Текст книги "Мера отчаяния"
Автор книги: Донна Леон
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
22
Ни назавтра, ни на следующий день Брунетти не узнал ничего о Палмьери. В «Газеттино» появилась статья, в которой сообщалось, что в расследовании по делу Митри нет никаких сдвигов, однако имя Паолы там не упоминалось, из чего комиссар заключил, что его тесть действительно с кем-то поговорил. Общенациональные газеты тоже молчали. А позже в кислородной камере миланской больницы заживо сгорели одиннадцать пациентов, и история с убийством Митри была забыта, так как пресса занялась обличением системы здравоохранения.
Синьорина Элеттра сдержала слово и предоставила ему информацию о Сандро Буонавентуре на трех страницах. Женат, двое детей, оба учатся в университете, дом в Падуе и квартира в Кастельфранко Венето. Расположенная там фабрика, как и упоминал Буонавентура, записана на имя сестры. Деньги за нее были заплачены в течение одного дня, после того как с венецианского счета Митри сняли крупную сумму.
Буонавентура работал управляющим на одном из заводов Митри, пока не стал директором фабрики, принадлежавшей сестре. Вот и все: типичная история успешного бизнесмена среднего класса.
На третий день поймали человека, обчистившего почту на кампо Сан-Поло. На исходе четвертого часа допроса он сознался и в ограблении банка на кампо Сан-Лука. Это был тот самый тип, которого Яковантуоно в первый раз опознал по фотографии и которого он после смерти жены перестал узнавать. Пока с задержанным работали, Брунетти спустился в комнату, где его держали, и заглянул внутрь через стекло в двери: оно было прозрачным только снаружи. Комиссар увидел перед собой невысокого коренастого мужчину с редеющими темными волосами – Яковантуоно, вторично давая показания, описал худого рыжеволосого человека.
Брунетти вернулся в кабинет, позвонил в Тревизо Негри, полицейскому, расследовавшему смерть синьоры Яковантуоно, – дело, которое и делом-то нельзя было назвать, – и сообщил ему, что они арестовали грабителя и он не имеет ничего общего со словесным портретом, предоставленным Яковантуоно на втором допросе.
Поделившись с коллегой этой информацией, Брунетти спросил:
– Что он делает?
– Ходит на работу, возвращается домой, кормит детей обедом и каждый день отправляется на кладбище, чтобы положить свежие цветы на ее могилу, – ответил Негри.
– Другая женщина появилась?
– Пока нет.
– Если он действительно убил жену, то он хорошо притворяется, – заметил Брунетти.
– Во время разговора со мной он был очень убедителен. Я даже отправил ребят охранять семью и следить за домом на следующий день после ее смерти.
– Они что-нибудь видели?
– Ничего.
– Дайте мне знать, если что-то всплывет, – попросил Брунетти.
– Вряд ли это случится, как думаете?
– Вряд ли.
Обычно Брунетти инстинктивно чувствовал, если человек врет или пытается что-либо скрыть, но по отношению к Яковантуоно никаких подозрений, никакого предостерегающего внутреннего голоса у него не возникало. Комиссар поймал себя на курьезном ощущении: он не знал, чего ему больше хочется – оказаться правым или получить подтверждение тому, что маленький повар из пиццерии – действительно убийца.
Телефон зазвонил, когда его рука все еще лежала на трубке; резкий звук пробудил комиссара от задумчивости.
– Гвидо, это Делла Корте.
Брунетти тут же мысленно переключился на Падую, Митри и Палмьери.
– В чем дело? – Он был слишком взволнован, для того чтобы тратить время на любезности, и мысли об Яковантуоно уже полностью улетучились у него из головы.
– Похоже, мы его нашли.
– Палмьери?
– Да.
– Где?
– К северу отсюда. Он вроде бы работает водителем грузовика.
– Грузовика? – с удивлением повторил Брунетти. Какая обыденная профессия для человека, убившего четверых!
– Под другим именем. Микеле де Лука.
– Как вы его нашли?
– Один из наших ребят из отряда по борьбе с наркотиками поспрашивал кое-кого, и осведомитель дал ему наводку. Парень не был уверен, так что мы послали туда своего агента, и он опознал Палмьери со всей определенностью.
