Текст книги "Кингстон 691 (ЛП)"

Автор книги: Донна МакДональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Взглянув на спящего великана, она на цыпочках вышла из спальни, пробираясь сквозь темноту. На нервной почве, у нее было желание пописать, и чтобы его не разбудить, она сделала это в туалете у входа.

Затем она пошла в гостиную и свернулась калачиком на диване, натянув на голые ноги единственный плед, висевший на его спинке. Она поддалась обманчивому комфорту мягкого материала, который все еще казался ей роскошным по сравнению с тем, что у нее было в лагере.

Снова подумав о той жизни, когда ей этого не хотелось, Сита покачала головой. Но мыслям невозможно противостоять. Наконец смирившись, она положила голову на руку и заплакала.

Она приглушила всхлипы уголком одеяла и надеялась, что не разбудит причину, по которой ее сердце все еще болело после стольких лет.

***

Кинг услышал шум и проснулся. Это звучало как… как это звучало? Он прислушался. Рыдания, решил он. Было похоже, что кто-то всхлипывает… только приглушенно.

Он перевернулся на спину и вытянул руку, чтобы обнаружить пустую кровать. Знание ударило в его мозг, как электрический разряд. Сита ушла… но не на самом деле. Его кибернетический радар мог определить, что с ним в доме кто-то есть. Поскольку он не сошел с ума от тревоги, можно было предположить, что Сита все еще где-то поблизости.

Он слез с кровати и обнаженным прошел через темный дом, его ночное зрение позволяло ему легко видеть. Забавно, что многие из его кибернетических способностей он воспринимал как должное, особенно теперь, когда он на них не полагался, чтобы остаться в живых, как во время войны.

Около гостиной Кинг остановился, еще раз прислушиваясь к чьему-то плачу. Он ускорил шаг, пока не увидел, что она сжалась под покрывалом дивана и плачет, как ребенок.

– Сита, – мягко прошептал он, подходя к ней. Он скользнул позади нее, сгорбившись над телом, его руки обняли ее, чтобы притянуть обратно к своему теплу и в его объятия. В конце концов, она немного поправилась, но все равно осталась слишком худой для своего высокого роста. Он всегда боялся, что сломает ее, если будет обращаться с ней слишком грубо.

– Извини. Я не хотела тебя будить. – Сита глотнула воздух, пытаясь взять себя в руки и остановить рыдания. Она изо всех сил старалась быть тихой. За первую неделю у матери она научилась заглушать себя. Но ей с трудом удалось избежать беспокойства матери по поводу ее психического состояния.

– Плохие сны? – спросил Кинг, задавая вопрос ей в волосы.

– Да. Такие же, как и всегда. Я просыпаюсь и думаю, что снова в рабочем лагере. Это всегда травмирует, когда я понимаю, что на самом деле я свободна. Когда такое дерьмо случается, я напоминаю себе, что держала тебя таким более семи лет. Это позволяет смотреть на мою собственную травму сквозь пальцы. Я буду в порядке, как только выплакаю свой страх.

Кинг откинул ей волосы с нежностью, о которой он никогда не подозревал.

– Что самое страшное?

Сита откинулась назад и расслабилась у него на груди.

– То, что я проснусь и обнаружу, что свободна, а это окажется сном. Что ты не пришел за мной. Что мы не спим вместе. Что однажды ты снова меня забудешь.

– Ничего из этого не произойдет, особенно последнего, – твердо сказал Кинг, крепко ее обнимая. – Повернись и позволь мне обнять тебя как следует.

– Я плакала. Не смотри на меня, я отвратительно выгляжу, – сказала Сита.

Кинг подхватил ее и повернул, пока она не оказалась у него на коленях, а ее лицо не было спрятано у него под подбородком.

– Те, кто сделал это с нами, возможно, нас изменили, но они нас не сломали. У нас была связь, которая бросала вызов всему, что они пытались сделать, вот как мы оказались здесь вместе. Мы с тобой выстояли.

Она всхлипнула и кивнула на его ключицу.

– Быть киборгом больно?

