Текст книги "Волк Севера (ЛП)"

Автор книги: Дункан M. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

45

По мере того как Белгар старел, каждая старая рана – даже те, что давно зажили и почти так же давно забыты, – вновь напоминали ему о безрассудстве его молодости. В холодный, сырой день он едва мог двигаться. Он участвовал во многих сражениях, но не мог вспомнить ни одного, в котором бы он так напрягался, как в Большом зале после прихода рурипатийцев. Временами ему казалось, что он разговаривает сам с собой. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы просто закрыл рот, но когда-то, в таком далеком прошлом, что он едва мог его вспомнить, он был Первым воином. Это звание перешло к другому, когда он стал слишком медлителен, чтобы заслужить его, но ответственность и чувство долга не покидали его. Он не мог сидеть сложа руки, не повышая голоса, если ему казалось, что для деревни принимаются неправильные решения, и неважно, насколько это облегчило бы его жизнь. Но разочарование разъедало его, грызло душу, и он боялся, что когда придет его черед присоединиться к Воинству Джорундира, от него ничего не останется.

Как и в бытность свою Первым Воином, Белгар каждый вечер выходил на улицу и прогуливался по Леондорфу, чтобы поговорить с жителями и узнать их мнение о разных вещах. Теперь здесь было так много незнакомых лиц. Когда он спрашивал, что они думают о рурипатийцах, ему хотелось кричать, как безумцу. Никто, казалось, не понимал, что они теряют и что их ждет в будущем. Они видели только роскошь, которую принесли с собой южане, еду и безопасность.

Некоторым утешением было то, что некоторые с гордостью упоминали о том, как Вулфрику удалось выбить дурь из солдат на постоялом дворе. Он улыбнулся, вспомнив об этом, и пожалел, что не был свидетелем этого. Все из-за того, что он отказался посещать трактир из-за его нового владельца. Он помнил время, когда он был бы разочарован тем, что не участвовал в этом. Как быстро пролетели годы.

Ходьба помогала облегчить больные суставы и утомила его настолько, что он смог заснуть, а усталость избавила его от разочарований дня. Было уже поздно, когда он проходил мимо Большого зала, обходя его с задней стороны по пути домой от стойла, где содержались лошади, пригнанные на продажу. Грустно было видеть, как они уходят, но еще грустнее было вспоминать, каким стал Леондорф после нападения Расбрука. Иногда приходится мириться с меньшим злом.

Его взгляд упал на то место, где в детстве он прижимал ухо к стене, чтобы услышать, что происходит внутри. Ему стало интересно, работает ли это до сих пор, учитывая все новые постройки. Любопытство взяло верх, и его суставы скрипнули в знак протеста, когда он наклонился, чтобы приложить ухо к стене. Он услышал голоса. Его удивило, что он испытывает юношеский восторг от подслушивания. Он имел полное право зайти внутрь и послушать, о чем говорят, но он получал слишком большое удовольствие. Тем более что в этот час здесь не должно было вестись никаких дел.

"Я тут подумал над просьбой, которую вы высказали на нашей последней встрече", – сказал голос изнутри.

Это был голос Донато. Белгар узнал бы его где угодно, хотя он и был приглушен стеной. Жирный, смазливый, совершенно неприятный.

Я рад это слышать. Мне очень хочется послать Маркрафу весть о том, что девушка возвращается ко двору. Надеюсь, ситуация в порядке? Это был посол. Он был единственным южанином, допущенным в Большой зал.

На мгновение воцарилась тишина, которая даже со стороны показалась Белгару неловкой. Он представил, как Донато ерзает в своем кресле, как он всегда делал, когда на него давили по поводу того, что он предпочел бы избежать обсуждения.

'В некотором роде, да. Однако есть проблема".

'Проблема? Какого рода? Вряд ли это самая сложная просьба. Определенно, я бы не подумал, что это не под силу человеку ваших устремлений".

'Она помолвлена с одним из воинов. Я считаю, что именно поэтому она вернулась в первую очередь. Перед тем, как она уехала из деревни в Эльцбург после катастрофы, было дано брачное обещание.

'С кем? Заплати ему, если хочешь. Уверен, мне не нужно напоминать вам, что Маркграф думает о тех, кто не может выполнить его указания".