– Есть вероятность, что агента заметили? – спросил Брунетти.
– Нет, наш человек – профессионал. Хочешь, чтобы мы его арестовали?
– Не уверен, что это будет легко.
– Мы знаем, где он живет. Можно провести операцию ночью.
– Где?
– В Кастельфранко Венето. Он работает водителем грузовика на фармацевтической фабрике под названием «Интерфар».
– Я приеду. Он мне нужен. Сегодня ночью.
Чтобы вместе с падуанской полицией отправиться на штурм квартиры Палмьери, ему пришлось солгать Паоле. За ланчем он сообщил ей, что полиция Кастельфранко задержала подозреваемого и хочет, чтобы он, Брунетти, съездил туда и побеседовал с ним. Когда она спросила, почему это потребует его отсутствия на всю ночь, комиссар объяснил, что подозреваемого привезут очень поздно вечером, а после десяти поезда оттуда не ходят. По правде говоря, в тот день после полудня поезда в Венето не ходили вообще. В полдень авиадиспетчеры объявили несанкционированную забастовку, закрыли аэропорт, и прибывающим самолетам приходилось приземляться в Болонье или Триесте. Железнодорожники решили поддержать их, так что все железнодорожное сообщение в Венето встало.
– В таком случае езжай на машине.
– Я и поеду, до Падуи. Дальше Патта не разрешит.
– Это значит, он не хочет, чтобы ты туда отправлялся, верно? – спросила она, глядя на мужа поверх тарелок с остатками еды. Дети уже разошлись по своим комнатам, поэтому Брунетти и Паола могли говорить не таясь. – Или он не знает о твоих планах.
– Ну, как тебе сказать… – неопределенно протянул Брунетти, взял яблоко из вазы и начал его чистить, откусив, заметил: – Вкусные яблоки.
– Не уходи от ответа, Гвидо.
– Возможно, мне придется долго с ним беседовать, поэтому я не знаю, когда вернусь.
– Они поймали этого человека только затем, чтобы ты мог его допросить? – спросила она скептически.
– Я хочу поговорить с ним о Митри, – пояснил Брунетти. Увертка, но все же не откровенная ложь.
– Это он сделал? – предположила Паола.
– Возможно. Его будут допрашивать в связи с еще тремя убийствами.
– Что значит – «в связи»?
Брунетти читал документы, поэтому знал о существовании свидетеля, видевшего Палмьери вместе со второй жертвой в ночь убийства. Кроме того, была потасовка с Надруцци. А теперь этот человек работает водителем грузовика на фармацевтической фабрике. В Кастельфранко. Принадлежащей Буонавентуре.
– Он к ним причастен.
– Ясно, – сказала она, по тону мужа поняв, что откровенности закончились. – Значит, ты вернешься завтра утром?
– Да.
– В котором часу ты уезжаешь? – уступая, спросила она.
– В восемь.
– А сейчас пойдешь обратно, в квестуру?
– Да. – Брунетти хотел добавить что-то насчет необходимости выяснить, предъявили ли подозреваемому официальное обвинение, но осекся. Врать он не любил, однако это лучше, чем заставлять жену волноваться, сообщая ей о сознательном намерении подвергнуть себя опасности. Если б она узнала, то сказала бы, что в его возрасте и при его должности можно уже в подобных операциях не участвовать.
Он понятия не имел, удастся ли хоть сколько-нибудь поспать ночью, но все же пошел в спальню и собрал кое-какие вещи в небольшую сумку. Открыв левую дверцу большого орехового armadio – старинного шкафа, полученного от графа Орацио в качестве свадебного подарка, он достал ключи. Одним отпер ящик, другим – прямоугольную металлическую коробку. Достал оттуда пистолет и кобуру, положил их в карман, потом тщательно запер на замок и коробку, и ящик.
