Текст книги "Пари (ЛП)"
Автор книги: Дж. Д. Хокинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– А когда я буду в пузыре?
Он мягко улыбается.
– Я не скажу, что не прикрываю тебе спину, но и сама ты отлично справляешься. Когда кто-то делает подобные вещи, которые сделали тебе, это говорит о том, что люди начинают замечать, что ты по-настоящему талантлива. Считай, что это цена за твою уникальность. Всегда есть и будут те, кто попытается сбить тебя с твоего пути. Тебе надо просто смириться с этим фактом, как бы тяжело не было.
Я слегка надуваю губы и улыбаюсь, кладу руки ему на грудь и медленно начинаю проводить ладошками по мышцам на его животе.
– Брандо, я намного сильнее, чем ты думаешь, – говорю я и отталкиваю его от себя. – И я знаю, что я одинока в этом.
Я делаю несколько шагов назад, лицом к нему.
– Вопрос: А ты? – говорю я и разворачиваюсь к нему спиной, чтобы уйти.
Брандо
К тому времени, как мы доберемся до нашего финального шоу в Нью-Йорке, я сойду с ума. Одно дело, когда ты хочешь завоевать девушку так сильно, что готов выполнить целую книгу ее желаний. А у меня же совершенно новый уровень, уровень боли, потому что она везде, куда ни посмотришь.
В каком городе бы мы не остановились, на меня обрушиваются кучи звонков с пожеланиями выделить хотя бы несколько минут для интервью с новой звездой. Фотографии, которые мы делали для первого сингла, стали появляться в журналах, газетах. Ее сексуальные глаза и невинная улыбка соблазняют меня вырывать эти страницы и делать нехорошие вещи, будто я провинившийся школьник. И в довершение ко всему, я постоянно должен смотреть, как она выходит на сцену и становится богиней, играющей на гитаре, заставляя тысячи поклонников сходить с ума от нее, также как и я. Я обезумел до того, что ревную ее к микрофону, когда она слишком близко подносит к нему свои губки и нежно обхватывает его своими пальчиками.
Мне было очень плохо, когда я потерял ее, но быть рядом с ней – вот настоящая пытка, которую не оправдывают даже войны. С каждым шоу она меняется, становясь все более сексуальной. И это замечаю не только я. Все, кто знает ее, видят, что они находятся в присутствии чего-то уникального, они являются свидетелями рождения звезды.
Но есть и хорошая составляющая – прогресс Хейли заставляет всех работать на высшем уровне. Я никогда не видел, чтобы так много людей жаждали сделать свою работу просто из-за любви к ее таланту. А плохая сторона всего этого – у меня ни разу не получилось побыть с ней наедине после нашей приватной встречи в темноте, после ее первого концерта. Я каждый раз пробираюсь через толпу людей, когда хочу о чем-нибудь ее спросить.
Но я не вышел из игры, и если придется играть по другим правилам, то я на все готов.
Я прогуливаюсь у ступенек Музея современного искусства. Смотрю на часы и засовываю руки в карманы своего дизайнерского костюма. Я скучаю по Нью-Йорку, но не по холодному – мне гораздо легче, когда на мне не так много одежды.
Я замечаю ее, как только она отделяется от толпы. Она в легинсах с рисунком и все в той же своей кожаной куртке, которую она носит, скорее всего, как панцирь безопасности. Я улыбаюсь ей, когда она приближается.
– Где все остальные? – спрашивает она, как только подходит ко мне.
– Кто?
Она улыбается так, будто все поняла.
– Моя группа, – говорит она, решив включиться в мою игру. – Разве мы не хотели прогуляться по городу?
– Ах, да, – говорю я, предлагая ей свою руку. – Твоя группа сейчас на верхнем этаже двухъярусного автобуса отмораживает свои задницы. А ты заслуживаешь особого отношения.
Она идет рядом со мной, держа меня за руку.
– И в чем “особенность”?
– Мы будем смотреть на Нью-Йорк глазами его жителей. Получим аутентичный опыт, – говорю я, ведя ее по ступенькам. – Потрясающие рогалики и кофе.
– И вкусную пиццу?
– И лучший шопинг на Пятой Авеню.
– И встречу с наркодилером в Центральном парке?
– И поездку с грубым вонючим таксистом.
