Текст книги "Кто-то мне должен деньги"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

23

Тарбок вылез из-под стола с поднятыми руками, как приказал ему Ральф, и встал рядом со мной возле холодильника.

– Я тебе этого не забуду, Конвей,– пообещал он.

– Заткнись,– буркнул Ральф. Он махнул пистолетом в сторону Эбби и миссис Маккей.– Вы тоже присоединяйтесь к ним.

– Нет,– сказала Эбби.

Он посмотрел на нее.

– Что?

– Уходи, Ральф,– попросила она.– У нас тут и так достаточно неприятностей, так что уходи.

– Ах вот как? Может, вы думаете, что Наполи этим не заинтересуется? Этот Честер Конвей, который ничего ни о чем не знает, сидит и по-дружески болтает с Фрэнком Тарбоком.

– Не говори глупостей,– сказал я.

– Ну ты, придержи язык,– прорычал он.

– Посуди сам, Ральф,– объяснял я.– Если бы все было так, как ты думаешь, стал бы я тебя пускать в квартиру?

Не поворачивая головы, Тарбок процедил сквозь зубы:

– Мы еще с тобой об этом поговорим, Конвей. Поверь мне.

– Да заткнись ты,– разозлился я.– Это вы, ребята, придурки, а не я. Никогда еще не видел, чтобы так много людей враз наделали так много промахов и ошибок. Вы либо идиоты, либо параноики, а может, и то и другое вместе взятое.

– Надеюсь, ты не имеешь в виду меня,– разгневанно прервала меня Эбби.

– Ты хотя бы не встревай! – взмолился я и двинулся к Ральфу, который тут же сделал особенно свирепое лицо.– Ральф, Фрэнк Тарбок пришел сюда не для того, чтобы обсуждать со мной, как нам поступить с Соломоном Наполи. Фрэнк Тарбок находится здесь только как частное лицо, он сопровождает вдову Томми Маккея. Вот эту заплаканную дамочку, что сидит за столом.

– Это ты так говоришь,– упорствовал Ральф.

– Это я так говорю,– согласился я.– И так оно и есть на самом деле. Ты пришел сюда за своим пистолетом, и ты его получил. Сейчас перед тобой выбор: либо начать стрельбу, либо уйти отсюда. Что ты выбираешь?

– Чет, поосторожнее,– сказала Эбби за моей спиной.

Я повернулся к ней.

– Нет, с меня достаточно, Эбби. Как только все начинает успокаиваться, непременно появляется какой-нибудь дегенерат с головой, полной идиотских мыслей, и начинает…

– Эй,– сказал Ральф.

– Да,– подтвердил я, снова поворачиваясь к нему.– Я имею в виду тебя. Если бы ты не был дегенератом, я бы не выиграл у тебя за час тринадцать баксов.

– Тебе просто карта шла,– возразил он.– Что я мог сделать, если тебе постоянно шла карта.

– Конечно,– кивнул я.– Но, если бы ты не был дегенератом, ты бы не ушел отсюда без своего пистолета.

– Это легавый виноват,– оправдывался Ральф.– Это все из-за него…

– Конечно, легавый,– согласился я.– И если бы ты не был дегенератом, ты не взбесился бы так только потому, что Фрэнк Тарбок находится в квартире Томми Маккея. Томми работал на Фрэнка Тарбока, так что нет ничего удивительного, что вдова Томми пришла сюда с Фрэнком Тарбоком.

– Я с этим ублюдком? – внезапно закричала Луиза Маккей, вскакивая со стула, как раз в тот момент, когда Ральф был уже готов со мной согласиться.– Убей его! – орала она Ральфу.– Это он пристрелил моего Томми!

– О, ради Бога! – не выдержал я.– Это был не он. Миссис Маккей, вы еще хуже Ральфа!

– Секундочку,– остановил меня Ральф.– Дай леди высказаться.

– Нечего ее слушать,– сказал я.– У нее мозгов меньше, чем у курицы.

