Текст книги "Изоморфы (СИ)"

Автор книги: Дылда Доминга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Глава 36

Огромный тип, больше напоминающий гору, чем человека, вел Сергея Витальевича по длинным коридорам. В клубе, который, как он знал, являлся бандитским гнездом, было на удивление свежо и не накурено, несмотря на тусовку внизу.

– Я думал, что уже прошел все необходимые собеседования, – заметил Сергей, начиная немного нервничать. Да и немудрено было занервничать рядом с таким гигантом.

– Босс хочет тебя видеть, – не оборачиваясь, пробасил тот и снова свернул.

Наконец, они остановились у массивной бронированной двери, и Витальевич отметил, что совесть у человека за дверью должна была быть совсем не чиста, чтобы в собственном заведении ему понадобилась такая мощная защита.

Гигант потарабанил в дверь и что-то гаркнул в ответ на вопрос хозяина. Затем дверь раскрылась. Босса величали Меченым, но на первый взгляд у него не было никаких шрамов. Возможно, речь шла о следах на теле. Сейчас же он встретил гостя в светло-серой рубашке в полоску и темных брюках. Волосы его были черны и зачесаны назад, лицо выглядело далеко не глупым, отчего Сергей Витальевич насторожился еще сильнее. Просто было представлять себе, как он с превосходством выходит из беседы с каким-нибудь тупоголовым быком, завоевавшим авторитет жестокостью и физической силой. Но только человек, представший ему, был не таков. Острый ум светился в пристальном взгляде его карих глаз, пронизывающем и исследующем. Витальевич вдруг почувствовал себя мухой, нанизанной на шпильку, под увеличительным стеклом профессора. Не выдержав накала, он отвел взгляд в сторону и с деланным интересом начал разглядывать обстановку. В паре метров от стола на небольшом диванчике, не более расслабленно, чем пескарь на сковородке, сидел еще один посетитель, с небольшими очочками на носу. Он судорожно сжимал какую-то папку и раболепно взирал на хозяина. В том, что этот тип работает на Меченого, Сергей не сомневался после одного единственного взгляда. Неужели и он будет так жалко выглядеть, когда заговорит со своим новым шефом? Его взгляд невольно побежал дальше и зацепился за книжные шкафы: необычная деталь для кабинета мафиози. Разве они читают что-нибудь, кроме финансовых отчетов? Корешки книг повергли Витальевича в еще большее изумление и одновременно еще больше напрягли.

– Принесешь вечером недостающую часть отчета, – сказал Меченый мелкому человечку, и тот, раскланиваясь, поспешил скрыться в дверях.

– Оставь нас, – попросил он гору, и тот беспрекословно выполнил просьбу.

Меченый молчал, а Витальевич все больше нервничал, потому что не без оснований сомневался, что босс беседует лично с каждым нанимаемым сотрудником.

– Я хотел расспросить Вас о предыдущем месте работы, – заговорил босс.

Витальевич сделал вдох и начал отрепетированную речь.

– ЧП, зарегистрированное на мое имя. Но дело так и не пошло, поэтому пришлось его закрыть.

– Чем занималось ЧП?

– Сыскной деятельностью.

– И с кем Вы работали?

– С разными клиентами. Я не могу разглашать их имен. – Сергей нервно поправил галстук, который вдруг стал ему жутко мешать.

– Меня не интересуют частные лица. Меня интересует, что вы делали для организации «Хуманити».

Сергей остолбенел: такого прямого вопроса он никак не ожидал, да и подобной осведомленности – тоже. Хотя, наверняка при большом желании, можно было проследить платежи, поступавшие вначале на счет организации, и их источник.

– Осуществляли слежку, – выдавил он.

– За кем?

– За одним иностранцем.

– Зачем он был им нужен?

– Понятия не имею. Мы отслеживали каждый его шаг. – Витальевич не умел врать, но тут выложился на все сто. Он шкурой ощущал, что от этого зависит его жизнь.

– Вы?

– Я и мой подчиненный, Костя. Мы в ЧП работали вдвоем.

– Вы не договариваете, Сергей. – От одной это фразы внутри Витальевича все похолодело. Неужели прокололся?

– Вы принимали у себя делегации от организации, на своей территории?

