Текст книги "Пари (ЛП)"

Автор книги: Дж. Д. Хокинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Постой! – вдруг выкрикивает она, схватив меня за запястье. – Я не понимаю, что происходит между нами, Брандо. Это ради меня? Или это ради музыки?

Я становлюсь перед ней на колени и начинаю медленно стягивать с нее джинсы.

– Музыки, – говорю я, целуя ее влажную киску через мягкую ткань ее трусиков. -Все ради музыки.

Она постанывает, придерживая меня за затылок, когда я провожу языком по ее бедрам, мягко щекотя ее бледную чувственную кожу своей небритой щекой.

Я рывком стягиваю с нее трусики и, придерживая за талию, не даю ей двигаться, проводя языком по ее нежной киске. Ее запах делает меня диким, пробуждая во мне животное. Но я не позволяю себе становиться ревущим зверем с клыками – я должен все сделать медленно, чтобы изучить, что именно доставляет ей удовольствие.

Мой язык медленно скользит по ее губкам к клитору, я обхватываю его губами и начинаю слегка посасывать, прислушиваясь к ее стонам, вздохам, которые служат мне сигналом. Ее киска для меня как новый инструмент, с помощью которого я извлекаю красивую мелодию. Я прикасаюсь рукой к ее груди, сжимаю ее, чувствуя ее набухший сосок. Она хватает мою руку и сильнее прижимает ее к себе, расцарапывая мою руку ногтями гитаристки.

Ее стоны становятся все глубже, запах горячее, когда я проникаю своим языком в нее, мышцы бедер напрягаются и начинают двигаться в такт со мной. Я сдерживаюсь, давая ей немного меньше, чем она хочет, держа ее на грани, и нагнетая еще больше желания.

– О, черт… – произносит она, задыхаясь. Это единственное слово, которое ей удалось произнести. Она судорожно сжимает мои волосы, и я решаю, что время пришло. Я проникаю двумя пальцами между ее влажными губками, двумя пальцами, которые даже длиннее и тверже, чем члены некоторых мужиков, двумя пальцами, которые всегда находят нужное местечко.

Надавливаю на него, и Хейли начинает сжиматься и пульсировать вокруг моих пальцев, подобно целому оркестру, который вот-вот начнет исполнять кульминационную часть. А ее глубокие стоны, словно песня, которая дошла до самого высокого крещендо. Хейли откидывает голову и с последним глубоким вдохом выдавливает “Дааа….” Она произносит это слово пока оно не начнет затухать. Я сделал все.

Я поднимаюсь и придерживаю ее, пока она пытается восстановить свое дыхание. Она смотрит на меня своей знакомой улыбкой, я облизываю свои губы с ее вкусом и поправляю свою рубашку.

Наша атмосфера разрушается звуком открывающейся двери. Хейли быстро натягивает свои трусики и джинсы, приводит в порядок свои волосы, смотрясь в отражение перегородок.

– Вот, что я придумал, – говорит Джош, входя в студию, – может, мы попробуем другую песню?

Хейли и я поворачиваемся к нему, быстро проверив, не оставили ли мы какие-либо следы. Я замечаю, что взгляд Джоша задержался на моих волосах, и небрежно провожу по ним рукой.

– Нет, – говорю я, глядя на Хейли, на ее еще потемневшие и прекрасные глаза, – мне кажется, что сейчас будет намного лучше.

– Хорошо, – пожимает плечами Джош и снова садится на свое место. Я улыбаюсь Хейли, и она идет обратно в свою комнатку и садится напротив Джоша.

– Я знаю много музыкантов, у которых ничего не получалось в студии, – говорит Джош, как только она уходит. – Лучших. Величайших. Они не могли играть без нужной им аудитории, питаясь их энергией.

Я смотрю на Хейли через стекло. Она садится, надевает наушники и берет гитару. Но, как я и надеялся, сейчас она стала другой. В ее глазах появился осмысленный взгляд, движения стали спокойными. Она похожа на девушку, готовую завоевать весь мир.

– Как меня слышно? – спросила она.

Джош нажимает на кнопку.

– Превосходно. Начинай, как будешь готова. У меня хорошее предчувствие.

– У меня тоже, – говорит Хейли, и я понимаю, о чем она.

