Текст книги "Джей-Под"

Автор книги: Дуглас Коупленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Чемпионат по тетрису Сегодня, 19.00

Складыватели

против Комкалыциков

Джон Доу спросил:

– А кто такие складыватели и комкальщики?

– Так их называют в бумажной и макулатурной промышленности, – ответила Кейтлин.

– То есть?

– Производители туалетной бумаги делят конечных потребителей на две категории: люди, которые комкают бумагу, и люди, которые ее складывают. По пятьдесят процентов рынка.

Марк спросил:

– Бри, а ты кто? Комкальщик? Или складыватель? Бри ответила:

– Ты еще спроси, за черного я шпиона или белого.

– Не меняй тему.

– Я складыватель. Естественно!

– Ничего себе! Я думал, ты комкальщик.

– Сюрприз!

– А у нердов есть предпочтения? – спросил я. Кейтлин сказала:

– Подозреваю, что вероятность складывания выше. Здание мгновенно, как вирус, облетел письменный опрос.

Выяснилось, что программисты игр на восемьдесят процентов – складыватели, но немногие комкальщики гордятся своей точкой зрения. Дилан из отдела обслуживания серверов сказал: «Когда я комкаю кусок бумаги, я вижу экранный эффект частиц. Например, взрыв. В моей левой руке не кусок бумаги, а непространственное пиротехническое событие». Я зачитал это вслух. Бри посмотрела на меня:

– Зачем он уточнял, в какой руке? Даже левши должны брать бумагу в правую. Так не бывает!

Так все в офисе поняли, что Бри засекла новую цель. Дилан, берегись!

У меня зазвонил телефон. Грег, от родителей.

– Отец сказал мне, что мама слезла с пиписьки.

– Что?!

– Она не хочет быть дыркой для мужчины. Я выпалил:

– Моя мать не лесбиянка! – Антенны коллег поднялись словно по команде. – Я ездил к ней. Ей просто нужно время, чтобы… чтобы пройти семинар по улучшению качества жизни.

– Дико осознавать, что твои родители живут половой жизнью. Да еще и гомо.

– Мама не лесбиянка!

– Ты слишком активно возражаешь.

– Ладно, ты прав.

– Так и знал. -Как папа?’

– Не знаю, что его больше вырубает: измена или лесбиянство.

Грег, как и отец, понятия не имел о маминых пассиях, что живых, что мертвых. Зато одному Богу известно, что знает Грег и чего не знаю я. Неужели мама делит свои психозы между нами, как подарки на Рождество?

Я вспомнил про сорок девятый лот.

– Сейчас приеду.

Отец с Грегом загружали «хаммер» брата спортивными сумками. Погода стояла отменная.

– Эй, а куда вы собрались?

– В Уистлер. И ты с нами. Нужно сменить обстановку. Как раз смогу поговорить с Грегом о продаже этого участка.

– А где будем?

– В доме одного клиента.

– Класс.

Несмотря на поддатость, отец по-отечески заботливо пощупал шины.

– Грег, у тебя задние колеса сдуты.

– Папа, мне уже не шестнадцать! Оставь шины в покое.

– Да я тебе деньги хочу сэкономить! Черт, как подумаешь, что вы оба разъезжаете по городу с недодутыми шинами и зазря их изнашиваете… Будто вы из денег сделаны.

– Папа, в прошлом году я заключил сделок на сто миллионов баксов…

– Значит, ты слишком крут для вшивого старого папаши, который пытается по-своему тебе помочь.

– Лезьте в машину, оба! – скомандовал Грег.

Вскоре мы выехали на трассу девяносто девять и двинулись в горы. В альпийском климате я стал казаться себе здоровее, чем я есть – в этом, наверное, и заключается секрет привлекательности лыжного спорта.

Отец сидел впереди, прихлебывал из фляжки и талдычил что-то заплетающимся языком. В конце концов ему надоело осуждать своих детей-транжир. Мне было приятно, что он пользуется фляжкой, которую я подарил ему на Рождество несколько лет назад. Фляжки – это соковыжималки мира спиртного: есть у всех, но никто из них не пьет.

– Так что за она? Какая она? – полюбопытствовал Грег. Я хотел сказать, что она похожа на инопланетянина Альфа

из старого сериала, но сдержался. Даже не знаю, какое описание свободы расстроило бы Грега меньше всего.

– Она, э-э-э… -Она что?

– Ну, обычная.

– В каком смысле?

– В обычном.

– Ты совсем не умеешь врать. Она хоть секси или нет? Отец взорвался:

– Не смей так говорить!

