Текст книги "Изоморфы (СИ)"

Автор книги: Дылда Доминга

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава 34

– Она сведет меня с ума, – жаловалась в ординаторской доктору Надин. – На прогулке она умудрилась выпросить у кого-то сигареты и закурила.

– В ее состоянии крайне не рекомендуется… – начал доктор, но Надин его не слушала.

– Курить, в ее возрасте!

– Надин, ей девятнадцать, – заметил доктор, непроизвольно думая о том, что еще не возбранялось делать в таком возрасте.

– Но для Бьянки она очнулась спустя месяц после тринадцати!

– И это меня поражает больше всего. Она не выглядит маленькой отсталой девочкой. Ее шутки, Вы заметили? А познания, причем, в совершенно разных областях?

– Да, я заметила, и это меня беспокоит. Не может это свидетельствовать о каком-то нарушении работы мозга?

– Нарушении? – Поразился он. – Да я был бы счастлив, если бы подобными нарушениями страдала хоть часть моих интернов, – произнес он, намекая на стадо безмозглых баранов, явившееся к нему на стажировку.

– Но она ничего не помнит о себе, абсолютно ничего. Я обрадовалась, когда она в первый день сказала, что у нее глаза, как у матери. Но недавно Бьянка заявила мне, что они серые. Господи, серые! Когда они карие, как ночь. Разве такое можно забыть?

– Принесите ей зеркало.

– Что?

– Зеркало.

– Хорошо. И еще мне кажется, она очень легкомысленна. Святой отец в ней полностью разочаровался и перестал к нам приходить – она совершенно не внимает его словам.

– И я этому рад, – произнес доктор.

– Рады? – поразилась Надин.

– У нее живой ум, Надин, и своя картина мира. Разве это плохо? Я лишь боюсь, что она очень быстро упорхнет от нас.

– Вы считаете?

– Даже не сомневаюсь.

Надин тяжело вздохнула и отправилась на дежурство, размышляя над словами доктора. Бьянка была настоящим ангелом, пока спала, а как проснулась, оказалась сущим чертенком. И этот еще русский – ну что за блажь, она не сомневалась, что это еще одна глупая шутка девчонки.

* * *

– Простите, Вы говорите по-английски? – подтянутый мужчина с совершенно некрасивым лицом поймал Надин на улице, когда она направлялась от автобусной остановки к больнице.

– Простите, нет, только по-французски, – ответила она. Но он или не понял или решил все равно попытаться.

Сначала последовал поток незнакомых слов, а затем он произнес название старого кладбища, которое было неподалеку.

Надин стала пытаться объяснить ему на французском, как туда пройти, сопровождая свой рассказ активной жестикуляцией, но, очевидно, движений было недостаточно, и где-то посередине объяснения, мужчина потерялся.

– Я – спортсмен, приехал сюда на соревнования, – зачем-то пояснил он ей на ломаном французском. Похоже, это была единственная фраза, которую он выучил. Но Надин не понимала, чем она могла им помочь, и вновь попыталась повторить свой рассказ. Он слушал ее с такими большими глазами, что Надин уяснила, что незнакомец совершенно ничего не понимает. Ситуация превращалась в глупую и тупиковую одновременно. Надин в отчаянии всплеснула руками, подумывая о том, чтобы бросить мужчину там, где он есть, и отправиться в больницу.

– Да что ж за невезуха-то такая. Похоже, вообще не там вышел, – выругался незнакомец.

– Вы – русский? – обернулась Надин. Он не сразу ее понял, но затем закивал головой.

– Пойдемте со мной, – показала она ему жестами.

– Так бы и сразу, – успокоился незнакомец и последовал за француженкой. Но чем дальше они шли, тем больше он понимал, что произошло какое-то недоразумение. Постройка, во двор которой они вошли, больше всего напоминала больницу.

– Я – здоров, – занервничал он, когда они перешагнули порог, и он увидел людей в белых халатах.

– Момент, прошу вас, один момент, – на помеси английского и французского попросила она.