На этот раз у Хейли ровное дыхание. Она собирается пару секунд и начинает. Ее пальцы уверенно перебирают струны, пробуждая красивые, динамичные ноты, которые мягко разливаются по всей студии. Затем она начинает петь. Невинная, как девушка, и уверенная в себе, как женщина.

– Охренеть, – растягивает слова Джош, – это фантастика. Что ты ей, черт возьми, сказал?

Хейли поет, не сводя с меня глаз. Улыбка в ее глазах говорит о том, что ей действительно стало легче.

– Ей помогли не мои слова.

Хейли

– Он обалденный, у него отличная музыка, хороший ритм – он идеально нам подходит, – говорит Брандо, выпивая последнее пиво, и с легкостью заказывая другое.

Мы в клубе, в который я бы ни за что в жизни не попала. В нем в тысячу раз все дороже, чем в тех барах для дайверов, в которые я обычно хожу. Кабинки и столы находятся вокруг центрального танцпола, за которыми сидят мужчины в дорогущих костюмах и женщины в блестящих ювелирных украшениях. Обычно в подобных местах я чувствую себя монахиней на оргии, но рядом с Брандо, я всегда как в пузыре, где мне спокойно и комфортно, как дома.

– Я знаю, но это акустика, – напоминаю я ему.

– И что?

– А то, что акустические песни никогда не попадают в чарты.

Брандо смеется и слегка наклоняется. Любой другой парень, такого размера, как он, чувствовал бы себя пугающим, но Брандо чувствует себя защищающим, горячим, соблазнительным.

– Совершенно наоборот, – ухмыляется он. – Ты хочешь сказать, что я недостаточно разбираюсь в коммерции?

Я опускаю взгляд вниз, хихикая, и затем вновь смотрю на него. Когда он в таком настроении, невозможно не смотреть на него.

– Возможно, я на тебя влияю, – говорю я.

– Ну, ты определенно влияешь на меня.

– Как ты думаешь, кому станет хуже от нашей сделки?

Брандо весело смеется.

– Ну, я так и останусь добросовестным парнем из A & R. А вот, если в итоге твой альбом начнет распродаваться, ты станешь бездушной, как … – Брандо вдруг замирает, так как что-то замечает в углу клуба, он сразу стал каким-то озабоченным, исчезли веселые искорки в глазах.

Я пытаюсь понять, что произошло, и прослеживаю за его взглядом. Где-то между морем чернокожих телохранителей и толпой людей, которые, кажется, блекнут до серого состояния в ее присутствии, я вижу ее. Лекси Дарк. Ее розовое латексное платье сразу же выделяется среди окружающих ее людей. Цветная девушка в этом черно-белом фильме жизни. Всегда сияющая улыбка, сдержанная поза; настолько блестящая, что это лишит вас возможности не замечать ее.

Я поворачиваюсь к Брандо и вижу, что он смотрит на нее, как вдова на могильный камень.

– Что между вами?

– Я создал ее. – Брандо с болью поворачивается к барной стойке, смотрит на пиво, и начинает рассказывать. – Она была моей. Моей певицей. Моей девушкой. Мое все. Затем она все сожгла и ушла.

Это первый раз, когда я увидела Брандо таким неуверенным. Он вдруг стал уязвимым, и мне захотелось сделать что-то, что угодно, лишь бы успокоить его боль. Я с опасением спрашиваю его:

– Из-за чего?

Брандо медленно делает большой глоток пива.

– Я до сих пор еще пытаюсь это понять.

Я кладу руку на его плечо, мягко сжимая. Я чувствую боль, исходящую от него. Я думаю о том, чтобы сказать ему что-то успокаивающее, или сменить тему разговора на что-то более легкое или даже возможно пофлиртовать с ним, чтобы отвлечь его – но есть одна вещь, которую я знаю в мужчинах, иногда им нужно побыть в одиночестве.

– Я ненадолго отойду, – говорю я. – Не исчезай.

– Конечно.

Я задерживаюсь в дамской комнате чуть дольше, чем нужно, стоя перед зеркалом, поправляя мои завитки и проверяя зубы на случайные остатки пасты, которой меня угощал Брандо, прежде чем мы пришли сюда.