– Чет! – пораженно воскликнула Эбби.– Луизе пришлось столько всего пережить!

– От этого она ничуть не поумнела,– я пожал плечами.– За неделю она бы уже могла привыкнуть к мысли, что она теперь вдова. Лично меня нисколько не трогает ее несчастный вид. Когда Томми был жив, она крутила роман за его спиной, и сейчас она просто чувствует себя виноватой.

– У тебя грязные мысли, Честер Конвей,– сообщила мне миссис Маккей.– И грязный язык. Но это ничуть не меняет сути дела, а суть в том, что Фрэнк Тарбок убил моего Томми.

– Зачем?

– Потому что он думал, что сможет таким образом получить меня,– объяснила она.

– Что за чушь,– удивился я.– Он и так имел вас столько, сколько хотел.

Она побелела.

– Ах ты, грязный ублюдок!

– Ну да, а вы святая.– Повернувшись к Ральфу, я добавил: – Ты только подумай, Ральф, разве Фрэнк Тарбок похож на человека, который может кого-то убить ради женщины? Особенно ради женщины, с которой спит уже давным-давно.

Ральф обвел взглядом присутствующих. По его лицу было видно, что он ничего не понимает. Но все-таки У него оказалось достаточно мозгов, чтобы понять хоть это.

– Я ничего об этом не знаю,– пробурчал он.– Я только знаю, что Сола все это очень заинтересует.

– Тогда скорее беги, сообщи ему об этом,– в сердцах сказал я.– Может, он даст тебе медаль.

– Придержи язык.

Я открыл рот, чтобы сказать ему еще пару ласковых, но передумал и вместо этого произнес:

– Ральф, ты неплохо относился ко мне, когда я был твоим пленником. Ты хороший парень, и я это помню. А теперь я хочу, чтобы ты тоже кое-что запомнил. Я ничего плохого не делал Солу Наполи или кому-нибудь другому. Более того, я вообще не могу ничего сделать ни Солу Наполи, ни кому-то еще. Ей-Богу, Ральф, я не представляю никакой угрозы, разве ты сам не видишь? Подумай об этом.

Он стал об этом думать. Я видел, как он пытается справиться с этой задачей. Он смотрел на Фрэнка Тарбока, стоящего возле холодильника с поднятыми руками. Тарбок был его врагом, а я оказался вместе с врагом, значит, здесь что-то не так. Но, с другой стороны, что именно? Сложная задача.

Наконец он сдался.

– Ладно,– сказал он.– О'кей. Я поговорю с Солом. Может, он снова захочет с тобой увидеться.

– Здесь меня всегда можно застать,– кивнул я.– Заходите в любое время. Всегда рад.

– Сол тебя где угодно найдет,– хмуро проговорил Ральф.

– Я знаю.

Ральф еще раз обвел всех глазами, чтобы удостовериться, что его репутация крутого парня не пострадала, спрятал пистолет и вышел из кухни так же, как в вестернах злодей выходит из салуна. Через секунду мы услышали, как открылась и закрылась входная дверь.

Тарбок опустил руки.

– Конвей,– рявкнул он,– какого черта ты впустил сюда этого парня?

– Он забыл здесь свой пистолет,– объяснил я,– и пришел, чтобы его забрать. Честно говоря, про тебя я не подумал. Я имею в виду, про то, что ты здесь.

– Он забыл пистолет,– повторил Тарбок. Подняв опрокинутый стул, он тяжело опустился на него. Покачав головой, сказал: – Стоит только мне с тобой встретиться, Конвей, как все становится с ног на голову.

– Я думал, что он сразу же уйдет,– попытался оправдаться я и, обойдя стол, сел поближе к своему бутерброду с ливерной колбасой. Взяв его, я спросил: – Когда нам ожидать Уолтера Дробла?

– Через полчаса.

– Может, мы с ним в картишки перекинемся? Дробл играет в бридж?