Мужчина сдался, очевидно, понимая, что спорить с ней будет еще сложнее, чем подчиниться и потерять еще несколько минут. В конце концов, в больнице должен был оказаться хотя бы один грамотный человек, говорящий на английском. Хотя сам Алексей тоже не мог сказать, что он блещет английским, но так все же был шанс понять что-то из того, что ему говорят. А ведь его предупреждали ребята, что французы в большинстве своем не признают никакого языка, кроме родного.

– Бьянка, – Надин заглянула в палату, потом помахала ему от двери рукой в приглашающем жесте.

Алексей подошел, в тайне надеясь на то, что там лежит какой-нибудь больной преподаватель английского. Меньше всего он ожидал увидеть очаровательную девушку в тонкой фланелевой рубашке.

– Боже, да что ж тут происходит-то, – в сердцах произнес он, разом утратив всякую надежду выбраться из треклятого пригорода.

– Я тоже часто задаюсь этим вопросом, – на чистом русском ответила девушка, и Алексей вздохнул с явным облегчением.

– Я ищу кладбище, на котором похоронен Донг Лоу, это боец школы Такешан, если Вы слышали, конечно. Но так как тут никто не говорит ни на каком языке, кроме французского, – он бросил обвиняющий взгляд в сторону Надин, – я оказался здесь.

– Алексей, Леша, – он протянул ей грубую ладонь.

– Бьянка, – девушка охотно пожала ее, разглядывая пришельца.

– Так Вы – местная? А говорите чисто, просто не отличить.

– Я не уверена, кто я, – прямо ответила девушка, присаживаясь на кровать и предлагая ему расположиться в кресле. – У меня вроде как провалы в памяти после комы.

– А, надо же, простите. Выглядите Вы замечательно, – не совсем впопад произнес он, пытаясь загладить неловкость.

– Пустяки, – легко отозвалась она. – В боевых искусствах я… – Бьянка хотела сказать «не сильна», но вдруг поняла, что это не так. Глядя на Лешу, она поняла, что знает, как наносить удары, и как от них уходить. Она даже знала этого парня со смешным именем, чью могилу он искал, потому что видела фильмы с ним, еще будучи подростком. Подростком? У Бьянки закружилась голова от нахлынувших воспоминаний, но ощущение было таким, словно все эти воспоминания были не ее.

– Вам не хорошо? – заволновался он.

– Нет, просто бывают моменты слабости. – Девушка облокотилась на подушку. – Вы смотрели его фильмы в детстве?

– Да, – удивленно, с радостью отозвался он. – А Вы тоже? Хотя, что я несу, простите, Вас же тогда еще и на свете, наверное, не было.

– У меня такое ощущение, что была, – проговорила Бьянка. – В общем, Вам нужно будет сесть на электричку и проехать до станции пересадки…

Леша слушал ее, и с каждым сказанным ею словом ему казалось, что он знает ее всю свою жизнь. Никогда еще он так быстро не увлекался девушкой, но эта поглотила его практически сразу. То ли дело было в ее подростковой угловатости и кажущейся беззащитности, то ли в больничной обстановке, то ли в том, что она знала о боях и школах не меньше, чем он.

– У вас есть близкие? – неожиданно спросил он.

– Нет, – покачала головой девушка, ничуть не удивившись его вопросу. Серж и Мари Матео, мои родители, разбились в той самой аварии, после которой я оказалась в коме. Бабушка умерла год назад. Да и мое воскрешение, наверное, так и не случилось бы, не реши муниципалитет, что содержать меня дальше – дело слишком накладное.

– Они отключили Вас? – Алексей был потрясен.

– Да, и каково же было их недоумение и раздражение, когда я ожила, – усмехнулась она, и он восхитился ее силе духа.

– Что это Вы делаете в коридоре, Надин, а не возле своей подопечной, как всегда? – поинтересовался доктор, проходя мимо.

– Я привела к ней русского.

– Кого?

– Русского. Мужчина на улице спросил у меня дорогу. Это оказался русский. Я и решила проверить Бьянку.

– И что? – заинтересовался доктор.

– Вот уже минут пять болтают.

– Она знает русский?

– Или они оба – китайский. Для меня это без разницы, – заметила Надин. – Но я ни слова не понимаю.

