Текст книги "Верь мне (ЛП)"

Автор книги: Дж. Хасс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Нажимаю кнопку вызова и слышу гудки. Всего два.

– Да, – говорит Гаррисон, которого я явно разбудила.

– Меня нужно отвезти.

– Саша, – рычит он на меня. – Три тридцать утра.

Ничего не отвечаю. Время я знаю. И он в зоне Зимнего времени, так что у него на час раньше, чем здесь.

– Чрезвычайная ситуация? – спрашивает он.

– Нет. Но мне нужно поехать домой. У Спэрроу день рождения, и мне нужно быть там.

– Ее вечеринка не начнется в три тридцать.

– Я знаю, но ты ненавидишь поездки в последнюю минуту. Поэтому я звоню наперед.

Он смеется.

– Твое «наперед» убивает меня, малышка.

– Но ты все равно любишь меня.

– Люблю. Но этого недостаточно. Я буду в Лоуренсе в...

– Нет, я не в Лоуренсе. Я в... погоди. Сейчас найду приложение с картой. – Просматриваю свой телефон, пока не добираюсь до карт, а затем открываю ее и увеличиваю. – Я нахожусь в городе под названием Фоллс-Сити, штат Небраска. И здесь неподалеку есть аэродром. Ты знаешь это место?

– Знаю. Будь там в полдень по твоему времени и ни минутой раньше.

– Я люблю тебя, Гаррисон.

– Я знаю, малышка.

И затем я слышу тройной короткий сигнал, сообщающий мне о завершении звонка.

Гаррисон был пилотом, которого мы использовали, чтобы провернуть последнюю операцию по перевороту Организации. Он настоящий друг Джеймса, но всегда любил меня больше, чем его, потому что Джеймс – сумасшедший придурок.

Любимый сумасшедший придурок. Мне бы хотелось снова увидеть его и Харпер. Правда, они почти никогда не покидают яхту, на которой живут. Но увидеть Рук и Веронику также хорошо. Даже, наверное, лучше. С ними я могу поговорить.

Джекс так же хорош, как и их мужья. Держу пари, они одобрят его.

Устанавливаю будильник на своем телефоне на десять утра, а затем возвращаюсь обратно в постель, чтобы помечтать о Джексе. Я хотела бы узнать его лучше. Не знаю, хочу ли я согласиться на предложенную им работу, но он сказал, что не перестанет любить меня при любом раскладе. Может, мне вообще не нужно работать или посещать колледж? Может, я смогу сидеть, отлынивать и жить на свои деньги?

Мне не нужно принимать решение сию секунду. Поэтому я бросаю раздумья и засыпаю с мыслями о том, что не чувствовала себя такой счастливой уже годами.

Глава 26

Саша

– Что ты делаешь? – спрашивает Гаррисон, когда мы устраиваемся для короткого перелета в Форт-Коллинс.

– Что ты имеешь в виду?

Он бросает на меня полный сомнения взгляд.

– Я не тупой. Ты звонишь мне, когда тебе нужно куда-то быстро добраться. Так что происходит сегодня?

– Просто день рождения Спэрроу, вот и все.

– Ты в этом уверена?

– Боже, Гаррисон. Я больше не ребенок. Я занимаюсь взрослыми вещами, и мне не нужно объясняться.

Он вздыхает.

– Это я знаю. Но не хочу, чтобы ты рисковала.

Я прищуриваюсь.

– Клянусь Богом, ты просто сопровождаешь меня, чтобы я могла повидаться с семьей.

– Значит, ты хочешь, чтобы я подождал и отвез тебя домой?

– Э-э...

– Или обратно в тот город, который не твой дом?

– Нет. Ладно, смотри. Я тебе кое-что скажу, но никому больше не рассказывай. Это мое дело, и я с ним разберусь, хорошо?

Он заговорщицки кивает мне.

– О’кей.

Глубоко вдыхаю и даю волю словам:

– Меня выгнали из аспирантуры.

– Что?

– Моя куратор сказала, что я несерьезно отношусь к антропологии, как к карьере, и мне нужно взять отпуск, чтобы продумать свои варианты.

– И все?

– Что значит «и все»? – Я знаю, что он имеет в виду. Этот человек прошел со мной через некоторые довольно закрученные планы Организации. Но я не собираюсь говорить ему о том, что вернулся Ник, или о том, что ФБР просит меня присоединиться к ним. – Знаешь, это не пустяки. Я много лет надрывала задницу, а все это улетело в трубу за один день.

