Текст книги "Мой испорченный рай (ЛП)"

Автор книги: Дж. Б. Солсбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Я не знаю, смотрит ли он на меня, когда направляется к двери, потому что не отрываю глаз от ноутбука, готовясь загрузить свои фотографии.

– Это может занять некоторое время, – тихо говорит Джейк, обращаясь к Куинн.

– Не беспокойся, – отвечает она. – Мы сохраним еду, если ты захочешь поесть, когда вернешься.

Позади меня раздается звук поцелуя, затем Джейк присоединяется к остальной группе.

Я выглядываю в окно и замечаю, что у всех у них гирлянды из цветов на шее, а у некоторых более укороченный вариант таких же гирлянд на голове.

У каждого в руках доска для серфинга, они шеренгой заходят в воду. К ним присоединяются серферы, приплывающие со всех сторон. Это не обычная сессия серфинга на закате. Мужчины и женщины с одинаковыми цветами гребут вместе. Я прищуриваюсь и узнаю Кайю. Даже Зои. Я ищу Матео в группе, но не могу различить его в толпе.

– Что происходит? – Я уверена, что Джейк что-то рассказал Куинн.

– Что-то вроде ритуала поминовения. – Она рядом со мной, также наблюдает за тем же потоком людей, которые рассекают волны, плывя к спокойной воде. – Думаю, сегодня годовщина чьей-то смерти.

Мне неловко смотреть, как будто я вторгаюсь в частную церемонию. Но не могу отвести взгляд. Самые сильные гребцы приходят первыми. Они садятся, оседлав свои доски, лицом к заходящему солнцу. Каждый, кто присоединяется, следует их примеру. Они покачиваются в воде какое-то время, а затем, в конце концов, хватают друг друга за руки.

Они образуют круг. Огромный круг. Их должно быть больше пятидесяти.

Тот, кого они чествуют, явно был очень любим. Слабый звук пения доносится с ветерком. Я не могу разобрать слов, но у меня такое чувство, что даже если бы могла, я бы их не понял, так как чувствую, что слова произносятся на местном языке. Мое сердце сжимается при звуке всех голосов в унисон.

– О, боже, – выдыхаю я.

– Впечатляет, – шепчет Куинн.

Когда солнце опускается так низко, что круг превращается в черный силуэт на фоне неба пастельного цвета, они срывают свои цветы с шеи и бросают в центр круга, создавая маленький остров из плавающих цветов. Они остаются так до тех пор, пока солнце полностью не опускается за горизонт. И еще дольше. Поющие голоса, разносимые ветром, звучат призрачно.

– Пойдем, – говорит Куинн, сжимая мое плечо. – Давай оставим их наедине. И мне действительно нужна помощь в приготовлении тако.

Я просыпаюсь посреди ночи под звуки невыносимого храпа Гранта на койке подо мной. Каждый вдох, который он делает через открытый рот, сотрясает деревянную конструкцию, на которой держится матрас. Запах текилы говорит мне, что он не просто спит. Парень вырубился.

Поминки переместились от воды к костру на пляже. После того как мы с Куинн поели тако, она присоединилась к ним, а я воспользовалась тишиной в доме, чтобы поработать на ноутбуке. Когда легла спать, дом был по-прежнему пуст.

Грант кашляет подо мной, и раздается шорох, который, я надеюсь, означает, что он перевернулся на бок, чтобы я могла снова заснуть без его назальной симфонии. Он снова храпит, на этот раз еще громче. Я вздыхаю. С таким же успехом можно и встать.

Перекидываю ноги через край кровати и спрыгиваю на пол. Я не беспокоюсь о шуме, потому что если даже звук, исходящий от его лица, не разбудил его, то ничто не разбудит.

Экран телефона показывает, что сейчас три часа ночи. Решаю еще раз просмотреть свои вчерашние фотографии, надеясь, что меня зацепит что-нибудь новое. Вчера вечером я нашла три снимка, которые мне понравились. Два из пещеры и один с фермы. А еще мне нужно провести исследование, где на острове фотографировать дальше.

С ноутбуком под мышкой я выскальзываю из комнаты и направляюсь вниз. В доме темно и тихо. Дверь Матео предсказуемо закрыта.