Луиза Маккей сказала:

– Эбби, я, конечно, не имею ничего против, чтобы ты пожила у меня, но мне не хотелось бы, чтобы ты приводила сюда посторонних. Особенно таких грубиянов, как этот тип.

– Миссис Маккей,– обратился я к ней,– извините, что я вас обидел.

– Ничего себе! – сказала она.

– Но, надо признать, у вас было такое душевное потрясение, что вы ничего не соображали. Если бы только Ральф открыл стрельбу, мы все были бы уже давно покойниками. Неужели вы полагаете, что, убив Тарбока, он оставил бы здесь троих свидетелей? Я его уже почти успокоил, и тут вы начинаете кричать, что Тарбок убил вашего мужа, хотя прекрасно знаете, что это не так.

Она уставилась на меня.

– Я этого не знала.

– Может, и не знали,– согласился я.– Сначала, наверное, вы думали, что это он, но теперь-то знаете, что это не он. Вы просто разозлились на него, хотя, конечно, он этого заслуживал, и поэтому стали кричать, что Томми убил он.

– Он его убил.

– Нет. Вы же понимаете, что он не стал бы убивать Томми ради вас. К тому же,– добавил я, указывая на свой шрам,– кто-то стрелял в меня в среду вечером.

Она сидела и ждала, когда я продолжу, но я уже все сказал, что хотел.

– Ну? – наконец произнесла она.– И что из того?

– В меня стреляли не люди Дробла и не люди Наполи. Так кто же тогда в меня стрелял?

– Не знаю,– холодно ответила она.– Кого ты еще в последнее время оскорблял?

– Да ладно,– сказал я,– будьте серьезнее. Никто не стал бы стрелять в меня, если бы это не было как-то связано со смертью Томми Маккея. Не может быть, чтобы это оказалось простым совпадением.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Я клоню к тому,– объяснил я,– что тот, кто стрелял в меня, и есть убийца Томми. А Фрэнк Тарбок его не убивал. Он не стрелял в меня в среду вечером.

– Когда это было? – спросил Тарбок.

– Около половины второго ночи,– ответила Эбби.

Тарбок посмотрел на миссис Маккей.

– Ты знаешь, где я был полвторого ночи в среду.

– Это ничего не доказывает,– упорствовала она.– Почему это я должна верить, что в тебя стреляли полвторого ночи в среду?

– А разве этот шрам ни о чем не говорит?

Она посмотрела на мою голову, но выражение ее лица осталось прежним: холодным, замкнутым, недоверчивым.

– На нем не написано, что в тебя стреляли именно в среду ночью.

– Я же сказала, что это случилось полвторого ночи, в среду,– возмутилась Эбби.– Я сама была с Четом, когда это произошло.

Секунду Луиза колебалась, а затем раздраженно спросила:

– Ну и что из этого? Мало ли кто в него стрелял? Если человек якшается с темными личностями, связанными с преступным миром, не будет ничего удивительного, что рано или поздно в него начнут стрелять.

– Единственная темная личность из преступного мира, с которой я до сих пор имел дело,– возразил я,– это был ваш муж.

Ее лицо как будто окаменело. Она встала.

– Что бы ты ни говорил, факт останется фактом,– сказала она.– А то, что Фрэнк Тарбок убил моего мужа,– это факт. Он целую неделю держал меня взаперти, чтобы я не пошла в полицию и не рассказала там все. Это для меня самое главное доказательство.

– А если бы он не держал вас взаперти? – спросил я.– Тогда бы это было доказательством?

Но она уже меня не слушала. Явно не собираясь больше отвечать ни на какие вопросы, с высоко поднятой головой она направилась к двери.

– Не вздумай никуда звонить,– мрачно сказал ей вслед Тарбок.

Она вышла из кухни, не удостоив его ответом.

Нахмурившись, Эбби проводила ее взглядом.

– Может, мне с ней поговорить?