Она откидывает голову назад и смеется. А я просто не могу не присоединиться к ней.
Несмотря на то, что прошло так много времени с тех пор, как мы были наедине, нам не нужно время, чтобы вновь привыкать друг к другу. Мы общаемся легко, непринужденно, правда с небольшим сексуальным напряжением, которое чувствуется в паузах между нашими шутками. Мы бродим по музею, уделяя одинаковое внимание и друг другу и окружающим нас шедеврам. Хейли просит сфотографировать ее рядом с Джорджией О’Киф, хихикая и смущаясь как школьница. В ее поведении нет даже намека на то, что она самая горячая молодая звезда на музыкальной арене.
Когда мы заканчиваем обсуждать искусство, и покидаем музей, я покупаю нам пару хот-догов возле Центрального парка. Я смотрю на нее и начинаю ждать.
– На что ты смотришь? – говорит она, поднося хот-дог к губам.
– Просто смотрю, как ты ешь.
Она смеется и закрывает глаза. Я почти уверен, что она отвернется, и будет так есть, но вместо этого она закрывает свои глаза и нежно откусывает кусочек. Я знаю, что она сделала это для смеха, но на это тут же отреагировал мой член, ему не смешно. Она прожевывает кусок, улыбаясь, и говорит:
– Черт, как же вкусно. Ты доволен?
– Не могла бы ты повторить?
Она бьет меня по руке, и мы смеемся. Потом идем гулять по парку.
– Есть какие-нибудь пожелания? – спрашиваю я. – Таймс-Сквер? Эмпайер-Стэйт? У нас достаточно времени, чтобы добраться до Статуи Свободы.
Хейли простанывает.
– Фи-и-и. Я видела все это столько раз по телевизору, что у меня ощущение, что я уже была там. Разве ты не обещал мне показать “настоящий” Нью-Йорк? Может, покажешь мне места, где ты проводил время?
Я выдыхаю через зубы.
– Ты уверена? Места, где я тусовался, совсем не похожи на Лос-Анджелес.
– Тем больше причин увидеть их, – бросает она мне вызов.
Я никогда не любил знакомить своих друзей с девушками. В последний раз я знакомил их с Лекси. Она постоянно с ними спорила, вызывая к себе ненависть, или флиртовала с ними, вызывая, в свою очередь, мою ненависть к ней. С Хейли, правда, я ничего подобного не ощущаю. Она слишком хороша, чтобы быть правдой. В последнее время я живу с надеждой, что она начнет меня разочаровывать, подведет меня или проявит любой свой недостаток, чтобы мне стало легче, но она этого не делает.
Мы едем на метро в Бруклин, где я ей устраиваю небольшой тур по музыкальным магазинам, студиям, которые я знаю лучше, чем в Лос-Анджелесе, и где владельцы встречают меня с такой добротой, будто я только вчера был у них. Она как ребенок, который на Рождество ныряет в свои подарки, копается в стопках пластинок, она с упоением впитывает каждую каплю истории, выраженную в граффити на стенах забытых частей города. Я смотрю, как загораются ее глаза, когда мои друзья рассказывают ей истории о различных концертах известных музыкантов, которые я слышал миллионы раз, но сейчас я чувствую себя так, будто их слышу в первый раз, потому что рядом Хейли.
Мы возвращаемся в Манхэттен и прячемся в старом ирландском пабе, чтобы выпить, но к тому времени, когда мы выходим, на улице уже становится темно и намного холоднее.
– Знаешь, Меркьюри Лаундж находится всего в нескольких кварталах отсюда, – говорю я, когда мы выходим из бара на улицу. – Мне посоветовали туда сходить, там сегодня довольно зажигательная группа, у которой ни с кем не подписан контракт. Она сегодня впервые дает свой сольный концерт в Нью-Йорке.
Хейли дует на руки и растирает их.
– Ты уже ищешь мне замену?
Я смеюсь:
– Это невозможно, – говорю я, а она хихикает.
– Спасибо, но мне на самом деле нужно вернуться в отель. Уже поздно.
Я знаю, что ей пора уходить. Если бы она была просто всего лишь одной из моих артисток, я бы сам гнал ее вернуться. Отдохнуть, выпить горячего чая и убедиться, что все нормально. Но она не просто одна их моих артисток. Я жду ее одну, уже три недели, следуя за ней по всей стране. Я не позволю ускользнуть ей от меня без боя – или, по крайней мере, поцелуя.
