Текст книги "Мой испорченный рай (ЛП)"
Автор книги: Дж. Б. Солсбери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)
– Спальня.
Следующая дверь не заперта. Пустая, и я замечаю занавеску для душа.
– Ванная.
– Ура. – Куинн беззвучно хлопает в ладоши.
– Потерялись? – ворчит глубокий голос у нас за спиной.
Мы обе вздрагиваем, а Куинн издает пронзительный писк.
Высокая темная фигура возвышается над нами, его габариты загораживают вход в коридор – наше единственное спасение. Он включает свет в коридоре.
Я выдыхаю с облегчением.
Грант, в одних шортах и с самодовольной ухмылкой.
Я открыто пялюсь на его мускулистый торс, который сужается к узким бедрам, и… его шорты расшнурованы, из-за чего виднеются грубые золотистые волосы, которые исчезают за ширинкой.
Куинн шепчет изумленное проклятие, в котором чувствуется благоговение.
Я заставляю себя посмотреть парню в глаза, и в голубых глубинах искрится юмор.
– Прости, мы просто искали туалет.
– Вы стоите прямо перед ним. – Он смеется? – Но я мог бы вам помочь…
– Да, пожалуйста, – лепечет Куинн.
– Мы сами, спасибо. – Я затаскиваю подругу в ванную и закрываю за нами дверь. Мы стоим неподвижно, глядя друг на друга широко раскрытыми глазами. – Вот дерьмо, – шепчу я.
Смеясь, она прикрывает рот рукой.
Грант, безусловно, самое красивое человеческое существо, которое я когда-либо видела в реальной жизни. Я почувствовала это еще вчера вечером, когда встретила его, но видеть его тело, уверенность, эту улыбку…
Просто…
– Вау.
– Да, – выдыхает Куинн, прежде чем направиться к унитазу. – Знаешь, он был бы идеален для генитального взаимодействия в отпуске.
– Ш-ш-ш… – Я указываю на дверь на случай, если он там подслушивает. – И, пожалуйста, никогда больше так не говори.
– Что? – Она стягивает нижнюю часть купальника и садится. – Думаешь, он не знает, что мы говорим о том, какой он сексуальный? – Она закатывает глаза. – Он знает. Поверь мне.
– Ш-ш-ш.
– Я просто говорю, – говорит Куинн. – В качестве гида по потаканию твоим желаниям этот человек подходит как нельзя лучше.
Я замечаю, что она говорит о Гранте не для своего списка.
Умываюсь и мою руки, полощу рот «Листерином», который нахожу в аптечке, и, наконец, писаю. Когда мы выходим из ванной, то замираем в дверях, потому что Грант прямо там, где мы его оставили.
– Извини. Тебе нужно было зайти сюда? – Мое лицо пылает, я без сомнения знаю, что он слышал весь наш разговор. Я тяну Куинн за рукав, чтобы она быстрее шевелила ногами.
Никогда раньше я не замечала мужских сосков, но когда я замечаю Гранта, то вижу идеальные, круглые, загорелые темные кружочки симметрично расположились на широкой груди, как будто сам Бог лично поместил их туда. Никогда не видела более совершенного экземпляра.
– С обеими? – Он качает головой, в его голосе звучит недоверие, его взгляд любопытен, но игрив. – Ты должна рассказать мне, как ему это удалось.
Неужели я пропустила весь разговор, пока любовалась его сосками?
– Кому и что удалось?
– О, – говорит Куинн. – Ты думаешь, что… – Она смеется. – Нет. Мы не…
– Вы о чем? – Я перевожу взгляд с Гранта на Куинн, которые, похоже, ведут зашифрованный разговор.
– Он думает, что у нас был секс втроем с Иисусом-Джейком, – объясняет она без единого намека на обиду.
Я ахаю и разеваю рот, словно от обиды.
– Почему… – Я моргаю и качаю головой. – Что… – Я чувствую, как мой рот открывается и закрывается в поисках слов. Я не ханжа или что-то в этом роде, и не осуждаю, и все же действительно хочу, чтобы Грант знал, что между мной, Куинн и Иисусом-Джейком ничего не произошло. – Мы спали на пляже.
Выражение его лица становится серьезным, и, клянусь, я улавливаю вспышку раздражения.