Вдруг я слышу, как кто-то вошел. По моей спине пробежал холодок, я почувствовала, как будто что-то – или кто-то – просто начал высасывать весь воздух из комнаты. Нетрудно догадаться, что это она, мне даже не надо оборачиваться.

Лекси Дарк.

Она стоит у двери, одной рукой упираясь в бедро. Ее красные губы демонстративно показывают, что это она контролирует ситуацию. Она выглядит как живая обложка журнала, каждый дюйм ее тела идеален. Я смотрю на нее и удивляюсь, зачем люди отправляются за тридевять земель, чтобы увидеть захватывающие дух достопримечательности.

И вот я, замороженная, стою и смотрю на нее. Она медленно, но уверенно делает шаг, как супермодель, плавно раскачивающаяся в такт своим каблукам.

Я всегда осуждала таких певиц, как Лекси Дарк. За их фальшивый внешний вид, бездушные песни, бессмысленные тексты. И, стоя здесь, рядом с ней, я как никогда ощущала все это в реальности.

– Так, так, так, это и есть та милая маленькая вещица? – говорит она, указывая на меня своей рукой с разноцветными ногтями. Она обходит меня, откровенно разглядывая. -Новая игрушка Брандо.

Слова сами вдруг выскочили из меня:

– Может ему надоело играть с куклами?

Лекси восторженно открывает свой рот. Она прислоняется к раковине, порнографически выгибая спину.

– Отлично. Ты боец. Брандо любит таких. Но не переусердствуй, – она наклоняется ко мне, обдавая меня своим вишневым ароматом, щекотя волосы на моей шее, – он хоть и большой парень, но легко ломается.

Ее лицо почти вплотную с моим: близко и опасно. Я смотрю на нее в зеркало, на ее губы, блестящие от света ламп.

– Он уже трахнул тебя? – спрашивает Лекси, откидывая голову назад, показывая свою тонкую шею. – Что я говорю? Конечно уже; ты же красотка. Держу пари, он не может оторвать от тебя рук. – Лекси проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Мой мозг кричит мне, чтобы я одернула ее руку, но я будто застыла от ее ледяного прикосновения. – Бьюсь об заклад, он имеет тебя везде, где только захочет: не уверена правда в том, что он хочет больше – твое тело или твою карьеру.

Наконец я смогла избавиться от ледяной клетки и схватила ее за запястье.

– Тебе платье не жмет? – говорю я, глядя прямо в ее изумрудные глаза, – а то злоба так и прет из тебя.

Лекси выдергивает свою руку и угрожающе улыбается мне. Затем она поворачивается к зеркалу, нежно проводит по своим безупречным волосам, которые обрамляют ее яркое лицо. Проводит руками от своей крошечной талии по ужасным бедрам. Она ведет себя так, словно меня нет, и она сама по себе.

– Небольшой дружеский совет от знающего человека.

Я смотрю, как она изучает свое отражение, придав себе вид знатока, инженера, гарантирующего, что настроил свою машину до совершенства. Затем смотрит на меня пару секунд и, сверкнув глазами, направляется к двери звериной походкой, отстукивая каблуками каждый свой шаг. Берется за ручку, замирает и говорит:

– Почаще называй его по имени, – говорит, наконец, она, оглядываясь на меня через плечо, и демонстрируя еще одну позу девушки с обложки. – Ему это очень нравится.

Она исчезает, и уже за дверью я слышу ее отвратительный смех.

Брандо

– Ты просто остепенился и стал слабаком, – говорю я Джаксу, когда мы идем с досками для серфинга к нашим полотенцам, задыхаясь от усталости.

– А у тебя какое оправдание?

Мы вбиваем наши доски в песок и просто стоим под чудесным солнцем Лос-Анджелеса, приводя в норму наше дыхание. Я открываю холодильник, вытаскиваю два пива, открываю и протягиваю одно Джаксу.

– Как Лиззи? – спрашиваю я, когда мы садимся и расслабляемся, глядя на море.

– Взволнованно: я везу ее в Париж в этот уик-энд.

– Какая связь между девчонками и Парижем? Никогда этого не понимал. Что есть такого в Париже, чего нет в Лос-Анджелесе?

Джакс косит на меня свои глаза и широко улыбается:

– Столетия непростой истории и культуры? Фантастическая кухня? Самые большие художественные коллекции в мире? Самые известные модные бренды? Красивый язык?