Тут он вспомнил, как в «Илиаде» Ахилл облачается перед боем с Гектором: могучий щит, ножные латы, копье, меч и шлем. Каким жалким и презренным казался этот маленький металлический предмет, который он сейчас чувствовал на бедре, – пистолет. Паола всегда называла его переносным пенисом. И как быстро порох положил конец представлениям о рыцарстве, доблести и славе, уходившим корнями во времена Ахилла. Брунетти остановился у двери и велел себе не забывать о мелочах: ведь он не просто на службу уходит, а отправляется в Кастельфранко по опасному делу, а значит, надо попрощаться с женой.
Делла Корте он не видел несколько лет, но узнал сразу же, как только вошел в квестуру Падуи: все те же темные глаза и непослушные усы.
Брунетти окликнул его, тот обернулся, услышав свое имя.
– Гвидо! – обрадовался он и быстро пошел коллеге навстречу. – Как я рад тебя видеть!
Обсуждая события, произошедшие за последние годы, они отправились в кабинет Делла Корте. Там, за чашкой кофе, беседа перешла к воспоминаниям о прежних делах, а когда и с ними было покончено, заговорили о планах на предстоящую ночь. Делла Корте предложил переждать в Падуе до десяти вечера, то есть прибыть в Кастельфранко к одиннадцати и там встретиться с местной полицией – им сообщили насчет Палмьери, и они тоже изъявили желание участвовать в операции.
В квестуру Кастельфранко Брунетти и Делла Корте прибыли без нескольких минут одиннадцать, их встретили комиссар Бонино и два офицера в джинсах и кожаных куртках. Они приготовили карту района, в котором находился дом Палмьери, очень подробную: там были обозначены даже места на парковке за зданием, расположение всех дверей, а также прилагалась планировка квартиры подозреваемого.
– Где вы это достали? – спросил Брунетти с нескрываемым восхищением в голосе.
Бонино кивнул в сторону одного из своих полицейских, того, что помоложе.
– Здание построили всего несколько лет назад, – пояснил офицер, – так что я знал, что проект должен находиться в кадастровом бюро, ufficio catasto, поэтому сегодня днем я отправился туда и попросил план третьего этажа. Он живет на четвертом, но планировка такая же. – Полицейский замолчал и снова стал смотреть на чертеж, призывая и остальных обратить на него внимание.
Все выглядело довольно просто: единственная лестница оканчивалась коридором. Квартира Палмьери располагалась в конце холла. Нужно только поставить двоих полицейских у него под окнами, одного – у основания лестницы, тогда двое могут идти на штурм, а еще двое – обеспечить им прикрытие в холле. Брунетти собирался было заметить, что семь человек – это перебор, но потом вспомнил: возможно, Палмьери действительно убил четверых, и промолчал.
Две машины припарковались в нескольких сотнях метров от здания, все участники операции вышли. Решено было, что двое молодых полицейских отправятся в квартиру вместе с Брунетти и Делла Корте, которые произведут арест. Бонино вызвался обеспечить прикрытие на лестнице, двое падуанцев заняли места под тремя могучими соснами, росшими возле дома: один не спускал глаз с главного входа, другой – с бокового, запасного.
Брунетти, Делла Корте и двое офицеров начали подниматься наверх. На площадке они разделились – молодые люди в джинсах остались на лестнице.
Брунетти и Делла Корте двинулись к квартире Палмьери. Брунетти осторожно подергал за ручку, но дверь была заперта. Делла Корте дважды тихонько постучал. Молчание. Он снова постучал, на сей раз громче. Потом позвал:
– Руджеро, это я. Меня послали за тобой. Тебе надо убираться. Сюда едет полиция.
Внутри что-то упало и разбилось, возможно, лампа. Полоски света под дверью не было. Делла Корте снова забарабанил по дереву:
– Руджеро, per l'amor di Dio,[24]24
Ради всего святого (ит.).
[Закрыть] выходи! Шевелись!
Изнутри снова послышался какой-то шум, что-то еще упало, но на этот раз более тяжелое – стул или стол. Тут снизу донеслись крики – вероятно, то были другие полицейские. Услышав их, Брунетти и Делла Корте отодвинулись от двери и прижались спиной к стене.
