Текст книги "Изоморфы (СИ)"
Автор книги: Дылда Доминга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
Глава 25
Сильные руки держали ее, не позволяя бежать, а бежать было необходимо, жизненно важно. Саша не могла сказать, почему, лишь знала – надо бежать. Она молотила ногами по чему-то упругому, выворачивалась и пыталась освободиться, но те же самые руки держали ее крепко, тем не менее, не причиняя вреда. И где-то под самым ухом равномерно и гулко билось сердце, и чем больше отступали паника и страх, тем сильнее хотелось навсегда остаться в этих руках, вслушиваясь в уверенный стук, довериться и остановиться.
Саша поморгала и открыла глаза: серый свет струился сквозь окно, наполняя комнату. Обычное весеннее туманное утро, предвещавшее дождь и пасмурную погоду. Руки, что ее держали, были руками ее жестокого хозяина, продолжавшего играть с ней в свои игры. Саша вновь постаралась выбраться из его захвата, и на этот раз он отпустил.
– Кто такой Дюпре? – спросил Тим.
– Француз из организации, которого вы убили.
– Значит, снова покойники, – ухмыльнулся Тим и поднялся с матраса. Из шкафа он извлек футболку и брюки и начал одеваться. Саша с недоверием смотрела на зеленые нитки, торчащие из его бока, и все же решилась спросить:
– Ты куда-то едешь?
– Да, в город, я уже говорил, – как ни в чем не бывало, ответил он. – И если хочешь со мной, тебе стоит поторопиться.
– У тебя нитки торчат, – ошарашено пробормотала она, подымаясь.
– Ничего, под футболкой не видно, – оскалился Тим.
– Чокнутый, – пробормотала Саша и побрела в ванную.
Только когда черный с хромом байк Тима рванул с места, Саша осознала, какую глупость сделала, согласившись поехать с ним. Швы нисколько не заставили его вести себя на дороге осторожнее. На пустых проспектах массива они развивали такую скорость, что если бы не шлем, Саша точно сошла бы с ума. А так создавалась хоть какая-то иллюзия защищенности, да и ветер не бил по глазам и в нос. Страх закипал где-то в глубине живота и просачивался в грудь, заставляя до боли в руках цепляться за Тима. Он что-то говорил ей, судя по голосу, даже насмехался, но Саша ничего не слышала, она лишь мечтала, чтобы все это прекратилось.
Когда они въехали в центр, и скорость сильно упала, девушка вздохнула с облегчением, но, как оказалось, преждевременно, потому что Тим начал лавировать между машинами в потоке. Саша то и дело ждала, что он заденет ее левой или правой коленкой за едущую или стоящую рядом машину. Казалось, что они вот-вот рухнут, завалятся набок, когда он сбрасывал скорость почти до нуля, упираясь в затор. Но Тим успевал в последнюю секунду выставить ногу, и они сохраняли равновесие. Когда Тим произнес, наконец, заветное «приехали», Саша белого цвета слезла с его мотоцикла и трясущимися руками попыталась снять шлем. Одно дело было геройствовать в чьем-то чужом теле, когда все окружающее представлялось еще одним сном, и совсем другое – в своем собственном.
– Вижу, понравилось, – прокомментировал он и отстегнул защелку на ее шее. – Мне еще надо по делам съездить, а ты можешь походить по магазинам, – он кивнул в сторону торгового центра. – Развлекайся, через час подберу, – Тим сунул ей в руку пачку купюр и, вырулив во вторую полосу, помчался дальше. А Саша все стояла на том же самом месте и смотрела ему вслед. Одна мысль о том, что придется вновь взгромоздиться на железного зверя, приводила в ужас и, чтобы хоть немного успокоиться, она тут же пообещала себе, что вернется на такси.
Опасно было появляться в городе, но в людном месте и в течение непродолжительного времени ее не должны были заметить, а потом она вновь исчезнет, растворится, словно ее никогда и не было.
Саша пыталась купить необходимое как можно быстрее, не вдаваясь в подробности и не привередничая по поводу фасонов или цен. Ее интересовала практичная повседневная одежда. Но именно с такой одеждой оказались проблемы, потому что джинсы были обязательно с заниженной талией, или расшитые в цветочек или с дурацкими карманами, а футболки – со стразами или глубоким вырезом. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось соблазнять Тима или выводить его из себя, что, в принципе, было одно и то же.
Кассирша как-то странно косилась на нее, когда она расплачивалась из пачки Тима.