– Как «так»?

– Не говори так о той, с кем твоя мать… – Отец сообразил, что произнести слово – значит раз и навсегда подтвердить факт. – Ну, не важно! Я не хочу сейчас об этом говорить.

Мы пошли на обгон грузовика «Пепси» на скорости сто миль в час.

– Грег… какого хрена?!

– Молчи.

– Грег, тормози!

Мыс визгом шин пронеслись мимо грузовика, едва не столкнувшись в лоб с длинным белым лимузином, набитым студентами-японцами, выехавшими покурить травку. Мои нервы изорвались в ленточки.

– Вот и все, а вы боялись! Мне плюс пять тысяч очков за безумный трюк.

– Ты нас чуть не угробил!

– Итан, у меня бывает дорожное безумие. Я лечусь у психолога. Поэтому, если я оступаюсь, постарайся меня поддержать и найти в моем безумии положительные стороны.

Мимо нас пронеслась лимонно-желтая «супра» с кучей пижонских спойлеров. Грег обезумел:

– Убью, вонючка!!!

Сейчас, пожалуй, не время заговаривать о сорок девятом лоте.

Пока мы доехали до Уистлера, у меня настолько скорчились пальцы ног, что пришлось стучать ботинками по полу, чтобы их расслабить.

Наша «лыжная избушка» оказалась размером с универсам и наводила на мысли о павильоне Швеции на Всемирной ярмарке 2020 года.

– Слушай, Грег, кто твой клиент?

– Вообще-то я его или ее никогда не видел. Зарегистрированный офшорный покупатель, идет под номером.

Вместо ключей были запаянные в пластик электронные карточки, как в гостинице. Мы вошли, зажгли свет и – бах! – оказались на скандинавском курорте. Все идеально – мебель, картины, люстры… Все буквально воняло огромным количеством лишних денег.

Грег потер руки:

– Ну, выбирайте себе комнаты! Тут восемь спален.

Я поднялся по роскошной лестнице и выбрал большую комнату с ванной и прекрасным видом на лес позади дома. Вдруг я насторожился и долго не мог понять, в чем дело, пока не зачихал. Присмотревшись внимательнее, я обнаружил, что на всех поверхностях в моей комнате – и остальных – лежит тонкий слой пыли. Лучи закатного солнца пробивались через окна, покрытые грязью, паутиной, листьями и гуано.

На кухне Грег говорил по телефону. Я подошел к плите, включил электрические горелки на максимум и стал смотреть, как на них сгорают пылинки.

Грег со щелчком захлопнул сотовый.

– Итан, ты что делаешь?

– Когда здесь в последний раз кто-нибудь был?

– Сейчас посмотрим. – Он взял с кухонного стола пожелтевшую иссохшую газету. – Десятого августа девяносто третьего года.

– Здесь никто не жил с девяносто третьего?

– А зачем? С другой стороны, если Тайвань, Китай или Сингапур провалятся под землю, сюда мигом вселится семья из тридцати человек.

Внезапно дом показался мне гробом.

– Пойду подышу свежим воздухом.

– Давай.

То, что сначала кажется совпадением, может им и не быть.

Я решил сходить в Мауи-Норд и посмотреть на участки. Сорок девятый лот я услышал издалека: громко журчал ручей. Направился туда, чтобы пережить волшебное единение с природой, и как вы думаете, кто выскочил из-за валуна? свобода.

– Ой-ой, неужто Пенис приехал спасать мамулечку от промывания мозгов?

– свобода, ты что здесь делаешь?

– Я могу задать тебе тот же вопрос. Лично я покупаю этот участок.

Что?

– Мне его посоветовал Кам Фон. Предвкушаю, сколько ватт даст этот ручеек. А ты?

Я так растерялся, что не смог сказать ничего внятного.

– А где мама?

– Там.

свобода показала на куртинку мха, усыпанную сосновыми иголками. Кинематографический закатный луч высветил мать волшебным светом. Вокруг толпились бурундуки.

– Итан! Иди сюда, покорми бурундучка! Из-за моей спины Грег крикнул свободе:

– свобода! Рад, что ты приехала!.. Тут Грег увидел маму.

– Мама, а ты что здесь делаешь? Пауза.

– свобода, ты знакома с моей мамой?

***

Пока не забыл: Бри придумала новую фишку. Как изобрести себе имя, если решишь заниматься стриптизом? Надо выбрать самую дешевую сладость, какую ты сегодня ел.

Патока

Сладкая радость

Ванильная вафелька

Вкуснятинка

Коричневый сахар

Мятные близняшки

Двойные персики

Корица

Мое стриптизере кое имя – «ММ».