– Да, это правда, их представители приезжали к нам. – Спокойно ответил Сергей.

– И?

– И слежка была отменена. Денег они нам так и не заплатили, ЧП оказалось в долгах, с которыми я еще до сих пор не рассчитался, – зло закончил Витальевич.

Меченый долго буравил его взглядом, но, очевидно, остался удовлетворен ответом.

– С вашей будущей зарплатой Вы легко сможете забыть о долгах.

– Спасибо, – отозвался Сергей с искренней благодарностью.

– Но, Сергей!

И сердце Витальевича снова упало.

– Если Вы когда-нибудь что-нибудь услышите о Хуманити, я хочу знать об этом первым.

Сергей облегченно выдохнул и решительно кивнул. Меченый махнул ему рукой, и Витальевич, поднявшись, покинул кабинет.

Бронированная дверь открылась, стоило ему только ее коснуться – снаружи все это время в карауле стоял уже знакомый ему гигант. Сергей невольно вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и последовал за ним по всем этим коридорам на выход.

Сильно же достала организация бандитов, если после весенних разборок они все никак не могли успокоиться. Видимо, жаждали вычистить ее до основания. Следовало намекнуть Косте, чтоб он особо не высовывался и не оставлял никаких свидетельств их причастности к Хуманити. Шальная мысль мелькнула в голове Витальевича: что, если упорное молчание центрального офиса было связано с тем, что бандиты уже там побывали? Но он тут же отбросил эту идею, как целиком фантастическую.

Для него же, он надеялся, этот этап жизни уже остался в прошлом. И тут же вспомнил о Дюпре, сидящем у него дома. Впрочем, француз сейчас был скорее изгоем от организации, чем ее членом, но кто бы стал в этом разбираться. Пора было уже гостям и честь знать.

* * *

Леша улыбался, глядя, как Бьянка паясничает на татами, изображая дикие африканские танцы.

– Скоро тренировка, люди начнут приходить, – предупредил он девушку, но она никак не унималась. Столько жизни, энергии – она явно компенсировала вынужденную неподвижность.

– Как твоя память, Бьянка, не возвращается?

– Нет, – покачала она головой, останавливаясь и переводя дыхание.

– И никого из людей не помнишь?

– Тебя, – улыбнулась девушка.

– Меня трудно забыть, это ясно, – усмехнулся Леша, бросая долгий взгляд в зеркало.

– Перестань, это неважно, – она оказалась рядом, и ее тонкий пальчик повторил линию его брови, а затем и кривую носа. – Она помнила, что он страдал из-за своей внешности. Считал, что никто никогда не создаст с ним серьезных отношений.

– Ты так считаешь?

– Конечно. Посмотри на мой нос – я похожа на хищную птицу. – Она закаркала и замахала руками, скача по залу.

– Может, тебе и правда тринадцать?

– Тогда я буду твоей самой молодой ученицей.

– Ты и так не старушка.

Дверь зала открылась, и на пороге появился Сергей.

– Здравствуйте сенсей! Как съездили?

– Нормально. Как группа? Как тренировки?

– Ничего, понемногу. Я вроде нормально справился.

– А субботнее занятие проводил?

– Нет, на выходных решили отдохнуть.

– Бездельники, вас только оставь, – проворчал Леша.

– У нас пополнение? – спросил Сергей, глядя на затихшую Бьянку.

– Посмотрим, – уклончиво ответил сенсей и стал готовиться к тренировке.

Сегодня он снова предпочел наблюдать за тем, как ведет Сергей, а не тренировать самому, хотя тело и просилось в бой. Но, по правде говоря, он не мог налюбоваться на Бьянку. Как она двигалась! Она в учебных схватках порхала точно так же, как перед тренировкой в танце. Такая легкость и отточенность движений, что, если бы он не знал ее историю, сказал бы, что все эти годы она не лежала в коме, а усиленно тренировалась. Поначалу она будто запиналась, вспоминая движения, но однажды вспомнив, была просто великолепна. Леша смотрел на нее и не мог ни к чему придраться.

– Где Вы ее откопали? – Сергей и Наташа подошли к нему, как только начался перерыв.

– В больнице, – отрезал Леша, не вдаваясь в подробности.

– Ничего себе, – протянул Сергей. – После травмы?