Саша лишь надеялась, что деньги у него не фальшивые. Постоянно ей казалось, что кто-то из покупателей смотрит на нее не так – видимо, начинала развиваться настоящая мания преследования. Час в магазине для Саши показался настоящей пыткой, поэтому, как только все необходимое было куплено, она устремилась к выходу.
Поймать такси тоже оказалось проблемой, потому что постоянно останавливались частные машины, а Сашу трусило при одной только мысли о ее недавнем опыте.
– Какого черта ты делаешь? – он возник рядом с ней, спрыгнув на байке с тротуара.
– Ничего, жду тебя.
– А голосуешь зачем? – даже не видя его глаз за темным стеклом шлема, Саша знала, что они смотрят недобро.
Он больно дернул ее к себе, напялил на голову шлем и посадил сзади. Кулек со шмотками перекочевал в рюкзак, который Тим надел ей на спину. Байк сердито зарычал и рванул с места. Саша обхватила Тима руками, и на этот раз даже не пыталась смотреть на дорогу, уткнувшись лбом ему между лопаток.
Сколько еще страхов могло ужиться в одном человеке? Вернее, изоморфе. Только сегодня на рассвете она убегала от охраны на Маяковке, прикрывая Летицию и Дюпре своим телом от пуль, дралась в рукопашном бою, открыла-таки ворота и схлопотала пару пуль в спину. Было больно, очень – Саша до сих пор отлично помнила, как задохнулась от жгучего кошмара, разрывающего сознание. Где-то там, на пике этой самой боли, она и отключилась, вернее, ее выбросило назад в родное тело. Наверное, об этом и упоминал Тинни, говоря о призраках. Не будь у нее тела, она бы наверняка пополнила этой ночью их ряды. Гуляла бы за ручку с мамой Гая, обсуждая погоду и современные нравы, – Саша горько усмехнулась своим мыслям.
Она пережила это все, и ей предстоит пережить еще больше, но вот великий герой едет за спиной у одного из бандитов и дрожит от ужаса, даже уже не в состоянии с уверенностью сказать, от езды ли или от того, что разозлила своего мрачного хозяина.
– Тим, – ойкнула она, когда он стащил ее с байка, как котенка, за шкирку. Все повторялось, как в старые добрые времена, только вот Саше повторения не хотелось. – Отпусти меня, что ты делаешь? – она попыталась припомнить свою ночную школу и пнуть его ногой, но, то ли у парня боевых навыков было немного, то ли Тим был значительно сильнее, только, кроме жалких попыток, дело ничем не закончилось.
– Входи, – он грубо втолкнул ее в лифт, и Саша едва не встретилась лицом с противоположной стенкой. В полной тишине, прерываемой лишь ее шумным дыханием, они добрались до квартиры Тима.
– Тим, прости, я просто испугалась байка, – попыталась она, когда они оказались в квартире.
– Что еще придумаешь? – он закрыл дверь и обернулся. На его лице не было больше ничего доброго, сплошная маска холода и ненависти.
– Ч-что случилось? – от страха Саша даже стала заикаться. Что-то было совсем не так, ведь не мог же он разозлиться только из-за того, что она ослушалась его и пыталась поймать машину.
– А ты как думаешь? Мне интересно, как ты будешь изворачиваться? – он схватил ее за локоть и протащил в кухню, там зло бросил, заставив сесть на табуретку.
– Зачем мне изворачиваться, – ничего не понимая, пробормотала Саша. В ту же секунду его глаза полыхнули такой злостью, что девушке показалось, что он ее ударит, но Тим стоял на месте, как вкопанный.
– Я видел распечатку своих звонков.
Саша заметно поникла.
– Кому ты звонила?
– Другу.
– Значит, у тебя друзья в фирме, связанной с организацией, на которую ты меня натравила, так что ли?
Говоришь, в ней нет наших, только иностранцы? И ты понятия не имеешь, зачем они преследовали тебя и твоего любовника?
– Тим…
– Меня тошнит от таких людей, как ты, – он развернулся и сделал несколько шагов к окну. – Я не жалею о сделанном – нам бы все равно пришлось с ними разобраться, но очень опрометчиво было лгать мне.
Впервые в жизни Саша смотрела в чьи-то глаза и отчетливо видела там свою смерть. Возможно, даже не быструю – хотя Тиму нечего было у нее выпытывать, она и так во всем бы созналась под одним только его взглядом. Наивно было думать, что он не докопается до истины, а она слишком засиделась у Тима в гостях, чтобы он не успел разобраться. И что теперь? Вторая группа найдет ее бездыханное тело за гаражами и успокоится.