– Когда это произошло?

– Вчера.

– Кто живет в Фоллз-Сити?

– Мой бойфренд, – говорю я. – Еще вопросы?

– Где он сейчас? – Гаррисон еще больше прищуривается. Он знает, что я что-то скрываю, но то, что я говорю, имеет смысл, поэтому интересно, что еще он сделает, кроме как будет задавать вопросы.

– Вчера он уехал в Денвер. По делам.

– Значит, ты одна.

– Кажется. Но что еще более важно, это день рождения Спэрроу.

– Хм.

Я выигрываю.

Поэтому улыбаюсь. Всматриваюсь в окно, как обычно, чтобы он прекратил свой допрос. Остальную часть поездки мы говорим о других вещах, а затем, когда приземляемся, и я полагаю, что сейчас уеду без очередных вопросов, он предпринимает еще одну попытку.

– Я серьезно по поводу поездки домой. Если буду нужен, просто позвони.

Но я подготовилась.

– Я останусь дома и подумаю о своих вариантах. Нет причин уезжать так далеко, когда вся моя семья здесь. Но если я решусь, то позвоню, поверь мне. Перелет обратно в Канзас – не то, от чего я бы получила удовольствие.

– Я поеду в Боулдер навестить брата, хорошо? Буду здесь на выходные, если понадоблюсь.

Он думает, что у меня проблемы. И это возможно, но я пока не уверена. Поэтому принимаю его предложение помочь, целую его в щеку, а затем выхожу из самолета и направляюсь к терминалу.

Местный аэропорт небольшой, но меня там знают. Я позвонила заранее и попросила их арендовать мне машину, так что она ждет меня, когда я туда добираюсь.

Спустя десять минут я еду в город.

Сначала проверяю магазин Спенсера и Вероники «Мотоциклы Шрайк». Он прямо в маленьком центре города, и мне нужно проехать мимо, чтобы добраться до дома Рук или Вероники.

Там я срываю джек-пот, потому что вокруг боковых дверей летают воздушные шары. Я паркую машину рядом с красным грузовиком Спенсера с логотипом магазина на нем, и как только выхожу, то слышу изнутри визг малышек. Ронни когда-то была тату-мастером в своем семейном магазине вниз по улице. Но ушла с работы после того, как забеременела. Теперь она занимается нательной росписью в задней части мотоциклетного магазина.

Открываю заднюю дверь, и вижу повсюду бегающих детей. Похоже, татуированные принцессы добрались и сюда. Файв не шутил, сказав, что у Спэрроу байкерская вечеринка. На каждой малышке поддельные татуировки на всю руку, джинсы с балетными пачками и тиары.

Боже. Никогда в своей жизни не видела ничего восхитительней.

– Саша! – визжит принцесса Рори. – Смотри, мама! Это Саша!

Вероника перестает рисовать на лице маленькой девочки и поднимается ко мне.

– Эй! Я не была уверена, что ты придешь.

– Эй, Саша, – говорит Рук, ее младшая девочка, Старлинг (прим. с англ. скворец) сидит у нее на бедре. Ей нравится называть своих девочек именами птиц. – Хочешь помочь мне секунду? Она протягивает мне Старлинг.

– Конечно, – говорю я, беря малышку. – Как дела, милашка? – спрашиваю я, щелкая ее по носику. Ее улыбка зажигает всю мою жизнь. Мне не хватает младенцев. И Файв, и Кейт были очень маленькими, когда я переехала к Форду и Эшли. Файв только родился, и Эшли была рада получить помощь, так как Кейт только что исполнилось один год.

Рук уходит, чтобы помочь Спэрроу открыть свои подарки, и я перевожу свое внимание на Ронни.

– Когда Файв сказал, что тема вечеринки Спэрроу – байкеры, я подумала, что он шутит.

– Не спрашивай. Но эти девушки с ума сходят по татушкам и байкам. Я виню Спенсера. Он сделал для них трехколесный мини-байк, и они думают, что теперь принадлежат к мотоциклетному клубу.

– О мой Бог. Я же так помру.

– Им нужны нашивки и кожаные куртки. И Рори спрашивала меня о сапогах Фрай, как у меня.

Я так широко улыбаюсь, представляя этих принцесс, одетых как Спенсер.

