Текст книги "Мой испорченный рай (ЛП)"

Автор книги: Дж. Б. Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 25

«Обычно смотрят на фотографию, а не внутрь нее».

– Энсел Адамс

Я очнулась, но веки такие тяжелые, что мне не хочется их открывать. Чувствую, что могла бы снова заснуть, если бы не гул голосов вдалеке. Я сосредотачиваюсь на них, пытаясь определить, о чем говорят. Чем больше сосредотачиваюсь, тем яснее голоса становятся.

– Ты уверен, что с ней все будет в порядке? – Этот усталый и обеспокоенный голос принадлежит Куинн.

– Ага, – отвечает глубокий мужской голос с акцентом. – Само собой.

– Она просыпается, – говорит Куинн, ее голос теперь ближе.

Я моргаю, открывая глаза, и вижу расплывчатые лица, но огненные волосы Куинн я узнала бы где угодно. Почему я сплю в присутствии зрителей? От этой мысли мой мозг взрывается, и я закрываю глаза, надеясь, что это притупит боль. Не повезло.

– Вот, – говорит мягкий мужской голос. – Выпей воды… Ай! Хватит меня бить!

– Дай сюда! – говорит Куинн, и брызги воды попадают мне на плечо. – Ты не разговариваешь с ней, не смотришь на нее, тебя бы вообще здесь не было, если бы мне было кому позвонить.

– Все в порядке, кузен. – Я не могу узнать этот голос.

Гнев Куинн заставляет меня полностью открыть глаза. Ее лицо без макияжа, опухшее, а глаза налиты кровью.

– Привет, милая, – говорит она и выглядит так, будто в любую секунду может разрыдаться. Она протягивает мне стакан воды.

Моя голова раскалывается, когда я сажусь, и только тогда понимаю, что мы не в «Доме Райкер», а снова в мотеле. Это не тот номер, в котором мы жили раньше, так как здесь одна большая кровать вместо двух. Куинн сидит у моего бедра, а Джейк и другой парень у изножья кровати.

Я беру воду и выпиваю весь стакан.

– Вот еще, – говорит Куинн, на этот раз протягивая мне обезболивающее и еще стакан воды.

Я проглатываю все, запиваю, а затем откидываюсь на подушку.

– Что происходит? – спрашиваю я.

Она откидывает волосы с моего лица, и ее улыбка дрожит.

– Ты в порядке, вот что важно. Ты голодна?

Мой желудок скручивается и сводит судорогой при упоминании о еде.

– Нет. – Я облизываю губы. – Кажется, я слишком много выпила.

Выражение ее лица становится каменным.

– Нет. Ты была под наркотиками.

Я перевожу взгляд на Джейка, который согнулся, упершись локтями в колени и обхватив голову руками. Другой мужчина старше, в его длинных черных волосах пробиваются седые пряди, а на добром лице – глубокие морщины.

– Я Кензо, – говорит он. – Я давал машину в прокат, помнишь?

– О, точно. – Я смотрю на Куинн, и она читает вопрос в моих глазах, прежде чем я успеваю его задать.

Быстрый взгляд в сторону Джейка и закатывание глаз.

– Он позвонил Кензо. Этот парень – целитель или что-то в этом роде. В любом случае, это неважно. Я хотела отвезти тебя в больницу, но…

– Куинн, – выдыхает Джейк.

Она тычет пальцем в его сторону.

– Не говори со мной!

Я хватаюсь за голову.

– Перестаньте орать.

– Черт. – Куинн придвигается ближе ко мне. – Прости, – шепчет она, затем поворачивает голову к парням у изножья кровати. – Вы оба можете уходить. Сейчас же.

Они с трудом поднимаются на ноги. Джейк бормочет извинения, заглушаемые свирепым взглядом Куинн. Кензо выскакивает из номера мотеля, увлекая за собой Джейка. Куинн спрыгивает с кровати и запирает дверь на два оборота замка.