– Черт, – говорю я, и с жадностью выпиваю пиво. – А я бы не отказался сейчас от какой-нибудь девчонки с бронскским акцентом и большой пиццы.

Джакс смеется и отпивает немного пива.

– А как дела с твоей новой протеже? – спрашивает он, спустя пару минут.

– Хейли? – говорю я, пытаясь скрыть улыбку, которая возникает у меня каждый раз, когда я произношу ее имя. – Отлично. Правда.

Но Джакс уже достаточно долго знает меня, чтобы ничего не заметить. Он улыбается во весь рот.

– О, черт, Брандо. Ты полон сюрпризов.

– Что?

Джакс пожимает плечами и улыбается еще шире.

– Ты думаешь, что я влюбляюсь в нее? – я громко хмыкнул. – Братан, это не так. Я имею в виду, что конечно хорошо, что ты остепенился, но со мной такое дерьмо никогда не случится. Я родился диким, таким и останусь.

– Верно, – говорит Джакс, неубедительно кивая мне.

– Ты не веришь мне? Ты не веришь мне! Послушай, она великолепна. Талантлива, сексуальна, иронична как черт, и она определенно отличается от тех милашек, которых мы обычно выбираем, но братан… Брось! Это же я, мы говорим обо мне. Брандо. Подумай об этом. Брандо. И отношения. Это два слова, которые никогда нельзя поставить в одно предложение – эти два слова произносятся на совершенно разных языках.

Джакс смеется и встает.

– Ты пытаешься убедить меня, – говорит он, бросая полотенце себе на плечо и забирая свою доску, – или себя?

Джакс машет мне на прощание и уходит, оставив висеть в воздухе свой вопрос, словно неподключенный кабель. И, правда в том, что у меня нет ответа.

Покатавшись еще немного на волнах, я тоже собрался уходить. Моя машина стояла, освещенная солнцем и потому, я не сразу заметил высокую фигуру, прислонившуюся к моему джипу.

Я мгновенно узнаю ее, несмотря на маскировку огромной соломенной шляпой и больших солнцезащитных очков в стиле Одри Хелберн. Она в черном бикини, дразнящая своим кружевным саронгом. Она единственная девушка с такими идеальными пропорциями.

Лекси.

– Я всегда знала, что ты очарователен, когда занимаешься серфингом. Эти капельки, стекающие по твоим мышцам…

Я нахмурился, искренне желая, чтобы меня раздражало ее присутствие.

– Где Дэвис? Его сегодня не выпустили из музея восковых фигур?

– Я пришла одна. Я смотрела на тебя, – говорит она, снимая очки, чтобы продемонстрировать свой серьезный взгляд. – Мне захотелось приехать и поговорить… но я ненавижу разбивать счастливые пары.

– Мы с тобой были счастливой парой, – говорю я, не успев остановить свой мозг, чтобы он не говорил эти жалкие слова.

– Почему были? – спросила Лекси.

Я отворачиваюсь, пытаясь игнорировать глубокую боль от того, что слишком много стало ее в моей жизни. Сосредотачиваюсь на волнах, надеясь, что они помогут мне унять воспоминания.

– Если ты пришла что-то спросить, – говорю я, начиная загружать холодильник и доску в багажник джипа, – валяй, задавай.

Она обиженно надувает губки, перед чем я никогда не мог устоять.

– Может, присядем где-нибудь и поговорим?

Я знаю много ответов на этот вопрос. Нет. Да пошла ты. Может позже. Как насчет следующего вторника? Но мой мозг выбирает свой ответ и выдает:

– Конечно.

Мы в кафе Пиеридис, у которого один из красивейших видов. Кроме того, я лично знаю владельца кафе, и он позаботится о том, чтобы держать столики вокруг нас пустыми.

Лекси смотрит на океан, будто видит его впервые, или же она прекрасно знает, что я не могу устоять, чтобы не посмотреть на красивый изгиб ее шеи, когда она поворачивается. Мы молчим, ожидая, когда нам принесут капучино, будто нам нужно время, чтобы снова привыкнуть друг к другу. Затем Лекси вынимает сигарету, закуривает, и я знаю, что это знак, что все просто дерьмово. Такие звезды никогда не курят публично. Я всегда считал отвратительной эту привычку, но сейчас я все прощаю Лекси. Почти все.