– У их клуба есть название?

Ронни закатывает глаза.

– Спенсер называет их «Сестры Шрайк».

– Черт, живя так далеко, я скучаю по всем хорошим вещам. Нужно вернуться домой.

– Домой? – Ронни прекращает рисовать на лице и смотрит на меня. – А школа?

– О, не знаю. Может быть, я не так уж и подхожу для нее.

– Нет? Ну, тебе стоит поговорить с Рук. Помнишь, когда она бросила колледж?

– Да, и для нее это обратилось во благо. Она три раза выигрывала конкурс инди-кинофестиваля.

– Да, поэтому ты знаешь, если хочешь выкапывать кости динозавров...

– Что, если я не хочу выкапывать кости динозавров?

– Что? – Ронни действительно сбита с толку. – Но это всегда было твоей мечтой.

– Я знаю, но разве ты не думаешь, что это немного детское увлечение? Я имею в виду, что это за работа?

– Это не работа, Саша, – говорит она, возвращаясь к своей росписи. – Это твоя страсть.

– Вроде бы.

Она снова смотрит на меня, ее кисть в полувзмахе, вырисовывает язык пламени на щеке девочки.

– Может, ты переросла это. Как и я. Мне всегда хотелось быть художником. Раньше думала, что я выше татуировок и ныла о том, что хотела, чтобы все воспринимали меня всерьез, как художника. Но знаешь, в чем моя страсть?

– В чем?

– В материнстве. – Она улыбается девочке, когда заканчивает свой рисунок. – Ладно, Дженни, с тобой все. Иди смотри, как Спэрроу открывает подарки. – Малышка Дженни, которая, должно быть, новая подружка, потому что я никогда не видела ее ранее, вскакивает и убегает, чтобы другие девочки могли посмотреть на ее лицо. – И не трогай его, – отвечает Ронни, – или все размажешь! – Она встает и подходит к раковине, чтобы вымыть руки. – Да, я хотела быть художником, но то дерьмо – просто веселье, Саша. Я серьезно. Эта вечеринка даже не для моего ребенка, а я не могла усидеть спокойно, все хотела помочь Рук спланировать ее. Я всегда хотела быть женой Спенсера, но понятия не имела, сколько радости принесут мне его дети.

– Ого.

– Хотя ты не такая, как я, и мне это известно. Поэтому, если думаешь, что хочешь сделать другую карьеру, тогда дерзай. Передумать сможешь в любое время, Саш. Ты еще так молода.

– Я такого же возраста, как и была ты, когда забеременела Рори.

– И что? Ты не можешь прожить свою жизнь, сымитировав чью-то. Найди свою страсть, как и я. А потом отдай ей все, что у тебя есть.

Киваю, но потом Рори и ее три другие подружки криком зовут ее, чтобы она пришла посмотрела, как Спэрроу открывает подарки. Кажется, Рук и Ронни всегда были друзьями. Они воспитывают своих детей вместе, как команда. Эшли тоже. Но Эш и Форд – сами по себе лучшие друзья. Они в основном болтаются вместе.

Я хочу все это. Мне нужен парень, такой как Форд, и такие друзья, как Эш, и Рук, и Ронни. И когда я опускаю голову на свой список необходимых для счастья вещей, у меня нет ни единой галочки.

Я наблюдаю, как открывают подарки, потом поют и режут торт. Но для меня это слишком. Настолько, что я не могу остаться здесь и смотреть на все, чего у меня нет. Удивительно осознавать, что мне двадцать четыре года, и мне нечего показать, кроме длинного списка неудач и того, что могло бы быть.

Поэтому я целую всех «Сестер Шрайк», обнимаю их мамочек и возвращаюсь к своей дрянной арендованной машине, чтобы уехать в дом своих родителей, где я смогу остаться на ночь.

Я еду, замедляясь по Маунтэйн Авеню, и заезжаю на подъездную дорожку. Выключаю двигатель и сижу там в тишине в течение нескольких секунд, размышляя над тем, что мне делать дальше.

Нет школы, в которую я должна возвращаться. Я сплю с агентом ФБР, который хочет, чтобы я переписала свой жизненный план и присоединилась к нему в охоте на давнишних ублюдков Организации. И тот, кто нарушил свое обещание, вернулся на фото.

Распутье.

