я научилась с этим жить.

Закончив всю возню, я осматриваюсь в доме.

Меня не было месяцы, и здесь пахнет пылью и затхлостью. Кроме этого ничего не изменилось. Ввожу очередной код на панели, и на окнах начинают подниматься металлические ставни, наконец-то впуская солнечный свет. Они вмонтированы в интерьер дома вместо наружных, и мой приемный дядя, Спенсер, покрасил их наружную сторону так, чтобы они выглядели, как настоящие белые ставни. Вы бы никогда не сказали, что это металлические панели. Он даже нарисовал трещины с проблеском дома изнутри, на случай, если кто-то подойдет достаточно близко, чтобы заглянуть в окно.

Нажимаю на еще одну кнопку и каждое окно в доме приоткрывается на несколько дюймов. Это настройки по умолчанию, на случай если в доме пропадет электричество, и я не смогу опустить их вручную.

Теперь я к этому привыкла. Моя семья была до чертиков сверхопекающей с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Прибавьте к этому похищение два года назад, как раз перед тем, как я купила это место, и да, стало еще хуже. Меня заперли здесь, это уж точно.

Моя спальня на первом этаже, хоть и есть еще два, где я храню все свои вещи. С первого этажа из дома легче сбежать. Но в каждой комнате есть план побега. У меня также есть подвал, по правде говоря, старый и жуткий, и никому в голову не придет пользоваться им. Но на случай шторма он оборудован доступом к аварийной двери, которая ведет наружу.

Перебор. Я знаю это. И я негодовала по поводу каждой системы защиты все свои юношеские годы, но тот последний случай на самом деле потряс меня.

Мне до сих пор не по себе.

Я тащу свой чемодан в комнату для стирки и перекладываю все вещи в корзину, затем запихиваю чемодан на верхнюю полку. Остаток моего багажа – это мелкие вещички. Побрякушки, которые я купила в деревне недалеко от места раскопок, пока была в Перу. Маленькие сувениры на память.

Через двадцать минут после прибытия домой я останавливаюсь. После целого лета скрупулезной работы, от которой спина колом становится, мне нечего делать… кроме как думать о том, что только что случилось.

Ник.

Мое обещание, оставившее меня позади. Чтобы дать мне шанс на обычную жизнь, как он сказал тогда, когда мне было тринадцать. Но я не верила в это тогда и не верю сейчас. По факту, этот визит Джекса сегодня – мое долгожданное доказательство.

Потому что если Ник ушел, чтобы дать мне новый шанс, тогда почему он вернулся? Зачем приходить искать меня спустя десять лет, когда моя жизнь вошла в определенное русло, когда яркая реальность того, кто я, выветрилась, когда боль от его отказа наконец-то умирает, превращаясь в ничто… зачем возвращаться и воскрешать все это снова?

Для этого есть только одна причина.

Он солгал. Ник Тейт – лжец.

Он солгал тогда на пляже Санта-Барбары, когда сказал, что не было никаких нас. Сказал, что у нас нет будущего, даже если мы были обещаны друг другу. Словами Организации, обещание – это закон. Мне судьбой было начертано выйти замуж за Ника. Мы были друзьями, пусть он и на несколько лет старше меня. И мы даже говорили об этом пару раз, когда он впервые нашел меня, когда я была невинным одиннадцатилетним ребенком с брекетами на зубах.

И я не знаю, было ли это все ложью, чтобы склонить меня следовать его плану, дабы закончить существование Организации и освободить его и его сестру, но я была маленькой девочкой и воспринимала все серьезно.

Может, ему было тяжело уйти от меня в ту ночь, как и мне тяжело смотреть, как он это делает?

Или он говорил правду, и теперь ему что-то от меня нужно. Скорее всего, какая-то работа. Он хочет, чтобы я прикрыла его, пока он занимается чем-то опасным.

Форд бы рвал и метал, и настаивал бы, чтобы я присоединилась к нему в Новой Зеландии, если бы узнал, что происходит.

Джеймс, скорее всего, просто убил бы Джекса, не задавая вопросов.

Мерк убил бы Ника. И всех, кто стал бы у него на пути. Ему никогда не нравилось то, как все закончилось тогда.

Но они смотрели на это глазами мужчин. И хоть я и сама способна смотреть на все также, когда дело доходит до Ника, я принимаю во внимание то, что чувствует мое сердце.

