Текст книги "Тень предателя"

Автор книги: Дороти Девис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Глава 28

Узкие улочки старого города к северу от Уолл-стрит при появлении первых полицейских машин тотчас заполнились любопытными. Марксу пришлось, бросив машину, пробираться через плотную толпу.

Мазер лежал на мостовой лицом вниз, прикрытый плащом полицейского. Приподняв край плаща, Маркс тут же снова опустил его. Плаща не хватило, чтобы закрыть широко раскинутые ноги убитого. Маркс невольно вспомнил неловкую уловку Мазера, упавшего на тротуар от якобы поврежденного пальца ноги. Но сейчас он видел на голове Мазера рану.

Полицейский передал ему паспорт и документы.

– Это не его документы, сэр. Его бумажник был в брючном кармане.

Импортная компания Маргеритта была окружена полицейским кордоном. Свидетели, видевшие убийцу, стрелявшего с платформы, показывали одно и то же: коренастый мужчина с густыми черными бровями… Все три входа в здание были заблокированы. Маркс распорядился взять преступника живым. Через разбитое стекло офиса он увидел лежащую ничком на полу фигуру блондина. Сигналя, через толпу пробиралась машина инспектора Фицджеральда. Он вышел из нее лишь тогда, когда она достигла линии полицейского кордона. Выслушав донесение Маркса, он принял командование на себя.

Собравшиеся зеваки визжали от ужаса и восторга, или еще от чего-то непознаваемого, что движет инстинктами толпы, ставшей свидетелем зрелища чужой трагедии.

Голос инспектора Фицджеральда, усиленный рупором, перекрыл общий шум.

– Слушайте меня все, кто там есть! С вами говорит инспектор Фицджеральд. Выходите, подняв руки вверх. Даю вам пять минут. После этого мы начнем газовую атаку на здание и выкурим вас всех оттуда! – Повторив ультиматум еще раз, он посмотрел на часы. – Сколько их там? – крикнул он.

– Один мертвый и один живой, – доложил начальнику стоявший рядом сержант. – Это все, что мы знаем, сэр.

Маркс взял с собой трех полицейских, чтобы проникнуть в здание. Угроза применения газа была фиктивной, ибо газовая атака не позволила бы полиции в течение нескольких часов войти в отравленное газом здание, что дало бы время преступнику скрыться. Маркс и его люди надели бронежилеты.

Время шло, толпа притихла в ожидании, кое-кто уже нетерпеливо посматривал на часы.

Детективы, осторожно двигаясь, один за другим вошли в здание, прикрывая Маркса, который вошел в офис первым, чтобы осмотреть жертву. Его легко было узнать до паспорту, найденному у Мазера. Нож, торчавший в спине, не требовал подтверждений.

Маркс снова присоединился к коллегам и, завершая осмотр, продолжал идти вперед. Войдя в складское помещение, он еще с порога узнал того, кого искал, и опустил свой револьвер в кобуру. Склоненная над столом фигура Джерри была неподвижной, одна рука бессильно свисала со стола, а на полу валялся револьвер.

Маркс действовал быстро. Спертый воздух и запах крови вызывали тошноту. Ему прежде всего надо было узнать имя этого человека. В бумажнике он нашел его удостоверение: Джером Фримен, родился в городе Бойсе, штат Айдахо, сорок семь лет. Маркс вернул документ вместе с бумажникам в задний карман брюк владельца. Он быстро обыскал карманы его пиджака: упаковка жевательной резинки, набор ключей и отдельно совсем небольшой ключ, похожий на ключ от почтового ящика или камеры хранения. Этот ключ Маркс оставил себе, а все остальные положил в карман их хозяина для дальнейшей их инвентаризации в морге.

Глава 29

– Поверьте мне, капитан, если док так прям и честен, то я крив как бумеранг, – сказал в сердцах Херринг.

– В этом деле довольно много темного и непонятного, сэр.

– Например, история с пропажей хирургического ножа, какую он нам сочинил.

– Забудьте о ноже! – взорвался Редмонд. – У нас его нет. Мы не можем доказать, что орудием убийства был хирургический нож.

– Да, сэр. У нас есть только предположение, и мы его проверяем. Возможно, все так и было, как он нам рассказал сегодня.

Перерро доложил о допросе доктора Корралеса. Херринг рассказал о результатах проверки того, насколько подтвердились показания доктора: – «Я был там (в клинике на 11-й улице) до восьми вечера». Дальнейшее дополнил Херринг.