Я чувствую себя, словно снова стала тем ребенком в прерии, ожидавшим, пока Джеймс придет, чтобы убить меня или же спасти.

Шансы были равны. Мое будущее было подвешено в воздухе и могло последовать по любому из вышеупомянутых сценариев. Но стало вот таким.

И вот я здесь. Сама, одинока, охвачена таким сильным желанием сделать по-другому, что от этого становится больно.

Потому что я все испортила. Где-то по пути я все испортила.

И хотя Джекс забавный и заставляет меня забыть все совершённые мною ошибки, я хочу их помнить. Хочу запомнить каждую из них, чтобы я могла их исправить.

И есть только один живой человек, который может помочь мне в этом.

Ник.

Глава 27

Джекс

– Входи, Джейк. Просто сядь и расслабься.

Моего брата... нет. Этот парень передо мной, я понятия не имею, кто он. Он проходит через конспиративный дом Макса в пригороде Денвера и падает на стул. Он курит с тех пор, как я забрал его из Федерального центра.

Хотел бы я сделать все лучше, но у меня нет слов. Поэтому я просто сажусь на стул напротив него и жду.

Он делает длинную затяжку и выпускает дым в комнату. Мне потребовался целый день, чтобы добиться его освобождения и убедить весь трахнутый на голову офис ФБР, что он не может быть арестован. Мне все равно, сколько трупов они нашли в его квартире.

– Я ненавижу свою жизнь, – наконец говорит он после того, как мы десять минут сидим в удручающей тишине. – Я ненавижу свою гребаную жизнь.

– Прости, мужик. Правда. Мне так чертовски жаль, что я не ответил, когда ты звонил. Я в середине процесса вербовки этой девушки, Джейк. Она – Организация, мужик. Она – Ноль, о котором мы говорили все эти годы. И она в моем конспиративном доме в Небраске.

– К черту эту девушку. – И затем он поднимает свой усталый взгляд на меня и рычит: – И тебя тоже к черту.

– Послушай, – говорю я, – я все понимаю. Ты потерял кого-то...

Одного его взгляда достаточно, чтобы я заткнулся. Но он не останавливается на достигнутом.

– Потерял кого-то? Ты так это называешь? Мы просто потеряли Майкла, когда Ник Тейт вошел в наш дом и застрелил его в голову?

Мне нечего на это ответить. Но я должен попробовать. Если я это не сделаю, он уйдет отсюда и больше не заговорит со мной. А я не могу допустить, чтобы Ник Тейт забрал и этого моего брата. Он отнял Майкла, но я не отдам ему Джейка.

– Нет, – говорю я. – Нет. Но послушай меня, Джейк. Прямо сейчас все, над чем мы работаем, находится на расстоянии вытянутой руки. Эта девушка готова отказаться от всего, что знает.

– Чушь собачья, – говорит он, глядя сквозь пряди челки, свисающие на лоб. – Е*аная чушь. Если она – Организация, она обведет тебя вокруг пальца.

– Ты ее не знаешь.

– Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она может солгать. Может убить. Сколько еще мне нужно знать?

– Она не такая, мужик. Клянусь Богом, мы так чертовски близки к победе. Она была обещанием Ника Тейта.

Эти слова, наконец, получают его полное внимание.

– Бред сивой кобылы.

Я вздыхаю и пожимаю плечами.

– Не бред. И она была там той роковой ночью в Санта-Барбаре. Ночью, когда Ник ушел, он использовал и ее, Джейк. Он использовал ее, чтобы сделать свою грязную работу, а затем оставил ее позади. Ей сейчас двадцать четыре. Было всего тринадцать, когда это дерьмо разверзлось. И она очень хорошо приспособилась к жизни после Организации.

– Это невозможно, и ты это знаешь. – Он делает затяжку сигаретой и выдувает кольца по привычке. – От Организации не уйти. Просто посмотри на Ника. С того дня, как он ушел, этот ублюдок то и дело в бегах. Все, что они делают, это реорганизовываются, Джекс. Вот и все. Мы проиграли, чувак. Мы потеряли Майкла и...

Он не может назвать другие имена. Слишком много погибло друзей в тот первый раз, когда мы попытались проникнуть в Организацию в Майами несколько лет назад. Та попытка закончилась тем же. Джейк под арестом, а мы с Максом спасали его задницу. И я действительно не хочу разыгрывать эту карту, особенно после того, как он потерял двух человек прошлой ночью. Но у меня нет выбора.