– Да.

– Но она просто молодец.

– Да, – согласился сенсей.

– Еще одна загадка? – спросила Бьянка, заметив его взгляд, когда ученики разошлись, и они остались одни.

– Что? Да. Ты прекрасно дерешься. Ты знаешь это?

– Судя по твоему взгляду, да. – Она подошла к нему и села рядом. – Давай не будем гадать, пока я не вспомню.

– Но это может быть ключом к разгадке. Я могу спросить знакомых по школам.

– Спросить что? Не тренировали ли они маленькую французскую девочку?

– Или русскую. Покажу им твою фотографию. Уверен, волосы и глаза у тебя все те же.

– Я думаю, это ложный путь.

– Почему?

– Не знаю, – Бьянка пожала плечами.

– Хочешь вести занятия у меня? – предложил он.

– Нет, – она опустила голову ему на плечо. – Мне нравится, как ты ведешь.

У него было ощущение, будто он разговаривает со своей младшей сестрой, которой у него никогда не было. Она была сильная и ранимая одновременно, ему хотелось ее защищать.

– Я пойду прогуляюсь, – легко подымаясь, произнесла она. – Может, какие-то знакомые места наведут меня на мысли.

– Только не задерживайся допоздна, – попросил ее Леша. – Я понимаю, что ты крутая, но в этом городе полным-полно идиотов.

– Хорошо, – она послала ему воздушный поцелуй, распустила свои волосы и исчезла. Девушка, похожая на прекрасный мираж.

* * *

Стэн был явно перевозбужден – Тинни понял это с первого взгляда, как только зашел в лабораторию.

– Что-то с Сашей? – испугался он.

– Нет, – заверил его лаборант. – С ней все по-прежнему. Это насчет Летиции.

– Ты что-то узнал?

– Вы знали, что она была в России в то же время, что и Гай?

– Да, – разочарованно выдохнул Тинни. – Это последний раз, когда я о ней слышал.

– Так вот, ее убили.

– Убили? То есть Саша пыталась переместиться в мертвое тело? Что сделали с телом? Где оно?

– Нет, я не об этом, – замахал руками раздосадованный Стэн. – Тело кремировали, так что Саше некуда было бы перемещаться.

– И что это нам дает? То, что она может быть где угодно? И это ни на шаг не приближает нас к ней! – в ярости воскликнул Тинни, с грохотом опуская кулак на ближайшую стойку. Сто и одна пробирка издали при этом жалобный звон.

– Подумайте сами, она могла переместиться в кого-то рядом, по ассоциативной связи. Либо в новое тело Летиции.

– Ты же только что сказал, что ее убили. У Летиции нет никаких чрезвычайных способностей к выживанию, – холодно заметил он.

– Ее задушили, – произнес Стэн, и эти два слова поменяли картину в мозгу Тинни.

– Задушили, – повторил он. – Что ж, она, должно быть, зацепилась за ближайшую цель. Кто ее задушил?

– Дюпре, – как само собой разумеющееся выдал Стэн.

Тинни молчал какое-то время, потом расхохотался.

– Вот она, любовь к людям. До чего же идиотично и справедливо. Так он теперь – это она?

– Логично было бы предположить, но, похоже, что нет.

– То есть?

– По последним имеющимся сведениям, Дюпре сбежал из предварительного заключения вместе с женщиной, горничной из отеля, находящейся под следствием за воровство. Главный свидетель по ее делу – угадайте, кто?

Тинни раздраженно махнул рукой, чтобы Стэн прекращал свои игры в детектива и продолжал.

– Гай, мертвый ублюдок Гай.

– Кстати, что ты сделал с телом? – между прочим, поинтересовался он.

– Растворил в кислоте. В цистерне для…

– Довольно, мне не нужны детали, – оборвал его Тинни. – Дюпре, Летиция, Гай. Эта женщина – Летиция.

– Определенно, – кивнул Стэн.

– Мне нужны оба.

– Послать за ними людей?

– Послать за ними деньги. Деньги сами найдут необходимых людей.

– Проблема в том, что оба находятся в розыске.

– Это не наша проблема, – отрезал Тинни, и достаточно довольный, насвистывая, покинул лабораторию.