– Все пошло не так, – говорит она и выпускает облако дыма.

– Забавно, – говорю я, – почему-то в последний раз, когда я видел тебя, ты казалась весьма довольной собой.

– С тех пор прошла неделя. А это сейчас. Неделя – огромной срок в мире музыки – ты знаешь это.

– Твой альбом до сих пор на вершине чартов. Не вижу никаких проблем.

– Был на вершине. Теперь он падает, как камень.

Она держит сигарету кончиками пальцев и склоняется над чашкой кофе. Что-то в этом жесте заставило меня сжаться, и внутри застучал молоточек басовыми нотами. Внезапно мне показалось, что мы не здесь, не в этом шикарном пляжном кафе, распивающие капучино за десять долларов из огромных чашек. Я вновь оказался в самом начале, когда мы с Лекси сидели в захудалом бруклинском кафе, пили горький черный кофе из пластиковых стаканчиков, и раздумывали, как вывести ее на вершину чарта.

– Как, черт возьми, это случилось?

Лекси грустно смеется, прежде чем затянуться сигаретой еще раз, оставляя на окурке розовый след от помады.

– Дело не в музыке, а в Дэвисе. Музыка – просто инструмент, а настоящий товар – это я. Все было сделано, чтобы получить лучший альбом. У него был грандиозный план. Множество мероприятий по всей территории США. Проделана работа в соцсетях. Выдуманы всякие скандалы, чтобы попасть в новостные сайты. Мне кажется, он даже нанял компанию, чтобы накрутить просмотры и оставлять различные комментарии. Все было спланировано. Как военная операция. Пропаганда. – Лекси берет паузу, и в очередной раз начинает рассматривать пену в своей чашке. – А музыка отстой. Музыка всегда полный отстой. Все, что он делал, это засовывал меня в какой-нибудь горячий клип. Или выпускал песню с противоречивой лирикой, которая продвигалась чуточку дальше, чем песня последней пустой поп-звезды. Ты случайно слышишь ее – и уже начинаешь подпевать. Но сейчас, когда альбом вышел – и люди могут его послушать целиком и начнут его судить сами… Я не знаю, куда мне спрятаться от всего этого.

Я медленно пью кофе, не сводя с нее глаз, и чувствую, как во мне нарастает буря, которая вот-вот выйдет наружу.

– Так что ты хочешь от меня? – проговариваю я.

– Мне нужен друг. Совет. Я не знаю.

Я смотрю на нее и делаю глоток.

– Можешь мне не верить, но я не хочу, чтобы мы стали чужими, Брандо. Я слышала, что у тебя новый проект – и я действительно рада за тебя. Честно. Я хочу, чтобы у тебя все получилось. Серьезно, твоя последняя подстилка достаточно мила, и я уверена, что, приложив должные усилия, у тебя получится сделать из нее хотя бы наполовину что-то приличное, так ведь?

Я не в состоянии вымолвить ни слова. И знаете, что самое худшее? Он говорит все это без тени злорадства. Она действительно все так и думает. По ее мнению, она просто сделала мне комплимент.

Я допиваю остатки кофе и достаю бумажник, чтобы расплатиться.

– Что ты делаешь? – спрашивает Лекси, удивляясь моим действиям.

– Я расплачиваюсь за кофе.

– Куда ты собираешься? Мы даже еще не поговорили…

– Мне раньше казалось, что ты идеальна, – прерываю я ее, кладя деньги на стол и глядя ей прямо в глаза, – поэтому, когда ты ушла, я изводил себя, думая, что проблема во мне. Я думал, Дэвис знал то, чего не понял я. И что, у меня никогда не получилось бы сделать из тебя звезду, как у него. Но теперь-то я понял, все это время я был прав.

– Это совсем не так…

– Ты хотела этого, Лекси. Тебе всегда хотелось нечто бОльшего, чем просто музыка, – рычу я, сдерживая свой гнев, – так вот – получай!

– Брандо, – умоляет Лекси, кладя свою руку на мою, когда я встаю, – не уходи. Пожалуйста. У меня сейчас никого нет.