– Что произошло? Я помню, что была в доме и Грант…

– Ублюдок! – Она забирается обратно на кровать и берет мои руки в свои. – Помнишь, мы говорили с тобой по телефону? О Матео и о том, как…

– Он убил Эштона. – Воспоминание врезается в мое сознание. – Я помню.

Она облизывает губы и вздыхает.

– Джейк вез меня обратно в дом, когда я получила от тебя сообщение.

Я роюсь в своей памяти.

– Не помню никакого сообщения.

Выражение ее лица становится жестким.

– Конечно, не помнишь. Потому что я знала, когда прочитала его, что оно не от тебя.

– Что там было?

Она достает телефон из переднего кармана толстовки и нажимает на экран.

– Здесь написано: «Я передумала. Останусь с Грантом на ночь. Мы можем уехать утром». – Она засовывает телефон обратно в карман. – Я поняла, что что-то не так, когда прочитала это. У тебя было разбито сердце из-за Матео. Ты бы ни за что не прыгнула в постель Гранта. Я заставила Джейка нарушить все ограничения скорости, чтобы добраться до тебя. – Ее голос срывается, и она с трудом сглатывает.

– Грант написал тебе это?

– С твоего телефона. Если бы мы не появились тогда, когда появились… – Она закрывает рот рукой, и на глаза наворачиваются слезы.

Я прислушиваюсь к своему телу и своим ощущениям. Ни боли, ни ноющих мышц.

Снова сильное прочищение горла.

– Ты была в комнате Гранта вместе с ним. Дверь была заперта. Я пыталась добраться до тебя, но Грант сказал, что ты спишь. Джейк выбил дверь. Ты была без сознания в его постели. На тебе все еще была одежда, – торопится сказать она. – Но шорты были расстегнуты.

У меня кружится голова, и я не знаю, то ли это из-за остатков наркотиков в моем организме, то ли из-за тяжелого дыхания и кровяного давления.

– Мы вытащили тебя оттуда. Теперь ты в безопасности. Боже, Элси… – Она разражается слезами. – Если бы я не убедила тебя остаться в том доме. Я не знала. – Еще один всхлип. – Прости меня, я не знала.

Я притягиваю ее к себе, и она плачет у меня на плече.

– Все в порядке. Я тоже не знала.

И хотя я изо всех сил стараюсь успокоить свою подругу, злоба, бурлящая у меня внутри, вызывает желание вернуться в тот дом и поджечь его к чертовой матери.

Я не уверена, когда мы заснули, но через некоторое время просыпаюсь и вижу на подушке рядом со мной покрытое пятнами и опухшее лицо Куинн. Не знаю, сколько сейчас времени, но солнечный свет пробивается сквозь шторы. Я переворачиваюсь на бок, и голова больше не болит. Мой желудок урчит, и я отчаянно хочу в душ. Все это хорошие признаки.

И теперь, когда знаю, что со мной все в порядке, меня захлестывает всепоглощающая ярость. И начинается она с Гранта. Я слишком энергично намыливаю волосы, когда воспоминания о предыдущей ночи всплывают в моем сознании. Грант пришел к Матео как святой доброжелатель, пытающийся спасти меня от убийцы, и я ухватилась за возможность быть спасенной. Я бросилась в его объятия, благодарная за его честность и защиту.

Ха! Что за чертова шутка!

После душа и чистки зубов я чувствую себя гораздо лучше. Отключаю зарядное устройство от телефона и вижу, что уже почти полдень. Куинн еще спит, поэтому я тихо выхожу, чтобы перекусить. Мне требуется минута, чтобы понять, где я нахожусь относительно отеля. Первый этаж, всего несколько дверей от вестибюля.

Я направляюсь туда, думая о том, как делала то же самое в свое первое утро на острове. Это было не так давно, и все же я чувствую себя совсем не так, как та девушка, которая сошла с самолета. Эта поездка изменила меня. И хотя прошлая ночь была самой важной, что-то изменилось во мне еще до этого.