– Сегодня же нет концерта, к тому же мы не надолго. Мы должны насладиться городом, насколько это возможно.
– Выступление завтра, и на улице очень холодно, – говорит она, закутываясь в куртку.
– Почему ты не сказала раньше, – отвечаю я, снимая с себя пиджак и накидывая на нее. – Идем. И никаких оправданий. Если ты только действительно не хочешь идти.
Она колеблется.
– Хочу, просто…
– Хейли. Это Меркьюри Лаундж. И пока ты со мной, ты VIP-персона.
Она смотрит на меня и с улыбкой принимает поражение кивком головы. Я обнимаю ее и веду в Лаундж. Еще одна маленькая победа.
Группа на удивление хороша и даже лучше, чем я ожидал, но я слишком сосредоточен на Хейли, чтобы беспокоиться о бизнесе. Зал переполнен, но я, пользуясь связями, выбил уединенное местечко.
Играет медленная басовая композиция. Синтезатор мелодично наигрывает под красивое пение вокалиста. Такая музыка замедляет время, вытягивая наружу все самые глубокие секреты. Я стою за Хейли, обнимая ее и радуюсь, когда она кладет свою руку на мою и расслабляется, прижавшись к моей спине.
Мы остаемся в таком положении на протяжении всего шоу, двигаясь в такт музыке. Мы не отходим друг от друга даже тогда, когда группа заканчивает, и зал вспыхивает благодарными аплодисментами. Вместо этого Хейли поворачивает ко мне голову и смотрит на меня, ее губы всего в нескольких дюймах от моих. Мы смотрим друг на друга, такие уязвимые и открытые, полные обещаний. Я медленно двигаюсь к ней, касаясь края ее губ.
– Нет, – говорит она, внезапно отпрыгнув от меня. – Брандо…пожалуйста.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы спуститься на землю, оправившись от потрясения отторжения.
– Ок. Я понимаю, – говорю я внезапно чужим голосом, голосом проигравшего. – Давай вызовем тебе такси.
Она отступает, еще больше сторонясь меня.
Что, черт возьми, произошло?
Хейли
Лежа на боку, я прижимаюсь своей мягкой грудью к его твердым мышцам на спине. Я чувствую его тепло и одурманивающий запах его кожи. Мои пальцы скользят по его телу, так нежно, что я даже чувствую его мурашки. Я перебираюсь к мышцам живота, пробегаю ногтями от пупка до низа живота, дотрагиваюсь до его растущего члена. Я сильнее прижимаюсь к нему, и на секунду мне кажется, что я парю, и подо мной ничего нет.
Затем я понимаю, что подо мной действительно ничего нет, и я падаю на пол лицом вниз, рядом со своей кроватью.
Я вскакиваю на ноги, и у меня от боли даже искры в глазах. Так внезапно пробудившись ото сна, я начинаю по кусочкам вспоминать, что произошло. Я в отеле, в Нью-Йорке. Брандо на самом деле со мной нет (он проводил меня до моего номера и ушел – почти как настоящий джентльмен), и у меня сегодня выступление.
Я потираю больное место на лбу и иду в ванную, пытаясь понять, от чего эта боль: от падения с кровати или просто болит голова. Я стою перед зеркалом в ванной и брызгаю себе на лицо прохладной водой, смывая с себя остатки своего сна.
Брандо. Его большие длинные руки обнимают меня за плечи, прислоняя к своей груди, и я провожу пальцами по венам на его руках. В этой битве между приемлемой дистанцией и животными инстинктами побеждают последние.
– Держи себя в руках, Хейли, – говорю я своему отражению.
Но мой голос звучит как-то неубедительно и даже странно. Такое ощущение, что кто-то проехался по моим голосовым связкам газонокосилкой. И с каждой минутой я чувствую себя все хуже.
– О, нет, только не это! Нет, – выдавливаю я, ощущая раздирающую боль в горле от каждого своего слова, из-за чего голос стал совершенно чужим. Словно я выкурила за раз две упаковки сигарет.
– Черт! – кричу я, сжимая свои вчерашние легинсы, таким голосом, будто мне срочно требуется экзорцист.