– Парень, которому я звонила, больше не работает на них, – проговорила Саша побледневшими губами, – я звонила узнать, как обстоят дела.
– И как они обстоят? – с издевкой поинтересовался Тим, приближаясь к ней на опасное расстояние.
– Плохо, – отозвалась Саша, готовая вжаться в стенку.
– Что им всем нужно от тебя и твоего любовника?
– Он знает их секреты, и они думают, что я тоже.
– Что тебя связывает с Платоновым?
– С кем?
– С парнем, которому ты звонила! – казалось, Тим уже на грани и едва себя сдерживает.
– Он пожалел меня, решил, что организация зашла слишком далеко, убивая невинных.
– Что это за организация? Чем она занимается?
– Я, правда, не знаю тайн Гая, – это не было ложью, всех его тайн не знал никто.
– И тебе не приходило в голову бежать от него, как можно дальше, когда ты с ним встречалась?
Саша молча глядела на Тима, а в душе колыхалась боль, и они одновременно осознали аналогию с текущей ситуацией.
– Конечно же, не приходило, – сам ответил Тим и устало опустился за стол напротив нее. – Ты вечно встреваешь в неприятности, да?
Да, так и было, очевидно, изоморфы и неприятности были синонимами, только она, в отличие от остальных, не могла и не умела бежать.
– Глупо было звонить ему с моего телефона.
– Ты отобрал мой телефон, ты не оставил мне выбора, – глядя в стол, пробормотала Саша.
– И что ты узнала?
– Ничего.
– Что ты узнала? – он взвился над столом и навис над ней.
– Тим, сначала тебе надо поправиться, – глаза ее были испуганными, но упрямыми.
– Отвечай!
Если он еще так поорет, у него разойдутся швы, – скользнула мысль, и Саша сдалась:
– Что на днях прибывает еще одна группа.
– Зачем? – казалось, никакая новость не способна повергнуть его в ступор.
– За кем, – поправила его Саша, – за мной.
– Они не оставляют дела незаконченными, да? – на его лице появилась недобрая улыбка. Саша лишь тяжело вздохнула.
– Так вот почему ты осталась, – Саша вскинула на него взгляд и замерла от того жуткого холода, который застыл в его глазах. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы он пришел к такому выводу, но, увы, Тим сложил два и два. Можно было отпираться, кричать, плакать – он все равно не поверил бы. В его мире у всего была причина, и она только что сама дала ему объяснение того, почему осталась.
– Ты же знаешь, у всего есть своя цена, – заговорил Тим, и в эту секунду Саша по-настоящему готова была заплакать. Но все же сумела взять себя в руки и вспомнить, кто она на самом деле, вспомнить Летицию, которая обещала ее обучить, мерзавца Гая, с которым ей еще только предстояло поквитаться, Костю, Тинни и целый неизведанный мир.
– Могу зашить тебя и твоих друзей, – глядя в упор на Тима, с вызовом произнесла она.
Какой-то едва уловимый ответный огонь сверкнул в его глазах, но тут же угас, задавленный стальной волей.
– Нет, – покачал он головой, – будешь должна.
Саша молча кивнула, не сводя с него глаз. И вновь подумала о том, что ей неплохо было бы наведаться в тело человека, который владеет навыками выживания в среде Тима.
Глава 26
В зал понемногу стекались ученики. Старший семпай Сергей уже успел подготовить татами и убирал мусор от предыдущих групп. Зал арендовали у техникума, неказистое двухэтажное здание исполняло роль спортивного комплекса. Хотя на первом этаже, скорее, был просто склад, а на втором – светлое помещение с окнами почти во всю стену, зеркалами и правильными жесткими матами. Леша занимался боевыми искусствами столько, сколько себя помнил. Сначала это было джиу-джитсу, потом каратэ, вольная борьба, и вот теперь он остановился на айкидо, но всегда считал, что настоящего мастера способны сделать несколько школ в комплексе. Его тело было подтянутым и стальным одновременно, ничего лишнего, отточенное боевое оружие. Ровные светлые волосы собраны в хвост на затылке, некрасивое лицо с белесыми бровями и кривым носом, сломанным не один раз.