И как раз вовремя. Пуля, за ней две, потом еще две пробили толстую древесину. Брунетти почувствовал, будто что-то ужалило его в щеку, опустил глаза и заметил спереди на пальто капли крови. Двое молодых полицейских уже стояли на коленях по обе стороны двери с пистолетами в руках. Один из них, как угорь, скользнул на спину, подтянул ноги к груди и, словно кувалдой, ударил ботинками в дверь, возле косяка. Древесина поддалась, после второго удара дверь распахнулась. Еще до того как она ударилась о стену квартиры, полицейский оказался в комнате.
Брунетти едва успел поднять пистолет – и тут же услышал два выстрела, потом третий. Наступила тишина. Прошло несколько секунд, и полицейский произнес:
– Все в порядке, можете заходить.
Брунетти скользнул в квартиру, Делла Корте следовал за ним по пятам. Полицейский с пистолетом в руке стоял на коленях за перевернутым диваном. На полу перед ним лежал человек, его лицо можно было разглядеть в свете, проникавшем из холла. Брунетти узнал в нем Руджеро Палмьери. Одна рука будто указывала в сторону двери, за которой его могла ждать свобода. На месте левого уха зияло красное отверстие: там вышла пуля, вторая из тех, какими наградил его молодой полицейский.
23
Брунетти слишком долго проработал в полиции и слишком много видел операций, в которых что-то пошло не так, чтобы сейчас терять время на выяснение обстоятельств случившегося или попытку разработать задним числом альтернативный план, тот, что, возможно, сработал бы лучше. Но остальные были моложе и еще не знали, что неудача мало чему может научить, поэтому, ожидая прибытия криминалистов, комиссар некоторое время невнимательно слушал их рассуждения, со всем соглашаясь.
Когда офицер, застреливший Палмьери, лег на пол, чтобы продемонстрировать способ своего проникновения в квартиру, Брунетти отправился в ванную, смочил платок холодной водой и вытер небольшой – размером примерно с пуговицу на его рубашке – порез на щеке, оставленный щепкой от двери. Держа платок в руке, он открыл небольшую аптечку в поисках куска марли или чего-нибудь в этом роде, чтобы остановить кровь, и обнаружил, что аптечка забита лекарствами.
Говорят, гости и постояльцы гостиниц всегда исследуют шкафчики с медицинскими препаратами в своих ванных комнатах; Брунетти никогда этого не делал. То, что он увидел, его поразило: не меньше пятидесяти всевозможных коробочек и пузырьков различного вида и размера. На всех был неизменный девятизначный код Министерства здравоохранения. И при этом никаких бинтов. Он закрыл за собой дверь и вернулся в комнату, где лежал Палмьери.
Пока Брунетти был в ванной, пришел второй молодой полицейский, и теперь оба они стояли у двери, проигрывали обстоятельства перестрелки еще раз. Брунетти с досадой отметил, что они делают это с тем же воодушевлением, с каким могли бы повторно просматривать увлекательный боевик. Полицейский постарше держался отдельно, время от времени молча перемещаясь из угла в угол. Брунетти подошел к Делла Корте.
– Мы можем начинать обыск?
– Думаю, нет. Подождем, пока прибудут криминалисты.
Брунетти кивнул. В общем-то, какая разница? Это лишь вопрос времени, а у них впереди вся ночь. Ему хотелось лишь одного – чтобы криминалисты приехали поскорее и забрали тело. Он старался не смотреть на труп, но это становилось все сложнее выполнить, так как минуты шли, и даже молодые люди прекратили обмусоливать свою историю. Брунетти подошел к окну и в это время услышал шаги на лестнице; обернувшись, увидел, как в квартиру входят люди в знакомой форме: эксперты, фотографы – вечные спутники насильственной смерти.
Он снова повернул голову к окну и начал разглядывать машины на парковке и те немногие, что все еще ехали по улицам глубокой ночью. Ему хотелось позвонить Паоле, но она-то считает, что он в безопасности, лежит себе в кроватке в какой-нибудь маленькой гостинице, и Брунетти не поддался искушению. Он продолжал стоять спиной к комнате, несмотря на беспрестанные вспышки фотоаппаратов, не повернулся даже, когда прибыл medico legale.[25]25
Судебный врач (ит.).