'Вы знакомы с ним, так получилось. Вот почему я подумал, что вам будет интересно обсудить некоторые варианты решения этого вопроса и, возможно, оказать помощь.

'Правда? Кто это?

Вульфрик. Воин, который напал на ваших солдат".

Белгар прижал ухо к стене сильнее, до боли. Что, черт возьми, они могли задумать?

'Это интересно, но как бы я ни хотел увидеть его висящим на виселице за шею, я склонен расставлять приоритеты в порядке важности. Девушка, возвращающаяся в Эльцбург, возглавляет этот список. Все остальное – так, к слову".

'Он пойдет за ней на край земли и убьет любого, кто попытается встать у него на пути', – сказал Донато. 'Она ни за что не вернется в Эльцбург, пока он рядом, и любой, кто попытается заставить ее, закончит жизнь самоубийством. Он не потерпит ни денег, ни земли, ни титулов. За то время, пока ее не было, он даже не взглянул на другую женщину. Об их браке говорит вся деревня".

'Итак, решение, похоже, связано с его смертью или исчезновением', – сказал посол.

Если вы хотите вернуть ее в Эльцбург, его придется убить, – сказал Донато. Его голос дрогнул.

Белгар представил себе, как он яростно кивает, такой же лизоблюд, как и он сам. Он чувствовал, как ярость бурлит в его нутре. Он должен был сообщить Вульфрику об этом как можно скорее.

'Я улавливаю здесь скрытый мотив?' На мгновение воцарилась тишина, прежде чем посол заговорил снова. 'Это не имеет значения. Я знаю, что он сделал с моими людьми в трактире, и я не намерен оставлять это без ответа. Я не против убить его, если это облегчит нам обоим жизнь. Полагаю, вы уже продумали, как мы это сделаем?

Мы продумали, – сказал Донато.

Мы? Вульфрик будет убит? Белгар сильнее прижал ухо к стене, но не смог расслышать третьего человека.

Конечно, вы узнали, – сказал посол. Полагаю, в этом будут участвовать мои солдаты?

'Да.' Третий голос. Белгар ломал голову, пытаясь его узнать. Родульф. Эта одноглазая гадюка всегда должна была быть замешана в чем-то подобном.

'Ну, тогда давайте послушаем.'

Послышался звук стула, скребущего по полу.

'Уже идет подготовка к их свадьбе', – сказал Родульф. Мне сказали, что она запланирована на два дня вперед. Свадьба означает пир, а для пира нужно мясо. Это значит, что воины собираются отправиться на охоту за ним".

И ты предлагаешь послать за ними моих людей? Чтобы убить Вулфрика? В лесу? Я не думаю, что ваш сын играет с полной колодой карт, мэр. Вулфрик – дикарь. Мои парни дрались в барах с тех пор, как их отучили от сиськи, а он разнимал их так, будто они не отличали удар от поцелуя. Если он смог сделать это с ними в их собственной среде, как вы думаете, что он сделает с ними в своей?

Белгар не мог не улыбнуться. Может, они и не выказывали Вулфрику уважения, но, по крайней мере, они его боялись

Я думал об этом, – сказал Родульф. Мы разделим их, чтобы охота шла быстрее. Отправь с ними несколько своих людей. Скажите, что это их наказание за драку, и мы хотим, чтобы к моменту возвращения они оставили свои разногласия позади. В интересах деревни и все такое. Они откликнутся, если их так попросить. Они могут быть невежественными дикарями, но они отрубят себе руку за деревню, если их об этом попросят. Мы посылаем по одному вашему солдату с каждым из них. Если их будет больше, они могут заподозрить неладное. Мы можем сказать, что солдаты хотят учиться у них. Сыграем на тщеславии этих высокомерных ублюдков".

Итак, вы отделите его от его дружков и приставите к нему одного из моих людей. Я все еще не понимаю, как это улучшает наши шансы", – сказал посол. 'Из того, что мне рассказали, Вулфрик в одиночку отвечал за большую часть ущерба, причиненного трактиру. И это было несколько человек".

Он может уметь сражаться, – сказал Родульф, – но стрела убивает любого человека одинаково. Человек, который идет с Вульфриком, оставляет след, по которому идут несколько лучников. Они ждут, пока Вулфрик и твой солдат не разобьют лагерь на ночь, и утыкают его стрелами, пока он спит".