Матео.

Он казался более реальным, чем что-либо другое. То, что у нас было – вернее, то, во что он хотел заставить меня поверить, – изменило меня на клеточном уровне. Было ли все это ложью?

Я прохожу через двери вестибюля и краем глаза замечаю Джейка. Я ускоряю шаг, не обращая на него внимания, и протискиваюсь в дверь, ведущую на улицу.

– Элси, подожди! – Звук его шлепанцев, шлепающих по бетону позади меня, заставляет меня задуматься, смогу ли я обогнать его. Он высокий, так что, наверное, нет.

Я оборачиваюсь.

– Что тебе нужно, Джейк?

У него темные круги под налитыми кровью глазами. Но на его лице нет привычной ленивой ухмылки человека, обкурившегося до беспамятства. Его глаза красные и широко раскрыты, но они ясные.

– Пожалуйста, просто выслушай меня.

Я скрещиваю руки на груди.

– Я понятия не имел, что Грант такой отморозок. Я бы никогда не пригласила вас, девочки, пожить у нас, если бы знал, что он способен накачать кого-то наркотиками. – Он потирает горло, как будто от этой мысли его тошнит.

Вступай в клуб.

– Но пригласил нас остаться с убийцей?

Он отшатывается.

– Об этом.

Я поднимаю брови в ожидании, в то время как мои легкие задерживают воздух, готовясь к удару, который, как я знаю, принесет его имя.

Джейк смотрит куда-то вдаль, поднимает подбородок и ничего не говорит.

Мгновенно растерявшись, я оглядываюсь по сторонам, и… мой желудок превращается в кирпич.

На маленькой парковке из своего джипа выходит Матео.

– Что он здесь делает? – спрашиваю я шепотом.

Я не вижу, как Джейк подходит ближе, поскольку мои глаза прикованы к человеку, идущему ко мне, но я чувствую, как он приближается.

– Просто выслушай его, ладно?

– Нет. Я… – Качаю головой. – Я не хочу слышать ничего из того, что он скажет.

Матео останавливается всего в футе или около того, темные круги под его глазами становятся еще заметнее в тени его серой бейсболки «Райкер». Он засовывает руки в карманы, и я не знаю, было ли это действие целенаправленным, чтобы заставить меня чувствовать себя в большей безопасности, но это именно так.

– Ты должна услышать эту историю от него, – говорит Джейк.

Я отвожу взгляд от Матео, чтобы посмотреть на Джейка.

– Я не хочу ничего слышать ни от него, ни от тебя, ни от кого бы то ни было. – Я кусаю нижнюю губу, так как она дрожит. – Я просто хочу убраться с этого гребаного острова и притвориться, что никогда не встречала никого из вас.

Каким-то образом мои ноги начинают двигаться, и, к счастью, я уже повернулась спиной, когда падает первая слеза. Я бегу, чтобы успеть перейти улицу до того, как на переходе загорится красный свет. Перебегая через дорогу, и еще через один переход, я добираюсь до пляжа, вытирая слезы со щек и расстраиваясь из-за своей слабости.

Что со мной не так? Люди, которых я узнала за эти три недели, оказались не теми, за кого я их принимала. Разве это удивительно? У меня был отпускной роман с двумя мужчинами, один из которых мог бы стать мне по-настоящему дорог. Нет смысла лгать себе – в одного из них я влюбилась. Но мое будущее не здесь, а за восемь тысяч миль отсюда с моей камерой. Так почему же я чувствую, что во мне сломалось что-то важное?

Опускаюсь на задницу и зарываюсь лицом в сложенные руки на согнутых коленях. Грант-ублюдок накачал меня наркотиками. Что бы случилось, если бы Куинн вовремя не появилась? Тошнота скручивает мой желудок, потому что я точно знаю, что бы произошло. И Матео… Я больше не могу доверять своим собственным суждениям.