В сумочке начинает вибрировать телефон, напоминая мне, где я должна быть сейчас вместо того, чтобы сидеть дома.

Но она не позвонила бы мне. Она лучше всех знает, что это тайна, которую нельзя разглашать. Мы сами по себе.

Я хватаю сумку и выуживаю телефон, снимаю блокировку, проведя по экрану. Это текстовое сообщение от этого ублюдка, агента Джекса.

«Хочешь пообедать? Мы можем поговорить» .

Пишу в ответ.

«Пошел ты».

Он не отвечает. Мудро. И мне все равно не нужно выходить за едой. Есть такая вещь, называется морозильник. У меня нет ничего из свежих продуктов, но, черт, я выпила столько порошкового молока в эти дни.

Смеясь с этого, я плюхаюсь на диван. Замечтательно. К некоторым вещам ты просто не возвращаешься. И порошковое молоко – одна из них. Но я ела дрянь и похуже.

Жизнь с моим отцом – моим настоящим отцом, не Фордом – опыт, которого нигде не сыскать. Мы провели большую часть времени просто разъезжая по Западу на трейлере, продавая оружие на оружейных шоу и поставляя его людям Организации. Я научилась ставить палатку, стрелять и выживать. Когда мы осели на одном месте, оставив кочевую жизнь позади, отец открыл магазин в старом антикварном торговом центре Шайенн. У меня была своя лавка напротив его. Только в ней не было секретного оружия для наемников Организации. Я продавала старые книги, фигурки, бижутерию и различные побрякушки, которые дети считают ценными.

Я не зарабатывала много денег, но это держало меня подальше от неприятностей и давало мне ощущение повседневности. Мне там нравилось. То время наполнено хорошими воспоминаниями. Читая «Маленький домик» и играя в переодевание с леди, которая продавала винтажную одежду в лавке рядом с моей. Те люди из антикварных лавок были как семья. Конечно, все, что слетало с моего языка, было ложью, но я любила ту ложь. Любила свою фальшивую жизнь, которой жила. Она была веселой, пока не появился Ник, и все не начало меняться.

Я никогда не ходила в школу, пока Форд не взялся за меня и не записал в школу имени Святого Джозефа в Форт-Коллинсе в восьмой класс. Но я же не дура. Мой настоящий отец хорошо со мной справлялся. Я больше не дикарка. Я уже десять лет живу цивилизованной жизнью. И, может, мне понадобилось немало времени, чтобы перерасти такие вещи, как мальчики, волосы и одежда, но я образумилась.

Я выпустилась из частной иезуитской средней школы в Денвере – той, куда ходил и Форд – и начала изучать геологическую инженерию в школе горнорудного дела. Так что ничего нормального. Но, в конце концов, я вписалась. В аспирантуру, по крайней мере. Я имею в виду, люди, проводящие раскопки, так или иначе, не совсем нормальные. Они живут или в лаборатории, или на месте раскопок. Они возбуждаются от данных и результатов. У них мало времени для общения.

Я провожу свою жизнь, изучая предметы для студентов последнего курса в университете, изучая окаменелости и проводя эксперименты. Так что, может, я так и планировала? Может, выбрала эту сферу, не потому что я была чудачкой, любящей динозавров, когда росла со своим настоящим отцом, а чтобы изолировать себя от остального мира?

Это как пить дать работает. Потому что все мои друзья по исследованию здесь, в Канзасе – это множество сокурсников с курса, который я изучаю, у меня нет настоящих друзей.

До прошлого лета у меня был Джимми. Я смотрю на единственную фотографию в своем доме и улыбаюсь. Я скучаю по этой дурацкой собаке. Он просто был слишком старым, чтобы оставаться здесь в доме сам по себе, пока я работала. И хоть существуют ветеринарные службы, которые могут перевезти собаку в любое место в Штатах, на моей кафедре здесь в школе четко дали понять, что не хотят никаких мордоедов моего отца, которые будут бегать за мной хвостиком. Так что я отвезла его назад в Форт-Коллинс.

И теперь я живу в защищенном доме в одиночестве.

Вот как я себя чувствую сейчас.

Одинокой.

До начала учебы у меня был спланирован проект на стороне, но и его теперь можно сунуть коту под хвост. И хоть никто даже в самом своем здравом уме не назовет его социальной активностью, я с нетерпением его ждала.