Наступила долгая пауза. Белгар хотел сразу же броситься к Вульфрику и рассказать ему о том, что услышал, но ему нужно было знать все. Он не мог пока идти.

Итак, он мертв. Что дальше? Мне наплевать на него и на то, что ты, похоже, имеешь с ним личные счеты. Меня интересует девушка. Как вы заставите ее вернуться в Эльцбург? Я бы не хотел, чтобы мне пришлось тащить ее обратно пинками и криками, хотя я это сделаю, если это будет необходимо".

"У нее нет здесь семьи", – сказал Родульф. Единственная семья, которая у нее осталась, находится в Эльцбурге. Если ее здесь ничто не держит, ее не придется долго уговаривать. Осмелюсь предположить, что она уедет по собственной воле".

Внутри воцарилась тишина. Белгар почувствовал, как закипает его кровь. Ему хотелось войти в зал и самому убить всех троих.

'Хорошо,' сказал посол. 'Я хочу, чтобы это было сделано в ближайшее время, что, похоже, в любом случае соответствует расписанию. Мой срок пребывания здесь закончился, слава богам, и я возвращаюсь в город. Я хочу разобраться с этим до того времени. Мы можем взять ее с собой. Если все получится, это очень хорошо отразится на тебе и подтвердит доверие, которое Маркграф проявил к тебе до сих пор. Провалишь дело, и когда он присоединит Леондорф к Эльцмарку, то предпочтет тебе свинью. Я ясно выразился?

'Прекрасно', – сказал Донато. Это сработает, уверяю тебя. Мы с Родульфом все очень тщательно продумали".

Послышался скрежет ножек стула по дереву и звук шагов. Белгар отодвинул голову от стены и потер ухо. Он не мог поверить в то, что слышал. Он ненавидел Донато и Родульфа; они были парой жирных, трусливых, считающих монеты крыс, но даже Белгар никогда не мог представить, что они могут сговориться и убить кого-то из деревни. Это была новая низость, до которой можно было опуститься. А разговоры об аннексии и облагораживании? Что это было? Впрочем, это может подождать, он должен был предупредить Вулфрика.

'Поздновато для прогулки, дедушка'.

Белгар застыл на месте; это был акцент южанина. Он медленно повернулся, чтобы его опасения подтвердились. Один из людей посла стоял и смотрел на него, держа копье в руке. Инстинкт воина подсказал ему, что сейчас произойдет, но его старое и изношенное тело не смогло уберечь его вовремя.

Донато, Родульф и посол Уршель сидели за столом в Большом зале, когда Белгар пришел в себя, как и тот солдат, который ударил его по голове. Он сидел перед ними, привязанный к стулу.

'Как много ты слышал, старик?' – спросил посол.

'Что? Не очень хорошо слышу. Говорите".

Посол рассмеялся. 'Да, очень хорошо. Очень умно. Теперь скажи мне, как много ты услышал?

'Пошел на хуй', – сказал Белгар.

Донато потер лицо. 'Это проклятый бардак'.

'Это не проблема,' сказал Родульф. 'Одна смерть. Две смерти. Нет никакой разницы.

'Я согласен,' сказал посол. 'Убейте их обоих. Пусть все будет чисто".

'Люди не убивают друг друга в такой деревне, как Леондорф, – сказал Донато. Это не город, знаете ли.

'Правда?' сказал посол. Я рад, что вы обратили на это внимание. Иначе я бы не заметил. Я все еще не вижу проблемы".

'Почему вы думаете, что мы разработали такой сложный план для Вулфрика?' сказал Донато. 'Мы не можем допустить, чтобы что-то выглядело подозрительно. Если они узнают, что я убиваю воинов, жители деревни ополчатся против меня быстрее, чем вы успеете щелкнуть пальцами, и когда они закончат потрошить меня, ваша дверь будет следующей, к которой они придут".

Возможно, у твоего сына более крепкий желудок для принятия сложных решений, чем у тебя, – сказал Уршель.

'Мы можем представить это как несчастный случай', – сказал Родульф.

Донато поднял брови и улыбнулся.

'Ты чертова шлюха-змея', – сказал Белгар. У тебя не хватит смелости убить человека". Он плюнул в Донато, но плевок не попал.

Донато рассмеялся.