– У нас не было бензина, а заправки закрыты, и мы…
– Одни? – Напряжение сжимает его челюсть.
– Какое тебе дело? – Тон Куинн кокетливый, несмотря на ее слова.
Взгляд Гранта переходят на нее, и только тогда я понимаю, что все это время парень смотрел на меня.
– Я не знаю. – Он снова смотрит на меня. – Две красивые туристки не должны ночевать на пляже.
Забавно, но это в точности противоположно тому, что Иисус-Джейк сказал нам вчера вечером.
– Но я думала, что Локахи защищают пляжи. – Я повторяю то, что услышала, хотя все еще не совсем понимаю, что все это значит.
Выражение его лица темнеет, не столько от гнева, сколько от раздражения.
– Защищают пляжи, да, от таких, как ты.
– Я? – Что это значит? Я уже собираюсь спросить об этом, когда звук открывающейся двери привлекает мое внимание.
Девушка, с которой Грант был вчера, выходит к нам, одетая только в обрезанную футболку и трусики. Длинные загорелые ноги, плоский живот, большая грудь – она именно та женщина, которую я ожидала бы увидеть с таким красивым парнем, как Грант.
– Вы те самые девушки со вчерашнего вечера. – Ее темные глаза сужаются, как будто мы представляем угрозу. Но это невозможно. Она выглядит как модель-купальников, а мы, ну, просто две обычные девушки из Южной Дакоты.
Она проводит рукой по пояснице Гранта и поднимает на него глаза.
– Ты сказал, что принесешь нам кофе.
Он отталкивается от стены, не сводя с меня глаз.
Я не отвожу взгляд от девушки.
– Мы как раз уходили.
Мы с Куинн беремся за руки и спешим по коридору.
Два чувака, которые спали на диване и в кресле, проснулись и, скрестив руки на груди, изучают волны с террасы. Они даже не удостаивают нас взглядом, как будто видеть, как женщины разбегаются, как тараканы, с восходом солнца – обычное явление.
Наверняка так и есть.
Мы находим пончиковую, где подают горячий кофе «кона» по цене вдвое ниже, чем в Вайкики. Мы едим наши пончики на пляже, наблюдая за океаном, в то время как небо светлеет, и я в очередной раз поражаюсь, что мы действительно здесь. К тому времени, когда заканчиваем, только девять часов утра. На волнах постоянно плавают серферы. Я пользуюсь теплым утренним светом и делаю несколько снимков.
Время летит быстро, и не успеваю я оглянуться, как солнце уже высоко, и мои обнаженные плечи припекает.
Куинн лежит на животе в наушниках и листает социальные сети, когда я возвращаюсь к своему полотенцу.
Как бы я ни ненавидела уезжать, мне бы не помешали душ и смена одежды. Заправка скоро откроется. Хотя уверена, что мы еще вернемся на эту часть острова до конца нашей поездки, я чувствую, что не могу уехать, не искупавшись. Я никогда раньше не плавала в океане, но, наблюдая за тем, как люди входят и выходят из воды со вчерашнего дня, моя уверенность достаточно высока, чтобы попробовать. Не то чтобы это было сложно. Я пройдусь вброд и нырну под пару волн, а потом вернусь и дам солнцу высушить меня.
Я стягиваю с себя джинсовые шорты и поправляю верх купальника, чтобы убедиться, что мои сиськи не вываливаются, прежде чем войти в воду.
– Я собираюсь искупаться.
Куинн не отвечает, не слыша меня через свои наушники.
Я осторожно вхожу в воду, песок хлюпает между пальцами ног. Глубина по щиколотку, потом по голень. Колено и бедро. Вода теплая по сравнению с озером Томпсон дома. И прозрачнее. Я вижу дно океана и пищу, когда крошечная серая рыбка проплывает мимо моих ног.
В десяти ярдах от меня проплывает серфер, он качает головой и делает вираж. Я оборачиваюсь, чтобы увидеть другого серфера, гребущего за мной, и думаю, что это, должно быть, была какая-то невербальная коммуникация серфера с его другом.
Еще несколько шагов, и песок под моими ногами превращается в камень, грубый и болезненный для моих подошв. Вот черт. Я пытаюсь вернуться на песок, но на нетвердых ногах волна сбивает меня с ног.