– Только когда меня трогает какой-нибудь киберученый с благими намерениями. Восстановление Киры не было приятным процессом, но, по крайней мере, результаты были хорошими. Я все еще пытаюсь забыть процесс, который изначально превратил нас в киборгов, и я вызвался добровольцем в этот ад. Но было больше случаев, когда мне нравилось быть киборгом, чем когда я это ненавидел. Я сосредотачиваюсь на том хорошем, что я сделал со своими способностями. Они были полезны для победы в глобальной войне, о которой, кажется, все забыли.

– Я сожалею о том, что причинила тебе боль, Кинг. Клянусь, это никогда не было моим намерением. Первый год в трудовом лагере я считала это наказанием. Только я не могла решить, было ли это из-за того, что я тебя вернула или за то, что тебя купила. Я отказалась от такого мышления незадолго до того, как ты меня вызволил.

– Дорогая, – сказал Кинг с нежностью, застрявшей у него в горле. – Ты не должна чувствовать себя виноватой в том, что касается меня. У нас уже был этот разговор.

Сита похлопала его по груди.

– Да, я знаю, что ты сказал, но я не могу отделаться от своих чувств по этому поводу. Так что просто еще раз скажи, что меня прощаешь. Мне очень нужно услышать это сегодня вечером. Возможно, как-нибудь в другой день мне тоже понадобится это услышать.

Кинг усмехнулся ей в волосы.

– Как мне простить тебя за то, чему я рад, что ты сделала? Это самое нелогичное чувство, которое у меня есть по поводу чего-либо или кого-либо.

– Я не знаю, как. Это твоя проблема. Иногда мне кажется, что я сочиняю дикие истории о нашем прошлом, надеясь тебя убедить, что они были правдой.

– Сита, ты несешь чушь. Уже поздно. Вернись ко мне в постель, – приказал Кинг, вставая с ней на руках.

– Раз ты меня несешь, у меня есть выбор? – спросила Сита, обвивая руками его массивную шею, чтобы удержаться.

– Нет… на самом деле, нет. Я просто пытался звучать лучше, чем я себя чувствовал, – сказал Кинг. Он направился в спальню, стараясь не ударить ее голову о стену в узком коридоре.

Сита прижалась к нему всем телом, и ей не потребовалось много времени, чтобы снова заснуть. Кинг не спал, наблюдая, как она тихо дышит, думая о том, как она проводила ночи в одиночестве в клетке, и не знала, переживет ли еще один день. Неудивительно, что время, проведенное там, преследовало ее.

Он откинул назад ее волосы, ему понравилась стрижка, которую она теперь носила. С ней она выглядела немного менее хрупкой. Он хотел бы, чтобы выражение ее глаз однажды совпало с тем, что она сказала, и чего не было сейчас. Но самое главное в этот вечер, он, наконец, смирился с фактом, что хочет быть тем, кто поможет ей это сделать. Он хотел смотреть на нее. Он хотел, чтобы она улыбалась. Он хотел вернуться внутрь Ситы при каждом удобном случае, который она ему даст.

Это была… любовь?

Он лег на подушку, его голова сильно болела. Что бы он ни чувствовал, чувство было искренним и проникало достаточно глубоко, чтобы вызвать у его кибернетического процессора истерику.

Он переключил свои мысли на более приятные вещи, например на то, каково было бы каждый день приходить домой к Сите, чтобы точно знать, что завтра она будет спать рядом с ним. Даже размышления о потенциальной реальности, казалось, заполняли внутри него какую-то черную дыру, о существовании которой он не подозревал, пока снова не узнал Ситу.

Любовь или нет… он понятия не имел. До нее, он никогда не хотел провести всю свою жизнь с женщиной, поэтому у него не было оснований для такого рода обязательств. В его жизни было много женщин, и большинство из них были красавицами. Но они не были Ситой Харрингтон с ее невероятными ногами, откровенным разговором и ее способностью заставлять его улыбаться каждым своим высказыванием.

Он повернул голову и посмотрел на нее. Теперь она крепко спала, одна рука была засунута под подушку, а другая лежала на груди почти сжатая в кулак. Он перекатился, пока не смог обнять ее и взять ее сжатую в кулак ладонь. Его решение укрепилось в тот момент, когда она с облегчением вздохнула, и ее рука расслабилась под его рукой.