Твой отец тоже, – сказал Белгар. Даже после того, как он застал в постели меня с твоей матерью. У тебя та же желтая полоса, что и у отца".

На этот раз смеялся посол.

Белгар улыбнулся. Бедная женщина нуждалась в удовольствии, живя с таким хромым мудаком, как он. Я бы сказал, что он не способен породить такое дерьмо, как ты, и что ты можешь быть моим, если бы не тот факт, что я начал вызывать улыбку на ее лице только после того, как ты выполз на свет. Я бы сказал, что и в тебе этого нет, если бы вон тот одноглазый кусок крысиного дерьма не был так явно твоим мальчиком".

К этому моменту даже солдат уже смеялся. Лицо Донато было ярко-красным и перекошенным от ярости. Родульф не отставал. Донато встал, подошел и ударил Белгара по лицу.

Белгар проглотил полный рот крови и то, что показалось ему зубом, вместо того, чтобы продемонстрировать Донато, что это нанесло какую-либо травму. 'Твоя мать бьет сильнее, чем ты'.

Ты посмотрел на лошадей сегодня вечером, не так ли, Белгар? сказал Донато.

Белгар ничего не сказал.

"Конечно, да. Ты делаешь это каждую ночь, когда их привозят в город. Привычки измученного старика, который прожил дольше, чем следовало бы". Донато повернулся к солдату. Отведите его в загон для лошадей и бросьте его туда. Убедись, что работа сделана раньше. Никаких лезвий. Все должно выглядеть так, будто он упал и был затоптан до смерти".

Солдат кивнул и грубо стащил Белгара со стула.

Донато повернулся к послу. 'Это будет не так уж трудно проглотить. Все знают, что этот сентиментальный старый ублюдок любит смотреть на лошадей. Нет ничего удивительного в том, что он влюбился. Все еще думаешь, что у меня не хватит духу на такие вещи?

'Отлично,' сказал посол. 'Как хотите, лишь бы это было сделано'.

Донато кивнул и повернулся обратно к Белгару. Что ж, отправляемся с тобой к Джорундиру. Уверен, ты с нетерпением ждешь этого".

Белгар снова плюнул в него, но на этот раз его цель была верной.

46

Донато проснулся рано и все утро был взволнован, ожидая, что тело Белгара будет обнаружено. Возможно, посол был прав. Может быть, у него не хватило духу на такое дело. Наконец, тревога была поднята. Один из конюхов заметил в стогу что-то, чего там не должно было быть, когда разносил утренний корм для лошадей. Донато отправился туда, как только ему принесли новость, изображая обеспокоенного мэра. Тело было покрыто синяками и избито почти до неузнаваемости. Либо солдаты были очень аккуратны, либо лошади закончили начатое. Потребовалось больше времени, чем он ожидал, чтобы они опознали в нем Белгара.

Подоспели остальные воины, и Донато испытал невероятное удовольствие, когда Вульфрик и двое его дружков с благоговением подняли из раскисшей грязи изломанное тело Белгара и понесли его обратно к дому. Его удивило, как легко убить человека, особенно когда это делает кто-то другой. Возможно, ему придется сделать это более регулярной чертой своего правления, хотя власть над жизнью и смертью была одной из прерогатив феодала. Феодал. Барон Леондорф. Лорд Леондорф. Иногда казалось, что солнце светит на него, куда бы он ни пошел. Возможно, у него все-таки хватило на это духу.

Он старался не улыбаться, когда мимо проходили воины, пытаясь придать лицу выражение подобающей торжественности. Он смотрел вслед Вульфрику. Через день-два он последует за Белгаром в Воинство Джорундира, и тогда путь к знатности будет свободен. Он знал, что убить Вулфрика будет более трудной задачей, чем сломленного старика, и что он возлагает большую надежду на южных воинов. Тем не менее, план Родульфа был здравым. Их будет много, а разве трудно выстрелить из лука в спящего человека в упор? Он подумал, не стоит ли приготовить яд для наконечников, чтобы быть уверенным.

В сломанном тюке, который несли воины, послышалось движение. Чутье Донато среагировало раньше, чем его мозг. Его скрутило, и он подумал, что его сейчас вырвет. Он услышал стон, исходящий от сломанного тела. Он хотел верить, что ему это привиделось. Внезапно солнце показалось ему очень далеким. Каким же идиотом был этот солдат, что даже не смог забить старика до смерти? Хотя Белгар был жив, он, похоже, был без сознания. Возможно, он умрет, так и не очнувшись. Не слишком ли много надежд на это?