Задерживаю дыхание, ногами ощупываю острые камни в поисках опоры, но не нахожу ее. Я отталкиваюсь от единственного твердого предмета, который могу почувствовать. Пытаюсь выплыть на поверхность, как, по моим наблюдениям, делали десятки людей все утро. Еще одна волна уносит меня под воду. Эта больше.
Давление удерживает меня. Легкие горят. Я борюсь с водой. Плыву и барахтаюсь. Отталкиваюсь от дна. Наконец выныриваю на поверхность. Один крошечный проблеск пляжа. Я каким-то образом отдалилась от берега. Широко раскрываю рот в попытке вдохнуть воздух, когда на меня обрушивается очередная огромная волна. Мощь прижимает меня вниз. Соленая вода обжигает нос и горло. Сила волны перекатывает мое тело. Боль пронзает плечо. Невидимая сила океана тянет меня под воду, затягивая глубже. Я бью ногами и руками, чтобы выбраться на поверхность. Еще одна волна переворачивает меня. Головой ударяюсь о камни. Крик вырывается наружу пузырьками.
Паника наполняет мои вены. Где находится поверхность? В какую сторону вверх, а в какую вниз? Как в страшном сне, я плыву и ничего не добиваюсь. Я бьюсь, но течение слишком сильное. Неужели я умру? Чернота заливает мое зрение. Легкие горят. Пульсируют. Я не могу больше задерживать дыхание.
Мои уши наполняются звуком разбивающихся волн и моим собственным неровным пульсом. Все у меня перед глазами темнеет.
Я пытаюсь плыть, но мышцы не слушаются.
Кажется, я умру…
Что-то твердое сжимает мои ребра в сильной хватке. Последний воздух в моих легких с силой вырывается наружу. Моя голова выныривает на поверхность. Я открываю рот, чтобы закричать. Поток соленой воды вливается в мое горло, я захлебываюсь и задыхаюсь. Стальная хватка вокруг меня сжимается, и кто-то с рычанием дергает меня назад.
Мужчина. Он позади меня, так что я не вижу его лица, но рука, обхватывающая мои ребра, за которую я отчаянно цепляюсь, мускулистая и покрыта татуировками. Еще одна тяжелая волна обрушивается на нас, но на этот раз я не ухожу под воду. Мои ребра болят от того, что он держит меня.
Когда волна рассеивается, я вскарабкиваюсь на доску для серфинга, тяжело дыша, испуганная и задыхающаяся. Его тяжелое тело опускается на доску, когда мужчина устраивается между моих ног, его грудь плотно прижимается к моей заднице. Доска рвется вперед, словно приводимая в движение двигателем.
– Держись, – кричит он, когда волна поднимает доску и посылает нас вперед.
Я изо всех сил обхватываю доску руками и закрываю глаза. Вес тела мужчины на моем удерживает меня на месте. Мой желудок опускается, и я представляю, как меня сбивает с доски, и я нахожу свой конец в водной могиле. Ужас настолько велик, что я крепче хватаюсь за доску, в то время как сильные руки мощно гребут к берегу.
Берег становится ближе. Куинн стоит по щиколотку в воде, закрыв рот рукой. Джейк рядом с ней, его доска лежит на берегу, с волос и шорт капает вода.
Я жива. Слава Богу, я жива.
Доска подо мной резко крениться. Как будто у нее выросли руки, меня швыряют в мелководье. Спиной ударяюсь о песок, а вода достает до горла. Когда поднимаю голову, чтобы понять, что, черт возьми, произошло, на меня смотрят почти черные и яростные глаза.
– Тебе здесь не место! – Мужчина, который спас меня. Ненависть в его взгляде заставляет меня задуматься, не спас ли он меня только для того, чтобы самому убить. Его голый татуированный торс напряжен от ярости, твердая челюсть пульсирует, а кулаки сжаты. Он делает резкий шаг ко мне, так близко, что я вижу, как вода стекает с черных волос и еще более темных ресниц. – Убирайся на хрен с острова! – Он поворачивается, запрыгивает на свою доску и исчезает под волной.
Я делаю прерывистый вдох, и горячие слезы льются по моим щекам.
– Черт возьми, тебе повезло.
Затуманенным взором я различаю, как Джейк тянется ко мне и помогает встать.
– Черт, Элси, у тебя кровь. – Голос Куинн еще никогда не звучал так серьезно.