– Элси.

Я поворачиваю голову в направлении его голоса.

Матео, не настолько близко, чтобы вторгаться в мое личное пространство, но предвкушение на его лице заставляет меня думать, что он ждет приглашения подойти ближе.

– Могу я просто объяснить?

– Что из того, что я сбежала, заставило тебя думать, что я захочу выслушать все, что ты хочешь сказать?

Он хмурится, и… Боже, я ненавижу себя, но хочу протянуть руку и утешить его. Утешить его. Парня, который убил своего друга!

Терапия. Мне нужна терапия.

– Я должен попытаться, – говорит он и щурится на горизонт. В полдень на пляже Вайкики многолюдно, мы далеко не одни, и у меня возникает ощущение, что он считает это место не лучшим для разговора.

Ну и хрен с ним. Я не двигаюсь.

– Что попытаться? Наплести еще больше лжи? Не трать время. Я не поверю…

– Я никогда не лгал тебе. – Эти красивые, темные глаза смотрят в мои.

У меня болит шея от того, что я оглядываюсь на него, поэтому поворачиваюсь лицом к воде. Я чувствую, как парень движется позади меня, а затем улавливаю его шлепанцы периферийным зрением.

Он садится рядом со мной, но не настолько близко, чтобы я почувствовала необходимость отодвинуться. Сгибает колени и опирается на них предплечьями.

– Я думал, что если скажу тебе, то потеряю тебя.

– Да, что ж, прости меня за то, что я не захотела бы трахаться с убийцей, – говорю я.

Выражение его лица мрачнеет.

– Твое место в тюрьме. – Эти слова вызывают боль в моей груди, и мне хочется вырвать свое глупое сердце за то, что я чувствую к нему что-то, кроме ненависти.

Матео срывает с головы кепку и проводит рукой по темным волосам. Костяшки его пальцев в синяках, ранах и распухли.

– Что случилось с твоими руками? – Они не выглядели так прошлой ночью. – Пробил стену или что-то в этом роде? – говорю я жестоким, дразнящим тоном.

Он снова надевает бейсболку.

– Или что-то в этом роде.

Я беззлобно смеюсь.

– Мужчины. А говорят, женщины – эмоциональные. Надеюсь, все эти разрушения успокоили твою хрупкую мужественность.

Он прочищает горло и ерзает на месте, как будто готовится уйти.

– Я зря трачу время, – говорит он тихо, словно разговаривая сам с собой.

– Ага. – Мне хочется швырнуть песком ему в лицо, но я слишком занята тем, что снова вытираю свои глупые вытекающие слезы.

Он наблюдает за мной, и когда я встречаюсь в ним взглядом, на его лице безымянная эмоция. Печаль? Нежелание, может быть?

– Что бы ты ни думала обо мне, я хочу, чтобы ты знала: быть с тобой – это лучшее, что случилось со мной за… ну… может быть, за всю мою жизнь.

Дерьмовый ответ вертеться на кончике моего языка, но я не могу протолкнуть оскорбление через горло.

– У меня много сожалений в этой жизни, Элси. Ты никогда не будешь одним из них.

– Ты сожалеешь об убийстве Эштона? Жалеешь о боли, которую причинил его семье? – Я перестала вытирать слезы, так как они приходят слишком быстро, чтобы за ними угнаться.

Он смотрит на песок у своих ног и кивает.

– Каждый день.

У меня дыхание перехватывает в горле. Он все еще не отрицает этого. Боже, меня сейчас стошнит.

Я обхватываю себя руками, вспоминая все те времена, когда мы были одни, как сильно я ему доверяла. Как безопасно я себя чувствовала с ним. Глупая, Элси.

– Человек, который пятнадцать раз ударил мою маму ножом, гниет в камере в ожидании смертельной инъекции. – С напряженной челюстью и заплаканным лицом я смотрю на него. – Там и твое место.

Матео кивает, затем встает. Я щурюсь на солнце, когда смотрю на него.