Я выбегаю из номера к соседнему, с силой барабаню в дверь, как если бы наступил зомби-апокалипсис, и меня вот-вот поймают. Я не знаю, кто там находится, но мне срочно нужна любая помощь; мы забронировали весь этаж, и потому там обязательно кто-то должен быть из нашей команды, менеджеры или участники группы.
– Я готова оторвать твою башку от этой чертовой шеи…– слышу я голос Лекси за дверью. Она открывает и замирает, глядя на меня. Ее удивленные брови подпрыгивают вверх. – Ты ошиблась дверью.
– Я заболела. Мое горло! – я пытаюсь говорить, но вылетают лишь хрипы и скрипы. Лекси смотрит на меня таким взглядом, будто перед ней гигантский жук. Я показываю на горло и она, наконец-то, догадывается.
– О! Ты заболела! Бедная малышка, – говорит она, улыбаясь сочувственно.
Я киваю с такой силой, что чуть ли не ломаю себе шею. Я вижу, как у Лекси начинают бегать мысли, и, видимо, поняв что делать, широко распахивает дверь и отходит в сторону.
– Хорошо, заходи. Тебе не станет лучше, если будешь стоять в коридоре.
Я пулей влетаю в ее номер, успевая, не смотря на боль, заметить, что ее номер более богато обставлен, чем мой, но меня это совершенно не задевает. Я наворачиваю круги по комнате и пытаюсь воспроизвести какие-нибудь звуки, как будто принятие нужной позы и положения остановит болезненное чувство в горле.
– Ты выглядишь также нелепо, как и говоришь, – говорит Лекси, наблюдая за мной. – Сядь.
Я села в кресло у окна, продолжая стучать пятками и с волнением хватаясь за горло.
– Послушай, – говорит Лекси, забирая свой ключ со стола напротив меня, – оставайся здесь и прекрати истерику. Я схожу за доктором, ладно?
– Да, – говорю я голосом скрипучей двери.
Через десять минут моего безуспешного сдерживания коленей от тряски, возвращается Лекси с броско одетым лысым парнем, который показался мне знакомым. Она постукивает ему по плечу и указывает на меня.
– Привет, Хейли. Давайте я осмотрю вас, – говорит он с неловкостью в голосе.
Я сижу неподвижно, а он становится передо мной на колени и кладет руки мне на голову.
– Откройте рот… теперь высуньте язык… скажите “ааа”…
Он смотрит мне в горло достаточно долго, поворачивая мое лицо в разные стороны, чтобы тщательнее рассмотреть, затем смотрит на Лекси, которая стоит с суровым видом. Он встает, глубоко дыша и облизывая губы. Я уже догадалась по его лицу, что ничего хорошего, но насколько нехорошо я не пойму, пока он сам не скажет, и я очень боюсь услышать эти слова.
– Плохо. Даже очень. Вы слишком много пели, и это нанесло ущерб голосовым связкам, – говорит он, нервно посматривая на Лекси. – Вам нужен хороший отдых, теплый чай, нельзя петь и разговаривать. Пару дней достаточно.
– Но сегодня же выступление! – говорю я с мольбой в голосе. – Это последнее шоу тура! Это же Нью-Йорк!
– Хейли, послушай меня, – говорит Лекси, кладя руку мне на плечо и приседая рядом со мной. – Я знала певцов, которые проходили через такое и наносили себе непоправимый ущерб. Ты же не хочешь сделать это с собой. Несмотря даже на то, что ты в Нью-Йорке.
– Но у меня же просто болит горло! – говорю я, глядя на доктора, и ища поддержки. Мой голос хрипит и скрепит, но все же мне удается выдавить несколько слов. – Смотрите, уже даже проходит.
– Все же я не советовал бы вам выступать, – нерешительно говорит доктор. Лекси сердито кивает ему, а потом вновь смотрит на меня.
– Это дерьмово, я знаю. Но ты же не хочешь поставить под угрозу свою карьеру. Ты должна поставить себя на первое место. Будут потом другие концерты. Нью-Йорк никуда не денется, по крайней мере, в ближайшее время, обещаю тебе.
Я качаю головой, и слезы начинают литься из моих глаз.
– Но не такой, как сейчас. Это завершающее выступление, все было только ради этого города! Где Брандо?
Лекси фыркает.