В помещение вкатились две болтушки-хохотушки, которые появились у него на занятиях всего неделю назад. Леша смотрел на них, как на павлинов в курятнике. Он знал, что они надолго не задержатся: еще максимум одно или два занятия – и пропадут, словно их и не было никогда. Или раньше, если Наташа сломает им нос или порвет связку. Он хмуро посмотрел на девушку с резкими чертами лица, похожую на сушеную воблу, даже в изгибе ее губ, казалось, застыла долго сдерживаемая злоба. Она была неплохой ученицей, но к ней никто не хотел становиться в пару, потому что практически каждая тренировка с Наташей заканчивалась травмами. Леша вздохнул, размышляя, не стоит ли сегодня взять ее на себя, и с тревогой глядя на еще одну одиночку, пришедшую в зал – это была немолодая женщина, вознамерившаяся таким образом сбросить лишний вес. Наташа ее просто убила бы.
– Добрый вечер, – произнес сенсей, и вся группа молча выстроилась перед ним. – Так, начнем с обычной разминки.
Когда разминка закончилась, пошла парная работа. Леша показывал, затем все остальные повторяли. Одна из хохотушек оказалась слишком гибкой, и ее невозможно было зафиксировать на месте – то и дело выворачивалась, чем несказанно раздражала сенсея. Но когда он ее все-таки отлавливал и дожимал, лежала распластанной рыбой на татами, кривясь и шипя, и наконец, стучала рукой в знак капитуляции. Целую серию показал Сергей, а Леша наблюдал за ним со стороны, оценивая и примеряя на него роль будущего сенсея. Хороший был парень, толковый и не позволял себе ничего лишнего, кроме разве что маленькой улыбчивой второй Наташи в группе. Ни для кого не было секретом, что они встречались, поэтому сенсей всерьез опасался, что скоро потеряет их обоих, когда они сыграют свадьбу и начнут плодить детей.
Каждое движение, каждый удар были отточены долгими годами практики. Он знал, в каком случае выхватил бы катану, а в каком воспользовался бы движением противника, где стоило применить прием из джиу-джитсу, а где – из вольной борьбы, какое движение было бы оптимальнее, а какое годилось для превышающего по росту противника. Уходы, защита, удары, умение правильно падать – его тело давно работало на автомате, для сенсея это было все равно, что дышать или ходить.
В перерыве Леша с несколькими учениками вышел покурить на лестничную клетку. Он отлично знал, что эта привычка дурная, и ему не стоит подавать плохой пример, но ничего не мог с собой поделать, да и не хотел, положа руку на сердце, потому что это была едва ли не единственная пагубная штука, которой страдал Леша.
В курилке было весело и хорошо: кто-то рассказывал анекдоты, все смеялись, вспоминали яркие моменты тренировки, ждали его ответа, ловили каждое слово.
Сенсей вернулся в зал, подобрал у стены полотенце, вытер лицо и шею и посмотрел в зеркальную стену. Он никогда не был красавцем, но девушки из группы всегда бросали на него заинтересованные взгляды. Не с одной из них он переспал, но серьезные отношения остались в прошлом – где-то там, рядом с его первой семьей и ребенком. Он всего себя посвятил работе, а жену и дочку это не устраивало. И что в итоге? Герой-одиночка, воин, которого ничто не связывает, священный ветер.
И если всмотреться в его лицо, как следует, в его глаза, изгиб светлых бровей, можно увидеть совсем другой взгляд, напряженный, но сильный, готовый бороться за то, во что верит его владелец… владелица, с почти такого же оттенка глазами и правильными скулами, ровным прямым носом.
Саша всматривалась в свое лицо еще несколько секунд, прежде чем поняла, что снова находится в чужом теле. В некоторых людей она будто проваливалась глубже, настолько, что сама не видела разницы, вовсе не осознавала какую-то часть времени, что происходит. Правда, на этот раз, ей все же быстрее удалось очнуться, чем со Стеффи. Быть может, потому, что Алексей был мужчиной, или не настолько идеально подходил ей. Саша вздрогнула, и зеркало пошло рябью. Она будто стряхивала воду: движение – и вот уже Леша вновь стоит перед зеркалом, еще одно – и снова она. Сегодня не было надрыва, и Саша не боялась своей неспособности вернуться. Она даже поиграла мышцами напоследок, сжимая и разжимая руки – это тело было прекрасно и подчинялось беспрекословно. Но, взглянув снова в его глаза, Саша вспомнила о том, что может нанести ему вред и поспешила убраться, одарив его на прощание нежной улыбкой.