Дилан и Финн спят на диванах, а Шон громко храпит, сидя в кресле. Я на цыпочках прохожу мимо них к раздвижной стеклянной двери и проскальзываю на террасу.

Ветерок прохладнее, чем обычно, и хотя толстовка согревает меня, мои голые ноги покрываются мурашками. Я беру полотенце из стопки неподалеку и набрасываю его на стул, затем устраиваюсь, закинув ноги на перила.

Шум волн, разбивающихся в темноте, смешивается с шелестом пальмовых листьев, слегка колышущихся на ветру. Сочетание создает успокаивающий саундтрек.

– Ты лгунья.

Я вскрикиваю и неуклюже пытаюсь уберечь свой ноутбук от падения. Оборачиваюсь и вижу Матео в углу, его стул откинут назад на двух ножках, а в руке болтается бутылка чего-то темного. Мой пульс бьется где-то в горле.

– Какого черта?

Ленивая и почти злая ухмылка искривляет его губы.

– Ты ни хрена не внимательная.

Моему сердцу требуется слишком много времени, чтобы замедлиться, и не думаю, что это имеет какое-то отношение к страху, скорее к тому, кто меня напугал.

– Ты пьян. – Если невнятность в его голосе не выдает его, то стеклянная пустота в глазах как раз наоборот.

Парень наклоняет голову. Его взгляд падает на мои голые бедра, а затем возвращается к моему лицу.

– Ладно, может быть, ты не совсем невежественна.

Никогда не поворачивайся спиной к врагу, так гласит поговорка. Но я не могу сказать точно, друг Матео или враг. Не желая рисковать, разворачиваю стул так, чтобы не оказаться к нему спиной, когда занимаю свое место.

– Не можешь уснуть? – Он подносит бутылку к губам и делает глоток, затем вытирает рот тыльной стороной ладони.

– Приятно видеть, что твоим дедуктивным способностям не мешает алкоголь.

Он поднимает бутылку, как бы говоря «Ваше здоровье!», прежде чем сделать еще один глоток.

– Я не эксперт, – говорю я. – Но думаю, что тебе уже достаточно.

Он хмыкает и поднимает подбородок, устремляя взгляд в небо.

– Может быть.

Я притворяюсь, что изучаю свой ноутбук, но не вижу экрана. Вместо этого наблюдаю за Матео. Его голова наклонена набок, лоб нахмурен, губы сжаты в жесткую линию. Боже мой, он выглядит несчастным. В прекрасном, но измученном виде. Интересно, это как-то связано со вчерашним собранием?

– Ты был… – Я делаю паузу и щелкаю клавишами ноутбука, открывая и закрывая случайные окна, чтобы создать впечатление, что только наполовину увлечена нашим разговором. – На поминках вчера вечером? – Я ненадолго поднимаю глаза и на секунду ловлю его холодный, темный взгляд, прежде чем вернуться к экрану.

– Поминки, – бормочет он, но не отвечает.

Матео сидит в углу, снова откинув голову назад, и может показаться, что он спит, если бы не то, как вертит в руках бутылку с алкоголем.

Еще больше щелчков по клавишам ноутбука. Тишина дружелюбная, несмотря на то, что у меня сжимается в груди, и мне хочется протянуть руку и прикоснуться к нему. Мне хочется выяснить, кто причинил ему боль и почему он держит эту бутылку так, будто это единственное, что связывает его с миром.

– Хочешь поговорить об этом? – тихо спрашиваю я, задаваясь вопросом, услышал ли он меня вообще.

Проходит минута, прежде чем он говорит:

– Не с тобой.

Ай. Ладно.

Я могла бы поверить, что тот невероятный день, который мы провели в пещере, а затем на ферме, был сном или фантазией, если бы не фотографии, которые смотрят мне в лицо с экрана моего ноутбука. Это не тот человек, от чьего присутствия на глазах старика выступили слезы, и не тот, кто ласково разговаривал с козами. Это не тот человек, который проверял, все ли со мной в порядке после того, как меня облепили летучие мыши, или учил меня собирать манго.

Какого хрена?

Мое замешательство перерастает в жгучий гнев. Я знаю, что ничего хорошего из моего пребывания здесь с ним сегодня не выйдет. Я буду давить, он будет жесток, и мы поссоримся.

Мне следует вернуться в постель, попытаться уснуть. Или поработать, лежа на койке.