Доктор подошел ближе к двери и прислушался. Оттуда доносился довольно бойкий диалог на русском. Говорили мужской и женский голоса, в последнем он с легкостью различил голос своей пациентки.

– Удивительно, – проговорил док, а Надин так и осталась стоять у стены. Видимо, ее удивление было выше всяких ожиданий.

– Вы хотели доказать ей, что она его не знает, верно? – догадался доктор.

– Да, – призналась Надин.

– И совсем не ожидали…

Женщина покачала головой.

– Ну ладно английский, но голландский… и русский, – это не укладывалось в ее голове. Неужели бабушка ничего не знала о своих детях?

– Я понимаю, что это немного неожиданно, – произнес Леша, – но если Вас здесь ничего не держит, и Вы не можете здесь никого и ничего вспомнить, возможно, Вы – не та, кем они Вас считают? Ну, скажем, произошла какая-то путаница в документах или где-то закралась ошибка?

– И кто же я, по-вашему?

– Возможно, Вы – русская. Вы ведь с такой удивительной точностью описали мне улицы нашего города, что я просто не сомневаюсь, что, как минимум, Вы там были. А если честно, то полагаю, что Вы прожили там какое-то время.

– Может быть, – не стала отрицать Бьянка.

– Ведь и Ваше имя не вызывает у вас никаких эмоций, верно?

– Почему, – возразила Бьянка, – вызывает, сострадание.

– Это может быть связано с травмой, комой, больницей.

– Может.

– Может, это не мое дело, – решился, наконец, Алексей, но если захотите… Через три дня я возвращаюсь домой, можете поехать со мной. Это Вас ни к чему не обязывает, посмотрите, походите – если ничего не вспомните, вернетесь обратно.

– Но у меня нет ничего: ни документов, ни денег, ни билетов.

– Близкие Вам ничего не оставили?

– Насколько я знаю, все ушло на оплату счетов.

– У Вас должно быть свидетельство о рождении, с ним должно быть не сложно оформить паспорт, особенно, учитывая Вашу ситуацию. Поинтересуйтесь у персонала, к тому же Вам наверняка полагается какое-то пособие.

– Да, Вы правы. Надо будет спросить у Надин.

– Вот мой номер, – Леша протянул ей визитку. – Я буду рад, если Вы решите составить мне компанию.

Бьянка благодарно приняла визитку из его рук, и еще долго после того, как дверь за ним закрылась, перечитывала его имя и фамилию. Ей казалось, что она его очень хорошо знает, если не всю жизнь, то уж половину – это точно. С ним так легко было говорить, как с родным братом, с которым выросли вместе и который понимает тебя с полуслова. Куда проще, чем с Надин или с доктором, хотя последний был довольно-таки мил.

– Признаю, ты была права, ты знаешь русский, – проворчала, входя, Надин, словно Бьянка была в чем-то виновата.

– Надин, как мне оформить паспорт? – сходу перешла к делу девушка. Она понимала, что если не решится сейчас, второго шанса может не представиться.

– В муниципалитете уже должны были его оформить. Нужно только зайти и забрать.

– Отлично, и где он находится? – Еще одна вещь, которая ее поражала. Она знала расположение улиц в далекой русской столице, но не имела понятия, где находится местный муниципалитет.

– Куда намылилась? – не выдержала Надин. – Доктор сказал: за ворота ни шагу.

– Это мы еще посмотрим, – подумала Бьянка, серьезно решив заставить доктора изменить свои слова.

– Надин, а мне положено какое-нибудь пособие?

– Эти русские плохо на тебя влияют, – недовольно проворчала сестра. – Положено, деньги по сиротству с тринадцати лет и пособие по состоянию здоровья, – последние слова она особенно подчеркнула.

– А…

– И это все тоже можно получить в муниципалитете.

– Замечательно, – улыбнулась Бьянка, а Надин лишь укоризненно покачала головой.

– У Вас есть какие-то нарекания по здоровью? – Бьянка серьезно посмотрела на доктора.

– Нет, Бьянка, никаких нареканий.

– Тогда не кажется ли Вам, что пора меня выписать?