Его разум мог забыть их совместное прошлое, но его тело помнило, как успокаивать ее. Все, что он сказал ей, было правдой. Их связь не поддавалась никаким попыткам ее разорвать.

И хотя Кинг понятия не имел, насколько важны его прозрения, было невероятно легко и логично запланировать сделать Ситу Харрингтон своей настоящей женой.

Глава 15

– Доб…рое… ут…ро… Си… та.

Сита улыбнулась.

– И тебе доброе утро, Рэйчел. Похоже, твой голосовой аппарат нуждается в небольшой настройке.

Рейчел пожала плечами.

– Больно… говорить. Большое… отставание…

– Понимаю, – сказала Сита, подходя к своему рабочему столу. Она порылась среди аккуратно разложенных инструментов в поисках Sonic Transcriber, и улыбнулась, когда легко его нашла.

Она подошла к своей помощнице и встала перед ней с широкой улыбкой.

– Ты мне доверяешь это исправить?

Когда Рейчел нерешительно кивнула, Сита улыбнулась еще шире.

– Все, что я собираюсь сделать, это запрограммировать голосовой аппарат так, чтобы ты звучала немного лучше, чем Железный Дровосек.

Сита рассмеялась, когда брови молодой женщины поползли вверх.

– Это история из фильма двадцатого века о потерянной девушке, которая встречает мужчину из металла, который ищет свое сердце. Когда я ремонтировала ИИ в рабочем лагере, я притворялась героиней того старого видео. Это помогло мне выжить. Тем не менее, лучшая для тебя новость в моей печальной истории заключается в том, что я научилась настраивать голосовые связки, похожие на твои, пока была там заключенной.

Сита ждала, пока устройство подключится по беспроводной сети к медицинскому имплантату Рэйчел. Когда это произошло, она сняла показания. Потом, она подошла к своему верстаку, посмотрела на измерения и достала инструмент для беспроводной передачи кода. Она быстро подсчитала и ввела ряд настроек для передачи. Затем принесла инструмент обратно к Рэйчел.

– Может немного покалывать, когда имплантат настраивается на работу с твоими голосовыми связками, – предупредила Сита.

После того, как Рэйчел кивнула, она прикоснулась инструментом к шее девушки, над портом данных импланта. Подняв его через несколько секунд, она увидела, как Рэйчел затрясла руками и начала пританцовывать.

– Больно? – спросила Сита, получив яростное утвердительное качание головой. – Извини. ИИ не жалуются, поэтому я никогда не знала, каково это. Когда перестанет болеть, попробуй снова заговорить.

– Больно… блин, – коротко и ясно сказала Рэйчел, хотя ее голос все еще был механическим.

Сита улыбнулась.

– Извини за боль, но ты звучишь намного лучше.

– Спасибо… я думаю… теперь держи свои инструменты… при себе, – заявила Рэйчел, улыбаясь и потирая область горла вокруг имплантата. – Хорошо, что могу хотя бы говорить.

– Разговаривать становится больнее к концу дня?

Рейчел кивнула.

Сита кивнула в ответ, но нахмурилась.

– Есть причины, по которым это происходит. Это связано с вибрациями имплантата и тем, как они раздражают органику. Я провела небольшое исследование для получения второй инженерной степени в области встроенных медицинских протезов, подобных твоим… впрочем, это были только обычные… ничего похожего на те, что у киборгов. Я никогда не работала с человеком, у которого он действительно был, или с киборгом, пока не попала сюда. Так что поздравляю, ты стала моим первым пациентом-человеком.

– И только теперь ты мне об этом говоришь, – заявила Рэйчел своим ровным, механическим голосом. Она уперлась рукой в бедро и притворно сердито на нее посмотрела.

Сита рассмеялась.

– Итак, кто сегодня наш первый пациент-киборг?

Рэйчел опустила сжатую в кулак руку и пожала плечами.

– Я проверю.

Сита кивнула и повернулась, чтобы убрать использованные инструменты.

***

С инстинктами настороже, Кира наблюдала на мониторе за своим последним реставрационным проектом. Капитан Уильям Тален, казалось, изо всех сил пытался двигать ногами. Если они больше не будут работать, он будет очередным несчастливым киборгом, с которым придется иметь дело этим утром. Когда Неро повернулся к ней, ее разочарованный вздох эхом отразился от стен.