Черная туча спустилась над приготовлениями к свадьбе, когда по деревне разнеслась весть о ранении Белгара. Он был последним из своего поколения. Последним представителем образа жизни, который, возможно, никогда больше не увидят в Леондорфе. Этельман сказал, что вряд ли он очнется; скорее всего, он погрузится в забытье и займет свое место в воинстве Джорундира.

Белгар хорошо сделал, что продержался столько, сколько продержался. Вульфрик должен был быть благодарен за то, что так долго пользовался его мудростью. Смерть Белгара заставила его чувствовать себя таким же несчастным, как и смерть отца. Трудно было сохранять мужественное выражение лица, но нужно было готовиться к свадьбе и строить планы на будущее.

Мальчик и в лучшие времена был возбужден, но сегодня он выглядел так, будто готов взорваться. Каждый раз, когда появлялось стадо оленей или особенно крупный кабан или белек, Вульфрик первым делом заглядывал в дверь. Он был, пожалуй, единственным в деревне, кто все еще преклонялся перед воинами. Однако новость заинтересовала Вулфрика. Поскольку до его свадьбы оставалась всего пара дней, близость большого стада оленей была благоприятной. Они смогут добыть много мяса и сделать так, чтобы после свадебного торжества все в деревне вернулись домой с сытым брюхом и улыбкой на лице.

'Есть ли здесь олени?' спросил Вулфрик.

Мальчик пожал плечами.

'Ну, я думаю, мне стоит пойти и посмотреть'.

Лицо мальчика засветилось от восторга, когда он понял, что его новость должна быть принята к исполнению. Он последовал за Вулфриком, когда тот шел через деревню, призывая Стенна и Фарлофа приготовить свои вещи и отправиться с ним на охоту.

"Что за суматоха? спросил Донато, выходя из Большого зала.

Недалеко от нас заметили стадо оленей. Мы собираемся на охоту".

'Вряд ли это сюрприз', – сказал Донато. 'Похоже, вы все только и делаете, что охотитесь и объедаете деревню до смерти'.

'Напомни мне, откуда берется мясо', – сказал Вулфрик.

Донато фыркнул. 'Мне нужно поговорить с тобой, прежде чем ты уйдешь'.

'О чем?'

'О том, как ты избил трех солдат Рурипатии, и как ты собираешься исправить ущерб, который ты нанес безопасности деревни', – сказал Донато.

'Это может подождать до моего возвращения'.

Донато быстро подошел к нему, так быстро, что Вулфрик подумал, не ударит ли он его. Он выпятил подбородок и уставился на Донато, но тот остановился и заговорил раздраженным шепотом.

А что, если они решат, что больше не хотят сражаться за нас?

'Расбрук побежден. Они больше не будут нас беспокоить", – сказал Вульфрик. Может, солдатам стоит вернуться домой, если они боятся, что это повторится?

'Ты просто не понимаешь, да? Без рурипатийцев любая другая деревня в Северных землях сильнее нас. Ты забыл, как быстро они набегали на наши стада, когда им представлялась такая возможность? Помнишь, что из этого вышло?

Вулфрику хотелось сказать что-нибудь умное и, по возможности, оскорбительное, но он понял, что Донато прав. Он, Стенн и Фарлоф могли бы справиться с несколькими людьми каждый, но в Северных землях существовали угрозы, которые были бы для них слишком серьезными. Вульфрик не задумывался о том, что его действия могут поставить под угрозу всю деревню. Он не мог решить, что его злило больше: то, что он был так глуп, или то, что Донато был прав.

'Что мне нужно сделать?'

'Прости, я не расслышал?' сказал Донато.

Вулфрик почувствовал вспышку гнева, но проглотил ее. 'Я спросил, что мне нужно делать?'

Новый капитан рурипатского гарнизона любит охотиться. Он из особого рода дворян с юга, из тех, что заслужили свой титул воинской доблестью. Их называют "баннеретами", так что ты должен хорошо с ним поладить, если дашь ему шанс. Возьми его с собой на эту охоту. Я хочу, чтобы к моменту возвращения ты стал с ним лучшим другом. Я знаю, что ты думаешь обо мне, и все знают, что ты думаешь о рурипатийцах, но они все еще нужны нам и будут нужны до тех пор, пока мы не сможем выставить на поле боя хотя бы сорок воинов".