Мы решили, пусть отец выспится, и вчетвером поехали в кофейню, где преобладали привлекательные молодые люди из Австралии и Новой Зеландии, укуренные местной травкой, свобода страстно терла маме спину, пока та объясняла Грегу:

– Я знаю, что ты думаешь, но я не лесбиянка! Мне просто нужно восстановить связь с внутренней хозяйкой своих яичников.

Грега зашкалило. Когда он не хочет признавать очевидное, то говорит, как ходячая реклама недвижимости.

– Сорок девятый лот – великолепная собственность! Престижное местоположение для лыжников и не только: у самой деревушки Уистлер. Идеальный выбор для роскошного шале. Представьте себе сводчатые потолки! Камин из речных валунов! Веранда по всему периметру! Профессиональные кухонные принадлежности и прекрасные стены из натуральных поленьев! Это шале станет предметом вашей гордости!

– Грег, не будь рекламным проспектом, нам скучно! – сказала мать. – И вообще, не надо продавать то, что уже продано.

свобода хихикнула.

– Это мне шале? Ха! Я слеплю из бетона коробку и насажаю там побольше растений. Высокий стиль – для сосунков.

Ее руки были подозрительно близко к маминой груди.

– Грег, – сказала мама, – ради меня ни в коем случае не продавай этот участок никому, кроме свободы. Я знаю, какие у вас порядки. Даже если кто-то предложит двойную цену. Обещаешь? Клянешься моей могилой? Что, если ты продашь ее другому, ты меня не любишь?

Грег пообещал.

Все неловко замолчали.

Мне совсем поплохело. Как я теперь уговорю Грега кинуть свободу?

Еще больше меня тревожило, что массаж свободы, похоже, маму возбуждает. Ну и кошмар!., свобода пролаяла:

– Ладно, нам пора! А то опоздаем на «Цикл страсти Венерина холма». В этом сезоне я управляю марионетками грудей.

Мы с Грегом не стали возражать.

– Передайте отцу привет, мальчики! И мама ушла.

Грег накинулся на меня:

– Почему, блин, ты не сказал мне, что мама со свободой…

– Что? Спят? Развлекаются?

– Ничего.

– Давай не будем говорить отцу.

– Давай.

Ранг

2 Навыки

1579

Бонус к навыкам

134

Убитых

585

Смертей

245

Самоубийств

0 Уничтоженных душ

4 Выжил в раундах

190/411

Ожидаемая продолжительность жизни

46,73%

Убитых подряд

14

Смертей подряд

5Убитых на одну смерть

2,37

Убитых в минуту

1,08

Убитых на раунд

0,6

Увеличение умения за раунд

1,08

Убитых членов команды

0 Смертей от членов команды

0 Остался последним

4 Время игры

8ч 59м

Самая долгая сессия

1ч 5м

Присоединил террористов

35

Убил ВИПов

0 Разместил бомб

33

Взорвал целей

(91,38%)31

Убил заложников

2 Убил террористов

156

Спас ВИПов

0 Обезвреженно бомб

(33,33%)1

Захватил заложников

9

Как меня достал этот Гугль!

***

В конце концов мои синусы не выдержали всей этой пыли, и я сел на автобус в город.

Я сидел в Джей-Поде один и смотрел чернушные сайты, чтобы мозг хоть пару часов отдохнул. В районе одиннадцати все вернулись на работу. Шумные и веселые.

– Он такой смешной, да?

– Да… Как будто у него нет кнопки «Выкл».

– Из всего сделает конфетку! Увидели меня и мигом заткнулись.

– Э-э… привет, Итан!

– Не говорите, сам угадаю… Коупленд, да?

Бри принялась протирать влажной салфеткой свой алтарь.

– Он как будто знает о нас все! Прислушивается, обращает внимание!

– Давайте опять угадаю: вы были на заседании акционеров.

– Как съездил в Уистлер? – спросила Кейтлин.

– Я бы тебе давно рассказал, если б ты была на месте.

– Только не надо на меня бочки катить! Я сразу поняла, по каким сайтам ты ходил. Даже если бы я сидела рядом, ты уделил бы мне не больше внимания, чем складному табурету.

В чем-то она была права.

Зазвонил мой телефон. Все тихонько разошлись по местам. Брюс Пао.

– Привет, Итан, какие новости?

– Привет, Брюс…

– Ну так как?

– Я работаю над этим вопросом.

– Не хочет продавать, да?

– Пока неизвестно.

– У тебя двадцать четыре часа, или вашей игре кранты. Черт.