Саша подскочила в постели. За окном было темно, но Тима рядом не было. Судя по полнейшей тишине в квартире, его не было вообще. Девушка с некоторой степенью садизма отметила, что его внутренности не вываливаются, пожалуй, только благодаря ее ниткам. Впрочем, это уже было личное дело больного ублюдка.
Саша осторожно подошла к груше, словно та могла ее укусить. По правде говоря, она все еще боялась, что прямо из теней в углу комнаты может появиться Тим и устроить ей очередной допрос. А ей явно не улыбалось больше сталкиваться с ним лбами, тем более, учитывая, по какому тонкому льду приходилось ходить со всеми этими секретами. Первый удар был неуверенным, второй – чуть смелее, а третий – просто классическим. Конечно, следовало еще привести в порядок свое тело, но оно было молодым и послушным, знания Леши вливались в него, как в самого способного ученика. По сути, она сама и была теперь Лешей, вместе со всеми его годами тренировок, соревнованиями, поясами и победами. И потасовками в подворотне, – вспомнила Саша. Да, у сенсея в прошлом не обошлось и без этого. Он не был паинькой, и просто чудо, что судьба сделала его мастером школы, а не очередным головорезом. Полчаса спустя, груши Саше показалось мало, и она переключила свое внимание на стенку, используя ее в качестве врага. При правильной тактике ведения боя силы расходовались не быстро, и даже такой легкий боец, как она, мог рассчитывать на успех.
Вымотанная, мокрая и довольная, через два часа, которых она даже не заметила, Саша остановилась. Сняла футболку, вытерлась ею, совсем как Леша полотенцем, и счастливо рассмеялась. Теперь ее уже нельзя было назвать абсолютно беспомощной. Еще один курс с оружием – и она сможет чувствовать себя свободнее в обществе Тима и подобных ему. Саше на какое-то время даже стало плевать, появится ли в дверях Тим, или она его так и не увидит до конца ночи. Расслабленные натруженные мышцы пели песню победы, она ощущала каждую свою клеточку.
Душ тяжелыми струями падал на ее тело, массируя и принося долгожданное облегчение. Возможность растянуться самой на матрасе, раскинув руки и ноги, была заслуженной и как никогда заманчивой. Саша знала, что на этот раз никуда не провалится, кроме как в глубокий сон без сновидений, ведь настоящие воины спят без угрызений совести и страха.
Странный темный кинотеатр, с кучей рядов и кресел, зал заполнен лишь на треть, не больше. Они с мамой занимают свои места и смотрят на экран. Там идет какой-то журнал, что-то совсем забытое из детства, теперь такого нигде не встретишь, да это и не важно. Документальный фильм, после которого начнется художественный. Всего каких-то полчаса, они это знают и не особенно вникают в смысл, улыбаются друг другу, комментируя репортаж журналиста, предвкушают то, ради чего пришли. И вот, наконец, после непродолжительной паузы, начинается фильм. И Саша понимает, что видела его только вчера. Как не жаль, как бы он ни был хорош, но она еще слишком хорошо помнит все детали, чтобы смотреть его снова. А так жаль – ведь мама рядом, и она ждет его, ничего не подозревая, улыбается и тепло глядит на дочку. Этот фильм – все, что у них есть, а Саша не может его смотреть, ей нужно уходить, и она встает и идет, и видит недоуменный взгляд матери, и не может ничего сказать, ничего изменить.
– Нет, – Саша рвется из постели, раздирая простыни на части. Тело будто прошибает током, испарина на лбу, страх и пустота: мамы больше никогда не будет рядом. – Нет, – уже слабее, обреченнее шепчет она, пытаясь открыть глаза и посмотреть на неясный свет за окном, пустую комнату, матрас. – Тим?
Он снова держит ее в руках, и снова в его глазах нет ни капли ненависти или осуждения. Что это? Предрассветная иллюзия? За что? Ведь тем больнее будет снова осознавать реальность, падать вниз на бетонный пол из его ласковых рук, разбиваться вдребезги, как фарфоровая чашка, упущенная ненароком.
– Тебе приснился кошмар, – гладит он ее по лбу, и Саша оставляет попытки открыть глаза. Зачем? Если можно еще несколько минут побыть в блаженном неведении, раствориться в приятной иллюзии, довериться его рукам, не думать о противостоянии, боли и ненависти. Как же она устала от этой войны, как бы хотела побыть в покое и счастье, которые стали для нее недостижимыми. – Тише, – он нежно укачивает ее на руках. Боже, неужели он умеет быть нежным? Нет, это, видно, сон, еще один сон в лабиринте сотен таких же. Саша поддается им, покачивается на ласковых волнах и больше не воспринимает ничего всерьез – ведь это единственный шанс не тронуться потом рассудком при пробуждении.