Пройдет не менее десяти лет, прежде чем это случится. Вулфрик внутренне застонал, но не показал Донато своего недовольства. 'Это охота в честь брачного пира. Я должен делать это только со своими избранными виночерпиями".

На этот раз, я уверен, боги закроют на это глаза. Благо деревни диктует это. Я уже поговорил с Этельманом. Он говорит, что проблем не будет, что в писаниях нет ничего, что требовало бы, чтобы это были только твои виночерпии".

Вулфрик задумался на мгновение и подумал, не стоит ли ему самому проверить Этельмана. Впрочем, это не казалось большой проблемой, и, как сказал Донато, причины были вескими. Он ненавидел, когда этот ублюдок был прав. 'Отлично. Я возьму его.

'Отлично', – сказал Донато, широкая улыбка появилась на его узком лице. Постарайся, чтобы он взял с собой что-нибудь впечатляющее. Это поможет подмазать колесики".

Вулфрик нахмурился. Скажи капитану, чтобы он был готов к выходу на рассвете.

Рурипатский капитан ждал у дома Вулфрика задолго до рассвета следующего утра, его лошадь и охотничье снаряжение были полностью готовы. Вулфрик ожидал увидеть кого-то похожего на предыдущего капитана. Но этот человек был совсем другим. Высокий, широкоплечий и светловолосый, он был одет в меховой плащ, наброшенный поверх одежды, подходящей для охоты.

'Ты здесь недавно?' спросил Вулфрик.

Прибыл три дня назад. Баннерет-капитан Эндрес к вашим услугам". Он щелкнул каблуками и отрывисто кивнул головой.

Вулфрик бросил на него подозрительный взгляд и прошел вперед, чтобы осмотреть его лошадь и снаряжение. Возможно, он и согласился бы взять капитана с собой, но он не собирался нянчиться с человеком, который обмочит свои штаны при первом запахе белека.

Ты увидишь, что все в порядке, – сказал Эндрес.

Вулфрик проигнорировал его и продолжил проверку, ища что-нибудь, в чем он мог бы найти недостатки. Он был разочарован.

'Все выглядит хорошо, – сказал Вулфрик. Может быть, в этой военной подготовке, о которой говорил Донато, что-то есть? Он прищурился в предрассветном полусвете и присмотрелся к Баннерету-капитану Эндресу.

'Этот плащ', – сказал Вулфрик. 'Это…'

Белек. Да. Я вижу, у тебя тоже есть такой.

Ты охотишься на белеков на юге?

'Да. Но только для спорта. Я понимаю, что здесь на них охотятся по необходимости".

'Да, время от времени они могут подходить близко к деревне. Но не часто.

'На юге они не приближаются к городам и поселкам. Чтобы найти их, нужно подняться в леса и горы".

Не могу сказать, что я когда-нибудь отправился бы на их поиски, – сказал Вулфрик.

Капитан Эндрес рассмеялся.

Возможно, в конце концов, это будет не такой уж большой труд. Проверив снаряжение, они отправились в путь.

В течение трех часов они упорно ехали в том направлении, где, по слухам, находилось стадо. Еще час ушел на то, чтобы найти следы оленей, но их было не так много. Конечно, их было не так много, как сообщалось. В этом не было ничего необычного. Люди преувеличивают, и он был уверен, что мальчик переврал размер и качество стада, о котором ему только рассказали. В любом случае, они могли унести с собой только столько мяса. Трех-четырех будет более чем достаточно.

Тропа, хоть и скромная, привела их в лес к югу от деревни. Неподалеку протекала приличных размеров река с крутыми берегами, и Вулфрик надеялся, что им удастся загнать стадо в ловушку. Однако это будет работа на следующий день, уже темнело, и продолжать путь означало рисковать получить глупую травму.

Когда Вулфрик проснулся, было еще темно. Первым ориентиром для него был костер. Он светился ровным светом, значит, он проспал пару часов, не больше. Что-то должно было его разбудить. Он сосредоточился на своих ушах, прислушиваясь, нет ли чего-нибудь необычного, что могло бы заставить его проснуться. Но ничего не было. Обычно он хорошо спал, даже когда находился в лесу.