Я воззвал к Грегу.

– Грег, ну пожа-а-а-а-а-алуйста! Этот Брюс, он перекроет любую сумму маминой подружки.

– Итан, нет! Мама просила меня никому не продавать, и я не стану.

– Тебе удвоят процент.

– Не могу, братан! Черт!

Колледж Квантлен

Центр образования для взрослых

Курс 3072-А

Задание: Поговорите о любви с неожиданным собеседником

Набери 888-LOVE.

Выполнила: Кейтлин Анна Бойд Джойс

Кам Фон, возраст тридцать четыре года. Друг семьи и бизнесмен международного класса, ведет дела в странах Тихоокеанского бассейна.

Кейтлин:

Привет, Кам! Спасибо, что согласился дать интервью.

Кам:

Нет проблем.

Кейтлин:

Тема моего задания – любовь. Ты когда-нибудь был влюблен?

Кам:

Нет

Кейтлин:

Ну, тебе хоть кто-то нравился?

Кам:

Мне нравятся люди в целом, но я еще никого не любил.

Кейтлин:

Ты не задумывался, чего тебе в жизни не хватает?

Кам:

Нет.

Кейтлин:

Сколько тебе лет?

Кам:

(после паузы) Тридцать четыре.

Кейтлин:

Тридцать четыре?! У китайцев четыре – несчастливое число. Три – нормально, а вот четыре…

Кам:

Верно. Сорок четвертый год считается худшим годом жизни. Тридцать четвертый идет за ним.

Кейтлин:

А когда у тебя был последний день рождения?

Кам:

Когда запустили обнимательную машину.

Кейтлин:

Ты нам даже не сказал!

Кам:

Ничего-ничего. Зато я подсыпал четверть фунта чистого кокаина в колу Ковбоя. Вот и отметили.

Кейтлин:

Было здорово! Классно повеселились, хотя никто ничего и не понял. У меня в клавиатуре до сих пор попадается конфетти.

Кам:

Я стараюсь радовать людей.

Кейтлин:

У тебя получается.

Кам:

(жестом показывает, что копирует другого) Если заботиться о своих друзьях – преступление, приходите и арестуйте меня прямо сейчас.

Кейтлин:

Неплохо! Вылитый Джон Доу! (общий друг)

Кам:

Спасибо. Ты знакома с матерью Джона?

Кейтлин:

Да.

Кам:

Хочешь – верь, хочешь – нет, из всех людей, кого я встречал, в нее я бы мог влюбиться.

Кейтлин:

Правда? Наконец всплывают интересные подробности… Ты хочешь сказать, что мог бы сойтись со свободой? (свобода с маленькой буквы – так зовут одну ультралесбиянку)

Кам:

Она сильная, уверенная в себе женщина, совсем не похожая на китаянок.

Кейтлин:

Очень может быть, что свобода станет моей свекровью.

Кам:

Что?

Кейтлин:

Ты не знаешь?

Кам:

О чем?

Кейтлин:

Мать Итана сбежала от мужа к свободе и живет с ней в общине лесбиянок. В домишке без электричества и водопровода.

Кам:

(нет ответа)

Кейтлин:

Кам!

Кам:

Это правда?

Кейтлин:

Правда. У отца Итана депрессняк. Он сидит дома с выключенным светом и пьет ром с «Гаторадом».

Кам:

Да, и на танцы не пришел! (Кам и отец моего бойфренда занимаются бальными танцами.)

Кейтлин:

От отчаяния Итан впустил в дом Эллен, девчонку, которая бегала за Джимом. Ей стало так скучно, что она ушла и больше за ним не бегает.

Кам:

Понятно.

Кейтлин:

Давай вернемся к любви. Если ты считаешь, что не способен на это чувство, наверняка ты как-то используешь нерастраченную энергию.

Кам:

(после паузы) Мне нравится сводничать. Если двое подходят друг другу, я их знакомлю. Если что-то не срастается, могу вмешаться… чтобы в конце концов все было хорошо.

Кейтлин:

Значит, ты как Интернет, только в реале.

Кам:

Ты мне льстишь. Хотя так и есть.

Кейтлин:

А твоя семья? Где она?

Кам:

Пф-ф-ф… У меня нет семьи.

Кейтлин:

Ты сирота?

Кам:

В каком-то смысле.

Кейтлин:

Ой, как мило! Распусти об этом слух, и девушки будут виться вокруг тебя толпами! Это даже лучше, чем ходить без рубашки со щенком на руках.