– Ты заключил сделку со мной, Джейк. Заключил сделку, и именно поэтому не гниешь в федеральной тюрьме прямо сейчас. Поэтому давай заключим новую.

– Пошел ты, – кричит он, вставая. Его кулаки и челюсть сжимаются одновременно. – Я отказался от четырех долбаных лет своей жизни ради чего? Те люди, которых они арестовали вчера вечером, не были Организацией. Все было подставой. И я снова проиграл. – Он делает ударение на «снова». Сильно.

Он знает, что я не могу это оспорить. Он тот, кто принял поражение. Так было с тех пор, как он принял решение бросить ФБР и работать в одиночку.

– Это не имеет значения. Ты убрал многих плохих людей с улиц Денвера, брат. Ты сделал свою работу, и теперь все кончено.

– Да, – говорит он, подходит к двери на террасу и открывает ее. – Со мной все кончено. – Он поворачивается ко мне, холодный ветер снаружи обдувает его лицо и развевает волосы. – Я выхожу. Можешь делать все, что хочешь, с этой девушкой Организации, но я официально ухожу на пенсию. Я хочу все то, что ты обещал в той комнате для допросов. Все. Я хочу того ребенка, об исчезновении которого я рассказывал тебе четыре года назад, и хочу, чтобы мое имя было стерто из всех полицейских отчетов, которые они сегодня напишут. Я не возьму на себя ответственность за сегодняшний провал, Джекс. Я этого не сделаю.

– Эй, я сказал, что все кончено. Значит, кончено. Может потребоваться время, чтобы найти ребенка…

– К черту тебя и твое время. – Его глаза пылают, когда он возвращается в холодную комнату. – И я хочу доступ ко всему, что ты вытащил из моей квартиры.

– Это доказательства ФБР, Джейк. Ты знаешь это.

Рукой он сметает со стола все дерьмо. Лампа летит в стену, разбиваясь, растение приземляется на кофейный столик, земля выливается из вазона.

– Верни его! – ревет он. – Верни его, иначе я сдам твою задницу. Я расскажу им, Джекс. Я расскажу им все, что мы сделали. Хватит с меня лжи.

Я издаю долгий вздох.

– Я верну его. Верну. Но я должен работать над этим делом. Мне нужно вернуться к этой девушке в Небраске. Сегодня же вернуться. Я не могу оставлять ее одну на слишком долгое время.

– Приставь к ней няньку.

– Приставлю. Точнее, уже приставил. Мой партнер наблюдает за ее домом в Канзасе прямо сейчас, но она не один из нас, поэтому не знает о конспиративном доме в Небраске. Поэтому если эта девушка выйдет на меня, никто не сможет за ней последовать. Это критический момент, Джейк. Ник Тейт появился на горизонте. Вероятно, сейчас он готовится сделать свой ход. Поэтому мне нужно вернуться в Небраску и разобраться с этим дерьмом.

Джейк возвращается к стулу, садится и вытаскивает еще одну сигарету. Затягивается глубоко, поджигая ее, а затем выдувает дым в уже затуманенную комнату.

– Я просто потерял все.

– Это была не твоя потеря. – Удар ниже пояса, но кто-то должен был сказать это, а так, как Макса здесь нет, я единственный, кто может это сделать.

– Я не знаю, как справиться с этим, Джейк. Ты не представляешь, что происходило в моей жизни последние несколько месяцев.

– Кое-что представляю.

Он стреляет в меня взглядом.

– И я не осуждаю, понятно? Не осуждаю. Но ты действительно хочешь выбросить двенадцать лет ожидания и планирования, чтобы ты мог оплакать свою потерю? – Я жду ответа, но он молчит. – Или хочешь, чтобы я вышел отсюда и нашел Тейта? Потому что нужно решать, Джейк. Время Ника Тейта уже вышло. Но этот парень как кошка. Кто-то припрятал для него запасные жизни в аду. Так что, возможно, он сначала доберется до Саши и включит свое обаяние. Мы оба знаем, каким законченным лжецом он был, когда мы были детьми. Представь себе, насколько он хорош в этой игре.

– Саша? – усмехается он. – Вы теперь по именам друг друга зовете?

Но я молчу. Ему не понять, какое противоречие она во мне вызывает. Он не может знать.