– Я в порядке, – говорю я, надеясь хоть немного успокоить ее, но когда встаю, вся кровь в моем теле устремляется на юг, и я качусь вперед.
– Рифовая сыпь. – Джейк объясняет, почти неся меня к полотенцу.
– Из ее головы течет кровь. – Голос подруги дрожит от паники.
Он опускает меня на полотенце.
– Где?
Куинн осторожно тычет в мой скальп над ухом.
– Здесь.
Я шиплю от боли.
– Черт, извини. – Она берет полотенце и вытирает меня, пытаясь высушить кожу. – О чем, черт возьми, ты думала?
Мои легкие горят. Горло саднит. Я все еще плачу? Или тепло на моих щеках – это кровь?
– Я хотела поплавать.
– Я должен был предупредить тебя. – Джейк хмурится, и в его глазах вспыхивает чувство вины. – Этот пляж – не место для туристов.
Стук ног по песку заставляет меня поднять глаза и увидеть Гранта, выбегающего из воды. Отлично. Почему бы не пригласить весь остров посмотреть на мое унижение?
Он стряхивает воду с волос, бросает свою доску и садится передо мной на корточки.
– Ты в порядке? Тебе там досталось.
– Ты это видел, да? – Благодарность за то, что осталась жива, длится недолго, так как от стыда мои щеки становятся красными от смущения. Если бы только мой околосмертный опыт не имел такой широкой аудитории.
Я содрогаюсь при мысли о том, как мое мертвое тело вытаскивают на берег. Мне нужно поблагодарить того парня, но кто он? Я знаю, что не видела его раньше. Я бы запомнила это лицо – ненависть и отвращение в его выражении мелькают в моем сознании. У него были татуировки, много татуировок, но единственная, которую я видела четко, это три крошечных черных треугольника на скуле возле левого глаза.
Щелчок пальцами перед моим лицом отвлекает меня от моих мыслей.
– Эй? – зовет Грант. – Возможно, у нее сотрясение мозга.
– Я в порядке. – Это все, что я могу сказать, надеясь, что, в конце концов, это будет правдой.
– Отвези ее к Кайе, – говорит Грант. – Она подлатает.
– Пойдем, жительница материка. – Джейк помогает мне подняться. – Ты можешь идти?
Я хмуро смотрю на него.
– Я не сломала ноги.
Куинн ухмыляется, как будто мое отношение – лучший показатель здоровья. Она просовывает свое плечо под мою руку, давая мне возможность опереться на нее.
– Ты напугала меня до смерти.
– Я сама испугалась до смерти. – Я не знаю, что говорит обо мне то, что я больше смущена, чем благодарна за то, что жива, но думаю, что ничего хорошего. – Я готова вернуться в мотель.
Она смеется.
– Да, я так и подумала.
ГЛАВА 6
«Я все больше и больше понимаю, что нужно, чтобы стать действительно хорошим фотографом. Вы входите выше головы, а не только по шею».
– Доротея Ланж
Кайя, как оказалось, работает стоматологом-гигиенистом в соседнем городе Халейва. Она велела Джейку подождать на небольшой, на шесть машин, парковке стоматологического кабинета, а сама выйдет, чтобы оценить меня в перерыве между пациентами.
– Я в этом не разбираюсь, – говорит Куинн, наблюдая за разговором Кайи и Джейка возле машины. – Что она знает о травмах головы?
Задняя дверь машины Джейка открывается, и Кайя заглядывает на заднее сиденье. Ее глаза такие же яркие и дружелюбные, как и улыбка.
– Ты, должно быть, Элси. – Ее взгляд падает на мое плечо. – Ой, похоже, больно. Я могу позаботиться об этом. – Она велит Джейку провести меня через задний вход.
– Уверен, что доверяешь этой женщине? – спрашиваю я, как только она уходит.
– Она как член семьи. И лечила рифовую сыпь с самого детства. – Он показывает на бледный шрам на нижней стороне руки. – Мы называем их рифовыми татуировками.
– У меня будет такая же? – Я не то, что бы огорчена этой мыслью. Почему мне хотелось бы иметь постоянное напоминание о своем идиотизме, выше моего понимания.
– Ага. – Он достает косяк из бардачка своей машины и прикуривает. Делает длинную затяжку, прежде чем передать ее мне.
– Нет, спасибо.