– Где он может быть, когда так нужен? Везде, только не здесь.
– Я не могу так поступить, – говорю я срывающимся голосом с рыданиями и всхлипываниями. – Я не могу всех подвести. Мою группу. Мою команду. Фанатов. Я не могу этого сделать. Я не хочу.
– Иди сюда, – говорит Лекси, обнимая меня и прижимая мою голову к своей мягкой груди. – Ты теперь гребаная звезда, Хейли. И веди себя подобающе. Это не они все зашли так далеко, а ты. Ты платишь им – не забывай это. В первую очередь стоит заботиться о себе.
Она отстраняется, глядя мне в глаза, и все еще держа свои руки на моих плечах. Заботливо вытирает мои слезы, из-за чего я начинаю улыбаться.
– Признаюсь, – говорю я, глядя на колени, – никогда бы не подумала, что ты можешь быть такой милой.
Лекси улыбается, приподняв уголки губ.
– Знаешь, я же не всегда была такой стервой. Но у бизнеса есть привычка вытаскивать не лучшие качества. Если выживешь, конечно.
– Спасибо, – бормочу я.
– Твое участие мне не особо помогло, но в будущем у тебя будут другие туры и, возможно, тебе придется иметь дело с артистами куда хуже, чем я. Однако, я впечатлена. Ты проделала долгий путь.
Ее добрые слова еще сильнее действуют на меня, и я чувствую себя побежденной, и моя нижняя губа начинает дрожать.
– Это было непросто. И я не так представляла себе завершение тура. Как мне всем сообщить об этом?
– Тебе и не надо сообщать, – говорит Лекси и, вынимая телефон, набирает сообщение. – Я сама позабочусь об этом. Просто делай то, что сказал тебе доктор и немного отдохни. Это не твоя работа – разгребать мелкую работу. Твоя работа – поправляться.
Я снова качаю головой, так как осознание того, что я не буду выступать, очень тяжело дается мне.
– Мне так тяжело принять это, – говорю я себе.
Лекси отрывается от своего телефона и смотрит на меня с сочувствием.
– Я прошла через худшее, поверь мне. И это не конец, запомни. Ты знаешь, ты напоминаешь меня – в самый смешной период моего пути. Жесткая, трудолюбивая, разгребающая кучи дерьма…
– Это означает, что я тоже буду в латексном платье? – смеюсь я.
Лицо Лекси становится жестче, острее. Она бросает на меня холодный взгляд, и у меня такое чувство, что она готова вонзить нож в мою шею. Мои мышцы мгновенно напрягаются, по позвоночнику пробежал холодок.
– Какого хрена это значит? – говорит она голосом, который будто исходит из самой глубины ада. Голосом, каким говорят люди, собирающиеся кого-то убить.
– Э-э…ничего… – говорю я чуть слышно. – Серьезно, это просто шутка…
Внезапно она разрывается оглушительным смехом, прикрываясь руками и стуча ногами.
– Прости, – говорит она, между приступами смеха, – я просто играю с тобой.
– Черт! – говорю я, смеясь больше нервно, чем от юмора. – Ты меня напугала, черт возьми. Я думала, ты собираешься убить меня или еще чего.
– Ха! – Лекси хохочет и, беря телефон, идет к двери. – Нет. Если я захочу убить, ты даже не заметишь.
Брандо
Перед тем, как ехать в Маджестик, чтобы встретиться с Роулэндом, я решил заскочить домой. Но перед этим я делаю несколько звонков студентам колледжа, которых я нанял следить за сайтом Хейли и за ее социальными сетями. Я сказал им, чтобы они поднимали свои задницы и мчались ко мне на экстренное собрание. Хотя я езжу как самый безрассудный человек, которому осталось жить несколько часов, ребята уже стояли в холе с ноутбуками под мышкой, ожидая меня. Пятеро ребят проходят ко мне, и я усаживаю их в гостиной, а сам встаю перед ними, как генерал, готовящийся провести брифинг для самоубийственной миссии.
– Ок, ребята, – говорю я, хлопнув в ладоши, – слушайте. Следующие пару дней очень важно сделать акцент на том, что я вам сейчас объясню. И мне нужно, что вы начали работать как ненормальные прямо сейчас. Сколько я бы вам не платил до этого, я утраиваю. Мы не сможем остановить распространение этой истории, но сможем немного изменить ее форму.