Стэн почесал затылок и подумал, что ему стоит передать это дело секретарю Тинни, изворотливому типу, занимающемуся всяческими темными делами и сделками Тинни. А самому заняться подготовкой тела Саши к ее возвращению. Деньги Тинни работали обычно быстро и безотказно. И инструмент по их зарабатыванию покоился сейчас безучастный и расслабленный на кушетке в лаборатории.

Сколько они с Сашей еще всего не успели: они смогут проверить его теорию и идею о множественности. Только с ней он не был уверен, может или нет она вселиться в мертвое тело. И только кремация смогла дать ему однозначный ответ. В случае с другими реберфами ответ был всегда «нет». Мертвец для них не существовал, исчезал с радаров – и все, обыкновенный защитный механизм. Ей же всегда в голову приходили дурацкие идеи в духе «можно ли вселиться в животное?», «а если оно пушистое и мяукает?» (как будто это что-то меняло) или «а в человека в коме?» Каждый мало-мальски грамотный реберф с точки зрения Стэна должен был понимать, чем чревато, к примеру, последнее. Тем же, чем и для выходящих из комы людей. Иногда не все системы организма восстанавливались, или восстанавливались не в полной мере, сложнее всего было с мозгом: начиная от отека и закачивая проблемами с психикой или памятью. Непредсказуемые последствия, неоправданный риск, опасность застрять в неполноценном теле, не понимая, кто ты на самом деле.

* * *

– Где Серж? – Летиция осторожно выглянула на кухню.

– Пошел на новую работу, – ответил Дюпре, отрывая голову от ноутбука, за которым работал. – А что?

– Только что позвонили на домашний, – проговорила она, и Дюпре моментально напрягся.

– Надеюсь, ты не взяла трубку?

– У Сержа что, не может быть женщины?

– Летиция, мы же договорились. Никаких контактов с внешним миром.

– А как же твоя работа?

– Они никогда меня не видели.

– Меня тоже, – возразила она.

– Значит, ты все-таки подняла трубку.

Летиция промолчала.

– Кто звонил?

– Мой старый контакт по Надзору.

– Что? – Дюпре выронил листок, который держал в руках. – Что ты сказала?

– Они знают, в каком я положении. И предлагают помощь.

– Ну, уж нет. Сначала никто и не вспомнил о тебе, а теперь, спустя несколько месяцев – вдруг очнулись. Не нравится мне все это. И откуда у них этот номер? Как она вычислили, что мы у Сержа?

– Они всю жизнь занимаются тем, что вычисляют других, – успокоила его Летиция. – О Серже никто не знал – очевидно, поэтому так долго и искали. Но теперь нам не нужно больше беспокоиться. Они знают о тебе и помогут нам обоим.

– С чего бы? – недоверчиво поинтересовался Дюпре. – С чего бы им помогать мне?

– Потому что я сказала, что без тебя не поеду.

– Летиция, – покачал он головой. – Мне все равно это не нравится. А у меня нюх, как у гончей, ты знаешь, – он постучал по своему безграничному носу.

– Знаю, – не удержалась она от улыбки, но тут же снова посерьезнела. – Нам нужно выбираться отсюда. В любом случае, они уже знают, где мы. А значит, узнают и остальные. Да и у Сержа терпение не железное.

– Это да, – согласился Дюпре. – И с тех пор, как он связался с бандитами, нам здесь вдвойне небезопасно.

– Что им до нас?

– А что им было до группы Коэна? От нее же практически ничего не осталось.

– Ты говоришь «вдвойне» из-за этого мальчика, Кости?

– О, этот мальчик по подлости стоит двух мужчин, – отрезал Антуан, и его шевелюра нервно дернулась в воздухе. – Я не сомневаюсь, что Коэн появился здесь благодаря Косте. И уже молчу о том, как он распалял мою ревность, и играл мною, как хотел, когда я разрывался между тобой и Гаем.

– Антуан, – она коснулась его непослушных волос рукой, – это все в прошлом.

– Но я не забыл, – он упрямо отклонился от ее руки, – и он – тоже.

– Нам нужно уехать, – настаивала на своем Летиция.

– И что они предлагают? – начал сдаваться Дюпре.

– Фальшивые документы, дипломатическую неприкосновенность.