Свет позади него отбрасывает на него тень.

Позже я пожалею, что не стояла рядом с ним и не могла разглядеть мельчайшие детали его лица – густые изогнутые ресницы, крошечную впадинку на подбородке, пыльно-розовый цвет губ. Это те вещи, которые я забуду и хотела бы, чтобы у меня были лучшие воспоминания.

– Прощай, Элси.

Я не могу заставить себя говорить.

Пока он не уходит.

Я смотрю на горизонт. Смех и шум разговоров на переполненном пляже заглушают звук моего последнего:

– Прощай, Матео.

ГЛАВА 26

«Когда слова теряют ясность, я сосредотачиваюсь на фотографиях».

– Энсел Адамс

– Affrettarsi, Elsie!³⁵

Я вздыхаю от нетерпения в голосе Томаса.

– Иду! – Даю себе еще минуту. Вид с вершины утеса на разноцветные домики пятивекового старинного городка Вернацца на итальянской Ривьере не похож ни на что, что я когда-либо видела, и я хочу сделать еще пару снимков.

Череда злобных итальянских ругательств заставляет меня закатить глаза. Может быть, я не полностью овладела языком за время пребывания в Италии, но ругательные слова понимаю не хуже любого местного жителя.

Я поворачиваюсь и хватаю то, что осталось от оборудования после нашей съемки.

– Остынь, Томми. Мы вернемся до темноты.

– Почему тебе так трудно произносить Tomás? – спрашивает он по-английски с сильным акцентом, сопровождая это фирменным жестом – собранных вместе пальцев, обращенных кверху. – Fottuta Americana³⁶.

– Lavati dai coglioni! – Я тоже использую жест пальцами, когда говорю ему отвалить.

Он смеется и передает мне последнюю сумку, чтобы я взвалила ее на плечи, как вьючный мул.

– Лучше в другой раз.

Томас помогает мне с итальянским, и я отвечаю ему взаимностью, разговаривая с ним в основном по-английски.

– Ты получил ответ от Кальвина насчет завтрашнего дня? – спрашиваю я, когда мы возвращаемся к фургону, который по американским меркам размером с мини-кроссовер.

– Non ancora. – Он поправляет свои шикарные солнцезащитные очки итальянской марки. – Non ha mai perso l'occasione de bere alcolici. Sono sicuro che si unirá a noi³⁷.

Я прикусываю губу.

– Думаю, это… да?

Он усмехается.

– Достаточно близко.

Томас – потрясающий фотограф, и мы с ним сразу же подружились. Его парень Кальвин – французский визажист, и они вдвоем помогли мне освоиться в миланской культуре.

Наверное, мне стоит рассказать все с начала.

Мое портфолио было недостаточно сильным, чтобы выиграть стажировку у Леона Фабри. Но я не позволила этому помешать мне приехать в Италию

Хелена Д'Андре, которая работает с мистером Фабри, была впечатлена моей заявкой, но претендент с большим опытом получил желанное место. Я была готова умолять, поэтому спросила Хелену, возможно, сквозь слезы, знает ли она о каких-либо других возможностях трудоустройства для американского фотографа. Пожалев меня, она согласилась передать мое портфолио некоторым своим знакомым, сказав, что в связи с высоким уровнем туризма компании ищут двуязычных сотрудников. Я приврала, сказав, что мой итальянский на хорошем уровне, но не беглый. Затем занялась углубленным изучением языка с помощью программы на компьютере. Через месяц мне предложили реальную работу в компании «Басилио Фотографиа». Компания находится в самом центре Милана, но путешествует по всей Италии, работая на фрилансе для всего – от редакционных статей для журналов и интернета до роскошных свадеб и мероприятий. На прошлой неделе мы снимали помолвку члена испанской королевской семьи в Венеции.

Это привело меня сюда, на великолепную итальянскую Ривьеру, где мы провели два дня, делая фотосессию для туристического сайта.