– Не стоит,– ответил я.– Ей ничего не докажешь.

– Я не собираюсь ни в чем ее убеждать. Просто постараюсь успокоить.– Она встала.– Так я и сделаю.

И Эбби тоже вышла из кухни.

– Хочешь ливерной колбасы? – предложил я, когда мы с Тарбоком остались вдвоем.

– Нет, спасибо,– отказался он.– У меня уже несколько дней нет аппетита.

– Еще бы. А кофе будешь?

– Нет, ничего не буду.– Он посмотрел на меня.– Ты знаешь, кто это может быть?

– Убийца?

– Кто же еще?

– Нет, не знаю. Эбби сначала думала, что это Луиза, но я так никогда не думал. И сейчас не думаю.

Он покачал головой.

– Нет, это не она. Она изменяла ему, но он ей нравился. Как мне нравится моя жена. Мы с Луизой всегда знали, что у нас это просто так, временно.

– Понятно,– кивнул я.– Значит, это не она и не ты…

– Именно.

– Понятно. И не Наполи со своими людьми, потому что Томми работал на них, и не Дробл, потому что он не знал, что Томми ведет двойную игру. Кто остается? Не знаю.

– Надо узнать,– сказал Тарбок.– Если мы это узнаем, нам это обоим поможет, и тебе и мне.

– Это так,– согласился я.– Ты избавишься от подозрений миссис Маккей, а я отделаюсь от того, кто хочет меня убить.

– Может, нам стоит поработать вместе? – неожиданно сказал Тарбок.– Может, вдвоем мы что-нибудь выясним.

Я уставился на него.

– Ты имеешь в виду – поиграть в детективов? Ты и я?

– А почему бы и нет? Если легавые не хотят этим заниматься.

– Они занимаются этим,– возразил я.– До пятницы, по крайней мере, они этим еще занимались.

– Теперь уже нет. Я точно знаю.

– А…– сказал я.– Это плохо.

– У нас обоих будут неприятности, если мы не найдем этого парня,– сказал Тарбок.

– Ты прав.

– Вот и давай искать его вместе.

– Эбби тоже его ищет,– сообщил я.– Хочет отомстить за брата.

– Пусть тоже присоединяется,– предложил он.– Работы всем хватит. Что скажешь?

Я ухмыльнулся.

– И ты не против работать в паре с придурком?

Он ухмыльнулся в ответ, и его лицо сразу же преобразилось. Он теперь выглядел почти как человек.

– Ты суперпридурок,– сказал он.– Ты поступаешь совершенно по-дурацки, но в конце концов почему-то оказываешься прав.

– Гм,– ответил я, потому что такое определение мне даже понравилось.

Он протянул мне руку.

– Идет?

Я подумал секунду, а затем пожал его руку.

– Ладно, идет. Ничего себе команда – лев и мышонок.

И тут в дверь снова позвонили.

24

Уолтер Дробл.

Таким я его и представлял. Ему было лет пятьдесят. Сначала он показался мне похожим на владельца сети прачечных – крепкий, среднего роста, с двойным подбородком, с зачесанными назад седыми волосами, одетый в слегка помятый коричневый костюм. Нет, пожалуй, он все же был похож на того, кем и являлся на самом деле: на гангстерского босса, выступающего на слушаниях в Конгрессе при обсуждении проблемы организованной преступности.

Разумеется, он курил сигару и смотрел на меня не только подозрительно, но и с нескрываемым отвращением. Весь его вид показывал, что он привык решать дела на более высоком уровне.

– Так что с Маккеем? – спросил он.

Мы втроем сидели за кухонным столом. Телохранители Дробла остались в гостиной, вместе с Эбби и Луизой Маккей. Я убрал со стола чашку из-под кофе и остатки ливерной колбасы. Холодильник то и дело включался и выключался, и его шум создавал иллюзию, что мы действительно сидим в конференц-зале Рокфеллер-центра.