Долбаный Джекс разрушил его, показавшись в аэропорту.

И Ник. Я на самом деле хочу увидеть его. Я бы хотела узнать, почему он ушел. Хотела бы узнать, любил ли он меня когда-нибудь или всего лишь использовал, чтобы убрать людей Организации.

Мне хочется одновременно ударить его в лицо и упасть в его объятия. У меня такое чувство, словно он последний кусочек пазла, который я собой воплощаю. Единственная вещь в моей жизни, которая осталась неразрешенной.

Я ложусь на диван, сжимая телефон. Может, он позвонит? Может, он наблюдает за мной сейчас?

Я не закрываю окна или ставни в надежде, что он проскользнет в мой дом и разбудит меня объяснением о своей бессмертной любви. Извинениями за то, что оставил единственную девочку, которую любил, позади. Надеюсь на то, что он будет настаивать на том, что все это он сделал ради меня. Чтобы дать мне шанс и сделать мою жизнь стоящей, и увести меня от смерти и разрушения, в котором вырастают дети Организации.

Но я не получаю этого даже во сне, просыпаясь на следующее утро в холоде, и в таком же одиночестве, каком заснула вчера.

Глава 5

Джекс

4 месяца спустя

– Да, – хриплю я в телефонную трубку.

– Ты спишь?

Адам. Убираю трубу от уха и проверяю время. Два часа ночи.

– По голосу слышно, что сплю?

– Макс звонил. Сказал, что ты задерживаешь процесс. Что-то происходит здесь уже пару дней, а он не хочет, чтобы все стояло на месте.

Я сажусь в кровати.

– Что? С каких это пор?

– Не знаю. Я всего лишь передаю сообщение.

Я сижу и немного обдумываю это.

– Есть идеи?

– По поводу?

– Саши Черлин, кого же еще?

У меня уйма идей по поводу этой девчонки, и я хохочу про себя. Но одна из них должна касаться работы.

– Может, одна или две.

– Значит, действуй. Позвони мне, если что-то понадобится.

Я кладу трубку, когда слышу гудки, и падаю на подушки. Саша Черлин. Истинная загадка. С тех пор, как увидел ее, я не думал ни о чем другом. Я рад, что Макс не сидит сложа руки. Я это и делал месяцами. Я устал ждать, пока что-то случится. И у меня, скорее всего, есть способ, чтобы заставить ее сделать шаг.

Я ставлю будильник и закрываю глаза, чтобы представить ее в своей голове. И затем возвращаюсь ко сну, задаваясь вопросом, каково это – поцеловать ее.

Саша Астон – также известная, как Саша Черлин.

Место рождения – неизвестно. Официального свидетельства о рождении на имя Саша Черлин не найдено. Хотя Саша Астон родилась в Денвере, штат Колорадо, родители – неизвестны.

Возраст – 24 года.

Пшеничные волосы, синие глаза, рост – 168 см.

Посещала и окончила высшую иезуитскую школу Реджис в городе Аврора, штат Колорадо.

Имеет степень бакалавра инженерной геологии в школе горнорудного дела города Голден, штат Колорадо.

Нынешний статус – кандидат философских наук, студент университета антропологии в городе Лоуренс, штат Канзас.

Рабочий профиль – отсутствует.

Судимости – отсутствуют.

Вот так. Спустя четыре месяца поисков, наблюдений и хитростей, чтобы добраться до файлов, к которым у меня нет допуска, это вся информация о Саше Черлин. Родители, даже настоящие, не найдены. Но я знаю, что она была ребенком Организации.

У меня свои источники, и она признала это в ту одну встречу, что у нас была в аэропорту, когда она узнала Николаса Тейта. Она никогда не ходила в начальную или среднюю школу, прежде чем переехала к Форду Астону, по тому, что я могу сказать. Я проверил каждую школу на западе и не нашел ничего.

Но я знал одного из детей Организации с таким же прошлым. Похоже на шаблон, но с одним исключением. Саша Черлин до сих пор жива.

Если быть честным, мне хочется узнать, как ей это удалось. Мне бы хотелось узнать, кто ее вырастил, какие секреты она прячет, как она попала в семью преступников и киллеров. Я бы хотел попасть внутрь ее дома. Перевернуть каждый матрас, вскрыть каждую половицу и заглянуть в каждую щель. Но ее дом заперт наглухо всегда, кроме моментов, когда она входит и выходит.