– Поверь мне. – Он снова предлагает косяк, не принимая отказа. – Тебе это понадобится.
Оказывается, Джейк был прав. Проведя нас в пустую комнату для осмотра зубов, Кайя использовала чистую зубную щетку на моей открытой ране на плече, чтобы «вычистить и удалить все микроскопические бактерии и омертвевшую кожу». Это было так больно, что мне хотелось кричать, но я решила, что достаточно показала свою чувствительную сторону для одного дня, и мужественно сдержала слезы.
Кайя дружелюбно объяснила, что, хотя работает гигиенистом стоматологии, она из семьи серфингистов и лечит рифовую сыпь большую часть своей жизни.
– До сих пор не было ни одного случая заражения крови. – Она поднимает бровь. – Не будь первой.
Я усмехаюсь сквозь стиснутые зубы.
– Все не так уж плохо. Я лечила и похуже. – Она мажет мазью мою рану на голове. – Эта маленькая. Просто шишка. Из-за крови раны на голове кажутся намного серьезнее, чем есть на самом деле.
Я шиплю, когда она надавливает на шишку.
– Прости. – Девушка откладывает окровавленную марлю. – Тебе повезло, что Иисус успел вовремя.
– Это не он, – говорю я, чувствуя внезапную робость. – Я не знаю имени человека, который спас меня.
Она отстраняется и встречается со мной взглядом.
– Да? – Она смотрит на Джейка.
Джейк прочищает горло и смотрит в пространство у своих ног.
Кайя прищуривается на него.
– Кто ее вытащил?
– Хм? – Джейк делает круглые глаза, явно притворяясь, что не понял ее вопроса.
– Большой парень, – отвечает за него Куинн. – Черноволосый и весь в татуировках.
Лицо Кайи бледнеет. Она сглатывает.
– Это был Шон?
Джейк качает головой.
От его молчания Кайя сжимает челюсти.
– Тогда кто?
Джейк вздрагивает, затем тихо бормочет:
– Матео.
Ножницы с грохотом падают на пол. От испуга Кайя вскакивает на ноги, кажется, совершенно не понимая, что это произошло из-за нее. Она не делает никакого движения, чтобы поднять их, только быстро моргает, как будто кто-то насыпал песок ей в глаза.
Джейк снова смотрит на свои ноги. Кайя безучастно смотрит в пустоту. Я замечаю, что Куинн смотрит между ними так же растерянно, как и я.
В конце концов, Кайя откашливается, чтобы прочистить горло.
– Хорошо, с тобой все будет в порядке. – Она не смотрит мне в глаза. Трясущимися руками убирает марлю и обертки. – Тебе следует зайти в аптеку за дополнительной марлей и пластырем и менять повязку пару раз в день. – Наконец-то она встречается взглядом с Джейком. – Мне нужно возвращаться.
– Да, – говорит он с грустью в голосе. – Спасибо.
– Спасибо, – говорю я. – Я могу заплатить тебе.
Когда ее взгляд переходит на меня, я готова поклясться, что в ее глазах стоят слезы.
– Нет. Мы здесь заботимся друг о друге. – И с этим девушка поворачивается и уходит.
– Что это было? – спрашивает Куинн.
Джейк качает головой.
– Долго рассказывать. Пойдем.
Мы вернулись в наш номер в мотеле двадцать минут назад. Куинн побежала за едой и перевязочными материалами. Джейк сказал мне, что раны нужно держать сухими, но серферы редко, если вообще когда-либо, следуют инструкциям по уходу за ранами. Я сразу же приняла горячий душ и смыла кровь с волос.
Я забралась под одеяло, чтобы поспать, но когда закрыла глаза, у меня были видения хаотичной воды и горящих легких. Я до сих пор чувствую вкус соленой воды в горле.
Сегодня я могла бы умереть.
И умерла бы, если бы не Матео. Я вздрагиваю, вспоминая ненависть в его холодных, темных глазах.
Если снова столкнусь с ним, нужно будет поблагодарить его за то, что спас мне жизнь. И все же от одной мысли о встрече с ним мой желудок превращается в камень.
Кто он? И почему Кайя и Джейк так странно себя повели, когда прозвучало его имя?