В общем, я рассказал Уолтеру Дроблу то, что я знал про Томми Маккея. В середине моего рассказа Фрэнк Тарбок поднялся со стула, и я сразу же умолк, но он всего лишь поставил перед своим боссом чистое блюдечко, чтобы Дробл мог стряхивать туда пепел. Я возобновил свои объяснения. Дробл сидел молча, с совершенно непроницаемым видом, не сводя с меня глаз.

Когда я закончил, он наконец отвел взгляд и нахмурился, глядя на свою сигару. Казалось, прошло лет сто или больше, прежде чем он снова посмотрел на меня и спросил:

– Знаешь, почему я тебе верю?

– Нет,– сказал я.

– Потому что не вижу, где твоя выгода,– объяснил он.– Я не вижу, как ты можешь заработать хотя бы десять центов, если я поверю, что Маккей меня предал. Поэтому я верю тебе.

– Это хорошо,– сказал я.

– А теперь,– продолжил он,– сказать, почему я тебе не верю?

– Уф,– выдохнул я и заморгал.

– Потому что все это сущая ерунда. Что Маккей мог делать для Сола? Что Солу было от него нужно?

– Я не знаю.

– Ты не знаешь. И я тоже не знаю. И еще я не знаю, зачем все это было нужно Маккею. Какую цель он мог преследовать, предавая меня?

– Он хотел подстраховаться,– предположил я.– Все очень просто. Он понимал, что ссора между вами и Наполи близится к развязке, и рассуждал так. Если победите вы, он только выиграет – ведь он работал на вас. Если победит Наполи, он тоже ничего не потеряет, так как выяснится, что он уже давно тайно был предан Наполи.

Он задымил своей сигарой, которая, надо признать, не пахла, как тлеющий мусорный бак, из чего я сделал вывод, что она очень дорогая.

– Возможно,– проговорил он, глядя на тлеющий кончик.– Возможно.– Он посмотрел на Тарбока.– Приведи сюда его жену.

– Уолт,– сказал Тарбок,– она ничего об этом не знает. Для нее все это оказалось такой же неожиданностью, как и для нас.

– Возможно,– согласился Дробл.– Вот мы ее об этом и спросим.

– Я думаю, мистер Дробл, вы можете поверить мистеру Тарбоку на слово. Он достаточно близко знаком с миссис Маккей.

Тарбок бросил на меня убийственный взгляд, а Дробл спросил:

– Что это значит, Фрэнк?

Тарбок пробормотал что-то нечленораздельное.

Дробл нахмурился.

– Фрэнк, ты, может, развлекался с этой дамочкой? Уж не поэтому ли она пряталась целую неделю?

Тарбок вздохнул, метнул в меня еще один взгляд и с трудом выдавил:

– Ну… Между нами кое-что было.

– Что ж, чудесно,– сказал Дробл.– И чья была мысль спрятать ее от легавых?

Я уже пожалел, что доставил Тарбоку такие неприятности, но, с другой стороны, за последнюю неделю я окончательно убедился, что единственный способ хоть как-то справиться с неразберихой – говорить правду при каждом удобном случае. Иногда это на какое-то время осложняло обстановку, но в итоге все же оказывалось к лучшему.

Я не произнес ни слова, пока Тарбок нехотя объяснял, что случилось. Дроблу пришлось задать ему кучу вопросов, но, по крайней мере, Тарбок не врал, и в конце концов Дроблу все стало ясно.

Правда, это его ничуть не обрадовало. Он сказал:

– Фрэнк, тебе следует больше доверять нашим юристам. Пусть бы она пошла в полицию и наговорила про тебя всякой ерунды. Мы бы быстро все уладили. Маккея убили в понедельник, и, если бы все было как обычно, легавые уже к среде закрыли бы дело. Но его жена внезапно пропала, и они ковырялись до самого четверга. Наши ребята, конечно, убедили остальных, что жена Маккея просто испугалась оказаться затянутой в войну между группировками и смылась из города. Но если бы она не исчезла, все было бы гораздо проще: вечером в понедельник она заявляет на тебя в полицию, ты сидишь в камере до вторника, утром во вторник ты оттуда выходишь, до конца дня они пишут всякие отчеты и рапорты, а в среду утром дело уже закрыто и сдано на хранение в архив. Ты заставил нас потратить полтора дня на ненужные хлопоты.