[Закрыть] Все и так ясно.
И только услышав ворчание двух служащих морга в белых халатах и глухой звук – одна из ручек носилок ударилась о дверной косяк, – он обернулся, подошел к Бонино, беседовавшему с Делла Корте, и спросил:
– Теперь можно приступать?
Тот кивнул.
– Конечно. В карманах нашли только портмоне. В нем было более двенадцати миллионов лир новыми купюрами по пятьсот тысяч. Его отправили в лабораторию, снять отпечатки пальцев.
– Хорошо, – сказал Брунетти, а потом, взглянув на Делла Корте, спросил: – Ну что, начнем со спальни?
Делла Корте кивнул, и они вместе отправились в дальнюю комнату, предоставляя местным остальную часть квартиры.
Прежде они никогда не проводили обыск вместе, но работали слаженно: Делла Корте с молчаливого согласия Брунетти отправился к шкафу и стал рыться в карманах висящей там одежды, а Брунетти пошел к комоду, не давая себе труда надеть резиновые перчатки: ведь порошок для снятия отпечатков пальцев уже был насыпан повсюду.
Выдвинув верхний ящик, он был поражен, что белье Палмьери сложено двумя аккуратными стопками, носки свернуты и разложены по цветам, а потом сам себе удивился: интересно, почему это ему казалось, что киллер непременно должен быть неряхой?
В следующем ящике находились свитера и спортивная одежда. Нижний оказался пуст. Брунетти задвинул его ногой и обернулся, чтобы посмотреть, чем занят Делла Корте. В шкафу висело всего несколько предметов: пуховая парка, несколько пиджаков и брюки в пластиковом пакете – видимо, только что из химчистки.
На комоде стоял резной деревянный ящик. Криминалисты после осмотра закрыли крышку, и, когда Брунетти приподнял ее, оттуда поднялось маленькое серое облачко порошка. Внутри находилась пачка бумаг, он достал их и положил на комод.
Читал он внимательно, по окончании откладывая каждый документ в сторону. Это были счета за электричество и газ на имя Микеле де Лука. И ни одного за телефон, впрочем, их отсутствие объяснял мобильник, лежавший рядом с деревянным ящиком.
На самом дне обнаружился конверт, адресованный Р.П.: верхняя часть – там, где его вскрыли, – посерела от многочисленных прикосновений.
Внутри лежал голубоватый лист бумаги, исписанный аккуратным почерком. На нем стояла дата – больше пяти лет назад. «Увидимся в ресторане в восемь, завтра. А до тех пор биение моего сердца покажет мне, как медленно ползут минуты». Подписано: «М».
«Мария? – предположил Брунетти. – Мариэлла? Моника?»
Он сложил письмо, убрал его в конверт и положил поверх счетов. Больше в ящичке ничего не было.
Брунетти повернулся к Делла Корте:
– Нашел что-нибудь?
Тот помахал большой связкой ключей:
– Только это. Два – от машины.
– Возможно, от грузовика? – произнес Брунетти.
Делла Корте кивнул.
– Давай пойдем и проверим те, что припаркованы рядом, – предложил он.
Гостиная была пуста, но Брунетти заметил двух человек в углу кухни возле раскрытого холодильника и шкафчиков. Из ванной лился свет и раздавался шум, но едва ли полицейские что-нибудь там найдут.
Они с Делла Корте спустились вниз и вышли на парковку. Оглянувшись, заметили, что во многих окнах горит свет. В этот момент окно, что располагалось прямо над квартирой Палмьери, распахнулось, и кто-то прокричал:
– Что происходит?
– Полиция, – ответил Делла Корте. – Все в порядке.
Брунетти решил, что сосед собирается продолжать задавать вопросы, потребует объяснения выстрелам, но присущий итальянцам страх перед властями сыграл им на руку: голова мужчины скрылась в окне, створка захлопнулась.
За домом стояло семь машин: пять легковых и две грузовых. Делла Корте начал с серого фургона с названием магазина игрушек на боку. Под надписью игрушечный мишка раскачивался на коне-качалке. Ни один ключ не подошел. Рядом, через две машины, стоял серый фургон «Ивеко» без каких-либо надписей. Снова неудача, как и с легковушками.