– Это подтвердил доктор Мур в клинике. Он пришел на дежурство, когда Корралес уже уходил.

Кстати, Корралес был принят в штат клиники всего два месяца назад.

– Рассказывайте дальше, – поторопил его Редмонд.

– Далее ресторан Лас-Палмас на 14-й улице. Доктор Корралес съел полноценный ужин, блюда были мексиканской кухни. За временем никто не следил, но официант утверждает, что ужин длился не менее часа.

– Итак, девять пятнадцать плюс-минус две минуты, – подвел итог Редмонд. – К этому времени Бредли уже вышел из дома.

– Следующая остановка доктора, – подхватил Перерро. – Детский приют на пересечении Ленокс-авеню и 103-й улицы.

– В тридцати минутах езды, – добавил Редмонд. – Время: без четверти десять. Бредли в это время был в вестибюле дома Анны Руссо.

– Мисс Хуанита Франко, возраст шестьдесят девять лет, – продолжил Херринг, – дежурившая в ту ночь в приюте, сказала: – «Пришел доктор Корралес, посмотрел ребенка и пошел звонить в скорую помощь. Отругал меня за то, что я не сделала этого раньше. Но я же не доктор?»

Вопрос: – Вы пошли звонить вместе с доктором?

Ответ: – Я осталась с ребенком.

– Значит, вы не слышали, звонил он или нет?

Нет, не слышала.

Вопрос: – В котором часу приехал доктор Корралес, мисс Франко?

Ответ: – Я не помню. Но в одиннадцать часов все уже ушли. Я поднялась наверх убрать комнату.

Редмонд недовольно хмыкнул.

– Он выбился из расписания, не так ли?

– Вызов постудил в скорую помощь в десять пятнадцать, – ответил Херринг.

– Бредли был уже мертв по меньшей мере минут пятнадцать, – заметил Редмонд.

– Карета скорой помощи приехала в приют в десять двадцать. Им понадобилось восемнадцать минут, чтобы добраться до приюта.

– Где находится больница?

– На Йорк-авеню.

– Черт побери! Больница Гарлема совсем рядом!

– Да, сэр, – согласился Херринг. – У них обычно много вызовов, но я проверил, что в понедельник вечером они выехали бы немедленно, если бы им позвонил доктор Корралес. Ребенок не дожил до утра, капитан. Вот почему я так чертовски злюсь на Корралеса. Я уверен, что он нам все время врет.

– Ладно, – сказал Редмонд. – Дослушаем твою версию того, что произошло.

– Я должен начать с самого начала. Док утверждает, что взял свою машину со склада. А я утверждаю, что из клиники до ресторана он шел пешком. Другие его парни воспользовались его машиной для того, чтобы выследить Бредли, а затем увезти его. У Корралеса было достаточно времени, чтобы спокойно наслаждаться ужином в ресторане. Он все равно не был им нужен в квартире Анны Руссо. А это в пяти минутах ходьбы от ресторана. Выполнил потом свою «работу», док сел в машину и отправился в северный район города. По дороге он остановился на Парк-стрит и на 64-й улице, где избавился от портмоне Бредли и портфеля, бросив их в почтовый ящик. Вот что интересно, капитан: я уверен, что в скорую помощь он позвонил еще до того, как приехал в приют. Или туда позвонил кто-то из его партнеров. Корралес, должно быть, все время знал, как сильно болен ребенок. Он побывал у больной девочки еще утром.

Редмонд покачал головой.

– Я не стану спорить с тобой, может, так и было, Уолл и. Но использовать это в качестве улики не представляется возможным. У нас нет свидетелей, вот в чем дело.

– Дайте нам время, и мы найдем их. Клянусь, мы это сделаем.

– Продолжай свой рассказ о Корралесе, – попросил Редмонд.

– Далее все происходило так: он побывал в морге на 108-й улице и на собрании своих дружков по освобождению Кубы. Все, как он нам рассказал.

– Странно, – промолвил Редмонд. – Если он уже опаздывал на собрание, где должен был выступить, тогда зачем он заехал в морг на поминки.

– Ну это нельзя было назвать поминками, – ответил Херринг и ухмыльнулся. – Покойнику было восемьдесят девять, он из старой гвардии латиноамериканских революционеров. Жил в Америке с 1927 года, но они решили отправить его гроб в Мексику, и там его похоронить.

Редмонд пристально посмотрел на него:

– Когда?

Херринг посмотрел на Перерро. Они поняли, что своевременно не проверили эту мелочь.