– Я думал, что Пейтон хотел присутствовать, чтобы наблюдать за результатами после того, как капитан Тален закончит свою ассимиляцию.

Кира кивнула.

– Да, но я послала его с Эриком проверить последние разрушения произведенные усилиями Эвелин 489, настоящее имя которой до сих пор остается загадкой. По-видимому, в своем последнем, подобном циклону приступе ярости, в дополнение к тому, что она снова разрушила свою кровать, она начала рассказывать о том, что ее военный чип использовался для пыток. Пейтон лучше чем я разбирается в военной кодировке, поэтому я послала его поговорить с ней об этом. Настоящий вопрос в том, способна ли она нормально общаться.

– Ты всегда такая спокойная. Тебя не смущает, что мы говорим о женщине, которая убила Джексона? – спросил Неро.

Кира на мгновение задумалась, а затем покачала головой.

– Нет. Это не так. Пейтон был запрограммирован меня убить. Это было худшее, что я могла себе представить. Что меня расстраивает в Эвелин, так это то, что она не ответила ни на одну из команд создателя, которые я пыталась на ней использовать. Ее полный иммунитет к ним тревожит меня больше всего на свете. Отчасти потому, что я не могу ей помочь, но это также означает, что вокруг могут бегать другие киборги в таком же состоянии. Насколько я знаю, таких, как она, может быть сколько угодно, и я буду не в состоянии помочь.

Неро снова взглянул на монитор, на человека в клетке, который сбросил подушку на пол, прежде чем в миллионный раз обхватить голову руками.

– Что мы будем делать с капитаном Таленом? Кажется, ему очень больно. Мы не можем просто оставить его в таком состоянии.

– Конечно, я пойду к нему и выслушаю, что он скажет, как я делаю это со всеми. В конце концов, я отведу капитана Талена к Сите, чтобы она починила ему ноги, хотя ей может понадобиться сопровождающий, учитывая их травмирующую историю. Сегодня утром у меня один в операционном кресле, и еще двое, кроме капитана Талена, с проблемами, требующими решения. В списке «первым пришел – первым обслужен» он на четвертом месте.

– Я слышу волнение в твоем голосе, но я также вижу его на твоем лице. Он тот, о ком ты беспокоишься больше всего. История капитана Талена с Ситой тебя искренне беспокоит?

Кира фыркнула и покачала головой.

– Как ни странно, нет… я могу это блокировать… да и Сита очень стойкая. Меня просто смущают его проблемы в более широком смысле. Физические аномалии обычно проявляются сразу после замены процессора и первой общей перезагрузки. Замена процессора похожа на отключение питания от любого устройства, работающего в середине программы. Разум теряет свое место и должен начинать все сначала, когда новый процессор берет на себя управление. Именно это вызывает сбои в протезировании.

– Все это я знаю, – сказал Неро.

– Но я видела, как он бродил по клетке после того, как проснулся, и это зафиксировано на камеру. Ноги капитана Талена прекрасно работали после первоначальной реставрации. Они перестали работать прошлой ночью, где-то в середине ассимиляции его данных. И вообще, воспоминания не способны остановить работу протезов.

Неро кивнул.

– Согласен… такое кодирование было бы почти невозможно. По этой причине меня это тоже тревожит. Я бы предпочел, чтобы ты взяла с собой одного из восстановленных киборгов.

– Пейтон и Эрик проверяют Эвелин. Кинг в ресторане. Я понятия не имею, где Винс и Стив. Думаю, я могла бы посмотреть, сможет ли Маркус меня сопровождать. Он до сих пор каждый день ходит с Рэйчел и, возможно, все еще околачивается поблизости.

Неро кивнул, радуясь, что она не спорила с ним из-за дополнительных мер безопасности.

– Хорошо… звучит как план. Убедись, что Маркус вооружен своей импульсной пушкой, чтобы он мог справиться с любыми неожиданностями.

Кира покачала головой.

– Не могу этого сделать… Служба безопасности устроила истерику, когда Пейтон случайно надел свою пушку и принес ее сюда. Все, что он делал, это прощался со мной перед тем, как отправиться с Кингом за Ситой. Он единственный киборг, который закодирован так, чтобы проходить сквозь сканеры с приведенным в боевое состояние оружием, но других сотрудников «Нортон» это очень обеспокоило. Я не хочу больше поднимать тревогу.