– Неприкосновенность в качестве кого? – усомнился Антуан.

– Жены дипломата и атташе.

– Это сплошное безумие.

– Мы пострижем тебя, Антуан, – она с жалостью провела рукой по его волосам.

– И нос тоже? – сострил он.

– Нас никто не будет проверять. Они умеют устраивать такие дела.

– В конце концов, у нас все равно нет выбора. – Дюпре поднялся, захлопнул крышку ноутбука и отправляя все бумаги в мусорную корзину. Сходил в комнату за пиджаком, порылся по карманам в поисках денег и взял кулек с полки.

– Куда ты собрался? – удивилась Летиция.

– Надо с Сержем по-человечески попрощаться.

– Опять водка?

– Водка, огурчики, картошка, салатики, икорка. Я же говорю: по-человечески.

– Мне кажется, ты и дома не сумеешь избавиться от этих русских замашек.

– Я соскучился по вину, – сознался он, – и хорошему сыру, и жареным каштанам, – он вспомнил тележки с каштанами, разбросанные по тенистым улочкам Парижа. – По родной речи, мостам, Сене, даже по чертовому аккордеону.

– Скоро ты все это увидишь, – едва не плача, пообещала ему Летиция. Она сама скучала по всем этим вещам и еще по тысяче других, таких необходимых настоящей француженке.

Глава 37

Бьянка совершенно не заметила, как стемнело. Она уже достаточно далеко отошла от центра, и сейчас как раз свернула на небольшую улицу, ведущую к бульвару. Место было явно злачным, такой вывод напрашивался не только благодаря вывеске с танцующими женскими фигурами на углу, но и сбившимся в небольшие группы девушкам в цветных колготках, коротких юбках и кофтах с декольте или коротких топиках. Все они достаточно недружелюбно провожали ее взглядом, а от одной группы даже отделилась кричаще разрисованная женщина и достаточно грубо толкнула ее плечом:

– Даже не думай здесь стать, цыпа, – угрожающе бросила она.

– Нана, да остынь ты, девчонка просто заблудилась, да, дорогая? – Девушка не старше Бьянки с коротким черным ежиком отошла от другой группы и встала на ее защиту.

– Знаю я этих «заблудилась»: сегодня заблудилась, завтра заблудилась, а потом клиентов нету, – огрызнулась Нана.

– У тебя их и так нету, – уколола ее девчонка.

– Ты рот-то свой закрой, когда не надо, – Нана начала подступать к брюнетке.

– Я уже ухожу, – спокойно произнесла Бьянка, и из-за ее интонации, обе барышни оставили схватку интеллектов и уставились на нее.

– Вот и вали, – не выдержала Нана, ее слово должно было быть последним.

– Нана, это место нами не куплено, – мягко осадила ее немолодая женщина в деловом костюме. Ее одежда выбивалась из остальных нарядов.

– Ею тоже, – проворчала Нана, но все же отошла.

– Шухер, – заорали шлюхи выше по улице и, теряя туфли и ломая каблуки, побежали от углового заведения в сторону остальных.

Изумленная Бьянка наблюдала, как все эти метры ног и неповторимой красоты рванули по улице со скоростью спринтеров. Но бегство захлебнулось, как только перед самым бульваром затормозил черный микроавтобус. Его двери раскрылись, и оттуда высыпало несколько мужчин. Их оцепили, деваться было некуда. Женщины потерянно топтались на месте, испуганно отступая к центру. Кольцо неприятных типов вокруг них сжималось с каждой секундой. Бьянка оценила свое положение, посмотрела на стены домов, и поняла, что деваться ей просто некуда. Пытаться драться со всей этой сворой мордоворотов было делом изначально дохлым. Если она хотела поиметь раскрашенную физиономию – тогда да, в любом другом случае – не стоило и затевать.

– Ну, что тут у нас, – позвякивая цепью для устрашения, произнес здоровенный урод в кожанке. – Надо же, какой птичник.

– Чего-нибудь желаете, ребята? – пропела одна особо умная курица, и урод отозвался на ее предложение гадкой улыбкой. Потом свои же дернули ее за волосы и, ойкнув, она заткнулась и опустила глаза.

Тогда в центр вышел довольно щуплый тип, но не настолько отвратительный, как первый, и буднично произнес:

– Вас предупреждали, чтобы вы не стояли здесь без разрешения?