Я указываю на пару студентов, которые поспешно стали открывать свои ноутбуки.
– Стивен, Джессика: вы берете на себя социальные сети. Хейли до сих пор переживает за свое горло, и она до сих пор не проверялась. Она очень расстроена, что пришлось пропустить шоу в Нью-Йорке, но тур прошел на отлично, и она благодарит своих поклонников за поддержку, и не может дождаться, когда закончит свой альбом. Нужно вести себя так, будто вы ничего не знаете о Рексе Бентли, вы выше всего этого, это просто глупый слух, который совершенно не стоит внимания.
Росс, Мишель: ваша задача найти самые свежие, самые крупные статьи об этой истории, на которые все ссылаются. Создайте несколько учетных записей и прокомментируйте их. “Это просто глупое недоразумение”, “дочь она или нет, ее шоу было потрясающее”, что-то типа этого. Сделайте так, чтобы возникло ощущение, что вполне логично воспринимать это как неверие и даже презрение к тем, кто пишет об этом.
Саймон, – говорю я, глядя на него с особым поручением, – вот что я хочу от тебя. Создай фальшивый аккаунт и сделай рассылку людям, адреса который я тебе дам. Скажешь, что ты источник, близкий к Хейли. И что они ошибались в том, что Рекс Бентли ее отец, – я замолкаю, и он кивает. – Это Мик Джаггер.
– Что? – восклицает он, не веря в услышанное. Все остальные тоже уставились на меня. – Это же смешно!
– Так и есть, – говорю я. – Мы не сможем уничтожить эту историю, но мы сможем сделать ее настолько запутанной и преувеличенной, что всем станет просто пофиг. Дезинформация. Когда люди не знают во что верить, они перестают верить во все.
Саймон, начиная понимать идею, медленно кивает, а затем с энтузиазмом открывает свой ноутбук.
– У меня сейчас встреча в Маджестик, вернусь позже, – кричу я, направляясь к двери. – Не подведите меня. Хейли рассчитывает на вас.
Я захлопываю дверь, с напором быка входя в кабинет Роулэнда, заглушив секретаря, сообщившего о моем приходе.
– Я похороню эту историю, Роулэнд! Не делай никаких заявлений от имени лейбла, моя команда уже работает над этим. Я знаю, ты думаешь, что это хорошо для Хейли, но… – я стою, уперев ладони на стол, и только сейчас замечаю. – Что здесь делает Лекси?
Я смотрю на нее, сидящую скрестив ноги и небрежно помахивая туфелькой, перевожу свой взгляд на обеспокоенного и даже испуганного Роулэнда. Он сидит, сцепив пальцы и ерзая на своем кресле.
После небольшой паузы, начинает говорить, медленно, словной военный доктор.
– Я понятия не имею, как это сказать, и я сам в шоке, если уж быть на чистоту, но я…
– С Хейли будет расторгнут контракт, – обрывает его Лекси с нескрываемой радостью. – Я только что сказала ему выбирать. Либо я, либо она.
– Что? – выдавливаю я, глядя на них поочередно, словно смотрю безумный теннисный матч. – Это какая-то шутка?
– У меня нет выбора, – шепчет Роулэнд сквозь зубы, будто боясь, что Лекси его услышит.
Он поднимает свои беспомощные глаза на меня, словно умоляет меня найти выход из этой ситуации.
– Лекси уже все решила.
Я поворачиваюсь к ней.
– Зачем ты это делаешь?
– Меня не устраивает, как работает этот лейбл, – говорит Лески, вскакивая со своего кресла и встав вплотную ко мне. – Что Хейди делала в моем туре? У нее даже нет полноценного альбома. А ты менеджер у нас обоих, Брандо, но я ни разу не видела тебя за весь этот тур.
– Мне казалось, что ты прекрасно со всем справляешься, – рычу я ей.
– Вот именно. Я не люблю делиться. И до тех пор, пока Хейли здесь, я знаю, что я не буду в полной мере получать то, в чем нуждаюсь. Либо я, либо она.
Я поворачиваюсь к Роулэнду.
– Это просто смешно. Лекси подписала контракт. Она не может уйти, верно? Разве не так ты мне говорил? Весь бизнес построен, чтобы привязать артиста контрактом, даже если они этого не хотят?