– Мы это мигом узнаем, сэр.

– Немедленно займитесь этим.

Когда детективы покидали кабинет начальника, на столе Редмонда зазвонил телефон. Спустившись в дежурку, они убедились, что там уже все знали об убийстве на Де-Пейстер-стрит.

Глава 30

Маркс едва ли когда-нибудь забудет, как они с Фицджеральдом возвращались на Хьюстон-стрит. Объектом резких упреков и критики инспектора стали все, начиная от Комиссариата в лице его молодых ярких талантов и кончая своими самородками.

– Кажется, предупреждение преступлений это ваш конек в криминалистике, лейтенант, не так ли? А что вы скажете о той кровавой бойне, которая только что произошла? Если трупы будут считаться благом, то нам уже обеспечено место в памяти потомков.

Маркс, глядя вперед, мужественно принимал гневные упреки начальства, но уши сидевшего впереди Пирса из розовых превратились в зловеще багровые. Маркс знал, что допустил серьезную ошибку с Эриком Мазером, пытаясь как бы влезть в его шкуру и понять, что он думает. Был момент, когда он сам призадумался над нравственностью так называемых «глупых копов». Справедливость упреков Фицджеральда делала его положение еще более неприятным. Причина допущенной им ошибки объяснялась тем, что он знал, что Эрик Мазер будет искать смерти, но сказать об этом инспектору он не смог, а сейчас тем более не время, когда он в таком гневе.

Подъехав к участку, они с трудом пробрались через скопище репортеров и расставленную повсюду фото– и телеаппаратуру.

– Я буду у вас через несколько минут, инспектор, – крикнул Фицджеральду Маркс. Слышал ли тот его, да и хотел ли снова его видеть, Маркс так и не узнал. Старик, поворачиваясь на все стороны, твердил репортерам только одно: – Не сейчас, ребята. Пока ничего нет. Не сейчас…

Маркс нашел Херринга, который оказался в учебном зале, и они поспешили к машине.

– Десятая улица, поедем по Третьей авеню.

В машине он спросил Херринга, как обстоят дела с его версией о Корралесе.

– Паршиво, лейтенант, мы ничего не можем доказать, пока как следует не прочешем всё густой гребенкой. Чертовски все запутано.

– А «шевроле-седан»? Нашел в нем что-нибудь?

– Нет, – ответил Херринг.

– Мы опоздали на несколько дней, – заметил Маркс. – И все же…

– Послушайте, Маркс, этот доктор не был в вестибюле, когда была разбита лампочка, по моим расчетам, там он не мог быть! Он уже ушел, когда все остальные вломились туда.

– Думаю, ты прав, – согласился Маркс.

– Знаете, лейтенант, федеральные службы во как увязли во всем этом, – Херринг провел ребром руки по бровям.

– Да, – согласился Маркс, – хотя мы их не видим, но они здесь присутствуют.

Херринг рассказал Марксу о приказе Редмонда проследить за гробом, который отправляют в Мексику.

– Знаете, как далеко я добрался? До грузовых складов Бальтимора и Огайо. Никакой информации. И тут вдруг капитан снимает меня с этого задания и велит прекратить дальнейшие поиски. Как вам это нравится?

– Должно быть, на это есть свои причины, – уклончиво ответил Маркс. – Одного я не пойму, почему ФБР само этим не занимается?

– Кажется, они хотят все это дело завалить.

– Если это так, – ответил Маркс, – то они этого уже добились.

– Нам надо изобличить доктора, – ответил Херринг. – И это нам придется делать самим.

– За ним не снято наблюдение?

– Нет, сэр. Капитан Редмонд не любит его еще больше, чем я.

У Десятой улицы они повернули на восток.

Проезжая мимо дома Анны Руссо, Маркс опросил:

– Вы молитесь, Уолли?

– Бывает, лейтенант. Как все.

– Лучшего случая у нас не будет, – сказал Маркс и попросил Пирса: – Остановитесь у дровяного склада, в том месте, где открыты ворота.

На складе они застали двух пильщиков около электропилы. Те молча смотрели, как Маркс и Херринг выходят из машины. Маркс достал ключ, который нашел в кармане мертвого Джерома Фримена, и передал его Херрингу.

– Проверь, подходит ли он к замку, а я пока поговорю с этими парнями. – Маркс пересек двор, а когда один из рабочих выключил пилу, сказал: – Ничего, ребята, работайте. Я только хотел проверить электропроводку в местах подключения. – Щит был на боковой стене здания, видный и доступный всем.