– Слишком поздно, – говорю я, отбрасывая ее руку, – я уже ушел.

Это предчувствие. Она не должна быть в студии как минимум еще пару часов, и сейчас должна быть ее смена в кофейне. Тем не менее, Джош уже в студии, и, по крайней мере, мы успеем выпить по пивку, ожидая ее. Однако, по мере приближения к студии, я слышу, что моя догадка верна.

Что-то гремит и стучит. Быстро и энергично. Доносятся звуки гитары и барабанов. Я выхожу из машины и, чем ближе подхожу к студии, тем отчетливее и громче становится звук.

Она первое, что я замечаю, когда вхожу в студию, и она первая, кто замечает меня, несмотря на то, что она уже поет под гитару, отбивая ритм ногой. На ней была обтягивающая майка, и рваные джинсы, демонстрирующие ее стройные бедра. Я смотрю, как она извивается, пританцовывая, и начинаю ощущать, как сильно меня это возбуждает.

Она подмигивает мне и улыбается.

Я подхожу к Джошу, который стоит перед стеклянной перегородкой, качает в такт головой и не сразу замечает меня, Увидев меня, он кивает и поднимает большие пальцы вверх. Я киваю в ответ. Мы оба понимаем: это не просто хорошо, это чертовски восхитительно.

В студии играют еще трое музыкантов, и все они кажутся заряженными энергией Хейли, которая в середине, танцующая, сильная, красивая. Мы смотрим в глаза друг другу, и я начинаю осознавать, что никогда не видел никого более живого, сексуального, талантливого, чем она.

Что-то переворачивается внутри меня. Я собираюсь сделать Хейли звездой. Не ради пари. Не ради Лекси. И даже не ради меня. Я сделаю, потому что она это заслуживает.

Хейли

Кофейные зерна измельчаются в кофемолке. По радио крутится очередная поп-мелодия. Шумит кассовый аппарат с таким звуком, будто он достался нам еще с далеких сороковых. Постоянные клиенты ведут свои обычные беседы об утренних пробках, о работе. В это время всегда много клиентов, и мы как всегда совмещаем работу с болтовней.

– Что я могу вам предложить, мадам?

– … он продолжает менять обстановку. Мы почти закончили, а он, то стену захочет вдруг подвинуть немного левее, то стол запихнет, то шкаф немного ближе…

– Со сливками?

– О, ради Бога, это просто смерти подобно! Не похоже, что это было уже проделано миллионы раз! И каждую ночь – Упс! Снова ткнул в меня пальцем и “Упс”! И опять все заново!

– Вам крепкий, средний или кофе-мокко?

– Мне кажется, люди все еще приходят сюда только для того, чтобы посмотреть на новую обстановку, а не на игру.

И вдруг произошло это: в тот момент, когда я взяла десять долларов у клиента за фрупуччино с карамелью, в самый разгар разглагольствований Дженны о ее новой пьесе – моя песня зазвучала на радио.

Вся моя жизнь враз перевернулась вверх дном.

Мой рот раскрылся, тело замерло, и я поворачиваюсь к Дженне, и вижу, что она сделала то же самое. Я отбрасываю чек. Дженна роняет чашку. Мы обе кричим. Внезапно мы бросаемся в объятия друг друга, прыгаем в такт, пританцовываем и постоянно обнимаемся. Я задыхаюсь, мне разрывает легкие, а Дженна кричит на всю кофейню:

– Это песня моей подруги! Это ее песня сейчас по радио!

Я снова замираю, прислушиваясь, чтобы убедиться в очередной раз, что это не ошибка. Может это чужая песня, похожая на мою, или ди-джей ошибся или… я не могу понять, как моя песня попала на радио. Она закончилась.

– … и последняя песня, которую вы слышали, называлась “Гоняться за призраками” Хейли Грейс Кук. Отличная песня. Надеюсь, в ближайшее время мы еще не раз услышим эту талантливую певицу и композитора”.

Дженна и я поворачиваемся друг к другу и снова кричим.

Я изо всех сил пыталась отработать свою смену, но голова шла кругом, как будто целый рой пчел забрался внутрь. В итоге Дженне удалось уговорить меня уйти пораньше, чтобы встретиться с Брандо. Она видит, как сильно я этого хочу.