– Я только наполовину артист, на другую – я бизнеследи, – злобно мурлычет Лекси. – Если кто-то попытается остановить меня – я уничтожу весь Маджестик. Мне достаточно разместить пару твитов, и мои фанаты устроят бойкот всему вашему лейблу. Есть еще одна идейка – подать иск о сексуальном домогательстве. Очередной случай плохой звукозаписывающей индустрии, которая использовала бедную, невинную девушку. Я такое сотворю с вашим лейблом, что вы никогда не разгребете.
Роулэнд бледнеет и вскакивает с кресла. Лески зловеще смотрит на всех нас и начинает хохотать. Мы все втроем стоим вокруг стола Роулэнда.
– Ты видишь это? – чуть не плача говорит он. – Что, черт возьми, я должен сделать?
– Ты должен вышвырнуть Лекси и выбрать Хейли! – кричу я в ответ. – Этот тур получился благодаря ей, а не Лекси! И только у нее есть потенциал вывести нас на другой уровень!
– Ты считаешь, я хочу расстаться с Хейли? Она фантастична, я полюбил ее! Но у меня нет выбора!
– Нет, есть! И Лекси предлагает тебе его!
Роулэнд возвращается в свое кресло и сидит, потирая себе лоб, затем смотрит на меня. Лекси же просто самодовольно наблюдает за нами, будто мы просто развлекательная программа.
– У Хейли два хита, у Лекси пять. У Хейли пока нет альбома, у Лекси – есть, и он высоко в чартах. Тур получился потрясающим, благодаря чему Лекси в топе. И если просто посмотреть на факты, я никак не могу понять, что это было с Хейли. Она никак не могла разобраться со своей гитарой прямо во время выступления, затем она вовсе покидает шоу в самый последний и решающий момент. И теперь эта странная история, связанная с Рексом Бентли, и ты не позволяешь мне использовать его в качестве преимущества из-за своих чувств к ней, – я отступаю назад. Я уже знаю, что будет. – Я сделал свой выбор, Брандо. Хейли уйдет.
– Тогда и я тоже, – говорю я, хлопнув дверью.
Хейли
Я до сих пор в шоке после визита Лекси. Я наворачиваю круги по гостиной, схватив себя за голову, как вдруг слышу очередной стук в дверь. Он звучит по-другому. Я медленно подхожу к двери. Когда открываю, то тут же перестаю себя контролировать. Я прыгаю на Брандо, зарываясь лицом в его шею, крепко обхватывая его руками, как единственного моего спасителя. Все это время я изводила себя вопросом, увижу ли я его снова, ведь он единственный человек, к которому у меня такие чувства, и мне становится страшно от мысли, что он вот-вот навсегда исчезнет их моей жизни. Одна только эта мысль разрушила меня, раздавила и заставила чувствовать себя призраком. Но одного взгляда на него достаточно, чтобы сломаться окончательно.
– Хейли, – говорит он медленно, осторожно отталкивая меня от себя и закрывая за собой дверь, – у меня плохие новости.
– Нет, – шепчу я, качая головой и чувствуя невыносимую тяжесть в сердце. Я отступаю назад. – Нет.
У него очень серьезное, и даже угрюмое лицо. Я стою и молюсь, лишь бы он не заговорил, я готова сама попросить его об этом, но у меня не хватает сил вымолвить не единого слова. Вместо всего этого я в отчаянии закрываю лицо руками.
– Лейбл разорвал с тобой контракт, – выдал он прямиком и с печалью.
Я медленно открываю лицо, чувствуя прикосновение теплого полотенца.
– И ты выбрал Лекси.
Его лицо тут же меняется.
Он замолкает, анализируя, видимо, мой вопрос.
– Ты знала про ультиматум?
Я киваю, все еще боясь услышать ответ на вопрос, который мучает меня.
– Что выбрал ты?
– Хейли, – говорит он, поднимая мое лицо своими ладонями, – как ты можешь задавать такой вопрос? Я выбрал тебя. Конечно тебя. И я ушел от них. Как и в прошлый раз. Так же как и тогда, мы с тобой будем пробираться в одиночку.