Тарбок смотрел в пол.

– Извини, Уолт,– сказал он.– Я просто испугался.

– Ты должен был прийти ко мне и все рассказать, Фрэнк. Ты же знаешь, что двери моего кабинета всегда открыты.

– Я не хотел тебя беспокоить.

– Для этого я и существую, Фрэнк. Тебе ведь известно: я хочу, чтобы организация работала нормально, а как она может работать нормально, если каждый будет в одиночку решать свои собственные проблемы? Поэтому я всегда готов прийти на помощь, Фрэнк. Тебе стоило обратиться ко мне.

– Ты прав.– Фрэнк опустил голову еще ниже.– Надо было мне об этом подумать.

– Ладно,– сказал Дробл и похлопал Тарбока по руке.– Забудем об этом, Фрэнк. Что прошло, то прошло. Надо думать о завтрашнем дне.

Тарбок поднял голову.

– Именно об этом я и хотел поговорить с тобой, Уолт. Вопрос в том, кто же пришил Маккея, если это не дело рук Наполи.

Дробл нахмурился.

– Что-то я тебя не понял.

– Мы полагали, что это сделал Наполи,– пояснил Тарбок.– Отплатил нам за тот случай с Короной.

Дробл бросил на меня быстрый взгляд и предупредил Тарбока:

– Полегче. Тут посторонние.

– Да я не собирался вдаваться в детали, Уолт. Суть в том, что если Маккей работал на Наполи, то Наполи не было смысла его убивать.

– Если,– повторил Дробл.– Как нам это узнать наверняка? – Он снова посмотрел на меня.– Ты уже знаешь, что я о тебе думаю. Можешь ты убедить меня в своей правоте?

Я только этого и ждал. Тут же я рассказал ему, как в меня стреляли в среду вечером, подчеркнув, что все это произошло в присутствии людей Наполи, которые сами хотели меня убить, чтобы отомстить за Томми. Я объяснил, что люди Наполи провели в этой квартире целый день, а в конце концов и сам он пришел сюда. Дробл заставил меня описать Наполи, что я и сделал. От меня не ускользнуло: мой рассказ заставил Дробла поверить, что Томми действительно вел двойную игру. Когда я закончил, лицо его сделалось совсем мрачным.

– Ладно,– сказал он.– Хотя я и не все понял, ладно.

– Поэтому теперь весь вопрос в том,– повторил Тарбок,– кто же пришил Маккея.

– А какая нам разница? – спросил Дробл.

Я знал, что для Тарбока разница есть, но вряд ли Дробл отнесся бы к его проблемам с сочувствием. Тарбока волновало, верит ли его подружка ему или нет, а Дроблу, естественно, было на это наплевать. Я с любопытством ждал, какое объяснение придумает Фрэнк Тарбок.

Сделав непроницаемое лицо, он наклонился к боссу и сказал:

– Уолт, мы должны это узнать. Это случилось в нашей организации, и мы не можем закрыть на это глаза. Кто бы он ни был, этот парень принес нам немало хлопот. Он почти заставил нас напасть на Наполи, когда мы к этому еще не совсем подготовились. Он…

– Заткнись, Фрэнк.

Вспомнив о моем присутствии, Тарбок бросил на меня взгляд и еще ближе придвинулся к Дроблу.

– Ладно. Ты сам знаешь ситуацию, Уолт. Мне незачем тебе объяснять.

– Да уж, лучше не стоит.

– Если хотите, я могу подождать в гостиной,– предложил я.