Еще одна затяжка, больше дыма, а затем, наконец, вздох, означающий, что он сдается.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Ничего.

Он косо смотрит на меня, якобы говоря: «Попробуй еще раз».

Но я не лгу.

– Ты закончил, брат. Это конец. Ты свободен. Полное помилование за все это дерьмо, что произошло в Майами, и никакой ответственности за то, что произошло прошлой ночью. У меня есть девушка, и она мне поможет, мы получим Тейта, но тебе просто нужно держаться подальше.

– Я хочу поговорить с моим боссом в Денвере, Джекс. Мне нужно поговорить с Рэем и разобраться в этом дерьме. Мне нужно знать, что я должен делать дальше.

– Нет. Нет, бл*дь. ФБР на ушах стоит из-за этого ублюдка. Ты можешь покинуть город, черт возьми, можешь даже из страны уехать, ради Бога. Но ты остаешься в стороне от этого дела. Ни с кем, ни о чем не разговариваешь. Не знаешь, что эти ребята вчера не были Организацией. Не имеешь ни единого понятия. Таким образом, мы передаем это ФБР, я возвращаюсь к Саше, чтобы она могла сказать мне, где я могу найти Ника, а ты...

Он качает головой.

– А я что?

– Восстанавливаешься. Ты просто приходишь в норму.

– Значит, просто забыть?

– Чувак, я понимаю. Ты потерял друзей...

– Я потерял двух чертовых любовников! – кричит он. Его слова эхом отражаются от высоких потолков. Но, по крайней мере, он, наконец, признает это. – Я хочу, чтобы Ник Тейт сдох. Ты понимаешь меня? Я знаю, что он стоит за этим. Знаю, что он тянет за все ниточки, как какой-то извращенный кукловод. Он попросту отнял у меня все, Джекс. Все. И ты следующий лишишься всего.

Бл*дь. До вчерашнего дня у меня оставалось не много сил. Но теперь у меня есть Саша. И нравится мне это или нет, она официально принадлежит ему. Так что эта угроза со стороны моего брата сильно ударяет по мне. Гораздо сильнее, чем он может представить. Но я должен сдержать его. Должен увести Джейка от этого, иначе он может слететь с катушек и начать убивать людей. Все это может закончиться, как в Майами.

Поэтому я сохраняю спокойствие. Держу под контролем свой страх за Сашу. И даю брату хороший, рациональный совет:

– Знаю. Я понимаю. Но мы дали присягу Максу Барлоу, и клятва сказала, что мы профессионалы, Джейк. Поэтому на этот раз ты должен быть профессионалом. Покинь город. Потрать деньги. Наберись терпения. И я обещаю тебе, что отомщу достаточно за нас обоих. Клянусь жизнью Майкла.

Джейк проводит руками по лицу и глубоко дышит, обдумывая мое предложение.

– Я верю тебе, Джекс, – наконец говорит он. – Правда. Поэтому я подожду. – Он убирает руки от лица, открывая налитые кровью глаза, полные боли и горя. – Я знаю, ты все исправишь. Ты должен сделать все правильно.

С трудом сглатываю и киваю.

– И я сделаю. – Смотрю ему в глаза и повторяю это снова, и снова, и снова, пока он не поверит мне. – Сделаю. Сделаю. Сделаю.

Теперь за мной два обещания: убить Ника ради Джейка и сохранить ему жизнь ради Саши.

Остается только один вопрос: какое из них я выполню?

Глава 28

Саша

Дом моих родителей темный и пустой, но кажется светлым и полным в секунду, когда я вхожу в дверь. Странно, когда меня приветствует тишина, поскольку в этом доме у нас всегда было минимум три немецких овчарки, когда я переехала жить сюда. Но мой папа берет их с семьей в длительные поездки. Кошки остаются у соседей, так как им и нафиг не нужны девятнадцать часов перелета через весь мир.

Направляюсь на кухню, бросаю ключи на стол, затем прохожу в гостиную и включаю телевизор. Кушетка старая и удобная, поэтому я плюхаюсь на нее и вытаскиваю запасной ноутбук из ящика в журнальном столике. Эш и Кейт используют его, когда им хочется зайти в интернет без лишних глаз. У Форда с Файвом имеется целая компьютерная комната наверху. Но у меня нет кода разблокировки безопасности той двери.

В любом случае, мне нужно всего лишь проверить электронную почту. Так что вряд ли мне когда-либо понадобится код.