Когда Маркс вернулся, его уже ждал Херринг с ключом и замком. Широко улыбаясь, он доложил: – Подходит. Ключ и замок созданы друг для друга.

Маркс обнял Херринга за плечи: – Как мы с тобой, Уолли. Получай ордер на арест и тащи в участок Корралеса.

Когда Маркс вошел в кабинет Редмонда, его встретила неожиданная тишина. За стенами по коридорам сновали люди, доносился шум, но в кабинете начальства Редмонд и Фицджеральд сидели рядом за столом и читали какую-то бумагу.

Фицджеральд посмотрел на Маркса: – Мы читаем вашу почту, лейтенант, – он указал на конверт на столе. – Здесь не написано, что письмо личное.

Маркс взял в руки адресованный ему Мазером конверт. В нем пришло письмо, написанное в районной библиотеке.

Глава 31

До восьми вечера Корралес так и не проронил ни слова. В это время полицейское начальство вместе с адвокатом успело побывать у Джима Андерсона на его квартире в Манхэттене. Они предприняли это с единственной целью – избежать хотя бы на время шумного вмешательства прессы. Была и другая причина, по которой Корралес молчал. Андерсон попросил полицию не допрашивать его до того, как это сделает служба безопасности.

Жена Андерсона приготовила кофе, а затем, взяв сумочку и перчатки, ушла, что напомнило Марксу замечание Луизы Стейнберг о том, что они с Джанет за два года пересмотрели столько фильмов, как никакая другая пара подружек в Нью-Йорке.

На полированном обеденном столе лежали ксерокопированные копии признания Мазера.

Андерсон начал с того, что сообщил им, что подлинная личность Джерома Фримена не установлена. Он не родился в Бойсе, штат Айдахо, как это значится в его документах. Видимо, он просто выправил себе американское удостоверение личности и пользовался им по меньшей мере лет одиннадцать. О его смерти Андерсон сказал следующее: – Люди его профессии стреляются по двум причинам: он испугался, что не выдержит допросов и расколется, или знает, что в случае провала его государство расправится о ним так же жестоко, как и вражеская сторона.

– Как я понимаю, вы не имеете в виду его фруктовый бизнес, – сухо съязвил Фицджеральд.

– Вы правы, хотя, насколько мне известно, его американская фирма «Импортная компания Маргеритта» вполне преуспевала. Прекрасное прикрытие, вторая половина дня и вечера свободны, близость водных средств сообщения… Что касается грека, на которого у нас нет никаких данных, то в иммиграционной службе на него есть обычные документы. Но и только. У вас же на него совсем другой материал…

Андерсон взял копию признания Мазера.

– Мне жаль, джентльмены, но для нас этот документ не представляет особого интереса, однако, должен признаться, читается он, как роман. Все построено на воображении, я имею в виду роль, которую Мазер приписал себе в этом деле. Я не отрицаю его встреч с ними и того, что его использовали. Все это было. И вполне возможно, что воспользовались его идеей, как вычислить Бредли в Афинах, как нужного им человека. Я имею в виду идею с поисками памятника Байрону. Однако они не могли с уверенностью полагаться на то, что Бредли пойдет искать памятник только потому, что это посоветовал ему его друг Эрик Мазер.

Все предположительно могло быть так: Грисенко, вручая фильм каждому из намеченных им американских ученых, мог, как бы между прочим, также сказать каждому из них следующее: «В Афинах есть памятник Байрону, который мне хотелось бы посмотреть, раз я попал в этот город». Кстати, нам известно, что он именно это сказал Сильвестеру из Бостона, но тот направил его к швейцару, посоветовав: «Лучше спросите у него». Что касается Бредли, то тот ответил иначе, – ибо вспомнил, что его друг Мазер тоже наказывал ему обязательно посмотреть памятник Байрону. Как видите, это не то, что спланировал Мазер, но главное, что цель была достигнута: Грисенко вышел на нужного ему «курьера», доктора Бредли.

Что же касается той истории, которую они приготовили для Мазера о перехвате важных советских секретов, направляемых в США для их оценки здесь, – кажется, так они объяснили это Мазеру, – то это байки для очень наивных людей, или тех, кто готов поверить этому, ибо сам у них «на крючке». Кто пойдет на такой риск и будет подобным образом пересылать в нашу страну важную информацию, на получение которой мы тратим уйму денег и усилия целого аппарата? А что должен был делать их настоящий курьер? Перехватить эту информацию означало бы, что она изначально предназначалась кому-то другому. Этот курьер тут же информирует свое начальство. А если его убивают, то сама его смерть немедленно должна привести в движение зловещие колеса Отдела уголовных расследований. – Андерсон, улыбнувшись, посмотрел в сторону сидевшего поодаль Коннели.