Возбужденная, я врываюсь в квартиру Брандо.

– Я не могу в это поверить! Они ставили ее дважды! Я смотрела в интернете – и я в ротации! И не только в этой радистанции, но и в куче других! Должно быть, это какая-то ошибка. Я даже не знаю, как они нашли ее!

– Я выложил ее в интернет, – говорит Брандо, растягиваясь на диване.

– Просто так? – говорю я, кружась вокруг него.

– Не понадобились никакие фокусы. Песня говорит сама за себя. Я просто выложил ее, попросил нескольких друзей на радиостанциях послушать ее и высказать свое мнение, и вот результат.

Я, наконец, замираю, чтобы посмотреть на него. Мы стали другие, или один из нас стал другим, но я определенно вижу в нем кого-то другого. Он уже не тот выскочка из Нью-Йорка, который нагло врывается после моего выступления в “Открытом микрофоне”; не скользкий, безразличный менеджер, который пообещал мне весь мир, а сам пытался превратить меня в очередной поп-идол; он даже не тот невероятно горячий и похотливый незнакомец, доведший меня до оргазма, когда сдали мои нервы; он Брандо.

– Ты действительно веришь в меня, правда? – говорю я, медленно приближаясь к нему.

– Больше, чем кто-либо, – говорит он низким ровным голосом, не сводя с меня глаз ни на дюйм.

И вдруг все это обрело смысл. Музыка, эфиры. Все, что я когда-то хотела, все стало возможным благодаря мужчине, сидящему на диване напротив меня. И все потому, что он не сдался со мной.

Я сажусь на него, обхватывая его бедра своими ногами, и проникаю своим языком между его безупречных губ. Это впервые, когда я целовала его без раздумий, без тормозов. Так как он больше меня, его сила заставляет мое тело прижиматься к нему, заставляет мои руки скользить по мышцам на его шее, сжимать его бедра своими ногами.

Его огромные сильные руки с силой подхватили меня под бедра и прижимают к себе, так, что я трусь об его джинсы, сначала медленно, но когда я чувствую его твердеющую выпуклость, я начинаю двигаться все быстрее и грубее. Не отрываясь от его губ, я начинаю расстегивать ему рубашку. Он с рычанием покусывает мои запястья, он мой зверь, и я держу его под контролем движением своих бедер.

Справившись с пуговицами, я отодвигаюсь, чтобы вдоволь насладиться его торсом. Его грудь просто обалдена: крепкая, с напряженными мышцами. Я наслаждаюсь видом, как великолепным пейзажем. Кажется, что время просто остановилось. Я провожу пальцами по канавке между грудными мышцами до живота, на котором восхитительные шесть кубиков. И каждый из них я, конечно, тоже облапала. В моей голове возникла сразу куча идей, как можно зацеловать и заласкать.

– Ты выглядишь так, будто впервые видишь мужчину, – говорит Брандо, улыбаясь.

– Такого как ты – ни разу.

Брандо смеется и обхватывает меня за талию. Внезапно он встает, и мы оказываемся на полу, это было одновременно и нежно, и страстно. Нависает надо мной, его трицепсы напряжены, когда он приподнимается, зарывается своим лицом в мою шею. Я слегка отталкиваю его, пытаясь сбросить с себя одежду, пока он так увлеченно занят моей шеей. Мое лицо прижимается к его плечу, его рубашка свободно свисает, и я просто схожу с ума от его запаха.

Мы оба хотели сделать это уже так долго, и так долго сдерживались. И теперь, наконец, мы отпустили все это.

У меня получилось снять с себя только куртку, Брандо справляется с остальной моей одеждой гораздо быстрее, наверное, у него чертовски много опыта в подобных вещах. Однако, когда он начинает раздеваться сам, он замедляется. Он приподнялся и стоит надо мной на коленях, его рубашка свисает с плеча. Я приподнимаюсь на локтях, я не могу никак оторваться от любования его телом, я хочу впитать в себя великолепие его широкой груди; смотрю, когда он сбрасывает рубашку и начинает медленно расстегивать ремень. У меня сбивается дыхание, мне катастрофически не хватает воздуха.

– Я ждал этого с той самой минуты, когда ты отшила меня в клубе, – говорит он, начиная расстегивать ширинку, не отрывая от меня своего голодного взгляда как подтверждение своих слов.