Щелкаю по каналам, пока не нахожу, что можно бездумно посмотреть, а затем открываю электронную почту.

Бл*дь. Семьдесят два емейла за два дня.

Просматриваю список, чтобы узнать, какие из них нужно открыть, и, конечно же, нахожу один от профессора Браун. Видя ее имя, ощущаю некую боль. Но она, наверное, удалила меня с сервера электронной почты в целом, поскольку иметь университетскую электронную почту, если вы покидаете школу, не позволяется.

Открываю письмо и делаю глубокий вдох.

Уважаемая Саша,

Мне хотелось убедиться, что ты точно поняла, что я сказала вчера. Я ходила в твой офис, чтобы узнать, остались ли у тебя какие-либо вопросы, и нашла твой пустой стол. Это значит, что ты приняла решение бросить школу? Или, к моему опасению, получилось так, что ты считаешь, что я вышвырнула тебя из школы во время нашего разговора?

Надеюсь, ты так не думаешь. Я говорила совершенно другое. Мне нравится иметь тебя среди моих студентов. Думаю, что ты яркий пример и имеешь хорошую мотивацию. Я бы гордилась тем, что твое будущее исследование станет отражением моей карьеры.

Если ты действительно не хочешь продолжать учиться под моим руководством, я пойму и пожелаю тебе удачи и счастья. Но если ты неправильно поняла меня и собрала свои вещи в офисе, исходя из предположения, что я тебя вышвырнула, пожалуйста, подумай еще раз. Зайди ко мне на пару слов, когда у тебя будет время. Я буду в своем кабинете еще несколько дней, мне нужно выставить баллы.

Твой друг и наставник,

доктор Джанет Браун

Вашу ж мать. Я полная идиотка. Пялюсь на экран примерно пять минут. Меня не выгнали!

– Юююхууу! – Я вскакиваю и танцую. – Она верит в меня!

Боже мой, я так счастлива. И если подумать, то я весь вчерашний день была подавлена мыслями о том, что я полный лузер. Оглядываюсь по сторонам, задаюсь вопросом, кому мне рассказывать свои хорошие новости. Но я так и не рассказала об этом своим родителям, а Ронни и Рук все еще будут очень заняты вечеринкой по случаю дня рождения.

Поэтому хммм. Я пережила кризисный момент и победу, и мне не с кем этим поделиться. Это отстой. Кажется, быть антисоциальным и не иметь друзей весело, только когда ты потерпел неудачу и не хочешь делиться новостями. Но успех – хороший случай, чтобы обрести друзей.

А у меня их нет. Бу.

Я могла бы рассмотреть Джекса. От этой мысли на губах появляется улыбка.

Но тогда он начнет рассказывать мне о работе ФБР. А мне действительно не хочется думать об этом прямо сейчас. Я не уверена, что хочу быть агентом ФБР. Последние десять лет я провела, пытаясь уйти от старой жизни. По какой возможной причине я могла бы вернуться к ней, работая на другую сторону?

Не-а. Джексу не нужно знать. Я просто проверю оставшуюся часть своих писем, а затем позвоню в доставку пиццы. Мое настроение поднялось с единицы до отметки восемьдесят за пять минут, и я проголодалась.

Возвращаюсь к просматриванию своей электронной почты, а затем воздух застревает в горле, когда я смотрю на сообщение парой строк ниже сообщения от профессора Браун.

Оно адресовано Смурфу.

– Нет, – произношу я, качая головой. – Это не может быть он. Не сейчас. Не тогда, когда моя жизнь только стала налаживаться. – Это мог бы быть Джеймс. Это он дал мне это прозвище. Но Джеймс не пишет по электронной почте. И Мерк не обращался бы ко мне, как к Смурфу. Он зовет меня «Саш».

Я знаю, от кого оно, прежде чем щелкнуть по экрану, и лицо в видео-сообщении подтверждает мои догадки. На нем серый капюшон поверх черной лыжной шапки, покрывающей золотые волосы. Татуировка цепи вокруг его шеи выглядывает из-под воротника черной термофутболки. Видео-сообщение, которое начинает воспроизводиться сразу после отображения страницы, заставляет мое сердце остановиться.

– Попалась, – это все, что он говорит. Видео длится всего пять секунд.

Но тревожит не то, что он говорит.

Нажимаю повтор, и запись начинается снова.