Они собирались уже вернуться в квартиру, как вдруг заметили в дальнем конце парковки ряд гаражей. Довольно долго пробовали ключи, первые три двери не поддались, но четвертая открылась.
За ней они увидели белый фургон, и Делла Корте сказал:
– Думаю, лучше нам позвать криминалистов.
Брунетти взглянул на часы: почти половина третьего. Делла Корте понял намек. Он взял ключ от машины и попытался открыть им замок водительской двери. Тот легко поддался, дверь распахнулась. Он достал из кармана ручку, с ее помощью включил свет над сиденьем. Брунетти забрал у него ключи, обошел машину и залез в нее через пассажирскую дверь. Потом выбрал маленький ключик и открыл бардачок. Там лежал блестящий пластиковый пакет, похоже, в нем находились страховка и документы на машину. Брунетти тоже достал ручку и поднес пакет к свету, перевернул другой стороной, чтобы прочесть, что написано в документах. Грузовик был зарегистрирован на фирму «Интерфар».
Он аккуратно вернул бумаги на место и закрыл бардачок, после чего захлопнул дверцу. Запер ее и зашел с задней стороны фургона. Отпер двери первым ключом. Грузовик почти под самый верх был заполнен большими картонными ящиками с логотипом «Интерфара» – Брунетти узнал его: черные буквы I и F по обе стороны красного кадуцея.[26]26
Магический жезл, который обвивают две змеи, – символ медицины в США.
[Закрыть] Сбоку на коробках красовались бумажные этикетки, а над ними виднелся красный штамп: «Воздушные грузоперевозки».
Все они были заклеены липкой лентой. Брунетти не хотел их вскрывать: пускай этим занимаются криминалисты. Он залез на задний бампер и, заглянув в кузов, разглядел этикетку на дальних коробках. «Транс-Ланка», прочитал он, ниже шел адрес в Коломбо.
Брунетти спрыгнул на землю и запер двери. Вместе с Делла Корте они вернулись в квартиру. Полицейские агенты бродили по комнатам: они уже закончили осмотр места преступления. Один из местных офицеров, увидев их, покачал головой, а Бонино сказал:
– Ничего. Ни на теле, ни в доме. Я никогда с таким не сталкивался.
– Вы знаете, как давно он тут жил? – спросил Брунетти.
Один из офицеров, высокого роста, не тот, который застрелил Палмьери, произнес:
– Я разговаривал с соседями. По их словам, он, кажется, переехал сюда около четырех месяцев назад. Никогда никого не беспокоил, не шумел.
– До сегодняшнего вечера, – саркастически заметил его напарник, но никто не обратил на него внимания.
– Ладно, – сказал Бонино. – Думаю, можно отправляться домой.
Они вышли из квартиры и двинулись вниз по лестнице. Делла Корте остановился на нижней площадке и спросил Брунетти:
– Что ты намерен делать? Хочешь, мы по дороге довезем тебя до Венеции?
Это было щедрое предложение: они потеряли бы целый час, сделав крюк до Пьяццале Рома, а потом отправившись дальше в Падую.
– Нет, спасибо, – поблагодарил Брунетти. – Я хочу побеседовать с людьми на фабрике, так что мне нет смысла ехать с вами. Иначе придется потом возвращаться.
– И как же ты поступишь?
– Уверен, в квестуре найдется для меня кровать, – сказал он и отправился к Бонино уточнить.
Оказавшись в кровати, Брунетти из-за чрезмерной усталости никак не мог заснуть и все силился вспомнить, когда в последний раз ночевал врозь с Паолой. Но в мыслях его возникал лишь тот раз, когда он, проснувшись, не обнаружил ее рядом, в ночь, положившую начало печальным событиям. Вскоре он задремал.
На следующее утро Бонино предоставил ему машину и водителя, и в девять тридцать комиссар подъехал к фабрике «Интерфар» – большому низкому зданию, которое располагалось посреди промышленной зоны, находившейся рядом с одной из многочисленных автострад из Кастельфранко. Корпуса, лишенные даже намека на красоту, стояли метрах в ста от дороги и были окружены со всех сторон машинами сотрудников, словно кусок тухлого мяса муравьями.