Я чувствую, как я начала оттаивать, освобождая поток счастья, который заполняет каждую клеточку моего тела. Я притягиваю Брандо к себе, приближаясь к его лицу, будто мне одной слишком много такого счастья, и единственный способ, чтобы поделиться им – это прижаться губами к нему. Этот поцелуй был больше интимный, чем страстный, но очень мне необходимый.
Когда мы уходим из моей квартиры, Брандо с любопытством смотрит в мои глаза, попутно вытирая мои слезы.
– Как ты могла сомневаться во мне? – спросил он меня нежным голосом.
– Просто вернулась Лекси, и все так много произошло, вот я и подумала…
– Не думай об этом, – ласково говорит он.
Брандо очень спешит, забегая по дороге в кафе и прихватив с собой огромный поднос с кофе и пакетом пончиков.
– Для кого это все? – спрашиваю я, когда он кладет это все мне на колени и разворачивает машину.
– Увидишь.
Мы добираемся до лофта, и Брандо вваливается в нее, будто собирается ограбить собственную квартиру. Я следую за ним и стараюсь не удивляться, когда кучка каких-то ребят подходит к нам, забирая пончики и кофе, и возвращаются к своим ноутбукам на журнальном столике Брандо.
– Что происходит? – спрашиваю я Брандо, который становится перед этими ребятами.
– Хейли, это Мишель, Саймон, Росс, Стивен и Джессика. Ребята, Хейли вы уже знаете.
Они, не отвлекаясь от своих дел, рассеянно приветствуют меня в унисон. Все еще смущенная, я слабо машу рукой в ответ.
– Итак, какова ситуация? – спрашивает Брандо, и по ребятам сразу видно, что он у них в авторитете.
– Мы ничего не можем сделать, – говорит Джессика, тряся своим хвостом. – Каждый раз, как мы что-то публикуем, мы получаем сотни комментариев о Рексе Бентли.
– У нас то же самое, – добавляет Росс, – мы комментируем, но все это теряется в таком потоке. Это капля в море по сравнению с тем, что происходит. Такое ощущение, что какие другие сайты каждые две минуты публикуют свои статьи. Мы не можем с ними состязаться.
– И на историю с Миком Джагером никто не откликнулся. Извини. – пожимает плечами Саймон.
Я смотрю на Брандо с недоумением от всего услышанного. Он встряхивает головой, этим жестом отвечая мне на вопрос – “не спрашивай”.
– Черт, – ругается он, подходя к окну. – Ладно. Этот подход не сработал.
– Почему бы Хейли просто не дать интервью? – предлагает Джессика. – Не стоит углубляться. Просто опровергнуть все сказанное.
– Это интернет, – говорит Брандо, оборачиваясь. – Там нет опровержений и подтверждений. Там все просто: либо признать, либо проигнорировать. У Хейли есть все, чтобы проиграть, и все, чтобы победить. Если она выступит с опровержением – эта история вспыхнет с новой силой. Люди ждут от нее этого. Но опровержение работает только в единственном случае – если ты достаточно значим, уважаем или, наоборот, если ты никто.
Брандо внезапно меняется в лице, будто он только что увидел что-то удивительное.
– Что? – проговариваю я.
Брандо подходит ко мне и кладет руки на плечи.
– Хейли. Ты доверяешь мне?
– Конечно, – отвечаю я, все еще смущаясь.
– Я собираюсь сделать то, что тебе не понравится. Но это наш единственный выход.
Прежде чем я могу что-то сказать, он глубоко целует меня, а затем хватается за ключи и выскакивает за дверь.
Брандо
Мне не нужно никому звонить, чтобы узнать адрес Рекса Бентли; любой, кто в Лос-Анджелесе дольше недели, знает это место. Это один из самых больших особняков в городе. Был еще куплен в те времена, когда такие рок-звезды, как Рекс, не могли вписать свое эго во что-то меньшее. Вилла в Тосканском стиле, стены представляют собой сочетание острых углов, с множеством секций. Все похоже на небольшую английскую деревню, покрашенную в белый цвет. В таком месте может жить либо рок-звезда либо супер-злодей, и я очень надеюсь, что Рекс только первый вариант.
Я подъезжаю к высоким черным воротам и нажимаю на кнопку домофона, удобно расположенную со стороны водителя. После ожидания небольшого количества времени, которое ушло скорее всего на то, чтобы добраться до нужного места в таком большом доме, молодой женский голос с акцентом мне ответил.