– Попалась.

Повтор.

– Попалась.

Он держит сотовый телефон у монитора компьютера, когда произносит «попалась». Но тревожит меня едва слышимый звук затвора камеры перед тем, как он это говорит.

Попалась.

Мой желудок начинает вращаться, когда все становится ясно. Он фотографирует... не монитор компьютера, а меня. Мое лицо отображается на мониторе его компьютера.

Я захлопываю ноутбук.

Какого, мать его, хера?

Громко сглатываю и стараюсь держать себя в руках, а затем открываю ноутбук, чтобы увидеть дату отправления емейла. Вчера в полдень. До того, как я даже вернулась из школы. Он взломал мою веб-камеру дома, а затем выжидал, когда увидит меня на экране. Когда в последний раз я использовала свой компьютер? Два дня назад.

В сумке начинает звонить мой телефон.

– Аааа! – кричу я, прижимаясь рукой к сердцу. – Господи Боже, Саша. Успокойся, твою ж мать!

Встаю и медленно иду к кухонному столу, но телефон теперь молчит. Вместо этого я получаю сообщение на голосовую почту.

Вот оно. Он вернулся. Вышел на контакт, и он собирается…

Звучит однократный сигнал. На этот раз текстовое сообщение. Достаю телефон из сумки и читаю слова, мигающие на экране:

Выйди на улицу.

Глава 29

Саша

В глазок ничего не видно, поэтому я стою несколько секунд, чувствуя внутренний конфликт. Что, если это не Ник? А если Ник? Готова ли я снова увидеть его? Чего он хочет?

Слышу голос Мерка в голове: «Просто открой дверь, маленькая проказница. Ты тренированный убийца. Они боятся тебя больше, чем ты их».

Скорее всего, в этом случае это правда. Я не боюсь Ника. Он никогда не причинит мне вреда. Поэтому я ввожу код безопасности и распахиваю дверь.

– Много же тебе понадобилось времени.

На второй ступеньке крыльца сидит человек в капюшоне. Руки вытянуты сзади него ладонями вниз, а ноги протянуты вперед. Ему плевать на все в этом мире – вот что говорит эта поза.

Я глубоко вздыхаю и произношу:

– Я зла на тебя.

– Знаю.

– Почему ты здесь?

Он слегка поворачивает голову, и я улавливаю его лицо под капюшоном в свете огней, падающих из городского парка через Маунтэйн-авеню. Мы находимся в конце аллеи, поэтому машин нет, и зимой в парке пусто, так что сейчас здесь только мы.

– Был неподалеку.

Я улыбаюсь, вспоминая наш первый разговор в антикварном торговом центре в Шайенне, когда мы были еще детьми. Я спросила его, что он делает там в одежде серфингиста.

– Это хороший район, – отвечаю я, меняя ответ из прошлого, когда я сказала, что он может лучше.

– Ты этого заслуживаешь, Саш. Действительно заслуживаешь. – Он хлопает рукой по крыльцу и говорит: – Посиди рядом со мной. Давай наверстаем.

Я возвращаюсь внутрь и хватаю пальто с крючка возле двери, затем набрасываю его на плечи, прежде чем медленно пройти к ступенькам. Мое сердце бьется так быстро, что я кладу на него одну руку и чувствую стук. Глубоко вздыхаю, когда подхожу к ступенькам, а потом сажусь.

– Я скучала по тебе.

Он поворачивается ко мне, полностью попадая под освещение. И ни одна из фотографий в том конспиративном доме не смогла бы подготовить меня к тому, что я вижу.

Шрам на его щеке, который выглядел маленьким и поверхностным, на самом деле… другой. Он толстый и говорит о проведенной им жизни. Татуировки на шее настолько реалистичны, что мне приходится посмотреть повторно, дабы убедиться, что цепи не настоящие.

– Ник.

Он смотрит мне в глаза – его карие встречаются с моими синими – потом качает головой.

– Нет. Ника давно уже нет. Теперь меня зовут Сантино. – Он говорит с акцентом, и это убивает меня почти так же, как его шрам. – Как у тебя дела? – Он дарит мне улыбку, но я могу сказать, что она вынужденная.

– В порядке. – Мгновение ищу его глаза, но затем он поворачивает голову и снова прячется под тенью толстовки.

– Я тоже хочу знать, как ты, но боюсь спросить.