– Тим, это глупо, – глухо произнес Ваня, глядя на затихшую девушку в руках друга. – Я все понимаю, но это самоубийство.
– А что ты предлагаешь? – зло сверкнул глазами Тим, и Ваня приуныл, понимая, что любой шаг в этом направлении приведет его лишь к бешенству Тима.
– Может, мне самой прирезать ее? И принести ее голову на блюде?
– Не обязательно резать, – задумчиво протянул Ваня, а Тима передернуло.
– Вань, ты когда-нибудь думаешь головой?
– Я-то как раз думаю, – насупился Ваня, глядя на Тима исподлобья. – А ты чем думаешь? Нам никогда не одолеть их всех. Они перебьют нас, как последних дураков, что бы мы ни делали.
– Ты не будешь в этом участвовать, – отрезал Тим.
– Да ну? – Ваня не выдержал, поднялся на ноги и заходил по комнате. – Значит, ты решил сам погеройствовать?
– Да пойми ты, – прошипел Тим, подскакивая вслед за Ваней и хватая его за грудки, – Не могу я ее сдать. И стоять рядом, смотреть, как ее схватят, и ничего не делать – тоже не могу. Так поступают те самые трусливые ублюдки, которых я преследовал всю свою жизнь. Чем я тогда лучше?
– Так дело в этом? В твоих принципах?
Тим отпустил ткань Ваниной рубашки.
– А я-то думал, что хотя бы из-за любви, на этот раз.
– Вань, не мели ерунды, – Тим скривился, словно съел что-то кислое, и отошел от друга.
– Значит, ты готов сдохнуть ради принципа?
– Я живу ради них, – Тим вновь опустился на край матраса, и по его лицу Ваня безоговорочно понял, что тот не отступит.
– Вам нужно где-то укрыться, залечь на дно, хотя бы на первое время.
– Ты думаешь, они забудут? – криво ухмыльнулся Тим.
– Нет, – покачал головой Ваня. – Тогда что ты задумал?
– Бежать, драться, снова бежать – и так в произвольном порядке.
Ваня вздохнул:
– У тебя и так много врагов, а после такой выходки за тобой будут гоняться все до последней собаки.
– Будут, – согласился Тим. – Когда я узнал сегодня, – он обернулся и посмотрел на спящую девушку, – думал, забуду, забьюсь куда-то и вернусь, когда все кончится. Думал даже вышвырнуть ее из своего дома, чтоб не было лишних вопросов. Но… она не сбежала, не сделала вид, что это ее не касается, когда ты приволок меня раненого, не отвернулась. И я не могу.
Саша перевернулась на бок и проморгалась, ее нервы были на таком пределе, что она больше не могла убеждать себя, что спит. Каждое сказанное слово врезалось огненным ножом в ее сознание, а последняя фраза Тима окончательно вывела из равновесия.
– Что случилось? – Саша глядела на большого смущенного Ваню. Отчего он всегда так тушевался, стоило только ему увидеть ее?
– Группа номер два, которую якобы послали за тобой, – начал Тим.
– Что значит, якобы? – возмутилась Саша, но Тим на этот раз даже не разозлился на то, что его перебили, и это испугало Сашу еще сильнее.
– На самом деле это всего лишь два человека, которые отправились прямиком к Кресту и сумели с ним договориться, предварительно принеся извинения за прошлое недоразумение. – Тим с Ваней перекинулись понимающими взглядами. – Теперь разыскать тебя – задача Креста, и передать в их теплые руки.
– Креста? – Саша плавно приходила в ужас, по мере того, как сказанные Тимом слова доходили до ее сознания. И он собрался ее прятать и защищать от своей собственной банды?!
– Он поручил это одному из наших людей. Если бы я был здоров, это наверняка был бы я сам.
– Он поручил бы тебе поймать меня?
– Да, проблемами у нас обычно занимается Тим, – ухмыльнулся Ваня и отошел к окну. Его силуэт на фоне светлеющего неба был похож на гору.
– И что теперь будет?
– У нас мало времени, – отозвался Тим, – соберем кое-какие вещи – и в путь.
– Куда?
– Лучше этого никому не знать, – Тим бросил взгляд на Ваню, но тот сдержался и промолчал, лишь недовольно засопев.