Голова пульсирует, плечо горит, я не могу найти удобное положение и наконец сдаюсь. Хватаю фотоаппарат и ноутбук, чтобы загрузить свои фотографии и отсортировать их, чтобы посмотреть, есть ли среди них достойные.
Пейзажные фотографии великолепны, но ничего уникального. Любой человек с фотоаппаратом в таких условиях мог бы сделать такие снимки. Разочарование заставляет меня склониться над экраном. Я действительно верила, что смена обстановки улучшит мои фотографии, но все, что я вижу, это множество одинаковых неинтересных снимков потрясающего места.
Креативный директор итальянской стажировки сказал, что мое портфолио недостаточно эмоционально-провокационно. Тогда я этого не замечала, но теперь понимаю, что она имела в виду. Хотя снимки красивые, они не вызывают у меня никаких чувств.
У меня есть одна фотография Куинн, ее раздуваемые ветром волосы в великолепном беспорядке вокруг лица, она смеется, выдыхая дым. Я сделала снимок после зиплайнинга, она прислонилась спиной к машине и была совершенно спокойна. Редактирую фотографию до черно-белого цвета, и она становится еще интереснее. Куинн выглядит как девушка в стиле пин-ап, взятая со страниц фотоальбома 50-х годов.
Дверь открывается как раз в тот момент, когда я перетаскиваю фотографию в специальную папку, отведенную для моего портфолио. Входит Куинн с бумажным продуктовым пакетом в руках.
– Прости. Я встретила Джейка в холле. Он спросил, как у тебя дела. – Она достает из пакета обезболивающие, коробки с бинтами и завернутый в бумагу сэндвич, а также две диетические колы и маленькую бутылку рома. – Я сказала, что тебе уже лучше и что единственное, от чего ты действительно страдаешь, это унижение.
Я стону и закрываю лицо подушкой. Хотела бы я сказать ей, что она ошибается, но это не так.
– Я чувствую себя такой идиоткой. Мы не можем туда вернуться.
Подруга убирает подушку с моего лица и протягивает мне две таблетки обезболивающего и колу.
– Именно поэтому мы должны вернуться.
Я проглатываю таблетки.
– На острове еще столько всего интересного. Мы можем вернуться на пляж Сансет через неделю или две. – Надеюсь, к тому времени все обо мне забудут.
Куинн смотрит на меня, как бы говоря, что я так просто не отделаюсь. Налив себе ром с колой, она передает мне половину сэндвича и опускается на кровать рядом со мной.
– Джейк пригласил нас на вечеринку у него дома завтра вечером.
– Я не хочу идти…
– Мы пойдем. Ты сможешь показать свое лицо, доказать, что с тобой все в порядке, и увидеть, что никто не винит тебя в твоей ошибке. Ты двигаешься дальше. – Она залпом выпивает свой напиток. – Но сегодня вечером мы возьмем напрокат фильм и отдохнем.
Я прислоняю свою разбитую голову к ее плечу, морщась от боли.
– Спасибо.
Она втягивает воздух сквозь зубы.
– Хотя я пригласила Джейка к нам в номер, когда он закончит работу, чтобы мы могли покурить.
Я улыбаюсь.
– Отлично. – Я не говорю ей, но планирую заснуть к тому времени.
– Ненавижу это. – Куинн стоит рядом со мной, пока мы ждем сигнала светофора, чтобы пересечь четырехполосную улицу с плотным движением бампер к бамперу. – Это как центр Рапид-Сити, только без всех этих мертвых президентов18.
После знакомства с Северным побережьем с его культурой серфинга, фургонами с едой, одним светофором и заправкой, которая не открывается до десяти, мы согласились, что Вайкики – это не совсем тот опыт, на который мы рассчитывали.
По крайней мере, я могу сказать, что мы приложили усилия и дали городу еще один шанс. Мы встали рано, прогулялись и позавтракали на пляже, кишащем людьми в гавайских одеждах и с цветами в волосах. Мы провели на пляже весь день, и, учитывая наличие спасателей и небольшие волны, я могла бы спокойно купаться, если бы не свежий страх, который все еще кипит в моих жилах. Я даже не доставала фотоаппарат из сумки. Но весь опыт был не вдохновляющим.
Когда устали от того, что семья из семи человек швыряла песок нам в лицо, находясь в нескольких шагах от наших полотенец, мы решили вернуться в мотель.