– Предупреждали, – раздались с разных сторон слова-полувздохи.

– Пришло время платить.

– Вы хотите денег, процент? – проблеял еще один женский голос.

– Нет, – холодно усмехнулся задохлик (как его окрестила Бьянка), – теперь плата будет другой.

После этих слов многим девушкам поплохело. А Бьянка с грустью подумала о том, каких кренделей получит от Алексея, и о том, что это будет совершенно справедливо. Страха, в отличие от остальных девушек, она почему-то не испытывала. И не потому, что считала себя крутой или выше их, просто не испытывала, и все. Плюс один к ее загадкам после воскрешения или возможно, в ее организме просто не вырабатывался адреналин.

Женщин, как скот, загрузили в два грузовых микроавтобуса с самодельными лавками внутри и куда-то повезли. Нана, оказавшаяся с Бьянкой в одном автобусе, тихо поскуливала.

– Нана, прекрати, – заметила женщина в строгом костюме. – Вон, девчонка вообще не при делах, и то молчит.

– А что ей сказать-то? Что заблудилась? Так это только вы, дуры, ей верите.

– Нана, мы здесь все в одной заднице, так что заткнись! – не выдержала еще одна. И Нана заткнулась, ощущая напряжение, витавшее в атмосфере, и понимая, что если не сделает этого, то может и не дожить до прочих неприятностей. А неприятности не заставили себя долго ждать. Автобусы остановились, двери открыли, и в лицо женщинам ударил яркий свет прожекторов. Их привезли к какому-то спорткомплексу.

Бьянка шла со всеми остальными, потому что ничего другого ей не оставалось. На смену обстановки память откликнулась полным безразличием – здесь она точно никогда раньше не была.

Их провели через зал, где тренировалась пара десятков человек, и в этот момент сердце Бьянки сжалось. На шведской стенке, идущей вдоль стены зала, висели кобуры с оружием и обоймы вперемешку с одеждой. Здесь занимались явно не обычные горожане после долгого дня на работе. И то, с какой беспечностью они побросали свои вещи, говорило о том, что в зале собрались люди определенного рода деятельности.

Конвоиры перекинулись с некоторыми из них приветственными фразами, кто-то даже поинтересовался, достанется ли им что-то из свежего улова, и ничто из услышанного или увиденного не предвещало ничего хорошего. Судя по трясущимся девушкам и краске, которую они размазывали вокруг своих глаз, барышни тоже не ожидали, что их пожурят и отпустят.

– Как можно было быть такими дурами, – проговорила рядом с ней брюнетка-ежик, догоняя ее. – Я – Мила, – сказала она, быстро пожимая Бьянке руку.

– Бьянка. Они предупреждали вас?

– Да. Но наши решили, что максимум – потеряем деньги. Я говорила, что с этими парнями шутить не стоит. Теперь хоть бы живыми уйти.

– А ну заткнулись, быстро, – урод с цепью толкнул Бьянку в плечо с такой силой, что она чуть не полетела. Даже слепому было видно, что она выбивается из остальной компании: потертые джинсы, которые она откопала у Леши в шкафу, мужской ремень и белая майка – разве так выглядят шлюхи?

Затем их всех затолкали в какую-то тесную раздевалку и заперли.

– Я ссать хочу, – жалобно завыла Нана, но, судя по тому, насколько быстро она заткнулась, на этот раз ей оперативно дали по голове.

– Что теперь будет? – тихо спросила Бьянка Милу.

– Думаю, пустят по кругу. Ты им скажи, что ты не с нами – может, и поверят. Одета ты не так, – утешила ее девушка.

– Что значит по кругу? – не поняла Бьянка.

– Поимеют все по очереди.

– И не устанут?

Мила посмотрела на нее изумленно, а потом усмехнулась.

– Ну, ты и скажешь.

– Ты чего прихорашиваешься? – раздался еще один голос.

– Если зацеплю босса, не надо будет шестерок ублажать.

– Я слышала, что его зовут Меченым, потому что у него там ничего не работает.

– Любой мужик – все равно мужик. Хотя бы смотреть, но любит.