– Нет, джентльмены, мистер Мазер не думал о второй половине этого сюжета. Он свою роль уже сыграл, и сыграл отлично, как об этом свидетельствуют отчеты лейтенанта Маркса. Эрик Мазер хорошо знал своих друзей и их привычки. В тот вечер в доме Бредли собрались пять воодушевленных ученых, готовых хоть ночью посмотреть фильм о советском эксперименте. Прочитав это богатое образами и красками признание, я должен сказать, что Мазер, участвуя в деле, получал определенное удовольствие.

Андерсон откашлялся.

– Я вижу, что вы то же самое готовы сказать сейчас и обо мне.

– Этот тайный фильм заговорщиков сейчас находится у вас, сэр? – спросил Редмонд. Мускулы его лица были напряжены.

– Да. Теперь я уже могу сообщить вам, что он у нас. Мы не играли с вами в кошки-мышки, капитан, как, я уверен, вы с Марксом думали. В среду утром дело об убийстве Бредли превратилось для нас в дело особой важности. Госдепартамент через службу разведки сообщил нам, что Василий Грисенко по возвращении в Советский Союз вскоре был арестован и обвинен в просталинской деятельности. С той минуты мы стали работать вместе с вами, а иногда, прошу простить нас за это, и опережая вас.

Когда ваши следователи вдруг вышли на Корралеса, это открыло нам новые возможности. Из-за его политической деятельности нам приходилось тщательно следить за его частыми поездками. Мы не вмешивались, мы просто следили. В четверг утром он заказал билет на рейс в Мексику. Но в понедельник ночью отменил этот свой вылет. Как только вы связали его с делом Бредли, мы захотели узнать, почему он изменил свои планы. Как потом догадался капитан Редмонд, он нашел другой, более безопасный способ пересылки микрофильма. Возникла хитроумная задумка переправить его в гробу с телом всеми забытого революционера. Погребальный саван – это древнейший из тайников для мелких по размеру сокровищ, мне не надо вам об этом напоминать.

Для интересов Соединенных Штатов, да пожалуй, и всего мира, было чрезвычайно важным, чтобы все думали, что микрофильм, привезенный из Афин, был переправлен через нашу границу. Поэтому вместо него в гробу была спрятана довольно убедительная его замена, которая благополучно пересекла границу вчера в семь часов пять минут вечера.

Привезенный доктором Бредли советский микрофильм действительно содержит важную информацию, касающуюся изготовления взрывчатых веществ высоких энергий. Но в этой информации нет ничего такого, чего бы мы уже не знали. Но главное во всем этом, джентльмены, это то, что она предназначалась для передачи курьеру коммунистического Китая.

Еще с первых дней победы Кастро доктор Корралес выдавал себя за антикастровца. Так, возможно, оно и есть в широком смысле слова. Все зависело от того, на чью сторону стал бы Кастро в случае конфликта между Советами и китайско-сталинистским коммунизмом. Но если вы привлечете его к суду, – Андерсон посмотрел на адвоката, – симпатии бесспорно будут на вашей стороне, поскольку он предал антикастровское движение.

– Вы думаете, нам понадобятся симпатии, сэр?

– Да. При отсутствии убедительных доказательств это вполне возможно.

– Мистер Андерсон, – вдруг спросил Маркс, – вы верите в то, что доктор Корралес убил Бредли?

– Я бы сказал, что это вполне возможно. Не следует недооценивать разнообразие тактических приемов, которым эти люди придают огромное значение. Чтобы было ясно, что я имею в виду, надо представить себе, как работает их сознание: конспирация, двойное прикрытие и умение использовать неожиданно возникшую альтернативу. Собственная засекреченность и безопасность превыше всего, ее охраняют даже друг от друга и тем более от таких легко вербуемых личностей, как Мазер. Анна Руссо предоставила им возможность для их первого прикрытия. Я напомню вам заголовки утренних газет во вторник: «Убийство физика по соседству с квартирой привлекательной студентки».

Андерсон промочил горло остатками кофе в чашке.