Я уже собираюсь уйти, но он двигается первым. Матео наклоняется вперед на своем стуле и, пошатываясь, поднимается на ноги. Ставит бутылку на перила, и она падает на песок внизу с тихим стуком.

– Упс, – говорит он хрипло и негромко усмехается. Он делает шаг. Его нога за что-то цепляется, или, что более вероятно, вообще ни за что.

– Осторожно. – Я делаю выпад, чтобы поймать его. – Позволь мне помочь. – Я проскальзываю у него под мышкой, и он наваливается на меня всем своим весом. Он крупный мужчина, и у меня болят ноги от усилий, которые требуются, чтобы удерживать его в вертикальном положении. Я обхватываю его за поясницу и изо всех сил стараюсь вести к лестнице. Мы натыкаемся на стены, и я сильно ударяюсь бедром о перила лестницы. Вскрикиваю от боли, прекрасно зная, что останется синяк.

– Вверх, – говорю я Матео, делая шаг. – Еще шаг. И еще один. – Он принимает мою помощь без жалоб. Мне нравится чувствовать себя нужной ему. Поддерживать его. В каком-то смысле это похоже на расплату за все, что он для меня сделал.

Мы поднимаемся на верхнюю ступеньку. Я веду его по коридору к его комнате.

– У тебя будут большие проблемы, – говорит он, когда мы доходим до его двери.

Я не обращаю внимания на его пьяное бормотание и умудряюсь открыть ее с ноутбуком, зажатым под мышкой.

– Тебе нужно выпить воды. Я принесу что-нибудь от приступа чудовищной головной боли.

– Это у тебя завтра будет чудовищная головная боль, – говорит он и хихикает себе под нос.

Я довожу его до кровати и кладу ноутбук на прикроватную тумбочку.

– Сейчас вернусь. – Я задерживаюсь на минуту, раздумывая, не следует ли мне уложить его на подушки и помочь раздеться, но решаю, что это услуга, которую я не должна оказывать.

Парень наклоняется вперед, опираясь локтями на колени, а его голова тяжело свисает между широкими плечами.

Быстро спускаюсь вниз, нахожу самую большую чашку, какую только могу, и наполняю ее до краев водой. Захожу в ванную и вытряхиваю из пузырька три таблетки обезболивающего. Когда возвращаюсь в комнату, Матео лежит без рубашки на спине на кровати, его ноги все еще на полу.

– Пока не вырубайся. – Я ставлю воду и таблетки, затем встаю у его ног и наклоняюсь, чтобы взять его за руки. – Давай. Сядь. – Я тяну его за руки, чтобы поднять с кровати, но он чертовски тяжелый. – Только на одну секунду, потом сможешь заснуть.

Я упираюсь пятками, сильно откидываюсь назад и тяну, но ничего. Капли пота выступают у меня на шее, я выдыхаю и тяну в последний раз. На этот раз парень двигается. Но не в том направлении, в котором я хочу. Вместо того чтобы подняться с кровати, Матео сильно тянет меня на себя, и я прижимаюсь к его груди. Мои ноги оказываются между его бедер, а грудь прижимается к его грудным мышцам, которые слегка вздрагивают при соприкосновении. Но даже когда мы соприкасаемся от бедра до груди, самый нервирующий контакт – это наши глаза. Мое лицо нависает над его лицом. Так близко, что наши губы почти соприкасаются.

Я застряла. Словно беспомощный жук в огромной паутине, я запуталась в его темном взгляде. Тепло его ладони пробегает по моей пояснице под толстовкой, за ней следует другая рука. Они скользят по моей обнаженной коже, посылая волны мурашек по позвоночнику.

Матео, должно быть, знает, как он на меня действует, потому что ухмыляется.

– Я должна просто… – Я пытаюсь оттолкнуться от него, но его руки удерживают меня за бедра.

– Останься, – шепчет он. И в его голосе звучит не похоть или желание, а отчаянная потребность. – Я не хочу быть один.

Я смотрю на него, думая, на какого Матео я смотрю. Того, который отвел меня в пещеру и познакомил со своей второй семьей на ферме, или того, который ушел от меня, не оглянувшись назад.