– О, господи, – вырывается из меня, когда его огромный и великолепный член появляется из его дизайнерских джинсов. – Это… незаконно!

Брандо улыбается в предвкушении, достает презерватив, одной рукой натягивает его, а другой ласкает мою грудь.

– Все в порядке, – прорычал он, – я знаю, как им пользоваться.

– Тогда я спокойна, – мурлычу я, ни на секунду не отрывая от него глаз. В моем животе вот-вот лопнет накопленное желание, похоть, мое тело просто умоляет, требует прикосновений, ласки.

Он дразняще касается своим членом моей киски, я выгибаюсь в беспомощном ожидании, вдавливая свои плечи к полу, пальцами хватаясь за ворсинки ковра, не в силах больше открыть глаза. Его ненасытные пальцы сдавливают мое тело, будто это помогает ему сдерживать своего внутреннего зверя. Губами ласкает мои набухшие соски, язык его тоже невероятно медлителен, он синхронно работает со всем моим телом.

Но это только прелюдия, медленно перерастающая в увертюру. Я уже потерялась в этом бурном потоке ощущений от поцелуев, прикосновений, покусываний. То я чувствую его колючие скулы на моей груди, то его горячее дыхание на моем животе, его руку на моей шее, его покусывание моего уха. Как только что-то заканчивается в одном месте, я тут же ощущаю в другом. Он медленно и с нежностью начинает входить в меня, я застываю и перестаю дышать, мое тело на пике экстаза. Я полностью сконцентрирована на одном только месте. В ритме баллады он очень медленно пробивает себе местечко внутри меня, пока не заполняет меня полностью и затем начинает наращивать темп, доводя его до ритма отбойного молотка. С каждым новым толчком я взлетаю в слои стратосферы.

На некоторое время я теряю контроль над временем, над пространством. Забыла, кто я, и что я делаю. Быть может, я уже никогда не вернусь обратно, все функции моего тела будут нарушены после такого невероятного удовольствия. Сердцебиение, пульс, нервы – все во мне достигло своего пика, все работает в унисон, и я уже парю, я на самом краю. Это обалденное ощущение, я просто жажду, чтобы оно поглотило меня, пусть толкает меня через край, безжалостно, беспощадно, пока от меня ничего не останется.

– Будь со мной, – требует он, поднимая мой подбородок, чтобы я смотрела ему в глаза.

И вдруг, я теряю равновесие, я падаю, лечу с огромной скоростью, пока не возвращаюсь обратно на землю, в квартиру Брандо, на его пол, сжимая его член невероятными волнами оргазма. Я хватаюсь за его плечи, выгибаясь и извиваясь под ним. Ощущение его напряженных точеных мышц под моими руками только добавляет наслаждение. До меня долетает осознание того, что я кричала, кричала как никогда в своей жизни, и в этом участвовала каждая клетка моего тела. Через затуманенные глаза я вижу его, он уже не в силах сдерживать стоны удовольствия, и я чувствую, как он вздрагивает, изливаясь в меня.

Опустошенная, удовлетворенная я постепенно начинаю возвращаться в реальность и осознавать что все мое тело, все мышцы буквально расплавились. Расслабляющая прохлада касается непокрытых учаcтков моего тела. Я чувствую, как нежные пальцы заботливо убирают волосы с моего лица, и я приоткрываю глаза.

– Ты красиво кричишь, – говорит Брандо, довольно ухмыляясь.

Я положила руку на его колючую щеку и притянула к себе, чтобы медленно поцеловать.

– Это все из-за музыки, верно?

Брандо

Показательное шоу – это конечный пункт для большинства неизвестных исполнителей. Это огромная возможность, чтобы пробиться дальше. Это место, где большинство разных неизвестных исполнителей делают все возможное, чтобы выстрелить и пробить неприступную кирпичную стену из представителей различных лейблов, которых все труднее чем-либо удивить и впечатлить. Девять из десяти сливаются еще до выхода на сцену. Один из ста, а может даже и из тысячи певцов получает одно предложение от какого-то лейбла. Большинство лейблов присутствуют на этом мероприятии просто, чтобы убедиться, что они ничего не упускают, и чтобы быть в курсе событий.