– А я слышала, что он на всю голову больной, так что лучше ему на глаза вообще не попадаться. Эти-то, по крайней мере, не убьют.

– Да заткнитесь вы, и без вас тошно.

Дверь открылась и в проеме появилась уже знакомая рожа с цепью.

– Так, первые пять на выход. Давай, живей, живей, поторапливайся, – он сопровождал свои слова пинками. Затем снова закрыл дверь.

– Зачем они нас разделяют?

– Куда они их?

– Отбирают, что ли?

Голоса заполнили помещение. Уровень страха и неопределенности в комнате просто зашкаливал.

Бьянка же в это время плавала в глубинах своего сознания. Все эти разговоры о бандитах однозначно вызывали у нее внутренний отклик. Только нащупать ничего конкретного она все равно не могла. Возможность секса ее возбуждала – это было нормально? Мила сжала ее руку.

– Я слышала о таком, – ее голос дрожал.

– О чем? – не поняла Бьянка.

– Выводят группами, раздевают, привязывают к стенке и… делают, что хотят. Мол, сами напросились.

– Бьют?

– По настроению.

– Не накручивай себя. Может, все не так.

– Может, – Мила замолчала.

Дверь снова открылась, и уже визжащих и отбивающихся забрали еще пятерых. Страх и собственное воображение обрабатывали их почище, чем плетки. Нана ползала по полу на четвереньках и всхлипывала.

– Он сказал, снимите с них одежду, – пробормотала та, что пялилась в замочную скважину, а потом прикладывала к дверям ухо. Тогда паника накрыла девушек целиком. Большинство буквально клацало зубами.

– Они же не станут нас мучить или убивать, правда? Мы же полезнее живыми.

– Я слышала, в другом городе шлюх заклеймили.

– Боже, только не это.

– Хватит уже! – рявкнула Мила и наступила блаженная тишина. Правда, ненадолго.

– Это тебе, чертовой извращенке нравится боль, разве не так? Все знают, чем ты с клиентами занимаешься.

– Вот пускай ее и берут.

– Мы все там окажемся, – отозвалась Мила, и голоса смолкли. Очевидно, переваривали сказанное, от страха превращаясь в камни.

Страх, унижение, надежда, доверие, скорость, любовь, – Бьянка смотрела на этот набор, и не могла его понять. Отличная комбинация, но что там делала скорость? Может, на тот случай, если надо было быстро делать ноги? Нет, не ноги, колеса, в ее памяти всплыл великолепный черный байк, с потрясающим профилем. Она гоняла на байке? Когда? В тринадцать, что ли? Еще она помнила человека-гору, очень надежного и доброго внутри. А потом все затмил калейдоскоп лиц, поверх которых периодически выныривало еще одно, и это окончательно сбило ее с толку.

В конце концов, они с Милой остались вдвоем.

– Мне страшно, – созналась Мила.

– Не бойся.

– Почему?

– Потому что это никак не поможет.

– Ты очень странная.

– Я знаю.

– Тебе не страшно?

– Не больше, чем обычно.

– Тебе обычно страшно?

– Да.

– И чего ты боишься?

– Себя.

Мила замолчала и немного отодвинулась от нее. Бьянка ее за это не осуждала.

– Так, ну и последние, – дверь снова открылась. Их тюремщик был отчего-то очень доволен.

– Что это за прикид, – заметил второй, ткнув в Бьянку пальцем, когда ее вывели наружу.

– Ничего, разденем – будет посимпатичнее.

Бьянка подумала о том, как ее раздевают и пускают по кругу, и не испытала ничего, кроме сожаления. Потом глянула на потухшую Милу, ощутила злость и решила, что им придется за это заплатить: парой разбитых носов, выбитых зубов и прочих повреждений, которые она успеет нанести. А если посчастливится добраться до огнестрельного оружия… о-хо-хо, вот это она повеселится. В памяти тут же услужливо всплыли наименования моделей, количество и тип патронов и масса других полезных и не очень деталей. Ей этого не хватало – с изумлением поняла она: драйва, драки, битвы, схватки. Она хотела отомстить. За кого? Не за Милу, нет. За кого-то другого, кто был важен, кто был всем. Доверие, скорость, любовь.

Она уже ненавидела Меченого и всех его ублюдков.