Брунетти попросил водителя найти какой-нибудь бар и предложил угостить его кофе. Он не выспался и чувствовал себя вялым и раздражительным. Кажется, вторая чашка помогла – кофеин ли стал тому причиной или сахар, но он понял, что сможет продержаться еще несколько часов.
Он вошел в офис «Интерфара» в начале одиннадцатого и заявил, что хочет поговорить с синьором Буонавентурой. Секретарша попросила его назвать себя, Брунетти представился, и она стала звонить шефу. Ответ последовал незамедлительно; она положила трубку, встала и повела Брунетти по коридору, покрытому светло-зеленым ковролином.
Она остановилась у второй двери справа, постучала, открыла и отступила в сторону, пропуская комиссара в кабинет. Буонавентура сидел за столом, заваленным бумагами, брошюрами и буклетами.
При виде посетителя он встал, но навстречу не пошел, а когда Брунетти подошел ближе, улыбнулся ему и пожал руку. Они сели.
– А вы забрались далеко от дома, – сказал Буонавентура любезно.
– Да. Я здесь по делу.
– Полагаю, по какому-нибудь полицейскому?
– Да.
– Я имею к нему отношение? – поинтересовался Буонавентура.
– Вы угадали.
– Если все действительно обстоит именно так, то это самое потрясающее событие из всех, когда-либо случавшихся со мной.
– Не уверен, что понимаю вас, – произнес Брунетти.
– Несколько минут назад я говорил с начальником производства и намеревался звонить карабинерам. – Буонавентура взглянул на часы. – Всего пять минут назад – а вы уже тут как тут, показались у меня на пороге, словно прочли мои мысли.
– Могу я спросить, почему вы собирались им звонить?
– Чтобы сообщить о краже.
– Что украли? – спросил Брунетти, хотя не сомневался, что ответ ему известен.
– Пропал один из наших грузовиков, водитель не явился на работу.
– Это все?
– Нет. Начальник производства говорит, вроде бы значительная партия товара тоже отсутствует.
– Примерно столько, сколько вмещает один грузовик, верно? – заметил Брунетти ровным тоном.
– Ну, раз грузовик и водитель пропали, это вполне логично. – Он еще не разозлился, но в распоряжении Брунетти было достаточно времени, чтобы довести его до нужной кондиции.
– Кто водитель?
– Микеле де Лука.
– Давно он у вас работает?
– Не знаю, примерно около полугода. Я сам такими вещами не занимаюсь, но он попадался мне на глаза на протяжении нескольких месяцев. Сегодня утром начальник производства сообщил, что фуры нет на парковке и водитель тоже не появился.
– А пропавший товар?
– Де Лука уехал отсюда вчера днем полностью груженный. Предполагалось, что он вернет фургон на фабрику, прежде чем отправится домой, а потом утром, в семь часов, снова прибудет сюда и заберет еще один груз. Но он так и не появился, а фургона не оказалось на той парковке, где ему полагалось быть. Начальник производства позвонил ему, но его мобильный не отвечал, так что я решил сообщить карабинерам.
Реакция Буонавентуры на происшествие показалось Брунетти слишком бурной: ведь служащий вполне мог просто опаздывать на работу. Правда, потом комиссар вспомнил, что Буонавентура так и не позвонил в полицию, так что он оставил свое удивление при себе и стал ждать продолжения спектакля.
– Да, понятно, – сказал он. – А о каком грузе идет речь?
– Разумеется, о медикаментах. Мы ведь их здесь производим.
– Куда планировалась поставка?
– Я не знаю. – Буонавентура взглянул на бумаги, которыми был завален его стол. – У меня где-то здесь накладные.
– Вы можете их найти? – поинтересовался Брунетти, кивая в сторону документов.
– А какая разница куда? – спросил Буонавентура. – Важно найти этого человека и вернуть груз.