Кам:

Я предпочитаю с достоинством молчать. Вообще-то теперь моя семья – это вы, глупые обитатели Джей-Пода.

Кейтлин:

О боже, сейчас заплачу!

Кам:

На… (сует руку в карман за салфетками, не находит, достает бумажник и протягивает мне стопку пятидесятидолларовых банкнот) Вот, возьми!

Кейтлин:

Спасибо, Кам. (Сморкаюсь.) Они что, настоящие?

Кам:

Нет. Отличная подделка, а?

Кейтлин:

Классная. Супер! Моих предков однажды арестовали за чемодан фальшивых пятидесяток. Я глянула на деньги и говорю: «Как вы могли взять такую бездарную подделку? Так вам и надо, что вас арестовали! Их же как будто печатан младенец на подержанном принтере «Лексмарк Про» без тонера».

Кам:

А они что.

Кейтлин:

Мама сказала: «Ну, нас попросили передать чемодан… У них была наклейка на бампере «Горжусь, что я американец», где-то как раз взорвали чье-то посольство, вот мы их и пожалели.

Кам:

Ох уж эти родители…

Кейтлин:

Не говори! На Рождество в тот год я подарила им счетчик банкнот «Самсунг» модели СРС 993С-1 со встроенной проверкой. Обрабатывает больше тысячи банкнот в минуту.

Кам:

С сенсорами ширины для определения бумажек разного размера, чтобы случайно не посчитать купюры разных номиналов?

Кейтлин:

Нет, это модель OMAL 75D.

Кам:

Ах да. Как я мог подумать?..

Кейтлин:

Так вот, раз речь о любви, надо непременно поговорить о твоих родителях. Ты можешь мне что-нибудь рассказать?

Кам:

Я был вторым сыном от Жены Номер Четыре.

Кейтлин:

Это хорошо или плохо?

Кам:

Наверное, плохо, потому что мне самому пришлось выкарабкиваться из Пекинского ненавазелиненного докапиталистического сфинктера – но и хорошо, потому что я нашел свой жизненный путь. Думаю, это важно.

Кейтлин:

А первый сын от Жены Номер Один?

Кам:

У него ужасно скучная жизнь.

Кейтлин:

Чем он занимается?

Кам:

Управляет сетью из пятисот массажных салонов в южных провинциях. Я в таком однажды был. Там разбавляют детское масло рапсовым, за душ берут отдельную плату, а вода – температуры плевка.

Кейтлин:

И к нему приходят во второй раз?

Кам:

Казалось бы, на свободном рынке легче выжить, если предоставлять лучшие услуги. Вместо того он убивает конкурентов. По-моему, слишком просто. Но я получаю некоторое удовлетворение оттого, что продаю ему рапсовое масло отсюда, из Ванкувера.

Кейтлин:

Ты всегда помогаешь людям!

Кам:

Пытаюсь. Честно пытаюсь.

Кейтлин:

Ты когда-нибудь уделял время отцу?

Кам:

Нет. Этот вопрос решил сын Номер Один.

Кейтлин:

Собственного отца?!.

Кам:

Понимаю… Но где провести черту? Впрочем, честно скажу, это был несчастный случай. Запускался пятисотый салон, пришел отец и нажрался японского персикового саке и остатков какого-то наркотика для «дружеского изнасилования», который раздавали в Гонконге за день до того на запуске нового аромата «Шанель».

Кейтлин:

И?..

Кам:

Вдруг кто-то выкатил канистру с гелием и набор воздушных шариков. Отец решил, что будет очень смешно поговорить тонким голосом. Он вдохнул гелий, все капилляры в его легких разорвались, и он умер на месте.

Кейтлин:

!!!!!!!!

Кам:

Что?

Кейтлин:

!!!!!!!!

Кам:

Что?

Кейтлин:

Ты не знаешь?

Кам:

Чего не знаю?

Кейтлин:

Так умер один из бывших джейподовцев.

Кам:

Да ты что! Черт! Мне не по себе.

Кейтлин:

Правда.

Кам:

!!!!!!!!

(Примечание: Кам извинился и на несколько минут ушел в свою комнату. Вернулся в гораздо лучшем расположении духа.)

Кейтлин:

Иногда наркотики помогают нам справиться с проблемами.

Кам:

Согласен. Может, закончим? Нахлынуло слишком много болезненных воспоминаний.

Кейтлин:

Нет проблем! Спасибо за интервью, Кам, и за то, что ты помогаешь стольким людям.

Кам:

Это мое призвание.