Урод потянулся к ее майке, улыбаясь, и это было его ошибкой. Бьянка врезала ему прямо в ухмыляющуюся рожу. Кулак вспыхнул безумной болью. Второй удар она нанесла умнее – ногой ему между ног. По спине другого она выскочила из окружения и помчалась в зал, который они проходили. Никто из мужчин не запаниковал, когда она побежала, потому что знали, что в итоге ей бежать некуда. А вид мечущейся добычи только больше их заводил, привнося что-то свежее в развлечение.

Краем глаза Бьянка отметила, что Мила была права: девчонки были привязаны нагишом к стенке. Кого-то как раз имели, прямо там, на виду у всех. Одежда с оружием перекочевала к спортивному инвентарю. Бьянка понеслась в ту сторону, по дороге уворачиваясь от тех, кто пытался ее поймать. Прыжок через коня плюс кувырок из положения стоя – и она стала счастливой обладательницей гладкоствольной винтовки с полным зарядом дроби. Выстрел заставил остановиться даже тех, что были заняты у стенки.

– Э, не дури, – к ней осторожно подбирался подтянутый парень с кошачьей грацией.

Какой-то гад у стенки достал нож и приставил к горлу одной из девушек.

– Она не с нами, – заплакала та, а Бьянка замерла с оружием в руках, перезарядив его и повернув в сторону прыткого парня.

– Это заметно, – раздался голос с балкона, и все головы поднялись вверх.

– Опусти нож, – сказал он. И, судя по тому, как беспрекословно выполнил приказ мужчина с ножом, Бьянка поняла, что это Меченый.

– А ты – опусти оружие. Тебя никто не тронет. – Пообещал он.

Бьянка еще раз оценила обстановку и поняла, что ничего особенно не выиграет и не проиграет, и опустила оружие. Прыткий тут же оказался рядом с ней и подобрал винтовку. Что ж, она доверилась слову бандита, хотя какой у нее был выбор.

Еще двое человек, серьезных и безмолвных, оказались рядом с ней и повели ее наверх.

Когда она увидела его, ее душа, казалось, дрогнула, пытаясь вырваться наружу. Не сбежать, нет, а помчаться к нему. Она помнила его руки, его крепкое обнаженное тело. Они были близки – у Бьянки не осталось сомнений. А в голове крутилась эта невнятная смесь из доверия, свободы и любви. Тем временем Меченый изучал ее, как диковинную зверушку. В его глазах не отразилось ни узнавание, ни чувства, разве что мимолетная симпатия.

– Ты лихо дерешься для девчонки, – заметил он.

– Для девчонки? – она была уверена, что дерется не хуже большинства его головорезов.

– Что ты забыла на Стрелецкой?

– Ничего. Я возвращалась домой.

– Ясно, – он замолчал, очевидно, раздумывая, что с ней делать дальше.

– Что будет с ними? – не удержалась Бьянка, бросив еще один взгляд вниз в зал.

– Это тебя не касается, – симпатия исчезла из его взгляда и голоса.

Бьянка снова всмотрелась в его лицо и не нашла там никаких изъянов, из-за которых ему могли дать подобное прозвище.

– Ты – Меченый? – прямо спросила она.

– Да, меня так называют.

– Отпусти их.

– С какой стати?

– Они уже усвоили свой урок.

– Я так не думаю. И повторю, если ты не поняла с первого раза: это не твое дело.

– Что ты хочешь взамен?

Он пришел в легкое замешательство от ее наглости.

– Что ты можешь мне предложить?

Вопрос прозвучал так, что любой другой человек на ее месте съежился бы и стал молить о пощаде, осознав всю свою ничтожность. Но ей снова было все равно, хотя нет: ей было интересно цеплять его, задевать его чувства, хоть чем-то, хоть как-то, ощущать отклик – что угодно, кроме безразличия.

– А что ты хочешь?

– Все, что я захочу? – перефразировал он, но Бьянка не могла отступить, она шла по какому-то давно забытому следу, и знала лишь, что не должна останавливаться, иначе снова потеряет его.

– Все, что захочешь, – ответила она. И в его глазах мелькнула жалость и удовлетворение. Что-то удивительно знакомое, отчего Бьянке стало уютно, несмотря на очевидную глупость ее ответа.