– После такой продолжительной комы могут быть разного рода осложнения, поэтому неплохо было бы хотя бы пару недель понаблюдаться в стационарных условиях, – возразил он.

– Уже прошла неделя, и ничего не случилось, – Бьянка с мольбой посмотрела на него. – Я здесь была долгих шесть лет, в полной неподвижности. Вы хотите продлить мой срок заключения еще на неделю?

– Бьянка, это не тюрьма. Ты можешь выходить, гулять.

– В пределах двора! – взорвалась она. Док даже не подозревал, что девушка фактически на грани отчаяния.

– Ты не можешь дождаться, когда тебя отсюда выпустят, – понял он.

– Я не могу больше, – глухо проговорила она, и ее глаза сказали ему больше, чем слова. – Пожалуйста, Гийом. – В тех редких случаях, когда она называла его по имени, он едва не задыхался, так интимно звучало это слово в ее устах.

– Хорошо, – сдался он, и увидел, как огонь засветился на дне ее темных глаз.

– Только ты должна помнить о предосторожностях и не пускаться во все тяжкие.

– Обещаю, – выпалила она, пулей выстреливаясь с кровати и вешаясь от счастья ему на шею. Ее волосы скользнули по его лицу и шее, они пахли травами. Она напоминала ему фею, случайно залетевшую в больничную палату. Какое право имел он, человек, удерживать ее?

– Бьянка, обещай быть осторожной, – попросил он.

– Обещаю, – ответила она и посмотрела ему в глаза. Док утонул в них раз и навсегда.

Глава 35

Тинни сидел возле тела Саши и держал ее за руку. Он приходил в лабораторию уже не первый день и делал это снова и снова в надежде, что она вернется.

– Что ты наделал? – в сотый раз проговорил он Стэну.

Стэн сидел в углу с опущенными плечами, еще более помятый, чем обычно, с всклокоченными волосами и темными кругами вокруг глаз. Бессонница оставила характерные следы на его лице.

– Я не предполагал, что все так… Я был практически уверен, – бессвязно пробормотал он свои оправдания.

Тинни не пошевелился и даже не посмотрел в его сторону. Ему не нужны были слова: нужен был ответ или решение. Пока же они даже не могли понять, что произошло.

– Ты точно показал ей фото Летиции?

– Да.

Этот диалог они тоже уже проходили по кругу не один раз. Но Тинни должен был быть уверен, что они ничего не упускают.

– Зачем, черт побери? Почему ты не посоветовался со мной?

– Я был уверен, что все получится. И хотел предоставить Вам готовые результаты.

Тинни ничего не ответил.

– Вы полагаете, Летиция ее захватила? – Стэн с тоской посмотрел на шефа.

– Не обязательно. Она могла застрять. Или могла потратить слишком много сил, больше, чем приходилось когда-либо, и… исчезнуть. – Он не мог заставить себя произнести слово «умереть».

– А тело?

– А что тело? Ты же сам сказал, что оно – самое обыкновенное. Это она была чудом. На кой черт вам понадобилось захватывать реберфов? Зачем она на это согласилась? Умная же девочка, – тихо произнес Тинни, покачиваясь от отчаяния.

– Я ввожу ей внутривенное питание и поддерживаю мышцы, – чтобы хоть как-то приободрить шефа, произнес Стэн.

– Хорошо.

– Миша знает? – попытался он сменить тему.

– Да, я говорил с ним. Он рад, что мы заботимся о ней. Но правда, что нет мужчины, более страдающего, чем отец, – проговорил Тинни, а Стэн предпочел отвести от него взгляд, делая вид, что не слышит. Слишком откровенным становился их разговор, а Стэн терпеть не мог психологию.

– Почему ты выбрал Летицию?

– Потому что она представляет надзор. И часто не давала Вам жизни, Вы сами говорили.

– Мне плевать на надзор, – Тинни выпустил руку дочери, и та безвольно упала на кушетку.

– В сущности – да, но он Вам всегда мешал.

– Не больше, чем назойливая муха. Я должен все узнать о Летиции: где она, с кем, что делает. Слышишь – все.

– Да, месье, – отозвался Стэн, радуясь возможности заняться хоть чем-нибудь.