– О работнике можете не беспокоиться, – сказал Брунетти, подозревавший, что Буонавентура лжет касательно своего намерения вернуть груз.
– Что это значит?
– Он был убит в перестрелке с полицией прошлой ночью.
– Убит? – повторил Буонавентура, и в голосе его послышалось искреннее изумление.
– Полицейские хотели допросить его и явились к нему домой, а он открыл огонь. Они проникли в квартиру и застрелили его. – И, резко сменив тему разговора, Брунетти спросил: – Куда он должен был доставить груз?
Сбитый с толку внезапным поворотом событий, Буонавентура какое-то время колебался, однако наконец ответил:
– В аэропорт.
– Аэропорт был вчера закрыт. Авиадиспетчеры бастовали, – сообщил ему Брунетти, но по выражению лица собеседника понял, что тот в курсе. – Какие у него были инструкции на случай, если доставка окажется невозможной?
– Такие же, как у всех водителей: вернуться обратно и поставить машину в гараж.
– А мог он поставить ее в свой собственный гараж?
– Откуда мне знать, что он мог и чего не мог?! – взорвался Буонавентура. – Фургон пропал, а водитель мертв, если верить вашим словам!
– Фургон не пропал, – мягко произнес Брунетти, наблюдая за реакцией собеседника на эти слова. Тот попытался скрыть изумление и изобразить на своем лице облегчение, но это ему плохо удалось.
– Где он? – спросил Буонавентура.
– На данный момент в гараже полиции. – Буонавентура промолчал, и тогда Брунетти добавил: – В кузове мы обнаружили ящики.
Буонавентура снова постарался не подать виду, что потрясен, и снова потерпел неудачу.
– В Шри-Ланку они не попали, – констатировал Брунетти. – Может быть, теперь вы поможете мне найти эти накладные, синьор Буонавентура?
– Конечно. – Тот начал рыться в бумагах. Вяло, безвольно он перекладывал документы с одного угла стола на другой, потом собрал их в стопку и стал просматривать по одному. – Странно, – произнес он, покончив с этим делом, и взглянул на Брунетти, – я не могу их найти. – Он поднялся. – Пожалуйста, подождите, я попрошу секретаря принести их.
Но прежде чем он успел сделать хоть шаг по направлению к двери, Брунетти тоже встал.
– А вы ему позвоните, – предложил он.
Буонавентура улыбнулся:
– Накладные ведь у начальника производства, а он сейчас на погрузочной платформе.
Он попытался было пробраться мимо Брунетти, но тот положил ему руку на плечо:
– Я пойду с вами, синьор Буонавентура.
– В этом нет никакой необходимости, – уверил тот комиссара и снова попытался улыбнуться.
– Думаю, что есть, – только и ответил Брунетти. Он понятия не имел, насколько далеко простираются его полномочия здесь, имеет ли он право удерживать Буонавентуру или следовать за ним. Он сейчас не в Венеции, даже за пределами провинции Венеция, а против Буонавентуры не выдвигалось никаких обвинений. Однако все это для Брунетти уже было неважно. Он отошел в сторону, предоставляя Буонавентуре открыть дверь кабинета, и двинулся за ним в коридор, протянувшийся в дальнюю часть здания.
Дверь, которой оканчивался коридор, вела на длинную цементную погрузочную платформу. Возле нее задом стояли два больших фургона с открытыми дверьми кузовов, четверо рабочих катили к ним по платформе тележки с картонными коробками. Увидев возникших на пороге людей, они подняли головы, но тут же вернулись к своей работе. Внизу, между фургонами, стояли, засунув руки в карманы, и разговаривали двое мужчин.
Буонавентура подошел к краю погрузочной платформы. Мужчины посмотрели на него, и он обратился к одному из них:
– Нашли фуру де Луки. Груз по-прежнему в ней. Этот полицейский хочет посмотреть накладные.
Едва он успел произнести слово «полицейский», как один из мужчин, тот, что повыше, отпрыгнул в сторону от своего собеседника и вытащил из кармана куртки пистолет. Но Брунетти, заметив его движение, отступил обратно, за дверь, все еще остававшуюся открытой, и вынул свой пистолет из кобуры.