Интересно, что делают электроны в жестком диске моего старого ноутбука, который валяется где-то в шкафу. Как вообще выглядит электрон, когда никуда не движется? Он похож на драже «ММ» из рекламы, развалившееся в шезлонге? Или на стальной шарик от подшипника, который злобно завис над протоном? А как электрон включают и выключают? Кто его данжен-мастер? И если электрон обладает только отрицательным зарядом, как он вообще существует? Это как магнит, у которого один полюс, или северный, или южный. Монополь. Так не бывает!

Я выразил свои сомнения в Джей-Поде, а Бри даже головы не подняла.

– Кварки. Первый раз в первый класс.

– Кого-то не взяли в математическую группу, – добавил Злобный Марк.

– Эй, Марк, передай сюда бонг! Меня посетила мудрая мысль о субатомных частицах.

– Бри, почему вода мокрая?

– Марк, почему котята пушистые и славные?

– Обожаю пушистеньких котяточек!

– Детка, не напрягай головушку! Мы больше не будем тебя обижать!

– …Хватит уже издеваться!

Выставили меня полным идиотом, а ответа так и не дали. Да еще в Гугле ничего путного не нашлось, что меня обычно очень раздражает.

Я не выдержал и спросил еще кое-что. Зря.

– А как вы думаете, когда-нибудь изобретут способ передавать электроэнергию на большие расстояния без проводов?

Бри усмехнулась:

– Вообще-то уже придумали. Называется рентгеновское излучение.

Джон Доу нагуглил классные фотки людей, стоявших на крышах домов в Чернобыле в ту самую ночь. Даже на расстоянии мили от взрыва до них доходил эквивалент десяти флюорографий в секунду.

– Это место специально оставлено пустым

– Покойники, – вздохнул Джон Доу.

Сегодня в половине пятого Брюс Пао убил «Спрайт-квест». Мерзко.

Мы смирились с потерей всего за сорок пять секунд. Злобный Марк рисует новый столб для футбольных ворот; Бри убежала на охоту в ближайший паб. Кейтлин заметила:

– Как будто игры никогда и не было.

Я не мог не согласиться. Внутри было… пусто. Пустота.

Это место специально оставлено пустым

м

е

т

Он

р

Б

лин

е

***

Стив ведет себя так, словно с игрой ничего не случилось. Правда, дело не в психологии. Около полуночи он подошел ко мне и предложил съездить к моим родителям.

– Стив, мамы нет дома. Она в коммуне.

– Мне нужна не твоя мать, а отец.

– Зачем?

– Увидишь.

Отец напился и не говорил, а стонал. Стив попросил, чтобы я помог затащить отца в «туарег».

– Только если скажешь, куда мы его везем.

– На студию звукозаписи. Нам нужен голос Рональда. Твой пропитый и несчастный папаша – идеальный вариант. Я плачу за сессию из своего кармана.

– А если его вырвет на заднем сиденье?

– Не вырвет. Люди, выигравшие войну, не блюют. Они загоняют тошноту внутрь, а потом выдавливают в виде дорожной инфраструктуры и жестких пенсионных планов.

– Мой отец родился после войны.

Тело отца было расслабленное, как садовый шланг, что осложняло нашу задачу. Перед тем как плюхнуть его на сиденье, Стив легонько ткнул его в печень. Отец изрыгнул хриплый влажный вопль:

– Черт побери!

– Нужны еще доказательства? Если он не Рональд, то кто же? Стив был прав. Из пьяного в дымину отца получился отличный Рональд Макдоналд.

Закрыв за отцом дверь машины, мы со Стивом постояли на залитой лунным светом дороге. Было тихо, если не считать гудящей Трансканадской магистрали на юге.

– Итан, за последний год ты нагородил дерьма в три яруса… Но я скажу тебе вот что: ты и твоя команда, создавая Рональда и его Логово, занимаетесь высочайшей формой искусства. Это кровавое причастие, которое поможет слабым душам и заблудшим овечкам всего земного шара выразить внутреннюю ярость! Вы не хуже, чем Джексон Поллок, который швырял эмалированную посуду в сырой холст, или Джек Керуак, который записывал на дорогой бумаге свой наркотический бред.

– Надо же, мне такое и в голову не приходило!

– Ты, Итан, художник, так тебя раз этак!

– Точно!

– Ну, повезли нашего алконавта.

Поездка прошла спокойно. Стиву опять нужно было ширнуться, но студия звукозаписи находилась как раз неподалеку от его любимой улицы. Забросив отца в комнатенку, обитую чем-то серым, Стив убежал и вскоре вернулся, ступая пружинящим шагом.

– Начнем же, друзья!