Неро пристально на нее посмотрел и остался непреклонен.

– Капитан Тален наш первый киборг, спасенный из трудового лагеря. Мы не знаем, что они делают с киборгами в тех местах, или как они делают их такими же послушными, как и все подразделения ботов с ИИ. Это такая же ситуация, когда ты восстанавливала Пейтона. Может быть много неизвестных.

– Я понимаю твою логику… и согласна с необходимостью некоторых дополнительных мер предосторожности сверх наших обычных. Хорошо, мне нужно попросить Пейтона позвонить Маркусу. У меня нет его личного номера, а у Рэйчел до сих пор нет наладонника. Никто не может убедить ее, что не все коммуникационные технологии плохи. Я надеялась, что голосовой аппарат изменит ее мнение о таких вещах.

– Если она не использует портативное устройство, как она заказывает доставку еды? – спросил Неро, пораженный поведением женщины.

Кира пожала плечами.

– В ее доме для этого есть специальная служба, но я не думаю, что Рэйчел из тех людей, которые едят фаст-фуд. Независимо от своего возраста, она больше склонна готовить еду сама и очень тщательно. Кроме того, она сейчас на специальной диете, пока ее горло не заживет.

– Она уже говорит?

Кира кивнула.

– Несколько слов… и это в лучшем случае. Она сказала мне, что ей очень больно говорить. Отсутствие речи у Рэйчел еще один проблемный случай, который я не смогла решить. Кажется, число кибернетических загадок растет.

Кира вздохнула, когда они вышли из кабинета Неро в холл.

Он повернул голову, чтобы ей улыбнуться.

– Количество восстановленных киборгов, которые возвращаются к нормальной жизни, также растет. Следи за своей перспективой, доктор Уинтерс… или, мне следует сказать, Эллиот. Вы ведь давали клятвы с Пейтоном, не так ли? Я помню об этом, потому что присутствовал во время церемонии.

Кира усмехнулась.

– Иногда я забываю, что ты пришел из культуры, которая всего несколько столетий назад считала замужнюю женщину своего рода личной собственностью мужа. С моей точки зрения, я замужем, но не нахожусь в чьей-то собственности и меня не удочеряли. Я сохранила свое имя с Джексоном Ченнингом. Я планирую сделать то же самое с Пейтоном Эллиотом. Конечно, он может сменить имя на Уинтерс, если захочет. Я ношу золотой браслет, который он мне купил. Этого достаточно для публичной демонстрации приверженности и больше, чем я могла себе представить, я когда-либо сделаю.

– Каждый раз, когда мы говорим об этом, ты заставляешь меня звучать как какой-то пережиток прошлого. Только однажды я прокомментировал, что, по моему мнению, было бы интересно познакомиться с женщиной, готовой разделить часть моей личности. Если я поделюсь своим именем, мне кажется, что мы с этой женщиной разделим одну жизнь как пара. Разве с моей стороны желать такого уровня близости настолько неправильно?

Кира усмехнулась над тем, как обиделся Неро, но это не сделало его идеи более приемлемыми. Маловероятно, чтобы в современном мире он нашел женщину, готовую так полностью отдаться отношениям. И насколько она знала, путешествия во времени оставались мифом. Так, что он застрял в отношениях со свободно мыслящими женщинами настоящего.

– Нет, Неро, конечно, с твоей стороны нет ничего плохого в том, что ты хочешь, чтобы женщина носила твое имя. Шовинистическое, архаичное и ограниченное желание, но я бы не стала называть его неправильным.

Неро закатил глаза в ответ на сарказм Киры и посмотрел на нее, пока они вместе шли к ее кабинету. Оказавшись там, она использовала свой личный портативный компьютер, чтобы связаться с мужчиной, которого она называла мужем, что бы это ни значило для них двоих. По его мнению, Кира была бы шокирована тем, что на самом деле чувствовал Пейтон, и его собственничество присутствовало не только потому, что он был киборгом.