– Нет,– возразил Тарбок.– Оставайся здесь. Ты теперь тоже к этому причастен.

– Правильно,– подтвердил Дробл.– Сиди и не рыпайся.

– Ладно,– сказал Тарбок Дроблу,– я ничего не буду объяснять. Но ты знаешь, и я знаю, что нам не нужны неизвестные карты в колоде. Кто-то тут мутит воду, а мы с ним ничего не можем сделать. Он пришил Маккея, стрелял в Конвея. Кто следующий на очереди? Чтобы у нас все не пошло наперекосяк, надо отыскать этого парня.

Дробл неохотно кивнул.

– Положим, ты прав. И ты хочешь этим заняться, так?

Оказывается, я недооценивал Тарбока.

– Да,– сказал он.– К тому же у меня есть и личный интерес. Мне бы не хотелось, чтобы Луиза Маккей считала, что это я пришил ее мужа.

– Да, и еще,– вспомнил Дробл,– что нам делать с этим парнем?

Он имел в виду меня.

– Я возьму его с собой,– сказал Тарбок.– Он по уши вляпался в это дело, пока я отсиживался с Луизой.

Дробл посмотрел на меня.

– И последний вопрос. Как ты-то умудрился во все это вляпаться?

– Я и сам хотел бы об этом поговорить.– И я в очередной раз рассказал о своих девятистах тридцати долларах, закончив словами: – Думаю, именно с вами я и должен был все это обсудить.

– Что?

– Мой выигрыш.

Дробл нахмурился.

– А в чем дело?

– Я хочу получить эти деньги. Вы до сих пор их мне должны.

Он покачал головой.

– Ну нет,– сказал он.– Эти деньги мы передали Маккею. Организация ничего тебе не должна.

– Секундочку,– возразил я.– Может, Томми и получил эти деньги, но я-то их не получил.

– Это нас не касается,– отрезал он.– Если хочешь, требуй их у вдовы, никто тебе мешать не будет.

Я посмотрел на Тарбока, но тот молчал.

– А в самом деле, где эти деньги? – спросил я.

Тарбок покачал головой, а Дробл пожал плечами. Им было наплевать.

– Подождите,– воскликнул я,– это может быть очень важно. Вы уверены, что Томми получил эти деньги? Может, он их и не видел?

– Наш курьер передал ему деньги в пять тридцать пять,– сказал Дробл.– Мы уже это проверили.

– А вы уверены? Ну, в вашем курьере?

– Это мой зять,– сухо ответил Дробл.– Он высоко метит и знает, что дойдет до самого верха. Он не стал бы убивать Маккея из-за каких-то девятисот тридцати долларов.

– Гм,– сказал я.– И он был здесь в пять тридцать пять? И значит, Томми был еще жив, а когда я приехал сюда – в шесть десять,– он уже лежал мертвый. Прошло тридцать пять минут.

– Он был жив без десяти шесть,– поправил меня Дробл.– Мы всегда проверяем доставку денег. Из организации ему звонили в пять пятьдесят.

– Значит,– подытожил Тарбок,– прошло двадцать минут.

– Как хорошо, что я не пришел к нему раньше,– сказал я.– А что потом случилось с деньгами?

– Они исчезли,– пожал плечами Дробл.– Наш полицейский, который присутствовал при обыске, сказал, что никаких денег в квартире не было.

– И вы ему доверяете?

– Ему нет никакой выгоды врать,– сказал Дробл.– Если бы полицейские нашли деньги, они бы поделили их между собой, и наш легавый сообщил бы нам об этом. Все равно мы бы никак не могли получить их обратно.

– Значит, деньги забрал убийца.

– Точно,– кивнул Дробл.– Вот тебе и ответ на твой вопрос. Найди убийцу, и пусть он вернет тебе твои девятьсот тридцать долларов.

– Ну и ну,– возмутился я.– Я ведь сделал ставку по всем правилам, и если у вас в организации какие-то административные проблемы, я не намерен…

– Административные проблемы!