На обратном пути в Милан Томас заставляет меня слушать итальянскую аудиокнигу. Загадочное убийство с участием то ли рыбака, то ли фермера, выращивающего персики – слова на итальянском были слишком похожи, а я постеснялась спросить.

Крошечный фургон подъезжает к моей однокомнатной квартире-студии. Она находится недалеко от университета, что означает, что все, что мне может понадобиться, находится в нескольких минутах ходьбы или на метро.

Хватаю свои сумки с заднего сиденья фургона и засовываю голову в открытое окно.

– Увидимся завтра вечером.

– Certemente³⁸.

Он понятия не имеет, что я устраиваю «счастливый час» с двумя моими единственными друзьями в городе, потому что завтра у меня день рождения. Первый, который я проведу не с Куинн. Первый за всю мою жизнь, который проведу не в Южной Дакоте. Эта мысль одновременно волнует и пугает меня.

– Sono felice che tu focaccia parte della mia vita³⁹.

Его лицо искажается в неодобрении.

– Нет.

– Но ведь достаточно близко, правда?

Он делает жест руками, как будто зажимает в каждой из них по арбузу.

– Che palle!⁴⁰

Я отхожу от машины с улыбкой.

– Увидимся завтра, Томми!

Он стонет.

– Arrivederci, Elizabetta!⁴¹

Моя квартира находится на третьем этаже пятиэтажного исторического здания. Его стены цвета жевательной резинки и увиты вьющимися лианами, словно что-то из сказки. Хотя моя комната крошечная, у нее есть маленький балкончик с коваными перилами, которые придают ей старинный итальянский шарм.

Еще месяц назад я думала, что три лестничных пролета убьют меня. Теперь добираюсь до своей двери, не переводя дыхания.

– Buonasera, Elsie!⁴² – Моя соседка Никола машет мне рукой со своей стороны здания через узкий дворик. Она задает мне вопрос по-итальянски, что-то о записке или ночи… она говорит так быстро, что я не успеваю за ней.

– Si, Grazie!⁴³ – говорю я, надеясь, что это правильный ответ.

Я вешаю сумку и куртку на крючок возле двери и скидываю ботинки. Выдыхаю и оглядываю небольшое помещение, каждый квадратный дюйм которого виден с того места, где я стою. Напрягая позвоночник, готовлюсь к удару, который, как я чувствую, приближается.

И, как каждый раз, когда возвращаюсь домой в конце долгого дня, одиночество бьет меня по грудной клетке. Я виню в этом чувстве тот факт, что всю свою жизнь я с кем-то сожительствовала. Мама, бабушка и дедушка, а потом Куинн. Это первый раз в моей жизни, когда я живу одна. К тишине нужно привыкнуть.

Направляюсь на кухню и открываю балконные двери. Они высокие и узкие, достаточно широкие, чтобы я могла проскользнуть на балкон, если повернусь боком. Открытое пространство недостаточно велико для двоих. Мягкое напоминание о том, что это пространство идеально подходит для меня. Элси Паркс – одиночка.

Вытаскиваю стул на балкон, беру бокал и наливаю то, что осталось от бутылки вина, которую открыла пару дней назад. Вечер прохладный, поэтому я укутываюсь в мягкий плед, который купила на блошином рынке в первую неделю моего пребывания здесь.

Солнце садится за зданиями университета, окрашивая небо в яркие розовые и желтые тона, и я переношусь в совсем другой вид заката. С теплым бризом, бескрайним синим океаном и песком между пальцами ног.

Я думаю о Матео.

Я думала, что отъезд с Оаху поможет мне забыть его. Может быть, потребуется неделя или несколько месяцев, чтобы полностью выкинуть его из головы. Эта новая жизнь в Италии должна была помочь мне забыть его в конце концов, верно? Но, подобно призракам Каина-Пойнт, которые отказываются совершить прыжок, он задерживается в чистилище моего разума. То, как приподнимался уголок его рта в улыбке, или как его пристальный взгляд ощущался как прикосновение пальцев к моей коже, когда парень смотрел на меня.