Вздрагиваю, когда он проводит пальцами по моему виску, прежде чем заправить волосы мне за ухо. Его другая рука все еще так крепко удерживает меня за бедра, что я не почувствовала, как другая исчезла. Я таю от его нежных прикосновений и знаю, что мой ответ – «да». В глубине души понимаю, что не в состоянии отказать ему.

Он обхватывает мой подбородок и проводит большим пальцем по нижней губе.

– Этот рот.

Мои губы приоткрываются со вздохом.

Его ответная ухмылка почти заставляет меня застонать. Я хочу поцеловать его. Нет, хочу, чтобы он поцеловал меня. Хочу, чтобы просунул этот палец в мой рот, чтобы я могла почувствовать его вкус, чтобы вобрать в себя какую-то его частичку. В голове вспыхивает образ нас, обнаженных и спутанных вместе, его темные и украшенные чернилами конечности переплетаются с моей бледной кожей, мы двигаемся в медленном ритме вместе, пальцы сжимаются на коже и в волосах, и я заползаю на него сверху. Мои бедра раздвинуты, чтобы обхватить его бедра.

Его член твердый, длинный и обжигающий между моих ног. Я двигаюсь твердым, томным движением бедер, прижимаясь к нему. Парень издает горловой звук, наполовину рычание, наполовину… Ох, вау. Он тоже двигается ко мне на встречу. От тепла и трения наших тел моя кровь бурлит. Я упираюсь ладонями в его грудь и выгибаю спину, скользя по его длине. Матео наматывает мои волосы на кулак и впивается пальцами в мое бедро, приподнимая бедра, встречая каждое мое движение своим толчком.

– Не останавливайся, – стонет он.

Звук его голоса прорезает туман похоти. Я замираю на нем. Что я, блядь, делаю?

Я хочу Матео. Пришло время мне признать это. Но он пьян. Очень, очень пьян. И не давал мне никаких признаков того, что хочет меня таким образом, по крайней мере, когда трезв.

– О, боже. – Я сползаю с его колен и отодвигаюсь на самый дальний край кровати. – Прости.

Матео переворачивается на бок и умудряется вскарабкаться по кровати к подушкам, поближе ко мне.

– За что?

Он не может быть настолько пьян, что не помнит, что мы делали несколько секунд назад, не так ли?

– Ты пьян. – Надеюсь, это достаточное объяснение, потому что не могу заставить себя сказать: «За то, что набросилась на тебя, когда ты в нескольких секундах от того, чтобы потерять сознание!».

Его улыбка медленная, немного кривоватая и очень сексуальная.

– Не настолько пьян. – Он тянется вниз и поправляет внушительный стояк, который невероятно приятно прижимался ко мне.

Я качаю головой, но его реакция приносит облегчение. Он не расстроен, и его тянет ко мне, даже несмотря на действие алкоголя. Я сажусь и наклоняюсь над ним, чтобы взять воду и обезболивающее с его прикроватной тумбочки. Парень проводит ладонью вверх и вниз по моему бедру, и я на мгновение задерживаюсь, наслаждаясь его прикосновением.

Нет, Элси, ты не можешь получить его. Не в таком виде. Не сегодня.

Я отвоевываю свое пространство и хочу заплакать, когда его рука исчезает с моей кожи.

– Выпей. И прими таблетки. Завтра поблагодаришь меня за это.

Приподнявшись на локте, он подчиняется, а затем опускается на подушки.

– Элси, – говорит он сонно. – Останешься со мной?

Мое сердце все еще колотится, а прилив адреналина, который вызвало его прикосновение, гарантирует, что я не скоро засну.

– Конечно.

Включаю свет, затем забираюсь в кровать рядом с ним, сохраняя между нами расстояние в фут. Его дыхание мягкое и ровное. Должно быть, он отключился. Я подкладываю подушку под спину и открываю ноутбук, чтобы поработать. И успеваю сделать один щелчок, когда парень придвигается ближе. Я неподвижно наблюдаю, как он скользит одной сильной, татуированной рукой по моей талии. Матео держит меня так, словно боится, что я исчезну. Он прижимается к моему бедру и с одним долгим выдохом затихает.

Мне интересно, думает ли он о ком-то другом, как я с Грантом за водопадом? Всего пару ночей назад в его постели была Кайя. Просил ли он ее остаться и прижимал ли к себе так близко? Так крепко? Они оба были обнажены?