Его сердце билось быстро. Сначала он подумал, что это просто дурной сон. Этельман говорил ему, что в преддверии свадьбы у мужчин нередко случается ненормальное напряжение. Сначала эта идея показалась ему нелепой, но по мере приближения дня он вынужден был признать, что Этельман был прав. Теперь его беспокоило еще и то, что он вернется без мяса. Это, конечно, было бы плохим началом свадьбы. До сих пор они не видели ни одного оленя.

Он продолжал прислушиваться, лежа так, что тишину нарушало лишь слабое потрескивание костра. Он знал, что это не просто нервное напряжение. Хотя он не видел никакой опасности, его руки неконтролируемо дрожали. Что-то было не так, как должно быть. Было слишком тихо. Даже с костром, отпугивающим диких животных, было много мелких тварей, которые не боялись, наполняя лес звуками. За пределами их маленького круга света костра не было слышно ни звука. Он вспомнил, как впервые отправился на охоту, как его отец отреагировал на те же обстоятельства. Молчаливый лес означает опасность. Как можно тише он достал из-под плаща саблю и вытащил ее из ножен. Прислушиваясь, он старался дышать как можно тише.

Ветка затрещала, и по земле захрустели шаги. Он вскочил на ноги и отступил от костра, уходя от его света в подлесок. Он бросил в Эндреса камешек, но тот отскочил от его одеяла, и он не шелохнулся.

Вульфрик присел на пятки, осматривая темноту в поисках чего-нибудь. Глаза у него слипались, и он все еще боролся с путаницей прерванного сна. Из темноты просвистел арбалетный болт и с громким стуком ударился о дерево рядом с ним. Он нырнул в куст головой вперед, а затем выглянул наружу. Нападавших не было видно. Он подумал, не позвать ли ему Эндреса, который, похоже, все еще спал. Но это выдало бы его положение, а Вулфрик, каким бы приветливым ни был этот человек, не желал оказаться под арбалетной стрелой ради его блага. Если он был таким опытным воином, каким его выставил Донато, то вполне мог позаботиться о себе сам.

Два арбалетных болта пробили куст, в котором прятался Вулфрик, и каждый прошел достаточно близко, чтобы он почувствовал, как они пролетели мимо. Два болта, выпущенные так близко друг к другу, означали, что нападавших было больше одного, но он все еще имел лишь смутное представление о том, где они находятся. Он не мог сражаться с теми, кого не мог видеть. Эндрес не двигался со своего ложа, что, по мнению Вулфрика, означало, что он уже мертв. Досадно, но лучше пусть ему не повезет, чем Вульфрику.

Задерживаться здесь не было смысла. У них были все преимущества. Он повернулся и побежал, надеясь, что сможет потерять нападавших в темной путанице леса. Он поднял страшный шум, но это было ни к чему: он едва видел, куда бежит. Когда он уже начал думать, что ему удалось уйти, он почувствовал сильный удар в спину. Это повалило его вперед. Он выронил саблю и, спотыкаясь, прошел пару шагов, а затем упал на землю. Он потянулся за спину и нащупал толстый стержень болта, торчащий из спины. Он слышал, как люди бегут за ним, пробираясь через лес и перекрикивая друг друга. Он вскочил на ноги и продолжил бежать.

Он почувствовал еще два удара в спину. Они скорее вызывали онемение, чем боль, после того как шок от первого удара прошел. Ему удалось удержаться на ногах, он бежал вперед так быстро, как только мог, но дышать становилось все труднее. Он смахнул ветки со своего пути, поскольку его бег стал больше похож на спотыкание. Почему эти люди преследовали его? Наверняка риверы держались бы на расстоянии? Как он собирается вернуться домой к свадьбе?

Шум позади него становился все ближе. В дерево рядом с ним вонзился болт, и Вульфрик сбавил темп до медленной ходьбы. Он чувствовал невероятную усталость. В груди было тесно. Было так трудно дышать. Мир казался далеким, пока он продолжал спотыкаться в темноте.

Он даже не заметил обрыв на крутом берегу реки. Он падал, не успев понять, что происходит. Он не понимал, что находится так близко к реке. Это была последняя мысль, которая пронеслась в его голове, прежде чем он погрузился в ледяную воду.