– А как это еще можно назвать? Я не получил свои деньги, потому что один из членов вашей организации их потерял. Вы обязаны восстановить справедливость.

– Ты собираешься подать на нас в суд? – поинтересовался Дробл.

– Ну хватит,– сказал я.– Эти деньги мне очень нужны.

– Дело не в деньгах,– ответил он,– а в прецеденте. Мы не платим дважды, такое у нас правило. Второй игрок, который выиграл в тот день кучу денег, не пришел за ними. Он понял ситуацию. Почему бы тебе не поступить подобным образом?

– Второй игрок? – удивился я.

– Ну. Один парень, который поставил на ту же лошадь, что и ты. Только он поставил сотню. И у него вышло три тысячи.

– А кто он?

– Какая разница?

– Не знаю. Я просто спросил. Кто он?

Дробл недовольно повел плечами.

– Откуда мне знать? У Маккея, наверное, где-то записано его имя…

Он замолчал. Его глаза округлились, и он посмотрел на Тарбока. Фрэнк, удивленно вытаращив глаза, ответил ему таким же взглядом.

– Уолт?

– Будь я проклят! – воскликнул Дробл.– Вот что этот парень делал для Наполи! Он обворовывал меня среди бела дня!

Я обрадовался, видя, что Тарбок понимает не больше меня. Он спросил:

– Как ты догадался, Уолт?

– Два месяца назад,– сказал Дробл,– Хиггенс из бухгалтерии сказал мне, что у Маккея есть несколько особенно везучих игроков. Они всегда ставят на тех лошадей, которые приносят самые крупные выигрыши. И все деньги у Маккея уходят на выплаты этим парням. Он все время был в минусе, но в общей картине это не бросалось в глаза. Ты понял, в чем дело, Фрэнк? Он сам делал ставки, когда уже знал результат!

Я усмехнулся. Как здорово! Другими словами, Наполи сообщал Томми, какие лошади выиграли скачки, сразу же после заездов, пока новости еще не передали по радио. Томми делал ставки на этих лошадей от имени несуществующих игроков, а вырученные деньги, очевидно, они с Наполи делили пополам. Таким образом Наполи извлекал деньги из кассы своего конкурента, понемногу наживаясь за счет Дробла. Возможно, что кто-то еще из букмекеров Дробла поступал подобным образом.

– Мистер Дробл,– заявил я,– без меня бы вы этого никогда не узнали. Наполи подкупал ваших людей вашими же деньгами. Теперь вы об этом знаете и можете принять соответствующие меры. Если бы не я, вы бы и дальше терпели убытки. Разве эта услуга не стоит девятисот тридцати долларов? Было бы только справедливо…

– Да заткнешься ли ты со своими долларами? – взревел Дробл. Ему сейчас было не до справедливости.

Но тут, к моему удивлению, меня поддержал Тарбок. Он сказал:

– Уолт, я думаю, Конвей прав. Пожалуй, мы в самом деле перед ним в долгу. И я думаю, мы и впредь иногда сможем пользоваться его услугами. Мы можем себе позволить…

– Чтобы этот ублюдок Наполи продолжал сосать из меня кровь? Ни за что на свете! И если я еще раз услышу про эти девятьсот…

Раздался звонок.

– Я открою,– сказал я, поднимаясь со стула. Когда я выходил из кухни, Дробл говорил Тарбоку, что надо проверить всех остальных букмекеров.

Я был вне себя от злости, но ничего не мог поделать. Дробл зажал мои девятьсот тридцать долларов, когда я помог ему сохранить во много раз больше! Есть же такие жлобы на свете!

Я посмотрел в глазок и увидел Соломона Наполи в окружении головорезов, среди которых был и Ральф.

Дроблу я ничем не обязан. Пусть теперь разбирается сам. Я распахнул дверь и сказал с легким поклоном:

– Проходите, ребята. Вы как раз вовремя.