Наши шлепанцы шлепают по горячему асфальту, когда мы быстро идем в надежде добраться до тротуара до того, как загорится зеленый свет. Не могу поверить, что пролетела весь этот путь, чтобы попасть в пробку.
Джейка сегодня нет в мотеле. Он действительно заходил вчера вечером и, как и обещал, они с Куинн покурили. Они были достаточно любезны, чтобы перенести вечеринку на крышу, чтобы я могла поспать. И Куинн сегодня несколько раз напоминала мне, что сегодня вечером мы едем на Северное побережье на вечеринку Джейка.
Я только что вышла из душа, когда замечаю Куинн у зеркала, накладывающую макияж. На ней облегающий джинсовый топ-халтер, в котором меня бы точно не застали живой. Ее волосы ниспадают на спину естественными волнами, а глаза сексуально подведены карандашом. Эта женщина выделяется в любой толпе, но в таком наряде она – сияющий секс-маяк.
Я достаю из сумки несколько вариантов. Рваные джинсы-бойфренды, винтажная рубашка с Джимми Хендриксом, шлепанцы.
– Ни за что. – Куинн качает головой. – Нет. – Она отпихивает мою одежду в сторону и бросает мне в руки два крошечных клочка ткани. – Надень это.
Придерживая полотенце, я умудряюсь вытряхнуть микро-мини юбку и кружевной бюстгальтер.
– Ты с ума сошла. Я не надену это. – Я бросаю вещи обратно ей.
Подруга ловит их на лету и швыряет бюстгальтер обратно.
– Ладно, оставь эти дурацкие джинсы, но надень этот топ.
Хрупкое кружево задевает меня и падает на пол.
– Это лифчик.
– Это топ, – уточняет она.
– Он кружевной и будет прикрывать только мою грудь. Это и есть определение лифчика.
Куинн взбивает волосы перед зеркалом.
– Я не согласна.
Я подхватываю кружево с пола и бормочу:
– Не согласие не делает это менее правдивым.
Потакая ей, я надеваю свои рваные джинсы-бойфренды вместе с топом-лифчиком. Джинсы немного великоваты и висят низко на бедрах, а топ имеет полоску кружева, которая спускается примерно на три дюйма выше моего пупка. Не думала, что мне понравится, как это выглядит, но на моем свежезагорелом теле смотрится совсем не плохо.
Повернувшись к зеркалу, я кружусь и хмуро смотрю на повязку размером с ладонь, которая украшает мое плечо.
Встряхиваю свои вьющиеся волосы и добавляю средство для придания им послушности, избегая свежего рубца над ухом. Наношу немного пудры на нос и щеки, подравниваю брови и наношу блеск для губ. Кроссовки будут выглядеть нелепо с этим нарядом, поэтому я надеваю черные шлепанцы. Куинн смотрит на мои ноги, но не заставляет меня надеть ее туфли на каблуках.
Когда выходим из мотеля, уже почти восемь часов. Вместо того чтобы ехать по живописному маршруту вдоль побережья, мы выбираем более быстрый путь через остров. Освещенные городские дороги ведут к темному двухполосному шоссе, проложенному через высокие травы и джунгли. Куинн ведет машину, а я теряюсь в пейзаже. Я представляю, что это единственное место в стране, где долгая поездка на работу не так уж плоха. Мысленно записываю места, куда бы хотела вернуться, чтобы увидеть их при дневном свете.
Погрузившись в свои мысли, я удивляюсь, когда машина замедляет ход.
– Мы на месте, – говорит Куинн.
Это было быстро.
Глубокий ритмичный звук музыки регги проникает на улицу. Повязка на моем плече внезапно начинает чесаться и кажется слишком тугой, и я бы умоляла Куинн отвезти нас обратно в мотель, если бы думала, что она согласится. Вместо этого я хватаю свою толстовку с заднего сиденья и прижимаю ее к животу.
Подруга огибает капот машины и с разочарованием смотрит на мою толстовку.
– Серьезно?
– На случай, если замерзну. – Я пытаюсь казаться беспечной, но ничего не получается. Она знает меня слишком долго.
Вцепившись рукой в мой локоть, она практически тащит меня к дому. Целеустремленно шагая, как будто не только принадлежит этому месту, но и владеет им, она распахивает входную дверь без стука. Я застываю на месте, когда десятки пар глаз смотрят на нас. От такого внимания Куинн расправляет плечи, а я съеживаюсь рядом с ней.