То, что я узнала о нем – его любовь к ферме и ее жителям, то, как он заботится о своей семье, то, как заботился обо мне, – противоречит тому, что я узнала. Что он убийца. Обвинение, которое он не отрицал. И все же, я все еще думаю о нем и удивляюсь… как я могла так ошибиться?

– Господи, уже почти год прошел, – бормочу я в свое вино, делая глоток. Одиннадцать месяцев и восемь дней, если быть точной.

Я никогда не собиралась считать дни между тем временем и сейчас, но подсознательно веду подсчет. Мое сердце и мозг противоречат друг другу.

Интересно, испытывала ли моя мама такие же чувства к своему убийце? Любила ли она его так, что не замечала, кем он был на самом деле? Возможно ли, что я похожа на нее больше, чем мне хотелось бы признать?

Такого рода размышления заведут меня на темный путь, поэтому я достаю мобильный и проверяю время. В Южной Дакоте сейчас десять тридцать утра. Я нажимаю на контакт Куинн и надеюсь, что она не работает или все еще спит – есть вероятность и того, и другого.

– С днем рождения тебя! – поет она в трубку.

– Мой день рождения только завтра, – говорю я, улыбаясь до ушей.

– Я знаю, но когда для тебя наступит завтра, я уже буду спать. Я хочу быть уверенной, что смогу первой поздравить тебя с днем рождения!

– Спасибо. – Я не говорю ей, что она не только первая, но и, возможно, единственная. – Я скучаю по тебе.

– Да, я уверена, что все эти прогулки по Тоскане и Венеции заставили тебя отчаянно хотеть вернуться ко мне.

– Я бы не стала заходить так далеко. Но я ужасно скучаю по тебе.

– Я знаю, – говорит она, ее голос нехарактерно серьезен. – Я тоже скучаю по тебе. Очень сильно.

– Ты уверена, что не можешь приехать на выходные? Тебе бы понравились Кальвин и Томас. Еще не поздно сесть на самолет.

– Ты знаешь, я бы приехала, если бы могла. У нас не хватает персонала, и я работаю сверхурочно. Здесь полная задница. Но обещаю, что как только смогу, я тут же прыгну в самолет.

Делаю еще один глоток вина. Я не могла прикоснуться к алкоголю в течение нескольких месяцев после того, как Грант накачал меня наркотиками. И задавалась вопросом, смогу ли когда-нибудь снова пить.

– Кстати, о самолетах, – говорит она, замолкая.

Тон ее голоса заставляет меня прищуриться.

– Звучит не очень хорошо.

– Это хорошо. Даже отлично. – Она делает паузу, и я представляю, как она нервно прикусывает нижнюю губу.

– Вы с Питом снова вместе?

Куинн вернулась с Оаху другим человеком. Совершенно другим. Когда Пит попытался увидеться с ней после нашего возвращения, она официально порвала с ним. Я ждала, когда она примет его обратно. И потрясена, что она продержалась так долго.

– Нет.

– Тогда что? Просто скажи мне.

– Я… я говорила с Джейком. – Тон ее голоса высокий, как будто она в чем-то виновата и надеется, что счастливый тон не выдаст ее.

Это имя зависает в воздухе, как ругательство, и мой желудок, кажется, плывет вместе с ним.

– Элси?

– Я здесь, – хриплю я. Делаю еще глоток вина, чтобы смочить внезапно пересохшее горло. – Как он? Джейк, то есть.

– Он… не очень.

Я могу ответить только хмыканьем.

– Да, он сказал, что с тех пор как мы… как я уехала, он был не в себе, и не буду утомлять тебя подробностями, но думаю, есть кое-что, что ты должна знать.

Я не осознаю, пока она не замолкает и не ждет моего ответа, что я закрыла глаза. Они так и остаются закрытыми.