Я сидел в комнате записи с двумя инженерами. Стив ходил вокруг отца, распластавшегося на бирюзовом диване из искусственной кожи. Стив наклонился и заорал отцу в лицо:

– Рональд, ты кто такой?!

– Что?..

Тело отца самопроизвольно подскочило, как кузнечик.

– Я сказал: «КТО… ТЫ… БЛИН… ТАКОЙ»! Я вмешался по интеркому:

– Папа, говори, что ты Рональд, хорошо?

– Я Рональд… Стив сказал:

– Нет, ты не Рональд! Мой Рональд зол! Мой Рональд обижен. А ты, ты – мерзкий червь, ты вялый, послушный поросячий эмбрион, которого разложили на столе и сейчас сделают первый надрез.

Он дал отцу подзатыльник.

– Стив, ради Бога, осторожней! Стив продолжал говорить:

– Рональду дали первую роль с репликами в жизни, и что мы слышим? Ничего.

Слова «роль с репликами» что-то в отце всколыхнули. Он схватил Стива за шею и притянул к себе.

– Мой Рональд не упустит эту роль! Я сыграю с блеском или разобью твои кости как ножки дешевых винных бокалов!

Стив посмотрел на меня.

– Записал?

– Записал.

С этого момента запись Рональда-отца пошла как по маслу.

Я Рональд

из Мордора,

великий маг и разрушитель!

Жрите угли в моих пирожках!

Жуйте горькую скатерть истины!

Мрите, эльфийская мразь, за то, что не брали новинки в меню, введенные после семьдесят пятого года!

Я обожгу ваши чресла кипящим кофе и раскаленной стальной лопаткой!

Я раздроблю ваши кости на кусках льда в мутной луже колы!

Я взрою вашу землю, украду ваш картофель, сниму кожуру, обжарю в животном жире и скажу, что это для вегетарианцев!

Я кастрирую ваших быков, чтобы их мясо истекло соком, накормлю гормонами и сделаю из них телок!

Вы будете бродить по пустыне и умолять, чтобы с неба свалился фишбургер, замерзший и кишащий долгоносиками, в остром, как гарпун, соусе!

Я смыл с лица белый грим и горю под лучами солнца… Я тщетно жду воздушных шаров и гелия.

Ваши уши будут слышать лишь вечное пиканье компьютера для жарки картофеля!

Вы будете изнывать от жажды, сжимая в руке бездонный пенопластовый стакан!

Вы, мои пленные слуги-спрайты, не получите минимальной зарплаты и питательных веществ. Моя плита корчится от желтого фри, которого вам никогда не отведать!

Я напою вас до рвоты коктейлями из молотых костей, нет, мела!

Вы будете молить о смерти, но получите лишь насмешки и предметы, которые замаскированы под пластмассовые игрушки и при глотании могут вызвать удушье!

Я выйду в желтом комбинезоне и огромных красных бутсах и забросаю вас гамбургерами, напичканными гвоздями!

В куриных наггетсах на тарелке вы найдете бритвенные лезвия, крыс и рак!

Настоящий клоун – мертвый клоун!

Я откормлю вас, чтобы ваша плоть веселее шкварчала в огне!

***

– Итан, тут настоящие перлы!..

Три часа ночи. Мы с Ковбоем слушали запись.

– Спасибо. Мой папаня – звезда. Стив его здорово накрутил.

– Я и не думал, что в Стиве накопилось столько злости. Страшный человек!

На Ковбое были необычные штаны для регби, без ремня.

– Что у тебя за штаны? Ты похож на продавца спиртного в восемьдесят втором году, страдающего генитальным герпесом.

– С тех пор как я отказался от секса, ко мне часто приходят полезные мысли. Эллисон с первого этажа рассказала мне о специальной одежде, которую носят мормоны. Эта одежда специально создана для того, чтобы фигура в них плохо смотрелась. Если и окажешься с кем-нибудь наедине, никаких желаний не возникнет.

– Понятно. И как поживает твое воздержание?

– Я его ненавижу!

– Тебе разрешаются хотя бы… э-э… одиночные полеты?

– Нет.

– И что теперь?

– В смысле?

– В смысле, тебе удается хотя бы спать, думать и так далее?

– Нет. Проблема с воздержанием как раз в том, что ты думаешь ТОЛЬКО о сексе, а если сексом занимаешься, то думаешь о нем гораздо меньше. Как думаешь, какой вариант духовнее?

– Секс.

– Спасибо, Итан! Ты помог мне решиться!

Ковбой вскочил и убежал. Я сделал мысленную зарубку на следующие двадцать четыре часа выключить мобильник. Пришел Марк.