Я умудряюсь сортировать свой фотографии, не сосредотачиваясь, пока мои мысли заняты мужчиной, который держится за меня, как за спасательный круг.

ГЛАВА 16

«Нужно использовать камеру, как будто завтра ты ослепнешь».

– Доротея Ланж

Я просыпаюсь утром, прижавшись щекой к теплой, упругой подушке, а в ухе звучит расслабляющий ритм ровного сердцебиения. Ветерок овевает мое лицо. Запах соленой воды, теплого песка и тропических цветов заставляет меня расслабиться еще сильнее. Еще десять минут…

– Ты проснулась, – говорит глубокий голос, подушка двигается под моей головой.

Мои веки распахиваются. Прошлая ночь проносится перед глазами в ярких красках.

Матео был пьян. Должно быть, я заснула в его постели.

Но как я оказалась в таком положении: нога закинута на его бедра, рука на животе, а щека прижата к его груди?

О, боже.

Я пытаюсь выскользнуть.

Его рука на моем бедре напрягается, чтобы удержать меня.

– Еще нет. – Его голос – не более чем робкий шепот.

Мои глаза широко раскрыты. Пылающий жар на моем лице и шее, должно быть, обжигает его кожу.

– Матео. – Его имя слетает с моих губ как предупреждение. Находиться рядом с ним вот так – слишком приятно. Слишком комфортно. Слишком… правильно.

Его рука на моей спине сжимается.

Пожалуйста, отпусти меня, или я сделаю что-то глупое, например, влюблюсь в тебя.

– Грант в ванной, – говорит он с холодной отстраненностью, которой не было, когда он заговорил в первый раз.

Ай. В моей груди зарождается тупая боль. Он не хочет, чтобы его застали со мной. Не хочет, чтобы кто-то увидел, как я тайком выхожу из его комнаты утром.

– Я не Кайя. – Мой тон резче, чем я намеревалась.

Кажется, парень затаил дыхание при упоминании ее имени.

– Я знаю это.

И вот мы снова занимаемся тем, что у нас получается лучше всего. Ссоримся.

Но я не хочу ссориться с ним, я просто… я… ну, думаю, самое близкое, что я сейчас чувствую, это боль от отказа. Даже ревность. Две вещи, которые я не должна чувствовать к тому, кто никогда не был моим.

Его внезапный уход вчера после фермы имеет гораздо больше смысла. По какой-то причине, из уважения к тому, что, по его мнению, происходит между мной и Грантом, или из-за его собственной гордости и репутации, он не хочет, чтобы кто-то знал, что мы друзья.

Я снова пытаюсь отползти от него, и на этот раз Матео позволяет мне это сделать.

– Не волнуйся. Я позабочусь о том, чтобы улизнуть незаметно.

Его пресс напрягается, когда парень садится, и я ненавижу то, как красиво он выглядит. Его темные волосы взъерошены так, что это выглядит намеренно, веки опущены в мечтательной сексуальной манере, и каждая выпуклость и впадина мышц кажется более четкой. Боже мой, разве он не должен ужасно выглядеть после прошлой ночи? Эти темные глаза сужаются еще больше.

– Ты не знаешь, о чем говоришь…

– Ты прав. – Я срываю одеяло со своих ног. – Не знаю. Потому что понятия не имею, что это между нами. В одну минуту ты ведешь себя так, будто хочешь меня убить, в следующую относишься ко мне как к хорошему другу, а потом снова отталкиваешь меня, и я почти уверена, что ты и Кайя вместе и это делает все эти чувства, которые я испытываю, очень хреновыми, потому что Кайя мне нравится!

Я задыхаюсь от напряжения, которое требуется, чтобы разглагольствовать шепотом-криком.

– Пожалуйста, потише, – говорит он сквозь стиснутые зубы.

Желание поспорить покидает меня. Я качаю головой, слезаю с его кровати и ищу свои вещи. Не хотелось бы оставлять улики.

Матео проводит двумя руками по волосам, а затем по лицу.

– У нас с Кайей ничего нет.

– Я видела, как она выскользнула из твоей комнаты. В твоей одежде.

– К черту. – Он сбрасывает с себя одеяло. – Я думал, ты другая, – бормочет он, вставая и направляясь к комоду.

– Что это значит?

– Забудь об этом. – Открывает ящик со слишком большим усилием.

Я машу рукой в его сторону с беззлобным смешком.

– Матео говорит расплывчато. Какой сюрприз.

Парень быстро разворачивается.

Я отшатываюсь на шаг назад.

Его глаза прищурены, горят черным пламенем, а мышцы челюсти пульсируют.

– Я думал, ты человек, который видит вещи, который видит людей. – Он качает головой. – Я ошибался.

– О чем ты говоришь?

– Ты будешь верить в то, во что хочешь верить. И видишь, то что хочешь увидеть. Ничто из того, что я скажу, не убедит тебя в обратном. Вот о чем, – говорит он, указывая пальцем на меня. – Ты такая же, как и все остальные.

Я качаю головой, надеясь, что это поможет его словам обрести смысл.

– Я видела, как Кайя выскользнула из твоей комнаты в твоей рубашке. Поверь мне, видеть ее позорную прогулку из твоей спальни было последним, что я хотела увидеть. Но не стану отрицать того, что видела.

Все его тело словно сдувается.

– Я не сомневаюсь в том, что ты видела, Элси. Я говорю, что твоя интерпретация была неверной.

Только идиот поверит в это. Его бывшая девушка провела с ним ночь, ушла в его рубашке, но они ничего не делали, только спали? Ага, конечно.

– Спасибо за прошлую ночь, – холодно говорит он. – И знаешь, что? Я был не слишком пьян, чтобы трахнуть тебя, если это то, чего ты хотела.

Матео уходит, захлопнув за собой дверь.

– Где ты была утром? – Вопрос Гранта встречает меня, когда я врываюсь на кухню, свежая после душа и одетая для этого дня.

В отличие от Матео, Грант выглядит так, будто у него похмелье, достаточное для них обоих. Его золотисто-загорелая кожа имеет бледно-зеленый оттенок, губы пересохшие, и если бы храп прошлой ночью не выдал его, я бы подумала, что темные круги под глазами означают, что он не спал. Парень отхлебывает кофе, его челюсть твердеет, и он заставляет себя сглотнуть. Прижимает кулак ко рту.

– Ты в порядке?

Он качает головой, закрывает глаза и дышит через нос.

Я отхожу в сторону на случай, если ему понадобится бежать до ближайшего туалета.

Грант опускает кулак.

– В порядке.

– Кофе настолько плох?

Он указывает на бутылку «Джек Дэниелс».

– Опохмел.

Я морщусь, и мой желудок сжимается. Виски и кофе с похмелья – звучит ужасно.

– Мне жаль.

Он кивает, затем делает еще один глоток.

Проспав до восхода солнца и пропустив лучший свет, я решаю, что сегодня самое время посмотреть на крошечный остров Моколии на закате. Я читала, что до него можно добраться на каяке из парка Куалоа. А пока я решила прогуляться до магазина и запастись едой, может, Куинн захочет пообедать.

– Ты не видел Куинн? – Я заглянула в комнату Джейка, но там было пусто.

Он качает головой.

– Где ты была сегодня утром?

Я могла бы сказать ему правду. Объяснить, что Матео был в плохом состоянии и что я помогла уложить его в постель и уснула. Но слова Матео, сказанные ранее, свежи в моей памяти.

Ты будешь верить в то, во что хочешь верить. Так же, как и все остальные.

Грант не поверит, что между мной и Матео ничего не было. А я не хочу причинять ему боль. Он мне нравится. Не так всепоглощающе, навязчиво, как Матео, но я не хочу терять Гранта.

– Работала. – Я потрясена тем, как легко ложь слетает с моих губ. Мое выражение лица остается бесстрастным, и я удерживаю его взгляд. – Я плохо спала из-за всего этого шума, исходящего из твоего рта.

– Без камеры?

Я моргаю, смущенная, как будто пропустила часть разговора.

– Что?

– Ты работала без своей камеры? – Его голубые глаза прищурены, и на лице написано подозрение.

– Я работала на ноутбуке. – С чего он взял, что я должна ему что-то объяснять? Он спал на пляже с Зои буквально на днях, а теперь я должна проявлять какую-то лояльность? Может, мне стоит сказать ему правду? Если не поверит, это его проблема.

– Где ты работала на ноутбуке? – Он наклоняет голову, словно провоцируя меня на ложь. Как будто уже точно знает, где я была.

Я скрещиваю руки на груди.

– Ты хочешь мне что-то сказать?

Он кладет руки на столешницу и опирается на них. Каким-то образом из-за этой позы парень кажется выше, шире в плечах, более устрашающим.

– С кем ты трахаешься, потому что чертовски уверен, что точно не со мной?

Мой пульс подскакивает, а глаза сужаются.

– Боже мой, Грант. Ни с кем. – Он знает, что прошлой ночью я была с Матео?

Его губы изгибаются, обнажая зубы.

– Лгунья, – выплевывает он.

– Иди в задницу.

– Я не подбираю объедки. – Его ухмылка – чистое зло. Или, скорее… ненависть. Он отталкивается от столешницы и выскакивает из комнаты.

Теперь я понимаю, почему Матео не хотел, чтобы Грант видел, как я выхожу из его комнаты. Грант предположил обо мне самое худшее.

Разве я не предполагала то же самое о Кайе?

Ирония не ускользает от меня.

Запускаю руки в волосы и стону.

Во что, черт возьми, я ввязалась?

– Мне так много нужно тебе рассказать, – шепчет мне на ухо Куинн, когда мы рука об руку выходим с террасы на песок.

Она пришла с пляжа вскоре после того, как Грант оставил меня одну беситься на кухне. Джейку нужно было на работу, поэтому мы с Куинн ушли пообедать.

– Что? – спрашиваю я, но она качает головой, как бы говоря, что не здесь.

По дороге к фургонам с едой я рассказываю ей о своем дне в пещерах, а затем о местной ферме, опуская упоминание о Матео. Она знает, что я была с ним, и я вполне ожидаю шквала вопросов, но, как и она, я бы предпочла оставить этот разговор на потом, когда нас не будут подслушивать.

Мы берем поке-боулы и две диетические колы, затем идем на пляж и садимся на песок. Если бы кто-то сказал мне, что однажды я буду есть сырую рыбу из фургона на Гавайях, я бы рассмеялась ему в лицо. После этой поездки я уже никогда не буду смотреть на фургоны с едой как прежде.

Что заставляет меня задуматься, на что еще я никогда не посмотрю, как прежде.

На пляже не слишком многолюдно, не больше, чем обычно в будний день. Мы ставим наши банки с содовой на песок и балансируем бумажными мисками на согнутых коленях.

Волосы Куинн собраны в два очаровательных рыжих пучка по обе стороны головы, и я вижу, что она не накрашена за своими солнцезащитными очками «кошачий глаз». Для женщины, которая никогда бы не появилась на людях без подводки, я задаюсь вопросом, не заставляет ли эта поездка и ее смотреть на вещи по-другому.

– Итак? Что случилось? – Я сую в рот несколько кусочков из своей миски и не могу ждать больше ни секунды.

Она жует, глотает и делает глоток колы.

– Помнишь тот поминальный ритуал вчера? Ну, это превратилось в вечеринку на пляже.

Я так и подумала, учитывая состояние Гранта вчера вечером и сегодня утром. Матео был там? Поэтому он был также пьян прошлой ночью?

Подруга сует в рот еще кусочек и говорит с полным ртом.

– Я чувствовала себя странно, находясь там. Как единственная чужая на семейном празднике, понимаешь?

Могу себе представить. Не думаю, что я бы пошла.

– Но Джейк умолял меня остаться. – Она слегка пожимает плечами. – Помнишь девушку, которая помогла с твоими ранами? Кайя?

Забуду ли когда-нибудь… Я запихиваю в рот кусочек поке и киваю.

– Она была там. Я была рада увидеть знакомую девушку, поэтому пошла поговорить с ней, но она была не в том состоянии. Она выглядела так, будто плакала несколько дней. И была не настроена на светскую беседу. Джейк ничего не говорил мне, но я уловила кое-что, просто слушая разговоры.

– Грант был там?

Она жует и кивает.

– Да.

– А Матео?

Подруга хмурит брови.

– Матео? Нет. Его там не было.

Хм… значит, он напился в другом месте.

– Тот парень, который умер? Его звали Эштон. – Ее глаза расширились за солнцезащитными очками. – Он брат Кайи.

Моя вилка застывает на полпути ко рту. Бедная Кайя. Куинн мне как сестра, и я не могу представить, что потеря ее сделает со мной. Я возвращаю вилку в миску.

– Эштон был своего рода вундеркиндом в серфинге. Типа чемпионом по серфингу. Всемирно известный или вроде того. В любом случае, ему было всего двадцать три, когда он умер.

– Как он умер? – На ум приходят самые распространенные смерти в нашей возрастной группе – наркотики, автокатастрофа, огнестрел.

– Он утонул.

Я чувствую, как мои губы раздвигаются в шоке. Лучший серфингист в мире… утонул? Я видела плавательные навыки этих серферов воочию. Они передвигаются по воде так, будто она маневреннее воздуха. Подумать, что кто-то из них может утонуть, кажется невероятным, если не невозможным.

Она скребет остатки из своей миски, запихивает в рот, затем засовывает ее под ноги, чтобы не унесло ветром.

– Теперь понятно, почему Кайя была в таком состоянии. Там все были вдрабадан. Выпивка, травка, некоторые делали дорожки кокаина на кофейном столике. Таблетки передавали по кругу.

– Господи…

– Нет, он только пил.

– О, нет, я… – Я качаю головой. – Забудь об этом. Продолжай.

– Я была в другом конце комнаты, когда увидела, как Грант направляется к Кайе. Я подумала, что он собирается ее утешить. Она была довольно взвинчена, и я предположила, что она отмахнется от него, а он пойдет выпить еще, и конец истории. Но нет… – Одна бровь приподнимается над очками. – Я не слышала, что они говорили, но потом они начали ругаться.

Грант… и Кайя?

Я уже привыкла думать о Матео и Кайе вместе, но Грант тоже?

– Она толкнула его. Он швырнул свой стакан через всю комнату и кинулся к ней. Трем парням удалось оттащить Гранта назад. Она стала бить его в груди и кричать: «Пошел ты, пошел ты!», а он такой: «Нет, пошла ты!». В общем, начался настоящий ад!

– Боже мой, – шепчу я. Что за чертовщина там произошла?

Как будто Куинн может читать мои мысли, она отвечает.

– Я спросила Джейка, что, черт возьми, произошло между Грантом и Кайей.

– И?

Она вздыхает и наклоняется вперед, чтобы обхватить руками голени.

– Он сказал, что не знает. И все.

– Ты ему веришь?

– Ни капельки.

Я смотрю на разбивающиеся волны и пытаюсь собрать воедино то, что знаю о Гранте. О Кайе. О Матео. А теперь и об Эштоне.

– Там есть какая-то история, – говорит Куинн. – Сегодня утром я погуглила. Серфер, Эштон, утонул.

– И что?

– Ничего. Как это возможно, что лучший серфер в мире утонул, и об этом нет ни одной статьи в новостях? Что-то тут нечисто, – говорит она.

– Согласна. – Но разве это наше дело? Нет. Мы здесь на отдыхе, а не для того, чтобы вмешиваться в чужие травмы.

– Это было безумие. Грант выглядел готовым к убийству. Джейк вытащил нас оттуда вскоре после этого.

– Это объясняет, почему он так хреново выглядел сегодня утром. – Теперь я понимаю, что в его голубых, налитых кровью глазах я видела не просто похмелье. Он выглядел готовым к драке. На грани срыва. Но… почему?

– Хватит об этом, – оживляется Куинн. – Расскажи мне о твоем вчерашнем свидании с Матео.

– Это было не свидание.

– Полагаю, он не полный придурок, раз ты провела с ним весь день.

Я хочу сказать ей, что вчера он показал мне совершенно другую сторону себя. Хочу похвастаться его волонтерской работой на ферме. Рассказать ей о том, как все его там любят. Он никогда прямо не просил меня держать его историю в секрете, но мне кажется, что это неправильно, потому что это не моя история.

Как и история Гранта и Кайи.

Мне нужно сменить тему. Сосредоточиться на причинах, побудивших меня приехать сюда в первую очередь.

– Есть шанс, что ты согласишься на прогулку на байдарках на закате? – спрашиваю я Куинн.

Она сдвигает солнцезащитные очки на голову, и ее глаза блестят от возбуждения.

– Да, черт возьми!

– Отлично, – выдыхаю я. – Давай сделаем это.