– Я разберу ее на атомы, но верну Сашу.

– Я верну ее, – заплетающимся языком произнес подросток. Миша еще никогда не видел Тинни настолько пьяным. Это было так ему несвойственно, к тому же он опасался, как бы его самого не привлекла полиция за спаивание несовершеннолетних. В отличие от Тинни он не переживал по поводу Саши, а мог только радоваться, потому что все говорило в пользу того, что ее затея удалась. Единственное, что оказалось для него полной неожиданностью – это реакция ее отца, холодного и безразличного засранца большую часть своей жизни.

И рассказы Саши лишь убеждали его в последнем.

– Ты ведь разыскал ее только ради своих исследований, разве нет? И теперь так убиваешься, потому что потерял ценного кадра?

– Да, я создал и разыскал ее ради науки. Я притащил ее сюда, когда она чуть не вляпалась по уши в дерьмо, и научил всему, что знал сам, посвятил ее во все свои тайны, поделился с ней своими открытиями. Да, она стала моим самым ценным открытием и незаменимым сотрудником. Но я бы отдал всю свою лабораторию, лишь бы она вернулась.

– Я и говорю: твой бизнес под ударом из-за ее исчезновения?

– Нет, – выдохнул Тинни и перевернул еще рюмку.

– Эй, полегче, – Миша схватил его за руку, когда тот потянулся к бутылке за новой порцией.

– Ты знаешь, сколько мне лет? – криво усмехнулся подросток, и в его глазах сверкнуло что-то настолько старое и безумное, что Миша невольно разжал пальцы.

– Именно, – удовлетворенно произнес Тинни, наливая себе еще одну рюмку.

– Тогда что за все эти годы могло настолько выбить тебя из колеи?

– Тебе не понять: она – мое дитя, как ученого, так и реберфа. Она – лучшее, что у меня было.

– Что мешает тебе создать еще одну, две, три?

– Она уникальна.

– И что ты имеешь в виду, говоря, что создал ее, как ученый? Не хочешь же ты сказать, что вырастил ее в пробирке? Нет, постой, – Миша встряхнул Тинни, и усадил его ровно. – Ты что-то с ней сделал, что она стала такой? Ты ставил опыты над собственным ребенком?

– Ставил, ставлю и буду ставить… это моя жизнь.

– Больной ублюдок, – прошептал Миша и отодвинулся от него подальше. До сих пор он не осознавал, насколько ему повезло в сравнении с Сашей. Ей следовало бежать от Тинни с самого начала. Его любовь была еще страшнее, чем безразличие – она была фанатичной, целеустремленной и убийственной. Для него не существовало другой любви, он ее просто не знал.

– Что ты будешь делать? – спросил Миша.

– Найду ее.

– А если ее больше нет?

– Воскрешу ее.

Мишу передернуло от ужаса, и он лишь надеялся, что Саше хватит ума убраться как можно дальше отсюда, чтобы у Тинни не было ни малейшего шанса ее разыскать.

* * *

Город показался Бьянке из окна автобуса слишком хмурым и неприглядным. К тому же здесь оказалась дикая жара по сравнению с парижской температурой. Леша же рядом только ухмылялся, наблюдая, как она разочарована.

– Да, это не Париж.

– Ты произносишь это так, словно в этом есть что-то хорошее.

– Конечно, есть. Ты ведь хочешь во всем разобраться? Так наберись терпения.

– Это единственное, чего у меня уже точно не осталось.

– Больница, понимаю. Ты молодец, что так быстро разобралась с документами. И билеты нашла.

– Нашла, – проворчала Бьянка. – По такой цене, что от моих денег почти ничего не осталось.

– Здесь я тебя полностью всем обеспечу, – поспешил успокоить ее Леша. – Так что не волнуйся.

Она и не переживала: она откуда-то знала, что его слово, как скала. А еще ей было совершенно безопасно рядом с ним, потому что она знала, насколько хорошо он обучен и тренирован. Даже три огромных жлоба, которые грызли семечки на остановке, когда они садились в автобус, не представляли для него угрозы. Но вот другие… что-то неуловимое мелькало и исчезало в ее мыслях. Существовали люди, которые могли представлять для него угрозу, для кого угодно. Не просто идиоты с кулаками, а кто-то более серьезный.