Почти у всех мужчин было желание отобрать из стада самок самую лучшую. И когда они находили единственную женщину, было вполне естественно принять все возможные меры, чтобы установить связь, которую было бы невозможно оспорить. Некоторые мужчины… такие как и он… просто более открыто говорили о своих методах.

***

С гневом киборгов она могла справиться. Слезы были тем, чего она не могла вынести. Будучи сама плакальщицей, она всегда сочувствовала восстановленным мужчинам, которые плакали. Кира проскользнула в лабораторию, отметив время своего входа на настенном мониторе. Маркус не появится еще тридцать минут. До тех пор ей следует быть очень осторожной.

– Капитан Тален? Здравствуйте. Я доктор Кира Уинтерс. Вы помните, почему вы здесь?

Она смотрела, как мужчина в клетке вытирает слезы с глаз и опускает руки.

– Судя по тому, как сильно у меня болит голова, я предполагаю, это для того, чтобы вы могли еще немного потрахать мне мозги, – сказал Уильям.

– На самом деле, я здесь, чтобы помочь вам, капитан Тален… как и целая команда людей. Наша работа состоит в том, чтобы максимально восстановить ваше довоенное состояние и вернуть вам возможность принимать решения по-человечески. Как мы обсуждали вчера, вы несколько лет находились в шахтерском рабочем лагере… мы не смогли определить сколько именно. Мы не совсем уверены, что вы там делали, кроме как помогали роботам-охранникам.

– Днем я помогал инженеру по обслуживанию рабочего лагеря. В конце каждого дня я возвращался в назначенное мне место для отдыха, чтобы охранять руду, которую вытаскивали из шахты, – твердо сказал Уильям.

Кира наклонила голову.

– Руду? Типа, драгоценные металлы?

– Золото, немного серебра и какой-то металл, название которого я запрограммирован забывать каждый проклятый день. Я не знаю, почему.

– Насколько хорошо вы осознавали, что происходит с вами каждый день?

– Кто-то всегда дергал меня за ниточки, и да, я понимал, что меня контролируют. Я не мог остановить это… как бы сильно ни пытался… а я пытался годами. Незадолго до того, как я очнулся здесь, меня несколько раз перепрограммировали. Мой процессор ужасно глючил. Головные боли почти сводили с ума. Я не помню, кто со мной работал, почему они это делали, и, кажется, у меня нет никаких данных о том, что я должен был делать, кроме обычных задач. Нам обязательно об этом говорить? Обсуждение этого только усугубляет боль.

– Это может подождать, – сказала Кира, шагая взад-вперед. – Почему вы не говорите мне о том, что у вас проблемы с ногами? Я видела это на мониторе.

Уильям фыркнул и посмотрел вниз.

– То, что вы сделали, черт возьми, их сломало.

– Нет, – заявила Кира, уверенно качая головой. – Они отлично работали с вашим новым процессором. В доказательство у меня есть запись, как вы ходите по клетке. Что бы ни случилось с вашими ногами, это произошло после того, как вчера вечером началась ассимиляция. Что вы помните о своей жизни вне трудового лагеря?

– Я смутно помнил, как меня схватили в плен и пытали, но подробности утеряны. По причинам, которые я так и не обнаружил, враг освободил меня как раз перед тем, как боевые действия были официально прекращены. Меня допросили, но опять же, я не помню результата. То, что связано с лагерем, на самом деле не воспоминания. Я получил их от своего военного чипа. Это набор приказов. Вы пытаетесь сказать, что я что-то вспомнил, и мои ноги перестали работать?

Кира пожала плечами, подумав об отсутствии у него воспоминаний, и нахмурилась. Он не кричал и не разглагольствовал о своем опыте в трудовом лагере. Она хотела знать почему. Мужчина явно был чем-то рассержен.

– Мы иногда исправляем нарушения в работе ног вызванных отказами кибернетики после восстановления. Я уверена, что мы сможем исправить вашу проблему. Но если мы не выясним, что вызвало поломку вашего протеза, вы можете периодически сталкиваться с подобной ситуацией.

– Послушайте, я больше ничего не знаю… Черт… боль просто никогда не проходит, – сказал он.

Кира смотрела, как Уильям схватился за голову и начал раскачивать верхнюю часть тела.

– У вас болит голова?