– Что? – громко говорит она сквозь музыку. – Никогда раньше не видели натуральных рыжих?
Джейк прорывается сквозь толпу, раскинув руки, с почти закрытыми веками.
– Ты здесь!
Его внимание успокаивает всех остальных, и они возвращаются к тому, чем наслаждались до нашего прихода.
– Не обращайте на них внимания. – Джейк встает между нами и закидывает руки нам на плечи.
Я прикусываю губу, чтобы не закричать от боли, когда он сжимает мою повязку.
– Никто никогда не пользуется входной дверью. Они, наверное, подумали, что вы копы. – Он ведет нас на кухню. Я узнаю одного из парней, который спал на диване вчера… это было только вчера?
Девушка, которую я видела у фургонов с едой в первый вечер, а потом позже, запутавшуюся в простынях с парнем, улыбается, и ее глаза загораются, когда она видит нас.
– Я так рада, что вы пришли. Иисус рассказал мне все о вас.
Джейк отпускает нас в объятия девушки, и она обнимает нас, как будто мы давно потерянные друзья.
– Я Энди. Я живу здесь с этими неудачниками. – Она гладит по голове парня, который спал на диване, как будто тот десятилетний мальчик.
Он отмахивается от ее руки.
– Отстань.
Энди закатывает глаза.
– Это Финн.
Я каталогизирую новые имена и лица.
– Сколько людей здесь живет?
Энди берет два красных стаканчика и наполняет их льдом.
– Сейчас восемь, но в пик сезона обычно двадцать или около того.
Она наливает в пластиковые стаканы водку и то, что выглядит как фруктовый пунш, и протягивает каждой из нас.
– Насколько большой этот дом?
– Четыре спальни, – говорит она прямо. – Мы живем по двое.
Я мысленно пересчитываю всех, кого знаю, кто здесь живет, чтобы понять, живет ли здесь и Матео. Решаю, что нет. Он не показался мне человеком, который хорошо переносит других.
– Иисус рассказал мне о том, что с тобой случилось. – Энди хмурится и показывает на мою руку. – Тебе повезло, что осталась жива.
Я потягиваю свой напиток, стараясь игнорировать ощущение от устремленных на меня глаз. Я хочу надеть толстовку, но из-за количества людей внутри, теплого, влажного воздуха и нервов, я уже вспотела.
– Мне это уже говорили. – Мне интересно узнать, здесь ли Матео. Если столкнусь с ним, боюсь, что рассыплюсь в извинениях, но я не могу выбросить из головы ненависть, которую увидела в его глазах. У меня такое чувство, что он не захочет и не оценит моей благодарности.
– Она жива! – Большая, теплая ладонь скользит по моей пояснице и обхватывает бедро. Грант улыбается мне, и от этого взгляда мой желудок подпрыгивает от нервов. – Как поживает наша маленькая рэгдолл?
Энди фыркает в свой стакан.
– Что это значит? – Куинн улыбается так, что если ей не понравится его ответ, то парень получит пуншем с водкой в лицо.
Он хихикает, и в его дыхании чувствуется тяжелый запах спиртного.
– Тряпичная кукла. То, что случилось с твоей подругой. – Когда Куинн не сразу отвечает, он продолжает. – Как в стиральной машинке.
– Как прокрутили в машинке, точно, – говорю я и поднимаю свой стакан. – Это именно то, на что это было похоже.
Куинн заметно расслабляется.
Грант смотрит на меня сверху вниз, выражение его лица серьезное, хотя его голубые глаза все еще сияют.
– Серьезно, ты в порядке?
– Я хорошо выгляжу?
Уголок его рта приподнимается.
– Достаточно хорошо, чтобы съесть, – говорит он низким, рычащим голосом, который слышу только я.
Он флиртует со мной. А я флиртую в ответ.
У него есть девушка, не так ли? Мой взгляд мечется по комнате в поисках сногсшибательной женщины, которая только вчера вышла из его спальни полуодетой.
– Не обращай внимания на Блу, – говорит Энди, преувеличенно закатывая глаза. – Он всегда несносный.
Блу19. Так вот какое у него прозвище. Уверена, это из-за его глаз. Они действительно идеального оттенка чистого неба.