– Леша, ты кого-нибудь боишься? – неожиданно спросила она.

– Кого? – удивился он.

– Ну, кого-нибудь?

– Инопланетян, которые похищают людей для опытов, – сознался он, и Бьянка едва не прыснула со смеху.

– Нет, реального. Ну, вот гопников ты точно не боишься.

– Гопники гопникам рознь, – ответил он. – Если сами по себе – тогда да, ничего страшного. Но если это часть банды, с такими лучше не связываться.

– Банды? – заинтересовалась Бьянка, а в груди снова что-то зашевелилось.

– Да, наш мир не такой розовый, как хотелось бы. Город поделен на сферы влияния. В каждой части – своя шишка. Мне когда-то предлагали идти в охрану за большие бабки, но мне такие бабки даром не нужны.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что это билет в один конец. Раз с ними связавшись, больше не развяжешься. Начнется с охраны, а закончится уголовщиной. Правда, в последнее время стало поспокойнее. Вроде их главный босс сменился.

– Тебе нравится учить?

– Я – не просто учитель, я – наставник, сенсей. Это нечто большее, чем просто преподаватель в школе. Да ты и сама это отлично знаешь. Единственное, больно, когда твои ученики уходят по наклонной вниз.

– Идут к бандитам? И часто такое случается?

– Не часто, но соблазн есть. Самый легкий способ заработать денег.

* * *

– Куда ей выходить из дому, с ее-то личиком? – Сергей Витальевич расхаживал по собственной кухне, слегка раздосадованный и немного злой. – Оно же в каждом отделении милиции засвечено.

– Мне нужно выходить, – проворчала Летиция, но Антуан дернул ее за полу халата под столом, и она замолчала.

– Я могу взять больше переводов, – предложил Дюпре.

– Антон, ты и так с утра до ночи за этими переводами – куда тебе еще больше?

– Я не понимаю, почему у вас платят за это такие копейки, – удрученно покачал головой француз.

– Почему-почему, потому что на тебе кормится еще куча менеджеров, редакторов и прочих бездельников.

– И что делать? – развел руками Дюпре.

– Думаю согласиться на ту работу, что мне предложили. – Почесав в затылке, решил Сергей.

– Видно, хорошего в ней мало, – заметил француз. – А что организация?

– Да ничего. Центральный офис даже на звонки не отвечает. Не только о нас забыли, я уже молчу о долгах за аренду, так и вообще такое ощущение, что исчезли с лица земли, как и не было.

– А французский филиал?

– Костя пытается выйти с ними на связь, но больше я ничего не знаю. Да наплевать им на нас. Все, дело провалено – вот и открестились.

– Так что это за работа?

– Платить обещают хорошо, а остальное – не важно.

– Серж, что за работа? Я, конечно, перевожу с утра до ночи, но мозги свои еще не перевел.

– Так, в охране.

– Чьей?

– У бандитов. Ты это хотел знать? – раздраженно произнес Сергей.

– Как у вас все странно. Бывшего оперативника приглашают в банду?

– Почему нет? Такое сплошь и рядом.

– И ты согласишься?

– А что, у нас есть какие-то другие варианты? – Сергей метнул злой взгляд в сторону Летиции. Он до сих пор не понимал, почему Дюпре не выгонит чертову бабу на улицу, ведь там и смотреть было не на что, но давно уже убедился, что француз к ней неровно дышит. И любые попытки заговорить на эту тему ни к чему хорошему обычно не приводили.

– Я могу попытаться выйти на связь со своим отделением?

– И что? Они все равно не решают финансовые вопросы. ЧП зарегистрировано на меня – следовательно, и платить мне. Да и посадят тебя, как только ты засветишься. Не надо, пусть лучше Костя этим занимается. Тем более, что отделение уже не твое.