Когда он кивнул, Кира закусила губу. Ей не нравилось, когда у солдата была физическая боль и эмоциональная травма. У среднего восстановленного киборга после ассимиляции не было особой физической боли, только масса эмоциональных реакций на процесс. Чем отличался Уильям Тален? Она не увидела ничего необычного в его кибернетической панели, и у него не было двойной проводки. Почему ей казалось, что она что-то упустила?

Его раскачивание повлияло на нее. И она не смогла удержаться от того, чтобы предложить ему утешение.

– С чем вы хотите разобраться в первую очередь, капитан? Починить ноги? Или избавиться от этой ужасной головной боли? – быстро спросила Кира, намереваясь предпринять какие-то действия, как только появится Маркус. Из-за головной боли возможно придется снова заглянуть в его кибернетическую панель. Ей бы это не хотелось, но если будет необходимо, она это сделает.

– Сначала ноги, – резко сказал Уильям. – Тогда я смогу сбежать отсюда к чертям собачьим при первой же возможности.

– Я сожалею о вашей сильной боли… и ваших обстоятельствах. Мы сделаем все возможное, чтобы вам помочь. Но я должна вас предупредить, я не сильна в корректировке поведения. Если вы хотите ненавидеть меня и для вас это имеет значение, вам придется взять номер в конце очень длинной очереди. Если вы хотите уйти отсюда, ненавидя мир, это тоже ваша прерогатива, но это очень плохой способ использовать первый реальный шанс изменить свою жизнь. Возможно, вы захотите попробовать поверить, что мы хотим для вас только лучшего.

Кира наблюдала, как его рука отпала в тот момент, когда боль, казалось, уменьшилась… что было столь же странно. Его головная боль, казалось, усиливалась и отступала вместе с его эмоциональными реакциями на нее. Гнев, казалось, был единственным, что облегчало боль.

– Леди, вы ни о чем не догадываетесь. Если есть один урок, который я усвоил, так это то, что я никогда больше не буду по-настоящему свободен. Военные владеют мной до последнего дюйма. Я не знаю, почему вы притворяетесь другой.

Кира пристально на него посмотрела.

– Не желаете пояснить эти комментарии? И для протокола… я не военный. Как и вы, я просто работала на них.

– Нет, ничего объяснять не хочу. Я бы хотел сохранить голову на плечах. Она может мне когда-нибудь понадобиться. Просто почините мои чертовы ноги. Это все, что я от вас хочу.

– Капитан Тален, похоже, вам нечего сказать о том, когда вы были пленником в трудовом лагере. Что вы узнали о последнем десятилетии во время ассимиляции данных?

– Вы чувствуете себя важной, разбрасываясь этими громкими словами, доктор Уинтерс? Я понятия не имею, о чем вы говорите, и не хочу выяснять. Я рассказал вам, что мне поручали там делать, и это все, что я об этом знаю. Если бы я мог забыть собственное имя, я был бы только счастлив отказаться от своей дерьмовой жизни. А теперь не могли бы вы просто починить мои чертовы ноги и перестать беспокоить меня своей кибернаучной ерундой?

Кира наклонила голову. Она не только не обиделась на его требования, но и была очарована его вспышкой. Мужчина не проявлял никакого гнева по поводу того, что он был заключенным. Он просто расстроился из-за того, что у него болит голова и не работают ноги. Это было похоже на то, что ассимиляция данных о его времени в рабочем лагере полностью провалилась. Как это могло случиться?

– Я скоро вернусь, капитан. Мне понадобится помощь, чтобы посадить вас в транспортное кресло.

Кира нахмурилась, увидев, что мужчина снова закатил глаза. Она видела такой гнев, ненависть и недоверие только в одном другом киборге. Теперь она была за ним замужем. Пейтон сначала тоже не поверил правде о своем освобождении.

Она закрыла за собой дверь лаборатории с тихим щелчком. Что-то пошло не так с восстановлением Уильяма Талена. Она все больше и больше убеждалась в том, что этого просто не произошло. Но что могло вызвать блокировку?

Ей нужно было понять это, прежде чем его выпустят в мир, который он, похоже, ненавидит. Капитану Талену никогда не позволят уйти, пока она этого не сделает.