У какого аспиранта будет такая защита? Не так. У какого человека?

Я видел личное дело ее приемного отца, и почти все, что я прочел, правда. По крайней мере, у него есть родители. Очень богатая семья с длинной историей в Денвере и на прилегающих территориях. У него есть дети, дом и работа. Две, на самом деле. Он известный продюсер реалити-шоу на главном канале. А еще входит в список криминальных хакеров ЦРУ. У парня самого есть история.

Но мне плевать на ошибки ее приемного отца. Я хочу больше информации о Саше, а получить я ее могу только через саму Сашу. Макс прав. Нам нужно ускорять это дело, и мне во что бы то ни стало нужно сдвинуть его с мертвой точки. Мы не можем позволить себе ожидать, пока Ник сделает свой следующий шаг. Если мы упустим эту возможность, то проиграем все, что наработали за последние четыре года. Но у Саши, кажется, свои сроки. Я без устали следовал за ней. Поставил жучок в телефоне у нее в офисе. Завербовал двух студентов следить за ней. Один пригласил ее на свидание, но она отклонила приглашение. Она не ходит на вечеринки, у нее нет друзей, она не делает ничего даже отдаленно подозрительного.

Но я знаю, кто она такая. Так что я не куплюсь ни на что из этого.

Саша Черлин может оказаться самой опасной женщиной во всей стране. У нее нет зарегистрированного оружия, но, если мои источники правильные – а я верю, что так и есть – у нее есть оружие. Скорее всего, и взрывчатка. И она знает, как ею пользоваться. Более того, одного факта о том, что она признала, что она – Саша Черлин, хватит, чтобы внести ее в каждый список подозрительных личностей страны. Скорее всего, в каждый такой список во всем мире.

Но тот факт, что ее нет ни в одном из этих списков – даже если ее приемный отец есть – говорит мне кое-что, что я не могу игнорировать.

Организация до сих пор приглядывает за ней. Складывается общая картина, и хоть даже я могу представить несколько сценариев, где Организация подтверждает свою цель на эту девочку, ни один из этих сценариев не заканчивается хорошо для нее. Для работы им нужны ее умения. Они хотят информацию. Или же убить ее. Этих трех возможностей хватит Нику, чтобы возобновить свой интерес к Саше Черлин.

Мне она тоже нужна для всех этих вещей. Я не хочу убивать ее, но если она снова работает на них – если та встреча, что я прервал, когда перехватил ее в аэропорту, связывает ее с Организацией – тогда я убью ее.

У них всех передо мной серьезный кровный долг, и я ждал слишком долго, чтобы поквитаться. Я многое потерял, пытаясь подобраться вовремя. И многое поставил на кон. Поставил людей на кон. И Саша Черлин не выдернет у меня из рук единственную возможность расплаты, потому что она осторожна.

Когда-то она должна ошибиться. И мне нужна эта ее ошибка вскоре, или годы ожидания и работы можно будет спустить в сточную трубу. Черт, я могу потерять свою должность в ФБР, если кто-то узнает. И это не все. Меня могут обвинить в измене всего лишь за то, что я просматривал информацию, предоставленную мне Максом.

И Мадрид. Она профессионал, и ее послал Макс. Он – один их тех, кому я могу доверять, так что я принимаю ее в качестве партнера. Но кто она? И почему она здесь? Почему она на этом деле, когда это даже не дело? Как ей удалось получить назначение на топ-секретную миссию вроде этой?

Есть только один ответ.

Она замешана.

Как и я. Как и мой брат. Как и Саша. Мы с Мадрид не работаем в одну смену. Она берет дневные, следя за Сашей прямо в университете, используя камеры с помощью дистанционного управления. А я беру ночные смены, карауля у ее дома. Никто не приходит. Никто не выходит. В университете она примерный студент, учитель и гражданин. Ни вечеринок, ни наркотиков, ни выпивки, ни друзей, ни мужчин – ничего.

Саша – живое, ходячее привидение.

Я проверяю часы в гостиной квартиры напротив ее дома. Каждый день она покидает дом в 7:50 и идет пешком в школу. Дорога занимает три минуты. Так что я хватаю ключи и выхожу. Сегодня у нее будет компания.