Последняя фраза больно уколола Дюпре, но он промолчал. Они уже не первый месяц сидели на шее у Сержа, так что он имел право на недовольство. Особенно, в то время как бремя долгов от организации также легло на его плечи. Дюпре не понимал, как Коэн мог так поступить с восточным отделением. Это было, по меньшей мере, некрасиво, не говоря уже о том, что дела так не велись. Разве что у руля каким-то образом оказался экономный лис Ван Дер Хорн. Но француз не мог себе представить ситуацию, в которой Коэн позволил бы подобному случиться.

– Значит, решено, – подытожил Сергей Витальевич, а остальные скромно промолчали.

– Надо бы это как-то отметить, – произнес Сергей, возвратившись на кухню после непродолжительного звонка, и метнул на Летицию хмурый взгляд. Она так и не научилась сносно готовить, отчего Серж ее считал и подавно бесполезной.

– Я накрою на стол, – выручил положение Антуан. – А ты сходи за водкой.

– Это я мигом, – расцвел Сергей. – Все-таки новый этап в жизни, нужно его смочить, чтоб гладко пошел, верно?

Дюпре раскрыл холодильник, достал банку паштета и стал делать бутерброды. Он не понимал, зачем Серж вечно ищет какие-то оправдания своему желанию выпить. Из-за чувства вины? Тогда, если он ощущал, что поступает неправильно, зачем пил? Сам он уже привык пить водку под еду, почти не задумываясь о том, что делает, как некогда поступал с вином. Хорошего вина по нормальной цене здесь просто не существовало, трезвенником Дюпре никогда не был, так что ему ничего другого не оставалось. Неужели через какое-то время он сам начнет искать себе оправдания?

– Ну, как ты? – спросил он Летицию, как только Серж захлопнул дверь.

– Ничего, пока ничего не выходит. Но, может, с близким контактом, ситуация бы изменилась.

– Серж прав, мы не можем так рисковать. Твое лицо находится в базе данных по розыску. Любой патруль, постовой – и все пропало.

– Знаешь, я до сих пор думаю о том реберфе, что нам помогла. Я была не права. Фактически, я подставила ее. Просто я никак не могла поверить, что она и правда случайный новичок, с такими способностями.

– Как ее звали? – задумчиво спросил Дюпре.

– Как-то так по-русски… и по-мужски.

– Саша?

– Да, точно, – обрадовалась Летиция.

– Боюсь, я догадываюсь, кто она, – произнес Дюпре. – Чертов мальчишка! Мерд! – выругался он.

– О чем ты говоришь, Антуан?

– Та девушка, за которой охотился Гай, его подружка.

– Ты думаешь, это она?

– А зачем еще ему могла так понадобиться эта девчонка, подумай сама? Скорее всего, он охотился за ее талантами.

– Тогда тем более ужасно, что я ее погубила, – пробормотала Летиция.

– Может, и не погубила.

– Антуан, я видела, как пули прошли насквозь. Никакой реберф не способен пережить смерть носителя. Существуют, конечно, байки о призраках. Но призраки – в любом случае нечто нематериальное и больше не живое.

– Прости, – он сжал ее руку, пытаясь утешить.

– Мы бы сгнили в тюрьме, если бы не она. Все, чего она хотела – чтобы я научила ее.

– Ты не виновата. Она могла точно также погибнуть и без нас.

– Я убила ее, – прошептала Летиция и крепче сжала его руку в ответ. – Сначала Гай, а потом – я.

– Гай – ублюдок, которого я сотру с лица земли, как только мы выберемся отсюда. Вытащу из любой норы, где бы он ни засел, и убью. – Пообещал Дюпре.

– Серж ведь сказал, что он в руках у Коэна. Вряд ли в этом случае потребуется твое вмешательство.

– Мне плевать, – разошелся Дюпре. – Если его зарыли, я раскопаю его могилу и похороню заново.

– Конечно, – Летиция прильнула к нему, нежно поглаживая по руке и успокаивая. Не прошло и десяти секунд, как он остыл и посмотрел на нее с надеждой. Летиция усмехнулась в ответ и покачала головой:

– Серж вот-вот придет.

– Хорошо, тогда после того, как он отрубится.

– Много не пей, – улыбнулась она.

– Даже не надейся, что мне это помешает, – его горячий поцелуй угодил ей прямо в шею.