– Что?

Это слово – вопрос, но я слишком потрясена, чтобы добавить интонацию. К счастью, мне это не нужно, и она отвечает.

– Он хотел передать… Это насчет Матео.

О нет, он умер? В тюрьме? Женился?

– Куинн. – Ее имя – это гортанная мольба. Мне и так трудно забыть его. И не нужно напоминание о том, что он где-то там, в мире, живет своей жизнью, частью которой я не являюсь. Не то чтобы я хотела быть частью его жизни, черт… Я не знаю, чего я хочу. У меня сильно сжимается в груди. – Я не знаю, смогу ли справиться с тем, что ты собираешься сказать.

Ее голос становится мягким, как будто она знает, что я хрупкая, и не хочет, чтобы ее слова сломали меня.

– Матео отправил Гранта в больницу.

Я сажусь так резко, что проливаю красное вино на штаны. Черт. Вытираю пятно пледом.

– Когда? Как?

– В ту ночь, когда Грант накачал тебя наркотиками. Матео вернулся в дом, чтобы поговорить с тобой, объяснить что-то, я думаю, и спросил Энди, где все. Она, должно быть, слышала, как мы ругались с Грантом, потому что знала, что тебя накачали наркотиками. Матео выбил из него все дерьмо.

В моем сознании промелькнуло воспоминание о поврежденных костяшках пальцев Матео.

«Ты пробил стену или что-то в этом роде?»

«Или что-то в этом роде».

Я была так зла на него. И не дала ему шанса объяснить. Не то чтобы я слушала, если бы он это сделал.

– Элси, я думаю, ты должна знать… – Она глубоко вдыхает, как будто ищет силы или настраивает себя перед ожидаемой реакцией. – Матео не убивал Эштона. По крайней мере, намеренно.

Качая головой, я хмурюсь.

– С чего ты так решила? – Прежде чем она успевает ответить, я продолжаю. – Потому что у него была возможность отрицать это. Я просила, умоляла его сказать, что он не убивал его. Он признался мне, что убил.

– Очевидно, он рассказал свою историю журналу или еще кому-то.

– Мне все равно, – твердо говорю я. Стены, которые я тщательно возводила вокруг Матео в своем сердце, трескаются. – Все это не имеет значения. Я покончила с ним. И двигаюсь дальше. – Это ложь.

Она тихо смеется.

– Нет, милая. Это не так.

Я вздрагиваю от того, что она называет меня милой.

– Ты ничего не знаешь. Мы находимся в разных концах света. Не делай вид, что знаешь, что я чувствую.

– Ладно. – Я представляю, как она вскидывает руки вверх, как бы говоря: «Я сдаюсь. Ты победила».

– Какой бы ни была его история, это не меняет того факта, что он скрывал это от меня. Я рассказала ему, как умерла моя мама, он мог бы рассказать мне тогда.

– Ты ожидала, что он скажет: «Привет, я Матео – профессиональный серфер, красавчик и предполагаемый убийца. Хочешь раздеться?».

– Конечно, нет.

– Слушай, ты права. Это не имеет значения, ясно? Ты в Италии, живешь своей мечтой, а он… ну, живет своей жизнью. В любом случае, я просто хотела, чтобы ты знала. Может быть, новая информация поможет тебе двигаться дальше. Закрытие и все такое.

Не дожидаясь моего ответа, она продолжает рассказывать о Джейке и его последних соревнованиях по серфингу, на что я не обращаю внимания, потому что думаю о Матео. Он путешествует по миру с Джейком? Встречает новых женщин? Снова вместе с Кайей? Думает ли он обо мне так же часто, как я о нем?

После того, как кладу трубку, я лежу в постели с бокалом красного вина и головой, полной воспоминаний о Матео. В этот момент я осознаю нечто глубокомысленное.

Можно ненавидеть кого-то безмерно и все равно любить его всем сердцем.