Четыре месяца назад я заплатил студенту, который арендовал это место, чтобы он выехал и позволил мне поселиться здесь под его именем. И мои четыре месяца почти истекли. Нам нужно менять течение вещей, и я планирую сделать это сегодня.

Когда я выхожу на улицу, на часах 7:49. Я жду в вестибюле, пока она выходит, под дождем запирает свою крепость, в которой живет, и пересекает улицу.

Я фиксирую на ней свой взгляд и выхожу из здания. На ней наряд в стиле, специальном для школы. Когда она приехала домой из Перу, то была одета в обычную классику. Но с прошлого лета она поменялась. По крайней мере, так можно было судить по верхней одежде. Она начала носить школьные штаны и блузки. Вроде заучки, если вы спросите меня. Но с течением недель ее стиль сменялся на джинсы и безобразные футболки. Сейчас на ней пальто, которое можно назвать «ковбойским». В начале семестра ее волосы были красиво уложены вверх, а сейчас локоны свисают и прикрывают лицо. Когда она поворачивается и видит меня, на мгновение я замечаю удивление. Но оно задерживается лишь на миг, и после ее выражение меняется. Я весьма хорош в чтении людей.

Она идет вниз по ступенькам и сворачивает налево, к главной улице, что ведет в кампус. Я присоединяюсь к ней на тротуаре, когда она раскрывает зонтик.

– Мисс Астон, можно пойти с вами?

Она улыбается, не поворачивая головы.

– Сомневаюсь, что смогу вас остановить, – она секунду осматривает меня. – Мне было интересно, когда вы снова покажитесь.

– О, я и не уходил.

– Я знаю, – фыркает она, – я вас вижу.

Хмм.

– Как дела в университете? Происходит что-нибудь, о чем мне нужно знать?

– Ну, если вам нравится слушать о лабораторных результатах, склоках преподавателей и студентов и планах на зимние каникулы, то я с радостью вам о них расскажу. Это единственное, чем я наслаждаюсь в последние дни.

– Я не удивлен.

Она вздыхает, словно я утомляю ее, но, наверное, так и есть.

– Я имею в виду лабораторные результаты. Я по факту не знаю, чем вы занимаетесь, раз на то пошло. Я вижу, что вы наслаждаетесь сферой своего исследования, так что радость, что вы получаете от преподавания кажется уместной, а тот факт, что у вас нет планов на каникулы, весьма хорошо суммируется с остальной вашей социальной активностью здесь в кампусе.

За это я получаю ее оскал, который вызывает во мне улыбку, потому что я знаю, что у нее нет планов.

– У вас есть что-то, что вы хотите обсудить со мной, агент? – Она останавливается. Капли струями стекают с боков ее зонта, и я вот-вот промокну. – Потому что я уже сказала вам все, что знаю, и мне нечего добавить.

– Ну, – отвечаю я, понижая голос до шепота. – У меня есть некоторые новости. – Я прочищаю горло, чтобы дать ей время отреагировать, но она пассивна и бесстрастна. – В агентстве прошел слушок, что Ник Тейт собирается навестить США.

Она переминается с ноги на ногу, словно нервничает и желает отойти от меня.

– Не уверена, какое это имеет отношение ко мне.

– Думаю, он едет, чтобы увидеть вас. И, если честно, я переживаю по этому поводу, – я хмурюсь, чтобы изобразить свою тревогу. – Вы заперлись в этом своем доме, но вы ходите пешком в университет. Может, теперь вы позволите мне возить вас на машине?

Она качает головой и снова начинает идти.

– Нет, спасибо.

Я иду рядом, пока мы не достигаем угла, и нам нужно пересечь улицу. Мы позволяем машине проехать, а затем вместе сходим с тротуара.

– Я не стану тратить время зря.

– Что это должно означать? – теперь она идет быстрее. Университет всего в паре кварталов, и мы недалеко от музея, где находится ее маленький офис аспиранта. Я оглядываюсь через плечо и вижу одного из студентов, которого Мадрид приставила к Саше, и киваю ему. Он исчезает в толпе девушек и позволяет им пройти.

У меня всего несколько минут, чтобы сделать свой ход.

– Я просто заметил, что вы не очень общительны. Ни парня, ни свиданий, ни даже девичников. Ничего за целый семестр, и я понимаю, вы не одна из этих красивых, популярных девушек…