– В своих планах они, очевидно, с самого начала предусмотрели смерть доктора Бредли. Но только после того, как они убедятся, что он доставил нужный им микрофильм. Живой он был им нужен на тот случай, если понадобится допрос, а дровяной склад был отличным местом для этого. По их расчетам Бредли все равно потом должен был умереть.

Я сомневаюсь, что Корралес собирался сам просматривать здесь фильм. Для этого он не был подготовлен. Он пришел на склад только для того, чтобы убедиться, что фильм в их руках и в нужной коробке. Если бы фильма в коробке не оказалось, Бредли был бы немедленно доставлен на склад и здесь же допрошен. Возможно, Корралес сам уточнил кое-какие детали. Хотя я сомневаюсь.

– В письменном признании Мазера он даже не упоминается, – мрачно заметил Фицджеральд.

– Мазер не знал о его существовании, а тем более о его прямом участии в этом деле. И если бы не маленький ключик от замка и случайная фотография из архива ФБР о демонстрации антикастровцев, вам было бы очень трудно в чем-то уличить его. Как я понимаю, Корралес в тот вечер, когда произошло убийство, обеспечил себе железное алиби.

– Говоря такое, вы недооцениваете работу двух молодых детективов из моей команды, – не мог не вмешаться Редмонд. – Я уверен, что Херринг и Перерро, если дать им время, ничего не оставят от его алиби.

– Я очень надеюсь, что так оно и будет, – промолвил Андерсон. – Именно для этого мы просим дать нам немного времени. Дело в том, что доктор Корралес не знает, что микрофильм, который он взял у Бредли, нами перехвачен. Он уверен, что выполнил свою миссию. Во вторник он телеграфировал в Мексико-сити, что дела задерживают его в Нью-Йорке. Он уточнил в телеграмме, что собирается сделать в Нью-Йорке до приезда в Мексику. Это похоже на вполне официальный отчет о его антикастровских делах. Мы еще не нашли кода к этому посланию, но, думаю, это указания, где и как найти фильм в гробу старого ветерана революции, чей прах возвращен родной земле. Нам остается ждать их следующего шага: сообщения об очередном ночном преступлении осквернителей могил, вскрывших еще одну свежую могилу. Если такое случится, то наши люди готовы к действиям. Трудно сказать, как долго все это протянется, и круг наконец замкнется. Прежде чем этот микрофильм будет оценен по достоинству, он, возможно, пройдет через множество рук, не менее опасных, чем руки доктора Корралеса. Этого нам, джентльмены, возможно, не узнать никогда. Собственно говоря, с той минуты, как гроб пересек границу, я снова стал простым сотрудником по общественным связям. И как таковой, обращаюсь к вам с просьбой не торопиться пока какое-то время и не предавать гласности тот факт, что в нашем распоряжении находится этот фильм, так хитроумно спрятанный Корралесом в гробу.

– Господи! – не выдержал Фицджеральд, – мы должны арестовать этого преступника в течение одних суток. На каком же основании мы это сделаем?

Андерсон призадумался на минуту, а потом спокойно и тихо сказал:

– А почему бы нам не предъявить ему обвинение? – Он взял в руки копию признания Мазера. – Этот бедняга все же познал муки запоздалой совести. Он заслуживает того, чтобы о нем могли вспоминать его друзья и знакомые. У вас будет достаточно времени, чтобы подготовиться к суду присяжных.

Впереди у вас будет не такой уж сложный судебный процесс, если вы сумеете этим воспользоваться. Корралесу придется признаться в том, что он участвовал в заговоре, который описывает здесь Мазер. Все его детали были ему досконально известны. Для него же это будет удачным прикрытием от участия в передаче микрофильма, который, по его убеждению, уже давно ушел на Восток.

Муки запоздалой совести… Весь вечер эта фраза преследовала Маркса. Покинув кабинет Андерсона в одиннадцатом часу, он шел в полном одиночестве по Пятой авеню, держа путь в южные районы города. Ему очень хотелось позвонить Анне Руссо, но он не сделал этого. Только она одна знает, как Джанет относилась к Мазеру и как теперь она будет страдать, узнав о новой потере. Но Джанет придется это пережить. А ему с его желанием видеть Анну следует подождать несколько дней или, может быть, даже недель, когда он сможет рассказать ей всю эту историю до конца.

Он не зашел в таверну «Красная лампа», но заглянул в бар напротив и заказал двойной виски. Медленно потягивая его, он гадал, по-прежнему ли юные «эдвардианцы» в таверне напротив обсуждают поэзию Элиота и присутствие Суини среди соловьев.