– А куда побежал Ковбой?

– Как минимум затариться бумажными салфетками.

Мы с Марком до рассвета просидели над новыми движениями Рональда. Теперь, когда появилась озвучка, над проектом было нельзя не работать. Рональд стал для нас реальностью.

Колледж Квантлен

Центр образования для взрослых

Курс 3072-А

Задание: Опишите свою жизнь вкратце

«Ма Vie»

Выполнила: Кейтлин Анна Бойд Джойс

Кончается еще один день. Все лениво доделывают дела. Кафетерий готовит высококалорийные гурманские блюда. Десятки тысяч ворон слетаются вить гнезда в ольховом лесу. По дороге с жужжанием несется бесконечный поток машин. Однажды я видела автомобиль в форме хот-дога, но лишь однажды. Я здороваюсь с коллегами в коридорах, они здороваются со мной. Мы едем домой и смотрим очередную серию «Закона и порядка». Приходят новые «Пумы» и «Найки», начинается ленивая болтовня. Солнце встает и садится, луна растет и убывает. Кто-то прилетает из Токио или с ЕЗ с новой электронной цацкой, и все говорят: «О-о-о-о!» Люди переезжают из офиса в офис, с этажа на этаж, из здания в здание. Телевизоры в вестибюле орут, какие бы матчи лиги ни проходили. Один день похож на другой и третий. Где-то в промежутке ты покупаешь диван в магазине на пару рангов круче «Икеи», нона подушках очень скоро протирается портрет твоих ягодиц. Все старо. Ты думаешь, сколько зарабатывает твой собеседник. Он думает, есть ли у тебя фондовые опционы. Мужчина, присевший рядом со мной в кафетерии, думает, не заговорить ли со мной, а я думаю, понравился бы он мне до Итана.

Жизнь скучна, хотя могла бы быть хуже. Могла и лучше. Мы смирились с тем, что корпорация определяет всю нашу жизнь. Это плата зато, что мы не мучаемся от хронической безработицы, как богема. В ранней молодости мы хотя бы притворялись, что все понимаем, и оставляли на столах радикальные журналы. Через несколько лет все это уже не имеет значения. Ты бродишь по Интернету в поисках шуток или развлекательных wav-файлов. Качаешь музыку. Новые проекты тихо душат на собраниях. Все идеи – мертворожденные. Воздух пахнет, как пятьсот листов бумаги.

И начинается новый день.

В шесть двенадцать утра раздался звонок. Явно звонили неспроста.

– Мама?

– Итан, милый, мне нужна твоя помощь. О боже…

– Что случилось?

– Лучше не по телефону.

– Ты где?

– Я ушла из коммуны. Дома.

– Где папа?

– Грег отвез его на семинар по свингу в Сиэтле, чтобы подбодрить.

– Мама, сейчас шесть двенадцать утра.

– Итан, мне нужна твоя помощь, прямо сейчас.

– Для чего?

– Только ты мне сможешь помочь. Я не хочу говорить по телефону.

– Я не хочу вставать.

– Не будь таким лентяем.

– Я хочу позавтракать.

– Завтракают только неудачники.

– Нет, мама. Я точно знаю, что каждая семья в мире завтракает.

– Кто тебе сказал?

– Ты не кормила нас завтраком, потому что не хотела рано вставать.

– Так нельзя, Итан! У меня больная щитовидка.

Этот факт нашей семейной истории я до сих пор воспринимаю болезненно. Мы с Грегом доучились до старших классов, ни разу не позавтракав. Когда мы несколько раз переночевали у друзей, то поняли, что отказ от еды до полудня в нашей семье – отклонение от нормы. Когда мы сказали маме, что другие ребята завтракают, она заметалась как птица, случайно залетевшая в дом. После этого она пришла домой с сумкой сухих шоколадных завтраков. Плюхнула их на кухонный стол и сказала: «Вот вам! И больше ни слова о завтраке!». Мы с Грегом думаем, что получили бы магистра в МТИ или Гарварде, если бы учились не на пустой желудок. Но прошлое не воротишь…

– В тот раз, когда я тебе помогал, было хреново.

– Итан, не ругайся, прошу тебя! Я бы не звонила, если б не срочно.

– Насколько срочно? Мама шмыгнула носом. О боже!..

– Ладно, еду.

– Спасибо! Оденься потеплее и найди прочные ботинки. Ботинки? Господи…

Когда я подъехал к дому, мама загружала в автомобиль лопаты и дернорезки. Не успел я сказать хоть слово, она выпалила: